Нельсон Бонд
Мег, восставшая жрица
– Несси! Прыгай, Несси! – в то время как Тоги и его спутники-охранники нащупывали свои лучевые палочки, стоявший впереди первым приставил свое оружие к ее груди, но в тот момент, когда он хотел разрядить его, Мэг меч пронзил тонкую пластину его наплечной сбруи.
Японец страшно закричал и схватился свободной рукой за ужасный обрубок, из которого струилась алая струйка крови. Пальцы его отрубленной руки непроизвольно сжались и вишневое пламя вырвалось из палки, бесцельно покатилось по земле и еще один стражник превратился в дымящуюся грязь прямо перед ним.
Мэг вздрогнула, когда раздвоенные копыта Нессы коснулись твердой земли, и воздух огласился радостным криком 6
– Вперед, Несса!
Это было похоже на часть какого-то кошмарного. Под ней и позади нее лежали распростертые тела тех, кто преградил бы ей путь. Лезвие ее некогда сверкающего меча отливало ярко-красным цветом смерти. Но это был радостный сон, потому что она была над порталом, за барьером. Еще несколько шагов испуганной лани, и она была бы в безопасности в лесу. Если бы не… Она оглянулась через плечо. Если бы одному из тех, кто сейчас выскакивал из лагеря, не удалось бы снова поймать ее в ловушку с помощью зеленого луча. Или если… Но Мэг не хотела думать о другом, более безжалостном оружии.
Ее ловкие руки направили Нессу вправо… затем влево… зигзагообразной траекторией, которая помешала карлику прицелиться. Один раз воздух зашипел и затрещал рядом с ее головой, когда вспышка вишневого пламени, едва не задев ее, пронеслась мимо, мгновенно превратив огромное дерево в увядшую массивную ветку. Ее ноздри уловили запах паленой шерсти, и Несса жалобно заскулила, но стук копыт лани ни разу не прервался. И снова у Мэг на мгновение закружилась голова, и она поймала себя на мысли о том, каким бледным и прекрасным был закат, и сразу поняла, что зеленый луч нашел ее. Она опустила голову с последним осознанным жестом, и была вознаграждена тем, что почувствовала, как чувства возвращаются, словно очищающий прилив.
А потом зеленые ветки хлестнули ее по лицу, ее светлую кожу полоснули жадные когти лесной ежевики, но она не почувствовала боли. Радость поднялась в ее сердце, радость, подобная сиянию новорожденной луны. Свободна! Свободна, чтобы найти помощь для своих соплеменниц. Свободна, чтобы…
В последний момент она участок зеленой почвы, слишком свежей и ровной, чтобы соответствовать окружающей действительности. Даже когда Несса, еле передвигая ноги, тщетно пыталась удержаться на ногах, даже когда Мэг чувствовала, что падает вниз головой и беспомощна на спине самки, она знала, что Даив, ушедший, теперь навсегда, был прав, проклиная ловушки, с помощью которых ее Клан уничтожал Диких животных.
Это была одна из тех ловушек, которая сейчас, в момент ее триумфа, погубила ее! Затем в ушах у нее раздалось недовольное фырканье Нессы, ее чресла задрожали от ощущения падения, солнечный свет исчез, и все поглотила тьма. Темнота и огромные, головокружительные круги боли, от которых у нее перехватило дыхание. Она попыталась закричать, но крик ее замер в горле. Огненные иглы пронзили ее руку, и дыхание покинуло ее. Наступила глухая тишина…
Глава V
Гнев и восстание
Это были странные небеса и ад, в которых она слабо шевелилась. Небеса, потому что она лежала на мягком, теплом меховом ложе, и ад, потому что орда пылающих бесов боли терзала, дергала и выворачивала ее руку с мечом. Рай, потому что от нее исходил густой, земной аромат, и ад, потому что в ушах у нее стоял шум грубой и неразличимой болтовни.
Мэг открыла глаза, затем закрыла их, содрогаясь всем телом, понимая, что это не рай и не ад, а жизнь. Жизнь бесполезная и никому не нужная.
Она лежала на дне ловушки для диких, ее правая рука была согнута под телом и болела от сотен ушибов. Но она была жива. Жива, потому что теплая, покрытая мехом постель, на которой она лежала, была телом Нессы, жестоко пронзенной и изломанной заостренными палками, от которых Мэг спасла Лань.
