Николай Морхов
Полиаспектная антропология
Одновременно с этим, необходимо отметить, что, с точки зрения Э. Гуссерля, наряду с "ноэсисом", являющимся совершенно конкретным основополагающим эпистемологическим процессом, также существует такой трансцендентальный акт, как "феноменологическая редукция". Последний (акт), в свою очередь, обладает тремя фундаментальными гносеологическими этапами (и/или операциями), а его движение непосредственно направлено от "ноэмы" в сторону "интеллектуального Эго". Так первая его (акта) стадия (и/или процедура) сигнифицируется германским мыслителем как "психолого-феноменологическая редукция", вторая – "материально-эйдетическая" и третья – "трансцендентальная". Все данные базовые эпистемологические фазы (и/или операции) "феноменологической редукции" позволяют "ментальному Я" спродуцировать полновесное и всестороннее целостное концептуальное развертывание, постулирующее и верифицирующее неопровержимое эвиденциальное наличие как самой "ноэматической конструкции", так и антиципируемого ею гилетического объекта. При этом, важно отметить, что сама онтология "рассудочного субъекта", согласно Э. Гуссерлю, является бесспорным аксиоматическим положением. Таким образом, и "ноэсис", и "феномеологическая редукция", развертывающаяся от "ноэмы" обратно в направлении "трансцендентального Ego" и дифференцирующаяся на три базовые ментальные стадии (и/или процедуры), по его мнению, представляют собой полностью завершенный унитарный, интегральный и холистичный всесторонний гносеологический акт, являющийся неоспоримой, непреложной и аутентичной экзистенциальной данностью.
Между тем, если рассматривать семантическое содержание таких интеллектуальных дефиниций, как "преформация" и "эпигенез" с точки зрения феноменологического подхода, то данная теоретическая экспозиция будет иметь следующий вид. Так, ранее уже подчеркивалось, что "трансцендентальное Я" является центром круга, репрезентирующего собой оригинальные структуры рационального сознания. Тогда как сам "ноэтический акт", включая в себя все свои гетерогенные атрибуты и предикаты, представляет собой определенной величины луч направленный от центральной точки последнего в сторону его периферии. Естественно, лапидарно и схематично дескриптированный выше трехфазный (и/или трехпроцедурный) процесс "феноменологической редукции" также необходимо учитывать и апперцепировать его в качестве одного из базовых пластов данного теоретического анализа. Итак, в данной горизонтальной концептуальной топологии ментальный конструкт "преформация" будет сигнифицировать (и/или описывать) интериорную матрицу самого круга. Поскольку, именно последний, представляющий собой уникальные страты рассудочного сознания, и является полновесной и универсальной гиперструктурой. Тогда как концептуальный термин "эпигенез" будет обозначать (и/или дескриптировать) сам полноценный "интенциональный акт", являющийся репрезентантом того или иного вектора, развертывающегося – как уже отмечалось выше – от его (круга) центра в направлении периферии последнего. При этом сама "феноменологическая редукция", постулирующая обратное движение ментального процесса, разворачивающееся от "ноэматического модуса" в сторону "трансцендентального Ego", также должна идентифицироваться посредством этой интеллектуальной дефиниции (т.е. "эпигенез"). Кроме того, концепт "преформация", в данном случае, дескриптирует (и/или обозначает) эссенциальную и облигаторную универсальную гиперструктуру, представленную экзогенным простанством самого круга. Тогда как, акцидентальная и контингентная интериорная сущностная природа не только "ноэсиса", но и "феноменологической редукции", являющимися противоположно направленными по отношению друг к другу векторами, располагающимися в интериорном ареале последнего (круга), сигнифицируется (и/или описывается) при помощи теоретического понятия "эпигенез".
