Настасья Астровская
Грешница Люсиль
Росита стояла и открывала рот, силясь хоть что-то ответить. Все вокруг уже хохотали над ней, хотя женщины были несколько напряжены – мало ли, чей муж мог оказаться в кровати их предводительницы. Это все, конечно,дела давно минувших дней, но как-то оно все…
– Адрриана Кабррера! – выразительно прорычала Люсиль.
Адриана заранее схватилась за сердце.
– Потрудитесь объяснить, дорогая, своему мужу Хорхе, куда подевались те его сбережения, хранимые на черный день, которые вы,якобы,отдали на лечение больной кузины в городе. А когда будете объяснять – подробно, – упомяните о том, что это не свекольный суп был такой волшебный, а слабительное, что вы подсыпали ему в еду,подозревая в измене. А когда уж речь зайдет об этом, заметьте, что даже если бы он вам изменил, то был бы прав, потому что с ним вы излишне стервозны, общих интересов у вас нет, и вообще, вы всячески показываете, что он – ошибка вашей молодости.
Хорхе-старший посмотрел на свою жену долгим взглядом. Адриана смотрела на землю, на желтую, высохшую на солнце траву, бегающих муравьев и жучков, надеясь, что эти слова слышала она одна.
А Люсиль порядочно разошлась. Каждому досталось. Рыжая, не стесняясь, клеймила соседей смертными грехами. Гнев? Получите, вы, с дурным взглядом! Чревоугодие? Нате, это ваше! Праздность? Ой, Господи, не смешите мои волосяные луковицы, каждый первый! В запале паре старых ветеранов прилетело – хлоп! – обвинение в убийстве. Мол,война войной, все понятно, никто вас не осуждает, но – раз уж речь идет о грехах…
Кто-то вздыхал, кто-то ругался, кто-то терял дар речи. Толпа периодически поднимала шум, но с каждым новым словом грешницы все затихали, словно она управляла ими.
Минут через пятнадцать непрерывного обличения Люсиль сделала паузу, чтобы отдышаться.
А после повернулась к тем, кто слушал ее внимательней всех.
– Злобный Хорхе! – звонко и воодушевленно произнесла она.
Хорхе напряженно смотрел на нее. Люсиль улыбалась.
– Твои грехи милее мне всех прочих, – ее лицо просветлело. – Ты дерзкий, злой, кусачий. Зато – честный. Быть может,со всеми, кроме меня. Но, как ты уже понял, не обязательно быть со мной честным. Я и так прекрасно все вижу. Мне хватает того, что ты страдаешь от невозможности быть со мной честным. И еще – ты почти так же точен в суждениях о людях, как и я. Почти. А что до Лауры, Изабеллы, Марианны и прочих – это на твоей совести, мы об этом уже говорили.
Злобный Хорхе кивнул. Он чувствовал, что рыжая Люсиль, его грешная и прекрасная смерть, смотрит в его душу, добирается до самого ее дна и там ворошит ил, и мелкие камни, и раковины, и становится на душе тревожно и приятно.
Люсиль задержала на нем свой взгляд – а в следующее мгновенье перевела его на того, кто стоял чуть поодаль, опираясь на стену, без ужаса – скорее, с любопытством – ожидая своего морального расстрела.
– Загадочный Аурелиано Молина, – проговорила Люсиль, задумчиво распробовав каждый звук. – Ты ведь не любил своей жены?
– Не любил, – спокойно ответил Аурелиано.
Все с удивлением воззрились на него. Он был единственным, кто вступил с Люсиль в разговор.
– Я женился, наверное, потому что нужно было жениться, – продолжал он. – Да и Лолита выходила замуж, потому что хотела замуж.
– И ты даже обрадовался, когда она сбежала. Тоже верно – к чему мучить друг друга зря?
– Да.
– Когда она выводила тебя – тебя! – из терпения, ты хотел,чтобы она исчезла.
– Хотел, – усмехнулся Аурелиано. – И получил. Но я никогда не желал ей смерти.
– Не желал, – кивнула Люсиль. – Был просто момент, когда ты не желал жизни… себе.
Все чуть слышно,почти синхронно ахнули.
– Твой грех – недооценивать себя, – тихо и твердо проговорила рыжая. – И я рада, что ты искупаешь свой грех. У тебя ведь единственного здесь глаза художника. Ты можешь смотреть вглубь,а не скользить взглядом по поверхности, то и дело срываясь. Но пока только один человек смог перенять это от тебя, – Люсиль длинно посмотрела на Злобного Хорхе.
