Мария Берестова
Любовь не с первого взгляда
Глава третья
С некоторых пор у королевы перестали складываться отношения со сном – во всяком случае, они перестали быть столь основательными, как раньше. Многолетняя привычка ложиться в одно и то же время и моментально засыпать дала сбой.
С большой долей вероятности, такие перемены были связаны с тем, что ночевать королева повадилась в постели мужа, и вместо того, чтобы чинно засыпать вовремя, зачастую увлекалась… даже не столько супружескими отношениями, сколько разговорами.
Не то чтобы у неё раньше бывали возможности поболтать по душам перед сном.
Не то чтобы у неё вообще было много возможностей поболтать с кем-то по душам.
Не то чтобы она не пробовала переносить беседы на утро – но так благополучно получалось, что и вечером проболтаешь, и с утра куда-то опоздаешь.
– Мне не нравится, что вас перевербовывают, – так, жаловалась она на другое утро после достижения договорённостей с анжельцами.
Однако жалоба её выглядела не слишком серьёзно, поскольку высказывалась она, прикорнув на животе у мужа и блаженно жмурясь.
– Здесь без вариантов, – попытался пожать плечами Канлар, мягко вычерчивая подушечками пальцев линии по её лбу, – стали бы они идти навстречу рядовому иммигранту? Кто я им, чтобы они со мной договаривались? То ли дело – секретный агент в стане соседа. Тут можно и пойти на уступки, чтобы не потерять доверенное лицо.
– Всё понимаю, – надула губки Кая, – но всё равно неприятно.
– Не дуйтесь, – мужские пальцы плавно скользнули на губы, разглаживая гримаску.
– Я не дуюсь, – ожидаемо ещё сильнее надулась она.
Канлар рассмеялся:
– Ох уж эта королевская ревность!
Кая даже подскочила слегка и с возмущением высказала:
– Вас купили прямо у меня под носом!
– Ужасная бестактность! – подначил её муж. – Они должны были, по крайней мере, дождаться, пока вы покинете министерство! Что там говорят правила этикета о правильной и деликатной вербовке чужих консортов?
– Они предложили вам острова за лоббирование их интересов!
– И прекрасные, скажу вам, острова!
– Мне это не нравится, – со вздохом вернулась она к тому, с чего начала.
Его пальцы потихоньку двинулись к шее:
– О, моя ревнивая повелительница, поверьте, вам они понравятся, когда я построю на этих островах базы для наших судов, и ваш финансист сделает вам приятный доклад о снижении расходов на обеспечение морской торговли с Джотандой!
– Финансист! – вдруг подскочила Кая, сбрасывая с себя руки мужа.
– Хм? – приподнялся он.
Она повернула к нему явственно взволнованное лицо:
– Я же назначила ему на утро!
Канлар бросил взгляд в сторону часов:
– Тогда вам стоит поторопиться, дорогая.
– Вам тоже! – с вредностью в голосе уведомила она, вскакивая с кровати. – Ваши же острова и будем обсуждать!
…в светлую гостиную с живописными полотнами, куда был приглашён финансист, они успели вовремя, хотя и пришлось поторопиться. Впрочем, если бы они не остановились поцеловаться на лестнице, торопиться не пришлось бы, но тут уж кто как расставляет приоритеты.
Приказав сюда же подать завтрак, Кая с увлечением начала делиться с господином Фурлио их новым проектом.
Финансист взволновался, загорелся, достал бумаги и погрузился в расчёты, причём весьма основательно – уже и завтрак успели принести, а он всё выписывал какие-то формулы.
После чего покачал головой и отметил, что затея начнёт окупаться только лет через пятнадцать.
На этом месте попивающий кофе Канлар оскорбился и отметил, что земли-то его, так что и строительство организовывать ему.
Министр финансов не растерялся и ехидно поинтересовался, где это его величество успел откопать клад, ведь, насколько ему известны расходы на жалование сотрудникам министерства внешней разведки и его главе лично, сбережений оного хватит разве что на один форт.
Кая прервала начавшуюся дискуссию соображением, что постройки вполне может оплатить государство, а Канлар пусть лучше решит вопрос с людьми.
В целом, горячее обсуждение затянулось на час. Перед тем, как раскланяться, финансист замялся и побросал на короля-консорта выразительные взгляды. Канлар своим дипломатическим нюхом посыл уловил верно, весьма убедительно ненарочным тоном воскликнул:
– Ба! Да у вас там новый триптих Джер-Лирэ? Никак не могу рассмотреть, что там держит святая Анирития? – после чего вскочил и отправился в дальнюю сторону гостиной, приглядываться к триптиху и приглушённо восхищаться.
