Наталья Молчанова
Время делать деньги
– А торговаться и идти на уступки вы не намерены?
– Это лучшие условия на сегодня, – пожал плечами представитель компании. – Может случиться, если не примите наши условия сейчас, то через полгода будете умолять заключить контракт на 10 лет стоимостью 50-60 миллионов долларов, но мы вынужденно откажемся. Слава мимолетна. Завтра публике понравится другой парень, послезавтра – третий… А так у вас в кармане будет 200 лимонов + на эту огромную сумму будут каждый день капать проценты! Что же лучше?
– Извините, мне нужно выйти, – с этими словами Дэйв выскользнул из кабинета, зашел в свою комнату и начал мерить ее шагами. 200 миллионов – сумма некислая, почти вся папина компания. Но он уже заработал на рекламе и денежных потоках от фотографий немало – 89 миллионов долларов. При этом не становился долгосрочной моделью, а был, как правильно заметил китаец, мальчиком-однодневкой. Однако попадать в рабство – тоже мало радости. Гнески крутился в среде рекламщиков с детства и знал кучу историй, когда парни срывались со строгих условий, контракты летели к чертям, оставляя несчастных моделей без гроша, без права на отснятое и без единого шанса на дальнейший успех.
Кто-то негромко барабанил в дверь.
– Да?
На пороге возникла мама:
– Помощь не нужна?
– Нет. Все нормально.
– Что ж, я жду тебя в гостиной, – она удалилась.
Дэйв зашел в туалет. Отлил. Стал мыть руки перед большим зеркалом. Даже Индира начала клевать на него. Виолетта тоже. Вечером намечается очередная прикормка… Парень поправил свои волнистые волосы так и сяк. Вспомнил Бризвиль и Аквапарк. «Тут вопрос стоит просто: будут ли девки на меня пялиться и кидаться… Если «да», а это несомненно, то я всегда буду в центре сексуальных скандалов. Тогда спрашивается: хочу ли я отпахать 3,5 года бесплатно на азиатов? Нет. Так в чем же дело?»
***
– Элеонора – девушка-мечта всех мам, кто имеет неженатых сыновей. У нее безупречные манеры, – представляла одна из хороших знакомых Елены аккуратную русую девушку.
– Это Дэйв. Он тоже обладает хорошими манерами, правда, демонстрирует их только, когда сам захочет, – представила парня мама. – Что ж ребятки, возможно, начнете знакомство и совместите его с полдником?
Дэйв улыбнулся, галантно предложил девушке локоть. Та взялась за него лишь для виду, и молодежь переместилась к закускам.
– Что любишь? – спросил Дэйв.
– В мужчинах? Верность, порядочность, честность, прямоту и даже толику жертвенности, – пафосно произнесла Элеонора. – Ты на такое способен?
– Даже не знаю. Меня интересуют закуски, – пожал плечами блондин.
– Ты не очень тактичен – минус 1 балл.
– Да? А сколько всего баллов на счету – 100, 1000? – он активно принялся накладывать себе на тарелку.
– 10. Всего 10 баллов. У тебя минус 1, -девушка слегка прижала руку спутника. На его недоуменный взгляд показала на свою пустую тарелку. Тот вздохнул и навалил ей первой попавшейся еды. – Но ты можешь исправиться, и у тебя снова будет 10. Угадал мое полезное блюдо, – кивнула на наложенное. – Старайся дальше!
«Как бы побыстрее сделать ноги?» – лихорадочно пронеслось в голове парня. Он оглянулся – мама стояла в кругу подруг, счастливо посмеиваясь и кидая заинтересованные взгляды в их сторону. Дэйв отвернулся и, вздохнув, навалил Элеоноре еще какой-то дряни, которую сам бы никогда не взял. Новые знакомые отошли к столикам и принялись церемонно поглощать еду.
– Знаешь, мне через месяц исполнится 15, поэтому ты должен прислушиваться ко мне… Ты ведь моложе, верно?
– Сама признаешь, что старовата для меня? Похвально!
– С твоей репутацией я делаю тебе неоценимую услугу… Думаешь, всякие глупые девицы смогут удержать тебя от возмутительных проявлений твоей души? Нет, конечно. А я тебя спасу. Ты куда???
***
– Мелисса.