Вместе с тем, те или иные гетерогенные элементы и сегменты, находящиеся в эндогенном пространстве специфических структур рассудочного сознания (т.е. круга), могут манифестировать посредством как потенциального, так и актуального режима модальности. Так, когда данные компоненты располагаются за пределами всех границ "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции" (т.е. лучей), тогда они пребывают в состоянии возможности. И наоборот, их интеграция в интериорный ареал одного (или обоих) из двух вышеуказанных трансцендентальных актов автоматически позволяет им функционировать при помощи статуса действительности. Кроме того, данное обстоятельство, не только указывает на определенный смысловой аспект, связанный с их (компонентов) манифестированием посредством различных состояний модальности, но и конституирует своеобразную двухуровневую модальную матрицу. Так, инкорпорированные в интериорный ареал "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции" (т.е. векторов) те или иные разнородные сегменты, располагающиеся во внутреннем поле уникального рационального сознания (т.е. круга), начинают экзистировать как в первом, так и во втором измерении последней (матрицы). При этом безусловно, ранее уже отмечалось, что находясь в эндогенном пространстве одного (или обоих) из этих двух трансцендентальных актов (т.е. лучей) они функционируют посредством режима актуальности. Тогда как, их экспликация за пределами границ "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции" (т.е. векторов) позволяет им пребывать в потенциальном состоянии модальности. Конечно, важно в очердной раз подчеркнуть, что в вышеуказанной двухуровневой модальной структуре, дифференцирующейся, в свою очередь, на интеллектуальные акты (т.е. лучи) и оригинальное рассудочное сознание (т.е. круг), существуют одни и те же аутоидентичные (самотождественные) элементы. Более того, ее (модальную структуру) необходимо рассматривать и осмыслять посредством не темпоральной, а именно трансцендентальной (и/или спатиальной) точки зрения. Таким образом, можно констатировать, что противоположные друг другу режимы модальности инициируют всевозможные необходимые условия для симультанного возникновения и коэкзистирования друг с другом двух разнородных измерений. И наоборот, последние (измерения), в свою очередь, формируют определенные предпосылки, продуцирующие одномоментную генерацию и параллельное сосуществование друг с другом оппозиционных друг другу модальных статусов.
Кроме того, если рассматривать те или иные сегменты, экзистирующие в двухуровневой модальной структуре и пребывающие, при этом, в гетероненных состояниях модальности с точки зрения теоретической дефиниции "преформация", то можно постулировать следующие концептуальные сентенции и аффирмации. Так, согласно данному интеллектуальному представлению, манифестация тех или иных элементов в интериорном пространстве "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции" будет обладать акцидентальными и контингентными свойствами. При этом, необходимо подчеркнуть, что и сами эти ментальные акты с точки зрения термина "преформация" также будут иметь идентичные семантические характеристики. Более того, само присущее им (элементам) состояние актуальности, продуцируемое, в определенной степени, принадлежностью последних к эндогенному ареалу "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции", также должно интерпретироваться посредством параметрической оптики акцидентальности и стохастичности. В то же время, сами уникальные структуры рационального сознания, а также располагающиеся в их эндогенном спатиальном поле те или иные разнородные сегменты, функционирующие при помощи режима потенциальности и не располагающиеся в интериорном измерении этих интеллектуальных актов, напротив, с позиции теоретического концепта "преформация" являются носителями эссенциальных и облигаторных качеств. При этом, необходимо понимать, что данное обстоятельство непосредственно и симультанно дескриптирует как интегрированные в проиллюстрированную ранее двухуровневую модальную матрицу элементы, так и иные не принадлежащие к ее внутреннему пространству объекты. Таким образом, данный интеллектуальный взгляд приписывает всем сегментам, пребывающим в статусе потенциальности и находящимся за пределами эндогенного ареала "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции", а также не только входящим во внутреннее пространство вышеуказанной двухмерной (или двухуровневой) модальной структуры, но и экзистирующим по ту сторону ее интериорной матрицы, исключительно эссенциальные и аподиктические свойства. Тогда как, все остальные элементы, относящиеся и к самим этим ментальным актам, и к последней (структуре), и к иным системам, а также манифестирующие при помощи состояния актуальности, рассматриваются, согласно его (взгляда) позиции, посредством предикативной оптики акцидентальности и стохастичности.
Наряду с этим, осуществляя герменевтический анализ уникальных структур рассудочного сознания и "ноэсиса" и/или "феноменологической редукции" с точки зрения дефиниции "эпигенез", можно постулировать следующую эпистемологическую экспозицию. Так, согласно данному концептуальному представлению все сегменты и страты, находящиеся в интериорном ареале данных трансцендентальных актов и функционирующие при помощи актуального режима модальности, обладают эссенциальными и аподиктическими предикатами. Тогда как все остальные элементы, располагающиеся не только в эндогенном пространстве рационального сознания, но и во внутреннем поле сигнифицируемой ранее двухуровневой модальной матрицы, манифестируя, при этом, посредством статуса потенциальности, с его точки зрения, классифицируются в качестве имеющих акцидентальные и стохастические атрибуты компонентов, соответственно. Таким образом, данные трансцендентальные концепты, – "преформация" и "эпигенез", – репрезентирующие собой противоположные друг другу теоретические взгляды, симультанно являются взаимно и исключающими, и дополняющими, и негативирующими, и аффирмирующими, и фундирующими, и обусловливающими друг друга ментальными позициями и идеями.
