Марк Михайлович Вевиоровский
Концерт Патриции Каас. 7. Неужели это возможно. Недалеко от Москвы, продолжение
Обхватывая ладонями виски у каждого Свиридов старательно менял коренные установки и внушал новые. Это заняло у него минут двадцать.
Окружив себя коконом Свиридов прихватил туда тело кавказца и невидимо завис над торговыми рядами. Освобожденные им колхозники оправились и спокойно торговали.
Свиридов переместился на площадку перед рынком, нашел там машину кавказца. Взяв ключи от машины и все документы он оставил тело кавказца за мусорными контейнерами, а сам вышел на площадку.
«Мерседес» мирно завелся и Свиридов через полчаса остановился у своего КПП.
– Загоните машину в гараж и пробейте ее по базе данных. А мне машину.
Он включил телефон.
– Степаныч, все в порядке. Мужики уже торгуют, а звонить тебе никто не будет.
– Как ты это?… Спасибо, Иваныч, большое тебе спасибо! За мной …
А выйдя из церкви шестеро странных заторможенных мужчин в форме охранников задумчиво разбрелись в разные стороны, и старательно отворачиваясь от пивных и винных магазинов побрели по домам, и насмерть перепугали своих домашних.
Но изменения в их облике и поведении оказались столь устойчивыми, что данное чудо обрастало слухами и суевериями …
О захвате заложников никто из них не помнил, и знать не знал. А произошедшие с ними изменения все дружно сваливали на какую-то женщину в белом …
«Мерседес» оказался в угоне и его вскоре передали в областное ГАИ, а о кавказце никто не вспоминал …
В ГОСТИ
ФЕДЯ ЛЕТИТ В ГОСТИ
В этот раз в самолете был маленький пассажир – Федя Воложанин.
Он с мамой и папой летел к деду с бабкой.
Кроме Свиридова в салоне расположились Умаров и Аскадский.
Федя очень внимательно оглядел салон, поздоровался с летчиками
Особенно его заинтересовал «набор пассажира» – он хозяйственно разобрался с маской для сна, мягкими тапочками, хозяйственными мелочами в виде «берушей» и зубочистки, влажных салфеток, но больше всего ему понравился клетчатый плед.
Он завернулся в него и мирно заснул.
А на аэродроме их встретили Галина Суковицина и Дашины сестры. Сестры быстро познакомились с племянником, одели его соответственно погоде, а Суковицина обнималась с летчиками, отрываясь, чтобы сообщить Свиридову разные новости.
Все семейство с заснувшим Федей забросили в усадьбу Огородниковых, а сами отправились на фирму.
Там Умаров сразу отправился к Иванищевой, а Аркадий – к Валентине Суковициной.
– Как думаешь, Галя, есть у него шанс? – спросил Свиридов.
– Разве Валентину поймешь? Мне кажется, что она скучает, а как там на самом деле …
Федя с достоинством знакомился с родней – с бабушкой, дедушкой, тетками и дядями. Он очень серьезно слушал все, что ему говорили, охотно пошел на руки к бабушке, разглядывал все вокруг. Очень он понравился всем своей серьезностью и некапризностью, но все же отца и мать из виду он не упускал. И уснул на руках отца, который сперва переправил его матери, а уж Даша уложила его в приготовленную плетеную корзину.
Дашу нельзя было оторвать от Олены Ксенофонтовны, а Федор Антипович вел разговор с зятем – и выпили они за встречу, за здоровье внука и за всех присутствующих.
Ночью Федя всего лишь раз подал голос и Даша встала поменять ему подгузник, а утром Федя улыбался деду и бабке – они млели и вовсю тискали внука.
И тот терпел, как будто понимал чувства этих стариков, которых увидел только вчера.
Если к Дашиным сестрам Федя шел на руки спокойно, то к братьям с некоторой настороженностью, а Вальку-соседку признавать отказался вовсе, не пошел к ней на руки.
– Дашута, а ты похорошела, – сказала Олена Ксенофонтовна, – Неужто еще одного стряпаете?
– Так пока молодые, мама …
А Воложанин любовался женой, и вспоминал Москву.
– Дашенька, за вами зайти?
Такой вопрос подполковник Воложанин задавал часто – всегда, когда он освобождался в конце дня и не находился в командировке.
