Наталья Соболевская
В ловушке у монстра
Глава 46
Яматов пропустил едкие замечания Игоря мимо ушей. Мне кажется, он бы и удар в челюсть сейчас пропустил. Я прямо слышу, как у Димы шестерёнки в мозгах скрипят, новость о ребёнке переваривают.
– Ты беременна!
– Ну наконец-то дошло, не прошло и полгода, – прокомментировал отец догадку Яматова.
– Машенька, – уверенно шагнул ко мне Дима.
– Строй там, где строишь. Мы новости приехали тебе рассказать, а вовсе не обниматься, – попятилась я и выставила руки, показывая, чтобы Яматов не подходил.
Естественно, Яматов меня не послушал, он лишь на долю секунды замешкался и вновь шагнул мне навстречу.
– Тебе что-то не ясно объяснили? – между нами вырос отец. – Не подходи к моей девочке, понял.
– Да ты совсем оборзел! – рявкнул Дима и схватил Игоря за грудки. – Отойти лучше по-хорошему.
– А то что? – не растерялся отец и толкнул соперника.
Мужчины, держа кулаки наготове, топтались на одном месте и хоть в открытую друг друга не колотили, но были близки к этому.
– А давайте мы сейчас все успокоимся, – втиснулась я между отцом и Димой. – Драки между вами только не хватало. – Игорь, пожалуйста, отпусти Диму, – пропела я ласково. – А ты, Яматов, веди себя прилично, иначе уйдём.
Мужчины обменялись красноречивыми взглядами, обещавшими продолжить потасовку позже, но разошлись по углам. Думаю, не будь я в положении, никто бы из них меня не послушал, но пока в моём животе растёт железобетонный аргумент, моё требование – это закон. Жаль, что ментально могу воздействовать лишь на людей, а то бы эти двое у меня по струнке ходили.
– Мария, позволь мне положить руку на твой живот, – стиснув зубы, попросил Яматов.
– Зачем? – задала я вполне резонный вопрос.
– От ребёнка фонит как от взрослого сильного мага. Видишь, дочка, как у этого героя глазёнки от счастья забегали, хочет проверить, не ошибся ли он, – с усмешкой ответил Игорь за Диму.
– А-а-а, – протянула я, – тест на брак. Нет. Нельзя.
– Какого хрена ты несёшь! – взорвался Яматов на отца. – Мне нужно лишь убедиться, что с ним всё в порядке и дать ему себя почувствовать. Игорь, прекрати настраивать против меня Машу.
В данной ситуации мы с Игорем вели себя по отношению к Диме нехорошо и, как по мне, очень напоминали гиен, которые с упоением кусают раненого льва. Да, я это отчётливо понимала, но ничего не могла поделать, во мне говорила обида и все те ночи, что я проревела в подушку.
Но, пожалуй, нападок сегодня на голову Яматова более чем предостаточно, а то перегнём палку, и нам с отцом не поздоровится. Да и мне, если честно, противно глумиться над человеком, которого всем сердцем люблю. Ведь ещё недавно, когда думала, что он погиб, за один день вместе с Димой готова была жизнью пожертвовать.
– Хватит! – оборвала я рычание двух мужчин. – Дима, попроси Эдуарда принести нам чаю, мы все присядем и спокойно поговорим. И про пирожные не забудь.
На самом деле я бы не только пирожные проглотила, но и от супчика не отказалась с котлеткой и картошечкой, а от салатика и вовсе пришла бы в неописуемый восторг. Пока за жизнь Дмитрия переживала, о еде не думала, а сейчас, когда успокоилась, слона бы съела или, по крайней мере, опустошила холодильник Яматова как минимум наполовину.
Через несколько минут, когда мы расположились в гостиной, Эдуард принёс нам чай, к моему счастью, не только со сладким угощением в виде песочных корзиночек, но и с мясной нарезкой, икрой, кусочками краской рыбки и ещё много с чем.
Блестяшка почуяла запах съестного и заскреблась у меня в сумке. Любимица рвётся наружу, но я её пока не выпускаю. Страсти поутихнут, тогда и покормлю.
– Вчера ночью у Марии проявился дар, и она увидела твою смерть, – одним предложением Игорь вновь вогнал Диму в ступор. Вот что ему неймётся! Разве нельзя информацию дозами выдавать?