В то же время, необходимо понимать, что только их (взглядов) симультанное коэкзистирование друг с другом и наделяет их самобытными и уникальными эндогенными эссенциальными предикатами и свойствами, а также придает их семантическому содержанию неотчуждаемую и бесспорную релевантность, легитимность и аутентичность. Поскольку, сама интериорная и экстериорная экзистенциальная и эпистемологическая идентичность каких-либо разнородных инстанций, вещей, феноменов, процессов, знаков, взглядов и т.д. формируется, актуализируется и аффирмируется исключительно лишь посредством их сопоставления с абсолютно оппозиционными им полюсами. Так как, кристально ясно, что только корректное, адекватное, точное, обстоятельное и полноценное соотнесение и сравнение тех или иных автономных и уникальных матриц, объектов, начал и идей с полностью противоположными им субстратами и модусами позволяет рассудочному исследователю зафиксировать и постулировать экзогенную и эндогенную сущностную природу как первых, так и вторых конструктов. При этом, данная констатация базируется не только на доктринах, законах и процедурах диалектической методологии и тождественных ей других интеллектуальных подходов, но и на подавляющем большинстве иных трансцендентальных способов познания. Поскольку, сам компаративистский анализ и все его смысловые эпистемологические производные лежат в основании практически всех гносеологических методик. Таким образом, лишь неотчуждаемая корреляция и неотъемлемая когерентность между двумя оппозиционными друг другу инстанциями, представлениями, вещами, знаками, структурами, симулякрами и т.д. не препятствует рациональному субъекту обнаружить, осмыслить и конституировать внутреннюю и внешнюю эссенциальную идентичность последних.
Между тем, современный (и/или гиперсовременный) естественно-научный метанарратив, декларирует о таком теоретическом концепте, как "тернаризм", являющимся его основополагающим интеллектуальным миропредставлением. Так, семантическое значение данного позитивистского термина утверждает о том, что все процессы, события и феномены гилетической структуры мироздания базируются на симбиотическом взаимодействии трех фундаментальных матриц: "информации", "энергии" и "материи" (или "вещества"). Соответственно, эти три основополагающих и смыслообразующих самобытных субстрата, с точки зрения модернистской (и/или "ультра-постмодернистской") науки, генерируют, формируют и конституируют полноценную многоуровневую, многомерную, полифункциональную и поливалентную матрицу феноменальной реальности. Естественно, необходимо подчеркнуть, что интеллектуальная теория "тернаризма", ретранслируемая современным сциентистским метадискурсом, основывается на концептуальных идеологемах радикального и бескомпромиссного механицизма, эволюционизма, прогрессизма, атомизма и материализма. При этом, все столкновения представителей естественно-научного академического сообщества в ходе собственных трансцендентальных и эмпирических исследований с самыми разнообразными парадоксальными, контрадикторными, эквивокационными, экстраординарными и иными необъяснимыми – в той или иной степени – при помощи рационального мышления, законов формальной логики, физических эксперементов и т.д. процессами, объектами и феноменами, никоим образом, не побуждают их к кардинальному фундаментальному и глубинному всестороннему перестмостру своих мировоззренческих позиций и ментальных взглядов. Конечно, отдельные дисциплины, направления, теории, области и концепции современного позитивистского естествознания, такие как теория относительности Эйнштейна, квантовая механика, синергетика, фрактальная геометрия, теория суперструн, м-теория, петлевая квантовая гравитация (или квантовая петлевая гравитация) и т.д. осуществили те или иные весьма значительные, принципиальные и серьезные семантические коррекции и модификации его эпистемологической матрицы. Тем не менее, в своих базовых гносеологических и интеллектуальных парадигмальных установках, постулатах, идеологемах и положениях модернистский (и/или "ультра-постмодернистский") естественно-научный метанарратив остается абсолютно неизменным, продолжая безапелляционно и категорично отстаивать свои однозначные и односторонние атомистические, материалистические, прогрессистские и т.д. спекулятивные позиции. Таким образом, современное сциентистское естествознание, несмотря на все бесчисленное множество совершенно гетерогенных взаимно и исключающих, и дополняющих, и отрицающих, и утверждающих, и обосновывающих, и обусловливающих друг друга теорий, дисциплин и направлений, существующих в его эпистемологическом пространстве, не способно (в силу тех или иных причин) выйти за пределы своих собственных основополагающих доктринальных, догматических и конвенциональных мировоззренческих границ.
