Мария Берестова
Любовь не с первого взгляда
Глава восьмая
Этим вечером в королевских покоях было весело и жарко.
Всё началось с насмешливого замечания Канлара за ужином:
– Я слышал, ваш любимчик в опале? – с заметным удовольствием и злорадством спросил он.
Королева состроила самое невозмутимое выражение лица и в том же тоне спросила:
– Я слышала, что вы в вашем министерстве уединяетесь с девицами за закрытыми дверями?
Внутренняя разведка, к коей имел честь принадлежать давешний дежурный с невнятной степенью родства, сработала без осечек.
Обменявшись насмешливыми и весёлыми взглядами, супруги зашли на второй круг.
– Что дурного в разговоре с сестрой? – сослался на родство с княжной Канлар.
В самом деле, в отношении своячества правила этикета допускали некоторые вольности, тем более, если речь шла о приватной беседе короля-консорта с членом королевской фамилии.
– Разве же это опала – почётная миссия встречи принцессы? – невозмутимо отпарировала королева.
Поулыбавшись друг другу ещё немного, они решили не заходить на третий раунд.
– В самом деле, я должна была отправить какого-нибудь сиятельного дворянина встречать её, – передёрнула плечом Кая. – Кто лучше сможет произвести впечатление, чем господин Се-Крер?
– Как бы впечатление не оказалось слишком ярким, – хмыкнул Канлар.
– Он прекрасно знает, за какую черту не стоит переступать, – поджав губы, бросилась на защиту друга Кая.
Звякнув чашечкой, Канлар возразил:
– По мне, так он никаких границ не знает. Не это ли вы ему и заявили, когда ссылали? – лукаво переспросил он.
История о феноменальной ссылке Се-Крера была первой сплетней двора вот уже несколько дней.
Королева неопределённо повела плечом и перешла в атаку:
– Вы ревнуете! – обличающим тоном произнесла она. – И настолько беспочвенно!
– Как будто вы ревнуете не беспочвенно! – рассмеялся Канлар, передавая жене её любимое пирожное.
– Я не уединяюсь с девицами по тёмным углам! – в притворном возмущении ответила Кая, с энтузиазмом принимаясь за лакомство.
– Конечно, нет! – едва сдерживая смех, ответил ей муж. – У вас для этих целей есть целый кабинет и толпа кавалеров!
Шутливое обвинение было настолько нелепо, что Кая немного подавилась кремом от смеха.
– Ещё и на ключ запираетесь! – поиграл бровями Канлар и добил: – А ведь там и стол весьма перспективный…
Окончательно отчаявшись разобраться с пирожным, королева замахала руками:
– Прекратите, прекратите! – потребовала она, мучительно краснея. – Мне за этим столом… с этими кавалерами… – смеялась она, – ещё не один год сидеть… И я предпочла бы остаться без подобных ассоциаций!
– Как скажете, – покладисто перестал муж, выбирая себе на блюде спелую сливу, после чего пояснил: – Княжна себе жениха избрала, вообще-то.
– О? – оживилась Кая, возвращаясь к пирожному.
Напрасно, потому что следующая фраза Канлара заставила её снова поперхнуться кремом:
– Вполне. И это ниийский принц.
Прокашлявшись, королева уточнила:
– Младший?
– Ну не старший же! – возвёл глаза к потолку Канлар.
Старший принц был благополучно женат, и даже успел обзавестись наследниками.
– Вы знаете, – проникновенно отпарировала Кая, – я бы не удивилась, если бы она присмотрела старшего.
Пораскачивав головой, король-консорт признал хваткость обсуждаемой особы:
– Да, эта ваша ветвь не перестаёт удивлять.
Вернувшись к серьёзному тону, королева отметила:
– В другой ситуации ниийский принц был бы отличной кандидатурой. Но с учётом непонятных шевелений моего венценосного собрата…
Серьёзно задумавшись, Канлар возразил:
– Княжна только пятая в очереди.
