Мария Александровна Ушакова
Демон в чёрном бархате
19
Виктор проснулся в своей комнате ночью. Он открыл глаза так, словно и не спал. Внутри него не было чувства, что он хочет спать, есть, пить или других человеческих потребностей. Это не испугало его. Смотря в потолок, он думал, что ничего не чувствует. Он будто был сделан из пустоты. Он и есть пустота.
Брови сдвинулись, образуя на лбу несколько маленьких морщинок. Размышляя над своим самочувствие, Виктор не обратил внимания на громко пищащие датчики, что стояли рядом с ним. Он взглянул на руку. Провода торчали из неё, как из робота. В целом неплохое сравнение. Роботы ведь тоже ничего не чувствуют? Виктор потянулся к ненужным отросткам, чтобы отодрать их, но ему помешал Михаил.
–Что ты собираешься делать? – тихо спросил он, не проходя в комнату.
Виктор долго не смотрел на него, будто даже не понимал, откуда идёт этот странный звук. И что он от него хочет? Михаил долго ждал ответа, который так и не последовал. Его сын только медленно развернул свою голову к нему и смотрел на него совершенно отсутствующим взглядом. Михаил не стерпел тишины и прошёл дальше. Он отодвинул шторы и открыл окно. Сразу же подул свежий прохладный ночной воздух. Необыкновенная тишина доносилась с улицы. Это было странно, ведь обычно в это время машин хоть отбавляй. Хотя, куда они каждую ночь едут? И зачем?
От размышлений Михаила выдернул протяжной звук, исходивший от приборов. Прямая линия показалась на экране одного из них. Виктор сидел с оторванными проводами в руке и странно смотрел на них. Михаил недовольно подошёл к блоку питания и отключил все приборы, чтобы вновь воцарилась, ласкающая разум, тишина.
–Что я тут делаю?
Виктор не поднимал на Михаила взгляд. Кажется, он зависал, как древний компьютер, загруженный сотнями задач. Андраш-старший тяжело вздохнул. Он не понимал, что происходит с его сыном. И тем более, не понимал, как с ним общаться. Самым правильным ходом был бы небольшой допрос относительно его воспоминаний. Поэтому Михаил просто проигнорировал то, что спросил Виктор и спросил сам:
–Что ты помнишь? Что произошло перед тем, как ты оказался здесь?
Голубые глаза наконец-то смотрели на него. Этот взгляд не выражал ничего. Михаил испугался этого. Кого он создал? Что он сделал с нормальным Виктором? Что он сделал с нормальным мальчиком?
–Ты считаешь меня ненормальным? – диалог вопросами продолжался.
Михаил нахмурился. Сейчас происходит что-то странное, на что он не рассчитывал. Или же рассчитывал? Он погрузился в свои мысли, совершенно не думая о том, что нужно ответить на вопрос Виктора. Он боялся на него отвечать, потому что этот вопрос не должен был прозвучать в этой комнате. Он должен был остаться в его голове. Виктор продолжал смотреть на Михаила, терпеливо выжидая того, пока монолог не закончится.
–Я странно себя чувствую. Последнее, что я помню, был укол медсестры перед "закрепляющей операцией". И теперь я будто умер. Но могу заметить, что умирать было больнее.
Он помнил всё, что было "до". Это уже обрадовало Михаила, но поведение Виктора оставляло желать лучшего. Может быть, думал он, что тот просто должен прийти в себя после того, что произошло. Это поведение могло быть побочным эффектом инитиума. После этой операции впереди оказалась полная неизвестность, которую предстоит открыт и исследовать. Пока что ничего страшного не происходило. Наверное, было бы лучше вернуть Александра. Два ума лучше, чем один.
Тяжёлый вздох вырвался из груди Виктора. Михаил взглянул на него, всё ещё находясь рядом с блоком питания. Виктор схватился за грудь и тяжело дышал. Его лицо побледнело, сливаясь с белой простынёй.
