Настасья Астровская
Грешница Люсиль
– Чайки, – очень серьезно сказала она. – Чайки мне рассказали. Я умею слушать чаек. А то, о чем молчали чайки, рассказали рыбы.
– Рыбы молчат, – возразил Злобный Хорхе.
– Ты плохо слышишь, – фыркнула она. – Рыбы говорят. Я слышу рыб. Вообще-то, они те еще сплетницы. Правда, кое-что искажает вода, не всему можно верить. А я просто хорошо слышу. Поэтому слышу твое сердце, дыхание, слышу, как кровь течет по сосудам, как растут твои волосы. Поэтому слышу чужие мысли… У меня хороший слух. Я на скрипке играю.
Хорхе пытался осмыслить то, что она говорит. Потом решил, что это тяжело. Поэтому просто спросил:
– Аурелиано знает?
– Аурелиано знает чуть меньше, чем я, – засмеялась Люсиль.
– Почему он хотел умереть? – спросил Хорхе, сам не понимая, зачем. Его вдруг стало это сильно интересовать.
– Потому что каждый хоть раз хочет, – она пожала плечами. – Смалодушничай, дай этому желанию волю – и все, отправляйся из этого ада в другой. А знаешь, почему он не смог?
– Почему? – это Хорхе тоже было очень интересно. С чего бы?
– Потому что он знал, что не умрет. Что еще не время. Так что – если он обо мне не знает, то догадывается. Ты ведь тоже догадывался, – Люсиль вдруг встрепенулась, приподнялась и взъерошила волосы Хорхе. – Просто не мог это сформулировать.
– Да, – согласился он. – Я думал, ты моя смерть и пришла проводить меня.
Люсиль фыркнула.
– Сам дойдешь, не маленький. У тебя в запасе еще лет восемьдесят, если не будешь дураком.
– А… у тебя? – Злобный Хорхе сел и тревожно заглянул в глаза рыжей.
– А у меня – целая вечность, – грустно улыбнулась она. – Если останусь такой же дурой. Ладно, мне пора.
– Куда?
– Туда, в реальность. Ко мне скоро придут.
Люсиль встала и вышла на берег,на ходу выжимая мокрую юбку.
– Значит, они к тебе правда ходят не просто так? – крикнул Хорхе.
– Просто так вообще ничего не бывает, – спокойно ответила она. – Если хочешь, скажи то слово, которое у тебя на языке вертится. Скажи, мне все равно.
– Я не могу, – тихо признался он. – Мне кажется, это неправильно.
– Ну, наверное.
– Но ведь зачем-то они…
– Приходи сам – узнаешь, – перебила его Люсиль. – Все, я ушла. И ты иди. Мокрый уже весь.
Хорхе тряхнул головой и вернулся в свою комнату.
Хорошо,женщина. Действительно, настало время сделать это.
Через несколько минут он уже стоял на пороге ее дома.
Хорхе знал: теперь или никогда. Если ему суждено сказать ей все в лицо, то это должно случиться сейчас.
Сколько он ждал ее? Сколько мечтал о ней? Сколько пытался понять ее?
Черт его знает. Наверное, миллион лет.
Сколько раз в своих фантазиях он касался ее белой кожи, целовал ее, хватал ее за рыжие кудри…
И сколько раз он наяву не мог подступиться к ней.
Все. Хватит. Час настал. Теперь он стоит у ее порога, и зайти внутрь – значит закончить это и принять ее просто женщиной. Просто шлюхой.
Конечно, немного жаль ее сладких чар, которые растают навсегда после этого мгновения. Но, в конце концов, он, Хорхе, прежде всего, мужчина. Ведьма она или фея, фокусница или ведунья, для него ее самая большая тайна заключена между ее ног. Да и эта тайна раскрывается в считанные минуты.
Он собрался с силами. И решительно толкнул дверь.
Аурелиано вздрогнул, Люсиль вскрикнула от неожиданности и машинально прикрыла рукой – нет, не белую грудь, и не рыжеватый треугольник лобка,и даже не круглую попу, а… шахматную доску.
Хорхе смотрел на них и не верил своим глазам. Он тер их снова и снова, но ничего не менялось. Так все и было.
Аурелиано и Люсиль, абсолютно одетые, сидели на полу и играли в шахматы.
– Но… Ты же… Все же… – терялся и путался в словах Хорхе. – Ведь все про тебя говорят! А ты… ты ведь не отрицала! Ты никогда не сказала, что это не так!
– Ну и что,– Люсиль улыбнулась и пожала плечами. – Сам же говорил: врать – не грех. Кофе будешь?
