Николас Итори
Гемодиализ
Я направился к нему. Он продолжал протягивать мне руку, зовя с собой и предлагая спасение. В ответ протянул руку к нему – а затем схватил за рубашку и толкнул битой. Когда он повалился на пол – бита уже была занесена, и вновь холодный металл соприкоснулся с головой самоназванного спасителя. Через несколько последовательных ударов его лицо стало похоже на провёрнутый через мясорубку фарш.
Запыхавшись, я смотрел на своё лежащее на столе тело, куда хирурги помещали новую почку. Чувство продолжило нарастать. Мои руки больше не могли держать нечто столь тяжёлое, сила покинула её мускулы, и окровавленная бита с несколькими вмятинами с металлическим звоном упала на плитку.
Несколько минут я смотрел на самого себя, пока рядом со мной кровоточили два мёртвых тела. В голове всплыли слова, которые я на автоматизме повторил вслух:
– Он Отец Лжи и способен ради своих целей принять любое обличие…
Рука легла на лежащий на стойке с инструментами скальпель, своей стальной прохладой остудивший разгорячённую ладонь. Сжал ручку, сколь был способен, а затем резким движением всадил в затылок лежащему на столе себе.
В этот момент всё исчезло.
Глава 0
Не было ни года, когда я бы не жаловался на собственное здоровье. Вечно оно меня подводило. Это со мной было с детства, можно даже сказать с рождения. Сразу после моего появления на свет по мне ударил младенческий инсульт, из-за которого я начал говорить позже других детей и до пубертата испытывал проблемы с дикцией: заикался. Года в четыре начало падать зрение, и к концу шестого класса я уже не мог выйти из дома без очков – можно сказать, я обменял речь на зрение. При неудачном падении с кровати на восьмом году обучения я сломал руку, а в больнице подхватил какую-то инфекцию, от которой лишился обоняния и сильно затупил чувство вкуса. В общем, если бы однажды моё тело законсервировали, а потом достали через пару тысячелетий, то очень удивились бы тому, насколько же предтечи были дефектны.
Как должно быть очевидно, в больнице я тоже стал завсегдатаем, стабильно попадая в стационар хотя бы раз в год. И каждый же год я слышал там одну и ту же историю про умершую при таинственных, сверхъестественных обстоятельствах одиннадцатиклассницу, ещё в прошлом веке лечившуюся в этой больнице. Рассказчики при этом сменялись каждый раз, а вместе с ними сменялась и часть деталей – сохранялись лишь общая суть, место действия и основные лица. Признаться, однажды я и сам был рассказчиком и менял детали этой истории, переиначивая её на свой лад, но после того раза попыток не предпринимал – рассказывать у меня получалось не лучшим образом. Да и на следующий год историю эту я услышал в последний раз. Тогда мне было шестнадцать, и в больницу я попал с пневмотораксом правого лёгкого.
То был жуткий случай, после которого я зарёкся лечиться в той больнице и даже посещать её…