Посмотрев ему вслед с благодарностью, финансист перевёл взгляд на королеву и начал с неожиданно отвлечённого вступления – что для его конкретной манеры выражаться было крайне нетипично:
– Ваше величество, вы знаете, я не люблю лезть в чужие дела, да и вообще далёк от сплетен и интриг…
Королева сделала нетерпеливый жест, предлагая перейти к делу.
Финансист достал из своих бумаг какой-то список фамилий и смущённо сказал:
– Возможно, я не совсем верно оценил вашу задумку, ваше величество, но… мне показался странным список персон, отобранных для вхождения в Совет гильдий.
– В самом деле? – приподняла бровь Кая и взяла список, вчитываясь.
– Да, – поспешно объяснил свою позицию советник, – посмотрите, нет ни дома Толпери, ни Гратенье – а ведь они весьма влиятельны! Зато Крулонсы и Кетаньи, чьи таланты и влияние весьма сомнительны…
– Да, вы правы, – рассеяно ответила королева, вчитываясь и пытаясь вспомнить фамилии. – Я разберусь с этим! – резюмировала она, забирая список себе. – Благодарю за то, что поделились вашими сомнениями, господин Фурлио!
Тот просиял от облегчения, что деликатный вопрос остался позади, – он чувствовал себя уж крайне неловко, переходя из финансовой сферы на чуждую ему почву, – и, раскланявшись с их величествами, удалился.
– Джер-Лирэ прекрасен, – резюмировал Канлар, глядя на жену с лёгкой насмешкой.
– Игра цветов поразительна, – согласилась королева, подходя и разглядывая триптих.
– Мне нужно выдворять анжельцев, – между поцелуями сообщил ей Канлар. – у меня махийская пиратка со дня на день прибудет.
– Да, у меня тоже появились дела, – с лёгкой улыбкой согласилась королева, трогая заложенный за корсаж список.
Большая часть организационной работы по созданию Совета гильдий легла на плечи вице-канцлера, как на наименее загруженного члена Малого совета. К тому же, как бывший член муниципалитета, он лучше остальных знал предполагаемых кандидатов. У королевы не было причин считать, что он не справляется с задачей – пока дело существовало только на бумаге и было ещё в разработке, – но замечания финансиста её встревожили.
Следовало сперва проверить информацию – сама Кая, как ни старалась, не сумела разобраться в хитросплетениях влияний купеческих родов друг на друга и на торговлю вообще. Но у неё в доступе был ещё один член гильдии, с которым можно было поговорить прямо сейчас – фрейлина княжны!
Так что, распрощавшись с Канларом, она отправилась в покои троюродной сестры.
Там её поджидал неприятный сюрприз: первым, кого она увидела, войдя, был троюродный братец!
– Князь! – почти не скрывая своего изумления, воскликнула Кая.
– Сестра! – радостно подскочил тот, с большим энтузиазмом бросаясь поцеловать ей руку.
Королева посмотрела на него весьма хмуро и с недовольством спросила:
– Почему мне не доложили о вашем прибытии?
Князь возвёл глаза к потолку, задорно улыбнулся и принялся пересказывать историю своих утренних злоключений.
Прибыв во дворец как раз во время завтрака, он, разумеется, первым делом отправился в столовую, в надежде застать сестру там. Однако на месте ему поведали, что ни королевы, ни короля-консорта здесь ещё не было, так что, вероятнее всего, они всё ещё в своих покоях. Князь отправился туда тотчас – даже не соблазнившись запахом свежей выпечки! – но гвардейцы, охраняющие покои, сообщили, что их величества уже ушли. Хлопнув себя по лбу, князь догадался о государственных делах и помчался к Малому кабинету – но там оказалось закрыто!
– Тогда я разослал десяток лакеев по всему дворцу, – весело балагурил он, – а сам пошёл поздороваться к сестрёнке в полной уверенности, что вы непременно почувствуете спинным мозгом столь вопиющее нарушение протокола и придёте по мою душу! – и торжествующе подытожил: – Как видите, мой расчёт был верным!
Королева слушала всю эту радостную лабуду, и у неё в голове что-то не складывалось.
– А почему?.. – начала было вопрос она, и тут же от досады прикусила губу.
– Как? – с ощутимой насмешкой переспросил брат. – Неужто ваша разведка не доложила, что я выдвинулся к столице?
На лице его читалась самое отчётливое самодовольство: было видно, что он сделал всё возможное, чтобы его не засекли раньше времени.
