Наталья Соболевская
В ловушке у монстра
Глава 17
– Ошибаешься, в тебе нет ничего человеческого, отродье Сатаны, – безуспешно отпихивая от себя мужчину, огрызнулась я. – Только нелюди жгут других людей или рассуждают об этом, словно это забава, а не страшная мучительная смерть.
– Машенька, я говорил, что мне жаль, но сожжение необходимо, – с долей раздражения напомнил директор. – Со своей стороны могу лишь гарантировать, что сделаю всё для того, чтобы твой восхитительный носик по-прежнему дышал на этой земле после костра. Но обещать ничего не могу. Извини, – бесстрастно произнес Яматов, как будто речь идёт не о моей единственной и неповторимой жизни, которая толком начаться-то не успела, а о том, пойду я летом в отпуск или нет.
Лицо директора всего в нескольких сантиметрах от моего, плюнуть бы в его наглую рожу, чтобы ухмылку стереть, но опасаюсь. Садистский мозг Дмитрия Тагировича такое выдумает, что костёр мне покажется благом.
– Не стоит, – процедил мужчина сквозь зубы, как будто точно знал, о чём я сейчас подумала, и посмотрел так, что кровь в жилах заледенела.
– Вы что, ещё и мысли читаете? – нахмурилась я.
– Чтобы понять, что ты задумала глупость и пакость, не надо быть ясновидящим, достаточно быть просто зрячим, – руки Яматова вновь активировались, и если прежде они лежали у меня на спине и только удерживали от побега, то теперь проползли вниз, крепко обхватили пятую точку и по-хозяйски её сжали.
Хоть внутри всё клокотало от возмущения, внешне я старалась выглядеть спокойной, даже выдавила для Яматова, что-то отдалённо похожее на улыбку, чем усыпила бдительность. Наверняка он считает, что теперь я его так боюсь, что позволю делать с собой всё, что угодно.
Как бы не так! Перетопчишься, чёрт рогатый!
Пока Яматов, уткнувшись мне в шею, её зацеловывал, отбросила в дальний угол инстинкт самосохранения. Что терять приговорённому к костру человеку? Потянулась к столу, схватила кружку кофе и медленно, наслаждаясь каждым мгновением, вылила содержимое на голову мужчины. Жаль, кофе остыл и не обжигает, зато Дмитрий Тагирович охладится. А то, похоже, у него комплекс Бога зашкаливает – все тридцать три удовольствия ему подавай.
Мужчина сначала замер, а потом поднял на меня полный недоумения и вместе с тем негодования взгляд.
– Мария, ты ополоумела что ли?! – рявкнул он так, что стены задрожали, а затем с пренебрежением и не церемонясь резким рывком скинул моё тело со своих колен.
Повезло, что я приготовилась к подобной реакции и успела сгруппироваться, а то запросто, падая вниз на пол, могла расшибить голову об угол стола.
– Это я полоумная?! – вставая на ноги, крикнула я. – Спешу тебя обрадовать – это ты полный псих! Кем ты себя возомнил?! Богом?! Дьяволом?! Два в одном?! Пусть я не понимаю, как ты проворачиваешь эти жуткие фокусы, зато знаю, они противоестественны! Как ты заимел это умение, продал свою душу?! Или, скорей, чужую предложил, с тебя станется! – несдержанно вопила я во всё горло. – Или нет, постой, у меня другое предположение, – картинно задумалась, а потом сделала вид, что меня озарило. – Ты сжигаешь девушек и всем как одной говоришь: «Прости, дорогая, я вынужден…» Как ты меня выбрал? Просто ткнул пальцем в толпу и решил – пусть жертвой будет она?
Яматов слушал внимательно, не перебивал. Иногда кривился, это да, но открытого проявления агрессии на его лице я не замечала, хоть и понимала, он притих временно. Сейчас я выступаю на сцене с сольной программой, но скоро наступит его черёд. И вот этот момент настал, мужчина слегка напряг мышцы, подался корпусом вперёд. Сразу сообразила – он собирается встать, и отступаю вглубь кабинета.