– Только это и утешает, – вздохнула Кая и, наконец, смогла насладиться пирожными, потому что оба супруга ушли в глубокие и вдумчивые просчёты вероятностей, возможностей и перспектив такого брака.
Троюродная ветвь в это время занималась тем же самым – глубокими размышлениями, – и если княжна просто перепроверяла в голове интригу, которую уже начала разыгрывать, то у князя были куда как более тягостные мысли.
Сегодняшний скандал в министерстве он устроил с вполне конкретной целью – выяснить, чем сейчас занимается Канлар. По обрывкам фраз и мыслей ему вполне удалось выстроить картину последних переговоров, но из-за того, что князь не владел всей информацией, он сделал неверную оценку ситуации. В его глазах Канлар на ровном месте отказался от переговоров по поводу снижения пошлин, предпочтя этому личную выгоду в виде островов, а после ещё и начал плести интриги по поводу возможности населить эти острова вполне себе конкретными боевыми единицами.
Иными словами, глазами князя выглядело дело так, будто Канлар благополучно готовит себе своё собственное небольшое государство, а влюблённая королева ему в этом радостно помогает.
Хороший повод для паники, правда?
Немудрено, что на следующий день князь решительно вызвал Каю для приватного и серьёзного разговора.
Начал он весьма издалека, с официального тона перейдя на родственный и проникновенный:
– Ты знаешь, сестра, мы все горячо желаем тебе счастья, – расписался он за весь клан, вызвав у королевы серьёзную тревогу таким вступлением. – И мы чрезвычайно рады тому обстоятельству, что твой брак сложился так удачно и сделал тебя счастливой… – он сделал паузу, словно предлагая возразить.
Кае было нечего возразить, поэтому она благоразумно молчала, ожидая развития мысли.
– Кайалерейни, – проникновенно сказал князь, беря её за руку, чем весьма усилил тревожные ожидания. – Ты знаешь, что мы желаем добра тебе и династии. Все эти годы мы радовались тому, что наследница престола так умна и рассудительна, – ввернул он комплимент, – и как королева ты тоже показала себя с лучшей стороны. Мы, безусловно, ни в коей мере не ставим под сомнения твой великолепный ум, сестра, но… Но мы обеспокоены тем влиянием, которое на тебя имеет супруг, – наконец, выразил он суть дела.
Несмотря на кружево словесных реверансов, королева оскорбилась и отняла свою руку.
– Дорогой брат, – обозначила свою позицию она, – в интересах нашей страны, нашего народа и нашей династии, чтобы на троне рядом со мной был сильный человек, способный быть мне опорой и поддержкой. Полагаю, мой супруг именно таков, и я не понимаю вашей тревоги, – мягко, но непреклонно попыталась свернуть разговор она.
Не на того напала! Её сдержанная защита только подтвердила тайные опасения князя!
– Кайалерейни! – в отчаянии всплеснул он руками. – Но он же ведёт насквозь проанжельскую политику! – сделал он выпад в сторону короля-консорта.
– Он вёл её и до заключения брака со мной, – холодно парировала Кая. – И мой отец, и твой отец, и ты вполне поддерживали этот политический ход.
Князь вскочил и принялся тревожно расхаживать по светлой гостиной, объясняя свою позицию и бурно жестикулируя:
– Он бравирует своими перевербовками! Сестра, очнись! Даже для главы внешней разведки такое поведение выглядит вызывающим, но для короля-консорта такое просто недопустимо!
Кая, хмурясь, промолчала. Слова брата ударили по больному: её и саму настораживали и возмущали сложные отношения супруга с Анджелией.
Заметив её колебания, князь развил атаку:
– Просто посмотри на текущую ситуацию! – воззвал он к разуму сестры. – Какая польза от неё Райанци? Мы остались при своих пошлинах, да ещё и ввязались в это мутное дело с пиратами, что грозит нам потерями боевых единиц! И ради чего, Кайалерейни, ради чего? – продолжал бушевать он. – Чтобы твой муж получил свои острова и заселил их весьма неблагонадёжными людьми, которые станут отличным костяком для вполне себе действующей армии!
