Нельсон Бонд
Мег, восставшая жрица
Волшебный город
I
Сквозь сладкую, темную пустоту сна кто-то сжал ее руку, и чей-то голос прошептал настойчивую мольбу.
– Проснись, о Мать! Проснись!
Мег вздрогнула и проснулась. Маленький сонный бесенок в ее мозгу беспокойно зашевелился, возмущенный тем, что его так грубо прогнали. Он предпринял последнюю попытку удержать Мег в плену, забросав ее глаза сонной пыльцой, но она решительно покачала головой. Сонный бесенок обидчиво заставил ее широко зевнуть, вылез изо рта и умчался прочь.
Безмолвные тени затаились в углах дома, но окна были затянуты серой пеленой приближающегося рассвета. Мэг взглянула на кровать, стоявшую рядом с ее собственной, где безмятежно покоился ее супруг. Его рыжевато-коричневые волосы были взъерошены, а на губах застыло воспоминание в виде улыбки. Его лицо было удивительно милым, мальчишеским, но бронзовые руки и плечи, которые были обнажены, были руками настоящего воина.
– Быстрее, о Мать…
– Успокойся, Джейн, я иду.
Она говорила спокойно, серьезно, как и подобало матери Клана Джиннии, но тонкая, холодная мысль о страхе коснулась ее сердца. Так много их было, обязанностей Матери. Мэг, став жрицей, и не подозревала о трудностях, которые ждали ее за пределами дней послушничества. Теперь, когда престарелая, добрая Мать племени умерла, в крепкие, белые руки Мэг было передано руководство судьбой ее клана. Это был великий труд, а эта задача была самой трудной из всех.
Она глубоко вздохнула.
– Элнор?
– Да, матушка. Даже сейчас злые духи кружат вокруг нее, пытаясь вырвать дыхание из ее легких. Нельзя терять ни минуты.
– Я иду, иду, – сказала Мэг. Она взяла с одной полки погремушку, сделанную из сухой тыквы, обвитой локонами девственницы, с другой – огненный камень, отслоившийся кусок божественного металла и полоску пергамента, на котором священная палочка, опущенная в полуночную воду, оставляла следы от букв.
Она прикоснулась к этим предметам с благоговением, и глаза Джейн расширились. Начальник рабочих вздрогнула и закрыла лицо руками, чтобы не ослепнуть при виде этих святых тайн.
Зашуршал сухой папоротник. Даив, чуть приоткрыв сонные глаза, приподнялся на локте.
– В чем дело, Золотце?
– Элнор, – тихо ответила Мэг. – Он пришел, чтобы забрать ее. Я должна сделать все, что в моих силах…
– Этими штуками? Я уже не раз говорил тебе, что они не смогут Его побеспокоить…
– Тихо! – крикнула Мег, и сделала быстрый успокаивающий жест, чтобы Он, услышав Нечестивые слова Даива, не принял их, как оскорбление.
Смелость Даива часто пугала Мэг. Он так мало благоговел перед богами, что было чудом, что они оставили его в живых. Конечно, он сам был родом из священного места, из Страны Спасения. Возможно, это как-то связано.
Она снова сказала:
– Я должна сделать то, что могу, Даив. Пойдем, Джейн.
Они вышли из дома Матери и быстро зашагали по пустынной аллее. Утренняя симфония птиц была в первоначальной стадии, а небо было еще тусклым, серым и затянутым тучами. Лишь один фонарь горел, принадлежавший пострадавшей рабочей Элнор.
Мег открыла дверь и жестом пригласила Джейн. Та быстро вошла и закрыла за собой дверь, чтобы ни одно дуновение зловонного наружного воздуха не нарушало жаркую, здоровую духоту палаты больного. Она с одобрением отметила, что окна были закрыты и плотно запечатаны, что сильно пахнущие свечи из бычьего жира наполняли комнату своим мощным, отгоняющим демонов запахом.