– Значит, считаешь меня монстром. Пусть так, я не против, – усмехнулся Дмитрий Тагирович, и медленно шаг за шагом приближался. Зачем ему спешить, я уткнулась спиной в стену, отступать некуда. – Знаешь, когда можешь больше, чем другие, границы нравственности затираются, и ты пользуешься тем, что имеешь. Но я тебя не выбирал и в твоих бедах не виноват. Не я бы тебя нашёл так кто-то другой. Всего лишь вопрос времени. Результат прежний – костёр. Но в отличие от остальных, мне не плевать, погибнешь ты или нет. И не потому, что я добренький, а потому, что ты мне очень нужна, вернее твой дар, который проснётся, если твоё тело выживет после сожжения.
– С чего ты вообще взял, что какой-то там дар у меня есть?! – взвизгнула я и зажмурилась. Яматов протянул ко мне руку и больно горло сдавил, но в голове крутился целый ворох вопросов и я, хрипя от нехватки воздуха, продолжила их задавать. – Если не ты виноват, то кто, и зачем тебе нужен мой мифический дар?
Мужчина чуть ослабил хватку, но не отпустил. Он нагнулся, чтобы посмотреть мне в глаза, и с призрением выплюнул:
– Папаша твой виноват. Он сначала допустил, что твоя мать забеременела, а потом позволил ей родить.
– Сомнительное преступление, – язвительно заметила я. – Лично я никакого греха в этом не вижу.
– Рано или поздно полукровок всегда вычисляют и рожать, заранее зная, что их ждёт – свинство чистой воды. Куда гуманней удавить их в младенчестве, чтобы после не мучились. Я знаю твоего отца и не ожидал от него подобной жестокости.
– Ты знаком с папой? – удивилась я.
– Да, лет пять назад у нас с ним был совместный проект…
– О чём ты? Папа всю жизнь проработал рядовым инженером на заводе, а ты ворочаешь миллионами. Какой совместный проект у вас с ним мог быть? Ты что, смеёшься?
– А-а-а, да ты же не в курсе. Тот плюгавенький мужичок, который живёт с твоей матерью, не приходится тебе биологическим отцом. Никогда не задумывалась, почему такая видная и красивая женщина обратила на него внимание? Да потому, что хоть внешность и подкачала, но он хороший, надёжный и добрый, только такие мужчины и могут любить усыновлённых детей, как своих. Ни разу не видела их свидетельство о свадьбе? Когда они поженились, тебе было три года.
К горлу подступил ком, а на глаза навернулись слёзы. Накатившая обида на родителей за бессмысленную и никому не нужную ложь перевесила страх перед Яматовым и перед грозящей мне гибелью. Зачем они лгали? Зачем? В том, что Дмитрий Тагирович сказал правду, не приходиться сомневаться. Ему незачем врать – просто нет смысла.
– Руку убери, – прошипела я. – Ты же вроде как сжечь меня собираешься, а не душить.
Как ни странно, Яматов не только убрал руку, он ещё и отошёл на пару шагов назад. Видимо, даже дьяволу не чуждо сочувствие.
Собралась, не время сейчас раскисать, да ещё перед кем, перед Яматовым.
– Что за дар мне грозит, если выживу? – подняв высоко подбородок, спросила я, и в глазах собеседника появилось что-то отдалённо похожее на уважение.
– У тебя появиться лишь одна способность – мысленно проникать сквозь время в прошлое и видеть то, что произошло. Причём это будут не просто какие-то там расплывчатые видения, это будет яркая точная картинка, словно ты на самом деле там присутствуешь, – пояснил директор, а меня потянуло на смех.
– Всего-то! Смотреть в прошлое! А я-то думала, как минимум научусь землю вспять поворачивать. Столько возни и шума и ради чего?
