Мэтт Динниман
Врата Диких Богов
– Он был больше. А потом часть отвалилась и упала в воду.
Крепость Бесплодной Земли выглядела как почти прямоугольный остров с зазубренными краями, выросший прямо из земли. Там происходило столько всего, что было трудно охватить взглядом целое. Со своего угла я видел только верхнюю часть: черепичную, кажется, крышу здания, как будто поставленного в центре обширного острова. По бокам его пятнами торчали строения поменьше, стены большинства из них были из гофрированного металла, как стены всего Горбатого города. Остров поддерживала на плаву система невероятно огромных воздушных шаров: три коричневых громадины в форме дирижаблей и два ещё более чудовищных круглых шара. Эти пять держателей были по отдельности прикреплены к поверхности острова сверкающими канатами. Сеть связывала конструкцию в единое целое. Воздушные шары были окутаны ясно различимым свечением магического поля, благодаря чему их верхние секции сверкали в свете угасающего дня.
Если мне не изменял глазомер, то размером остров был примерно равен трём футбольным полям. Как авианосец (не к ночи будь помянут), но шире. Некоторые из конструкций по бокам, насколько я понял, были орудиями. Я узнал баллисту[21], требушеты[22] и ещё много всяких непристойностей недоброго вида.
Со дна летучего острова свисали сотни канатов, цепей и ещё всякой всячины, среди которой, как я догадывался, были маленькие круглые домики. Всё это сверкало в вечернем свете. Некоторые предметы висели в нескольких десятках футов, другие же цепи, верёвки и непонятки едва не касались стекла дальновидца.
Кроме того, к острову по бокам были привязаны десятки летательных аппаратов разных размеров, от компактных одноместных тепловых аэростатов до летучих кораблей размером с автобус. Эти, по-моему, поддерживались силой магии. Большинство было пришвартовано к дальней оконечности острова. Все эти сооружения выглядели нелепыми ржавеющими махинами, которым не полагалось даже взлетать с земли; они напоминали автомобили из фильма «Безумный Макс»[23].
Пока я смотрел, в поле моего зрения вплыл ещё один летучий корабль размером с гребную лодку. Тот, кто управлял ею, бесспорно, был гномом габаритами с Защитника Бопки, может быть, ещё немного меньше и с ещё более приплюснутым носом. На нем была характерная остроконечная красная шляпа.
«Черти б меня унесли», – подумал я. Весь треклятый остров был буквально покрыт миниатюрными колышущимися красными шляпами.
Маленький аэростат висел в воздухе наподобие дрона[24]. Под его брюхом располагались четыре пропеллера. Бомба размером с холодильник (форма не оставляла сомнений в том, что это именно бомба) легкомысленно болталась там же. Я приблизил изображение, и информация, к моему удивлению, появилась в таком виде, как будто я рассматривал объект с нулевого расстояния.
Гномов Тук-Тук
Тип: бомба на воздушном топливе.
Эффект: термобарический (вакуумный) взрыв.
Статус: 40. Слабая стабильность. Мы бы не стали постукивать по этому предмету.
Вы никогда не видели, как сотня дромадеров умирает оттого, что их лёгкие взрываются, шкура растворяется прямо на теле, которое затем рассыпается пылью? Так пора посмотреть! Развлечение для всей семьи – вот что такое главное оружие бригад гномовых Бомбардиров. Теперь их осталось мало, и их, как правило, приписывают к наиболее надёжным патрульным судам слабеющих воздушных сил.
Работающие на воздушном топливе Тук-Туки на ранней стадии последнего конфликта применялись для опустошений. Остатки запасов ныне используются как орудия противостояния. Они просты и безжалостны.
– Это ещё что такое?
– Кремень говорит, что неизвестно, откуда взялись бактрианы. Но у нас, в Горбатом городе есть что-то такое, что не даёт гномам нас бомбить. У гномов есть вожак, очень злобный, но мы обладаем каким-то предметом, который он хочет сохранить, вот он и не бомбит наш город. Гномы до сих пор не дают покоя всему, что за стенами. Поэтому Кремень и остальные выходят на дежурство только сразу после бурь, когда «Бесплодная Земля» остаётся над водой.