Михаил бросился к нему, но тот быстро пришёл в себя, будто ничего и не происходило. На нём остался только белый отпечаток от нахлынувшего приступа. Его глаза прояснились и теперь они сверкали здоровьем. Губы растянулись в улыбке, которая так давно не красовалась на его лице. Михаил замер в непонимании, но Виктор взял его за руку и крепко сжал её. Он впился глазами в отца, сжимая руку всё сильнее и сильнее. Что-то хрустнуло. Михаил зажал свободной рукой рот, чтобы его не услышали. Его сын – это только его проблема, никто не должен считать его извергом и зверем. Иначе они его…
Зрачки в голубом море неожиданно сузились до состояния маленькой точки, и Виктор резко разжал руку Михаила. Он весь дрожал, но не отводил своего взгляда от того, кому причинил боль. Когда его вены на лице вздулись, он схватился за дальний от отца край кровати двумя руками и сильно сжал их.
–Что я делаю? Мне что-то нужно… Что-то, что есть у тебя. У всех. У всех оно есть, – его грудная клетка расширялась так сильно, словно со следующим вдохом она лопнет, оставляя после себя на стенах кровавые куски, – Это не нормально. У меня это должно быть. Должно!
Он резко перевёл взгляд на Михаила, который держал свою искалеченную ладонь. Виктор чувствовал, как его отец боится, и это приносило ему удовольствие. Его улыбка расширилась, отчего мышцы Михаила напряглись. Он сжал зубы крепче, пытаясь остановить нахлынувшую дрожь. О чём он говорит? Он хочет убить его?
После последнего вопроса в голове Михаила, Виктор поменялся в лице. Его тело расслабилось, и теперь он больше походил на самого себя. Повернувшись всем телом к Михаилу, Виктор задумался о чём-то. Видимо, его не очень волновало то, что несколько минут назад, он сломал своему отцу несколько пальцев. Он долго смотрел куда-то в сторону, иногда двигая нижней челюстью. Михаил не двигался, стараясь как можно меньше сейчас привлекать к себе внимания. Неизвестно, что Виктор выкинет в следующую секунду.
–Да, – подтвердил Виктор какие-то свои мысли, – я не хочу тебя убивать. Лучше смотри на то, что ты со мной сделал и мучайся. Думаю, это будет намного… НАМНООООГО, – он отвратительно зарычал, искажая своё лицо, – хуже смерти.
Его голова сразу же дёрнулась в сторону, будто вот-вот отвалится. Он закинул голову наверх и глубоко вдохнул. Находиться с ним в одной комнате становилось всё сложней и страшней. Он напоминал психически нездорового человека, которого хотят забрать в психушку. Это была бы неплохая идея, если это всё продолжится. Но было бы лучше, если бы он…
"Я не мог контролировать то, что говорю. За меня говорил другой голос, который я пытался прогнать. Мне было жутко неприятно от того, что это слышит мой отец от меня. Я его любил и был готов ко всему. Я верил ему. Но его мысли с каждым днём всё больше пугали меня и отталкивали. Он сотворил со мной это, и сам же отрекался от меня".
–Я слышу, что ты думаешь, – грустно добавил Виктор Михаилу, – Всё, что я сказал до этого – неправда. В голове как будто всё те же голоса, и они иногда говорят за меня.
Виктор опустил голову, чтобы не заплакать. Грудь ужасно болела и сжималась. С каждым сказанным словом ему было всё хуже. Он не знал, куда себя деть, поэтому только качался назад и вперёд, сгрызая тонкую кожу губ. Михаил так ничего и не отвечал, поэтому Виктор поднял голову, чтобы увидеть выражение лица отца.
Он был спокоен. Но только внешне. Хоть его глаза и не выдавали тот страх, который кипел внутри него, заставляя всё внутри замереть, Виктор чувствовал его состояние. Почему он сейчас молчит? Хоть что-нибудь…
"Хоть бы слово, которое вылетело из его уст. Он знал на что идёт. Но да… в глубине души он винил МЕНЯ в том, что происходило. И да, он испугался. Но я не меньше".
–Пап…
Виктор поднялся с места и направился в сторону Михаила, протягивая ему руку в знак того, что он ничего ему не сделает. Несмотря на то, что сейчас Виктор выглядел нормально и спокойно, Михаил уже не думал отвечать ему. Он не мог даже подойти к нему, поэтому, когда Виктор оказался в нескольких сантиметрах от него, его ноги автоматически сделали несколько шагов назад. Он тут же наткнулся спиной на подоконник. В шею подул приятный холодный воздух.
Жест был понятен Виктору. Он понимал, что Михаил его боится, но не мог его в этом винить. Он опустил руку и сел обратно, чтобы ещё больше не напугать отца.
–Пойдём со мной.