– Твой дар поможет узнать, кто открыл охоту на таких, как я. Вот уже более пяти лет нас истребляют, иногда по одному, иногда целыми семьями. Мы объединились, организовали полномасштабное расследование, подключили все связи, деньги, но не продвинулись ни на шаг. Я укажу тебе дату и время одного из убийств, и ты посмотришь, кто убивает. Подозреваю, кто-то создал организацию с целью очистить мир от мне подобных. В массе люди боятся того, чего не понимают, и хотят это уничтожить.
.– Х-м-м, а в чём они не правы. С такими возможностями как у тебя, влезть в голову, например, президента страны не составит труда, а потом рули им куда вздумается. Разве не так?
– Мы не стремимся к мировому господству и не вмешиваемся в политику.
– Допустим. Но ты легко согласился обменять мою жизнь на свою, а это чести не добавляет. Ты боишься, что неизвестные тебя уничтожат, поэтому готов рискнуть моей жизнью, чтобы спастись.
Яматов напрягся и сжал губы, теперь на их месте образовалась изогнутая вниз линия. Надо же, оскорбился.
– Ты ошибаешься, моя цель – отомстить за смерть родителей и сестры, – с надрывом рыкнул Яматов.
Опустила глаза в пол. Нет, моё убийство тот факт, что Яматов потерял семью, всё равно не оправдывает, но чисто по-человечески я ему соболезную.
– Одного не пойму, если тебе нужно заглянуть в пошлое лишь раз, почему ты не обратишься к уже прошедшему через огонь полукровке? Кажется, ты так нас называешь.
Мужчина хмыкнул и пояснил.
– Всё просто, их просто нет. Последняя, выжившая после огня, согласно собранным данным, умерла больше двух сотен лет назад.
– Неужели такие, как ты, настолько себя контролируют, что на протяжении двух веков никто из вас не заимел ребёнка от кого не положено.
– Нет, не настолько. Точную цифру не назову, но мне известно о пятидесяти детях, которые появились от недосмотра. Ни один из них не прошёл костёр. Всё погибли.
Пошатнулась, ноги отказались держать тело в горизонтальном положении, мозг бухгалтера заточен под анализ цифр, и он мигом прикинул, какая вероятность у меня дышать после огня.
– Получается, процент, что я выживу, минимальный и стремится к нулю, – облокотившись на стену, озвучила я.
– Да, – кивнув, согласился директор и тут же добавил. – Если ты станешь сотрудничать на добровольной основе, мы увеличим этот процент. Я долго изучал данный вопрос, углубился не на два дека, а гораздо глубже и заметил определённую тенденцию. Те полукровки, которых заранее готовили к сожжению и проводили с ними определённые ритуалы, выживали чаще остальных. Маша, я не зверь, мне не нужны напрасные жертвы…
– Да пошёл ты знаешь куда! – взорвалась я. – Благодетель чёртов!
Глава 18
В комнате после моих слов воцарилась гробовая тишина. С опаской поглядываю на Яматова. Он задумчиво мерит кабинет шагами, и непонятно, что творится в его голове. То ли он обдумывает, как меня скрутить, засунуть в багажник автомобиля, а там уже распоряжайся, как захочешь. То ли выстраивает новую стратегию, как уломать меня согласиться добровольно.
– Ну что-ж, – наконец нарушил молчание мужчина. – Со своей стороны я сделал всё возможное, чтобы решить вопрос малой кровью. Решение принимать тебе, это право у тебя не отнять. Желаешь быть не гостьей в моём доме, а пленницей – пожалуйста. Действовать силой даже проще. Каждый раз не придётся объяснять, зачем и для чего те или иные манипуляции нужны. Без особых церемоний обездвижу твоё тело и дело с концом. Да к тому же хорошо сэкономлю. Я планировал обеспечить тебе безбедное будущее и предоставить защиту в случае благополучного исхода, чтобы твоим даром не пользовались все, кому не лень. Но… я повторюсь. Выбор ты сделала, хоть и неправильный.
Чтобы ты треснул, Яматов.
Поёжилась и прикинула. Этого гада ведь и правда не покоробит и связать меня, и в подвале держать на хлебе с водой. Как не крути, но последние деньки лучше провести в комфорте, чем сидеть в сыром помещении с крысами и кляпом во рту. Почему-то именно так мне представлялась участь пленницы.