– А ты знаешь, что они прячут в городской ратуше?
– Не знаю. Мне не разрешают туда ходить. Знаю, что оно ест грибы.
Глава 3
Закончив тренировку, я сказал:
– Итак, вот к чему мы пришли. Шаг первый: отыскать других обходчиков и убедиться, что мы все заодно. Шаг второй: выяснить, кого изолировали в городской ратуше. Возможно, это ребёнок вожака гномов или ещё кто-то важный.
– Может быть, его любимое животное, – предположила Пончик. – Никто же не станет бомбить своего любимого зверя. А кто ест грибы?
– Много кто, – отозвался Мордекай.
– Значит, мы отправляемся туда, заходим, и если оказывается, что там ребёнок вождя гномов или кто-то другой… что тогда? – спросила Катя.
Она занималась своим превращением в дромадера. И справилась почти идеально. Система одобрила её на девяносто пять процентов.
– Всё зависит от того, кого или что мы там найдём. А когда мы это узнаем, нам придётся отправиться во второй город и проделать то же самое там, так я думаю. Похоже, что и там имеется нечто, что гномы не хотели бы повредить. Пока нам известна только версия ребёнка. Необходимо выяснить как можно больше, прежде чем предпринимать что-либо.
– Хорошо, только прежде чем вы отправитесь, осмотрите по-быстрому обновления, – попросил Мордекай, указывая на модернизованную кухню. Впрочем, изменения сводились к трём шкафам, которые выстроились в ряд у голой стены. – Мы сможем преобразовать всё это в нечто намного лучшее, когда доберёмся до обновлений второго уровня. Я с надеждой жду этих обновлений, главным образом ради магического кабинета. Ладно, об этом потом поговорим. А это – синтезаторы еды, они приобретены на купон Кати. Их можно использовать раз в день, но обновление предполагает три разных шкафа, то есть возможность иметь завтрак, обед и ужин, да и что угодно. Я по опыту знаю, что такие вещи могут немного глючить. Так что лучше не заказывать оно и то же, иначе вы можете вообще лишиться выбора. Нет, пусть варианты меняются день ото дня и приспосабливаются к вашим потребностям. Эти агрегаты изучают ваши вкусы.
Я подошёл к одному шкафу, приложил ладонь к дверце, и передо мной возникло меню. Оно содержало около двадцати вариантов завтрака, от кукурузных хлопьев до бекона и мамалыги с крупой. Я кликнул «Рогалик с сосиской» и открыл дверцу. За ней меня ждал горячий сандвич, как будто у деревянного шкафа имелась функция микроволновой печи.
– Ху, здорово! – вырвалось у меня.
– Не радуйся заранее, – предостерегла меня Катя. – Сначала попробуй.
Я откусил. Вкус оказался таким, как у приготовленного в микроволновке сандвича – из тех, каких я за свою жизнь съел штук тысячу.
– Неплохо, – оценил я, прожевав. – Но и не шедевр. У бопки получается вкуснее.
Появилось новое сообщение.
Вы сыты! Когда в животике тепло, скорость лечения выше на 5 %. Сила дебафа падает на 5 %. Косвенный вред снижается на 5 %.
– Пищевой бафф действует весь день, – пояснил Мордекай, – а значит, вам не обязательно принимать пищу все три раза здесь.
– Вот и слава богу, – откликнулась Катя. – Я заказала шкафу скир[25] с джемом. Вкус был как у испорченной сметаны, приправленной леденцами «Джолли Ранчер».
– Блин, что такое «скир»? – спросил я.
– Второе обновление не менее важно, – снова вступил Мордекай. – Это интерфейс рынка.
– Рынка? – переспросил я. – Это чтобы мы могли покупать продукты?
– И да, и нет, – ответил Мордекай. – Мы заранее купили рыночное обновление, оно не откроется до следующего этажа. Пока в нашем распоряжении как бы интерфейс виртуального универмага. Версия второго уровня – то же самое, но она вдвое дороже, поэтому правильнее было купить сейчас. Она позволяет приобретать основные зелья, заклинания и всякую мелочовку, которая время от времени выставляется на продажу. И вам можно будет продавать. Карл, мы передали твой купон Пончику, потому что к оплате автоматически добавляется её бонус за харизму.