Королева вздрогнула.
С этого ракурса она на дело не смотрела.
– Да нет же… – тихо возразила она, размышляя с бешеной скоростью. – Ты не прав, Рей. Во-первых, вся эта ситуация сложилась случайно, а во-вторых – махийские пираты мечтают об амнистии и мирной жизни.
Князь горестно воздел руки к небу и возопил:
– Ты сама-то себя слышишь? Пираты, мечтающие о мирной жизни? – с отчаянием в голосе вопросил он. – Случайно? Сестра, опомнись! В дипломатии такого уровня все случайности носят своё человеческое имя!
К чести Каи должны отметить, что она не усомнилась в благонадёжности супруга, но вот сама ситуация стала казаться ей довольно мутной, а опасения кузена – довольно оправданными.
Ведь, в самом деле, она не заметила мутности ситуации, в первую очередь именно от того, что доверяла мужу и не пыталась оценивать его решения критически.
Она не считала, что Канлар ведёт какую-то свою интригу за её спиной, и уж тем паче не подозревала его в государственной измене, но, тем не менее, внутри себя самой она признала, что брат прав в том, что она уж слишком очаровалась мужем и отчасти утратила ясность размышлений.
Эта мысль ужасно напугала её.
Потерять умение ясно и здраво размышлять – худший кошмар для правительницы.
Князю не нужно было придумывать никаких иных страшилок: в голове Каи отчётливо листались кошмарные истории тех дел, какие творили оказавшиеся у власти женщины под влиянием своих любовных увлечений.
Кая отчаянно, мучительно и страшно боялась превратиться в одну из таких женщин.
– Я тебя услышала, Рей, – тихо проговорила королева, отметая дальнейшие доводы. – И я нашла некоторые твои мысли справедливыми, – признала она. – Я, в самом деле, отчасти расслабилась. – Сквозь смущённую улыбку она добавила: – Слава Богу, что вокруг меня достаточно людей, которые могут уберечь меня от ошибок!
– Сестрёнка! – растроганный князь подошёл и обнял её.
Спустя минуту он отстранился, деловито поклонился и, возвращаясь к деловому контексту, попрощался:
– Ваше величество!
С любезным кивком королева закончила встречу:
– Ваша светлость.
Они разошлись более или менее довольными друг другом.
Глава девятая
Следующий день выдался для королевы сложным и тревожным, и тому было три причины.
Первую мы уже знаем: разговор с братом оставил в её душе смутное чувство опасности происходящего. Возможно, Кая не реагировала бы так остро, если бы всю жизнь, с самого детства, ей не повторяли бы то, как важно для правительницы постоянно трезвиться и не позволять никому оказывать на её решения влияние. Каю приучали к самостоятельности чуть ли не с младенчества, воспитывая в ней острый и аналитический ум.
Нюансы выстраивания отношений с супругом в основы её воспитания не входили, и теперь королева с отчаянием понимала, что это досадное упущение, и что позже ей нужно будет заняться этим вопросом и оставить записи, которые помогут кому-то из её далёких потомков подойти к браку достаточно подготовленными.
В Кае боролись две противоположные силы. Одна из них, привычно-королевская, требовала не доверять вполне никогда и никому. Другая, женская, твердила о том, что доверие к мужу – обязательный элемент счастливого брака, и что без доверия и говорить тут не о чем.
Переживания Каи никак не соответствовали степени серьёзности ситуации. По правде говоря, ситуация вообще была надуманна: королева всего лишь забыла включить свою профессиональную паранойю, и эту паранойю включил за неё один из близких родственников. Это даже и в рамках нормы: у королевы был целый Малый совет как раз для того, чтобы включать паранойю там, где её забыла задействовать она.
Однако повод так неудачно наложился на страхи Каи – стать зависимой и управляемой – что хуже и вообразить нельзя. Лучше бы Канлар и впрямь допустил какую-то небрежность, которую можно было бы поставить ему в вину; реальный эпизод можно было бы обсудить, проанализировать и оставить в прошлом. Но в действительности за Канларом никаких проступков не значилось, поэтому завершить ситуацию королева не могла, снова и снова воображая себе взамен того возможные поступки и развития ситуаций, где ей, как в кошмарах, виделось всё самое страшное.