– А я Жоржин, – улыбались красавцу еще 2 новые знакомые.
– Это мой сын Дэйв. Вы, безусловно, о нем слышали.
– Да, – в один голос подтвердили девицы.
Дэйв вежливо улыбался. Оказывается, мама припасла для него целую батарею кандидаток.
– Прогуляемся? – предложил он, чувствуя затылком сверлящий взгляд Элеоноры.
– Конечно, – хихикнули девахи.
«Эти – дуры, зато без пафоса», – констатировал парень. Через минуту он погрузился в их болтовню по поводу моды: что надевать стоит, а что нет, что на самом пике, а что уже отпищало… Дэйв был в теме, но девахи дергали его каждая в свою сторону и демонстрировали то ногти, то заколки, то росписи на теле.
– А я сделала себе мини-пташку на ножке. Погоди, сейчас увидишь, – Жоржин остановилась в нише зеленого коридора, задрала юбку и подняла ногу по самое ой-йой-ё. Почти между ногами парню открылась птичка колибри. – Нравится? Она сделана в 3-Д графике, объемная на ощупь. Хочешь потрогать?
Посетители клуба тем временем ходили вдоль зеленого коридора и поглядывали на них. Дэйву стало неловко:
– Не могу. Могут обвинить в сексуальном подтексте, а мне нельзя, – он поднял глаза к потолку.
– Да? Совсем нельзя? – Мелисса прямо повисла на руке блондина. Приблизила к нему лицо и часто-часто заморгала приклеенными ресницами.
– Вообще и никак, – твердо заявил парень.
Жоржин поставила ногу на пол, оправила юбку и с придыханием сообщила ему во второе ухо:
– Я – балерина и умею хранить маленькие секретики. Если станешь моим, то все будет «закачаешься».
Она подкралась к его уху вплотную и принялась вылизывать ушную раковину. И тут у Дэйва встало что называется «без спроса». В голове мелькали только матюки, а Жоржин не останавливалась. Мелисса резко дернула парня на себя:
– Я – восходящая звезда, певица. Со мной тебе будет лучше…
С этими словами она положила ладонь на его восставшую плоть и через штаны стала ее поглаживать, одновременно вылизывая другое ухо. Жоржин попыталась отпихнуть соперницу, увидела, в чем дело, и тоже полезла ниже пояса, но уже в брюки.
– Боже, какой разврат! – донесся истерический женский голос в нескольких шагах от них.
Дэйв дернулся, из-за чего девицы стали еще ближе. Секунда… и он кончил.
– Теперь ты – мой! – заявила Жоржин.
– Сейчас! Прямо! Он мой! – потянула Мелисса.
– Прекратите! Давайте отойдем, – Дэйву было и хорошо, и обидно, что его почти «поимели», и хотелось, чтобы это не так случилось…
– Нет. Сначала ты скажешь, с кем из нас будешь встречаться. И уйдешь только с одной. Я не потерплю ее общество дальше! – заявила Жоржин, не отпуская парня.
– Точно. Скажи, что мы теперь вместе, и пойдем, куда скажешь, – тянула к себе Мелисса.
Дэйв сделал попытку вырваться, но девахи впились, как клещи.
– Мне надо в туалет. Потом сразу скажу.
– Нет! – в один голос заверещали соперницы.
«Что же делать?»
А по коридору уже слышались громкие шаги приближающейся толпы.
«Блин! Это точно по мою душу…» – только и успел подумать Дэйв.
– Вот, полюбуйтесь! Ваш сын развращает наших дочерей! Паскудник! – из толпы выскочила какая-то баба и тыкала в их сторону Елене Гнески.
Лицо матери было бледным, но спокойным голосом она произнесла:
– Пойдем, сынок. Не будем и дальше плохо влиять на «невинных овечек».
– Ты на что намекаешь? – взвыла баба.
– Да ни на что! – повысила голос Елена. – Идем… – более спокойно позвала сына.
Девицы наконец отпустили свою жертву, и Гнески ушли под громкий шепот об известном извращенце. Когда сели в лимузин, мать взяла его за руку:
– Прости. Я знакомилась с ними по отдельности, они показались мне милыми девушками. Но ведь и тебе они понравились, раз ты с ними зажимался?