Пончик уже говорила мне, что они так поступают, и я сказал ей, что одобряю. Если Пончик погибнет или мы разделимся, я потеряю обновление. Но пока наши потребности были переплетены настолько, что я меньше всего опасался утратить какое-либо из благ.
– Как эта машина действует?
Я уже знал ответ, но мне хотелось, чтобы его озвучил Мордекай.
Он указал крылом на экран, висевший на стене возле двери его комнаты. До этого момента я не замечал его.
– Как простой интерфейс. Как купля-продажа на eBay. На следующем этаже мы встретимся с аукционами предложений. Если хочешь продать что-нибудь магическое, вроде одежды невысокого уровня, которую регулярно получаешь, дождись такого аукциона. А захочешь регулярно избавляться от старья – перебрасывай его ИИ-торговцу, и будет тебе хорошая цена благодаря Пончику.
– Мне это не нравится, – вскинулась кошка. – Да и система сломана. Сообщила мне, что каждая из моих шляп стоит одну монету. Нужно чинить.
– Аукционы предложений? – переспросил я. – Покупательская база скукоживается с каждым этажом. А у многих есть такая система? Люди реально её используют?
– О да. Туристы и фракции смогут торговать через эту систему, как только откроется шестой этаж. Сам увидишь. Рынок будет переполнен. Некоторые фракции начнут хватать всё магическое, что только появится, так что ты сможешь заработать отличные деньги на своём луте. Намного больше, чем при продажах в магазины.
Я перебил его:
– Погоди-ка. Нам предстоит потом воевать с теми, кому мы будем продавать своё барахло?
– Да, – подтвердил он. – Так и снабжаются армии. И если вы не будете ничего продавать, продаст кто-нибудь другой.
– Значит, у принца Дюжего тоже есть такой интерфейс?
Мордекай задумался.
– Вообще-то нет. Фракции девятого этажа обходятся без интерфейсов. Город-воронка Ларракос располагает реальными магазинами, владельцами которых являются неигровые персонажи. Лидеры фракций сами ходят туда, чтобы купить или заказать товары. Когда вы, обходчики, туда попадаете, все жители высыпают за городские стены, и начинается драка. Короче говоря, хорошие деньги вы в основном сделаете на промежутке от шестого этажа по восьмой. Когда открывается девятый, фракции теряют возможность покупать новое снаряжение и добывают его исключительно у противоборствующих армий. Я вам всё это разъясню, когда вы туда доберётесь.
– Что-то мне не улыбается мысль продавать свои товары тем, кто потом обратит их против нас.
Мордекай хмыкнул.
– В основном они будут применять их друг против друга. А теперь идёмте, испытаем интерфейс.
– Через пару минут, – сказал я. – У нас ещё остались дела.
Я хотел отправиться вслед за Мордекаем и осмотреть интерфейс главным образом ради того, чтобы получить ясное представление о реальной – в золотом эквиваленте – стоимости большинства предметов, хранившихся в моём инвентаре. Правда, «Кулинарная книга анархиста Подземелий» предупреждала, что не стоит использовать интерфейс рынка, когда книга с нами. Сейчас же выходило, что сама книга не имеет почти никакой ценности. Некоторые предметы, такие как невзорванный ядерный заряд, не обладали ценностью и по данным моего инвентаря. Впрочем, в кулинарной книге содержались и такие замечания:
«Будьте осторожны с интерфейсом рынка. Он использует не ту систему ценностей при оценке стоимости предметов, которую вы, вероятно, установили в своём пользовательском интерфейсе. Наша система оценивает данный том как уникум, фамильное достояние, приписывает ему немыслимую ценность – вроде 50 миллионов золотых. Пока ещё ничего не случилось, но я не решаюсь давать кому-либо доступ к моему инвентарю» (прим. обходчика Батбилджа, изд. 12-е).
