Наталья Соболевская
В ловушке у монстра
Глава 20
Полочки шубы чуть-чуть раздвинулись, и из образовавшейся щелки показалась голова рептилии. Она слишком мала, чтобы её заметили окружающие, и кроме меня на неё никто не обращает внимание.
– А ну брысь на место, – тихо зашипела я на рептилию, а эта нахалка задрала на меня мордочку и язык показала. Вот же блин, смелая какая, крохотная, а туда же – огрызается. – Прибью, – не зло пригрозила я, но ящерице побоку, что ей говорят. Пока не осмотрелась, обратно под одежду не вернулась.
Ускорила шаг. Яматов теперь в курсе, что я не дома и где меня искать, надо быстро делать ноги, а то накроется моё прощание с родителями медным тазиком.
Сломя голову выскочила из торгового центра и, рискуя поскользнуться на заледеневшем асфальте, несусь к месту, где часто стоят такси в ожидании пассажиров.
Не сразу обратила внимание на здоровенного размера джип, который ехал рядом по проезжей части. Но когда он сначала обогнал меня на метров пять, а потом остановился, и его задняя дверца открылась, я не сомневалась, это приехали по мою душу.
Обреченно и теперь уже никуда не торопясь подошла к машине и когда в неё заглянула, естественно увидела там Дмитрия Тагировича.
– Садись, – коротко и крайне агрессивно приказал мужчина.
– Я не такая, жду трамвая, – ехидно заявила я и потопала дальше. Знаю, Яматов догонит и силком затащит к себе в авто, но всё равно вредничаю.
Как он умудрился за такой короткий срок примчаться? Чему я, собственно, удивляюсь? Он, чёрт рогатый, может ещё и не такое.
– Мария, – выбрался Яматов из джипа, – у тебя совсем отсутствует инстинкт самосохранения, что ты не слушаешься?
– Слушаются выдрессированные собаки, а я живой человек! – не оборачиваясь на директора, выкрикнула я. – У меня есть свои планы и желания. В данный момент я собираюсь навестить родителей. Замечу, возможно, в последний раз, и не стану тратить последние драгоценные минутки на общение с неприятным мне во всех отношениях человеком.
– А придётся, – меня достаточно больно и резко дёрнув за руку, развернули. Ого, какие у Дмитрия глаза злые. Стоит попридержать свой язычок, а то пришибёт ещё ненароком и поминай как звали.
– Дмитрий Тагирович, ну что не так-то? – жалобно протянула я и пытаюсь освободиться из захвата. Не получается, паук поймал муху и ни за что не отпустит.
– Что не так? – обманчиво ласково повторил за мной мужчина, но долго себя сдерживать не смог и взорвался. – Какого… – надо же, ни разу не слышала столько матерных слов подряд, – … шастаешь одна по улице ночью, и почему… – вновь посыпались одни сплошные ругательства, – …тебя опять тошнило.
– Мы же вроде как договорились, что у меня есть в запасе день. Распоряжаюсь им как хочу, какая вам вообще разница… а-а-а-а!.. – договорить не успела. Яматов не пожелал слушать. Он просто схватил меня за ворот шубы, доволок до машины и грубо в неё запихнул. Естественно, по дороге я растеряла все пакеты с подарками и теперь жмусь в угол, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между мной и безжалостным монстром, который приказал водителю трогаться, и машина поехала.
От обиды, спрятав лицо в ладони, я тихо разревелась. Никому ничего плохого никогда не делала, за что мне всё это.
– Терпеть не могу женские слёзы, – зарычал Дмитрий Тагирович. – Что ты ревёшь? Прекращай.
– Целый час ходила… покупала… а вы просто взяли… меня мама ждёт и папа тоже… они ужин готовили… а вы… – захлёбываясь слезами, мычу что-то нечленораздельное, но Яматов, видимо, разобрал мои причитания, потому что велел водителю сдать назад и вернуться туда, где стояли.
