Нельсон Бонд
Мег, восставшая жрица
– Хватит! – вскрикнула Мег. – Я услышала слишком много твоих историй без комментариев, Даив. Но сейчас я тебе приказываю больше не рассказывать подобного. Это.. это богохульство!
– Богохульство?
– Разве недостаточно того, что твоя безумная фантазия повествует о днях, когда Землей правили мужчины? Теперь ты говоришь о каком-то Боге-мужчине!
Даив посмотрел на нее взволнованно:
– Но, золотце, я подумал ты поняла, что все боги были мужчинами…
– Даив! – Сама не зная, почему она это сделала, Мэг внезапно повернулась к нему лицом и закрыла его губы руками. Она испуганно вгляделась в темноту, сделала какой-то быстрый жест и произнесла какую-то быструю молитву. – Не навлекай на себя гнев Богов! Я жрица, и я знаю, что все Боги – женщины!
– Но почему?
– Почему-почему, потому что это так! – сказала Мег. – По-другому не может быть. Женщины знают, что боги величественны, прекрасны и сильны. Как же они могут быть мужчинами? Джарг и Ибрим, и Таамуз. Всемогущая Тедхи..
Глаза Даива удивленно сузились:
– Я не знаю их имен, – он задумался, – Они не боги моего племени.
Мег произнесла с жалостью в голосе:
– Мы были союзниками в долгом путешествии, Даив. Никогда еще, со времен начала этого мира, мужчина и женщина не сближались так, как мы с тобой. Часто ты говоришь несуразицу и невозможные вещи, но я прощала тебя, потому что, ..ну потому что ты всего лишь мужчина.
Но завтра или послезавтра мы придем в Обитель Богов. Тогда мое паломничество закончится, и я узнаю то, что является главной тайной нашего существования. Тогда мне придется вернуться в свой Клан, чтобы стать Матерью, и поэтому давай не будем портить наши последние часы дружбы пустыми спорами.
Даив вздохнул:
– Старики умерли, а их легенды так мало рассказывают. Может быть ты и права, золотце. Но у меня такое чувство, что мои племенные традиции не ошибаются. Мэг, я уже спрашивал об этом однажды, теперь я спрашиваю снова. Ты станешь моей женщиной?
– Это невозможно. Жрицы и Великие Матери не выходят замуж. Но.. – голос Мег стал мягче, – я могу взять тебя с собой в Джиннию, если хочешь. И я позабочусь о том, чтобы о тебе всегда заботились, как подобает…
Даив покачал головой:
– Не могу, Мег. Наши пути разные. Есть традиция пар в моем племени, традиция, о которой ты не знаешь. Позволь показать тебе…
Он быстро наклонился к ней. Мег почувствовала, как могучая сила его загорелых рук обхватила ее, притягивая к себе. И он прикоснулся губами к ее губам близко и брутально.
Она сопротивлялась и пыталась закричать, но его губы прижались к ее губам. Гневные мысли охватили ее, как пламя. Но это был не гнев, а нечто другое, что дало жизнь этому пламени. Внезапно по ее венам заструился жидкий огонь. Ее сердце билось в тяжело дышащей груди, как нечто плененное, которое стремится вырваться на свободу. Она тщетно колотила кулаками по его плечам… Но в ее ударах было мало силы.
Затем он отпустил ее, и она в изнеможении откинулась назад. Ее глаза горели гневом, а голос звучал хрипло. Она попыталась заговорить и не смогла. И в этот момент огромная и ужасная слабость охватила ее. Мэг со страхом осознала, что, если Даив попытается соединиться с ней, все жрицы богов не смогут спасти ее. Внутри нее пульсировал телесный голод, который ненавидел его манеры, но молил об этом!
Но Даив тоже отступил назад и спросил низким тоном: «Мег?»
Она вытерла губы тыльной стороной руки. Ее голос дрожал:
– Что это за магия, Даив? Что это за традиция? Ненавижу это! Ненавижу тебя!
– Это касание губами, золотце. Это право Мужчины и его Женщины. Я умоляю тебя не входить в Обитель Богов, а вернуться со мной сейчас в Кирки, чтобы стать моей женщиной.