Кая хотела поговорить об этом с мужем, но не могла, потому что её собственные мысли казались ей слишком абсурдными и далёкими от реальности, поэтому она больше всего боялась оскорбить его своими терзаниями. К сожалению, ей совершенно очевидно казалось, что лучше она будет терзаться в одиночку, чем раскроет ему свои мысли и причинит тем боль.
Если бы Канлар знал о том, что происходит сегодня в её душе, он бы очень мучился от мысли, что не настоял на откровенном разговоре и не вытряс из неё правду. Однако, поскольку в этот день во дворце ожидалось прибытие махийской принцессы, лёгкая нервозность и холодность королевы казались вполне естественными и оправданными. Ему даже в голову не пришло, что он может иметь какое-то отношение к её состоянию.
Лишь спустя несколько лет Кая поумнеет настолько, чтобы делиться с ним своими переживаниями сразу, сколь бы абсурдными они ей ни казались, а не ждать, когда её отточенный разум породит сонмы далёких от реальности чудовищ, существенно затрудняющих понимание.
Вторая причина тревожиться настигла королеву за завтраком и была донесением от внутренней разведки.
Донесением настолько неприятным, что Кая несколько секунд смотрела на бумагу пристальным взглядом в надежде, что неверно разобрала прочитанное.
По данным её агентов, сопровождение махийской принцессы вступило в контакт с представителями уже вроде забытой секты, которую не так давно поставил на место князь. Предположительно, махийцы оказали секте финансовую поддержку.
Но даже не это было самым неприятным: у разведки возникли небезосновательные подозрения, что секта имеет своего лазутчика во дворце.
Королева, как уже неоднократно отмечалось, не страдала излишней доверчивостью, однако необходимость всех и каждого подозревать в шпионаже её изрядно тяготила. Хотелось бы, чтобы разведка поскорее выяснила все нюансы этого дела, но, как ни крути, сейчас придётся работать с тем, что есть.
Одна тревога крайне неприятно наложилась на вторую.
Что касается третьей причины, она очевидна: нужно было встречать махийскую принцессу и прорабатывать интригу со смотринами. Королева ещё сама не вполне была уверена, нужно ли разыгрывать эту карту или нет. Первоначально планировалось лишь погрозить пальцем князю, и всерьёз на этот брак она не смотрела, однако со временем нашла очевидные плюсы такого союза. Положительно, сперва нужно было посмотреть на эту принцессу, тогда станет более понятно, хороша ли эта партия. Да и мнение брата недурно спросить – в конце концов, Кая никогда не была настолько тираном, чтобы насильно женить людей.
Торжественная встреча принцессы была пышной и величественной. Как со стороны Райанци, так и со стороны Махии всё прошло на высшем уровне. Сама принцесса была весьма юна, вполне мила и чрезвычайно деликатна. Конечно, по одной встрече судить было рано, но первое впечатление она произвела самое благоприятное.
Праздничный бал по случаю приезда особы королевских кровей был назначен на другой день, чтобы дать девушке и её свите возможность отдохнуть с дороги и обвыкнуть на новом месте. Поэтому за вечерним чаем Кая ожидаемо вызвала князя на разговор.
– Ну и как вам принцесса, ваша светлость? – любезно поинтересовалась она, поигрывая чашечкой движением, подхваченным у мужа.
Нарочно вежливое выражение лица брата свидетельствовало о попытке подавить гримасу.
– Весьма нежное создание, – наконец, дипломатично выразился он.
Одна из тётушек ощутимо хмыкнула.
Кая отломила кусочек печенья, запила его глотком чая и уточнила в лоб:
– Как вы смотрите на этот брак?
Нахмурившись уже ощутимо, князь высказался:
– У меня наметилась одна интрига, если сойдёмся с её отцом в приданом – почему бы и нет?