Дальше вообще интересное началось. Дмитрий вышел из авто. Я припала к окну и наблюдаю за ним. Ого, да мужчина ни просто терпеть не может женские слёзы, у него на них острая смертельная аллергия. Иначе как объяснить то, что царственная особа не попросил водителя, а самолично собирает разбросанные на тротуаре пакеты, да ещё в придачу, если из них что-то выпало и испачкалось в снегу, аккуратно отряхивает, перед тем, как отправить в пакет.
Никак у Дмитрия Тагировича раздвоение личности, и та, что сейчас доминирует, мне куда больше нравится, чем та, которая меня грубо в авто толкнула.
Яматов закончил со сборами и возвращался. Вновь перебралась на другую сторону сиденья и насупилась. Вещи он собрал, но поездку к родителям я ещё не отвоевала. Можно, конечно, ещё раз разреветься, но перебарщивать не стоит, а то директор привыкнет и перестанет реагировать на слёзы. Приберегу секретное оружие на экстренный случай.
Дмитрий, запуская холодный воздух, сел в салон и, нервно сгрузив мне на колени мои покупки, отвернулся к окну и прорычал:
– Довольна?
– Да, а когда ты подвезёшь меня к дому родителей, буду просто пищать от восторга, – перекладывая влажные от валяния в снегу пакеты в ноги, заявила я, и хоть мужчина не смотрел на меня, всё равно мило ему улыбнулась.
Яматов мне не ответил, зато что-то пробормотал себе под нос. Из всех слов разобрала только некоторые: «Верёвки вьёт», «Глеб был прав», а ещё «На хрен сожгу».
Мне не отказали – это обнадёживает. Главное сейчас – не драконить Яматова, поэтому смирно, спрятав язык за зубами, жду развития событий.
Первым не выдержал водитель Дмитрия. Хоть он ничего у шефа и не спросил, зато вопросительно обернулся и ждал приказаний. Яматов, назвав знакомый мне с детства адрес, велел ему трогаться, и я облегчённо выдохнула.
– У тебя времени на общение с родителями до завтрашнего утра. Ровно в семь подъедет машина к их подъезду, ты выйдешь и без единого звука сядешь. Поняла?! – рявкнул Яматов, и я часто и быстро закивала.
– Как скажешь, хозяин, – отпустила шутку, которая, видимо, пришлась Яматову по душе. Губы мужчины сначала слегка дрогнули, а потом и вовсе расползлись в улыбке.
– Смотри, мне понравится, что ты так ко мне обращаешься, и я потребую называть меня так постоянно.
Дома у родителей, каждый раз представляя, что это последний наш с ними вечер, совсем поникла и впала в тоску. Кидалась то на маму с объятиями, то на папу, а если позволяло их местоположение, обминала обоих сразу. Раскрывать их тайну, что папа не приходится мне биологическим отцом, не стала и просто умолчала, что в курсе. Какая разница, чьи гены мне достались, если более любящего и ласково отца, чем мне достался, трудно даже представить. Помню, как-то раз ещё в школе, если не изменяет память, в пятом классе, я вдруг в десять часов вечера вспомнила, что учитель английского языка, в связи с праздником Хэллоуин, велела всем на урок надеть карнавальные костюмы, причём предупредила она заранее, но из моей головы это вылетело.
Мама отчитала меня за забывчивость и объявила, что я пойду без костюма по причине его отсутствия и в качестве наказания за короткую память, а папа, пожалев и уложив спать, спросил, кем бы я хотела быть. Шмыгая носом, ответила – ведьмой. Утром, когда продрала глаза, в моей комнате на стуле висел чудесный самодельный костюм с остроконечной шляпой, чёрным платьем, а рядом стояла настоящая ведьмовская метла. По не выспавшемуся папе и его красным глазам я догадалась, он всю ночь мастерил мне костюм. Что это, если не искренняя забота и любовь!