Глаза Мэг наполнились слезами печали и боли. Милая Несса, галантная Несса исчезла. А над ней, приземистыми силуэтами на фоне голубого неба, показались японцы, от которых она едва не сбежала. Одного из них опускали в яму. Он осторожно потянулся к ней. Его свободная рука сжимала лучевую палочку. Здоровой левой рукой Мэг попыталась нащупать меч, который она уронила, но палец желтого карлика сжался сильнее, и зеленое излучение вытеснило все мысли из ее головы. Как во сне, она почувствовала, что ее поднимают и несут, окружив толстыми фигурами, чьи голоса звучали в гневном осуждении.
Она снова оказалась в лагере, и Гренсу стоял перед ней. Его маленькие раскосые глазки горели горечью и гневом.
– Ты обладаешь звериной хитростью, жрица варварской расы, – выплюнул японский военачальник. – Я ошибался, полагая, что ты покладистая. Отныне тебя будут укрощать плетью и цепями.
Мэг ничего не сказала, но, гордо подняв голову, она заметила, что уверенность маленького человечка покинула его, и, говоря это, он осторожно двигал затекшей шеей из стороны в сторону. В руках Мэг чувствовалась удушающая сила. Ликно, с желтоватым лицом бунтаря, стоял рядом с Гренсу.
– Что ты прикажешь, о Гренсу? Должны ли мы уничтожить белолапого?
На смуглом лице Гренсу показались лидерство и действие.
– Эта женщина мне нравится, – прорычал он. – Она убила Тоги, Раса и Ингу. – напомнил младший офицер, – Двое других лежат ранеными. В Законе написано: «Смерть наказывается смертной казнью…»
– Я знаю Закон! – огрызнулся Гренсу. – Но сейчас мы не в Майко. Здесь закон представляю я, и я намерен… – Его слова оборвались после некоторого колебания. Обращаясь к Мэг, он потребовал:
– Изложи свою просьбу, женщина. Гренсу слушает.
В руке Мэг появилась пульсирующая боль, которая начиналась в кончиках пальцев и распространялась по предплечью. Боль переходила даже на все остальное тело, вызывая тошноту в желудке. Ее сердце разрывалось от разочарования. Она почти добилась успеха. Но «почти» было горьким глотком из вод «того, что могло быть».
Этот день, который начался так чудесно и с таких больших надежд, стал тяжелым грузом на сердце. Теперь не было ничего, ради чего стоило жить. Даив, ее друг, в бою оказался трусом. Мать Клана умирала. Два десятка ее сестер превратились в сгустки смерти, сваленные в груду обломков. Ее последняя, отчаянная попытка освободиться провалилась.
– Мне не о чем просить, желторотый, – надменно произнесла она.
Японцы зашептались между собой. Гренсу сердито поджал сочные губы.
– Ты не понимаешь, Светлокожая. Я предлагаю тебе последнюю возможность. Поклянись мне в верности даже в этот поздний момент, и твоя жизнь будет сохранена. Наши целители обработают твои раны, и, да, даже сейчас Гренсу окажет тебе великую честь стать его парой. – Его раскосые глаза испытующе посмотрели на нее. – Ну, женщина? Каков твой ответ?
Истерический смех, наполовину с рыданием, вырвался из горла Мэг. Она шагнула к маленькому желтому командиру.
– Вот мой ответ! – И плюнула прямо в лицо карлику!
Гренсу побагровел. Под его желтой кожей забурлила кровь, превращая его в желтоватую пародию мужчины. Толстыми дрожащими пальцами он вытер лицо и злобно закричал:
– Хватай ее! Предай ее мечу, Ликно! Нет, подожди! – В его глазах плясало пламя чистой ненависти. – Та, кто оскверняет гордую кровь Японии, не умрет так безболезненно. Ее смерть будет медленной, она будет молить о пощаде, и у нее будет время вспомнить этот момент.
Он стоял, дрожа, потрясенный, ища на задворках своего сознания подходящую пытку. Мег, ожидавшая его, краем глаза заметила слабое движение справа от себя. Предводительница Воинов, Лора, подобралась вплотную к одному из низкорослых захватчиков и ее рука уже тянулась к его мечу. Мэг поняла значение этого. Лора прекрасно понимала, что у нее нет ни шанса на сопротивление, ни на побег, ее единственной целью было схватить меч и пронзить им сердце Мэг, чтобы избавить жрицу от еще худших испытаний. И хотя они обе умрут, их смерть будет чистой и желанной…
Мэг отвела глаза, напряглась всем телом в ожидании мгновения холодного огня, как вдруг от портала донесся крик. Голос стражника-японца весело воскликнул:
– Клянусь Змеем, о Гренсу, на нас напала стая голых обезьян, я иду к тебе, чтобы посмотреть на это чудо!