– Не совсем, – отрицал парень, радуясь про себя, что брюки у него темные, и мокрое пятно на них почти незаметно. – Просто я не мог вырваться из наглых лап.
Женщина вздохнула:
– Отец прав – ты слабенький. Я тоже считаю, что тебе надо подкачаться. Давай наймем еще одного белого охранника для «Тренажерки». Это недопустимо, чтобы моего сына принуждали к… В общем, мы решили этот вопрос. Хорошо?
Елена старалась говорить спокойно, но Дэйв понял – еще чуть-чуть и она расплачется.
– Я буду ходить в спортзал тренироваться каждый будний день до уроков. Не переживай, мама, – пообещал блондин. Но что может сделать даже тренированный мужик против женщин? Не бить же их?
Глава 47
7 сентября, пятница
С утра все было как обычно. Орлан проснулся от лучей будильника, первый отправился на кухню и там честно отпахал. Когда начали подходить ребята, взял поднос и встал в очередь. Незнакомый китаец подошел к нему вплотную, прямо в глаза выпалил: «Ссыкло» и шустро влез впереди Орлана. Мальчишка ошалел от наглости, но никто, казалось, этого не заметил, он тоже сделал вид, что ничего не случилось. Набрав еды, решил присоединиться к соседям по комнате.
– Греби отсюда, Обжаркин, – тихо произнес Сян Пин.
– Что? – Орлан застыл с подносом в руках.
– У тебя, похоже, крупные проблемы со слухом, – подвякнул Син Джей. – Если тебя нет для друзей, то и друзей у тебя нет. Усек?
Обескураженный паренек сел один за стол и ел почти без аппетита.
На секции прыжков он лез из шкуры, пытаясь реабилитироваться за вчерашнее. Казалось, ему это немного удалось или, по крайней мере, тренеры не обращали на него особого внимания. Зато усердствовал Чен. Словно получив неведомый сигнал, тот везде пхался первым – и прыгать, и быстрее выполнить упражнения, и стать поближе к начальству. У Орлана помимо воли шевельнулось смутное нехорошее предчувствие: Чен стремится занять его место или уже занял в глазах тренера и всей секции, и только он, Орлан, тупит и не признает очевидного? Одним словом, когда дошло дело до складывания парашюта на скорость, у него с китайцем началось всем заметное соревнование. Орлан уступил на несколько секунд. Курт хлопнул Чена по плечу и назвал молотком. В раздевалку Шкварок пришел как оплеванный.
«Ничего не случилось. Все хорошо…» – повторял он про себя, но то ли ему казалось, то ли так и было – ребята его сторонились, а лезли ближе к Чену, улыбались тому. «Какая разница? Я ведь никогда на этом не акцентировался…» – вяло пытался подбодрить себя пацаненок, но получалось плохо. Возможно, к нему так относились и раньше, но он не замечал, а теперь прочувствовал потерю и боль. Почему он вообще по жизни лох?
Не в самых светлых чувствах он подошел к двери в свою комнату. Постоял рядом пару минут, затем все же вошел. Кто-то плескался в душе. Орлан стал переодеваться, чтобы помогать хайтек-механикам.
– А это ты… – протянул Алексей, выползая с ванной комнаты.
– Привет! Да я, – Орлан внутренне напрягся как струна. Неужели и третий в комнате от него отвернется?
– Слышал, вчера ты облажался на стресс-тестах, правда?
– Да было… Ребята, – Орлан кивнул на постели китайцев, – поэтому не хотят со мной общаться?
– Не знаю… Я только краем уха слышал, что вчера был какой-то кипиш, но ты же знаешь, как выматывают последние кишки эти наклоны и приседания… У меня не то что икры на ногах, все, ну, буквально все болит и отваливается… Вот моя единственная отрада, – Алексей хряснулся на кровать и блаженно закатил глаза. – Если бы можно было работать, лежа на кровати всю жизнь… Не жизнь, а рай была бы тогда… – почти запел он.
Орлан закусил губу. Вчера вечером Син Джей куда-то его звал, а он не пошел. Поэтому он – ссыкло и почти враг народа всем азиатам. Неужели?
Алексей включил какую-то музычку и стал ей тихо подвывать. Орлан зашел в ванну и набрал на гаджете Джуана. Сначала были гудки и, когда он уже почти потерял надежду на ответ, раздалось знакомое:
– Привет.