Почему так, когда кого-нибудь ждёшь или стоишь в очереди, время тянется бесконечно долго, а когда утром опаздываешь на работу, стрелки часов как сумасшедшие скачут по кругу. Вот и вчерашний вечер пролетел незаметно, как и ночь, и уже семь утра. Родители спят. И пусть спят. Тяжко мне с ними прощаться. Оделась, написала им нежную записку и обещала, как только вернусь из командировки, сразу к ним загляну.
То, что под окном стоит авто, присланное Яматовым, не сомневалась. Хоть раньше я эту машину и не видела, слишком она для нашего двора дорогая и блестящая – выделяется.
Молодой человек шкафообразной фигуры ждал меня не возле подъезда, а возле квартиры, чем сильно напугал. Лестничный пролёт освещён тусклой лампочкой, и я парня не заметила. Когда он со мной поздоровался, вздрогнула и чуть не пустилась от него наутёк.
Сначала предположила, что Дмитрию Тагировичу не по чину встречать меня возле квартиры, и он остался внизу в авто. Но когда здоровяк вежливо открыл мне заднюю дверцу машины, Яматовым в ней и не пахло. Не успела я задать вопрос, как парень, видимо, прочитав его у меня на лице, коротко пояснил:
– Дмитрий Тагирович занят.
Да, выходит не такая уж я и важная птица!
– Заметил? – настороженно спросил здоровяк у водителя, когда мы выехали из города на трассу.
– Да, за нами хвост увязался. Сначала думал – показалось, но нет, – ответил водитель и заметно прибавил газу.
Здоровяк достал мобильный, кому-то позвонил и сказал, что нам срочно нужна подмога. Занервничала, обернулась и глянула в заднее окно. Там, на точно такой же скорости, не соблюдая дистанции, за нами ехал белый седан. Ну, по крайней мере, предполагаемые преследователи не отважатся на таран, глупо на относительно небольшой машине тягаться с массивным джипом. Рано обрадовалась.
Впереди показалась фура. Она на полном ходу неслась посредине дороги и сворачивать не собиралась.
– Мамочки, мы же сейчас врежемся! – закричала я как раз в тот момент, когда наш водитель, чтобы наши тела не превратились в сплющенные и мёртвые, резко вильнул вправо, и авто замотало из стороны в сторону.
Глава 21
Схватилась за ремень безопасности, которым я пренебрегла перед поездкой, посчитав, что на заднем сиденье он совсем не обязателен, и судорожно пытаюсь пристегнуться. Ничего не выходит, меня кидает из одного конца салона в другой, паника нарастает, руки трясутся.
– Выравнивай! – отчаянно закричал здоровяк, но было уже поздно. Наше авто вылетело с трассы и прямиком направилось в глубокий кювет.
Обхватив голову руками, сгруппировалась и жду немягкого приземления.
Скрежет железа, мы с сопровождением болтаемся в салоне как лёд в шейкере бармена. От души завизжала, мужчины обошлись лишь короткими сдавленными ругательствами, и вот покорёженный джип с разбитым лобовым стеклом замер.
– Живая? – первым делом поинтересовался у меня парень, что встретил у квартиры, а сам теребил водителя. Судя по всему, ему досталось больше нашего, он лежал лицом на руле и не подавал признаков жизни.
– Да, – отозвалась я и оглядываю себя. Вдруг откуда-нибудь из тела кость торчит, а я из-за шока это не чувствую.
С дороги послышался визг тормозов и крики. Наверняка, фура и белый седан остановились, и люди из них теперь спешат к нам, чтобы добить.
– Беги, – бросив приводить в чувства водителя, скомандовал мне здоровяк. – Я их задержу, а ты спрячься в лесу.
Из слов парня выходило, что цель нападавших – я. Анализировать, зачем и кому, кроме Яматова, понадобилась моя скромная персона, не было времени, и я, чтобы выбраться из авто, толкнула боковую дверь, но её из-за аварии заклинило.
