Ярна Арлен
Нелисар Брегон

Глава 10. Восхождение

Морин и Доминик крепко спали. Они лежали, прижавшись друг к другу спинами, стремясь сохранить ускользающее тепло и спастись от холода, тянущего от земли. Нелисар накрыл их своим одеялом и отсел подальше. Разводить огонь они не рискнули. Несмотря на то, что они успели уйти на достаточно большое расстояние от замка, все же никто из них не хотел встретить в лесу незваных гостей. Нелисар ёжился от холода, его теплый плащ так и остался у симбольца.

Он достал меч и развернув одеяло, положил его к себе на колени. Прохладный метал приятно холодил ладонь, лезвие было гораздо длиннее, чем обычно принято на Арахае. Он внимательно осмотрел его и не нашёл ни единого повреждения. Нел разрубил металлическую цепь, которой был прикован Морин, но ни одной зазубрины на лезвии не было. Он был идеально ровным и гладким, словно Нелисар и не всадил его со всего размаха в метал. Нел с самого первого момента знал, что меч необычный. Но что настолько не обычный, он и не подозревал.

Почти по всей длине, растянулась изящная гравировка – «Арахай». Это был меч Арахая. Нелу казалось, что он словно признал в нем кого-то. Но кого? На этот вопрос у него не было ответа. Он поднялся и несколько раз взмахнул мечом. Тот уверено лежал как в одной ладони, так и сразу в двух. Словно какая-то энергия перетекала из меча в Нела, ему казалось, словно тот был его старым добрым другом, встречи с которым он ждал немыслимо долго. Для обоих это соединение значило очень многое.

***

Между Морином и Домиником быстро установились тёплые, дружеские отношения. На коротких привалах они оживленно беседовали. Точнее ораторствовал в основном Доминик. Он без конца смешил Морина и тот оказался очень восприимчив к веселости лангоритянина. Они обменивались историями из собственного детства, происшедшими с ними случаями. Нелисар молча слушал их рассказы и байки и удивлялся тому, сколь яркими были взаимоотношения людей, сколь прекрасно могло быть детство и юность. Его отношения с Муаре были голодными на эмоции, на проявления, в них почти отсутствовала теплота и искренность. Старик был всегда холоден, сдержан. Нел мог по пальцам сосчитать, сколько раз Муаре улыбнулся или обнял его, за годы, проведенные вместе.

В одном из разговоров, Морин рассказал, что был уже в Белых горах, но подниматься туда не посмел. Там обитала какая-то удивительная сила, она пронизывала все вокруг, одаривала светом и теплом. Но в тоже время, давала понять свою значимость и мощь и что не следует попусту тревожит ее. Элладэл и вовсе считалась Королевской вершиной и путь туда был доступен лишь избранным.

Рассвет сменялся рассветом. Путь был долгим, но не утомительным. На каждом шагу их поджидали открытия. Им встречались удивительные животные, не мыслимой красоты и размеров цветы, яркие, разноцветные грибы, размером с маленького ребенка. Полуразумные растения, открывали и закрывали створки листьев, словно выпрашивали еду, поворачивали свои бутоны в след путникам, словно провожая их невидимыми глазами. У них была возможность любоваться лесом во всей его бесконечной красоте и не удалятся далеко от реки. Нелисар вырос в лесах Арахая, провёл в них большую часть своей жизни, но так и не перестал восторгаться им, словно впервые вступил в его владения.

Как-то рано утром их разбудила большая семья муренов. Нел молча наблюдал за тем, как они поднимаются на задние лапы и грызут ветки деревьев. Они буквально дышали изяществом и мощью. Маленький детёныш не стесняясь подходил к мужчинам, в поисках чего-нибудь вкусного. Его огромные добрые глаза были способны растопить даже самое черствое сердце и они скормили бы ему весь свой запас еды, но родители цыкнули на него и детеныш убежал, весьма довольный собой.

Среди арахайцев жила легенда о том, что мурены знают все дороги в Танианском лесу и все тропы на равнинах. Что они хранители гигантского белого леса и могут слышать сердце Арахая.