Михаил, обходя Виктора вышел из комнаты. Виктор послушно двинулся за ним надеясь на то, что отец уже успокоился и сейчас они просто поговорят обо всё произошедшем. Он расскажет, что будет дальше и чего ожидать. Виктору показалось странным только то, что мысли Михаила вдруг растворились. Он их не знал, словно тот что-то скрывает от него.
Они шли долго по коридору, потом спустились на лифте в подвал. Там оказался какой-то очередной длинный проход со множеством дверей без нумерации. Они были все одинаковые. Не такие, как в остальном здании. В конце виднелась одна большая металлическая дверь. Почему-то от одного её вида, внутри Виктора всё перевернулось. Всё внутри говорило не идти туда и бежать в другую сторону. Но что отец мог бы сделать плохого родному сыну? Родному?
"Да ты ему настолько же родной, как и червь рыбе. Он тебя сожрёт сразу же, как только представится возможность. Только если ТЫ не сожрёшь его быстрее", – говорил этот надоедливый голос внутри Виктора. Он хотел вырваться наружу, но Виктор смог вовремя подавить его.
Это его отвлекло от того, что происходило. Михаил пригласил войти Виктора за эту металлическую дверь. Он, конечно же, это сделал, будучи отвлечённым от всего внешнего. И тогда дверь за ним закрылась.
Он услышал тихий писк снаружи и понял, что попал в самую простую и тупую ловушку. Он развернулся к двери и начал звать Михаила, но в ответ была лишь тишина.
"Я пал, как Демон. Меня изгнали из мира нормальных людей. Тогда я снова почувствовал ту пустоту. Она будет сопровождать меня всегда, подумал я тогда, сидя рядом с дверью. С одной стороны, может Михаил и правильно поступил, ведь иначе бы я мог превратить многих сотрудников в фантомов в ту же ночь. Но, с другой стороны, то, что должно было случится, всё равно случилось. Они лишь отсрочили катастрофу в виде меня".
20
Михаил сидел в своём кабинете всю ночь, боясь высунуться наружу. Вдруг Виктор стал настолько сильным, чтобы раскрошить ту металлическую дверь в крошку на бисквитный торт. И он придёт первым делом к нему, чтобы…
–Что я творю? Он же мой сын, – шептал Михаил, сидя на своём большом стуле в полной темноте, – Он просто разломал мои кости, особо не напрягаясь. То, что есть у всех, но нет у него? Что это может быть? Инитиум забрал что-то взамен на силу.
Михаил посмотрел на телефон, который балансировал на краю дивана. В голове он уже представлял разговор с Александром. И плевать, что сейчас три часа ночи. Зная этого человека, он мог и вовсе не спать всю ночь. Да и ситуация не такая простая, чтобы просто забыть про это. Михаил прекрасно осознавал то, что сейчас его рассудок затуманен и любые действия и решения будут нерациональны. Он встал так резко, что его раненная рука ударилась об край стола, отчего Михаил тихо вскрикнул.
–Чёрт! Нужно с этим что-то делать, иначе я сам себя добью.
Положив телефон во внутренний карман пиджака, Михаил направился в медпункт, где обычно дежурила медсестра. Конечно, нельзя было ей ничего говорить по поводу неадекватности Виктора, чтобы не отпугнуть её, ведь Михаил планировал направить к нему с утра именно её. Виктор, если у него остался хотя бы грамм здравого рассудка, не тронет юную девушку.
–Да, не тронет, – повторял Михаил, целенаправленно шагая к нужной двери, – Только не её.
Михаил ввалился в медпункт. В глазах мелькали маленькие мигающие чёрные точки от нарастающей боли. Адреналин перестал действовать, и теперь Михаил мог ощутить всю боль при переломанной кисти. Медсестра, что находилась за чтением какой-то книги, тут же вскочила с места и подбежала к Михаилу, стараясь понять, что с ним произошло.
–Господи, где ж вы так? – вскрикнула она, как только коснулась до кривых пальцев директора, – Я позвоню в скорую.
Михаил послушно сел на кушетку и ждал, пока на другом конце провода кто-нибудь ответит медсестре. Он увидел перед собой Виктора. Его страшный взгляд, когда зрачки превратились в маленькие точки, обращая Виктора в страшного монстра.
"Смотри на то, что ты со мной сделал и мучайся", – повторял он в глубине сознания Михаила странным хриплым голосом.