– А поподробней об условиях, если я справлюсь с поставленной задачей, можно послушать? – с понурой головой протянула я, и на лице Яматова мгновенно заиграла довольная улыбка. Радуется, чёрт рогатый. Конечно, если человек задаёт вопросы, значит, готов к диалогу.
Дмитрий Тагирович нацепил самую благожелательную маску из всех возможных, спешно ко мне подошёл и, взяв за руку, отвёл к дивану, где галантно предложил присесть.
– Мария, кофе остыл, попросить принести горячий?
– Обойдусь, – мотнула я головой. – Давайте уже ближе к делу.
Яматов предложил много и щедро. Первое – он пообещал в случае летального для меня исхода, именно этим термином мужчина заменил слово смерть, позаботиться о моих родителях, что для меня очень важно. Ведь они наверняка рассчитывали на то, что в преклонном возрасте им будет помогать дочь. Потом, если выживу, посулил крупную сумму, после получения которой, я могу не работать до конца дней. И ещё, что немаловажно, – пожизненное опекунство и защиту.
– Если мы добавим ещё несколько пунктов в наш договор, то я согласна, – выдохнула я и аккуратно посмотрела на Яматова. Он кивал головой.
– Давай, Машенька, торговаться.
– Торговаться – это громко сказано. Я всего лишь хочу потребовать человеческого к себе отношения. Ты не должен влезать без спроса мне в голову, – заявила я, и Яматов закатил глаза, но кивнул, соглашаясь на условие. – Потом пообещай, что не станешь распускать руки, – сказала я, и мужчина отреагировал молниеносно и бурно.
– Мария, многое из того, что я буду делать с тобой, предполагает телесный контакт. Как мне работать, если нельзя трогать руками?
– Дмитрий Тагирович, не оскорбляйте свой ум и не прикидывайтесь идиотом. Одно дело касаться по нужде и для дела, и совсем другое – лапать в неположенных местах когда заблагорассудится.
– Нет, – хмуро ответил Яматов.
– Если вы говорите мне нет, то и от меня услышите то же самое. Прощайте, Дмитрий Тагирович, – встала, расправила юбку и уверенно шагнула к выходу.
– Ладно, – недовольно протянул директор, когда я дошла уже до двери и потянулась к ручке.
Ура! Маленькая, но победа. Возликовала, но сразу пришла мысль. Сколько стоит слово Яматова? Как показывает опыт, он не слишком обременён моральными принципами.
Вернулась к дивану, на котором сидел хмурый Дмитрий Тагирович и, подперев руками бока, поинтересовалась:
– А какие вы мне дадите гарантии, что выполните всё, что обещали?
– Никаких, – подняв на меня взгляд, лаконично ответил мужчина. – Чувствую, тот крест с цепочкой, что я подарил, у тебя с собой. Дай мне его.
Без лишних вопросов расстегнула на косметичке молнию и, вынув оттуда коробочку с украшениями, протянула её директору. Хорошо, что Яматов вспомнил о подарке, я же, собственно, сюда и пришла, чтобы его вернуть.
– Вот. Ценники и пломбы я не снимала, без проблем сдадите обратно в магазин.
Дмитрий Тагирович ничего не сказал, но недовольно цокнул и посмотрел на меня, словно я маленький неразумный ребёнок, ляпнувший несусветную глупость.
– Мария, ты добавила в наш устный контракт два лишних пункта, и я добавлю столько же, – не спросил, а именно поставил в известность мужчина. Затем, открыв коробку, он провёл поверх неё рукой, и от того, что начали вытворять после этого украшения, я усиленно и часто захлопала ресницами.
Крестик с цепочкой ожили. Сначала они хаотично прыгали в упаковке, потом, когда выбрались из неё, перекочевали на стол. Там слились в одно целое и трансформировались во что-то, по виду похожее на ящерку. Тело изящной рептилии сверкало камнями, она издавала странные звуки, напоминающие чихание, дёргала мордочкой и скребла острыми коготками по стеклянной столешнице.