– Привет, Джуан! Как дела? – торопливо затарахтел он.
– Все в норме. А у тебя как?
– Не очень. Некоторые ребята на меня обиделись… Я вчера устал сильно и… – он замолк на полуслове, не зная как высказать, что он – не друг, а паскудное чмо.
– Да? Тебя кто-то прессует опять?
– Наоборот. Не хотят со мной общаться…
– Ты же вчера был под действием таблеток. Не каждый это понимает. Все устаканится. Не паникуй.
– Спасибо! – горячо поблагодарил.
– Будет свободная минутка – заходи. Ну, пока!
– Пока! – облегченно выдохнул Орлан.
Выйдя из ванной и слушая подвывания Алексея, он решил, что не все потеряно, и уже со спокойным сердцем направился по своим нехитрым делам.
***
9 сентября, воскресенье
Проснулся Дэйв от причитаний этой бешеной суки.
«Когда? Ну, когда она сдохнет или хотя бы перестанет у нас работать?» – в изнеможении закатил глаза к потолку.
– Да как же? Как такое могло случиться? – орала Хилари во всю мощь за дверью. – Вот бессовестные люди! Так нагло врать!!! Ай-яй-яй…
– Варежку закрой, тварь! – набрав в легкие воздуху, парень гаркнул со всей силы.
За дверью что-то хлопнулось об пол.
– Ой, боже мой! – запричитала домработница с удвоенной силой. – Молодой хозяин уже все знает и сердится! Что же делать-то? – взвыла она уже почти до небес на последней ноте.
«Пристрелить тебя, падлу, как бешеную собаку, и станет тихо!» – зло подумал Дэйв, слезая с кровати. Напялил шорты, распахнул дверь и увидел ползающую и собирающую осколки на полу домработницу.
– Что ты творишь, курва, а? – через секунду он был рядом с ней.
– Я тут ни при чем, молодой господин. Это все репортер Смэйт. Я как увидела, сразу поняла – это наклеп! Наклеп!!! – выла она над разбитым экраном.
– Косорукая тварь! Исчезни! – зло скомандовал парень, быстро вернулся к себе и включил новости на всю стену.
«Уважаемые зрители! Как Вы знаете, на этой неделе в обход закона Мега-города в защиту Дэйвида Гнески на его фото- и видеосъемку, была произведена целая серия снимков и коротких видеороликов возле его школы на специальные ретро-фотоаппараты, не подключенные автоматически к сети. Власти горсовета призывают граждан: не присоединятся к нарушению закона и не совершать противоправные действия. Сразу при попадании в сеть, с Вас будет взиматься штраф в размере 20 тысяч долларов за 1 фото или 25 тысяч за 1 видеоролик, – диктор сделала эффективную паузу. – Однако многих это не смутило, и новые снимки разошлись по интернету. Реакция была самая неоднозначная. Так сегодня зарубежное агентство «Лови преступников» обвинило семью Гнески и горсовет Мега-города в злонамеренном участии в генетической модификации эмбриона, чем они объясняют слишком красивую внешность подростка».
Дальше на экран выполз репортер Смэйт и начал надрываться над микрофоном:
– Это недопустимо! Мы все живем со своими фобиями, депрессиями и расстройствами, потому что мы – недостаточно красивы. Но задайте себе вопрос: по сравнению с кем? Конечно, если у Вас есть ребенок в возрасте от 10 до 18 лет, то это Дэйвид Гнески! Мы молчали и терпели свое уродство… Но спросите себя, разве может ребенок быть так одарен природой без доработок? Ответ очевиден: нет и еще раз нет! У меня есть свидетели, что Елена Гнески в период беременности обращалась в некие лечебные заведения без видимых на то причин. И я уверен, что ей сделали запрещенную во всем современном мире доработку эмбриона! А покрывала злодеяние правящая верхушка Мега-города. Теперь чиновники тычут всему свету этого накаченного модификациями парня, чтобы пропихивать свои бизнес интересы. На одной рекламе с Гнески они зарабатывают миллионы! Это не просто мерзко, аморально и преступно. Это нарушение наших с Вами прав! Если мы нынче это проглотим, то в дальнейшем наши дети и внуки вынуждены будут сами идти на преступную генную модификацию, чтобы просто напросто не слыть уродами! Я призываю всех неравнодушных объединиться для борьбы с навязыванием нам поддельных ценностей и сфабрикованных лиц!!!»