Он не мог больше терпеть этого взгляда,потому что ему становилось одновременно хорошо и плохо, и он не знал, какое чувство было сильнее.
Люсиль вдруг беспечно улыбнулась и бодро завершила свою речь:
– Так что, господа, никто из вас камня в меня не бросит. Будете у нас в аду– заходите ко мне. Я напою вас кофе, сваренным на адском огне, поболтаем. Дьявол забежит на минутку, пожмет наши грязные, оскверненные грехом руки. До свидания, соседи!
И Люсиль просто ушла. Ушла, и никто не позвал ее, никто не пошел за нею. Все стояли,как вкопанные. Даже Аурелиано и Хорхе стояли на месте. Правда, у них были свои причины: они просто чувствовали, что сейчас не время, что нужно оставить ее одну.
Какое-то время она не выходила из дома и никого не принимала. После ее речи женщины стали относится к ней с опаской и некоторым уважением. Они даже стали беспокоиться, что она не показывается на улице, и хотели идти к ней, проверять, жива ли она вообще.
Их остановили Злобный Хорхе и Загадочный Аурелиано. Они точно знали: с Люсиль все хорошо, пока она появляется на берегу внутреннего моря.
Однажды Аурелиано сидел на берегу. Прищурившись, он вглядывался в морскую гладь, будто стараясь там что-то найти.
Люсиль подошла и села рядом с ним. Накрыла его ладонь своей и улыбнулась.
– А я вовсе не тебя жду, – возразил он на ее молчаливый вопрос. – А Хорхе.
– Хорхе? – Люсиль чуть дрогнула, по ее лицу промелькнула тень. – Вот оно как… Я просто не думала, что ты…
– Да просто жду, просто! – дернулся Аурелиано. – Не воспринимай ты все, пожалуйста, буквально, как он.
– Извини, – Люсиль засмеялась. – Просто всякое бывает. Ты молодой и красивый, он тоже…
– И ты тоже, – улыбнулся Аурелиано. – Все, закончили с комплиментами?
– Как хочешь, – она пожала плечами. – Я потом вернусь… Ты придешь?
– Приду, – кивнул он. – И буду ждать – на этот раз, точно тебя.
– Ловлю на слове!-засмеялась она.
Люсиль исчезла, красиво взмахнув своим шарфом, как крыльями.
Аурелиано посидел еще немного, перебирая камни. Хорхе не заставил себя ждать.
– Ты думаешь, она настоящая? – как обычно с середины начал он.
– Это тебе лучше у нее спросить.
– Не знаю,лучше ли, – усмехнулся Хорхе. – Просто бабы все были против нее. Ты был за нее. А я… я ни за кого не был. Я сам по себе.
– Я всегда за того, кто чего-то стоит, – улыбнулся Аурелиано. – Так вот, она – стоит. И даже больше, чем все мы думаем.
– Наверное… – тихо ответил Хорхе.
– Я думаю, тебе нужно с ней поговорить. Дождись ее здесь завтра.
– Я постараюсь…
И постарался. И утром уже был на берегу.
Злобный Хорхе стоял босиком по щиколотку в воде. На самом деле, он точно не знал, стоит ли ему видеть и слышать Люсиль. Но она решила все за него.
Она просто подскочила и обняла его.
– Скучаешь? – весело спросила она, отстраняясь.
– Наверное, – грустно улыбнулся он.
– Ну и дурак! – рассмеялась Люсиль и окатила его водой.
– Ах, ты так? – воскликнул Хорхе, чувствуя, что внутри него все начинает прыгать. – Ну, держись!
Люсиль завизжала и побежала прочь, он кинулся за ней. Они швырялись друг в друга мелкими ракушками и смеялись, как сумасшедшие.
– Стой! Стой!– кричал Хорхе, догоняя ее. – Я хочу знать!
– Что знать? – хохотала Люсиль, брызгая на него водой.
Злобный Хорхе не поспевал за своей жизнью и смертью, танцующей на камнях в воде безо всяких усилий. Он споткнулся о камень, и очередная волна сбила его с ног.
Хорхе вдруг стало приятно и спокойно. Он лежал в воде и не желал вставать. Соленая вода заливалась в рот и в нос. Он пускал изо рта фонтанчики, представляя, что он косатка.
– Так что ты хочешь знать? – спросила Люсиль,присаживаясь рядом.
– Я хочу знать, – с расстановкой говорил Хорхе, – откуда ты знаешь все на свете. Откуда? Кто тебе сказал? Ты ведьма? Ты дьявол? Ты – смерть?
Последнее он произнес очень тихо, боясь услышать ответ.
Люсиль засмеялась, потом резко затихла.