Дважды Нелисару казалось, что видел Шармана. Но либо он ошибался, либо Шарман не собирался приближаться к ним.

***

Вскоре Таниан начал редеть и Морин объявил, что они в одном дне пути от Элладэл. И действительно, к вечеру, они вышли из леса и увидели величественные, могущественные Белые горы. Высокие скалистые пики упирались прямо в туман и тонули в нем. Зрелище было завораживающим. И прямо перед ними, высилась самая высокая, самая белоснежная, невероятно прекрасная вершина Элладэл. Вся цепь гор уходила далеко за горизонт, покуда хватало глаз, и из сумрачного тумана виднелись лишь легкие, едва уловимые очертания. Это неописуемое великолепие гор словно сияло жизнью, изливалось восторгом самого Мира, заставляло сердце сжиматься в груди.

Не останавливаясь для ночлега, они следовали к Элладэл и уже к утру были у его подножия.

– Отец рассказывал нам, – заговорил Морин, когда они стали устраиваться на отдых – что никому еще не удавалось уйти в горы и вернуться оттуда таким же, как и прежде. Они хранят в себе тайну, доступную лишь тем, кому Арахай готов открыть ее и открывается он лишь избранным. В них живет огромная, бесконечная сила, которую не стоит тревожить из любопытства.

Нел действительно чувствовал, что от гор исходит та самая сила, о которой говорил его спутник. Не сила, а буквально необъятная мощь. Но она не пугала его, а наоборот, манила. Нел не мог ждать, его терзало неумолимое нетерпение. Он не мог заставить себя оставаться на месте, даже бессонная ночь не сказалась на его силах. В нем не было страха, только стремление двигаться, жажда постичь, увидеть, осознать, прикоснуться. Пусть даже это грозило ему смертью, он должен был узнать, что скрывают в себе эти могущественные, великие горы.

Целый день они потратили на подготовку снаряжения, сбор запасов и исследование самих гор. Выбрав самый пологий склон из всех доступных, они начали своё восхождение.

***

Каждый день, как только позволял туман, они отправлялись в путь. Без остановок и привалов, они тратили изо дня в день по шесть, а то и по восемь часов. Шли они не торопясь, молча, оберегая себя от травм и сохраняя дыхание. Извилистая тропа обвивала великолепную гору и подъем поначалу не казался сложным или опасным. А потом туман остался позади, внизу. Там, снизу, всегда казалось что туман заполнял Арахай до самых облаков и как странно было обнаружить, что слой этого марева составлял не так уж и много. Местами, даже было видно верхушки белоствольных деревьев. Они выглядывали, словно островки в море. А сам туман казался живым существом. Он непрестанно двигался, переливался в лучах Санримора, то светлел, а то сгущался, словно бы имел какой-то свой собственный умысел.

Им встречались мелкие, тоненькие водопады и с запасом воды проблем не было. Ели они очень мало и в основном растительную пищу, которой по пути было в изобилии.

На четвертый день тропа пошла круто вверх. На одном из привалов пришлось оставить все лишние вещи: смену одежды, кинжалы, запасную посуду. Распределив вещи между двумя рюкзаками, они в пути менялись ими и выходило так, что все периодически отдыхали. Это существенно облегчало путь.

В какой-то момент, кто-то из них заметил, что они прошли какую-то границу и теперь облака были не только сверху, но и снизу. Это вызвало какой-то непередаваемый, почти слезливый, восторг. В какой момент это произошло, никто точно не знал.

Ещё через пару дней пути у всех начались головные боли, головокружения, пропал аппетит и нарушился сон. К тому же спать было до ужаса холодно и всю ночь, они жались друг к другу, стремясь сохранить хоть немного ускользающего, призрачного тепла. По утрам обнаруживалась жесткая, долго не проходящая рассеянность. В пути появилась отдышка, да и идти стало значительно сложнее. Заметив все эти симптомы, Нелисар принял решение остановится на пару дней. Он понятия не имел, по каким правилам совершается восхождение в горы и действовал абсолютно интуитивно.