«Не знаю, точно ли так, но мне представляется, что Батбилдж с этой записью обратился к кулинарной книге в последний раз. Я оставлял карты на своей кровати каждый раз, когда пользовался интерфейсом рынка. Проверяйте, не при вас ли она, чтобы не попасть в переплёт» (прим. обходчика Аллистера, изд. 13-е).
Я знал, что кулинарная книга проявляла себя в разных формах. Для Аллистера она была колодой карт с его родной планеты. Эти карты предназначались для игры «Ти-Ги», которая, судя по скудной информации, оставленной Аллистером, представляла собой нечто среднее между шахматами и «Лови рыбу»[26]. Кроме того, эта игра была частью основанной на медитации религии, господствовавшей на родине Аллистера, оттого ему не составляло труда посвящать долгие часы изучению карт.
В моей комнате был небольшой прикроватный столик, хотя я туда практически не заходил. Пончик по-прежнему настаивала на том, чтобы мы спали вместе. Я решил, что оставлю книгу на этом столике, а потом воспользуюсь интерфейсом рынка.
Но пока у нас были дела.
* * *
Первыми из обходчиков появились двое людей, которые устроились в баре борделя под названием «Плюй-глотай». Логотипом бара служила птица, насаженная на палку, как на шампур. Мы вошли в тёмный зал, служивший зоной безопасности. Там пахло ладаном.
Монго оставался в своей клетке-переноске, Пончик стояла на моём плече, Катя – рядом со мной. Бармен-дромадер поднял голову и взглянул на нас. Бар был полон дромадеров, одни сидели за столами, другие пили у барной стойки. Тихая музыка плыла по просторному залу, имевшему форму буквы L. Я увидел источник музыки: совсем юный дромадер играл на струнном инструменте, который можно было бы назвать квадратной гитарой. Мелодия была негромкой, но назойливой. Она создавала какую-то азиатскую атмосферу, совершенно неуместную.
Этих двоих обходчиков мы уже видели возле «Пальца». Один – высокий и худой мужчина с угловатым лицом, лет двадцати пяти. Судя по оливковой коже, он мог быть уроженцем Ближнего Востока. Хаммерсмит[27] двадцать второго уровня по имени Фирас[28] М. Второй – чрезмерно располневший, лысеющий субъект примерно того же возраста. По чертам лица его можно было опознать как испанца. Изгонятель чумы двадцать второго уровня, имя – Луис Сантьяго 2.
На коленях Луиса сидела проститутка. Грубое подобие Джессики Рэббит[29]. Когда мы вошли, Луис и Фирас смеялись.
– Эта куда лучше, чем рабыня Лея[30], – провозгласил Луис.
Девушка надула губы.
– Ты говорил, что та была хороша. А что скажешь о моей…
Она осеклась, заметив, что мы остановились у стола.
– Они заставляют её принимать знаменитые облики, – сказала Катя с отвращением.
Мужчины всё слышали, но Катя говорила так, словно они были глухими.
– Угу, – согласился я.
Каждый раз, когда им приходилось описывать внешность требуемого персонажа, они как будто давали словесный портрет для полицейского рисовальщика. «Их» Джессика Рэббит была похожа, но лоб чересчур низкий, а нос уж очень велик. Одежда вообще не пришей кобыле хвост.
Проститутка, человек четырнадцатого уровня, окинула Катю очень кислым взглядом, плюнула на пол и отошла в дальний конец зала.
– Нет, вы видели? – проговорила Пончик. – По-моему, ты, Катя, ей не понравилась.
– Мордекай меня предупреждал, – сказала Катя, провожая проститутку взглядом. Та приобрела жутковатый, угрожающий вид, прежде чем примоститься у стойки. Других проституток в баре не было. – Он что-то говорил о том, что все, кто способен менять обличье, друг друга недолюбливают.
– Скорее, она тебе позавидовала, – предположила Пончик. – Ты можешь превратиться в кого захочешь, а такие, как она, – только в страшил.
– Возможно, – согласилась Катя. – Но всё-таки они в силах менять облик, с этим не поспоришь. К тому же они приобретают некоторые способности той расы, которую выбирают. Иногда мне кажется, что так лучше. Я, в отличие от них, никогда не смогу летать.