На мгновение сомнение охватило Мег, но потом она медленно произнесла:
– Нет! Я должна пойти туда!
***
Так и случилось. На следующий день Мег отметила на списке посещаемых мест последнюю строчку, которая указывала путь ее паломничества, а вечером, когда солнце бросило последние красноватые лучи на округлые черные холмы, они с Даивом вошли в ворота, которые, как ей сказали, вели в Обитель Богов.
Здесь они задержались на мгновение, и у каждого из них было много слов, которые им хотелось сказать друг другу. Оба знали, что это конец их совместного пути.
– Я не знаю Закон, Даив, – сказала Мег, – который запрещал бы мужчине входить в Обитель Богов. Поэтому ты можешь войти, если хочешь. Но нельзя входить нам вдвоем, поэтому я прошу тебя остаться здесь, пока я войду. Там я познаю секрет, вступлю в следующую ступень своего обучения и вернусь в Джиннию.
– Ты пойдешь одна?
– Да, Даив.
Даив, согласившись, кивнул.
– Тебе решать, золотце. Но тебе бы лучше передумать…
– Я не передумаю, Даив.
– Но если это произойдет.. – он настаивал.
– Если по какой-то странной причине я передумаю, – сказала Мег, – я вернусь сюда, к тебе. Но это маловероятно, поэтому не жди меня.
– Я буду ждать, золотце, – сказал Даив серьезно, – пока не умрет последняя капля надежды.
Мэг отвернулась, затем, поколебавшись немного, вернулась обратно. Ее охватила великая печаль. Она не знала почему, но она знала об одном волшебстве, которое могло на время исцелить ее сердце.
– Даив, – прошептала она.
– Да, золотце?
– Никто ведь никогда не узнает. И перед тем, как я уйду, можем мы снова провести тот ритуал прикосновения губами?
Так и случилось, что в одиночестве, с воспоминаниями о мгновении волнующем сердце, Мег наконец гордо вошла в Обитель Богов.
Это было дикое и безлюдное место. Вокруг возвышались голые песчаные холмы, и никакой растительности не было, кроме редких сорняков и низкорослых кустарников, цветущих в унылом, холодном воздухе.
Земля под ее ногами была жесткой и соленой, и ни одна птица не пела свой вечерний гимн в этой унылой глуши. Вдалеке дикая собака пронзила небо своим одиноким криком. Огромные холмы эхом отозвались на этот вой.
Над другими холмами возвышался еще один, более высокий. Туда-то безошибочно и направилась Мэг. Она не знала, чего ждать. Возможно, именно здесь перед ней предстанет группа поющих девственниц, которые поведут ее к тайному алтарю, перед которым она преклонит колени и познает последнюю тайну. Или, здесь правили сами боги, и она пришла бы в благоговейный трепет перед широкими юбками суровой Джарги, услышав из божественных уст саму тайну, ради которой она проделала столь долгий путь.
Что бы там ни было, Мэг была готова ко всему. Другие приходили в это место, и выжили, и она не боялась смерти. Но смерть при жизни? Прийти в Обитель Богов с богохульством в сердце? С воспоминанием о прикосновении мужских губ к ее губам…
На секунду Мег испугалась. Она предала свою миссию. Ее тело стало непослушным, но смогут ли боги заглянуть в ее сердце и увидеть, что она забыла Закон, что она прикоснулась к мужчине?
Но если ей уготована смерть за это, быть посему. И она двинулась вперед увереннее.
Мэг свернула на извилистую тропинку, ведущую вниз, между двумя извилистыми расселинами в скале, и, наконец, пришла к Месту, где обитают Боги. И она не могла бы выбрать лучшего момента для знакомства с этим местом. Круглое солнце уже коснулось западного горизонта, но вокруг было светло, как днем и удивленные глаза Мег искали источник этого света. Она нашла его и с благоговением в сердце, Мег упала на колени.
Она увидела то, что нельзя было увидеть! Самих Богов, стоявших во всемогущем величии на вершине высокой скалы.