Им попалась небольшая пещера, в которой они и устроили стоянку. В эти несколько дней покоя, в них проявилась и эмоциональная нестабильность. Их до слез трогал каждый рассвет и закат, каждое проявление жизни, что их окружало. Они почти не разговаривали, но проявляли столько нежной и трепетной заботы друг о друге, что в иных обстоятельствах это могло бы показаться странным. Но здесь и сейчас, это было самым естественным, самым правильным из всего, что могло бы произойти.

Пара дней, растянулась на гораздо более долгий срок. Поняв, что им не одолеть просто так подъем, они разработали некую стратегию. Поднимаясь настолько высоко, насколько было для них возможно, они проводили там некоторое время, а потом спускались. Но останавливались они всегда немного выше, чем в предыдущий раз. Так, раз за разом, день за днем, они постепенно продвигались к своей цели.

Уже никто точно не знал, как долго они были в пути. Но в какой-то момент, Нелисар принял решение следовать дальше одному. Его верные спутники восприняли эту новость так, словно бы ожидали нечто подобное. Какая-то непреодолимая, не объяснимая вера заставляла их идти за ним и заставляла их твердо знать, что с ним все будет хорошо.

***

Нел плотнее запахнул плащ. Ночь спустилась на Элладэл и было так холодно, что он не мог спать. Нелисар не знал, сколько времени он уже был в дороге и давно уже не понимал, продвигается ли он вообще к своей цели. Сознание обрывалось, стало словно фрагментарным. Иногда на него находило какое-то подобие приступа, когда сердце колотилось с такой силой, что было больно дышать. Он не думал о том, что ел последний раз не известно когда, что запас воды подходил к концу, что снег, который он натолкал в свою флягу может, как минимум привести к расстройству его измученного организма. Ни о чем подобном он не думал. По правде говоря, он вообще ни о чем не думал. Единственное что он четко знал – это то, что он должен дойти. Куда и зачем, это уже было не важно.

Вот и теперь, он покинул своё укрытие прямо посреди ночи, не сознавая, что это может стоить ему если не жизни, то здоровья. Тропа, по которой они шли прежде, давно закончилась, но склон горы позволял подниматься пешком. За всё время пути ему пришлось карабкаться всего пару раз, да и лишь для того, чтобы ускорить подъем. Теперь же, он и не думал об этом. Он продвигался медленно, шаг за шагом, едва переставляя ноги. На него накатывала головная боль, периодически с тошнотой, а одышка стала его постоянным спутником.

В какой-то момент он поймал себя на том, что бредет в очень крутой подъем, по краю обрыва, внимательно и жадно глядя вниз. Как давно он так идет? И как до сих пор ещё не шагнул в темнеющую пропасть? Но стоило ему только отвернуться, как нога соскользнула по льду. Не удерживая сила потащила его назад. Он упал на спину, не в силах остановится, спастись, его тело, как тряпичная кукла сделало кувырок через голову и он понял, что пропасть настигла его. Он видел, как черная бездонная пасть уже разверзлась внизу…

В самый последний момент, когда бездна уже была готова принять его тело в себя, Нел успел зацепиться за край обрыва. Со всего размаха он ударился о скалу, из носа тут же хлынула кровь. Но он бы все равно сорвался. Едва ли ему хватило бы сил удержаться. Его спасло почти чудо, веревка, которой был перемотан меч и которая опоясывала его грудь, крепко зацепилась за выступ. Она врезалась в его тело, меч больно уперся в затылок и спину, но она держала его.

Подтянувшись на столько, на сколько хватило сил, он закинул одну ногу на выступ. Отдышавшись немного, он напрягся изо всех сил и смог наконец втащить самого себя. Нелисар так и остался лежать на спине, на краю обрыва, раскинув руки в стороны и стараясь привести сердцебиение в норму. Ему казалось, что он больше не поднимется. Он только сейчас подумал о том, какой немыслимый путь он совершает. Он поднимается в горы! И не просто в горы, а на великую белую вершину Элладэл. И это было немыслимо… Путь, который он проделал, был колоссален. У него не было ни снаряжения, ни подручных средств. И все же он преодолел почти всю дорогу к вершине. Оставалось совсем немного. Он твердо это знал. Но это немного и было самым сложным.