Этот вопрос мы уже обсуждали. Катя, как доппельгангер, имела возможность превратиться в летающее создание и таким образом оторваться от земли. Но даже если бы преображение не было связано с увеличением массы, всё равно она весила больше, чем летающие существа её габаритов, что по меньшей мере затруднило бы взлёт. Ей пришлось бы превратиться во что-то огромное, вроде дракона, но это потребовало бы большого труда. Массы превращённых существ разнились дичайшим образом. Я спросил Мордекая, как это возможно, и его ответ был простым: «Магия».
Двое обходчиков не переставая таращили на нас выпученные глаза.
– Ты Карл, – выговорил Луис и повернулся к Фирасу: – Говорил я тебе: это Карл.
– И я тебе поверил, – напомнил Фирас.
– Мы разрабатываем план, как покинуть этот этаж, – сказал я. – И я собираю всех, кто сейчас в этом городе, чтобы обсудить возможный план. Мы будем в «Пальце» после итогового выпуска новостей.
Луис хрюкнул.
– «Палец»! – Он обратился к Фирасу: – Ты понял?
– Понял что? – удивился Фирас.
– Шутку! Название бара – это шутка.
– «Палец» – это шутка?
– Да, дружище. Напрягись. Это город верблюдов. Ты же не назовёшь у себя на родине ресторан – «Человеческий палец»! Ты назовёшь его просто «Палец».
– И что? – не понял Фирас. – До меня не доходит.
Только тут я понял, что оба эти парня пьяны вдребадан. Над их головами не было предупреждения о дебафе. Я до сих пор не догадывался, почему иногда такое предупреждение появляется, а иногда – нет. Мерзопакостный дебаф появлялся только в специфических обстоятельствах, предположил я.
Я наклонился к парочке.
– Выслушайте меня. Мы должны действовать сообща. Итоговый выпуск начнётся через шесть часов. Встретимся там.
– Или что? – Его тон вдруг сделался откровенно враждебным. – Взорвешь нас, да?
– Нет, – заявила Пончик, спрыгнула на стол и сшибла стаканы. Разлилась лужа водки. – Карл ничего плохого вам не сделает. Но если вы не войдёте в команду, мы позаботимся о том, чтобы вас вышибли из города. Вы видели на пустоши каких-нибудь мобов? Я не видела ни одного с уровнем ниже тридцатого. А у вас, ослоухие, двадцать второй, и я не думаю, что вы выживете за стенами. А теперь повторяйте: «Карл, мы будем с тобой».
– Карл, мы будем с тобой, – повторил Луис, сглотнув слюну.
* * *
– Ослоухие? – переспросила Катя. – Ещё одно выраженьице от Элли?
– Я его услышала от ИИ. И всё ждала случая, чтобы употребить.
– Эти парни нам не помощь, – сказал я. – Они уже сдались и теперь плывут по течению.
– Хотела бы я знать, каким течением их занесло так далеко, – проговорила Катя.
Тьма стояла два часа, а когда мы вышли из «Плюй-глотай», вдалеке уже занимался рассвет.
– Здравствуйте, – обратился я к проходившему мимо дромадеру с внушительной связкой хвороста на спине. Тот остановился и раздражённо посмотрел на нас. – Здесь ночь всего два часа?
Дромадер взглянул на меня так, будто я задал ему самый тупой вопрос в истории Вселенной.
– Таранис[31] шествует по небу, Хеллик[32], его красный брат, преследует его и настигает за четыре часа до темноты. Таранис отпускает злого брата с началом бури и удаляется на отдых на два часа, после чего всё начинается вновь.
– Сколько времени требуется Таранису на то, чтобы пересечь небо? – спросила Катя. – И сколько времени проходит до появления Хеллика?
– Да вы и впрямь новички в этом мире, верно о вас говорят, – сказал дромадер. – Путь Тараниса занимает примерно двадцать четыре часа, это кроме тёмных месяцев, когда брат хватает его и предаёт. Хеллик остаётся один в небе на восемь часов в сутки. Не пожелаю вам оказаться здесь под открытым небом, когда они оба на свободе, потому что жар тут непереносимый.