– Вот как? – мягко заинтересовалась подробностями королева.
– Если его величество найдёт, что им предложить в ответ, – в упор посмотрел князь на Канлара.
Тот поставил свою чашку на стол и уточнил:
– Зависит от того, что вы хотите получить.
– Горные деревни, – пожал плечами князь так, будто это само собой разумелось.
– Ого! – присвистнул Канлар.
Действительно, какой же король в здравом уме отдаст пограничные земли в приданое младшей дочери.
– Недурственно, – поддержал весёлое изумление дядюшка из замка-с-волками.
– Поэтому нам и нужно предложить что-то взамен, – объяснил свою позицию князь и с выжиданием посмотрел на короля-консорта: решать проблемы такого рода было его прерогативой.
Канлар размышлял с минуту, покачивая чашкой, после чего раздумчиво сказал:
– Земельные уступки слишком велики. Предлагать надо что-то не менее весомое, и сходу я не могу придумать ничего иного, кроме как позволить беспошлинную морскую торговлю между Махией и Анджелией при проходе наших вод.
– Исключено! – горячо воскликнула королева, привлекая к себе все взгляды, из-за чего никто не заметил, как по лицу князя прошла мрачная тень.
– Я соберу завтра внеплановое заседание, – покладисто согласился Канлар. – Возможно, общим умом что-то придумаем. Князь, вы нас посетите?
– Определённо, – заверил тот, одним глотком допивая свой остывший чай и уходя.
– Многого хочет, – покачала головой тётушка.
Присутствующая княжна слегка побледнела: её план был подозрительно похож на план брата.
…тяжелый для королевы день не желал заканчиваться. По выходу с чая её перехватил весьма мрачный князь, который, извинившись перед остальными, увлёк Каю для приватного разговора.
– Что случилось, Рей? – взволновалась она, глядя на его серьёзное и трагичное лицо.
– Ты разве сама не понимаешь? – горестно переспросил он.
Королева ощутимо заволновалась.
– Анжельские пошлины, Кайалерейни! – почти с отчаянием напомнил он только что состоявшийся разговор. – Из всех вариантов того, что мы можем предложить махийцам, твой драгоценный муж выбрал именно то, что от него хотят его анжельцы!
Тут уж и королева замерла и побледнела.
– Так ты нарочно?.. – переспросила она.
Его красноречивый взгляд был лучшим ответом.
– Он насквозь продался анжельцем, – горько резюмировал князь.
– Да нет же, – отмахнулась Кая. – Ну сам посуди, что ещё мы можем им предложить в обмен на деревни? Это же полноценные пограничные форты! Махийцы не идиоты, отдавать нам их даром.
Князь рубанул ребром ладони воздух:
– Да они и так мои, Кайалерейни, мои! – горячо возразил он. – Я там пять лет сижу безвылазно! И все эти пять лет мы не платим дани махийцам! Фактически, сейчас это наши территории, не хватает лишь официального документа с отказом от притязаний! Да королю только выгодно моё предложение, это поможет ему сохранить лицо!
Смурная тень пробежала по лицу Каи:
– Нет, Рей, – твёрдо парировала она. – Твоя власть там незаконна, и король прекрасно понимает, что это временно. Однажды он соберёт войска всерьёз и выбьет тебя оттуда, либо пошлёт дипломатический ультиматум мне с требованием отозвать тебя.
Пристально и хмуро вглядевшись в лицо сестры, он резюмировал:
– Ты предпочитаешь верить ему.
Королева зябко повела плечом:
– Он мой муж, Рей. Если я не могу верить ему – то кому?
Он покачал головой:
– Сама знаешь. Вполне ты не можешь верить никому.
В гостиной повисло тягостное молчание.
– И что ты предлагаешь мне делать? – сухо спросила Кая.
– Просто береги себя, – помолчав, ответил он.
Она криво усмехнулась.
– Уж в этом не сомневайся! – и вышла.
Глава десятая
Назавтра жизнь во дворце закрутилась в бурный водоворот.