«Прямо сейчас набирает обороты сетевой митинг-протест против обмана властями Мега-города всего мира с целью раскрутки своих интересов за счет Дэйвида Гнески, – со скорбной физиономией подключилась диктор. – Что ответит семья Гнески и власти – пока неясно. Не исключено, если поступит отказ в медицинском освидетельствовании, то это сочтут подтверждением теории о генной модификации. Тогда горсовет ждут штрафы, а все материалы, связанное с личностью Дэйвида Гнески, запретят и сотрут навсегда».
Сказать, что Дэйв офигел – значит, просто смолчать. У него появилось дикое желание схватить робота-пылесоса и запустить в экран – чтобы только осколки летели! В тоже время пришла холодная уверенность: люди его по-звериному ненавидят! Раз он красив, а они не на столько, то необходимо растереть звезду в порошок, уничтожить, забыть – вот их мечта! Уроды гребанные!!! Еще мелькнула одна неприятная мысль…
– Ма! – взвыв, понесся к комнате матери, но там никого не оказалось.
– Госпожи нет… – подбежала Хилари. – Она ушла еще час назад. Вот я и помогаю в воскресенье по хозяйству… Что будете кушать?
– Твою дресню есть не буду ни за что! – гаркнул парень.
Вернулся к себе, набрал мать. Она ответила не сразу.
– Сынок, ты уже знаешь? – произнесла Елена со вздохом.
– Это правда или нет? Правда, что я – генномодифицированный?
– Нет! Наглая ложь! Как ты мог подумать, что мы с отцом допустили бы такое издевательство над своим ребенком! Полная чушь! Мы сейчас находимся в горсовете и решаем, как лучше и без потерь выпутаться из гадкой ситуации. Я вызвала Хилари. Поешь обязательно и не переживай ни о чем. Все образуется. Мы все проясним, и тогда с нас снимут ложные обвинения. Отдохни! Ты же у меня золотце!
Мать отключилась, а Дэйву хотелось рвать и метать – он со злостью долбанул по несчастному роботу-пылесосу.
***
Казалось бы, обычная в обиходе привычка жителей Мега-города – кожкэш… Ну, что может быть проще? Появилась не сразу, была плодом работы гениев многих наук: экономики, медицины, экологии, но какую выдающуюся роль играет!
Почему?
История Мега-города властями скрывалась. История Альянса территорий также терялась во мраке. Вообще, в городе было мало людей, кто мог громко заявить, что знает: кто он и этим гордится. Вопрос катастроф, войн, кризисов просто пришибли комом запретов и, как ни странно, это сработало. Современные люди не знали кровавых следов прошлых лет и спали спокойно. С религией было сложнее. С верой у людей всегда сложности. Говоришь верить – не верят или верят не все, или кто-то упрямо уводит умы налево. Говоришь не верить – кто-то впадает в экстаз, что общался с неземным могущественным разумом, и всем сует откровения под нос, или появляются тайные адепты, или люди интуитивно догадываются, что им чего-то не хватает… Вопрос религии в горсовете стоял остро: его браковали, ставили запреты, а он вылезал то здесь, то там.
К чему тут кожкэш? Кожкэш оказывал реальную помощь людям.
Во-первых, когда армия роботов отобрала у множества людей надежду на последнюю малепусенькую работенку, и настала пора грабить и убивать, чтобы выжить, или записываться в очередь на эвтаназию, или кончать с жизнью как-то бесплатно, – бац! – начали давать халявные деньги за рекламу на теле. Немного. Но без особых понтов прожить можно. И с помощью кожкэша можно поддерживать социальный статус! Одним словом, в экономическом плане это была манна небесная поначалу и торговля кожей теперь.