Несколько трепетных мгновений Мэг стояла на коленях, шепча ритуальные молитвы умиротворения. В любой момент она ожидала услышать громовой голос Тедхи или почувствовать на своем плече руку судьи Джарга. Но, кроме собственного сердцебиения и мягкого шелеста травы, не было слышно ни единого звука. И она подняла свою голову и снова взглянула на них…
Это были они! Память о расе, более глубокая и надежная, чем ее собственная короткая, сразу подсказала ей, что она не ошиблась. Это действительно было Место обитания Богов. И это были те Боги, перед которыми она стояла: суровые, неумолимые, вечные, высеченные в вечной скале руками тех, кто жил в незапамятные времена. Вот они, Великая четверка: Джарг и Таамуз, с вьющимися волосами, обрамляющими их суровые, как у судьи, лица. И дальновидный Тедхи.
А как же секрет?
Но как только этот вопрос возник у нее в голове, на него уже был дан ответ. Внезапно Мэг знала, что здесь ее никто не потревожит. Не будет круга поющих дев, не будет общения с этими огромными каменными устами… И эта тайна, на которую намекала ей великая Мать, тайна, которую женщины Клана не должны были знать, была та, которую Даив доверил ей во время их долгого путешествия.
Боги были мужчинами!
Ох, не такими мужчинами, как Жак или Ральф, чьи бледные тела были лишь инструментами для продолжения рода. И не такими, как Дикие. Но такие, как Даив! Поджарые, с твердыми подбородками, сильными мышцами, тренированным телом.
Даже кудри не могли скрыть врожденной мужественности Джарга и Таммуза. А губы Тедхи были покрыты мужскими волосами, коротко подстриженными и торчащими над его счастливым ртом. И щеки Ибрима поросли волосами, такими же, как у Даива, до того, как он сотворил свою племенную магию стрижки острым ножом.
Боги, правители, Повелители Древних были Мужчинами. Как и говорил Даив, много веков назад женщины восстали, и теперь они продолжали жить в холоде и без любви, за исключением нескольких мест, таких как земля Кирки, где все еще сохранялся старый уклад. Это было великое и горькое познание. Теперь Мег поняла, почему судьба Матери была такой несчастной. Потому что только Мать знала, насколько искусственной была эта новая жизнь. Как только Дикие животные вымрут,
а вместе с ними и плененные женщины, и их детенышей больше не будет, не будет больше прежней цивилизации мужчин и женщин.
Боги знали это. Вот почему они стояли здесь, на серых холмах у земель КОта, печальные, покинутые и всеми забытые. Умирающие боги умирающей расы. Из-за плохо продуманной мести человечество медленно уничтожало само себя.
Надежды не было. Зная, теперь, этот секрет, Мег должна вернуться в Клан и держать рот на замке. Как и великая Мать до нее, она должна была бы затравленными глазами наблюдать за медленным сокращением их крошечного числа… видеть, как вымирают слабые и бесполезные остатки Человека. Пока, наконец…
Как свет новой луны, Мег осенило понимание! Еще не все потеряно! Великая Мать ошибалась. Все потому, что ей не так повезло в ее паломничестве, как Мэг. Она так и не узнала, что в мире еще есть места, где Человек сохранил себя по образу и подобию Древних. По образу и подобию Богов.
Но Мег узнала об этом! И зная это, ей представилась великая возможность стать Женщиной, которая знает.
Впереди, в долине, лежал путь, по которому она могла вернуться в свой Клан. Там она станет великой Матерью и будет всю жизнь направлять и оберегать свой народ. Она будет мудрой, всемогущей и очень важной. Но, при этом, она останется девственной до самой смерти, бесплодной в соответствии со святостью традиции.
Она могла бы это сделать. Но был и другой путь. И Мэг высоко вскинула руки, взывая к Богам, чтобы они услышали и разрешили ее проблему.
И Боги молчали. Их торжественные лица, отягощенные временем, не двигались. Но пока она жалобно вглядывалась в них в поисках ответа на свое безмерное отчаяние, к ней пришло воспоминание о Меге. Это был отрывок из молитвы Ибрахима. И когда ее губы произнесли эти запомнившиеся слова, ей показалось, что угасающие лучи солнца осветили усталое лицо Ибрима, и эти огромные, словно каменные, глаза на мгновение наполнились пониманием и одобрением.