С утра Канлар и князь отправились в министерство внешней разведки, разрабатывать стратегию сватовства к махийской принцессе. По правде сказать, князь уже твёрдо решил, что ни за что не женится на этом трепетном мотыльке, но имел планы по провоцированию короля-консорта, поэтому притворялся, будто бы всерьёз рассчитывает на этот брак.
Кружок дипломатов, к слову, почти сразу придумал альтернативное решение: раз они хотят получить земли, нужно землями и отдариваться. Несколько островов в Южно-Северном море казались им хорошей идеей, но здесь уже был категорически против Канлар – и вовсе не из-за того, что его анжельцы давно просили решить вопрос с пошлинами, а по той причине, что чужие военные базы на подобных островах будут катастрофически неприятным явлением.
– Давайте впишем в брачный контракт условие, по которому строить военные поселения на этих землях будет нельзя, – логично предложил А-Нирс.
– Как же! – хмыкнул князь. – А они в ответ потребуют разоружить горные форты.
– Хорошо, – вынес новое предложение советник-итанец. – Если мы не можем сделать экономических или земельных уступок, давайте попробуем уступки религиозные. Позволим Махийской церкви иметь у нас представительство и вести пропагандистскую деятельность.
– Нет! – аж вскочил от возмущения Се-Ньяр. – Этого мы допустить не можем!
Задумчиво покачав головой, Канлар подтвердил:
– Ни в коем случае. Никаких религиозных уступок.
Обсуждение зашло в тупик.
После некоторого молчания князь заметил:
– Раз мы не готовы идти на уступки, давайте сделаем им приятный подарок – выдадим этих пиратских оппозиционеров.
Прежде, чем кто-то успел возразить, от дверей донеслось яростное:
– Я тебе выдам, франтик! – и в зал ворвалась подслушивающая Айде-Лин.
Уже слегка привыкший к этому Кордонлис перехватил её и возвёл глаза к потолку:
– Господи, нам нужно приставить к этому несчастью личного гвардейца!
Айде-Лин смерила его злым взглядом, высвободилась, села на свободное место, зрелищным движением закинула ногу на ногу и заявила, глядя прямо на Канлара:
– Только попробуй, депутат!
Тот выгнул бровь:
– Я и не планировал, мадемуазель.
Пиратка смерила взглядом князя.
Тот был в высшей степени невозмутим.
– Я тебе припомню, франтик, – прошипела Айде-Лин.
– Дуэль, мадемуазель? – вежливо предложил князь.
Канлар подпёр подбородок рукою и выразительно вздохнул. Заседание опять грозило превратиться в балаган, а вопрос, тем не менее, так и не был решён.
Пока дипломаты ломали голову над уступками, королева нанесла визит своей венценосной гостье.
Покои принцессы к её приезду превратили в место, куда совсем не стыдно заселить члена королевской фамилии. Пожалуй, такой роскоши принцесса отродясь не видывала: её религия проповедовала сдержанность и аскетизм. Расписные плафоны, обитые шёлком стены, инструктированные заслонки для каминов произвели на неё самое яркое впечатление.
Принцесса Ами-Линта была мила, изящна и сдержанна, как и положено королевской дочери. Она умела произвести самое благоприятное впечатление о своей персоне: говорила живо, но без капли вульгарности, жестикулировала активно, но с большой выверенностью, смотрела открыто, но не нагло. Беседовать с принцессой было истинным удовольствием: она прекрасно умела облачать свои мысли в слова, не утомляла излишними подробностями, и была в меру искренней и откровенной.
К своему удивлению, Кая провела в гостях два часа, и ничуть не жалела о потраченном времени. Ами-Линта с нескрываемым восторгом описывала свои впечатления о Райанци, её природе и её городах, её жителях и её архитектуре, о столице и о тех дворянах, с коими успела познакомиться. Похвалы принцессы ласкали сердце королевы, которой едва ли что на свете могло быть приятнее, чем добрые слова о её стране и людях.
С живым интересом принцесса расспрашивала о райанских традициях, и столь же охотно делилась своими, махийскими.