Ребятишки его хорошо знали и встречали криками.
– Дядя Юра пришел! Привет, дядя Юра!
Воложанин помогал Даше и Любе прибраться в группе, разобрать игрушки, пропылесосить ковер. Иногда его заменял кто-нибудь из пришедших за детьми пап или мам.
Нередко кроме своего Феди с Дашей и Воложаниным к ним домой отправлялись то Гена Долгополов, то Витя Скворцов, то Сережа и Тима Вознюковы – вариантов было много.
Многие мамы предпочитали работать во второй половине дня, и поэтому в квартире Воложаниных очень часто образовывался филиал яслей и сада.
И это было привычно и нормально, и никто не считал подвигом, если Даша или Люба шли домой с целым выводком ребятишек.
Конечно, Даша уставала от таких нашествий, но как она расцвела здесь, в Москве.
Воложанин даже удивлялся.
– Дашута, ты стала такая … такая …
– Ну, какая я стала? Ну, говори?
– Такая красивая, такая статная, такая … соблазнительная …
– Юрочка, милый … Это все ты … Что ты делаешь … Федя смотрит …
А Федя с удовольствием смотрел на целующихся родителей и улыбался.
Первое слово, которое он начал уверенно говорить, было слово «папа».
Даша была рада, что Федя уверенно говорит это слово, никогда не путает отца с другими знакомыми мужчинами, но все-таки немного ревновала – а почему не «мама»?
А затем Федя, сидя на руках у отца, посмотрел на нее, потянулся и сказал «мама».
Как Даша была рада, и Воложанин тоже.
Кстати, несмотря на то, что Даша стала Воложаниной, многие продолжали называть ее Огородниковой, особенно «девочки» – названные сестры Свиридова.
И их тоже несмотря на смену фамилии чаще всего именовали девичьими фамилиями, и они охотно откликались – а мужья притворно хмурились …
– Юрочка … Я еще хочу …
– И много хочешь? …
– Хочу … Еще мальчика … или девочку … А ты?
– Милая моя Дашута! Конечно, хочу!
– Только подождем маленько … Федя подрастет …
– Ладно … Подождем … Да спи ты, неугомонная! Вон, светает уже!
ИВАНИЩЕВА
Когда Умаров вошел в кабинет Иванищевой, то все находившиеся там сотрудницы заторопились к выходу. Но Умар Эрнестович не обращая на них внимания обнял Ангелину и крепко поцеловал.
А потом еще и еще.
В тот вечер их не беспокоили и они полностью принадлежали друг другу.
А Галя Суковицина осторожно открыла дверь в их с сестрой «двушку», но дверь в комнату Валентины была плотно закрыта, а на полу валялась куртка Аркадия.
Галя повесила ее на вешалку и взгрустнула.
– Командир, я сегодня еще нужна вам? Мне хочется поехать к летчикам.
– Поезжай, Галя. Как дела у … молодых?
– Заперлись …
Но утром, когда Свиридов пришел в свой кабинет, Глина сидела за своим столом и встретила его улыбкой.
– Доброе утро, Галя! Я пройдусь по установкам, потом навещу Иванищеву. А вы с сестрой подумайте – может быть вам обоим стоит перебраться в Москву? Я жду вас в шестнадцать часов здесь.
СЕСТРЫ СУКОВИЦИНЫ
Ровно в четыре часа Свиридов вернулся в кабинет и нашел там обеих сестер Суковициных – старшую Валентину и младшую Галину.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович!
Валентина нерешительно подошла к Свиридову, но уловив его движение ей навстречу обняла его.
– Толя, спасибо … Спасибо за все!
– Ну, вот, и ладненько. Вопрос – готовы ли вы обе переехать в Москву, то есть в наш подмосковный город? Валентина?
– Мы с Аркадием … Да и Лев Вонифатьевич меня не забыл, наверное …
– Галя?
– Я тут без вас, командир, с ума сходила … Я понимаю, что там мне такая же работа не светит, но все равно лучше, чем тут. Да и потом экипаж самолета там поближе, а я к ним так привыкла …
– Тогда Галя, пишите по старой памяти приказ.
«Перевести старшего лейтенанта Суковицину В.К. в подразделение главного конструктора Потаповича П.П.