«…не исчезнут с лица земли, но будут иметь Жизнь вечную…» Тогда Мэг, жрица, приняла решение. С пронзительным криком, вырвавшимся из ее сердца, она повернулась и побежала. Но не в сторону долины, а назад… назад… назад… на ногах, которые вдруг начали спотыкаться, и в нетерпении. Назад, через возвышающуюся тень горы Рашмор, через пустынный грот, ведущий к воротам, где ждал Мужчина, научивший ее прикосновению губ…
Суд над жрицей
В последние годы 35-го века гора Рашмор с ее колоссальными статуями Вашингтона, Джефферсона, Линкольна и Теодора Рузвельта была известна суеверным туземкам как “Место богов”. Из паломничества в это святое место (где она встретила Даива, и узнала великую тайну о том, что Древние были мужчинами) Мэг возвращалась домой…
ГЛАВА I
Позади пылал огненный шар, слишком яркий, чтобы на него смотреть. Солнце лениво садилось, огромное и вислое, и сумерки мягко пробирались сквозь деревья, отбрасывая бледные тени там. Воздух был холодным от дыхания близкой ночи, в корнях деревьев и дуплах таились бесы тьмы. Но Мэг не испытывала страха, она была наполнена теплом, светом и счастьем. Холмы вокруг нее были усыпаны мягкими цветами и пестрели осенними нарядами. Пейзаж больше не был таким соленым и унылым, каким был на территории Кота, в Обители Богов. Это была ее родина, ее родная Джинния.
За поворотом был ручей, а в полудне пути за ним лежала деревня ее соплеменниц. Сидя верхом на Нессе, она смотрела вниз на Даива, на своего мужчину, и ее голос дрожал от счастья:
– Мы почти на месте, Даив! Скоро ты встретишься с моими людьми, поговоришь с ними, научишься любить их так, как люблю их я.
Даив с сомнением улыбнулся.
– Я готов на это, Золотце. Однако я не перестаю думать о том, как они примут меня, после того, что ты рассказала мне о мужчинах своего племени… – Он покачал головой.
Мэг издала гортанный звук счастья, соскользнула со спины Несси и закрыла губы Даива руками.
– Тебе нечего бояться, Даив. Люди моего клана не такие, как вы. Они слабые создания, предназначенные только для размножения. Увидев тебя, Мать сразу поймет, что ты подобен Богам. Она тоже совершила паломничество. Она будет радоваться. И… – Мэг придвинулась ближе в его объятиях. – Она обрадуется еще больше, когда увидит наше счастье.
– Я надеюсь на это, – серьезно сказал Даив. Его губы встретились с ее губами в том прикосновении, которому он ее научил.
– Но сегодня уже слишком поздно заканчивать наше путешествие, – сказал он. – Нам нужно найти место для ночлега.
– Там, сразу за поворотом, – взволнованно сказала Мэг.
– Я знаю каждый дюйм этой земли, Даив. Когда я была маленькой и училась у матери, чтобы стать будущей жрицей Клана, я часто приезжала сюда в поисках уединения и руководства Богов. Сразу за поворотом есть лес и небольшой ручей. Это древняя земля, любимый, и деревья здесь могучие и крепкие. Но…
Ее глаза с обожанием встретились с его глазами:
– Но не такие могучие и сильные, как ты, Золотце! – Сказал Даив.
Сердце Мэг сжалось от счастья, когда она увидела, как он расправил плечи, пропуская ее вперед. Она больше не садилась на Нессу, а шла позади Даива, ведя под уздцы прирученную и плененную самку.
Несса была подарком Даива ей, лошадью, которая заменила ту, что Мэг потеряла по дороге в Обитель богов. Даив назвал это "свадебным подарком”, что не имело смысла. Но, с другой стороны, он всегда говорил странные вещи. Мег подумала, что это было немного тревожно, потому что он был родом из Кирки, священного места далеко на юге, рядом с Землей Побега. Его соплеменники были прямыми потомками тех Древних, которые давным-давно улетели с Земли к вечерней звезде в недрах металлической птицы, изрыгавшей огонь.
Мастерство Даива покорило Нессу, дикую лесную лань, но мягкость Мэг приручила ее, и она носила Мэг на всех этих чужих территориях, через Браска и Зурри, и наконец, на сияющем голубизной поле Такки, к любимой Джиннии. Это было долгое и странное путешествие.