И все же, несмотря на эти меры предосторожности, злые духи, как и говорила Джейн, соперничали за обладание дыханием Элнор. На узкой койке, в центре комнаты лежала умирающая работница. Ее дыхание было прерывистым, как пение сойки, а бледными. Ее глаза казались раскаленными углями в темных уголках глазниц, а кожа была сухой и шершавой. Она беспокойно ворочалась, глаза блуждали, словно наблюдая за кем-то невидимым.
Джейн испуганно спросила:
– Видишь, о мать? Она видит Его. Он здесь.
Мэг кивнула, ее челюсть напряглась. Две женщины и Билл, друг Элноры, сидели у постели больной. Она жестом отослала их прочь.
– Я буду сражаться с Ним, – мрачно сказала она и мысленно приготовилась к схватке. Элнор застонала. Затем Мэг с громким, раскатистым криком ударила священными камнями друг об друга, и из ее рук посыпался сноп золотых искр. Наблюдавшие громко вскрикнули от благоговения и, дрожа, отступили назад.
Высоко подняв тыкву, Мег трясла ею, сжимая в правой руке клочок пергамента. Затем нараспев, она начала произносить магические слова, написанные на клочке бумаги. Она даже вскрикнула, потому что это были могущественные слова. Никто не знал, сколько им лет, но они передавались из поколения в поколение на протяжении долгих веков. Это был ритуал Древних.
– Я клянусь, – нараспев произнесла она, – Аполлоном врачевателем и Эскулапом, Здоровьем и Всеисцеляющим, а также всеми богами и богинями, в соответствии со своими способностями и суждениями, и я сдержу эту клятву и условия…
Тыква бросила вызов демонам, которые преследовали Элнору. Мег перекрестила глаза и трижды прокралась на цыпочках к кровати Элнор.
– Я никому не дам смертельного лекарства…
Звучные периоды накатывались и пульсировали, по щекам и горлу Мэг струился пот. Элнор ворочалась под одеялами. В углу Билл испуганно бормотал:
– Мы не будем резать людей, работающих под камнем, но предоставим это делать тем, кто знает толк в такой работе.
Свеча погасла и капля воска упала на пол в тот момент, когда дверь позади нее тихо открылась и мягко закрылась. Мег не осмелилась взглянуть на вошедшего, как и не могла прервать заклинание.
Лихорадочный румянец, казалось, немного сошел со щек Инора. Может быть, тогда Он уходил? Без Своей добычи?
– Пока я продолжаю соблюдать эту клятву, пусть она будет дарована мне…
Голос Мэг наполнился надеждой. О, могущественна была магия Древних! Заклинание действовало успешно! Громким, торжествующим возгласом тыквы, пронзительным и радостным, она разразилась речью.
– Чтобы наслаждаться жизнью и заниматься искусством, уважаемым всеми…
Ее прервал внезапный звук, от которого кровь застыла в жилах. Это был Элнор. Вздох боли, сдавленный крик, одно резкое движение изуродованного болью тела. И затем…
– Слишком поздно, Золотце, – сказал Даив. – Эльнор мертва.
Женщины в углу начали свою заупокойную службу. Мужчина, Билл, перестал бормотать. Он подошел к мертвой подруге Криса и молча опустился на колени с немым упреком в глазах. Задыхаясь и запинаясь, Мэг произнесла требуемые от нее слова: «Аме, боги, смилуйтесь над ее душой!»
Затем она убежала из дома скорби. Никому не разрешалось видеть Мать в слезах. Даив последовал за ней, но даже в его объятиях было мало утешения.
Позже, в их собственном доме, Даив сидел и в почтительном молчании, наблюдая, как Мег совершала ежедневную магию, которая была обязанностью каждой Матери клана. Вознеся краткую молитву богам, она взяла в правую руку палочку, позволила ей напиться из темного источника, стоявшего перед ней на блюде, а затем провела им по свитку из гладкой, выбеленной телячьей кожи. Там, где двигалась ее кисть, перо оставляло свой след, черную паутинку.
Она закончила, и Даив с восхищением посмотрел на Мег. Он гордился своей подругой, которая обладала знанием многих утраченных тайн.
– Все готово, Золотце? Прочитай его. Позвольте мне послушать речь без слов.