Вместе с тем, вполне понятно, что любые гетерогенные апофатические, интеллектуальные и иные области знаний, а также производственные (аграрные, индустриальные, постиндустриальные и т.д.), сервесные и другие сферы деятельности должны базироваться на абсолютно конкретных метафизических принципах, онтологических установках, гносеологических взглядах, аксиологических законах, этических нормативах, эстетических представлениях, трансцендентальных положениях и эмпирических аспектах. Поскольку без тех или иных фундаментальных доктринальных оснований и воззрений они не только автоматически и необратимо аннигилируются, мгновенно утратив все свое интериорное и экстериорное семантическое содержание, но и не способны будут окончательно и всесторонне сформировать и конституировать себя в качестве полноценного автономного уникального и самобытного адекватного, систематизированного, последовательного и исчерпывающего теоретического и практического универсального тезауруса и модуса. Тем не менее, в случае метанарратива современного сциентистского естествознания, безапелляционно и категорично отрицающего какие-либо ментальные предрассудки, предубеждения и суеверия, настаивая, при этом, на объективном (и/или интерсубъективном) и корректном критическом рациональном и логическом анализе в отношении бесчисленного множества разнородных "атомарных фактов", феноменов, процессов и предметов, само обстоятельство, связанное с его (метанарратива) нежеланием переосмыслить и пересмотреть свои базовые парадигмальные эпистемологические установки, эксплицитно препятствующие ему осуществить не количественную, а именно качественную гносеологическую трансгрессию и перейти на совершенно иной – более конструктивный – уровень трансцендентального развертывания, является абсолютно негативной и откровенно сомнительной интеллектуальной стороной последнего. Так, весьма справедливой и обоснованной выглядит критика, продуцируемая самыми различными философскими школами, концептуальными течениям и отдельными мыслителями и касающаяся не только вышеобозначенных теоретических трендов и тенденций модернистского (и/или "гипер-постмодернистского") естественно-научного метадискурса, но и других его не менее деструктивных и контрпродуктивных семантических аспектов. Соответственно, можно констатировать, что, в определенной степени, последний (метадискурс) стал заложником своих собственных догматических предрассудков, играющих совершенно отрицательную роль в его многоуровневом, многомерном и поливалентном полнообъемном эпистемологическом становлении. Хотя, конечно, совершенно очевидно, что в эпоху "Ультра-постмодерна" не только сциентистский метанарратив, включающий в свое эндогенное пространство всевозможные теоретические дисциплины, направления и области, но и все остальные структуры, сегменты и страты социокультурной и цивилизационной матриц утрачивают свое внутреннее и внешнее эссенциальное смысловое значение и содержание. Однако, в настоящем конкретном текстуальном фрагменте рассматриваются и подвергаются корректной, адекватной и последовательной рассудочной критике определенные – наиболее деструктивные и негативные – стороны именно современного естественно-научного метадискурса, и поэтому интеллектуальный анализ других проблематик, связанных с деконструкцией гетерогенных концептуальных, аксиологических, этических, эстетических и иных сфер и тенденций, не обладает в рамках этой дескрипции какой-либо семантической релевантностью.