Мне бы самой и в голову не пришло опустить стекло и выползти на улицу через окно, но ожившая ящерка прыгнула на кнопку и открыла путь к спасению.
Когда я уже наполовину высунулась в окно, чья-то рука, ухватив за ворот шубы, уверенно дёрнула и одним махом выволокла меня из автомобиля.
Упав на живот, уткнулась лицом в холодный снег. Немного очухалась, подобралась и из последних сил рванула, как велел здоровяк, в лес.
Далеко не убежала, зато позабавила мужчин в масках на голове, что от души посмеялись над моей жалкой попыткой, а затем грубо, опять же волоча за шкирку, сначала затащили наверх к дороге, а затем закинули в белый седан. Пока перебирала ногами иногда по скользкой горе, но чаще всего по воздуху, морщилась, но не от боли, а от того, что слышала, как раненого после аварии здорового парня, те, кто остались внизу, жестоко избивали. Его стоны заставляли всё внутри сжиматься. Надеюсь, они хотя бы его не убьют.
В машине, когда она ещё не успела тронуться, собрала последние силы и, пнув мужчину, что сел со мной рядом, совершила ещё одну попытку вырваться и убежать, за что меня переселили в багажник, предварительно одарив внушительной оплеухой по лицу.
Тряслась в багажнике по ощущениям полчаса, не больше. Всё время ворчала на крестик, что не превращался в ящерку, а спокойно висел у меня на шее кулоном.
Наконец мы остановились, дверь багажника открылась, и я прищурилась из-за резкого яркого света. Когда взгляд сфокусировался, я увидела склонившегося надо мной мужчину, он улыбался и выглядел крайне довольным.
– Мария, рад вас поприветствовать в моём скромном жилище, будьте как дома, – протянул он, а потом расхохотался. Его смех подхватили другие мужчины, которых я не видела, но слышала.
– Да пошёл ты, хрен моржовый, куда подальше, – огрызнулась я. Мужчина не обиделся, а состроил гримасу умиления.
– Какая смелая птичка попалась, – заметил незнакомец и затрясся в новом раскате мерзкого смеха. – Девчонку в дом и поаккуратней, не покалечьте, – последовал уже серьёзным тоном приказ, и мужчина скрылся из поля зрения. Зато появились мордовороты, которые привезли меня сюда. Теперь их лица не скрывали маски, из чего можно сделать вывод – то, что я их после опознаю, они не боятся. А это означает, что шансы выбраться из лап похитителей живой и здоровой ничтожно малы.
Мне предложили на выбор два варианта: либо я сама выбираюсь из багажника и послушно топаю в дом, либо меня снова хватают за шкирку и на пинках доставляют до пункта назначения. Предпочла менее травматичный способ и, пыхтя и кряхтя, иду в направлении массивного крыльца.
Видимо, провожатому не понравилась моя черепашья скорость, и он, толкнув меня в спину, рявкнул:
– Шевелись, а то еле тащишься!
Вот же, скотина! Можно подумать, то, что я упала и вновь ударила и так ноющие колени, как-то поможет мне идти быстрей.
– Ты глухой или тупой? – корячась от боли, зашипела я. – Не слышал, что ваш главный сказал не калечить и не бить.
– Вставай! – прикрикнул на меня бугай, замахнулся наотмашь, но не ударил, упоминание о словах их главаря сработало.
– Раздевайся, – ухмыльнулся мерзкий тип, когда мы вошли в дом.
– В смысле – раздевайся? – испуганно округлила я глаза и оглядываюсь, куда, в случае чего, бежать.
– В прямом, снимай шубу и сапоги, хозяин не терпит, когда в его доме пачкают. А ты о чём подумала, а? – с сальной улыбочкой на губах подмигнул мужик и добавил: – Не переживай и до этого дело дойдёт, вниманием не обделим.
– Прямо камень с души, – съязвила я, разулась, сняла шубу и держу её в руках. Война – войной, похищение – похищением, а драгоценную и горячо любимую шубу постараюсь сохранить, как и свою жизнь.