Яматов от удивления даже с кресла привстал и уставился на меня, да неподходящий момент он выбрал, я как раз корзиночку откусила и все губы в сливочном креме.
– Угадай, кто лишил тебя жизни? – подув на горячий чай и сделав глоток, будничным тоном предложил отец поиграть Диме в гадалку.
– Как дар проявился, почему? – ошарашенно спросил Яматов, когда собрался с мыслями.
– Так вышло, что я прошла испытание огнём, – не без удовольствия сообщила я.
– Как ты допустил?! А если бы Маша сгорела. Мы о чём с тобой договаривались? – Яматов всё-таки подскочил с кресла, вмиг оказался возле отца и с сжатыми кулаками навис над ним.
– Дмитрий Тагирович, а тебя собственная судьба что, совсем не волнует? – прожевав сладкий кусочек корзинки, вмешалась я, и оба мужчины на меня посмотрели. – В моём видении твой разлюбезный Глеб подкрался к тебе со спины и снёс мечом голову.
После моих слов потекла дискуссия в основном между мужчинами, мы с Блестяшкой предпочитали слушать и одновременно хомячить за обе щеки. Яматов с Игорем долго сопоставляли разные факты и пришли к выводу, Глеб и возглавляет таинственную организацию, которая с успехом уже несколько лет истребляет магов. Но открытым остался вопрос – зачем ему косить своё же племя.
Когда подобрались к теме, что у меня проснулся дар, да ещё такой необычный, с расширенными функциями, мужчины только разводили руками. Никогда раньше за всю историю никто не видел будущее.
Сдерживалась как могла, так и подмывало ляпнуть Яматову что-то в духе: «Да… Дмитрий Тагирович, опростоволосился ты, такой ценный экземпляр упустил, жалеешь небось. Но поезд ушёл. Тогда я тебе была не нужна, теперь – ты мне».
С Глебом решено было поступить радикально, а именно – устранить физически. При мне это особо не обсуждалось, видимо, отец с Димой посчитали данный вопрос не для моих девичьих ушей.
– Маша, нам всё же надо с тобой поговорить, – обратился ко мне Яматов и, покосившись на Игоря, добавил: – Наедине.
Повисла пауза.
Отец приподнял брови, тем самым задав мне немой вопрос – уходить ему или нет, а Яматов напряжённо ждал моего решения.
– О чём ты хочешь поговорить? – спросила я Диму.
– О нас, о ребёнке, а ещё о том, почему я тебя прогнал.
– Прогнал, потому что без дара была не нужна. Нас с тобой нет и никогда не было, ты мне лапшу на уши вешал, а я, наивная, верила. Ребёнок родится только через несколько месяцев, тогда и обсудим, – за минуту расставила я точки над «i».
– Нет, мы обсудим сейчас. Это мой ребёнок, и до рождения и после я буду принимать участие в его жизни.
– Так кто же против? Принимай участие на здоровье. Я лично всеми руками – за! Только ручонки лживые и подлые ко мне не тяни и избавь от ненужных разговоров, – сказала я, и такая тоска накатила, стоило представить, как это будет выглядеть в реальной жизни. Я – незамужняя одинокая мать, Дима – приходящий субботний папа. После, когда у Яматова появится семья, он станет разрываться между моим малышом и теми, которые родятся у него в браке. Совсем не о таком я мечтала. Знаю, одно моё слово – и будущее перевернётся, Дима с превеликим удовольствием с даром возьмёт меня обратно. Но до конца дней наступать себе на горло и гадать, любит ли меня Дима или ему просто выгодно держать мой дар рядом, не по мне.
Вот бы найти способ узнать, как на самом деле обстоят дела. Но, к сожалению, в душу другого человека не заглянуть.
– Пожалуй, нам пора, – шлёпнув по коленям, сообщил отец и встал. – Дмитрий, мы завтра с тобой созвонимся и более детально обговорим дальнейший план.
– А зачем вам куда-то уезжать? – засуетился Яматов. – Игорь, твой дом долгое время пустовал, там никто не убирался. Пока ты не приведёшь его в порядок, это не место, где беременная девушка может жить. Переночуйте у меня.
– Мы снимем номер в гостинице, – парировал отец и, подойдя к креслу, в котором я весьма удобно сидела и млела после сытного ужина, предложил мне руку, чтобы помочь встать.