Нел дотянулся до снега и взяв горсть скатал его в комок и приложил к переносице. Боль не беспокоила его, но надо было остановить кровь. Ощущения совсем притупились. Он не чувствовал ни боли, ни холода, ни голода. Он не почувствовал как его же рука безвольно опустилась и он провалился в сон.

Проснувшись Нел все еще чувствовал жестокую усталость. К тому же, лёжа на снегу, он здорово замерз и его пронизал страшный холод, от которого ему стало дурно. С трудом поднявшись, он попытался размять измученное тело. Но больше всего хотелось лечь и не двигаться, замереть, снова заснуть.

На востоке небо начинало постепенно светлеть и он снова отправился в путь. Идти действительно стало ещё труднее, попадались весьма скользкие и опасные участки. Местами, ему пришлось передвигаться на четвереньках, чтобы не повторить свое триумфальное падение еще раз. Его трясло от холода, зубы стучали друг о друга, внутри все тряслось и скакало. Несколько раз Нелисар спотыкался и падал и каждый раз ему казалось, что это падение станет последним. Но он поднимался и шел. Снова и снова.

В затуманенном сознании Нелисара всплыл образ Эдриана. Именно его совет, укрепил его в решении последовать в горы. Все это время Нелисар старался гнать от себя назойливые мысли об их встрече в замке. Слишком много она дала ему вопросов и ответов не предвиделось. Эдриан… В нем было что-то, что Нелисар не видел и не чувствовал более ни в ком. Он жаждал узнать его, жаждал увидеть и понять. И желание это было необъяснимо. Почему именно он так волновал его? Почему никто более? Помоги ему кто-нибудь другой, засел бы он в его сердце подобно Эдриану?

Увлеченный своими мыслями, Нелисар не заметил как на востоке показался Санримор. Он поднимался все выше и выше и наконец, свет его разлился вокруг. Нел обернулся. Облака словно полотно покрывали землю и Нелу показалось, что он летит над ними, на огромной скале, летит на встречу Санримору. Белый свет его становился все ярче. Снег блестел так, что не было сил смотреть на него. Нел закрыл глаза, понимая, что рискует ослепнуть. Но даже сквозь опущенные веки, он чувствовал, как мягкий белый свет накрывает его, окутывает. Он больше не чувствовал опоры под ногами, не чувствовали боли и усталости. Только свет, только он и свет. И свет нес его на своих руках…

Глава 11. Воля Арахая

– Нелисар…

Нел открыл глаза. Он лежал на сине-зеленной траве, покрывающей все плоскогорье, на котором он оказался. Вокруг возвышались острые пики снежных гор. Дыхание восстановилось, сердце билось ровно, прошла головная боль и сознание прояснилось. Он смутно подумал, что на такой высоте – это было удивительно. По его представлениям, он должный был, буквально, задыхаться. И здесь был приятно тепло, вопреки его ожиданиям.

Какой-то монотонный, твёрдый звук заставил его прижаться ухом к земле. Нет, сомнений не было. Осталось только решить в чем именно не было сомнений: в том что он сошел с ума, или… или в том, что он слышал как бьется сердце. Вот в чем была тайна Элладэл, он скрывал в себе сердце великого Арахая.

– Верно! – Нелисар вздрогнул. Подавив в себе порыв вскочить на ноги, он медленно приподнялся, но остался сидеть, – Ты боишься, Нелисар? – голос звучал ото всюду и в то же время ни откуда.

– Да…

– Почему?

– Потому что не понимаю. Это… сон?

Последовала длительная пауза, во время которой Нелисар прислушивался к биению и старался сопоставить его с ритмом собственного сердца.

– Это не важно…

– Кто ты? – но ответа не последовало.