Даже с учётом всей дикости ситуации, зверушка не просто красива, она до одури мила, так и тянет протянуть ладонь, чтобы ящерка запрыгнула, и погладить.
– Чудо чудесное, – наклонилась ближе к столу и внимательно изучаю рептилию взглядом. – Хороша.
– Охраняй, – приказным тоном сказал Яматов, и ящерка задрыгала задними лапками.
– Ой-й, – только и успела выдохнуть я, как рептилия прыгнула мне на плечо и, делая в тонкой блузке дырки, впилась хоть и маленькими, но острыми когтями в кожу. – А-а-а! – смахивая существо, завопила я во всё горло от неожиданности.
– Маша, прекрати верещать и пугать ящерку, – послышался ровный спокойный голос Яматова рядом с ухом. – Ты ей лучше имя подбери.
С выпученными глазами уставилась на своё плечо и вижу картину. Директор подушечкой пальца гладит зверушке шею, а та благодарно к нему ластится и как кошка урчит.
– Ваша ящерка, вы ей имя и давайте. Я-то тут причём? И снимите её, пожалуйста!
– Нет, Машенька, это моё первое условие. Она теперь всегда будет при тебе, через неё я смогу видеть и слышать, что с тобой происходит, – обрадовал мужчина, и я недовольно поморщила нос. – Ну, если такая слежка не устраивает, то есть альтернатива, всегда и повсюду таскаться за мной.
– Какая же это альтернатива, это чистой воды шантаж. Естественно, я на такое не соглашусь, – прошипела я и поёрзала. Оккупировали, черти. Одна на плече в клубок свернулась и млеет, а другой ладонь мне на спину положил и делает вид, что так и надо.
– А кто сказал, что будет легко. Мария, ты на ближайшие месяцы под моим полным контролем. Привыкай.
– Дмитрий Тагирович, – многозначительно покашляла я. – Вы бы конечность свою убрали, мы же вроде как договорились – руки не распускать, а не прошло и пяти минут, вы опять за своё.
Мужчина сквозь зубы прорычал что-то непонятное, сильно подозреваю, матерные слова, тяжко вздохнул, но руку убрал.
Обнадёживает, что упоминание о договоре подействовало на директора, он хоть и нехотя, но старается его соблюдать. Надеюсь это не временное явление, и он не плюнет на данное обещание в будущем.
– То есть, если рядом ящерка, сплю ли я, принимаю душ или уединилась в туалете, вы будете не только в курсе всех этих событий, но и сможете, при желании, за мной наблюдать, верно? – с прищуром разглядывая маленькую шпионку, которая нагло развалилась у меня на плече и чешет за ушком, уточнила я у Яматова.
– Совершенно верно, – подтвердил мужчина тоном, словно приватность в личной гигиене это сущий пустяк.
Прикрыла глаза. Дикость какая! Нет, я так жить не смогу. Перестану есть и пить, чтобы в туалет не ходить, а мыться начну исключительно в одежде.
– Если условия такие, то лучше прямо сейчас сожгите, чтобы не мучилась, – вполне серьёзно отрезала я, потому что лозунг о том, что естественно – то не безобразно, точно не мой. От смущения и стыда изведусь и на стены полезу. Если так выходит, что я вынуждена посетить туалет в гостях у друзей или в торговом центре – это уже целая трагедия, а тут выходит ещё хуже. Рядом со мной постоянно будет находиться посторонний человек, да к тому же мужчина.
– Машенька, неужели стесняешься? – со смешком изрёк мужчина и специально внимательно оглядел меня, начиная с туфель и заканчивая макушкой. – Напрасно, многие девушки, если бы имели твою фигуру, то ходили бы исключительно голыми.
– Ага, очень смешно, – раздражённо бросила я.