«Перевести старшего лейтенанта Суковицину Г.К. в распоряжение начальника общего отдела полковника Виноградова А.А.
«Срок – немедленно.
Генеральный директор
генерал-майор Свиридов А.И.»
– Сумки с личными вещами приготовьте к завтрашнему дню. Вопросы?
– Спасибо, командир!
– Спасибо … от меня и от Аркаши!
У Огородниковых все находились в раздумье, но Свиридова встретили с радостной надеждой.
И сразу стало понятно, чего так хотели – причем, все без исключения.
– Анатолий Иванович, – после чая и угощения начала Олена Ксенофонтовна, – может нашим молодым можно пожить у нас? Хоть чуток! Или Феденьку оставите нам на радость – пусть поживет с нами …
– Мама … Вы же видите, он понимает и от меня не отходит!
– Так и ты оставайся, если Юрочке нельзя по службе!
– Нет, мама. Мы тут думали-рядили, и по всякому не выходит .. Сейчас не выходит. А вот в отпуск, если командир разрешит …
– А к Юриным родным вы не собираетесь наведаться?
– Обязательно! Только вот выбрать время …
– Мне кажется, что в отпуск к концу лета вы все вместе сможете приехать сюда и пожить с Дашиными родными, а потом и под Рязань, к Юриным родным. Глядишь, и Федя подрастет и не будет так за Дашу цепляться …
Федя на прощание крепко обнимал бабушку и деда, похлопывал по плечу своих молодых теток.
Белый джип вырулил с подворья на улицу и деловито двинулся к аэродрому.
Там уже стоял джип, на котором приехали обе сестры Суковицины, Свиридов, Умаров и Иванищева.
Все уже забрались в самолет, а Умаров и Иванищева все стояли у трапа, держась за руки.
Их терпеливо ждали в салоне, лишь Федя все порывался посмотреть – что там делает знакомый ему дядя Умаров.
А они просто стояли, держались за руки, не отрываясь смотрели друг на друга и разговаривали …
АВИАТОПЛИВО
Очередное заседание было посвящено искусственному жидкому топливу.
Многочисленные исследования на различных двигателях включая авиационные показали, что наблюдается увеличение ресурса двигателей и снижение токсичности выбросов, однако цена топлива была довольно высока.
– Мои расчеты показывают, – сказал Черномырдин, – что мы сможем конкурировать с нефтяным сырьем при цене сырой нефти более 90 долларов и промышленном производстве нашего топлива. Но это, так сказать, условно – цены на нефть и газ плавают.
– Сегодня мы располагаем двумя хранилищами емкостью по 500 тонн. Заменитель дизельного топлива сразу отправляем в колхоз – у них есть свое хранилище. На нашем топливе сегодня работают все двигатели внутреннего сгорания на фирме, двигатели наших вертолетов и самолета, и весь парк сельскохозяйственной техники.
– А что с сертификацией?
– Документы поданы на два вида топлива для двигателей внутреннего сгорания с октановым числом до 100, на летнее и зимнее дизельное топливо и на авиационный керосин. Сертификаты будут месяца через два.
– Они что, спят там?
– Ничего, торопить не будем. Пока будем совершенствовать установки для промышленного выпуска, строить емкости. Необходимо развивать производство топлива в «Солнечном» – со временем это может оказаться очень выгодным.
– И еще. Посмотрите, чем заправляют малую авиацию – беспилотники – чистым спиртом. А если заменить на что-либо побезопаснее для пьющего обслуживающего персонала?
АРМАТУРА
– Командир, вас Шойгу по «Искре».
– Слушаю тебя, Сергей Кужугетович. Здравствуй.
– Здравствуй, Анатолий Иванович. Просьбе есть к тебе.
– Излагай, Сережа.
– Тут у нас серьезная авария на 16-том комбинате произошла. Ты в курсе?
– Да, в курсе.
– Восстановить можно, но вся арматура на заводе стояла немецкая, старая. Посоветуй, чем и как быстро заменить?
– Тридцать восьмой год …
– Точно. А чье производство – сам знаешь.
– Так. Сегодня к тебе вылетает мой представитель и друг Карен Мартиросович Варданян. Главный конструктор завода, где делают арматуру, в том числе и такую, как тебе надо. Свяжитесь со мной, но без «Искры». Понял?