Нел поднялся и подошел к одному из каменных гребней, окружающих его убежище. Плоскогорье словно находилось в некой каменной чаше. Каменные выступы, гребни, хорошо скрывали это место от любопытных глаз. Хотя откуда бы им взяться, на такой высоте. Нелисар взобрался на гребень и устроился на нем верхом, свесив ноги вниз. Его глазам открылась неописуемая картина. Белые вершины гор громоздились одна подле другой, они переливались в лучах Санримора и утопали своими подножиями в тумане, словно в гигантском, воздушном море. Был полдень и яркие теплые лучи пробивались через пелену и почти рассеивали ее на время. К вечеру туман снова войдет в полную силу, снова станет темно и совсем холодно.

Там внизу, туман медленно двигался, словно огромное, могучее, живое существо. Он осмотрелся вокруг. Где-то там, на северо-западе был океан. Нелисар еще ни разу не видел его, океан Тихих звезд. Муаре рассказывал, что свое имя океан получил из-за того, что когда заканчивается сезон туманов, океан бывает так спокоен и неподвижен по ночам, что и не отличить где закачивается он, а начинается звездное небо.

– Ты Арахай! – почти одними губами выдохнул Нелисар.

– Верно – и снова этот странный голос, проникающий ему в кровь.

– И здесь твое сердце!

– Сердце всего народа. Пока арахайцы остаются со мной, мое сердце будет биться.

На какое-то время наступила тишина, такая легкая и пронизывающая, что даже усталость отступила куда-то.

– У тебя сильное, твердое сердце, Нелисар, сердце королей! Оно свободно! Иначе, ты никогда не смог бы сюда прийти.

– Но зачем я здесь, – Нел, вспомнил как видел во снах Элладэл, как Эдриан посоветовал ему отправится сюда и ответ нашёл себя сам, – Ты позвал меня!

– Верно! И я укажу тебе путь назад. Но сперва слушай, Нелисар Брегон, сын великой земли, мой сын. Слушай и внимай мне, твоя история начинается здесь, но длится она очень далеко отсюда. И я отпускаю тебя на поиски силы и знания, на поиски самого себя. Иди туда, куда поведет тебя твое сердце. Испытай себя, свою силу, узри миры, о которых не смел и мечтать. Ты волен, отправится туда, где не ступала еще нога ни одного арахайца.

– Покинуть тебя… – Нелисар не сразу осмыслил это, словно бы слова стали ему не понятны. Его чувства смешались, буря эмоций захватила его. Он только только начал познавать свой прекрасный мир и должен был покинуть его? Нелисара захлестнули столь противоречивые мысли, что он не мог разобраться в них. – Когда? – спросил он, только чтобы не молчать.

– Когда ты будешь готов.

– Но… я…

Нелисар закрыл лицо руками. Как он может быть вообще когда-нибудь готов к такому? Как он может решиться покинуть дом? Происходящее показалось ему диким, немыслимым кошмаром. Он был готов даже поверить в то, что он все ещё в лихорадочном бреду.

– Нелисар, я лишь указываю тебе путь. Но выбирать ты волен сам, остаться или отправится в дорогу.

Он чувствовал сейчас только одно, что отдал бы все на свете, лишь бы ничего не выбирать, лишь бы вернуться назад, туда где он был просто рабочим при лазарете, где никто не взваливал на его плечи подобных задач. Он не хотел никуда идти, он хотел быть здесь, на Арахае и не знать об этом выборе.

– Но мне так многое еще хотелось узнать, здесь, – он понимал, как по-детски глупо звучало то, что он только что сказал. Но он действительно почувствовал себя совсем маленьким, беспомощным ребенком, которого оторвали раньше времени, от материнской груди. Ему хотелось истошно доказывать, что он имеет полное право остаться, быть здесь, быть частью земли, что дала ему жизнь. Но он знал, что Арахаю известно всё, о чем он молчит.