Мег увидела много интересного, что могло бы взволновать любого. Она видела длинные прямые дороги, построенные Древними. Их когда-то гладкая поверхность потрескалась и износилась, но по ней все равно было легче передвигаться, чем по извилистым лесным тропинкам. Она видела остатки гигантского поселения под названием Синнати, где когда-то жил великий народ под названием “красные”. Они с Даивом на три дня задержались у жительниц племени Лувил (чья мать была знакома с матерью клана Мэг и передавала ей поздравления и дары в виде спелой, ароматной бакки). Там они увидели старинную статую бога-коня по имени Манова.
Они даже, и Мег пришла в восторг от этого воспоминания, спали в одном из традиционных дубовых домиков, характерных для народа таки. В жилище, увековеченном в песне племени Такки: «Спой одну песню о моем дубовом домике Такки. Это такая замечательная страна, Даив!» – говорила Мег.
Однажды ночью, лежа без сна и взволнованная чудесами, которые она увидела за день, она сказала:
– Такая замечательная страна, этот Тизатил, как бы я хотела жить в ней, во времена Древних, когда все было едино!
– Это действительно великая страна, – ответил Даив. – Но как вы ее назвали? Тизати?
– Да, это было ее название. Об этом говорится в одной из древних песен. «Моя страна, Тизати, прекрасная страна свободы…"
Даив посмотрел на нее с огромным уважением.
– Когда-нибудь мы должны навестить мой народ, Золотце. Старейшины моего племени захотят поговорить с тобой. Ты так хорошо учишься…
Наконец, их путешествие подошло к концу. Их окружали милые зеленые холмы Джиннии, и автра они присоединятся к сестрам Мэг и возьмутся за руки, а сегодня они будут ночевать в маленьком лесу, который Мег так хорошо знала.
Даив шел впереди, затем повернулся, и на его лбу появились непривычные морщинки.
– Золотце, разве ты не говорила, что мы направляемся в лесные земли?
– Да, Даив. Прямо перед тобой. Там…
Тут Мэг поравнялась с ним и глаза ее округлились от изумления.
– Но… но это неправильно! – воскликнула она.
Перед ними не было леса. Память Мэг говорила ей, что там будут буйные джунгли из переплетающейся зелени, огромные деревья, задевающие небеса, высокие арки из листьев и лесные монархи с толстыми стволами, но там не было ничего, кроме обширной и пустынной равнины, усеянной колючими ветками!
Голой и неприветливой была эта поляна, на которой не было никакой растительности, кроме тысяч веточек. Ни травы, ни кустарников, ни цветов. Неровный, голый склон холма, по щиколотку поросший чахлыми ветками.
– Но я не понимаю! – растерянно произнесла Мэг. Она посмотрела на Даива, и страх внезапно сковал ее сердце. Она начертила на груди магический знак, отгоняющий злых лесных духов. – Так не должно быть! Здесь что-то…
И тут равнина огласилась радостным возгласом Даива.
– Что-то подсказывает мне, – усмехнулся он, – что ты совершила ошибку, Золотце. Значит, ты знаешь здесь каждый дюйм, сельская местность, да? Ну… – он пожал плечами. – Ночь безоблачная, а равнина, как и лес – это самое подходящее место для ночлега. Принеси воды, Мэг, для кауфри, а я разведу костер.
Молча, с пылающими от негодования щеками, Мэг подошла к ручью и набрала воды. Затем, так же молча, она вернулась на указанное Даивом место.
Она ожидала, что к этому времени он уже высечет искры из камня, но, к ее великому удивлению, Даив стоял прямо возле одного из подобия кустарников с сердитым выражением лица, а со лба и горла капал липкий пот. Когда он посмотрел на нее, то покраснел от стыда.
– Мэг, – начал он, – Мэг, на меня подействовало волшебство… Я вдруг ослабел, у меня нет сил!
– Нет сил?
– Да, смотри! – Он наклонился к сломанной ветке перед собой. Его сильные мышцы спины и плеч напряглись, свежий пот выступил на коже, когда он попытался поднять крошечную веточку. Затем его руки, с побелевшими костяшками пальцев и дрожью, поднялись и он снова посмотрел на нее.