Во-вторых, далеко не у всех, скажем прямо, была идеальная кожа с точки зрения медицины и эстетики. От многих высыпаний на коже, особенно у молодежи, воротило и хотелось бежать, куда глаза глядят. А тут панацея! Бесплатные косметические процедуры – все люди стали средне хорошенькие: без прыщей, без оспы, без высыпаний…
В-третьих. Пожалуй, самая серьезная причина аплодировать придумавшим кожкэш – это неблагополучный радиационный фон, выбросы, плохая вода, отстойные продукты, вездесущая электроника с ее неестественными, навязанными людям физическими полями… А тут натихоря, «под рекламку», впрыскивались специальные вещества – защита от экологических воздействий. И все! Кожкэш время от времени менялся согласно моде, с ним менялись технологии обработки кожи, но людям явно становились только легче и лучше от его применения!
Кто знает: ЧЕГО удалось избежать благодаря этому великому открытию?!
Дэйв ходил между экранами, показывающими и рассказывающими о современном кожкэше, его пользе для современного общества. Сам он (и его семья, конечно тоже) исключительно на один кожкэш не рассчитывал ни в финансовом, ни социальном плане. Для него реклама на теле была возможностью заработать карманные деньги.
Гнески также раздражало, что на первом этаже мэрии разместились портреты и видео героев из горсовета, а выше – 50 этажей – для взоров посетителей была только эта дебильная информация о кожкэше. Он и раньше бывал здесь с отцом и со школьными ежегодными экскурсиями. Всегда это здание, его холодное внутреннее убранство и чиновники тупо кумарили. Казалось, тут обитали не люди, а роботы с напыщенными харями и цейтнотом времени на любые проявления человечности.
– Дэйв, сынок, пойдем, – позвала его вовнутрь помещения мать.
Он вошел в кабинет с массивным столом человек этак на 30, где во главе сидело четверо депутатов и Денис Великолепный. Мать с отцом теснились на другом краю.
– Мы проведем медицинское освидетельствование прямо в горсовете на первом этаже. Это сейчас приоритетный вопрос. Пусть интернет, пресса видят: мы открыты для сотрудничества и ничего не скрываем, – сказал какой-то дядька со свиным рылом.
Дэйва покоробило. Он не хотел, чтобы его осматривали во все щели, но деваться было некуда.
– Не волнуйся, пацан! – громко заголосил Великолепный. – Все будет на высшем уровне, гарантирую. А пока перевозят оборудование, предлагаю всей дружной семье Гнески пройти со мной в отдел коммуникаций.
– Я не буду делать фотографии бесплатно, – тряхнул головой младший блондин.
Великолепный прикусил губу, но только на мгновение – дальше заулыбался как чеширский кот:
– Конечно! Все всё понимают. И сообщу по секрету – фотосъемка в горсовете самая дорогая во всем Мега-городе! Еще не расплатишься…
«Придурок!», – подумал Дэйв, но вышел, чтобы отправиться с родителями по всем кабинетам – гордости Великолепного. По дороге специалист по коммуникациям трепался о горсовете и прекрасных людях, работающих здесь на благо всего народа. Казалось, его красноречию не бывает конца и края. Во время прогулки, с одной стороны, блондины смотрели на все показываемое, а с другой – чиновники их разглядывали под прицелом. У Дэйва мелькнуло подозрение, что почти весь состав здания промелькнул перед глазами. Только верхушка – депутаты – не светились.
– Все готово, проходите на первый этаж, – позвала их миниатюрная женщина в медицинском халате.
Дэйв вздохнул. Мать ласково потрепала его по руке и тихо прошептала: «Это быстро закончиться, будь спокоен».
***
8 сентября, суббота
Стеценко, похоже, был не в лучшем настроении. Хмуро ходил взад-вперед по комнате. В конце концов, остановился напротив Орлана и спросил в лоб:
– Ты специально тупишь или такой и есть ненароком?
У Орлана глаза увлажнились на ровном месте:
– Тренер, что я опять неправильно сделал?
– А ты не знаешь?
Он отрицательно замотал головой – очень интенсивно, чтобы Борис его правильно понял, аж шея заболела.
– Ты на занятиях по шахматам и тетрису чем занимаешься? А?
Кожа на щеках мгновенно стала пунцовой, но, боясь потерять последнее доверие Стеценко, он принялся подробно описывать, как изучает материалы по хайтеку.
Тренер молча слушал, стоя напротив, затем сел на обычное место, налил воды и неторопливо пил, а ученик все рассказывал и объяснял, какие сложные поручения дает ему Михаил Иванович, и как он старается их выполнить. В конце жалобно всхлипнул и уставился в пол, понимая, что все равно виноват только он сам.