– Да ладно, ты успокойся, ишь как завелась, – смешливо бросил Дмитрий Тагирович, бережно взял зверушку за шкирку и пересадил её мне на ямочку у основания шеи. Ящерка, пощекотав кожу, вдруг замерла. А когда я опустила голову, чтобы посмотреть, что с ней, то вместо рептилии увидела крестик, что висел на цепочке. – В таком состоянии ящерка ни звук, ни изображение мне не передаёт. Мария, с этим нюансом твоя душа спокойна?
– Ну так ещё куда не шло, терпимо. А насчёт души. После нашего с вами договора сомневаюсь, что она у меня есть.
– По-твоему я сам дьявол? – вкрадчиво уточнил мужчина, а у самого бесята в глазах пляшут. Яматов хоть и говорит, что ему жаль отправлять мою бедную шкурку на костёр, но пока ему очень даже весело и вольготно забавляться с новой игрушкой. Каждый раз, когда у меня глаза округляются от удивления или страха из-за его фокусов, и я вздрагиваю, вижу, как Дмитрий Тагирович, не побоюсь этого слова, – кайфует.
– Если вы и не сам дьявол, то точно его родственник. Причём близкий, – гневно заявила я и спросила. – А что там со вторым условием?
– Прекращай мне выкать. Ты теперь не моя сотрудница, а, если так можно выразиться, партнёр. Я Дима, ты Маша, и мы не разлей вода.
– Ага, партнёр, – закивала я головой, – которого к концу сделки сожгут!
– Не падай, Мария, духом, что-нибудь придумаем, – подбодрил Дмитрий Тагирович, глянул на наручные часы и присвистнул. – Ого, а нам ведь уже пора. Машенька, дуй к себе в бухгалтерию, мигом одевайся и спускайся на парковку, я тебя там подожду. На всё про всё даю максимум десять минут.
Глава 19
Остолбенела.
– А мы что, куда-то опаздываем? – наблюдая за тем, как Яматов накидывает на плечи пальто, поинтересовалась я.
– Да, чем скорее уедем из города, тем быстрей приступим к твоей подготовке.
– Из города? – попугайничаю я.
– Ага, у меня в уединённом месте есть дом. Нам там будет удобно, – пояснил мужчина и рявкнул: – Машка, ноги в руки и бегом собираться! Терпеть не могу убивать время на то, чтобы кого-нибудь ждать.
– То есть вы планируете прямо сейчас увезти меня неизвестно куда, и при этом вернусь я или нет – неизвестно, – сама для себя разъяснила ситуацию и отрицательно помотала головой. – Нет- нет… мне надо подготовиться. Во-первых, морально, во-вторых, соседке ключи от квартиры отдать. Мало ли. Затоплю жильцов снизу или ещё какое ЧП случится, а без меня в мой дом не попасть. Потом друзей обзвонить я хотела, чтобы сказать то, что собиралась. Вдруг я их больше никогда не увижу. Да много у меня всяких разных дел. Сегодня никак не получится! – эмоционально отнекиваюсь я, только что ногой об пол не топочу. Яматов с каждой секундой всё угрюмей и злей.
Ох, что же началось после…
Мы орали, словно припадочные, и каждый тянул одеяло в свою сторону, убеждая другого в своей правоте. Яматов, угрожая всеми казнями небесными, свирепствовал по полной программе. Я от него не отставала, отстаивала свою точку зрения криком, иногда переходя на ультразвук. Был момент, когда я схватила со столика тарелку с бутербродами и чуть не запулила ею в Дмитрия.
Переломным стал тот факт, что я сорвала горло. Горланить уже физически не могла и начала говорить тихо а, следовательно, и спокойно.
Заметила, Яматов сразу убавил громкость и обороты. Призадумалась. А верную ли я тактику с директором выбрала?
Выдохнула, присела на стул, голову склонила пониже, обхватила себя руками и с несчастным видом жертвы жалобно так повторила всё, что уже слышал Яматов.
Дмитрий Тагирович подошёл, присел рядом на корточки, сначала утешил, а потом беспроблемно согласился дать мне отсрочку на день.
Ух ты. Какая я молодец!