Мег читала мрачно: «Отчет от четырнадцатого числа, июня 3485 года н.э. Наша работа продвигается очень хорошо. Сегодня Эвалин вернулась из поездки на территорию Зурри. Там, по ее словам, ее сообщение было воспринято с удивлением, но по большей части с одобрением. Есть некоторые разногласия, особенно среди пожилых женщин, но Мать отнеслась к этому Откровению с пониманием и пообещала, что клан Слуи немедленно попытается донести мир и знание о новом порядке до Диких существ.
– Наш урожай поспевает, и скоро в Лиме завершат строительство новой плотины через реку Роноак. Сейчас у нас восемьдесят голов крупного рогатого скота, пятьдесят лошадей, а численность нашего клана составляет триста двадцать девять человек. У всех наших женщин есть супруги.
Сегодня мы потеряли самого ценного работника, хранительницу Поля Коар. Мы не могли позволить себе потерять ее, но Ему не было отказано…»
Голос Мэг прервался. Она прекратила чтение и бросила свиток в кучу к бесчисленным другим, новеньким и пожелтевшим от времени, написанным кропотливым почерком матерей, давно умерших и давно забытых.
Дэйв утешающе сказал:
– Не горюй, золотая моя. Ты пыталась спасти ее, но в конце концов Он приходит
за каждым из нас. Пожилые, слабые, обиженные, все уходят…
Мэг заплакала:
– Почему, Дэйв, почему? Почему Он должен был прийти за Эльнор? Мы знаем, что Он забирает стариков, потому что в их слабости Его сила. Он забирает раненых, потому что издалека чует запах текущей крови. Но Эльнор была молодой, сильной и здоровой. На ее теле не было ни ран, ни язв. Она не пробовала Его ягод в поле и никогда не прикасалась к человеку, на которого Он претендовал.
И все же она умерла! Почему? Почему, Даив?
– Я не знаю, Золотце, но мне любопытно, потому что я – Даив, известный как Тот-кто-хочет-учиться. Здесь есть тайна, которая намного больше, чем все твои магические заклинания. Возможно, это даже больше мудрости Древних.
– Мне страшно, Даив. Он так близко, а мы так слабы. Знаешь, я старалась быть хорошей матерью. Я совершила паломничество в Обитель Богов, узнала тайну того, что боги были мужчинами и установили новый порядок, чтобы мужчины и женщины снова жили вместе, как это было в старые времена. Я упорно работала над тем, чтобы распространить эти знания по всему миру, по всей Тизатии. Однажды мы вернем всех диких обитателей лесов, приведем их в наши лагеря, и вместе с ними восстановим мир.
– Только один стоит на нашем пути. Он! Тот, кто поражает наших воинов невидимым мечом, собирает бесконечный урожай из наших работников. Он – наш заклятый враг. Мрачный, насмешливый, невидимый враг, против которого мы бессильны.
Даив хмыкнул и на лбу у его пролегли маленькие морщинки. Его губы не были изогнуты в обычной счастливой улыбке:
– Ты права, Мэг, он один ежегодно уничтожает больше людей, чем лесные звери или случайные захватчики. Если бы мы могли найти и убить Его, наш народ быстро обрел бы знания и могущество. – Он покачал головой. – Я не знаю, как с этим справиться, золотце.
Мэг быстро и глубоко вздохнула, и ее глаза заблестели от внезапного возбуждения.
– Я знаю, Даив!
– Ты знаешь, где Он живет, золотце?
– да, знаю, старая Мать рассказала мне об этом много лет назад, когда я была ученицей-жрицей. Она предостерегала меня от запретного города на северо-востоке, города, известного как Город Смерти! Это, должно быть, Его логово!
На мгновение воцарилась напряженная тишина, затем Даив спросил напряженно:
– Ты можешь сказать мне, как добраться до этого места, Мэг? Не могла бы ты нарисовать мне указатель мест, по которому я смогу его найти?
– Нет! Он там, где великие древние магистрали пересекаются с рекой и островом в огромном соленом море. Но… зачем тебе это, Даив?
– Просто нарисуй мне отметки мест, Мэг. Он должен быть уничтожен. Я отправлюсь в Его город.