– Видишь ли, Орлан… Это похвально, что у тебя налаживаются отношения с главным механиком. Давно пора. Но никто не снимает с тебя ответственности и за другие секции. Ты не из богатой семьи, верно? (Шкварок обреченно кивнул). Никто не будет заносить за тобой хвосты. Правда, есть люди, которые могут добиться успеха в чем-то одном – в политике, продажах, хоккее или альпинизме – этого им достаточно. Никто не будет спрашивать: знает ли он таблицу умножения, прочитал ли хоть одну книгу за всю жизнь, есть ли у него свое мнение по какому-то вопросу. Он – профи, и этим обеспечивает свою жизнь. Можно даже не знать алфавита и цифр. (Орлан изумленно смотрел на Стеценко). Чего ты удивляешься? Это всем известно. Умеешь заработать много денег в одном – на все остальное можно забить. Но при условии… (Борис сложил перед собой руки в сплетение). При условии, что кто-то тебя прикрывает: финансово, социально или физически. У тебя есть покровители?
– Нет, – прошептал пацаненок, – только Вы мне и помогаете.
– Поэтому ты должен слушать меня с удвоенным вниманием! Запомни: тебе рассчитывать не на кого, и ты должен быть лучшим сразу во многих сферах: спорт, хайтек-механика, помощь на кухне или тетрис с шахматами. Тебе в жизни может пригодиться что угодно из этого набора. Никто не знает где и кем ты будешь работать… Усек?
– Да, конечно. Но я не успеваю…
– Знаешь, чем мы с тобой должны заниматься по выходным? – тренер пытливо смотрел в глаза. Орлан молчал. – Готовиться к выступлениям или помогать в спортзале, или улучшать твою успеваемость по школьным предметам. Ты ведь прошел общий курс в городской школе?
– Да, обо всем понемногу и ни о чем конкретно.
– А чем же мы будем заниматься на самом деле? Подтягивать тебя по секциям… – Борис откинулся в кресле. – И только по часу в день я могу выкроить для тебя. У меня есть индивидуальные занятия с ребятами за дополнительную плату, да и жизнь одна. Усек?
Орлан кивнул.
– Значит, начнем сегодня с шахмат, а дальше посмотрим.
***
Орлан сидел за шахматной доской напротив Стеценко и чувствовал себя бараном. Только что Борис Евгеньевич быстренько напомнил ему названия и назначения фигур и сделал первый ход. Все бы ничего, но так как Орлан в секции занятия проворонил, то сейчас от навалившейся информации ему поплохело. Тренер выжидательно смотрел:
– Ходи. Чего спишь?
Невнятно бормоча себе под нос что-то типа «да-да», он переставил маленькую фигурку на одну клетку. Противник отреагировал мгновенно. И опять уставился на него…
В общем, это была не игра, а сплошное «Ходи!» и «Как ты ходишь?!». За час Орлан намаялся так, что искусал губы почти до крови. Он очень жалел, что не пошел на йогу или танцы…
– Завтра Орлан… Чтобы уже завтра ты мог свободно передвигать фигуры и при этом правильно! – тренер был им недоволен. – Я вот думаю: у тебя на следующей неделе выступления, и можно отправить тебя заниматься на прыжки и альпинизм… Или послать на целый день помогать в сборке дополнительной коробки–домика для нового трансформатора около задней части школы?
Ученик аж подпрыгнул.
– Борис Евгеньевич, пожалуйста, разрешите мне позаниматься в секциях, ведь выступления так для меня важны! И тогда у меня еще останется время для изучения шахмат! Вот увидите – уже завтра я поставлю Вам мат!
– Курт будет после трех часов тренировать ребят, причем всех желающих, среди них уже довольно опытные спортсмены… Справишься ли ты?
– Обязательно! Все равно мне все надо учить…
– Инна Андреевна на отдыхе. У тебя есть знакомые опытные ребята, кто возьмется тебе потренировать? Что-то я сомневаюсь.
– Да! Сейчас!
Орлан торопливо набрал Джуана и вывалил на него свою просьбу потренировать. Тот согласился. Счастливый мальчишка смотрел на тренера торжествующе.