– Значит, вот что такое два солнца, – заключила Катя. – Сколько времени осталось до восхода красного солнца?
– У вас двенадцать часов, – ответил наш собеседник. – Но приближается время перемены. Через одиннадцать дней наступит Красное равноденствие. В это время Таранис пленён и попадает на небо всего на четыре часа в сутки. Восемь часов мир омывает свет Хеллика, но четыре из них – время ветров. А теперь оставьте меня.
И он зашагал прочь.
– Ты что-нибудь поняла? – спросил я у Кати.
– Думаю, да. Сутки – двадцать четыре часа, как на Земле. Темнота – всего два часа. Бури начинаются каждую ночь за четыре часа до захода солнца и длятся два часа. Второе солнце в небе восемь часов, и в это время бывает нестерпимо жарко. По-видимому, наши последние три дня здесь будут по большей части тёмными, а бури – вдвое дольше.
– Значит, он имел в виду, что у нас двенадцать часов до смертельного жара? – уточнил я.
– Именно так. И восемнадцать часов до следующей песчаной бури. Так я поняла.
– Уже сейчас дьявольски жарко, – пожаловалась Пончик.
– Значит, надо поторопиться, – отозвался я.
Здесь, в Подземелье, время всегда вытворяло что-то необъяснимое. Хронометры, как правило, базировались за земной двадцатичетырехчасовой шкале, хотя итоговые выпуски и некоторые сроки обновления заклинаний были основаны синдикатском стандартном дне, довольно странной единице времени, составлявшей тридцать часов и семнадцать с половиной секунд. Это напомнило мне противоречие между метрической и имперской системами мер[33], которое мне приходилось преодолевать ежедневно до того, как началась катавасия с Подземельем.
После диалога с Луисом и Фирасом в другом баре мы встретили ещё шестерых обходчиков. Эта партия состояла из полуэльфов-полулюдей. Они находились на уровнях от двадцать первого до двадцать четвёртого, возраст колебался от тридцати с небольшим до сорока с чем-то. Все шестеро принадлежали к одному классу – классу лучников. Все шестеро – мужского пола. Выяснилось, что они – торговцы автомобилями из Хельсинки. Работали в расположенных по соседству автосалонах, обедали вместе, когда случился мировой коллапс. На первом этаже их осадили владеющие луками гоблины и истребили их группу. Однако те, кто выжил после стычки, с тех пор получали в призовых ящиках исключительно оружие, основанное на принципе лука. У них имелись мечи, ножи, булавы, но идеально все они овладели лишь луками.
Все они выбрали один и тот же класс – глупейшее решение из всех, с какими я только сталкивался в Подземелье. Впрочем, зная, как устроено это место, я не стал бы утверждать, что в этой глупости они виноваты сами.
За два этажа до нашей встречи они столкнулись со значительно более внушительной по численности группой, но те предпочли чистоту своих рядов. Лучники отменно поработали на третьем этаже, но к уровню, где основные действия разворачивались в поездах метро, они подошли очень ослабленными. Их «вождём» был статный седеющий голубоглазый блондин лет сорока пяти. Его звали Лэнгли, и у него был самый высокий в группе уровень – двадцать четвёртый.
Эти господа более серьёзно относились к своему непростому положению. Им тоже был задан квест с требованием выяснить, что скрыто в городской ратуше. Когда мы появились, они как раз обсуждали планы действий. Я уговорил их подержаться пока в стороне и выйти из города, чтобы потренироваться за его стенами, пока мы будем добираться до города бактрианов, расположенного примерно в трёх милях по другую сторону дюн. Мы договорились встретиться позже.
Двери города были распахнуты, когда мы подошли, и стражи возле них не было. Катя нарастила дополнительную массу, сделалась выше и шире. На левую руку она надела свой полицейский щит.
– Не стану врать, я до сих пор съезжаю с катушек, когда ты меняешься, – признался я.
– Это оттого, что ты привык видеть себя самым большим парнем в пределах видимости, – парировала она.