– В твоей душе много вопросов, они захлестывают тебя. Я дам тебе ответы. Ты сойдешь с гор особой тропой и там, где твои ноги коснуться земли – начало твоего пути. От того места ты будешь идти ровно три дня, туда, где великий Санримор касается горизонта. И на утро четвертого дня, когда он будет точно за твоей спиной, ты придешь туда, где многое станет тебе ясно. А теперь иди, иди сын мой.

Нелисар спрыгнул и увидел чуть в стороне узкую тропу ведущую вниз, которую не замечал до того. Он понимал, что пора уходить, но что-то заставляло его задержаться. Хотя Арахай и дал ему понять, что все сказал, что-то удерживало его. Внутри у него все трепетало от радикально противоположных чувств, от восторга до отвращения, от трепетного благоговения, до истошной ненависти, от веры до грехопадения. Но вместе с тем, его наполняло особое чувство, которое ещё никогда не заполняла его с такой силой. Это была любовь, всецелая любовь и преданность. Он понимал, что это делал с ним Арахай, дабы смягчить тот удар, что он ему нанёс.

– Я люблю тебя! – вырвалось у Брегон, почти против воли. И не смотря ни на что, он говорил это искренне, но с тяжелым, болезненно ноющим сердцем.

– Я люблю тебя, сын мой!

***

Открыв глаза, Нел увидел высокого альбиноса, сидящего не далеко от огня. Он сумел распутать свои белые волосы и с помощью Доминика подровнять их. Это придало его облику практически совсем здоровый вид. Широкая грудь его вздымалась от спокойного дыхания, а бледные глаза были устремлены куда-то вдаль. Высокий, могучий, он олицетворял собой всю красоту и силу своего племени. Изредка он подкидывал в костер сухие ветки, поводил плечами, разминая их. С одного взгляда Нелисар понял, почему многие не принимали его и боялись в родной деревне. Они не могли его понять, разгадать. Хотя и гадать-то там было нечего. «Симбольцы никогда не рождаются белыми». Нет, рождаются, и живой пример сидел сейчас вполоборота к Нелу. Этот страх был лишь рождением их сознания, рождением воображения. Миригард не понял, да так и не поймет никогда, что его сын, сознавал этот страх племени перед ним, потому и был одиночкой, скрывался, старался почаще уйти из деревни. Да, собственно, потому и был посажен на цепь. Осознание этого, светилось в глазах Морина глубокой печалью. Белый волк… И вот он с ним, рядом, обязанный ему жизнью и Нел будет хранить ее, хранить ценой собственной души. Как и жизнь Доминика.

Нел вдруг понял, почему позволил едва спасенному, слабому альбиносу пойти вместе с ним. Потому что Морин был не таким как все, он был не нормальным, не правильным, он не поддавался общим представлениям и понятиям. Как и сам Нелисар.

Вздохнув, он снова закрыл глаза. Спустился с гор он вполне благополучно. Тропа, которую ему открыл Арахай, выглядела весьма угрожающей, но на деле оказалась безопасной. Не без помощи Арахая, его больше не мучали никакие признаки горной болезни, не мучала отдышка и усталость и уже через несколько дней, Нел оказался в объятиях своих встревоженных друзей. Брегон с удивлением обнаружил, что отсутствовал довольно долго. Гораздо дольше, чем он сам представлял. За это время, его друзья оборудовали настоящий лагерь: устроили лежанки, из камней сложили место для костра, сделали запас воды и успели даже несколько раз спуститься пониже за сухими ветками. Помимо этого, они предприняли несколько попыток последовать за Нелисаром, но ни одна из них не увенчалась успехов. А когда Доминик сорвался и едва не разбился, все попытки были брошены и им не осталось ничего другого, как только просто ждать.

Они собирались рано подняться, чтобы как можно быстрее вернуться на тропу, по которой спускался Нел и сойти с Элладэл. Оттуда, они отправятся на поиски ответов. Нелисар с трудом представлял себе, что это могло значить, но сам Арахай направил его. Он отогнал от себя все мысли, об указании Арахая покинуть его. Брегон понимал, что решение не делать выбор, не избавит его от ответственности. Нет, он не хотел сбегать от предстоящего ему выбора, просто сейчас он был ещё не готов идти в эту боль. В том, что это будет боль он не сомневался.