Все повернулись, и в Мэг вспыхнула надежда, когда она увидела, что новые осаждающие – это целая толпа Диких обезьян! Лора, подскочив к Мег одним быстрым прыжком, хрипло воскликнула:
– Какие еще чудеса пошлют нам Боги в этот день, моя жрица? Смотри, даже лесные крысы сегодня ополчились против нас! Неужели мы прокляты?
Но Мэг, забыв о своей боли, как и в тот момент, когда о ней забыли, ахнула, когда до нее дошел весь смысл этого нападения.
– Они нападают не на нас, Лора! Посмотри, кто ими командует! Это Дикие.
Вожака было нетрудно различить. Его гибкое, безволосое тело выделялось, как живое белое пламя, на фоне корявых, волосатых животных. Его каштановая грива возвышалась на целую голову над самым высоким из Диких зверей. В одной руке он держал огромный ржавый двуручный меч, которым размахивал, как ребенок тыквой. Это был Даив!
Рука Гренсу лежала на плече Мэг, разворачивая ее. Обращаясь к группе желтолицых воинов, он кричал:
– Отправляйтесь к хоам с этой пленницей. Мы займемся ею, когда покончим с этими глупыми человекоподобными существами из леса!
Он ушел со своими помощниками, а Мэг отвели в палату, где содержались ее сестры. Ее грубо втолкнули внутрь и двое охранников заняли свои посты у входа. Мэг протолкалась к окну, чтобы лучше видеть сражение. Смотреть было почти не на что. К тому времени, как она добралась до своего наблюдательного пункта, орда Диких уже окружила Джиннию широким кольцом и теперь, по сигналу Даива, они поднялись подобно огромной темной волне и ринулись на своего врага.
При их приближении стон отчаяния вырвался из уст плененных женщин. Даив сбежал слишком рано. Он не видел и не подозревал о существовании такого оружия, как силовая стена японцев.
В какой-то момент толпа ревущих Дикарей ринулась на деревню, а в следующий миг десятки из них, потрясенных и ушибленных, столпились перед этим невидимым барьером. Поначалу они не осознавали, насколько это бесполезно. В сердцах Диких было мужество, мужество, о существовании которого женщины Клана и не мечтали.
Несмотря на свои ушибы и мучительную боль, которая Мэг знала по опыту, что пульсировал в их жилах, они поднимались с земли и снова яростно бросались на стену, которую не могли видеть.
Копья разбивались о непроницаемое силовое поле, мечи сжимались в тупых руках, но Дикие не могли проникнуть внутрь. Даив был повсюду одновременно, просил и уговаривал свою новообретенную армию приложить больше усилий. Дважды Мэг задрожала, когда он тщетно попытался сопротивляться этой силе. Она подметила, как побледнели его щеки, когда он поднялся на ноги во второй раз. Слабая, измученная болью, она схватила за руку ближайшую к ней женщину, это была Лора.
– Их больше, чем японцев. На это и рассчитывал мой друг. И хотя многие могут пасть от лучей желтых, их достаточно, чтобы прорваться и освободить нас! Мы должны помочь им!
Лора мрачно покачала головой.
– Боги знают, что мы хотим этого. Но мы не можем.
– Мы сможем, если сумеем отключить этот божественный ящик, пока не стало слишком поздно…
Последние слова Мэг прокричала, потому что теперь она видела то, что должно было в конечном счете уничтожить нападавших. Японцы, вдоволь повеселившиеся при виде этой невозможной атаки, теперь готовились перейти к активным действиям. На глазах у Диких они рассредоточивались, занимая позиции за невидимой стеной. Их лучевые палочки были наготове. Раздался сигнал от Гренсу, злобно ухмылявшегося в центре аллеи.