– А по-моему Мария не горит желанием куда-то ехать. Видно же, что устала. Смотри, она почти спит, – верно подметил Дима, и отец вопросительно на меня посмотрел.
– Ты хочешь остаться?
– Нет, – мотнула я головой, – но куда-то ехать мне ещё сильней не хочется. Если ты не против, я бы приняла предложение Дмитрия Тагировича и переночевала бы здесь.
Я могла обманывать себя сколько угодно, аргументировать согласие усталостью после перелёта, и то, что голова гудит, и то, что спать хочу как собака, а ещё больше – помыться. Но в действительности я просто продлевала срок времяпровождения с Димой. Пусть в другой комнате, пусть за стенкой, но он рядом и на сердце спокойней.
Не знаю, как Игоря, но меня Яматов разместил как королеву. Эдуард устал носить в спальню дополнительные вещи, которые, по мнению Дмитрия, мне были жизненно необходимы. В придачу к имеющимся, Эдуард уложил на кровать ещё с десяток подушек: для головы, для ног, для живота, которого, к слову, пока ещё нет. Потом притащил ворох тёплых вещей, как будто на улице минус пятьдесят, а в квартире Яматова неделю нет отопления. Дмитрий Тагирович, видимо оценив мой аппетит, ещё прислал поднос со съестным. Чего на нём только я не нашла: нарезанные фрукты, клубнику со сливками, огурчики маринованные, мясные рулетики из баклажан, сыр разных сортов, горячую кружку куриного бульона, апельсиновый сок и стакан молока… Блестяшка виляет хвостом и облизывается.
Приняв душ, мы с ящеркой легли и под телевизор заснули, но вскоре меня разбудил шум за дверью, вернее, мужские голоса, которые о чём-то спорили.
– Так и знал, что ты просто так её не оставишь в покое. Не буди девочку, пусть выспится, – пробасил Игорь.
– Да не собирался я Машу будить, просто хотел убедиться, что всё в порядке, – Яматов старался говорить шёпотом, но всё равно выходило громко.
Мужчины долго препирались, но разошлись, а у меня из-за их дебатов сон как рукой сняло.
По телевизору идёт какая-то скукота, за окном смотреть нечего – ночь, просто лежать – надоело, выхода в интернет нет, ну хоть на стену лезь, а заняться мне нечем.
На выручку пришёл новый дар. Комната, как в прошлый раз, покрылась рябью, и я перенеслась в далёкое детство. На улице лето, детская площадка, а пока маленькая девочка, то есть я, катаюсь с горки. Совсем молодые родители сидят на лавочке и украдкой целуются. А-а-а, милота.
Вернувшись в настоящее, улыбнулась. Выходит, я не только будущее, но и прошлое могу видеть. Ай да я! Ещё бы научиться процесс контролировать – и красота.
С окунанием в прошлое, время до утра пробежало незаметно. Что я только не посмотрела. Иногда видела себя или знакомых, но чаще наблюдала за жизнью посторонних людей, о существовании которых даже не подозревала. Самым скучным видением было пятое по счёту. Несколько минут лицезрела спящую на стуле работницу музея. Зато повеселилась на кавказской свадьбе, но пришлось и погрустить с девушкой, которая горько плакала, глядя на фотографию парня в телефоне, и умоляла его позвонить.
Окружающая обстановка опять дрогнула и…
О нет, только не это, не хочу смотреть, как Яматов выпроваживает меня из квартиры и вновь повторяет мерзкие слова: «– Без дара ты мне не нужна».
Зажмурившись и прикрыв уши ладонями, пыталась сконцентрироваться и поскорей убраться из этого жуткого момента. Но как я не напрягала мозги, по-прежнему оставалась в комнате вместе с Димой и с собой из прошлого.
Не вижу, что происходит, но всё равно слышу. Яматов меня прогоняет, а я сопротивляюсь. Какая же идиотка, голос дрожит и умоляющие нотки в тоне, как это я ещё перед Димой на колени не рухнула. Жалко себя и одновременно стыдно за то, что так унижалась. Ну зачем мне понадобилось в такую минуту ему в любви признаваться?
Я из прошлого бросилась в гардеробную собирать вещи. Вздохнула с облегчением. Ну наконец-то, если память не изменяет, это практически конец сцены.