Нел не мог больше заснуть. Он надеялся, что в горах многое станет ему ясно, а в итоге он еще более запутывался. Зачем Арахай призвал его в горы? Чтобы сказать, что он волен покинут его, и только? И главное! Кольцо! На его левой руке, на безымянном пальце появилось кольцо. Он заметил его только тогда, когда пришел в лагерь. Тонкое, из белого металла, с тремя камнями, такими же синими, как и в рукояти меча. Это кольцо даровал ему Арахай, в этом не было сомнений. Но зачем? Что это означало?

Он вздохнул и выбрался из-под одеяла.

– Морин, – шепотом позвал он, симболец обернулся, – отдохни.

Морин спокойно посмотрел на него и не задевая вопросов, кивнул и устроился на меховой лежанке. Нел подсел к огню и подперев кулаком щеку, задумался. Что же все это значит? Король болен и, судя по рассказам, загнан в ловушку регентом и его приспешниками. Сургат отравляет его и отправляет на смерть. Меч, носящий на себе имя великого Арахая, признает его и дает возможность овладеть собой. Арахай призывает его к себе, позволяет покинуть землю и отправится в путешествие. И в то же время, дарит ему кольцо. Кольцо, которое непременно что-то означает. Арахайцы – единый народ, но между лангоритянами и симбольцами идут распри. А что твориться в других местах? Более далеких от замка. Может там ожесточенная, кровопролитная борьба? Но почему? Некоторые упоминают о единстве. Но о каком? И почему народ Арахая был великим, но больше не является таковым? И почему о короле Владиславе говорят с благоговением, а одно упоминание имени Дериана, приводит жителей в крайнее отчаяние и печаль?

***

– Четвертый рассвет… – задумчиво произнёс Морин.

– Странно – Доминик огляделся, – такое мертвое место. Что мы можем здесь найти?

Они оказались в заболоченной местности. Вокруг не было слышно ни птиц, ни животных. Морин предлагал обойти болота, но Нел настоял, чтобы идти через них. За все три дня, он ни разу не осмелился отклонится, от указанного пути следуя строго за Санримором. И вот они были здесь, в этом тихом и странном месте. И не было здесь ни одной живой души.

– Подождите… – все замерли как вкопанные, а Морин глубоко втянул в себя воздух, – я чувствую запах дыма, – он еще раз потянул воздух носом, – Там, впереди… там что-то есть!

– Сможешь вывести нас к нему?

– Да, – и без лишних слов, Морин двинулся вперед. Его товарищи еле поспевали за ним. Их ноги вязли в жидкой грязи, периодически они выдергивали друг друга из топей. Они были не опасны, но крайне не приятны.

Наконец они вышли к холму, с первого взгляда совершенно не приметному. Морин остановился и снова втянул воздух, его охотничьи навыки были доведены буквально до совершенства. Он не понимающе покрутил головой по сторонам и осторожно двинулся к холму. Они обошли его и обнаружили с другой стороны сруб. Дверь, пара ступенек, маленькие светлые окна. Это был дом, построенный из молодых стволом Таниана и углубленный в землю так, что распознать его можно было только с одной стороны, стоя лицом к восходящему, за плотным слоем тумана, Санримору. Перед фасадом дома, вокруг затушенного кострища лежали четыре полубревна, вместо скамеек. Здесь же стояла деревянная кушетка и небольшой столик, рядом с ней, сделанный, очевидно, из старого пня.

Дверь дома неожиданно распахнулась и все трое отпрянули назад. В дверях показался высокий, стройный мужчина. На нем была пожелтевшая ряса до пола, перехваченная на талии белым тряпичным ремнем, босые ноги уверено ступили на порог.

– Ну, что стоите, – громко спросил мужчина, – заходите! – и тут же исчез в глубине дома, оставив пригласительно распахнутую дверь.

Все трое переглянулись. Первым вошел Нелисар. Его сразу обдало уютным, домашним теплом, совсем как в деревне волков.