Нахмурив лоб, королева пообещала себе сделать внушение своему таинственному советнику. Конечно, у того есть оправдание – половину своих соглядатаев он снял с мест и приставил к кортежу махийской принцессы, который уже двигался торжественно по райанской земле. Но всё равно, такой провал был категорически недопустим!
Выдержав полчаса светской беседы с неожиданно разросшимся кланом троюродных, Кая, наконец, обратилась к княжне со своим делом:
– Ваша светлость, позволите спросить мнение одной вашей фрейлины? Мне тут задали интересную загадку, как раз по её профилю.
Глаза княжны разгорелись любопытством, и она тут же подозвала свою купеческую прислужницу.
– Ваше величество! – присела в реверансе та.
– Мадемуазель, – тепло улыбнулась королева. – Я хотела бы услышать ваш комментарий по поводу одной остроумной загадки, которую мне задали мои советники, – она передала фрейлине свой список, – как вы считаете, что объединяет все эти фамилии?
От усердия хмурясь, девушка вчитывалась в имена, едва заметно шевеля губами. Потом она подняла задумчивые глаза на королеву:
– За исключением того, что все они принадлежат к моей гильдии?
– Это я как раз и сама разгадала, – с ясной улыбкой согласилась Кая.
– Право… – замялась княжна. – Не уверена, что это загадка мне по плечу… – задумалась немного. – Возможно… нет, вряд ли… – бормотала она, потом предположила: – Ну, разве что большая часть этих семей известна своей прижимистостью, но тогда три имени не вписываются.
– Вот как? – королева протянула руку, требуя список обратно. – А эти три имени… особенно влиятельны?
– Да, ваше величество! – просветлела лицом фрейлина, радуясь, что, кажется, сказала что-то не слишком глупое. – Вот эти трое, – наклонилась она, указывая на фамилии, – вы наверняка слышали!
В задумчивости королева постучала пальцами по подлокотнику кресла:
– Что ж, спасибо! Думаю, вы навели меня на интересные мысли, – подарила она девушке благодарную улыбку и, приняв раскланивания, ушла.
Кажется, у неё появилось к главе внутренней разведки ещё и второе дело.
Быть прижимистым для купца не преступление… но если именно это первым бросилось в глаза купеческой дочке, то это уже тревожный сигнал. И дело, по крайней мере, требует более глубокого осмысления.
Глава четвёртая
К любой государственной задаче королева подходила методически и основательно.
Засомневавшись в способности вице-канцлера правильно подобрать кандидатов для Совета гильдий, она решила для начала посмотреть, что творится с другими гильдиями. В конце концов, купеческая как раз не была показателем – слишком многочисленная, слишком пёстрая, шумная и в то же время закрытая. Здесь немудрено ошибиться – да и списки ещё не утверждены, если уж на то пошло.
Прежде чем критиковать работу вице-канцлера на совете, Кая решила посмотреть ещё какой-нибудь список, который благодаря представителю гильдии во дворце было бы легко оценить. Её выбор пал на гильдию художников – в гостевых покоях, предназначенных для махийской принцессы, как раз велись последние работы по украшению потолочных плафонов.
Поскольку других дел на сегодняшнее утро у неё не наблюдалась, Кая не спеша прогулялась к Малому кабинету (несколько фрейлин благоразумно держались на расстоянии – они давно привыкли к тому, что королева предпочитает, чтобы их присутствие не было ей уж слишком заметно). В кабинете хранились все необходимые документы по созданию Совета гильдий, и Кая без труда отыскала там список кандидатов из гильдии художников. Подумав немного, она решила, чтобы не ходить туда-сюда, быстренько переписать на другой листок эти имена – их всего-то десять! Все они были ей известны, но оценить то, насколько удачен выбор, она не могла, потому что не представляла, какие критерии тут должны работать.
Убрав оригинал списка обратно в папку и забрав с собой переписанный вариант, королева заперла кабинет и отправилась на поиски художников.
Однако этот путь прошёл для неё не столь мирно – шум, звон шпаг и выкрики свидетельствовали о том, что одну из проходных гостиных используют не по назначению.
Пройдя мимо тут же посторонившихся зевак, королева с гневом воскликнула:
– Ну, это уже слишком!
Дуэлянты тут же опустили шпаги. Естественно, одним из них оказался знакомый нам задира-Се-Крер – кто бы ещё осмелился на такую дерзость! Вторым же был кавалер, тайно влюблённый в ту блондинку, свадьбу которой Се-Крер расстроил на выпускном балу. Должно быть, кавалер возревновал или посчитал, что репутацией его возлюбленной играют слишком уж смело.