В какой-то момент Кая замечталась, что брак кузена с этой приятной во всех отношениях леди и впрямь состоится – было бы прекрасно иметь при дворе столь славную собеседницу.
Под конец принцесса даже умудрилась спросить у королевы совета по поводу предстоящего бала. Райанские и махийские традиции в этом отношении расходились. Вопросы у Ами-Линты возникли из-за того, что не теряющий времени даром Се-Крер уже успел попросить у неё танец, а у себя, в Махии, принцессе дозволялось танцевать только с членами королевской фамилии. Рассмеявшись, Кая заверила, что у них, в Райанци, ничего предосудительного в таких приглашениях не видят, если, конечно, не танцевать несколько танцев подряд с одним кавалером.
– Только осторожнее, – предупредила Кая, понижая голос и наклоняясь к гостье, – не давайте вашим партнёрам увести вас к окнам.
– Почему же? – захлопала ресницами принцесса, пытаясь в уме найти этому рациональные объяснения. Например, в окна дворца могут подглядывать простые люди?
– За гардинами парочки целуются, – открыла государственную тайну королева.
Ами-Линта чуть покраснела:
– Спасибо за предупреждение, ваше величество, – поблагодарил она.
Бал начался замечательно. Принцесса в своём бледно-жёлтом платье – цвета Махии – была похожа на сказочную бабочку. Королева в глубоком синем казалась старше неё на все пятнадцать лет. Княжна в традиционно-сероватом пряталась у стен. Айде-Лин, естественно, никто не звал, но она успела сговориться с князем и с его помощью пробралась на бал, затерявшись в свите княжны и старательно скрываясь от махийцев. Князь, видите ли, хотел подшутить над Каей, и для этой цели не только обучил пиратку паре танцев, но и прикупил ей платье – в гардеробе Айде-Лин подобные предметы не водились. В общем, бал обещал быть интересным, и не подвёл.
Первый танец принцесса танцевала с королём-консортом – знак королевского расположения к высокой гостье. Королеве в это время достался брат, который был так доволен интригой с пираткой, что даже не стал развивать свои обвинительные мысли по поводу Канлара. Кая закономерно насторожилась, не услышав ни одной зубочистки в адрес мужа, но при этом, наблюдая, как её партнёр стабильно улыбается краешком губ, тревожилась, – это верная примета, что он что-то замыслил.
На второй танец квартет обменялся партнёрами, и Кая принялась выпытывать у Канлара, как прошли переговоры и что случилось с князем. Увы, танец был недолог, и разгадать, чем так доволен троюродный, им не довелось.
На третий танец принцессу таки выкрал Се-Крер, как всегда любезный и обаятельный, а князь пошёл развлекать свою протеже. Королева традиционно заслала мужа к княжне, а сама приняла приглашение от кавалера из махийской свиты.
Пока Се-Крер осыпал принцессу комплиментами и косился на окна, князь подбадривал неожиданно сробевшую Айде-Лин, Канлар пытался разговорить княжну, предпочитающую невыразительно отделываться односложными фразами, королева принимала похвалы махийской стороны, а церемониймейстер гонял парочки, один из махийцев за фуршетным столиком успел передать записку одному из райанцев. Столичная секта не дремала, а вот внутренняя разведка, судя по всему, была чем-то занята, потому что этот контакт благополучно проморгала.
Несмотря на то, что все заинтересованные стороны этот маленький заговор не заметили, после третьего танца разразился скандал.
Точнее, несколько маленьких скандалов, которые чуть позже слились в один.
Теперь уж сложно сказать, в каком порядке произошли все эти события, поэтому опишем их по той очередности, в которой знакомились со сложившимися в третьем танце парами.
Не представляется возможным понять, о чём думал господин Се-Крер, но после танца он повёл свою партнёршу к фуршетным столикам, а привёл почему-то к окну. Наученная королевой принцесса сделала поспешные выводы и так оскорбилась, что влепила молодому человеку пощёчину, хотя никаких предосудительных действий тот произвести не успел – а может, даже и не намеревался. Скорее всего, он просто хотел дать партнёрше возможность вдохнуть свежего воздуха.