– Опустите заслон! Огонь! Поднимите экран! – пока он говорил, события развивались быстро. То инженер, стоявший у ложа бога, дернул рычаг, потом в тот же миг палки в двух десятках рук извергли вишневое пламя в ряды Диких. Поднялся пар, тела исчезли. Оружие, выпавшее из рук, превратилось в пепел. Затем силовое поле было заменено. По чистой случайности одно или два брошенных оружия промелькнули в тот краткий миг, когда барьер был опущен. Один из гномов, жалобно крича, схватился за острие копья, которое рассекло ему горло надвое, отбросило его назад и пригвоздило к земле, где он корчился от боли. Другой со стоном рухнул, его бедренная кость была раздроблена огромным брошенным камнем.
Мэг лихорадочно искала глазами Даива и нашла его. Он все еще был жив, но даже на таком расстоянии она могла прочесть боль в его глазах, когда он ошеломленно смотрел на мертвых вокруг себя.
Пока она смотрела, Гренсу снова отдал тройной приказ
– Опустите заслон! Поднимите заслон.
Хватка Лоры прогнала страх из глаз Мег.
– Ты самая быстрая среди нас, жрица, – воскликнула Вождь Воинов. – Ты должна добраться до коробки бога.
И тут Мег увидела, что Лора не бездействовала. Она собрала вокруг себя всех членов Клана, которые не были ранены. Это была разношерстная команда. Воины с твердым характером, работники с грубой кожей. Удивительно, но среди них были даже три матери-воспитательницы. Маленький отряд! Их пышные бедра и бледные, нежные лица были странными атрибутами для женщин-воительниц, но в их глазах горел тот же огонь, что и в глазах Мег и Лоры. Одна из них, женщина по имени Ана, сказала:
– Когда-то давно, Жрица, я тоже стремилась стать Матерью, но я сделаю свой небольшой вклад в твою жизнь, в жизнь Матери и в жизнь Клана.
Лора резко прервала ее:
– Ты стройная, Мэг, и ты быстрая. Мы устроим переполох у двери, – на ее лице заиграла натянутая улыбка, лишенная юмора. – И тогда ты должна пролезть через окно и каким-то образом добраться до божественной коробки.
Мэг кивнула. Ее правая рука бессильно свисала вдоль тела, но боль, которая обжигала ее, теперь была более сильной, более насущной.
– Да будет так, Лора!
– Тогда бейте, женщины! – воскликнула вождь. Сильные плечи ударили в дверь с сокрушительной силой. Дерево раскололось, и дверь слетела с петель, как треснувший стручок. Снаружи двое желтых стражников обернулись, их глаза расширились, а руки потянулись к поручням на ремнях безопасности. Один из них поднял крик. Мэг успела увидеть только то, что женщины ее клана ломились в дверной проем, что оба стражника упали перед ними, и что суматоха привлекла внимание желтых людей, собравшихся в тактический круг. Их внимание было сосредоточено на побеге заключенных, сыплющихся из дверного проема. Никто не заметил, как она неуклюже выбралась из окна на дальней стороне.
Мэг не всегда выбирала кратчайший путь к своей цели, но она выбирала тот, который меньше всего раскрывал бы ее, продвигаясь к уязвимому месту японской обороны – шкатулке с богом. Но если гномы не могли видеть ее, то и она не могла видеть их. Она отмечала ход битвы по теми немногими звуками, которые могла различить. Самым важным был тот факт, что она больше ничего не слышала. Гренсу повысил голос, отдавая команды опустить и поднять силовую стену. Таким образом, разрушение в настоящее время не витало в рядах Диких.
Но ее собственный народ? Мэг могла только молча молить богов, чтобы их храбрость не пропала даром, и продолжать бежать. Это было короткое путешествие, но ей оно казалось бесконечным. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем она обнаружила, что, наконец, проскальзывает по последнему тенистому переулку, направляясь к месту, которое было ее целью, – месту по периметру невидимого круга, где находилась шкатулка с богом. Теперь до нее оставалось всего несколько ярдов, и они были самыми опасными из всех. Если бы она могла пересечь их, не привлекая внимания охранников у ящика, она могла бы поднять этот рычаг, хотя бы на мгновение.
Мэг поклялась, что, как только она поднимет его, рычаг будет оставаться в вертикальном положении до тех пор, пока у нее есть рука, чтобы держать его.
Боги были благосклонны к ней в двух отношениях. Охранники вокруг ложи смотрели в другую сторону, разинув рты при виде этой удивительной контратаки, предпринятой предположительно побежденными женщинами, и у ног Мэг лежало нечто, на что не обратили внимания солдаты желтой армии, которым было поручено убрать следы первой битвы! Один из лучеметов желтых захватчиков!