Кроме того, важно отметить, что сама его (современного естественно-научного метадискурса) претензия на абсолютную и тотальную универсальность и безальтернативность, с точки зрения некоторых мыслителей и отдельных философских школ, является весьма сомнительным, небесспорным, дискуссионным, неочевидным и проблематичным эпистемологическим аспектом. Так, крупнейшие современные интеллектуалы и антропологи Ф. Дескола, Э. Кон и Э. Вивейруш де Кастру в своих программных и фундаментальных сциентистских произведениях постулируют такой теоретический концепт, как "мультинатурализм". Смысловое содержание последнего (концепта) заключается в том, что всевозможные самые разнообразные автономные и суверенные самобытные общества, народы и цивилизации не только интерпретируют и осмысляют окружающую феноменальную (и/или материальную) реальность, постулируемую метанарративом западноевропейского позитивистского естествознания эпохи Модерна (и "Ультра-постмодерна"/Постмодерна) в качестве одной-единственной и безальтернативной универсальной экспозиции многоуровневой и многомерной структуры мироустройства, посредством своих уникальных мировоззренческих идей и представлений, что, в свою очередь, обозначается ментальной дефиницией "мультикультурализм", но и обладают собственным оригинальным гилетическим космосом. Соответственно, согласно их (антропологов) точки зрения, интеллектуальное понятие "мультинатурализм" полностью и необратимо элиминирует всеобщность и безальтернативность атомистической и материалистической современной естественно-научной картины мироздания, продуцируя, при этом, бесчисленное множество тех или иных гетерогенных специфических моделей субстанциальной действительности. Таким образом, если доводить данное ментальное миропредставление (т.е. "мультинатурализм") до его логического терминального предела, симультанно осмысляя и экзегетируя последнее совместно с дискурсивными практиками "мультикультурализма", то можно постулировать, что разнородные обособленные и независимые уникальные социумы, культуры и цивилизации обладают своими собственными самобытными и оригинальными эстетическими, этическими, аксиологическими, антропологическими, космологическими, гносеологическими, эпистемологическими, онтологическими и метафизическими взглядами, нормативами, установками, доктринами и императивами.
Между тем, после вышеизложенных критических замечаний, спродуцированных в отношении метанарратива "ультра-постмодернистского" (и/или модернистского) позитивистского естествознания, необходимо перейти к герменевтическому анализу и рассмотрению обозначенной ранее такой теоретической дефиниции, как "тернаризм". Так, выше уже подчеркивалось, что данный сциентистский конструкт декларирует о трех базовых компонентах, таких как "информация", "энергия" и "материя" (или "вещество"), являющихся фундаментальными столпами, инициирующими, формирующими и конституирующими многомерные, многоуровневые и поливалентные структуры феноменального мироустройства. Следовательно, последние (структуры), согласно интеллектуальной эпистеме "тернаризма", выкристализовываются исключительно лишь посредством этих трех ключевых модусов. Таким образом, с ее (эпистемы) точки зрения, именно "информация", "энергия" и "материя" выступают в качестве специфических основополагающих субстратов, репрезентирующих собой экзогенные и эндогенные эссенциальные свойства и предикаты гилетической реальности. Кроме того, ультрасовременный естественно-научный метанарратив утверждает, что интериорное пространство последней состоит на "68,3%" из "темной энергии" и на "26,8%" из "темной материи". То есть, данное теоретическое представление дифференцирует "энергию" и "материю" на "темную" и "не-темную" субстанции, сигнифицируя, тем самым, их амбивалентную и дихотомическую семантическую природу. Естественно, данный сциентистский взгляд, иллюстрирующий дуальное смысловое значение первого и второго субстратов, может учитываться в дальнейшем при более нюансированном, подробном, скрупулезном и детальном рассмотрении и анализе проблематики теории "тернаризма" в других самых разнообразных текстах. Поскольку сами разнородные оппозиции, а также развертывающиеся – в том или ином виде – различные взаимоотношения между ними всегда предоставляют весьма интересный, обширный и содержательный эпистемологический материал для инициирования самых разнообразных интеллектуальных актов и гносеологических реализаций. Тем не мение в рамках настоящего текстуального и дискурсивного развертывания дефиниции "темная энергия" и "темная материя", обозначающие определенные физические феномены, в настоящее время пока еще не в полном объеме изученные и исследованные ультрасовременной наукой, не играют – по целому комплексу тех или иных гетерогенных причин – никакого особого важного и принципиального семантического значения. И поэтому в последующих излагаемых ниже ментальных сентенциях и аффирмациях основное внимание будет акцентироваться исключительно лишь на таких сциентистских понятиях, как "материя", "энергия" и "информация", а не на их непосредственных антитезах и самых разнообразных абстрактных и/или реальных дублях.