– Она такая маленькая, – сказал он слабым, обиженным голосом. – И все же я не могу поднять ее!
Мэг подскочила к нему и наклонилась к ветке. Она была стройной, бледно-золотистой тенью рядом с Даивом, но она была сильной. Ее руки ухватились за грубую кору. Она подняла ее и упала вперед, полностью потеряв равновесие от удара. Грубая почва поцарапала ей колени, но она не чувствовала боли. Все мелкие эмоции растворились во внезапном суеверном страхе, охватившем ее.
– Лес проклят, Даив! Мы должны бежать!
Взявшись за руки, они бешено помчались по равнине к лесистой местности на дальнем ее краю. Лучи заходящего солнца отбрасывали тени далеко перед ними, а из сплетений жестких веток, которые задевали их ноги, казалось, доносился сухой смешок…
В ту ночь Мег снились страшные сны о том, как она заблудилась, а в джунглях росли деревья, твердые, как кость. Когда она бежала под ними, эти деревья стонали и наклонялись к ней, их неподвижные ветви сжимались, как пальцы скелета. Она застонала, выкрикнула имя Даива, а проснувшись, обнаружила, что он с тревогой склонился над ней.
– Мэг, послушай, – Прохладным утром звук отчетливо донесся до Мэг. Человеческий голос, пронзительный, переходящий в отвратительный крик. Хриплый, скрипучий голос. Мэг вздрогнула.
– Это Дикарь, Даив! Он попал в одну из наших ловушек.
– Дикарь? Ловушка?
– Я покажу тебе. – Мег быстро поднялась, мгновенно проснувшись, как любой лесной зверек. Яркое утреннее солнце заливало все вокруг, опуская на нее, пробуждая родственное золотое сияние на ее руках и бедрах. Если не считать белого пояса из плоти под меховой накидкой, Мег была словно из золота, а ее волосы, собранные в свободный узел на голове, походили на сияющую корону. Не все женщины, мельком подумал Даив, способны противостоять очарованию раннего утреннего солнца, и ему повезло, что он нашел себе пару в виде этого изящного очарования. Он жаждал ее губ, но он был Даив, тот, кто хочет научиться, – и это была новая тайна.
Он последовал за Мег. Мег прислушалась к жалобным крикам, и, наконец, они остановились у края расщелины в земле. Раньше она была прикрыта паутиной из веток и папоротника, но теперь это прикрытие было нарушено, и со дна ямы доносились крики боли, которые привлекли их внимание.
Губы Мэг сжались в тонкую белую полоску.
– Он там, – говоря это, сняла с плеча охотничий лук, достала из колчана стрелу с костяным наконечником, подошла к краю расщелины и прицелилась.
– Подожди, Золотце! – Даив выхватил оружие у нее из рук и заглянул в яму. Он резко вскрикнул, и, не обращая внимания на предупреждение Мэг, опустился вниз. Мгновение спустя он вернулся, снимая с плеча свою ношу. Как и предполагала Мэг, это был грубый, волосатый Мужчина, от которого воняло потом и жиром. Он был перепачкан кровью и грязью.
– И ты собиралась убить его?! – сурово обвинил ее Даив. – Он Человек, раненый, а ты собиралась его убить!
– Он не Человек, – Надменно ответила жрица. – Он – дикий! И конечно, я собиралась убить его. Таков Закон.
– Это плохой закон, – проворчал Даив. Он склонился над Диким, протирая его раны пучками чистой, высушенной травы. – Если женщины вашего племени строят подобные ловушки для мужчин, я не уверен, что хочу встретиться с ними.
Мег-жрица вдруг исчезла, и на ее место стала Мег-женщина, с выражением недоумения в глазах.
– Но, Даив… – еле слышно сказала она. – Ты убил одного из тех диких, когда мы встретились в первый раз.
– Это, – коротко ответил мужчина, – потому что он пытался тебя привязать, а я хотел тебя для себя.
Дикий стал приходить в себя:
– Как ты себя чувствуешь, Парень? С тобой все в порядке?