Стою, изучаю планировку дома. Вдруг представится возможность бежать. Потом опомнилась, что-то мой провожатый притих. Обернулась на мужика, а он, оказывается, на мою попу таращится.
– Слушай, а ты ничего такая, кругленькая в нужных местах, – заметил бугай и поднял взгляд на моё лицо. – Интересно, а мордашка тоже симпатичная? Жаль не видно, всё лицо в крови.
В крови?
Резко глазами обшарила местность на предмет зеркала и когда наткнулась на него, чуть в обморок не грохнулась от того, какую картину увидела в отражении. От аварии я пострадала куда сильней, чем предполагала. На лбу красуется хоть и неглубокая, но длинная царапина, она-то и залила мне лицо кровью. Верхняя губа разбита и тоже кровоточит, а ещё правая скула покраснела от оплеухи. Волосы взлохмачены и торчат в разные стороны, но главное – взгляд испуганный и бегающий.
Да-а-а, я красотка.
Где-то наверху послышались тяжёлые шаги, а после по лестнице спустился и их обладатель. Мужчина преклонных лет выглядел, мягко сказать, пугающе и не из-за огромного горба на спине или полного отсутствия волос даже на лице, у него были самые злые и надменные глаза, которые я видела. Он, осматривая меня, прищурился, а затем скривился в пренебрежении.
– Глеб Сергеевич ждёт девушку в кабинете, но сначала отведи её умыться и не забудь, если есть открытые раны, их перевязать.
– Слышала, малышка, сейчас купаться пойдём, – обрадовался бугай и плотоядно облизнулся.
Из-за внезапно накатившей тошноты приложила руку к груди, дышу глубоко и часто.
– Ой, как расстроилась, бедняжка. Не волнуйся, дядя Семён не зверь,– мужчина смачно шлёпнул меня по пятой точке. – Я по-скорому… раз-два… туда-сюда… ты, главное… – чем закончилась фраза бугая – не услышала, я вынужденно низко наклонилась и меня вырвало.
– Ты что, сучка, творишь! – завопил горбун.
А бугай, которого, очень надеюсь, забрызгало, зафыркал.
– Что здесь происходит? – услышала я уже знакомый голос, он принадлежал главарю.
– Глеб Сергеевич, извините, недоглядел, но…
– Нет тут твоей вины, – близко подойдя ко мне, успокоил главарь горбатого. – Это Яматов, приколист, на неё своеобразный пояс верности нацепил. Как только она вызывает в мужчине сексуальное влечение, её начинает полоскать. Причём, наложенное заклятие я ощущаю, а как снять его – понятия не имею, – мужчина чуть отошёл от меня и объявил. – Слюни на девчонку не пускать, руками тем более не трогать. Узнаю, кто нарушил приказ, лично удавлю.
Ну хоть один фокус Яматова обернулся для меня благом. Увижу паршивца, за то, что недоглядел и позволил похитить – задушу, а за то, что пояс верности поставил – зацелую, желательно до смерти.
Бугай отвёл меня в ванную, но больше сальных шуточек не отпускал, старался держаться на приличном расстоянии, и по возможности даже в мою сторону не смотрел.
Вода смыла кровь, но от этого мой внешний вид ни капли не улучшился, наоборот, пятна на лице прикрывали гематомы и ссадины, а теперь они выставлены напоказ.
Полностью охладевший к моей потрёпанной персоне бугай отвёл меня к какой-то двери на втором этаже и безразлично кивнул на неё, показывая, что я должна зайти. Комната оказалась кабинетом. Странно, а я всегда считала, что их обычно обустраивают на первом этаже.
Мужчина, которого горбун величал Глебом Сергеевичем, сидел за письменным столом и медитировал над бокалом, в котором, судя по цвету, был налит коньяк.
Не стала мяться возле порога, уверенно прошла внутрь и, не дожидаясь приглашения, села напротив хозяина дома.