– Я тебя понял, Толя. Спасибо. До встречи.
– Мари. Варданяна в командировку на 16-й комбинат с допуском. Пусть возьмет с собой образец самого ходового взрывобезопасного регулирующего клапана с документами. Самолет – к взлету, Карена ко мне.
– Есть, командир.
– Марго, привет. Я покусился на твоего мужа, отправляю его в командировку. От меня зайдет к тебе попрощаться.
– Ну и гад же ты, Свиридов. Куда хоть?
– На 16-й. Там Шойгу помочь надо с арматурой.
– О’кей. Наговоритесь – позови меня.
На другой день, уже по сотовому собственного производства, Карен докладывал Свиридову результаты осмотра.
– Арматуры нужно много, нашей со склада не хватит. Есть еще два образца, сто лет снятого с производства, придумывать придется. И еще Шойгу просит помощи монтажниками – людей опытных не хватает. Я сказал ему, что ты мог бы прислать взвод от Веденеева.
– Факс с перечнем арматуры послали? Пришлем из наличия. Вот с этим бортом прибудет и взвод. Только скажи Сереже, чтобы оформил их в состав аварийно-восстановительного отряда, в штат. Перечень арматуры для срочного изготовления составил? Пустим в работу. Привет Сереже.
– Тебе от него тоже. Он сейчас где-то местному начальству прививки делает. С примочками …
НА ТРОИХ
Скворцов нагнал Костю Докукина на дорожке, ведущей к продовольственному магазину.
– Привет, Костя!
– О, привет Витя!
– А не в одну ли сторону мы идем?
– Знаешь, есть такая потребность …
– Нам бы еще третьего …
Третий нагнал их уже в магазине.
– Привет, мужики. Третий не требуется?
– Привет, Толик, в самый раз!
– Давай, гад начальник, присоединяйся!
– Вить, за что ты его так?
– Ничего, он знает. Ну, что, разбежались по отделам?
Очень скоро все трое встретились на выходе с громадными бумажными пакетами и аккуратными упаковками по шесть бутылок пива.
– Дотащим?
– Дотащим!
Нагруженные, они ввалились в квартиру Скворцова.
– Давайте на кухне. Места хватит, да и все под рукой.
И очень скоро на столе стало тесно от тарелок с нарезанной колбасой, сыром, открытыми банками шпрот, селедки, вскрытыми упаковками рыбной нарезки, пучками зелени, а главное – от стройных бутылок и рюмок.
– Все готово? Хлеба нарезали? Тогда сели, ребята. Со свиданьицем!
– Хорошо пошла …
– Отдай мою любимую «Докторскую», ешь свою «Салями»! – Виктор передал Косте тарелку с нарезанной колбасой.
– Давайте по второй, а то рыбка страдает!
Когда все три бутылки стали наполовину пусты и пошло в ход пиво, начался разговор.
Костя рассказывал о последней поездке во Владимир, Виктор хвастался успехами детей, а Свиридов делился впечатлениями о Париже.
И никто не удивлялся, никого не нужно было предупреждать о чем-то …
Внимательно и заинтересованно выслушивали друг друга, выспрашивали подробности, пили за здоровье жен и детей.
– Толик, – спрашивал Костя – у него у единственного была привилегия называть так Свиридова, – Толик, а на что похож город Париж?
– Из наших городов – на Петербург, да и то местами. Париж – он такой один. И знаете, ребята, мы там зашли в книжную лавку, а там не только книги, которые иллюстрировал Гриша, но еще и альбом с его рисунками. Нам так хорошо стало …
– За твоего сына! За его Ульяну! За твою Тоню!
– А у тебя ребятишки уже большие.
– Давно к нам не заходил.
– Признаю и каюсь. За твою Любашу, за ребят!
– Ну, что, еще по маленькой?
– А доползем? Витьке хорошо, он дома …
– Доползем! Ваше здоровье, ребята!
В кармане у Константина запиликал телефон.
– Да, Любушка.
– Правильно угадала. Тебе приветы от Витьки Скворцова и Толика Свиридова.
– Водку пьянствуем, что же еще. Так приходи, у нас еще осталось …
ПО «КОЛЬЦЕВОЙ»
Уже стемнело, когда на «малой кольцевой» показалась колоритная группа.