Мег с трудом подавила крик, который вырвался у нее из груди. По привычке она остановилась, чтобы поднять палку правой рукой, поморщилась от боли, когда онемевшие пальцы коснулись земли и отказались держать предмет. Ее левая рука схватила его, удерживая, а ее ищущие пальцы нащупали кнопку, которая активировала луч. Какой именно луч, Мэг не знала. У нее не было времени экспериментировать. Подобно быстрому золотистому призраку, она выскочила из укрытия в своем переулке на открытое пространство. Она была на полпути к этому пространству, когда один из хранителей шкатулки с богом, по чистой случайности, обернулся и увидел ее.
Его рот открылся в предупреждающем крике, который так и не вырвался наружу, потому что Мэг подняла палку и нажала на кнопку! Вспышка вишневого пламени охватила гнома, и он безжизненно рухнул на землю. Но его смерть была достаточным предупреждением. Шок замедлил действия остальных стражей, и в их медлительности заключалась их гибель. Палец Мэг застыл на кнопке, ее луч пронесся мимо защитников силового поля – и она достигла своей цели! С громким торжествующим криком она, спотыкаясь, пробралась сквозь этот отвратительный, пропитанный паром туман, чувствуя под ногами опаленную золу, и нащупала рычаг. Мощным движением поведя плечами, она заставила его подняться вверх
И тут начался настоящий бедлам!..
Глава VI
Грядущие перемены
Внезапно, в гуле битвы зазвучала новая нота. До этого это был вой отчаяния и яростные вопли бессильных Дикарей смешивались с предсмертными криками доблестных женщин. Теперь к небесам вознеслась песнь радостного триумфа. Хриплые мужские голоса бешено зааплодировали, когда орда волосатых Дикарей обнаружила, что преграда перед ними уничтожена. В первую очередь, их мстительный круг сомкнулся вокруг деревни, где всего за несколько мгновений до этого сражения произошла резня джиннов, после которой воины и Дикие были вынуждены беспомощно оглядываться. Теперь же битва стала открытой для всех, разделившись на полсотни крошечных секторов.
Вот вишневое пламя, которым размахивал отступающий гном в потускневших доспехах, сверкнуло своим красным глазом среди Людей, которые закричали, задымились и упали. Вот дюжина Диких набросилась на крошечную кучку японцев, буквально разорвали желтых людей в кровавые клочья и помчалась дальше. Один из них теперь размахивал смертоносным лучевым пистолетом!
Еще в одном месте горстка захватчиков майя тщетно сражалась с разнообразным врагом – женщинами, стоявшими перед ними, и дикарями, которые нападали на их стороне. До сих пор японцы довольствовались тем, что подавляли восстание джиннов зеленым, одурманивающим лучом, теперь они пустили в ход свое красное оружие. Мег замирала от боли, видя, как женщины умирают под этим вишневым пламенем.
Но… Даив? Как раз в тот момент, когда ее разум задал этот вопрос, она нашла его. Он был у самого дальнего периметра круга и безрассудно мчался через центральную арену к ней. В спешке или из чистой бравады он не взял с собой лучевого оружия, но по-прежнему размахивал огромным двуручным мечом, с которым штурмовал цитадель.
Но не это чудесным образом спасло ему жизнь от алых вспышек, которые вспыхивали вокруг него, а его инстинктивная грация и ловкость, его совершенное чувство времени. Не раз с губ Мэг срывался бессловесный крик, когда казалось, что одна из этих огненных трубок непременно израсходует свой заряд на его гладкое, мужественное тело. Каждый раз, когда Даив замечал новую опасность, он уклонялся от луча. И не раз его могучий меч поражал карлика, который мог бы стать его уничтожителем.
Из другого угла двора вылетала толстая, суетливая фигура Гренсу. Его золотые доспехи, некогда столь гордые, теперь были помяты во множестве мест, а на лбу у него было красное пятно, сочные губы шевелились в страшной ярости.
Его целью была Мэг, и он двигался на нее, изрыгая гнусные угрозы.
– Итак, красавица цвета слоновой кости, ты думаешь, что наконец-то одержишь победу? Знай же, что Гренсу берет с собой на битву своих противников!