– И зачем вы меня сюда приволокли, позвольте узнать?
– А разве Яматов не объяснил тебе, что ты весьма ценный экземпляр? – лениво оторвав взгляд от бокала и устремив его в мою сторону, ухмыльнулся хозяин дома.
Сейчас взорвусь. Почему люди так любят отвечать вопросом на вопрос? Где-то курсы такие специальные есть, где этому обучают, если да, то у меня для них имеется название: «Взбеси своего собеседника одной фразой».
– На часах нет и одиннадцати утра, а я уже успела попасть в аварию, которую спровоцировала огромная фура, потом проехалась в багажнике, меня поколотил какой-то тупоголовый мордоворот, – шипела я, при этом активно жестикулировала руками. – И вы тут сидите сами собой до одури довольный и говорите загадками. Разве я неясно выразилась? Что вам надо?
– Я планирую тебя сжечь, – спокойно произнёс мужчина и язвительно добавил. – Ответ достаточно понятен или углубиться в детали?
Глава 22
Самое ненормальное в сложившейся ситуации то, что я больше не впадаю в немой шок от того, что меня кто-то планирует сжечь. Привыкла или смирилась? Скорей первое, чем второе, жить сейчас хочу как никогда.
– А, ну теперь, конечно, всё ясно и понятно, – протянула я и, чуток наклонив голову, поинтересовалась. – А в кабинет для разговора зачем пригласили или это у вас такая прелюдия, чтобы побольше кайфа словить перед тем, как девушку сжечь?
Хозяин дома встал из-за стола, обошёл меня и, приблизившись со спины, шепнул на ухо:
– Я со своими-то бабами болтологию не развожу, с тобой тем более не собираюсь, – мою голову обхватили ладонями и принудительно повернули в правую сторону. – Зато смотри, какой большой и удобный камин у меня имеется в кабинете. Я в него при всём желании не помещусь, а ты с твоей комплекцией – легко.
Нервно сглотнула. То, что меня реально собираются обложить поленьями, потом чиркнуть спичкой и поджечь, я в полной мере осознавала. Эта не радужная перспектива хоть и маячила в обозримом будущем, но никогда – чтобы сегодня, в данную минуту, именно в это мгновение.
Если бы могла себе это позволить, грохнулась бы в обморок, но облегчать задачу отвратительному типу по имени Глеб не стану.
– Значит, камин разожжён не зря, да? – выдавила я из себя.
– Ага, а чего тянуть-то, чему быть, того не миновать.
Хорошо этому козлу мудрыми пословицами сыпать. Вот его бы подпалить, посмотрела бы я, как бы он тогда запел.
– Дмитрий говорил, что меня сначала, прежде, чем на костёр отправить, хорошо бы подготовить, ритуалы всякие разные провести… Ну, чтобы шанс вырос того, что я выживу, – схватилась я за единственную соломинку для спасения, хоть и не особо верила, что она сработает, и была права.
– Чушь это всё и бред. Да, не спорю, возможно, процент благополучного исхода увеличится, но цифра роста ничтожно мала. Игра просто не стоит свеч, – озвучил свои жестокие подсчёты мужчина и, ухватив меня за подмышки, поднял на ноги.
– Смотря с какой стороны посмотреть! – взвизгнула я. – С моей, например, этот рост важен и ещё как. Вот когда вы в костёр полезете, тогда о цифрах и рассуждайте.
– Свой костёр я уже прошёл, твоя очередь, красотка, – заявил хозяин дома и, всё также удерживая под подмышки, понёс к камину.
– Нет-нет! – завопила я. – Отпустите, я не хочу! – вырываясь и брыкаясь, кричала я, но неумолимо приближалась к огню. – А-а-а!
За дверью послышался грохот. Мужские сдавленные то ли крики, то ли стоны, и мой мучитель, притормозив, зарычал:
– Что за хрень там происходит?