– Ну, иди. Только смотри, Орлан, если что-то пойдет не так, выбора в следующий раз у тебя не будет.
***
Джуан и еще пятеро парней из секции альпинизма уже были на месте. Кто-то тренировался самостоятельно, кто-то спрашивал совета Джуана. Орлан надел снаряжение и терпеливо ждал своей очереди.
– Спасибо, что взял меня на тренировку, – поблагодарил он сразу, как Джуан освободился. – Раз Инны нет, то можно я попробую какую-нибудь горку покруче?
– В принципе, можно. Если, конечно, не обделаешься.
Орлан прикусил и без того уже изрядно искусанную нижнюю губу.
– Даже если обделаюсь, то сам постираю штаны. Не переживай! – выпалил он.
Джуан усмехнулся:
– Тогда полезли со мной, хочешь?
Орлан чуть не прыгал от радости. Имитация, к которой они подошли, была сложной: скала поднималась до самого потолка, то выступая вперед, то уходя камнями вглубь. Джуан зацепил свою страховку за робота-контролера на высоте, затем Орлана, придирчиво осмотрев, как зеленоглазый пацаненок экипирован.
– Ну, понеслись! – выдал он вердикт, и первым шагнул на скалу.
Орлан пыхтел чуть ниже и правее Джуана, но что странно – ему было хорошо! Тихо-спокойно без криков Инны, без попреков Стеценко… Только и требовалось, что внимательно следить за товарищем сверху, как тот обходит трудные места, и повторять самому, проявляя сноровку к скальной трассе. Джуан время от времени останавливался и смотрел, как поднимается младший товарищ. А тому казалось, что он почти и не отстает. Высота набирала обороты. Когда они преодолели уже 2/3 скалы, Джуан спросил:
– Не страшно?
– Что страшно? Мы же долезем до верха? Очень хочется.
Джуан кивнул и полез выше. Минут через 15 они уже сидели на площадке под самым потолком.
– Классно! – Орлан болтал ногами в пустоте.
– Мне тоже нравиться, – улыбнулся Джуан. – Почти состояние полета.
– А почему ты не ходишь на прыжки? Там тоже очень круто!
– Возможно, но все не охватишь. Иногда кажется: и это я могу, и то, и все-все-все… А времени – с гулькин нос – хватает только на самое основное. Не хочу распыляться.
Орлан вздохнул:
– У меня со временем вообще жопа. Стеценко еле отпустил сюда тренироваться, хотел, чтобы я что-то собирал. Обидно: полно других хайтек-механиков, но меня везде тулят наравне с ними. А так хочется, как другие ребята, заниматься только спортом… Чего-то достигнуть… Про игры вообще молчу.
– За тебя в школе кто-то платит? Вряд ли, даже если бы ты весь день работал, то смог оплатить обучение. Дорого.
У Орлана прошел холодок по спине, и он уставился на собеседника:
– Не знаю. Не думал. Кому я нужен? Точно, не родителям.
– Чего ты так? Может они какую-нибудь заначку на тебя потратили?
– Нет! Точно, нет! Они даже с Днем рождения меня не поздравили. Перестали получать деньги за мой кожкэш – и я стал лишним элементом в их жизни.
Орлан замолчал, вспомнил за соседей по комнате.
– Ты не знаешь, случаем, что было в четверг вечером? Парни из моей комнаты на меня взъелись, да и вообще китайцы как-то странно реагируют, даже незнакомые. Мне тогда тошно было после выходки Жигана, просто жить не хотелось…
– Подробнее. Причем здесь Жиган… – протянул старший.
Орлан принялся рассказывать издалека и про четверг. Джуан смотрел куда-то вдаль и время от времени на него.
– Все ясно. Давай спускаться, – скомандовал шатен.
– А за четверг ты не знаешь? – спросил заискивающе Орлан.
– Скоро все всё забудут. Не бери в голову.
***
10 сентября, понедельник
Выходные пролетели незаметно. И очень счастливо. Орлан занимался альпинизмом и прыжками, вечером зубрил шахматы и хайтек-узлы. На выступления других ребят не ходил. Некогда. Конечно, ему тоже хотелось посмотреть, но казалось, бесконечное терпение Стеценко может вот-вот лопнуть, и он потеряет все.