– Это переходит всякие границы! – повысила голос королева, прожигая взглядом своего любимчика.
Тот выглядел несколько удивлённым; его весёлая улыбка увядала с каждым услышанным словом.
– Драться на территории дворца! – гневным резким жестом указала Кая на интерьеры вокруг. – Вы совсем страх потеряли, мсье?
– Ваше величество… – с самым покаянным видом поклонился Се-Крер, явно собираясь привести в своё оправдание какую-нибудь забавную и живую историю – безотказный способ, чтобы унять раздражение монаршей персоны.
– Довольно, сударь! – резко прервала его королева. – Вы исчерпали моё терпение. Сегодня же вы собираете вещи и отправляетесь… – несколько секунд помолчала она, что-то решая, потом продолжила: – Навстречу кортежу махийской принцессы. Встретите её со всей любезностью и позаботитесь о том, чтобы она не скучала, пока добирается до нас!
Секундное удивление на лице Се-Крера снова сменилось улыбкой, и он с любезностью раскланялся, уверяя, что сделает всё в лучшем виде.
Королева посмотрела на него с сомнением, но ничего не сказала. Мазнув взглядом по второму дуэлянту, она продолжила свой путь.
Художники ожидаемо обнаружились на своём месте – единственное что, все они находились на лесах под потолком, и пришлось просить одну из фрейлин покричать, чтобы их дозваться (не кричать же самой!), а потом ещё и передавать приказ оставаться на своих местах и продолжать работу, а то артель полным составом попыталась спуститься, чтобы приветствовать правительницу должным образом.
В итоге Кае всё же удалось выловить из-под потолка главу артели и поделиться с ним своим списком.
– Скажите, мсье, вы видите что-то необычное в таком подборе ваших коллег? – сформулировала вопрос она.
Художник вдумчиво прищурился, перечитал список раза три и пожал плечами:
– А что именно вы могли бы посчитать необычным, ваше величество? Список как список.
– Если бы вы, – расшифровала свою мысль Кая, – отбирали бы десять представителей вашей гильдии, чтобы они представляли интерес всего сообщества, выбрали бы вы этих людей – или других?
Художник почесал кистью за ухом, поймал себя на этом некуртуазном жесте, покраснел, извинился и ещё пару раз перечёл список, после чего вынес вердикт:
– Почему нет? Хорошие художники, ваше величество. Вполне уважаемые особы, и в разных направлениях работают.
Очаровательно улыбнувшись, Кая поблагодарила его, порассматривала почти законченные плафоны, наговорила комплиментов – достаточно громко, чтобы услышали и остальные, и лишь потом ушла.
«Глупости!» – сделала вывод она.
В купеческой гильдии так сходу не разберёшься, вот и всё. Нужно будет просто убедиться, что списки вице-канцлера проверили главы гильдий – вот уж кто точно не ошибётся с кандидатами!
Пока королева носилась со своими списками, подбирала свиту Се-Креру и отдавала ему последние распоряжения, хлопотала о размещении неожиданно свалившегося на голову брата и пыталась где-то выкроить время на обед, Канлар занимался выдворением анжельских послов.
Сделать это нужно было тонко, чтобы те не почувствовали себя обиженными, и быстро, чтобы не вскрылись договорённости с махийскими пиратами.
Изобретя интересный предлог, Канлар пригласил в министерство вице-адмирала (сам-то командующий, как всегда, был в море) и согласовал с ним свои действия. После этого на заседании, во время которого райанская и анжельская стороны вырабатывали совместную тактику, он начал разыгрывать пришедшую ему в голову комбинацию.
Суть её сводилась к тому, чтобы под видом любезности передать полноту командования над союзным противопиратским флотом анжельскому адмиралу (тому самому, который вдруг чуть не стал женихом королевы). Соответственно, основное обсуждение нужно было вести на территории Анджелии, где от райанской стороны хватит пары представителей.
Интрига прошла как по нотам, а анжельские послы утвердились во мнении, что король-консорт, как верный агент, играет на их стороне.
Разумеется, в число небольшой делегации от Райанци вошёл и Вернар, так что следующий день был посвящён пышным проводам.
Тут следует отметить, что господин Вернар едва ли был прирождённым дипломатом; по складу своего ума он имел несомненный талант хозяйственника и управленца, который проявлял весьма ярко и полно в годы становления министерства. Держась в некотором отдалении от дипломатических интриг, он единолично обеспечивал здоровое функционирование самой системы – до тех пор, пока господину Се-Ньяру не приспичило жениться и привести к себе жену. Постепенно та взяла многие хозяйственные хлопоты на себя, и сейчас Вернар мог с чистой совестью оставить свои дела.