«Малой кольцевой» назвали кольцевую велодорожку вокруг дома-трилистника – на этой широкой дороге с размеченными переходами и даже со светофорами с огромным удовольствием гоняли на велосипедах ребятишки самого разного возраста.
А теперь занимая всю ширину шли мужчины и их жены.
Справа налево – Виолетта держала под руку Виктора Скворцова, а с другой стороны одной рукой под руку его держала Лена, а другой рукой она держала Свиридова.
С другой стороны Свиридова одной рукой под руку держала Тоня, а другой рукой – Костю Докукина, которого с другой стороны поддерживала Люба.
Все они шли довольно стройно, женщины переговаривались, на обращая особого внимания на мужчин.
– Сегодня Костик будет спать на диване, – говорила Тоне Люба, – а то он … в общем спит неспокойно …
– Какая прелесть – спать отдельно! – откликнулся Виктор, но получил по тычку с обоих сторон.
– А я обещаю не храпеть … Погрею Тонечке спинку и тихонько засну …
– Ты так и не спел сегодня, Толик …
– Только тихонько, не буди народ.
– Ладно, я тихо …
Там за лесом, где дом родной,
Есть озера с живой водой.
Ты не печалься, ты не прощайся –
Все впереди у нас с тобой.
И все тихонько подхватили:
Ты не печалься, ты не прощайся –
Все впереди у нас с тобой.
Свиридов продолжил:
Как кукушке не куковать –
Ей судьбы нам не предсказать.
Ты не печалься, ты не прощайся,
А выходи меня встречать,
И мужские и женские голоса подхватили:
Ты не печалься, ты не прощайся,
А выходи меня встречать,
Над дорогой встает заря,
Синим светом полны моря –
Ты не печалься, ты не прощайся,
Ведь жизнь придумана не зря!
Все хором дружно поддержали Свиридова:
Ты не печалься, ты не прощайся,
Ведь жизнь придумана не зря!
А наутро кое-кто из знакомых, здороваясь со Свиридовым, благодарил его за ночной концерт …
ШОЙГУ
– Сергей Кужугетович, приветствую тебя!
–Здравствуй, Анатолий Иванович! Не ожидал тебя, но очень рад!
– Как там работают мои?
– Все в полном порядке.
– Тогда переоденусь и в цех.
– Слушай, у меня двухместный люкс в гостинице. Давай ко мне?
– Заметано.
Свиридов в рабочем комбинезоне и защитной каске очень быстро проник туда, куда ему так хотелось попасть. С ним был молодой рабочий и один из офицеров Веденеева.
– Вот тут оно и началось.
– Быстро? Медленно? Постепенно?
– Медленно … Сперва вон из тех фланцев потекло, потом сорвало болты, потом вон тот компенсационный изгиб на трубе …
– А ты?
– Я побежал на пост и позвонил в диспетчерскую. А потом – вы не поверите! – вон тот участок трубы стало разрывать наискосок. Не поперек, не вдоль, а наискось. Ну, а потом пришлось убегать быстро – тут так полило! Хорошо хоть аварийные клапаны там, на входе сработали …
– Куда складывали все снятое – разорванные трубы, арматуру, порванные болты?
– Я покажу. Их хотели сдать в металлолом, но Сергей Кужугетович не разрешил.
– Молодец!
Свиридов долго изучал изуродованные детали, потом долго допытывался – что это за колодец, из которого постоянно откачивают воду.
Прошел по всей нитке, часть которой восстанавливали, полазил по площадкам.
В импровизированном штабе аварии полистал отчет об аварии, пообщался с представителем Министерства.
За ужином в гостиничном ресторане они с Шойгу чокнулись.
– Все-таки ты мне так и не сказал, чего ты примчался.
– По тебе соскучился! – засмеялся Свиридов. – Хотел своими глазами посмотреть, где нам с тобой следующую аварию ликвидировать.
– Типун тебе на язык!
– Ты поешь, а потом я тебе расскажу …
СТРОИЛИ ЗЭКИ
– Здесь был лагерь. И строить химкомбинат начали заключенные. И строили практически без проекта, как бог на душу положит. И построили крепко – до сих пор работает, хотя вносили изменения, дополнения. Но главное – строили на скальном основании без геологической подготовки. Эта авария – не первая, просто их в войну не считали. Но следующая будет скорее всего, намного сильнее.