Наряду с этим, если рассматривать данные три инстанции, генерирующие согласно спекулятивной позиции "тернаризма" не только сами гетерогенные структуры мироздания, но и все вещи, процессы, феномены, события, объекты, матрицы и т.д., принадлежащие к их интериорному ареалу, с точки зрения трансцендентальных теорий "преформации" и "эпигенеза", то можно будет сформулировать следующие концептуальные выводы и заключения. Так, ранее уже отмечалось, что первая терминологическая эпистема является первостепенным и доминантным мировоззренческим представлением в генетике, тогда как вторая – в эмбриологии и физиологии. Следовательно, можно констатировать, что понятие "информация" непосредственно относится к семантическому полю концепции "преформация", тогда как ментальный конструкт "эпигенез" полностью интегрирует дефиницию "материя" в свое собственное смысловое пространство. При этом, важно подчеркнуть, что как первое, так и второе спекулятивное представление никоим образом не отождествляется с данными компонентами сциентистской теории "тернаризма", а всего лишь репрезентирует их в качестве одного из многих своих экстериорных и интериорных эпистемологических атрибутов. То есть, понятие "информация" является одним из бесчисленного множества семантических аспектов, относящихся к герменевтическому инструментальному аппарату концепции "преформация", тогда как термин "материя" – к дефиниции "эпигенез". Таким образом, семантическая корреляция и когерентность данных оппозиционных друг другу интеллектуальных взглядов с определенными терминологическими конструктами позитивистской эпистемы "тернаризма" иллюстрирует абсолютно естественную и органичную нонконтрадикторную и непротиворечивую трансцендентальную экспозиционную парадигму. Последняя, в определенном смысле, весьма корректно и легитимно свидетельствует о некоторой синонимичности концепций "преформация" и "эпигенез" с понятиями "информация" и "материя" соответственно. Безусловно, в данном случае, необходимо предельно адекватно, строго и точно осознавать основополагающее и непреодолимое различие между такими теоретическими терминами, как синонимичность и тождественность.
Одновременно с этим, важно подчеркнуть, что все вышеперечисленные ментальные концепты, такие как "информация", "материя", "энергия", "преформация" и "эпигенез" необходимо апперцепировать и экзегетировать посредством смысловой матрицы именно современного естественно-научного метадискурса. Поскольку все иные их интеллектуальные интерпретации могут самым кардинальным образом трансформировать и модифицировать семантическое содержание последних. Хотя, конечно, их смысловое значение не является в рамках данного герменевтического исследования абсолютной аксиоматической данностью и может, в определенной степени, откланяться от своего строгого и точного ультрамодернистского сциентистского эквивалента. Тем не менее, сохранение их хотя бы минимального семантического соответствия конвенциональным парадигмальным установкам и нормативам современного позитивистского тезауруса позволит полностью освободиться от тех или иных сложных и неразрешимых вопросов, связанных с инициированием корректной и полноценной верификации их дефиниционного семантического содержания. Так как окончательная утрата ими (концептами) своего подлинного естественно-научного смыслового значения автоматически и мгновенно может привести к ликвидации всех ментальных сентенций и аффирмаций, непосредственно касающихся их (концептов) специфической дескрипции, осуществленной и осуществляемой в рамках настоящего текстуального сегмента. То есть, кристально ясно, что рассмотрение и экзегетирование самых разнообразных предметов, вещей, процессов, инстанций, матриц, знаков и т.д., а также существующих между ними различных взаимосвязей и корреляций, не обладающих никакими имманентными и трансцендентными семантическими измерениями вообще, представляет собой весьма абсурдное и нонсенсуальное дискурсивное развертывание. Конечно, в культурно-темпоральном и парадигмальном контексте "Гипер-постмодерна" (или Постмодерна) можно осуществлять всевозможные – даже самые бессмысленные и делирические – теоретические и практические реализации. И тем не менее, несмотря на этот хронологический эпистемологический тренд, не препятствующий инициированию бесчисленного множества гетерогенных рациональных и иррациональных, сознательных и бессознательных дискурсивных практик и нарративов (и/или метанарративов), сама традиционная антропологическая ментальная эссенциальная природа предпочитает находится в ареале не нонсенсуального и абсурдного, а интеллектуального и осмысленного экзистирования. Поэтому, любой рассудочный субъект, в силу своих неизменных экстериорных и интериорных ноэтических, онтологических и пневматических свойств и характеристик, всегда будет подвергать радикальной и бескомпромиссной тотальной негации и аннигиляции все откровенно бессодержательные и бессмысленные риторические, текстуальные и иные разнородные вербальные экспликации. Кроме того, основополагающей телеологией данного трансцендентального анализа является не выяснение подлинной аутентичной этимологии и изначального семантического значения перечисленных ранее терминологических модусов (таких как "материя", "энергия", "информация" и т.д.), а рассмотрение и экзегетирование посредством различных концептуальных взглядов и гносеологических методологий тех или иных потенциальных и актуальных гетерогенных органичных взаимоотношений не только между ними (модусами), но и между последними (модусами) и другими теоретическими моделями. Таким образом, с одной стороны, необходимо – в той или иной степени – всегда сохранять совершенно конкретное конвенциональное и/или иное смысловое содержание присущее каким-либо спекулятивным дефинициям, поскольку обратное положение вещей может – как уже отмечалось выше – спровоцировать тотальный и необратимый эпистемологический коллапс. А с другой – следует продолжить реализацию герменевтического исследования обозначенной выше проблематики, непосредственно связанной с теми или иными ментальными актами, продуцирующимися при помощи различных интеллектуальных взглядов и подходов в отношении сигнифицированных ранее естественно-научных понятий и концептов.