– Нет! – Крикнула вдруг Мег-женщина.
– Но мы должны найти его.
– Нет, Даив! Это проклятый город. Я не могу тебя отпустить!
– Ты не сможешь остановить меня, Златокудрая.
– Но ты не знаешь ни заклинаний, ни наговоров. Он уничтожит тебя!
– Сначала я уничтожу Его.
В уголках губ Даива промелькнуло счастливое выражение и он заключил Мег в свои бронзовые объятия, разбудил огонь в ее жилах прикосновением губ, которому когда-то научил ее.
– Моя рука сильна, Мег, мой меч остер. Он должен почувствовать его укус, если мы хотим жить и процветать. Тебе не переубедить меня.
И Мег приняла свое решение.
– Хорошо, Даив, ты пойдешь, но я пойду с тобой и укажу тебе это место.
– Договорились, Золотце! Без тебя я не смогу его найти.
Голос Мэг звучал твердо и недвусмысленно.
– Мы вместе мы найдем и уничтожим его!
II
Так Мэг и Дэвид начали свой путь в Город смерти. Это было нелегкое расставание с людьми клана Джиннии: со слезами, причитаниями и печальным бормотанием, ибо все знали закон, по которому восточные города Древнего мира были запрещены для путешествий. А еще там были храбрость и преданность. Суровая Лора, капитан Воинов, встретила Мэг у ворот. Она была одета для битвы. Ее кожаные доспехи и щит были недавно отремонтированы, на боку висел меч. Позади нее стоял отряд отборных воинов для похода.
– Мы готовы, о мать! – почти хором сказали воины.
Мэг улыбнулась милой, но гордой улыбкой. Она слишком хорошо знала, какой душевный ужас, какие физические судороги страха преодолели эти женщины. Ее душе стало легче, но она наклонилась вперед и отстегнула ножны Лоры.
– Ты нужна здесь, дочь моя, – сказала она. – Ты должна охранять клан, пока я не вернусь. И, – она на мгновение запнулась, но быстро продолжила, – и если на то будет воля богов, если я не вернусь, тогда ты должна продолжать следить за соблюдением закона, пока молодая жрица Хейзл не закончит свое послушничество и не сможет взять на себя руководство.
– Мир вам всем! – Она слегка прикоснулась губами ко лбу Лоры. Никому из них не показалось странным, что она называет вождя с суровым лицом, которая была на много лет старше, дочерью. Она была Матерью, а для Матери не было возраста, и она принадлежала всем временам.
Затем подошли другие, и каждый в свою очередь, чтобы попросить прощального благословения, вознести безмолвные молитвы богам о благополучном возвращении Мег. Юная Хейзл, ясноглазая, любознательная двенадцатилетняя девушка, которую Мег выбрала своей преемницей в качестве матриарха клана Джиннии, прошептала:
– Будь сильной, о мать, но не слишком смелой. Возвращайся невредимой.
– Но ты сможешь занять мое место, дочь моя. Учись прилежно, изучай речь без слов и магию чисел. Соблюдай закон и изучай ритуалы.
– О мать, маленькие демоны боли обитают в моей голове, в глубине моих глаз. Они танцуют и заставляют буквы странно двигаться.
– Продолжай в том же духе, и они уйдут.
Пришла Ана, которая до Откровения была воспитательницей, а теперь была счастлива в браке. Ее глаза были красными от слез, и она не могла говорить. Пришла Избель, сильнейшая из орков, которая голыми руками лишила жизни горную кошку. Но теперь в ее руках не было силы, они дрожали, когда касались замшевых сапог Мэг. Пришел Билл. Его глаза горели жгучим желанием.
– Я хочу пойти с тобой, чтобы уничтожить Его, о мать! Это мое право. Ты не можешь отказать мне!
– Но я могу и сделаю это, Билл.
Билл сказал с непокорностью:
– Я мужчина, сильный, храбрый. Я сражался бок о бок с Даивом, когда напали японцы. Спроси его, не я ли великий боец?!