Но хуже всего было там, в цехе, где порвало трубопроводы, а арматура превратилась в абстрактные скульптуры. С очень большим трудом нашли старые чертежи – да и чертежами назвать эти измятые листы было трудно. Рваные, правленые от руки, малопохожие на натуру в цехе …
Но все же удалось установить, что вода, с откачиванием которой мучились столько лет, шла из соседней выемки, и туда надо было ставить насос. Из имеющихся подобрали насос на глаз – если по правде, то просто так сказал Свиридов, закрепили его подвели питание, включили – и получили великолепный фонтан!
– Нормально, – сказал Свиридов, – А теперь тяните хороший отвод и станет тут сухо. А ту дырку заткните.
А над руководством сгущались тучи.
Увешанный орденами директор еще до войны появился тут в гордом звании «ЗК», а уж потом волею судеб стал подниматься вверх и дошел до звания директора.
Завод строили на скорую руку, и за этим далеко не всегда стояли специалисты.
Кто был, тот и строил.
Завод постоянно достраивался, укрупнялся, ходил в передовиках, а если что и ломалось – так это было в порядке вещей.
Громких аварий не было, с планом директор справлялся – так завод и простоял с довоенных лет без единого ремонта. Запасы были заложены изначально приличные, немецкого оборудования военного времени кроме арматуры сюда не довезли – вот и было все тихо.
Но посидев пару вечеров Шойгу со Свиридовым увезли отсюда смертный приговор заводу: мотивированный, обоснованный и требующий немедленного выполнения.
Варданян, с которым они советовались, только за волосы хватался.
– А вот остатки того насосика забери с собой в Москву – это же археологическая находка. Столько лет проработать без ремонта!
– А ты знаешь, что это за колодец такой, что из него воду постоянно откачивать приходится? Это когда бурили скважины для водоснабжения бур сломался и вынуть его не сумели. Вот из этого колодца водичка и идет. И после аварии воды стало больше.
– И что, этого никто не знает?
– Почему же. В Министерстве несколько служебных записок лежит. Давно и плотно лежат. Никто же не отвечает.
– А директор – не знает? Он же здесь с самого начала.
– Он догадывается. Но комбинат построил он лично и остался руководить. Пусть не лучшим образом руководит, но Звезда у него заслуженная.
– Что же делать?
– Кое-где маячки приварить нужно. А протокол я свой напишу и на схеме покажу, что цех стоит на опасном основании. Опять меня в Министерстве ругать будут, ну не привыкать.
Через несколько дней все работы были завершены, монтажники улетели, комиссия подводила итоги.
Свиридов написал свое заключение и приложил карту.
– Покажешь? – спросил его грузный пожилой директор с Золотой Звездой на привычном кителе.
Читал он внимательно.
Разглядывал карту.
– И откуда ты такой взялся, Свиридов! – проворчал он, подумал, и подписался рядом с подписью Свиридова.
Министерские этого не видели, видел только Шойгу …
ПЛАТЬЕ ДЛЯ ПОЛИНЫ
– Антонина Ивановна? Здравствуйте. Это Полина Федченко …
– Доброе утро, Полина! А мы вас … мы вас ждем.
– Как это?
– Нам кажется, что вы должны у нас появиться. Разве нет?
Договорились о встрече к вечеру дома у Свиридовых.
– Так как же, Полина, есть потребность? Или нам всем кажется?
– Нет, не кажется, – Полина смутилась. – Мы с Валерой … то есть с Валерием Андриановичем собираемся поженится, и поэтому … Мне нужно платье.
Сразу на столе появился ворох модных журналов, но невеста оказалась разборчивой и выбор никак не давался.
– Давайте позовем Гришу?
Ульяна набрала несколько слов на пейджере и довольно скоро появился Гриша.
Оглядев Полину со всех сторон и выслушав ее сбивчивые пожелания, Гриша попросил мать и жену ненадолго удалиться и скомандовал.
– Раздевайтесь!
– Как?!
– Пока до трусов, а там видно будет.
Полина была наслышана о том, что Гриша раздевал женщин, приходящих за новыми платьями, и слышала, что еще не было случая, чтобы дама ослушалась Гришу, но это все же …
За занавеской она нерешительно сняла верхнюю одежду и вышла, смущенно прикрываясь руками.