– Я готова. Будь добр, сообщи, когда Игорь подъедет, а до этого, не сочти за труд, сними с меня эту хрень, которая заставляет меня тошнить каждый раз, когда рядом мужчина, – бросила Яматову точная моя копия, когда вернулась.
– Уже снял, а Игорь ждёт тебя в столовой. Маша, я тебя с отъездом не тороплю, можешь спокойно собраться, поесть…
– Да пошёл ты…
Хотя бы последнее слово осталось за мной и то радость.
За второй мной хлопнула дверь. Раскрыла глаза и жду, когда обстановка дрогнет, и я обратно перенесусь в настоящее.
Кукишь мне с маслом на блюдечке.
Стою спиной к Яматову, ногой по полу топаю и ничего.
Вздрогнула. Позади раздался, нет, даже не крик, а звериный рёв. От страха пригнулась и чисто на инстинкте обернулась в сторону, откуда исходил леденящий душу звук.
– А-а-а! – заверещала и, закрывая голову руками, упала на пол. А всё из-за того, что Яматов схватил первое, что ему попалось, а рядом с ним стоял стул, и запустил его в стену. Как раз в то место, где я находилась.
Конечно, не пострадала, стул не мог мне навредить. По факту меня в комнате нет, но всё равно, когда ни в чём неповинный предмет интерьера грохнулся о стену и разлетелся на мелкие щепки, уклонялась от обломков, которые, к слову, если и попадали в меня, то проходили насквозь.
Дима с невменяемым выражением долго смотрел в одну точку, а потом закрыл лицо руками и медленно сполз на колени. Когда его лоб коснулся пола, Яматов протяжно застонал.
Не знаю, но мне кажется, когда избавляются от ненужной женщины, так не горюют и мебель не крушат.
Осторожно, на цыпочках, как будто Яматов может услышать шаги, подкралась к нему и рядом присела. Диму не просто трясло, его колотило, как от озноба. Такое ощущение, что ему только что сообщили о кончине близкого человека.
Наклонилась ниже и прислушиваюсь, Дима что-то шепчет.
– И я люблю тебя, Машенька, прости, но рядом со мной ты погибнешь.
В душе буйным цветом зацвело необъятное поле ромашек, соловьи запели свою лучшую песню, а солнце прогнало тучи и засияло. Пошатнулась, физически ощутила, как плечам и спине стало легче, потому что на них больше не давит обида и боль от неразделённой любви.
Сквозь слёзы радости я улыбнулась и погладила живот.
– Ну вот, маленький, а мы переживали. Будет у нас папа, и мы все втроём перед новым годом будем ёлку во дворе наряжать, каждое утро просыпаться и завтракать, да много чего, главное – всегда вместе.
Широко распахнув руки, потянулась к Диме, чтобы обнять, но его образ растаял прежде, чем успела его коснуться.
Глава 47
Когда вернулась в настоящее время, молилась, чтобы дар куда-нибудь вновь не унёс, мне срочно требуется поговорить с Димой. Зря я его вчера не выслушала. С другой стороны, может, и нет, ведь всё равно не поверила бы.
Метнулась к двери, но увидев отражение в зеркале, решила с разговором повременить, пока в должный вид себя не приведу.
Никогда я так быстро не чистила зубы, и душ не принимала. Пока волосы феном сушила, клок волос из-за спешки выдрала. Из одежды накинула то, что лежало на самом верху сумки. Какая разница что надевать, когда планирую через минут десять раздеться.
Судорожно копошась в косметичке в поисках туши для ресниц, замерла.
А почему я ни Диму, ни отца не чувствую?
Они где?
Откинув косметичку в сторону, как есть, вышла из спальни и первым делом направилась в комнату Яматова. Она оказалась пуста. Толкнув дверь комнаты Игоря, посмотрела на пустую аккуратно застеленную кровать, и в сердце поселилась тревога.
Конечно же надежду я не оставила, что мужчины где-нибудь в квартире, и бегаю, заглядываю в каждый угол.
– Где Дима или Игорь? – встретив в коридоре вездесущего Эдуарда, накинулась я на него.