Вообще, конечно, распускать руки – это совершенно непристалое особе королевских кровей поведение, и Ами-Линта никогда себе ничего подобного не позволяла. Но, как мы уже отмечали, у неё на родине правила приличия были гораздо строже, поэтому девушка никогда не оказывалась в ситуации, где ей пришлось бы отстаивать свою честь. Мысль о том, что райанский дворянин посчитал её легкомысленной особой, которую можно затащить за гардину и поцеловать, показалась ей до такой степени возмутительной, что она чуточку потеряла контроль над своей обычно сдержанной манерой.
Пока у окна происходила драма, князь надумал подвести Айде-Лин к королеве и посмотреть, узнает ли та пиратку в этой хорошо одетой, причёсанной и накрашенной женщине – должны признать, выглядела она и впрямь хорошо. Настолько хорошо, что по дороге её попытался отбить у князя один из придворных кавалеров, решивший пригласить прекрасную незнакомку. Айде-Лин, конечно, не хотела танцевать незнакомый ей танец, да ещё и с каким-то невнятным хлыщом, и вцепилась в князя намертво, что смотрелось, право, не очень прилично. Князь, лихорадочно придумывая, как отмазать подопечную, начал что-то вещать о том, что дама подвернула ногу и желает отдохнуть. Однако неискушённая в подобных отмазках Айде-Лин горячо возмутилась и в привычной ей манере опровергла слова своего защитника, чем повергла нежданного кавалера в ступор – услышать из уст прекрасной леди забористые морские обороты он никак не ожидал.
Зато эти обороты пришлись горячо по душе вице-адмиралу, который как раз направлялся к королеве в расчёте пригласить ту на танец и попутно обсудить кое-какие морские дела.
Слово за слово, незадачливый кавалер и вице-адмирал почти докатились до дуэли.
В это же время договорившийся с княжной об отправке её письма Канлар интересовался, куда отвести даму, и получил просьбу разыскать её брата. Пока Канлар выискивал глазами князя, они с партнёршей застыли посреди зала в весьма неудачном месте – здесь постоянно кто-то куда-то проходил, пытаясь передислоцироваться к следующему танцу. Одни спешно отводили партнёрш к своим местам, другие столь же спешно искали даму сердца для того, чтобы пригласить. Машинальным жестом Канлар прижал княжну ближе к себе, защищая от случайных тычков прохожих. Кажется, жест был не очень уместен, потому что разыскивающая мужа королева, заставшая эту картину, изволила разгневаться и высказать несколько резких слов мужу, не стесняясь даже и навострившей уши сестры.
Пусть и несколько шуточная, но напряжённая пикировка супругов неожиданно прервалась: оба они одновременно увидели кое-что странное и интересное. Внимание королевы привлёк смущённый Се-Крер, потирающий покрасневшую щёку, а нахмурившийся Канлар всматривался в спутницу князя и чувствовал нехорошее узнавание.
Недоспорив на полуслове, королева и король-консорт разошлись, оба – к привлёкшим их внимание явлениям, невежливо бросив княжну посреди зала. Та с мученическим выражением возвела глаза к потолку.
Мученическое выражение касалось вовсе не того момента, что её так беспардонно забыли. Просто, пару раз стрельнув глазами в обе стороны, княжна поняла, что не сумеет раздвоиться и присутствовать в двух интересных местах одновременно.
Справедливо рассудив, что в одном случае её глазами и ушами вполне может побыть братец, она отправилась за королевой.
Та как раз пыталась выяснить подробности конфликта, но добилась лишь того, что принцесса краснела всё отчётливее, а Се-Крер всё отчётливее бледнел. Оба решительно молчали о причинах ещё заметной на щеке молодого человека пощёчины и явно были не рады расспросам. Настолько не рады, что, при первых тактах четвёртого танца Се-Крер решительно подхватил принцессу за руку и сбежал танцевать, провожаемый удивлёнными взглядами королевы и княжны.