– Возможно, – вздохнул я. – А может, дело в том, что вся происходящая с нами чертовщина не сулит ничего хорошего.
Ни у кого не нашлось ответа.
* * *
Песчаные дюны простирались во всех направлениях. Здесь, внизу, трудно было увидеть, насколько мал на самом деле наш мир. Я знал, что город бактрианов не очень далеко; теперь он стоял прямо перед нами. Нам оставалось просто идти вперёд, просто пробираться через дюны. Скоро, помнил я, появится городская стена.
«Бесплодная Земля» плыла высоко над пустошью. Где-то рядом кружились всяческие летающие машины, они царапали крышу пузыря, но ни одна не оказывалась непосредственно над «миской». Птичий клин сформировался вдалеке, взмыл над стенкой «миски» и пропал из виду, направившись в сторону сектора земли.
Пончик выпустила Монго и гарцевала на его спине, пока мы двигались на юг, к другому городу. Я ожидал, что немедленно провалюсь в песок по пояс, однако, помимо дюн, разбросанных там и сям, земля была твёрдой, а слой песка не превышал дюйма, редко – двух. Кое-где из-под песка выглядывали голые камни. Не было сомнений: мы продвигались по поверхности огромной гробницы. Я думал, не совершила ли команда, создававшая это сооружение, какую-нибудь глупость, из-за которой разрушился наш мир.
Земля под ногами не была ровной. Сначала я относил неровности на счёт дюн, но оказалось, что сама почва то уходила вверх, то опускалась, и эта низина была на самом деле холмистой.
Проржавевшие остовы самолётов покрывали дно «миски», наводя на мысли о поломанных и позабытых игрушках. По всей видимости, здесь и в лут добавить было нечего.
– Приближается моб, – сообщила Катя после того, как мы на протяжении пяти минут двигались в молчании. – С большой скоростью.
– Он крупный, – добавила Пончик.
– Ладно, друзья, – сказал я, увидев, что и на моей карте появилась белая точка. – Приготовились.
Катя была справа от меня, Пончик – на моём плече. Монго расположился слева, а два Монго-на-час выдвинулись вперёд; Пончик громогласно командовала ими. Я приготовил своё заклинание Жахнем, бро, но хотел вначале увидеть, с чем нам предстоит иметь дело. Катя сделалась шире, и арбалет занял место на её плече.
Монстр поднялся на дюну, посмотрел на нас и зашипел.
– Святое дерьмо…
Пончик принялась обстреливать явившуюся сущность Магическими ракетами. Спустя мгновение болты арбалета полетели в бронированную фигуру; по большей части они просто отражались и отлетали в сторону.
Монстр являл собой оранжево-коричневую ящерицу, утыканную грозными десятидюймовыми шипами. Она выстреливала в нас длинным красным языком. А размером эта пакость была с медведя гризли. Она снова зашипела и двинулась на нас, колыхаясь телом, как крокодил, старающийся бежать по суше.
Мужской колючий дьявол. Уровень 34
Эти отбросы часто встречаются в мирах пустынного типа. Здоровенные, стремительные, тупые и злобные. Их тела покрыты оборонительными шипами, отчего встаёт вопрос: каким образом огромная скотина в первую очередь выстроила на себе такой защитный редут?
Эти дружочки создают гаремы в зеркальном изображении. У вас немало шансов опознать царицу, если вы её увидите. И скорее всего, она будет последним, что вы увидите.
Предупреждение: это моб класса ящериц. Он нанесёт вам на 20 % больше ущерба благодаря вашему Символу вымирания. Вот чем обернётся для вас убийство такой массы бедных, ни в чём не повинных монстров.
– Очаровательно, – пробормотал я.
Болты Катиного арбалета не действовали ни фига, но заново заряженные Магические ракеты Пончика отрезали большие куски от индикатора здоровья монстра при каждом попадании. Тварь остановилась на вершине песчаного холмика, вдруг сообразив, что она, возможно, собирается откусить больше, чем в состоянии прожевать. Она попятилась. Я тем временем создал рукавицу, достал сферическую бомбу, развернулся и швырнул. Попал монстру в голову, нанеся внушительный ущерб, почти такой же, как одна из ракет Пончика.