– Я знаю об этом, и мне не нужно спрашивать. Но сейчас мы сражаемся с невидимым врагом. Из всего клана только я и Даив можем противостоять Ему. Я – Мать, неприкосновенная, а Даив происходит из древнего священного племени. Племя кирки, живущее в Стране Спасения. А теперь – прощайте.
Но после того, как они покинули город, Даив повторил свои возражения, озвученные много раз за несколько часов до этого.
– Не ходи туда, Золотце! Это не женское дело. Он опасный враг. Вернись в клан и жди моего возвращения.
Но Мэг ответила, словно не слыша его слов:
– Видишь, дорога лежит перед нами. Разбитая дорога древних созданий.
Путешествие было недолгим. Всего восемь дней марша, согласно расчетам Мег. Едва ли это составляло пятую часть того расстояния, которое она преодолела во время своего паломничества к месту Богов на территории Кота за год до этого. А Даив был опытным путешественником. В одиночку он прошел большую часть Тизатии, от выжженного солнцем Вадаха до мрачного Вайоминга, от пышных джунглей Флардуха до заснеженных гор Оргена. Только по этой тропе он никогда не ходил, потому что все племена в Тизатии знали закон, запрещающий ходить на восток.
Именно поэтому их путешествие было наполнено множеством чудес. Было трудно идти по разрушенным древним дорогам. Они шли по полям, но впереди виднелось дорожное полотно Кетти Уайт Рок, миновали заброшенную деревню под названием Лекстун или Веэми, старое название ее в записях было перепутано, и другую, известную как Стэнтон. Только по пересечениям дорог можно было сказать, что когда-то здесь были города.
Хана не стояла на месте. Там, где когда-то были плодородные поля и пастбища, буйно разрослась трава. Утром четвертого дня они свернули не в том направлении и покинули намеченный путь. Спустившись с высокого плато, они поднялись на восток, к голубому и дымчатому горному хребту. Здесь они обнаружили великое чудо. Высоко в горах они наткнулись на разрушенные стены древнего святилища, в котором камень громоздился на камне. На одной из стен из божественного металла был вырезан квадрат зеленого цвета. Даив, соскребая его из любопытства, обнаружил буквы странной формы, которые гласили:
«ПОТАЕННАЯ ПЕЩЕРА»
За святилищем была огромная дыра, ведущая глубоко в недра земли. Даив хотел было войти внутрь, чтобы найти более полное объяснение этому чуду, но из вентиляционного отверстия просочилась холодная сырость, а шорох его шагов у входа разбудил мириады отвратительных летучих мышей, появившихся внизу. Тогда Мэг поняла и поспешно утащила Даива с проклятого места.
«Это обитель одного из их Злых богов, – объяснила она. – Летучие мыши – это души тех, кто ему поклоняется. Мы не должны здесь задерживаться».
И они побежали, возвращаясь по своим следам к тому месту, где свернули не туда. Но пока они бежали, Мэг, на всякий случай, вознесла краткую молитву покаяния темному богу, Рэю, чтобы тот прикрыл их.
В этом путешествии было много чудес. Возможно, самым удивительным из всех, или даже самым неожиданным было то, что к концу шестого дня они обнаружили клан, живущий далеко на северо-востоке.
Именно Даив первым заметил признаки человеческого жилья. Они пересекли узкую полоску земли, которая, судя по ржавому месту из божественного металла была частью территории Мэрлуна. По словам Мег, как вдруг Дэвид внезапно остановил свою жрицу жестом, призывающим к молчанию.
– Огонь, Золотце! Походный костер!
Мэг посмотрела, и по ее венам медленно пробежала дрожь дурного предчувствия. Он был прав во всем, кроме одного. Это не мог быть лагерный костер. Там было пламя и дым. Но на этой запретной территории дым и пламя могли означать только одно кладбищенское кострище!
Ноздри Мэг осторожно втянули воздух, отчасти опасаясь, что их может коснуться запах. Затем, к ее удивлению, из горла Даива вырвался счастливый звук и он подтолкнул ее вперед.