В глазах Дикаря появилось непонимание, когда он увидел златолапую жрицу и этого странного, безволосого мужчину перед собой. Его заросшие губы приоткрылись, и из них вырвался сдавленный звук.
– Да… все в порядке. – Затем, обращаясь только к Даиву, он добавил. – Ты… спас мне жизнь!
Даив кивнул и глаза Дикаря расширились, он принял решение. Из-под своей грязной набедренной повязки он вытащил ржавый клинок с зазубринами и протянул его Даиву. Другой рукой он пригладил колючие волосы над сердцем.
– Моя жизнь принадлежит тебе, незнакомец, – смиренно произнес он.
Мэг смотрела на них с огромным удивлением. С младенчества ее учили, что Дикие – это безумные создания, не знающие пощады, лишенные человеческих чувств, звери, которые бродят по лесам только с двумя мыслями в голове: утолять свой голод и убивать.
И все же здесь был Дикарь, проявлявший цивилизованное чувство благодарности. Даиву она ворчливо сказала:
– Ты, должно быть, сумасшедший, если думаешь, что я позволю нам взять его с собой в деревню. Мать племени захочет увидеть это чудо, – Дикаря с женскими инстинктами.
– Он свободен! – сказал Даив, и все еще был резок. Он поднял Дикаря на ноги. – Ты можешь найти своих товарищей, Дикий? – спросил он.
Дикий молча кивнул.
– Тогда иди! – приказал Даив. – И впредь будь осторожнее с ловушками. Убирайся.
Но Дикий колебался. Слова срывались с его губ, запинаясь, но они исходили из его сердца.
– Моя жизнь по-прежнему принадлежит тебе, Безволосый. Если ты когда-нибудь решишь заявить на нее права, ты найдешь меня к северу от этого места. В пещере на склоне холма у водопада.
Даив обратился к Мэг:
– Пойдем. Дай нам найти твой народ, – сказал Дэйв. – Я хочу посмотреть на тех, кто мог бы причинить вред таким бедным животным, как это.
Мег размышляла часами, пока они преодолевали последние несколько миль до ее родной деревни, но так и не смогла понять, почему у нее так горят щеки и горло. Это было, как будто жар, но она знала, что не была больна…
И вот, наконец, они пришли к дому Мэг, в деревню клана Джинния, и снова воспоминание о толстой ветке и странном лесе вернулись, принеся с собой что-то вроде испуга. Это тревожно засело в ее памяти, как мрачный остаток дурного сна.
ГЛАВА II
Завоеватели
Радостные возгласы сорвались с уст воинов, охранявших ворота деревни.
– Это Мэг, Мэг вернулась из своего паломничества!
Новость эхом передалась и работникам на полях. Они оторвались от своих трудов, вытирая загрубевшие от песка руки о бедра. Их глаза заблестели: «Мэг вернулась!» И матери-кормилицы услышали, развалившись своими пухлыми, пышными телами в залитых солнцем дверных проемах. Они услышали, и их нежные глаза наполнились слезами. Они вразвалку двинулись: «Это Мэг, она вернулась с того места, о Боги!»
Мужчины тоже услышали. Они глупо заулыбались, закатили свои большие, ласковые глаза и пригладили свои намасленные волосы. И весть дошла до Матери племени, которая вышла из своего дома, чтобы встретиться с новой Жрицей. Пожилая мать подошла ко девушке с распростертыми объятиями.
– Ты вернулась целой и невредимой, дитя мое. Да пребудут боги вечно!
Мег не могла вымолвить ни слова из-за маленького счастливого чертенка, который схватил ее за горло, и на глаза у нее навернулись слезы. Ее руки, крепкие и горячие, сжали иссохшие руки старухи. Если бы хватило слов… Мать наклонилась вперед и начертила знак на лбу Мег.
– Ты узнала Великую тайну, дочь моя. Я вижу это по выражению твоих глаз. Теперь ты преодолела последний барьер, отделяющий тебя от Материнства в нашем Клане. Сегодня вечером у нас будет большой пир. По его завершении я посвящу тебя в высшие тайны твоей задачи…
В толпе, окружавшей Мэг и Мать клана, произошло какое-то движение. Даив, раздраженный тем, что его так игнорируют, протиснулся вперед, к своей женщине.