– Хозяин и его гость уехали. На случай, если вы проснётесь, просили передать, чтобы не волновались, они скоро вернутся, – ответил работник и как-то нехорошо то ли улыбнулся, то ли скривился. – Прикажете подать завтрак?
– Нет, я позже поем вместе со всеми, – отмахнулась я.
Отпустила Эдуарда, но нутром чувствую, что-то в его поведении и манере общаться со мной изменилось. Раньше он на меня как кот на мышь не смотрел. Такое ощущение, что он знает больше, чем говорит.
– Эдуард, – окликнула я мужчину. – Что происходит? Мне нужно говорить исключительно правду, – медленно растягивая слова, произнесла я и очень надеюсь, ментальное внушение и в случае с Эдуардом сработает.
– Скоро, – мужчина нагнулся, чтобы наши лица поравнялись по высоте, – я уеду отсюда к морю, куплю себе домик и буду жить припеваючи. Мне Глеб Сергеевич такую сумму отвалит – до конца дней хватит.
Ноги подкосились, но я взяла себя в руки и спокойно уточнила:
– А за что именно тебе Глеб заплатил?
– За то, что шпионил для него, за то, что с квартиры охрану снял, и за то, что когда Дмитрий Тагирович уехал, предупредил, что ты осталась одна.
– Ах ты, гад! – выкрикнула я и со всей силы толкнула мерзавца.
– Ой, как некрасиво, когда девушка кулаками машет, – донеслось мне в спину, и я замерла, это был голос Глеба. – Тем более такая очаровательная, как ты, Мария. Придётся перевоспитывать.
Обернулась.
Глеб вышагивал по коридору ленивой походкой победителя. У него на лице играла довольная улыбка, а в руках он держал чёрный кожаный кейс. Не знаю почему, но обратила на эту деталь внимание.
– Не усложняй, – бросил он мне, когда я напрягла тело, чтобы сорваться с места и убежать. – Догоню в любом случае, а за попытку бегства накажу. Зачем оно тебе? Слышал, ты в положении.
– Ну ты и мразь, – кинула я в сторону Эдуарда. – Дима тебе доверял, а ты…
– А что он? – подойдя ко мне вплотную, усмехнулся Глеб. – Он живой человек, который устал прислуживать и на старости лет хочет пожить безбедно и сыто. Может, даже женой молодой обзаведётся, хотя я бы не советовал, слишком хлопотно. На, держи, как обещал, – это Глеб произнёс уже для Эдуарда и бросил в его сторону кейс.
– Спасибо, – наклонился Эдуард и открыл кейс, который был под завязку наполнен пачками денег.
Ну уж нет, этот гад не наживётся на предательстве, подумала я и сказала:
– Сейчас пойдёшь и положишь все деньги на счёт в банке. Потом узнаешь, какому ребёнку требуется дорогостоящее лечение и переведёшь его родителям всю сумму, – пользуясь ментальным внушением, приказала я. Да, был момент, когда хотела добавить: «И переломаешь себе ноги», но я же не живодёр.
Эдуард согласно закивал, но на его глазах выступили слёзы, а лицо безобразно от досады скривилось. Всё существо мужчины противилось тому, что придётся распрощаться с наживой, но противостоять приказу он не мог и умчался.
– Браво, – сообразив, что я только что сделала, восхитился Глеб и несколько раз хлопнул в ладоши. – Даже так? Не ожидал. Ты, оказывается, ещё ценней, чем я надеялся, – мужчина, приподняв мне подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. – Мы с тобой станем идеальной парой. Всё-таки как хорошо, что я тебя в прошлый раз не сжёг.
– Не-е-ет, – злобно прошипела я. – Ты ещё очень горько пожалеешь, что не сжёг. Это я тебе обещаю.
– Убирайся! – бросив взгляд на хныкающего Эдуарда, крикнул Глеб, а потом злорадно засмеялся. – У тебя же задание есть, иди, спасай малыша.
Уверена, Глеб легко мог отменить мой приказ, но не стал утруждаться. Даже у монстров предатели не в почёте.
– Прошу, – Глеб в приглашающем жесте вытянул руку, показывая на вход в гостиную.
Плюнуть бы ему в рожу, так ударит ведь, а я беременная.
Пошла, куда деваться, всё равно заставит, не уговорами, так силой.