Когда я, с трудом сдерживая победную улыбку, мчалась прочь из кабинета Яматова, он бросил мне предупреждение:
– Мария, один шаг вправо, один влево, – перекидываю тебя через плечо и увожу. Поняла?
– Ага, – не оборачиваясь на мужчину, отозвалась я, и след мой простыл.
Эйфория от победы в споре выветрилась, как только за мной захлопнулась дверь. Зато пришла леденящая душу тревога за будущее и гнетущая пустота. Вот так живёт себе человек потихонечку, о конце не задумывается, а потом бац – и он уже маячит на горизонте. Сколько всего собиралась сделать и не сделала – целая вереница. Постоянно и много мечтала и ведь практически ничего не воплотила в жизнь. Давно планировала безрассудный прыжок с парашютом, но всё время откладывала его на потом. Теперь, может, никогда не попробую на вкус, какого это – лететь в свободном падении. Ещё с юношества хотела научиться играть на гитаре. И что в итоге? Да ничего. То время для курсов неподходящее, то маникюр жалко, то ещё какая-нибудь отговорка. Правильно говорят люди – не откладывай на завтра то, что можно выполнить сегодня. Лично от себя добавлю – завтра просто-напросто может и не наступить.
– Маша, сильно досталось, да? Слышала, как вы там кричали. Хоть не уволил? – тревожно спросила секретарша Яматова. Видно, девушка искренне переживает. Счастливая. Ей невдомёк, что увольнение – это не самое страшное из возможных бед.
Всегда считала Анастасию хорошенькой, но то, что у девушки удивительный и крайне необычный васильковый цвет глаз – даже не замечала.
– Если бы… – ещё больше вводя секретаря моего личного дьявола в недоумение, неопределённо ответила я и огляделась.
Надо же, как меняется вокруг мир, когда есть вероятность, что ты доживаешь последние деньки на земле. У меня словно зрение во сто крат обострилось, подмечаю каждую мелочь. Над столом Насти висит картина – шторм и корабль терпит крушение. В приёмной я далеко не в первый раз нахожусь, но картину только сейчас разглядела. И буйство красок отметила, и как мастерски художник передал эмоциональную атмосферу трагедии.
Возвращаясь на рабочее место, проходила в коридоре мимо окна. Ещё вчера, глядя на зимний пейзаж и снег за стеклом, ругнулась бы на погоду. А сейчас родилась мысль о том, как было бы чудесно выйти на улицу, поднять голову ввысь, чтобы снежинки падали на лицо и таяли. Я так часто делала в детстве, только ещё язык высовывала. Совсем об этом забыла, а сейчас вспомнила.
Перед тем, как уйти с работы домой, переименовала некоторые папки в компьютере, пересортировала их и в шкафу убралась. Пусть сотруднику, которому достанется моё место, будет удобно находить нужные файлы, может хоть раз вспомнит меня добрым словом.
Зашла домой и, не снимая верхней одежды и обуви, прошла на кухню, села на стул, закрыла лицо ладонями и целый час ревела навзрыд. Себя жалела, родителей, несбывшиеся планы. Когда слезы высохли, твёрдо решила, если выживу, буду жить на полную катушку. Обязательно съезжу в какую-нибудь экзотическую страну, заведу собаку, и пусть она мне хоть всю квартиру сгрызёт. Разве это важно, когда взамен ты получаешь верного друга? А ещё возьму кредит и куплю красную спортивную машину и конечно запишусь на курсы гитары.
Яматову красочно расписала, что дел у меня в доме перед отъездом целая куча. На деле на всё про всё я потратила минут тридцать. Спустилась на второй этаж и на всякий случай вручила дубликат ключей от моей квартиры соседке, перекрыла воду в кранах, на видном месте оставила важные документы, чтобы родителям, в случае моей смерти, не пришлось перерывать весь дом. Ну и, собственно, всё. Далее у меня по списку шёл обзвон друзей и знакомых. Перебирая в телефоне записную книжку, внимательно смотрела на мелькающие в ней имена и с грустью поняла – прощаться мне не с кем. Я не вынесла из школьной жизни и студенческой во взрослую жизнь ни одного настоящего друга. Печально. Получается, осталось только связаться с родителями, рассказать им небылицу о продолжительной и очень важной командировке в местность, где могут быть перебои со связью, а то неизвестно, позволит мне Яматов маме с папой ежедневно весточки высылать.