– Это люди, Золотая моя! Мужчины и женщины, живущие в мире и гармонии! Послание Откровения, должно быть, каким-то образом проникло даже в эти запретные области. Идем!
Но их ждало большое разочарование. Когда они встретили незнакомых людей, то обнаружили, что совершенно не способны разговаривать с ними. Мэг и Дэйв смогли узнать только одно, – они назвали свою деревню Ланкастер. Название своего племени они так и не раскрыли, хотя Даив полагал, что они называют себя никварцами. Мег была горько огорчена.
– Если бы они только знали этот язык, Даив, они могли бы рассказать нам что-нибудь о своем городе. Как ты думаешь, может быть, они поклоняются… Ему?
Даив покачал головой:
– Нет, Золотце. Эти никвары говорят на грубом, животном языке, но я думаю, что они добрый народ. Они никогда не получали откровения, но живут вместе, как Древние. Они пашут поля и разводят скот, и они приютили и накормили нас, предложили нам свежую одежду. Они не могут быть Его учениками. Это еще одна из многих тайн Тизатии, которую нам нужно разгадать.
На следующее утро они покинули лагерь своих странных хозяев и унесли с собой дружеские дары: соль и бакку, а также влажный мешочек, наполненный странной едой, кроутом, а в ушах у них звенело причудливое никварское прощание: «Видзаин! O, Ведзайн!».
Они продолжили свой путь на восток, на территорию, о которой мечтали и которой боялись в течение трех с половиной столетий. Через Лебнун и Алнтун, огибая огромную груду каменной кладки, которая на карте Мэг были обозначена как «Лизбет», на покрытых солью болотах Джойси-Фиатлендс.
Соленый воздух суши странно щипал ноздри, а воздух равнин угнетал Мег. Но она забыла о своих физических неудобствах, увлекшись чудесами, которые повстречались на ее пути.
Утром десятого дня, красное копье восходящего солнца разбилось вдребезги о странный, отражающий свет ужас всего в десяти милях. Нечто настолько странное, настолько неестественное, настолько абсолютно неуловимое, что у Мэг перехватило дыхание, и она смогла только вцепиться в руку своего супруга, задыхаясь и указывая пальцем.
– Хоумсы! Но какие хоумсы! Огромные, возвышающиеся здания, которые цеплялись острыми пальцами за самое лоно огромного неба. Громады из божественного металла и красного от воды камня.
Некоторые из них, Мег закрыла глаза, затем снова открыла, были высотой в двести-триста футов! И словно издалека она услышала голос Даива, повторяющий древнее описание: «Это место находится там, где великие дороги Древних встречаются с рекой и островом в огромном соленом море» – Вот оно, Мег! Мы нашли его, Золотце мое!»
Солнце поднялось выше, проливая свой красно-кровавый отлив на запретный город, и в этом цвете было зловещее предзнаменование. Впервые за все время путешествия страх вырвался из своего тайного укрытия в сердце Мэг и в дикой панике устремился к ее разуму. Она запнулась…
– Это… это Его город, Даив. Видишь, даже хоамы – это выбеленные скелеты, с которых Он содрал плоть. Как ты думаешь, стоит нам продолжать свой путь?
Даив издал радостно-гортанный звук с нотами гнева, смелости и вызова.
– Мы продолжим, Золотце! Мой меч жаждет Его поражения!
С этими словами он быстро и с нетерпением двинулся вперед. Так они пришли в Город Смерти.
III
Попасть в город с помощью инфракрасного излучения оказалось не так просто, как того хотелось Мег. По старому указателю мест, который она принесла с собой, город соединялся с дорогой туннелем. И хотя Мег не знала, что такое туннель, ей было ясно, что это нечто вроде моста или проезжей части. Но здесь ничего подобного не было. Дорога резко обрывалась у большой ямы в земле, похожей на ту, что они видели в святилище Урая.
Вывеска была украшена блестящими пластинками для творчества, и повсюду на ней были странные продолговатые предметы из божественного металла, покрытые загадочными рунами: «Левый Тур» – гласи один, «Парки», – говорилось на другом.