– Так у вас все на месте, Полина! И нечего смущаться. Хотя вот такие стринги я бы вам носить не советовал. Уж лучше не носите белья совсем – теперь это становится модным.
Гриша открыл большой блокнот, позвал мать и жену, и стал рисовать.
Полина временами забывалась, что она не одета, но все же чувствовала себя не в своей тарелке. Гриша вынул из шкафа запечатанный пакет и достал из него простенький халатик.
– Накиньте, Полина, вам будет удобнее …
На нарисованную Гришей фигуру стали накладывать разнообразные вырезанные из бумаги одежки, и уже вскоре желаемое вырисовалось в более или менее приемлемой форме.
Тоня и Ульяна снимали мерки, а Гриша прорисовывал варианты платья – один, другой, третий …
Уля ушла за Верочкой в садик, Полина позвонила Валерию Андриановичу, а платье все рождалось на бумаге …
Верочка оглядев полуодетую тетю и не сразу признав в ней знакомую ей тетю Полину, стала критически разглядывать варианты платьев.
И то, что выбрала Верочка, понравилось всем.
Затруднения вызвал выбор цвета будущего платья – белый цвет Полина отвергла сразу, но и яркий цвет ей не нравился. Полистав альбом образцов тканей в конце концов остановились на красивом бежевом оттенке и тонкой ткани.
Ульяна с Верочкой ушли, Тоня стала прикидывать крой, а Полина отвела Гришу в сторону.
– Гриша, можно спросить вас … Я целый день на кухне, в ресторанном зале … Без белья … как-то неудобно, а стринги вы забраковали …
Полина очень смущалась, но Гриша так бережно и доверительно стал ей рекомендовать различные виды нижнего белья, модели, не просвечивающие сквозь тонкую ткань верхней одежды, что все смущение Полины пропало и она уже не стесняясь задавала вопросы …
НАСТАЬЯ И ИГНАТ
Настасья сидела на скамеечке около собачьей площадки и молча плакала.
Сандал положил голову ей на колени. Двое подросших щенков молча сидели рядом с отцом.
Игнат сел рядом с Настей.
– Ну?
– Ничего не получается … Мы с тобой уже полгода пытаемся … А я не беременею … Я к врачу пойду …
– Вместе пойдем.
Игнат серьезно и молча сидел около гинекологического кабинета, не обращаю внимания на любопытные взгляды.
Врач выглянул и позвал его.
– Я позвал вас потому, что ваша девушка настаивает на вашем присутствии.
Настасья сидела у стола бледная и очень серьезная.
– Так вот. Вашу девушку изнасиловали в младенчестве, как она говорит – лет в десять. И ликвидировали беременность очень неаккуратно. Теперь это приводит для нее к полной невозможности забеременеть. Вот вкратце и все. В остальном Настя здорова.
– Спасибо, доктор.
Игнат вывел Настю из кабинета за руку, и та шла, не поднимая головы.
Они вышли из здания медсанчасти.
– Насть, ты выйдешь за меня замуж? Я хочу, чтобы все было по закону.
– Мы с тобой живем вместе столько лет …
– Я хочу, чтобы ты стала моей законной женой. И мы возьмем на воспитание …
Они стояли около входа в медсанчасть обнявшись, и Настя тихо плакала.
Вечером, когда все собрались за столом, Игнат высказался:
– Мы с Настей поженимся законно, а потом возьмем маленьких из лесной школы. И они будут наши, родные.
– Одобряю. Вы все делаете правильно, дети. – сказал Степан Кузьмич, – И вам счастье, и мне радость.
Конечно, все это было не так просто. Для начала молодым нужно было зарегистрировать брак и получить документы для усыновления. Кроме того, Игнат и Настя несколько раз наведывались в лесную школу и присматривались к детям – это не вызывало особого внимания, их там хорошо помнили. Не только Игнат и Настя часто навещали свою школу, но туда в гости нередко приезжали старшие воспитанники.
Настя сидела на бревнышках напротив домика заведующей – эта куча бревен была вечной и никто не мог вспомнить, когда она появилась.
А мимо, из леса шли двое – мальчик и девочка. Настя знала, что это не брат и сестра, хотя все только так их и называли, но мальчик держал девочку за руку.