Глеб в воздухе вертел пальцем, а в это время парившая в воздухе верёвка как змея обвивала моё тело. Ёрзала на стуле, пыталась тоже воздействовать на верёвку, но против опытного мага я проигрывала.
– Это ты возглавляешь организацию, которая истребляет магов, да?
– Организацию! – громко рассмеялся Глеб, как будто услышал что-то крайне смешное. – Я и есть эта организация в единственном числе. Набери я единомышленников и погорел бы. Все любят болтать, кто-то много пьёт и не держит язык за зубами, кто-то чрезмерно хвастлив. Не-е-ет, я привык действовать в одиночку. Это, кстати, Яматов выдвинул идею на счёт таинственной организации, а все остальные, как бараны, уверовали.
– Значит, брата ты тоже убивал один, собственными руками?
На лице Глеба лишь на долю секунды, но промелькнуло сожаление.
– Мальчишкой пришлось пожертвовать, он случайно влез не в своё дело, а свидетелей я не оставляю, – Глеб подошёл ко мне и подёргал за одно из колец верёвки. – Не больно, ослабить?
Ха-а, заботливый какой, ишь ты…
– Ради чего можно убить ребёнка?! – взорвалась я, у меня в уме не укладывалась эта дикость.
– Ради будущего. Ради справедливого будущего для таких, как я. Почему я должен прятать свою силу, почему не могу ею пользоваться, когда хочу и где хочу? Миром должны управлять мы, а не люди. Яматов говорил тебе, что у нас есть совет, который следит, чтобы ни один маг не вмешивался в политику? Кто придумал эту ересь? Люди разве с умом управляют? Нет. Кругом идут войны, планету как помойку загрязняют, никто не контролирует численность населения и его качество. Я, – зарычал Глеб, – всё изменю!
У-у-у… у кого-то крыша основательно съехала на мечте о мировом господстве.
Одним словом – клиника.
– Историю изучал? Ты не первый, кто грезит управлять миром, закончишь так же, как они. Сдохнешь мучительно и желательно медленно!
– Нет, я проживу долгую плодотворную жизнь, обо мне сложат легенды, а потомки будут почитать как бога, – пафосно заявил Глеб и, присев на корточки, поправил прядь моих волос, которая нависла над лицом. – А ты, Машенька, будешь при мне, как женщина и как провидица. Видеть будущее, значит предугадывать каждый шаг врага, обезоруживать его и загонять в тупик. Вместе мы непобедимы.
– Ха-а, – усмехнулась я. – Кто тебе сказал, что я стану помогать, больной ты ублюдок.
– Да куда же ты денешься, – не смотря на оскорбление, пропел ласково Глеб. – Родишь ребёнка и ради него, чтобы он жил, и ты могла его видеть, хоть что сделаешь. Хоть руки мне станешь лизать, хоть в койке ублажать, хоть других детей рожать. Всё, что пожелаю.
– Дима этого не допустит, он тебя в порошок сотрёт. Давай, разглагольствуй тут, передо мной, посмотрим, что ты позже перед равными себе по силе скажешь.
– Ты права, Яматов сильный соперник, мне бы с ним туго пришлось, но опять спасибо тебе. Он ради любимой, да ещё беременной, женщины пожертвует хоть чем. Вернее, хоть что мне не нужно, возьму лишь его жизнь, – не без удовольствия сказал Глеб и, достав из кармана четыре браслета, положил их на ладонь и поднёс к моему носу. – Хочешь знать, что это?
– Глеб, что за тяга к представлениям? Всё равно ведь скажешь.
Мужчина кровожадно улыбнулся и произнёс:
– Любой маг, на чьих запястьях окажутся эти браслеты, причём надеть их он должен сам и добровольно, теряет силы и, соответственно, превращается в обычного человека, которого можно легко убить, например, пулей из пистолета. Вот из такого пистолета.
Теперь мне продемонстрировали огнестрельное оружие, а после поднесли его дуло к моему виску и, судя по звуку, сняли с предохранителя.
– А теперь тихонечко посидим и подождём твоего любовника.
– С чего ты решил, что Дима скоро вернётся? Он надолго уехал. Не думай, что Эдуарду известно всё, – почуяв приближение Яматова и отца, я замолчала, а Глеб зашёл мне за спину, пригнулся и сильней надавил на висок дулом.