Даив бросил на Мег недовольный взгляд, но в ответ она лишь покачала головой. Эти слова казались такими знакомыми, но их значение затерялось в тумане времени. Также было утрачено значение гигантского магического заклинания, высеченного на твердом камне у входа в дыру: «Нью-Йорк – MCMXXVII-Нью-Джерси».
Обескураженные, но неустрашимые Мег и Даив свернули в сторону от ямы. К счастью, это была нецивилизованная территория, так как лес спускался прямо к кромке воды. И это значительно облегчило им задачу по рубке небольших деревьев и постройке плота, на котором они могли бы переправиться через реку. Они делали его днем, работая топорами с заглушками, чтобы Он не услышал, не разнюхал, что происходит, и не помешал их планам вторгнуться в Его владения. Ночью они прокрались обратно в лес, чтобы разбить лагерь. Пока Даив ходил ловить дичь – жирного молодого дикого поросенка, – Мэг испекла свежий бисквит и сварила мясо.
На следующий день они снова занялись своим ремеслом, и еще на следующий день после этого, когда, наконец, работа была завершена. Даив осмотрел плот и в сумерках они столкнули его в воду. И когда на небе появилась ледяная луна, заставив нежное солнце скрыться за шквалом серебряных инеев, они отправились на противоположный берег.
Без происшествий достигли они своей цели. За густыми зарослями Даив пришвартовали свое грубое судно, и каждый из них запомнил это место.
Затем они взобрались на усыпанный камнями берег и, наконец, оказались в Городе Смерти, у самых ворот Его логова.
И не было никаких сомнений в том, что это город Смерти. Насколько хватало глаз или слуха, здесь не было никаких признаков жизни. Грубые, нагроможденные друг на друга каменные глыбы царапали подошвы ног, и не было ни травинки, которая могла бы смягчить эту застывшую при луне суровость. Вокруг и впереди было бесчисленное множество древних хижин. Их двери были похожи на разинутые рты, а окна без ставен – на огромные пустые глаза.
Путники слепо двигались вперед, но ни один испуганный заяц не выскочил из невидимого садка перед ними, ни одна ночная птица не нарушила могильную тишину печальным криком. Только слабое дуновение ветра, пробираясь по широким аллеям пустоты прошептало им предостережение со странным, печальным вздохом.
Огромное беспокойство овладело Мег, и во мраке она схватила Даива за руку, пока они продвигались вперед, к сердцу цитадели Смерти.
С обеих сторон к ним примыкали высокие коридоры. Повинуясь скорее инстинкту, чем здравому смыслу, они направились на север. В голове Мэг роились тысячи вопросов, но в этом священном месте она даже не могла пошевелить губами.
Пока она шла, он удивлялась древним, которые, как ей рассказывали, построили эту огромную каменную деревню и жили в ней. Возможно, дорожное полотно крита, по которому они шли, когда-то было гладким, как гласили легенды, хотя Мэг сильно сомневалась в этом. Конечно, даже века не смогли бы так изуродовать крит, превратив его в зазубренные валуны, покрытые глубокими бороздами. И зачем Древним понадобилось намеренно испещрять свои дороги ямами, а на дно этих ям класть сломанные трубки из красного божественного металла?
Они построили дома, которые, устремляясь в небо, и все еще оставались без крыш, и в них была великая магия. И пока Даив стоял молча и почтительно, она повторяла, как было предписано: «Раз—два—три…»
Размеры этого храма пробудили в Мег больший благоговейный трепет, чем все, что она видела до сих пор. Теперь она знала, что, должно быть, до Великой катастрофы здесь жила великая и святая раса, потому что тысячи людей могли стоять не теснясь. Кроме того, здесь была дюжина залов поменьше и молитвенных комнат, многие из которых когда-то были оборудованы сидячими местами. Вдоль западной стены собора тянулись зарешеченные ворота, на них висели металлические таблички, обозначающие различные секты, которым разрешалось здесь совершать богослужения. На одной из них, более разборчивой, чем остальные, были написаны названия из сообществ, смутно знакомых Мэг.