Пончик удержалась от смертоносного нападения, так как мы выпустили вперёд наших Монго-на-час. Мне хотелось увидеть, на что они способны. Чудище издало зверский рёв, продолжая пятиться. Мы же двинулись дальше и забрались на вершину песчаного холмика. Два наших динозавра прыгнули на более здоровую тварь и вгрызлись в её бронированную плоть. Она двигалась назад, молотила хвостом и огрызалась на наших рептилий.
Они не нанесли вреда. Колючий дьявол дёрнулся, схватил одного из Монго и хрустнул им, как ребёнок хрустит леденцом. Монго-клон лопнул. Его близнец закричал и принялся скрести тварь когтями. Настоящий Монго в это время яростно завывал. Пончик окриком велела ему отойти. Оставшийся Монго-клон вырвал-таки клок из бока монстра. Из раны брызнул фонтан крови. Монстр перевернулся на спину, потом снова на лапы (всё это с фантастической быстротой) и захватил дерзкого Монго, отчего тот тоже лопнул.
– Ох и крепкая у них броня, – заметила Катя.
Она нацелила арбалет на рваную рану врага и нанесла наконец-то урон. Индикатор здоровья ящерицы уже провалился глубоко в красную зону. Пончик могла бы добить её последним выстрелом, но воздержалась. Нам требовалось поэкспериментировать с новыми для нас мобами, установить, что действенно в борьбе с ними, а что бессмысленно.
– Отойди назад, – велел я Пончику.
Я запустил в монстра Хоблоббер[34] с зарядом в одну четверть. Тварь тем временем отчаянно старалась сбежать с холмика с другой стороны.
Бам!
Ящерица выпустила гейзер красной крови, смешанной с ещё бóльшим облаком пыли. Земля под ногами содрогнулась от взрыва. Всякий шлак и обрывки ящерицы накрыли нас грязным дождём. Красная точка на карте превратилась в косой крест.
– Отличный ход, – похвалила Катя.
– Люблю взрывы, но почему из-за них всегда столько гадости? – возмутилась Пончик у меня на плече. – Песок и кровь – жуткое пюре.
Она спрыгнула с моего плеча на спину Монго и принялась чиститься.
Я кашлянул.
– Эти снаряды в четверть силы чересчур мощны для ближнего боя. Эта нечисть была в тридцати футах? А ещё поближе – и мы получили бы шрапнелью. Надо бы сделать что-нибудь в пару раз слабее.
Мы приблизились, чтобы осмотреть то, что осталось. Монго хныкнул при виде клочков своих двойников, которые уже начали исчезать. Монстр оставил лутом двадцать золотых монет, Печень колючего дьявола и несколько зубов, которые, по-видимому, должны были иметь какую-никакую ценность. Всё это отправилось в инвентарь.
– Ты ещё не видишь тот город? – спросил я у Кати.
– Вижу, – сказала она. – Как только мы вышли из ворот, на моей карте отразилась бóльшая доля «миски». Мы увидим сам город со следующей дюны.
– Эй, слышите? – внезапно крикнула Пончик, запрокинув голову, и указала лапой в небо. – Вон, смотрите!
– По-видимому, мы привлекли чьё-то внимание своим взрывом, – сказал я и взглянул вверх, прикрывая ладонью глаза. – Ух!
Я пригнулся, и в сотне футов над нашими головами пронёсся самолёт. Он выл, как летающая бензопила. И явился из ниоткуда. Не иначе как оторвался от «Бесплодной Земли».
Чёртова штука выглядела как открытый двухмоторный биплан (по двигателю под каждым крылом). Я разглядел типичную красную шляпу пилота, а также пассажира-гнома, который сидел спиной вперёд. Один из них указал вниз, на нас, и что-то прокричал. Под фюзеляжем висели два громоздких, недоброго вида яйцеобразных предмета. Они были поменьше Тук-Тука, но ненамного. Оба крепились к днищу самолёта небольшими сетками.
Самолёт разворачивался, чтобы снова налететь на нас. Спрятаться было негде.