Когда Дима и Игорь зашли в гостиную, было видно, они знали, что примерно здесь происходит.
– Отпусти Марию, и гарантирую – мы договоримся, – первым в дискуссию вступил Яматов.
– А я не хочу договариваться, я хочу, чтобы ты сдох. В обмен предлагаю жизнь Маши и ребёнка. Всё равноценно: две смерти – две жизни, – отозвался Глеб и бросил на пол к ногам Игоря и Яматова браслеты. – Вы оба знаете, что это и для чего. Надевайте.
– Дима, ради всего святого, не смей их надевать! – заорала я во всё горло. – Он меня не убьёт, он сам так сказал, я ему слишком нужна, чтобы смотреть будущее. Дима, пожалуйста, не надевай.
До этого момента Глеб не причинял мне боли, относился бережно, я бы даже сказала, с заботой, с больной, конечно, и извращённой, но заботой. А после выкрика ударил рукоятью пистолета по голове, да так сильно, что искры из глаз посыпались, и я чуть сознание не потеряла.
Дима с отцом, сжав кулаки, синхронно шагнули к нам с Глебом, но мучитель без слов, вновь приставив мне дуло к виску, их остановил.
– Яматов, стоять, а то мозги этой барышни окажутся на твоих шторах.
– Дима, не надевай, не надевай, – шептала я как молитву. Знала, после этой фразы Глеб вновь ударит, что он и сделал, но мне было плевать.
– Ага, Димон, послушай бабу и сделай наоборот, – услышала я краем сознания, как хмыкнул Глеб и отключилась.
Когда я подняла голову и раскрыла глаза, Дима и Игорь уже оба стояли в злосчастных браслетах, а Глеб шептал мне на ухо.
– Внимательно, Машенька, смотри и запоминай, что я сделаю с твоим ребёнком, если ты не будешь послушной или предашь.
– Нет-нет-нет…
Почти одномоментно раздались два выстрела, и я от отчаянья взвыла.
– А-а-а-а!..
Яркая вспышка света ослепила, а после неё наступила тишина, такая, словно всё вокруг умерло. Щурилась и не понимала в чём дело. Дима и отец стояли неподвижно, причём в неестественных позах. Такое ощущение, как будто смотрела фильм, и его вдруг поставили на паузу. Оглянулась, за спиной также, не шелохнувшись, стоит Глеб с вытянутой рукой, в которой он держит оружие.
Как? Что? Почему? Думать над этими вопросами у меня не было времени. Я, заёрзав, мысленно приказала верёвке, что обвивала моё тело, развязаться, но она не послушалась. Присутствие Игоря или отца я не чувствовала, из чего сделала вывод, в данную минуту магия не работает. Что обидно! Неизвестно, когда время потечёт вновь, а я сижу связанная на стуле и ничего не могу поделать.
Изо всех сил старалась вырваться, но единственное, чего добилась – упала вместе со стулом на пол. Но и тут я не потеряла надежду, отталкивалась ногами и как гусеница ползла в сторону Яматова.
Топот маленьких лапок привлёк внимание.
– Блестяшка, – обрадовалась я, – давай, девочка, на тебя вся надежда, перегрызи верёвку.
Сообразительная ящерка вмиг догадалась, что от неё требуется и, изредка царапая мою кожу острыми клыками, кусала верёвку.
– Умница, – сбрасывая путы, вскочила я на ноги.
Пуля, что предназначалась отцу, не успела проделать и половину пути, и я просто сбила её. А вот с пулей, выпущенной в Диму, дело обстояло сложнее, она достигла цели и находилась в теле Яматова, хоть и вошла неглубоко.
Было безумно жаль ковыряться в груди любимого лезвием для вскрытия писем, но в любую секунду Глеб мог ожить и продолжить кровавое дело. Пистолет я у него, конечно, забрала и хорошенько стукнула тяжёлым лотком для бумаг по голове, но кто знает, какие у него ещё имеются козыри в рукаве.
Выцарапав пулю из Яматова, выдохнула, теперь, даже если время вновь потечёт, Дима, по крайне мере, останется жив. С браслетами дело обстояло куда сложнее. Казалось, они легко должны были сниматься с запястья, по диаметру гораздо шире, чем рука. Но как я не дёргала, браслеты оставались на месте.