– Кто это, Мэг? – воскликнула Мать. – Ты стала не только жрицей, но и воином? Где ты поймала этого безволосого Человека?
И вот настал момент, которого Мэг одновременно и боялась, и ждала с нетерпением. Она гордо вложила свою руку в руку Даива, и ее голос был подобен звуку торжественных труб.
– Это Мужчина, настоящий Мужчина, какими были Боги! Он – не жалкая пародия, как наши заводчики, и не отвратительное животное, как Дикие. Это человек, Даив, мой друг!
– Друг?! – Это слово сорвалось не только с уст Матери. Его выкрикивали Рабочие и Воины, оно звучало пронзительным, испуганным голосом рожениц. Глаза Матери затуманились.
– Мэг? Что это за безумие? Ты, конечно, знаешь, что жрица, которая хотела бы стать Матерью, не может сочетаться браком с мужчиной!
Даив сказал смиренно, но в то же время гордо:
– Так считала Мег, о Мать, пока я не научил ее другому… и пока она не узнала Великую тайну у подножия богов. Я Даив, известный как "Тот-кто-хочет-учиться". Я родом из места Побега. Мой народ живет по законам Древних. На нашей земле Мужчина и женщина равны, и мы отдаем и принимаем любовь в соответствии со священными обычаями брака.
Мег отчаянно хотела, чтобы Даив ничего не говорил… Если б только у нее было время, чтобы перейти к этим откровениям, она бы, возможно, представила аргументацию более убедительно. Но в глубоком голосе Даива эти истины, которые она теперь признавала истинами, звучали как отъявленная ересь.
И они вызвали у собравшихся слушателей реакцию, которой опасалась Мэг. Послышался лязг металла о металл, – воины наполовину вытащили мечи из ножен. Низкий ропот несогласия вырвался из уст Рабочих. Кормилицы завизжали, как раненые животные, и разбежались, закрыв уши руками, чтобы Боги не уничтожили их за то, что они услышали эту нечестивую выходку.
Лора, предводительница Воинов, шагнула вперед, сжав губы.
– Это богохульство, о мать! Клянусь Тедхи, Той-которая-смеется, этот Мужчина-существо оскверняет нас своей ложью. Позволь мне сразить его!
Она шагнула к Даиву. Мэг вскрикнула, встала между ними и умоляюще посмотрела на Мать.
– Нет, умоляю тебя, о мама, нет! Посмотри на Даива, посмотри, вспомни то, что ты видела много зим назад в Обители Богов! Ты знаешь, что я говорю правду, мама, и что Даив тоже говорит то, что есть на самом деле.
– Скажи моим сестрам, что это хорошо, что так и должно быть. Ты знаешь.
Джайн, предводительница рабочих, печально покачала головой и сказала мягким голосом:
– Наша жрица сошла с ума, о мать. Тяготы паломничества оказались для нее непосильными. Что такое закон? Смерть для нее, а также для этого безволосого мужеподобного существа? Или, заведя себе мужчину, она должна стать заботливой матерью?
Но Мать остановила ее. Взгляд ее был устремлен далеко в прошлое. Мег поняла, что предводительница Клана пыталась вспомнить свое паломничество, совершенное много-много лет назад в ту же самую Обитель Богов. Мэг знала, что мать когда-то смотрела на величественные фигуры Богов: Джарга, Ибрим, Таамуз и Тедхи на огромном скалистом мысу на горе Рашмор, и видела их, как видела Мег, что Боги на самом деле такие же мужчины, как Даив.
Теперь слово Матери… и она заговорила. В ее голосе звучала бесконечная печаль.
– Таков Закон, – сказала она, – Никто не должен пытаться изменить обычаи Клана. Ты, Мэг, нарушила Закон. Ты и твой супруг предстанете перед судом.
И она отвернулась. Изумленная, Мег перевела взгляд на Даива. Его лицо побагровело от гнева, на лбу вздулись крупные вены и он проревел:
– Вот, значит, радостное «добро пожаловать» в твой клан, Золотце! Правосудие?! Какого правосудия мы можем ожидать от дряхлой, разочарованной старой карги?