Он поднял лучевое оружие, чтобы выстрелить в Мэг, и впервые за все эти беспокойные мгновения от чувства собственного страха у Жрицы подкосились колени. Не так уж плохо было умереть за достойное дело. Но теперь, когда дело было почти выиграно, и когда через несколько мгновений руки ее возлюбленного обняли бы ее… Но, как всегда, тщеславие Гренсу погубило его самого. Он слишком часто откладывал свою месть ради выступления. И вот, когда его палец нажал на кнопку, которая отправила бы Мэг в полное забвение, в воздухе со свистом пронесся огромный предмет.
Это был клеймор Дэйва. Видя, что другого способа остановить Гренсу не было, Дэйв метнул его прямо в командира гномов со всей силой, которой обладали его могучие руки. Это было похоже на свистящий удар цепа Богов, когда он рассек воздух и вырвал лучевую трубку из руки Гренсу, а плюющейся палочкой отсек желтые пальцы. Когда Гренсу взвыл от боли и повернулся, чтобы бежать, Даив настиг его. Он поднял приземистого, тяжелого гнома в массивных доспехах и всем остальном над головой, и встряхнул его, как собака встряхивает земляную крысу. Толстые губы Гренсу исторгали бессвязные мольбы, его глаза дико выпятились. Даив схватил кричащего командира за голову и ногу. Его руки сделали одно резкое движение, и испуганное блеяние Гренсу перешло в сдавленный вопль агонии… что-то хрустнуло, как лесная ветка… и Гренсу упал неподвижно.
Один из Диких пришел к нам на помощь. Там, где он стоял с Мэг рядом с божьим ящиком, который теперь неподвижно лежал на земле.
– Они зовут Жрицу, господин, – усмехнулся он.
– Старейшая умирает. Не приведете ли вы красавицу в хоам?
– Я говорил тебе, Уилм, что нет необходимости называть меня «Господином». Я такой же Мужчина, как и ты, мы все мужчины, гордые и благородные. Не забывай об этом. Обращаясь к Мэг, он сказал:
– Ты помнишь Уилма, не так ли, Золотце мое?
Мэг кивнула, хотя за улыбающимися, уверенными чертами этого волосатого существа было трудно разглядеть то же самое перепуганное существо, которое Дайв спас из ямы всего за день до этого. Неужели это было так недавно?
– Я вспомнил Уилма, – сказал ей Даив со счастливым видом, – когда на нас напала банда гномов с лимонной кожей. С самого начала я знал, что наша защита бесполезна. Нам нужно было больше сильных бойцов, поэтому я обратился за помощью к Дикарям, помощью, которая Уилм пообещал мне на случай, если мне это понадобится. Хотя, – он печально покачал головой, – я не знал, что у них будет другое оружие, стена, которую-нельзя-увидеть, когда мы вернемся. Без твоей помощи, Золотце, все было бы потеряно.
– А без него, – размышляла Мег, – я была бы бледной невестой смерти.
Это был беспрецедентный жест для Женщины и жрицы клана Джиннии, но Мег его совершила, – она протянула руку.
– Я бы взял тебя за руку, Человек из леса, отныне да воцарится мир между нами. Она вздрогнула от восторженного пожатия Уилма.
– Но давай поторопимся, о Даив, любовь моя. Мать зовет меня, боюсь, она скоро отправится к Богам.
Когда они добрались до дома, в глазах Матери уже было выражение Бога. Она с нежностью посмотрела на Мег, и на ее лице появилось выражение странного умиротворения, смешанного со счастьем.
– Я должна побыть с тобой еще немного, дочь моя, – тихо выдохнула она. – Боги призвали меня, их голоса звучали в моих ушах, как шепот ночных ветров в кронах деревьев. И я пойду.
Счастье Мэг внезапно померкло от тоски в сердце. Она упала на колени рядом с пожилой женщиной.
– Ты не должна уходить, о мама! – всхлипнула она. – Многое еще предстоит сделать, и только твоя мудрость сможет помочь.
Бледная рука хранительницы племени искала и нашла золотистую головку Мэг.
– Ты говоришь правду, дочь моя. Так много всего нужно сделать, многое еще предстоит сделать, но ты уже знаешь, как поднять наш Клан до уровня Древних. И твоя пара будет рядом с тобой. – Собравшиеся дружно ахнули. Мать, услышав это, слабо улыбнулась.
– Таким образом, я открыто одобряю то, что, было одобрено моим сердцем. Послушайте, дети мои, Мэг была права. Во время своего паломничества она, как и я много зим назад, узнала, что Боги – это Мужчины, такие, как Даив. Она восстала против Закона, согласно которому жрица не может вступать в брак, но она была права в своем бунте.