Первоначально, чтобы душу не рвать, не собиралась ехать к родителям в гости и планировала обойтись разговором по телефону. Но потом рассудила, как же я напоследок их обоих не обниму, не увижу людей, которые единственные во всём мире меня любят.
Спешно собралась и вышла на улицу. Мой путь к дому родителей лежал через торговый центр. А что… накуплю им подарков, зачем теперь экономить, сбережения имеются, буду тратить. В магазинах брала всё, на что падал глаз, на цены внимания не обращала. Гулять так гулять.
Ныряю из одного магазина в другой, с каждым разом пакетов в руках становится ещё больше и больше и настроение постепенно выравнивается.
«Всё, с покупками надо завязывать, а то на общение с родителями совсем времени не останется», – подумала я и направилась к эскалатору, чтобы спуститься на первый этаж.
– Маша… – услышала я позади и обернулась.
Меня окликнул Максим. Про себя чертыхнулась, вот только бывшего с его претензиями мне не хватало. Покрутила головой по сторонам. Многолюдно, так что если бывший и обидит, то исключительно словесно, а это я переживу. На фоне других проблем, устное оскорбления – сущий пустяк.
– Ого, сколько ты накупила, – окинув взглядом мои пакеты, заметил Макс, на что я лишь пожала плечами.
– Есть повод.
– Какой? – тут же спросил парень, но поймав мой взгляд, говорящий о том, что это не его дело, осёкся. – Ну есть, так есть. Слушай, тут этажом выше кафешка имеется. Составишь мне компанию за чашкой кофе? Давно нам стоит сеть и всё спокойно обговорить. Дай мне шанс, я не верю, что ничего уже не вернуть.
– Нет, у меня со временем туго. Да и если бы свободная была, всё равно не пошла бы. Ты мне за последнее время столько наговорил, что ни одни слова в мире не заставят снова с тобой начать отношения. Уж прости.
Максим невесело усмехнулся.
– Конечно, зачем я теперь тебе, ты кого повыгодней нашла. Яматов мужик богатый, ещё, в принципе, молодой и не женат. Куда мне до него.
– Никого я не находила… – бросилась оправдываться, но сразу замолчала. Зачем? Я никому ничего не обязана объяснять. – Думай, как хочешь, – безразлично бросила я, развернулась и пошла, куда собиралась.
Но перед тем, как поставить ногу на лестницу эскалатора, не знаю зачем, но обернулась на Макса. Он стоял на прежнем месте с поникшей головой и смотрел в пол.
Вернулась к Максиму, чем сильно его удивила.
– Макс, ты умный, молодой, симпатичный и очень перспективный. У тебя прекрасное образование, и ты в свои двадцать с небольшим занимаешь не последнюю должность в престижной компании. Если пересмотришь своё отношение к жизни на позитивное и перестанешь считать других людей за грязь под твоими ногтями, гарантирую, ты добьёшься такого успеха, о котором можно только мечтать. Когда встретишь девушку, а ты её обязательно встретишь, и вы друг другу понравитесь, не подавляй её, считайся с её интересами, как со своими, ну и, естественно, не поднимай на неё руку. Тогда она сделает тебя счастливым, а ты – её, – высказалась я, поднялась на цыпочки и, поцеловав Макса в щёку, шёпотом добавила. – Знаю, ты не считаешь себя виноватым за ту пощёчину, которую мне влепил, но я всё равно тебя прощаю и желаю удачи, будь счастлив.
Пока Максим недоумённо хлопал глазами, поспешила уйти. Во-первых, меня опять затошнило, но это половина беды. Крестик, висевший на теле под шубкой, зашевелился, и я чувствую, как он трансформируется в ящерку.