Вспыхнувшая надежда, что из-за непонятного шума казнь будет отложена, сменилась разочарованием. Глеб и не собирался менять планы и как одержимый волоком тащил меня к камину. Зато, когда пятая точка ощутила жар и неласковые языки пламени, все мои внутренние резервы заработали в ускоренном темпе. Схватив первое, что стояло на полочке над камином, если быть точной, в руку я вложила на редкость безвкусную статуэтку собаки, принялась ею колошматить по башке мужчины. Бить того, кто находится позади тебя, неудобно и трудно, но орудовала я оружием так умело, словно днями и ночами тренировалась именно так дубасить людей.
К моему величайшему удивлению, хозяин дома, не выдержав атаки, ругнулся и отшвырнул меня. Кубарем полетела в другой конец комнаты и остановилась, лишь когда врезалась в кресло.
– Предупреждать надо, что с головой не дружишь. Ну ничего, кляп во рту и смирительная рубашка исправят этот недочёт, – обрушился Глеб, но я всё равно была счастлива, как бобик, потому что получила отсрочку.
– Там, внизу, судя по звукам, апокалипсис в разгаре, а вы тут со мной возитесь. Куда я денусь с подводной лодки, – с честными глазами пою я и одновременно на карачках отползаю от мужчины, причём двигаюсь попой вперёд.
– Потом разберусь, – отмахнулся Глеб и приближался, при этом цокал и подзывал меня, как кошечку. – Кис-кис-кис, Машенька, ну чего ты так боишься, всегда в лучшее надо верить, вдруг всё-таки выживешь. Тогда у нас начнётся любовь и полное взаимопонимание.
– Только подойди, упырь, – погрозила я статуэткой. И вот на этом «милом» моменте дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился он – спаситель.
Кто бы мне сказал, что от одного лицезрения Яматова приду в щенячий восторг, никогда бы не поверила, но сейчас от счастья готова пищать.
– По моим подсчётам ты должен был объявиться только через час, – демонстративно взглянув на наручные часы, заметил Глеб. – Я был прав, девчонка тебе дорога, иначе ты бы так быстро не прискакал.
«Да-а-а! Очень дорога!» – громко крикнул внутренний голос в голове, и сейчас больше всего на свете я хотела, чтобы Яматов озвучил то же самое. Давай, Дима, скажи, что я самое для тебя ценное, и ты меня забираешь из лап этого душегуба-маньяка и никаких возражений не потерпишь.
Вот чего мой спаситель молчит? И почему даже мельком на меня не взглянул. Терпеть не могу театральные паузы.
От тяжёлого дыхания грудь Яматова медленно и глубоко вздымалась и опускалась, глаза метали молнии, а, как правило, аккуратно уложены волосы – растрепались, видимо, там, внизу, не зря всё грохотало. Костяшкам мужчины пришлось туго, они воспалены и покраснели. Интересно, сколько в доме переломанных рёбер, носов и челюстей, если узнаю, что бугаю, который мне по лицу заехал, тоже досталось, ничуть не расстроюсь.
– Ты оборзел, Глебушка, – сделав шаг внутрь комнаты, обманчиво ласково пропел Яматов. – Ты какого напал на моих людей и Машу присвоил? И да, она для меня важна, для тебя, кстати, должна быть тоже важна, а ты её чуть не угробил. Она запросто могла разбиться!
– Ну не разбилась же, живая вон сидит, – кивнув в мою сторону, безразлично бросил Глеб и добавил. – Пока живая.
Наконец Яматов посмотрел на меня и взгляд его мне совершенно не понравился, создавалось впечатление, что ему абсолютно плевать, что я вся избитая и раненая. Лишь когда он задержал взгляд на моём оцарапанном носе, промелькнуло что-то похожее на сожаление, но возможно мне это лишь показалось, мы часто видит то, что хотим.