А теперь послушайте, ибо всевидящими глазами того, кто стоит на пороге смерти, я говорю вам правду. Это правильно, что женщины должны спариваться с мужчинами. И не должно быть никаких Рабочих, Воинов и Матерей-воспитательниц. У клана не должно быть жеребцов-самцов, бледнолицых животных, таких как наши коровы и лошади. Все это неправильно. – Лицо Лоры с резкими чертами осунулось от смущения, и она воскликнула:
– Но, мама, они – Дикие животные!
– Никогда больше мы не должны охотиться на Диких. Разве ты не видишь, что Боги отомстили нам за это, когда позволили поймать Мег в одной из вырытых нами ям? Отныне… – Голос Матери стал слабее, и дьявольская обида пронзила сердце Мэг. – между женщинами и Дикарями воцарятся мир и дружелюбие. Я вижу день в будущем, когда человечество снова сможет достичь высот Древних. В этот день дети Древних, возможно, вернутся с вечерней звезды, чтобы найти новый мир, более счастливый, чем тот, из которого они бежали…
Даив прошептал Мэг:
– Ее святейшество – одно целое с Богами. Услышь же теперь ее священное видение! – и Мег увидела, что его глаза увлажнились от душевного волнения. Тогда Мать сказала Мег: – Однажды я отложила суд над тобой, дитя мое, но теперь я одобряю тебя… и этого Мужчину, который является твоим супругом… и все, что ты сделала. Веди хорошо свой народ… И она ушла.
Тихий ропот пронесся по комнате. То были рыдания Клана, понесшего тяжелую утрату. Одна за другой женщины покидали присутствие смерти ради солнечного света и жизни во внешнем мире. Только сбившаяся в кучу группа японских пленников, над которыми стояли на страже воины с суровыми челюстями, и тела тех, кто пал в битве, покрытые шрамами и ранами, рассказывали о том, что произошло. Скоро все это изменится. Из вчерашних ошибок возникнет новая, лучшая жизнь.
Уилм скакал рядом с Даивом, лихорадочно дергая его за локоть. – Даив, хозяин…
– Не «хозяин», Уилм! – строго напомнил Даив.
– Даив, друг, – поправил себя Дикий. Будут ли эти женщины делать то, что им сказала старая Мать? Может быть, теперь они станут нашими подругами?
В его голосе слышалось трогательное нетерпение, и Мег была странно взволнована этим. Но угловатая Лора громко фыркнула:
– Слово матери – закон, о волосатое создание, от которого воняет… – В ее голосе звучала насмешка. – И какая женщина из нашего Клана так привлекает твое внимание? Полагаю, одна из этих? Она кивнула в сторону молодой и полногрудой матери-разведенки, белокожей и еще не располневшей от переутомления, которая прогуливалась по аллее с соблазнительно покачивающимися бедрами.
Но Уилм покачал головой.
– Нет! – воскликнул он. – Тьфу! Какой мужчина захотел бы такую? Мне нравится сильная женщина, женщина с руками, похожими на обветренный дуб. Воинственная женщина, такая, как… – И он замолчал, затаив дыхание. – Такая женщина, как ты!
– Я?! – Ахнула Предводительница Воинов. Затем ее горло медленно залилось краской, которая медленно распространялась вверх, пока не залила щеки. И голос у нее был сдавленный. – Такая, как я?
– Не такая, как ты, – твердо сказал Уилм. – Ты!
Мэг ждала ответа Вождя, а внутри у нее все дрожало от удивления и щекотания маленьких пузырьков веселья. Затем Лора заговорила, и ее ответ был ответом всех женщин новому режиму.
– Ты, должно быть, сумасшедший, парень! – заявила она. – Но, я думаю, мне нравится твое безумие. Мы продолжим разговор, если ты вымоешься, чтобы избавиться от запаха, исходящего от твоего тела. И сбреешь эту ужасную бороду…
Мэг с Даивом переглянулись и на его губах появилось счастливое выражение. Он прошептал:
– Перемены начались, Золотце. Перемены, на которые я надеялся. Скоро мы будем жить в новом мире. Несомненно, поэт Древних писал правду.
– Поэт? – спросила Мэг. – Я не понимаю, Даив.
– Его звали Тенсун. – тихо сказал Даив, – Давным-давно он написал: «Старый порядок меняется, уступая место новому… и пути Бога неисповедимы…