– Ну вот, промокли, – заговорил хозяин дома, – Да, сейчас не самое безопасное время пересекать болота. Это все из-за тумана. Раньше здесь было сухо и тепло, совсем как на равнине. Раздевайтесь, да садитесь поближе к огню.

Нелисар, скидывая плащ и сапоги, внимательно смотрел на мужчину. Это был не лангоритянин и не симболец. Его русые, с проседью волосы были сплетены в беспорядочную косу, кожа была словно бесцветной, почти прозрачной. Даже Морин, будучи альбиносом, обладал большим цветом, чем он. Помимо всего прочего, у хозяина дома были длинные, тонкие руки и такие же пальцы, напоминающие белых пауков. Выглядел он очень молодо, едва старше Нелисара, но в его голосе, движениях было что-то старческое, почти немощное. Он странно посмеивался себе под нос и кашлял, практически как старик.

– Сейчас, сейчас! Вот вам будет и еда и питье. Потерпите, сейчас все вам будет, – забормотал мужчина, словно его кто-то подгонял.

Нел подсел к огню, который был разведен в специальном углубление в каменном полу, прямо посреди комнаты. У стены были сложены дрова, один к одному, как на подбор. Нел отметил это про себя и решил, что очевидно есть и другие обитатели дома. Хозяин дома был таким тощим, что едва ли мог поднять с земли топор, не говоря уже о заготовке дров в лесу.

В обстановке комнаты не было ничего не обычного. Стол, толстые потертые ковры на каменном полу, очаг, свечи, дверь в другую комнату, занавешенная портьерой, скамьи, на вид совсем новые, только пыли на них уж больно много, несколько полок с книгами. На стене две картины, на одной изображены Белые горы и величественная Элладэл, на другой какой-то не знакомый Нелу пейзаж Арахая.

– Вот ведь как. Не ждал никого, а тут вы! Вот если б знал, приготовил бы чего-нибудь, – бубнил себе под нос хозяин дома, – Ну ничего, ничего, сейчас быстро всё сготовлю, – он так и продолжал свой странный монолог ходя по комнате. В его руках мелькали ложки, тарелки, котелки, – Вот ведь досада, ждать придется. Поди устали с дороги. Сколько дней-то в пути? Уж и забыли, наверное, что такое хороший обед и спокойный сон.

Друзья переглянулись. Морин наклонился к Нелу и тихо шепнул.

– Он, похоже, немного свихнулся.

Нел ничего не ответил, но такое подозрение закралось и в его мысли. Уж больно беспорядочно говорил этот странный мужчина. А тем временем, хозяин дома повесил над огнем два котелка и что-то бормоча, ушел в другой конец комнаты. Но скоро вернулся и принес каждому по кружке и простой деревянной миске.

– Сейчас, сейчас, – он заглянул в один из котелков и помешал свое варево. Свет от огня упал на его лицо и Нелисар увидел, что оно все было покрыто маленькими, едва заметными морщинками, а глаза просто выцвели. Ловко взяв сразу четыре миски, хозяин дома наполнил их и передал каждому. А потом наполнил и кружки теплым, пряным вином. Не то чтобы они голодали в пути, но все же соскучились по простой домашней еде. Потому Доминик и Морин с благодарностью приняли угощение. Хозяин дома тихо хихикнул и сам принялся за свой обед.

Нелисар некоторое время следил за ним, а затем опустил свою миску. Он не мог и думать о еде. Он знал, что Арахай отправил его именно сюда, но с какой целью? Зачем он здесь? У этого молодого старика?

– Тебе не нравится? Попробуй! Думаю, в дороге вы ничего подобного не ели.

Морин и Доминик переглянусь и удивленно уставились на Нела. А он не мог отвести глаз от этого прозрачного лица, словно желал прочесть что-то скрытое за этой старческой улыбкой, за этим полусумасшедшим бредом. Они смотрели друг другу в глаза неотрывно, не отводя взглядов. Друзья Нелисара замерли, не смея даже дышать. Было слышно лишь как дрова трещать в огне.