Мужчины кидались друг в друга репликами и зачастую не стеснялись вставлять в них матерные слова, да такие, что уши заворачивались в трубочку. Весь смысл перепалки сводился к тому, что Глеб предлагал сжечь меня сию минуту, а Яматов настаивал, что сжечь меня, конечно, нужно, но не прямо сейчас. Причём о том, что Дмитрий меня заберёт с собой, даже речи не было.
Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Неизвестно до чего эти два упыря договорятся. Пока мужчины ругались, я тихонечко, стараясь не привлекать к себе внимание, без резких движений, доползла до невысокого круглого столика, взяла графин с водой, посетовала, что заполнен он не до краёв и, подобравшись к камину, вылила воду на паленья. Полностью огонь мне не удалось затушить, но он заметно поутих.
– Да ты просто запал на её смазливую мордашку, вот и оттягиваешь момент. Что, не успел попользоваться? Так я тебе комнату мигом выделю, часа хватит или больше времени дать? – вернулась я к сути спора как раз в тот момент, когда Глеб не просто меня оскорбил, а в грязи вывалял.
– Да нахрен она мне не сдалась, – рявкнул Яматов. Обидно, а я на него такие надежны на спасение возлагала. Выходит, ошиблась. – Но бездумно губить в данный момент единственную реальную возможность узнать, кто стоит за нападениями и убийствами я тоже не собираюсь. Где ты её собирался сжечь, во дворе или в подвале? Ты даже не знаешь, как это правильно нужно сделать…
– В камин гад меня тащил, – уточнила я. Думала, никто из присутствующих и не услышит мой тихий писк, но нет, Яматов услышал.
– Где?! – испепеляя Глеба взглядом, взорвался Дмитрий, так что ноздри раздувались, а кадык ходил ходуном, – Серьёзно… сейчас… и в камине! С таким же успехом ты мог ей в лоб пулю пустить, эффект был бы тем же – холодный женский труп.
– Я не могу больше ждать, ты же знаешь, что произошло. Алёшке было всего шестнадцать, а его как поросёнка разделали и бросили, как падаль, гнить в яме, – стукнув кулаком по столу, зарычал Глеб. – Если я лично не распорю брюхо и не пущу кишки тому, кто убил моего брата, по сути, ещё ребёнка, сойду с ума. Если надо рискнуть жизнью какой-то там девки, то я готов.
Вздохнула. Мне жаль брата Глеба, но его жестокость по отношению ко мне смерть мальчика всё равно не оправдывает. Похоже, он не так хочет убийцу найти, как выпустить пар, оборвав мою жизнь.
– У нас одна цель, – устало произнёс Яматов, – прекратить нападения. Давай, сыграй убийцам своего брата на руку, уничтожь Марию.
Глеб закусил нижнюю губу и отвернул голову к стене.
– Я не верю, что к сожжению можно подготовить – это сказки. Тут либо выживет и обретёт дар смотреть в прошлое, либо сгорит. Ты перечитал много старых книг и бредни в них. Вот что я скажу – бессмысленно спорить. Девку я не отдам. Хочешь из-за неё разорвать наш договор о сотрудничестве? Пожалуйста. Я не против. Попробуешь отнять её силой. Вперёд. Получишь войну.
– В тебе говорит горе, оно же лишает возможности рассуждать здраво. Дам тебе скидку и притворюсь, что ничего о разрыве договора и войне между нами я не услышал, – сказал Яматов и быстрым шагом подошёл к креслу, возле которого я сидела на полу. – Но предупреждаю, – вкрадчиво произнёс мужчина и, ухватив меня за волосы, заставил встать, – не обнаружу Машу завтра живой, или на её теле появиться ещё хотя бы один синяк или ссадина, обещаю, никто не выйдет из этого дома живым, включая тебя, Глеб. Советую прислушаться к моим словам. Если так не терпится сжечь Марию, пусть так, но сделаем мы это вместе, по всем правилам и завтра.
Глеб запрокинул голову к потолку и, простояв так несколько секунд, бросил:
– Ладно, договорились.