СПОРТСМЕН—12:01
Ньюарк – Филадельфия
Вашингтон –Цинциннати
Это, конечно, был древний язык, но Мэг показалось, что она уловила некоторое сходство с названиями современных кланов. Они с Даивом проезжали через город под названием Ноорк по пути сюда, и древние легенды рассказывали о Фидеффии, городе Бесконечного сна, и Синнати, где когда-то правил великий народ, известный как красные.
Но спать в этих священных залах было бы святотатством. По совету Мэг они укрылись в одной из комнат поменьше, примыкавших к коридору, через который они вошли в храм. Их было так много, и одна из них превосходно подходила для их целей. Это была крошечная молитвенная комната забытого бога Итед-Сиги. В ней был чудом уцелевший помост, на котором они могли спать.
Они поели, но уже много часов не утоляли жажду. Даив был вне себя от радости, обнаружив вделанный в одну из стен черный фонтанчик для питья с мундштуком и чашечкой необычной формы, но, как он ни старался, ему не удавалось заставить родник биться. Он тоже был магическим, в его основании находился циферблат из божественного металла, отмеченный цифрами и буквами языка. Мэг произнесла заклинание, когда вода перестала поступать, и Даив в нетерпении ударил по горловине. Прогнившее дерево откололось от стены, весь фонтан сорвался с основания и упал на дверь, обнажив переплетение непонятных проводов и металлических обломков. Во время падения откуда-то из его недр вывалилось множество кругов из окрашенного металла, больших и маленьких.
Мег, увидев один из них, взмолилась, чтобы боги простили нетерпение Даива.
– Фонтан перестал бы бить, – объяснила она, – потому что ты не принес подобающей жертвы, видишь? Это дань уважения Древним, те белые кусочки с лицами богов: Красного бога, бога-буйвола, – ее голос стал глубже от благоговения, – даже самого великого Таамуза!
– Я помню его лицо по «Обители богов».
– Да, Даив, но они были скромной и богобоязненной расой, те древние! И там, в огромном пантеоне Ивании Стат, они спали…
Мег внезапно очнулась от дремоты, какое-то внутреннее осознание пробудило в ней чувство необъяснимого беспокойства. Солнце стояло высоко в небе, ночная сырость прошла. Но когда она села, ее острый слух снова уловил звук, который разбудил ее, и страх сжал ее сердце. Даив тоже проснулся от того же звука. Он выпрямился рядом с ней, жестом призывая к тишине. Его губы беззвучно прошептали: «Шаги!»
Мэг испуганно переспросила
– Его шаги?
Даив скользнул к двери и исчез. Минуты тянулись как сама вечность, пока Мэг, не в силах больше ждать его возвращения, не последовала за ним. Он притаился за дверным проемом храма, вглядываясь в аллею, по которой они прошли прошлой ночью. Он почувствовал ее дыхание на своем плече и молча указал оставаться на своем месте.
Это был не Он. Но это был кто-то почти такой же опасный. Небольшая группа Его почитателей – все мужчины. Было очевидно, что они были Его последователями, поскольку в дополнение к обычным набедренным повязкам и сандалиям, которые носили все члены клана, на них было жуткое украшения, ожерелья из человеческих костей! Каждый из них, а их было шестеро или семеро, нес в качестве оружия свой традиционный нож, острый, как бритва, меч, изогнутый в форме косы!
Они остановились у входа в закрытую пещеру, похожую на десятки других, мимо которых Мэг и Дэйв проходили прошлой ночью, но не осмелились заглянуть внутрь. Внезапно двое из них нырнули в глубину пещеры. Спустя короткий промежуток времени воздух одновременно раскололи два звука. Торжествующий крик мужских голосов и высокий, пронзительный визг женщины! И из пещеры, со злобно-довольным видом, выставив бедра вперед и обнажив зубы, появились налетчики. За собой они тащили сопротивляющуюся, царапающуюся фигуру женщины.
Мэг ахнула, ее мысли путались в смятении от множества противоречивых эмоций. Изумление от того, что в этом Городе Смерти можно найти живых людей… Она могла понять упырей, Его последователей, но не факт того, что эта женщина казалась такой же нормальной, как ее собственные джинны.