Разлука, тем не менее, казалась горька всему министерству – за годы совместной работы дипломаты привыкли видеть друг друга товарищами и соратниками, не говоря уж об анжельском кружке, в котором Вернар был негласным главой, как самый старший и самый влиятельный на оставленной родине.
Казалось, что вместе с ним из министерства уходит какой-то внутренний стержень.
Поздним вечером Вернар ускользнул с проводов, которые неизбежно превратились в попойку, и устроился на заднем дворе с трубкой, пытаясь разглядеть где-то в небе созвездия, которые в Анджелии он уже не увидит.
Ему было странно. В своё время казалось, что он оставил на родине жизнь, душу и сердце, и ничто не связывает его с новым пристанищем, кроме вытащенной им из бойни кучки отщепенцев, единственно ради которых он принуждал себя жить, бороться и работать.
Ему всё казалось, что жизнь осталась там, в Анджелии, за стеной огня, в другом мире, где светилась улыбка жены, раздавался колокольчиком смех дочери, сияли глаза сына. Что с этой жизнью всё закончено и для него.
Теперь же он с удивлением отчётливо понимал, что за эти семнадцать лет в нём выросло новое сердце, в залах этого министерства зародилась новая душа, и что, как бы далеко он ни уехал, часть его, часть его жизни останутся тут.
От размышлений его отвлекло ощущение пристального взгляда.
– Жалеешь, что отпустил? – не оглядываясь, спросил Вернар.
На удивление трезвый Канлар выразительно промолчал.
Покряхтывая, Вернар выбил пепел из трубки о привычный удобный камень, который сам принёс на это место восемь лет назад именно для этой цели, развернулся и подошёл к названному сыну, который облокотился на косяк, сложив руки на груди.
– Не жалею, – наконец, тихо ответил тот. – Ты анжелец до последнего кровеносного сосуда, и ты и так слишком долго задержался тут из-за нас.
Вернар хмыкнул и облокотился на второй косяк, приняв зеркальную позу.
Было со всей определённостью ясно, что Канлар моргает подозрительно часто, а дышит подозрительно неровно.
С не меньшей определённостью было заметно, что руки Вернара дрожат даже сложенными на груди.
– Ну, – спустя три минуты молчания продолжил тему «анжелец до последнего кровяного сосуда», – сдаётся мне, я слишком надышался райанским воздухом, чтобы остаться прежним.
Канлар выразительно приподнял бровь. Вырывавшийся из-за двери свет позволял разглядеть его мимику в деталях, чего нельзя было сказать о застывшем в тени Вернаре.
– Не мальчишка он уже, – ворчливо, но добродушно хмыкнул последний, подался вперёд и крепко обнял друга.
Крепко, но недолго, потому что, кажется, оба испугались оказаться слишком чувствительными. Момент, тут уж не поспоришь, выдался весьма драматичным.
– Окопаюсь там, – куда-то в сторону махнул рукой Вернар, имея в виду Анджелию, – женюсь, Канлейрон подниму… а там – жди в гости, твоё величество.
– Вот как? – безуспешно попытался изобразить невозмутимость Канлар, но враз рассиявшиеся глаза выдавали его с головой.
Вернар хлопнул его по плечу, и, входя в комнату, проворчал:
– Запали вы мне в душу, райанцы. Запали!
Канлар ощутимо повеселел и крикнул вслед:
– Смотри же! Оставлю твои комнаты за тобой!
– Ещё чего! – остановился и обернулся он. – Подыщи что-нибудь комфортнее, чтобы супругу не стыдно было привести!
– Даже так? – совсем развеселился Канлар.
– Но помирать буду на родине! – веско поднял палец Вернар. – И тут уж, твоё величество, не обессудь! Будь ты хоть трижды королём – чтоб уважил старика и приехал проститься!
…если у королевы и был совершенно изуверский способ плакать, то её муж, пожалуй, мог дать ей фору в этом искусстве извращений, потому что этой ночью он плакал не только беззвучно и бездвижно, но даже и без слёз.
Однако всякий, кто хоть раз плакал без слёз, может подтвердить: так гораздо больнее.
Если бы Кая когда-нибудь узнала, что происходило с мужем, пока она тихо и мирно спала, – он бы всю жизнь горячо жалела, что не проснулась.
И только спустя пять лет брака Канлар поумнел настолько, что научился жалеть о своём решении пережить эту ночь в одиночку.
В конце концов, люди женятся в том числе и для того, чтобы не быть одинокими в такие моменты.