«Маг должен добровольно надеть на себя браслеты», – вспомнила я слова Глеба, и в голову пришла мысль, что и снять их может лишь сам маг.
Хоть и предполагала, что комнату вновь может озарить вспышка яркого света, но всё равно не успела вовремя зажмуриться, и она меня ослепила.
Когда подняла голову и раскрыла глаза, Глеб держался одной рукой за голову, не зря я его лотком огрела, а другой пытался выстрелить. Но пистолет-то я из его руки выбила, поэтому ничегошеньки не происходило.
Бросила взгляд на Диму с отцом. Мужчины выглядели довольными, и у их ног валялись браслеты.
– Что произошло?! – взвыл Глеб, а потом уставился на меня. – Это ты, сучка, сотворила, да? Ты остановила время. Как? Почему?
– Глеб, – довольно спокойно обратился Яматов к бывшему союзнику, – ты прожил жизнь подло, как мразь, на твоих руках кровь ребёнка, так проведи же последние минуты на этом свете с достоинством. Не истери и не вой. Прими смерть как мужчина.
– Нет, – попятился назад Глеб. – Я так не закончу. Яматов, это не в твоих правилах. Ты меня не тронешь. Запрёшь куда-нибудь под замок, это да, но не убьёшь.
– Игорь, – покосился Дима на отца. – Уведи Машу.
Глеб не послушал Яматова. Когда мы с Игорем вышли из гостиной, оттуда послышались мольбы, жалобный плачь, а потом Глеб завизжал, как поросёнок на бойне.
Игорь отвёл меня в спальню, удостоверился, что со мной всё в порядке и сказал:
– Маша, тебе придётся посидеть ещё одной, мне надо помочь Дмитрию избавиться от останков.
Кивнула и не выходила из комнаты вплоть до того момента, как в квартире не хлопнула входная дверь. Оглядев гостиную, я не нашла ни единого признака, что недавно тут развернулась трагедия. Мои мужчины всё чисто убрали и расставили по местам.
Яматов с отцом вернулись ближе к ночи, я не стала выходить их встречать, понимала, им нужен душ и время остыть.
Когда в дверь комнаты тихонечко постучали, я стояла у окна и вглядывалась в огни ночного города.
– Я не сплю, можешь войти.
Мне не надо было оборачиваться, уверена, в комнату зашёл Дима, и не потому, что чувствовала его как мага. Он стучался по особенному, звук шагов мне был до боли знаком, и запах любимого мужчины не перепутаю ни с каким другим.
Мы с Яматовым оба стояли у окна и молчали. Наши тела соприкасались только плечами. Дима, видимо, подбирал слова, которые хотел сказать, а мне слова не нужны, я уже точно знаю с кем и как проживу жизнь.
– Мария, понимаю, трудно поверить, но я прогнал тебя исключительно для того, чтобы ты осталась жива. Рядом со мной постоянно крутилось слишком много магов, мы бы постоянно жили в страхе и оборонялись. И рано или поздно чья-нибудь попытка открыть твой дар через сожжение удалась бы. Я не мог допустить твоей гибели. И ту жестокую фразу, что без дара ты мне не нужна, намеренно сказал, чтобы она тебя ранила и желательно больно. В этом случае ты бы легче меня забыла, не ждала бы, что я передумаю и вернусь, а жила дальше.
Мне безумно хотелось прижаться к Яматову, обнять, поцеловать, но он мне так редко говорил, что у него на душе, и никогда не рассказывал о чувствах, что язык не поворачивался остановить его речь, и я просто молчала.
– Машенька, я тебя всем сердцем люблю, никого нет дороже. Даже если прогонишь, я никогда не уйду из твоей жизни, и неважно, сколько лет потрачу, доказывая, что мне нужна только ты и твой дар тут совсем не причём.
– Знаешь, – едва сдерживая улыбку, произнесла я. – Вообще-то я планировала как минимум неделю держать тебя на расстоянии за то, что в одиночку решил, как для меня будет лучше. Если бы ты меня спросил перед тем, как выгонять, я бы ответила, что готова обменять долгую жизнь, на несколько счастливых мгновений рядом с тобой. Да, те слова, что без дара я тебе не нужна, глубоко меня обидели, но я всё равно каждый день ждала твоего приезда или звонка. Надеялась каждую секунду, что ты передумаешь.