Итак, выше уже постулировалось, что термины "информация" и "материя" – в том или ином виде – относятся к дефинициям "преформация" и "эпигенез", соответственно. При этом понятие "энергия" репрезентирует собой третий самодостаточный и уникальный смысловой модус, располагающийся за пределами семантических границ последних двух теоретических конструктов. Естестественно, данное замечание является абсолютно эксплицитным, транспарентным и кристально ясным аффирмационным обстоятельством, тем не менее его экспликация весьма необходима для дальнейшего гносеологического и герменевтического анализа. Так, сам концепт "энергия" (др.-греч. "ένέργεια", от "ένεργέω" – выполняю, осуществляю (в эмпирическом смысле этой лексемы)), с точки зрения крупнейшего античного мыслителя Аристотеля, обозначает не только процесс продуцирования и развертывания, но и онтологическое манифестирование субъекта или объекта посредством режима действительности. Согласно последнему (Аристотелю) он (концепт), в свою очередь, полностью синонимичен такому сложному и фундаментальному интеллектуальному термину, как "энтелехия" ("έντελέχεια"), также фигурирующему в его философском метадискурсе. Кроме того, если понятие "энергия" непосредственно сигнифицирует актуальный статус модальности присущий той или иной инстанции, то дефиниция "энтелехия", симультанно с данным смысловым значением, также постулируется эллинским мыслителем в качестве полноценной телеологии (т.е. финальной/целевой причины ("causa finalis")). Так, по мнению некоторых исследователей, этимология данного термина (т.е."энтелехия") восходит к такой лексической конструкции, как "τέλος έν έαυτώ έχειν", обозначающей неотъемлемое наличие у гетерогенных уникальных структур, матриц, субстанций, вещей, начал, процессов и т.д.. не только определенной полнообъемной смыслообразующей конечной/финальной цели, но и самого стремления к ее предельно полновесной реализации. Так как само понятие "τέλος" в переводе с древнегреческого языка одновременно сигнифицирует как "цель", так и "конец/финал". Более того, согласно их (исследователей) точки зрения, другая версия этимологической экзегетики дефиниции "έντελέχεια" ("энтелехия"), в свою очередь, отсылает к такому филологическому модусу, как "έντελώς έχειν", обозначающему окончательно и полнообъемно инициированную эманацию. Соответственно, можно констатировать, что концепт "энтелехия" ("έντελέχεια"), с одной стороны, декларирует о полноценной манифестации субъекта или объекта посредством состояния действительности, а с другой – сигнифицирует неотчуждаемое стремление к максимально всестороннему осуществлению смыслополагающей финальной/конечной цели свойственной интериорной эссенциальной природе первой или второй инстанции. Между тем, антитезой смысловому содержанию терминов "энергия" и "энтелехия", согласно Аристотелю, является семантика дефиниций, обозначающих экзистирование тех или иных самобытных структур, субстанций и вещей при помощи режима возможности ("δύναμις"). Таким образом, важно подчеркнуть, что вышеперечисленные концепты, указывающие, с точки зрения философского учения античного мыслителя, на манифестирование разнородных уникальных инстанций посредством статуса актуальности, а также все их (концептов) непосредственные оппозиции имеют то или иное отношение к сфере полнообъемной онтологии.