И они остановились и посмотрели на Настю.
И подошли к ней.
– Настя, у тебя неприятности? Скажи, мы тебе поможем …
И дети сели по бокам Насти, и обняли ее.
Из домика вышел Игнат, посмотрел на них, сел на ступеньку.
– Хотите поехать к нам в гости? У нас лошади есть, и умная собака. Поехали на денек?
– А нас отпустят?
– А мы попросим, чтобы вас отпустили.
– Игнат, а ты дашь нам посидеть на лошади?
МАРИНА и ЕРОФЕЙ
Они ехали в гости в карете – это была почти настоящая карета, собранная Игнатом, а потом дети знакомились со Степаном Кузьмичем, с Сандалом, с его щенками и лошадьми.
Вечером Марина и Ерофей уснули, убаюканные Настей.
А утром так потянулись к ней, обняли ее, и все вместе расплакались.
После чего была поездка в лесную школу со Свиридовым, затем ответный визит матери и дочери Львовских, и, наконец, оформление опекунства над Мариной и Ерофеем со стороны семьи Шалашниковых.
И столько радости!
А население усадьбы Кузьмича прирастало не только малолетками.
Появился в усадьбе очень строгий и деловой молодой человек Назаров, по специальности лесоустроитель.
Кузьмич нахвалится им не мог.
И по всей-то площади леса провез его, и все показал, и истребовал у Свиридова для молодого специалиста «Снайгу» и «Урал».
Молодой человек все больше пропадал в лесу, только глядь вечерами из деревни к ему на свидание стала приходить стройная девушка в цветастой косынке …
Из записей ЖЕНИ КУЛЬЧЕНКОВОЙ 2
С КОСТЕЙ ДОКУКИНЫМ
Кроме местного фонда социальной поддержки Свиридов принимал участие в работе фонда «Подари жизнь», созданного артистами Чулпан Хаматовой и Диной Корзун.
По сведениям Жени Свиридов вносил деньги на нужды этого фонда, ездил с артистами в больницу к детям.
А потом Жене удалось поговорить с Константином Докукиным, шофером и давним другом Свиридова.
Сперва Женя познакомилась с молодой красавицей Любой Докукиной – воспитательницей детского сада, а уже потом с ее мужем Константином.
Константин вернулся из дальнего рейса – он отвозил медицинское оборудование для фонда «Подари жизнь». В дорогу в качестве второго водителя Константин взял капитана Маленького, который одновременно выполнял роль охранника – так, на всякий случай.
Константин рассказывал о больнице для инфицированных детей и голос его подрагивал.
– Хорошо, что Толя принимает участие в работе этого фонда – им нужна такая могучая помощь. А детишки там удивительные … Мы с Владиком с ними целый день играли, и они так радовались! Я Любе рассказал, она так плакала …
Он не рассказал Жене, как после рейса встречался со Свиридовым и обсудил с ним, что он может сделать для этих детишек и как ему принять участие в работе фонда.
И как рассказывал обо всем этом Тоне, с которой был знаком уже много-много лет, и как Тоня ревела белугой у него на плече …
САНДАЛ
А еще в городе была загадочная собака по имени Сандал.
По сведениям Жени эта собака прилетела откуда-то издалека, с филиала фирмы, но не это было самым главным и удивительным.
Огромный пес понимал человеческую речь, а по непроверенным сведениям он мог общаться с экстрасенсами.
Пес был грозен только с виду.
Жене рассказывали о совершенно невероятных случаях, когда Сандал устраивал игры маленьких детей и своих щенков, и как дружно эти маленькие существа весело барахтались на траве.
За щенками Сандала приходили супружеские пары и просили у пса разрешения на «усыновление» щенка. И что самое интересное, были случаи, когда Сандал отказывал просителям, а когда об этом рассказали Свиридову, то тот одобрил решение пса.
Женя шла знакомиться с Сандалом с волнением – как и о чем с ним разговаривать?
На большом деревенском дворе, огороженным бревенчатым забором, ходили лошади и с ними занимались подростки. А в стороне, у дома, за декоративной загородкой из цветов возились щенки и лежала рыжеватая собака. Но Сандал появился откуда-то сбоку и подошел к Жене.