–Они скоро будут здесь, – пролепетала обеспокоенная девушка, подскакивая к Михаилу.
–Дай мне какое-нибудь обезболивающее, – приказал Михаил.
Девушка сразу же начала копаться в ящичках в поисках нужного лекарства. Для Михаила это была пытка. Боль превращалась в жжение, доходя до самого локтя. Все звуки становились глухими. Когда медсестра протянула ему таблетку обезболивающего, он одним рывком вырвал целую упаковку из другой её руки и проглотил четыре таблетки разом.
–Вы совсем с ума сошли? – выдернула упаковку медсестра, – Нельзя принимать их в таком количестве!
–Если бы я не выпил их в "таком количестве", то поверь, я бы точно сошёл с ума.
Медсестра положила лекарства на место и вернулась к Михаилу. По его лбу стекали капли пота, а глаза отражали пустоту. От этих таблеток он будто находился "под кайфом".
–Что с вами случилось?
–Я повздорил с одним человеком, и он в гневе прищемил мне руку дверью, – безразлично выдавил из себя Михаил, несмотря на собеседницу.
–Дверью?
–Металлической. На этом я бы хотел закончить наш разговор.
Скорая приехала через несколько минут после вызова. Если в ЛЧА что-то происходит, то они оперативно прибывают на нужное место. Спасибо контракту, который они подписали, хотя они и обязаны прибывать на точку сиюминутно, а не как обычно происходит. Врач быстро вправил Михаилу кости в нужное место и обездвижил на некоторое время кисть гипсом. Михаил радовался, что была сломана левая рука, потому что он был правшой. Уходя из медпункта, он сказал медсестре, чтобы она заглянула к Виктору утром. Она напряглась, ведь Виктор находился за металлической дверью.
21
Виктор сидел в дальнем углу комнаты с закрытыми глазами, когда девушка в костюме врача вошла к нему. Вся комната была в красных пятнах и пахла солёным металлом. Медсестра прикрыла рот, чтобы не закричать. Кровь была повсюду. В некоторых местах её было особенно много. Когда медсестра взглянула на Виктора, то заметила, что его руки были похожи на очищенные от кожи куски мяса. Она подумала, что он пытался выбраться из комнаты, и посмотрела на дверь. Её догадка была верной, потому что со внутренней стороны двери стекали маленькие красные водопады. Присмотревшись, она разглядела даже небольшие вмятины.
–Красиво, правда? – послышался смеющийся голос сзади, – И почему я не думал стать художником?
Медсестра медленно повернулась к Виктору. Она оставила дверь приоткрытой, чтобы в случае чего убежать отсюда. Всё, что она увидела здесь пугало её, и она могла бы хоть сейчас ломануться из этого здания. Но почему она тогда стоит здесь?
Виктор медленно встал с пола, держась двумя кровавыми руками за стены. Когда он поднял на неё свой взгляд, она увидела, насколько ужасным стало его лицо. Она видела его во время последней операции, которая пошла "немного", как любят все говорить, не по плану. И он тогда выглядел нормально. Да, болезнь оставила на нём отпечаток в виде лысины и отвисшей, можно сказать, старческой кожи. Но сейчас… Его лицо распухло так, что от глаз остались лишь две полоски. Кожа на лице так и осталась висеть, как ненужная тряпка, которую так и хотелось оторвать. На том месте, где некогда была лысина, сейчас торчали кусты сальных волос. Одежда, раскрашенная кровью и кожей, прилипла к его мокрому телу. Он приближался к ней медленно. Внутри медсестры прошёлся настоящий шторм, и ей хотелось выпустить весь свой ранний завтрак.
–Мой отец не захотел приходить сам, да? И послал ко мне беззащитную девушку, надеясь на то, что я её не трону, – он дышал на неё кислым, будто отравленным воздухом, – Как мило.
Её лицо сразу же стало мокрым. Не только от пота, но и от слёз, которые вырвались из больших голубых глаз. Виктор убрал эти слёзы своим языком, почувствовав сладкий вкус. Медсестра не могла двинуться с места, а её рот, будто зашили. Она очень хотела бежать и кричать, что больше она здесь не появится. И она бы забыла про всё. И особенно про этого урода, что стоит перед ней, пытаясь будто сожрать её.
–Ну, ну – обидчиво буркнул Виктор, – не стоит меня обижать. Даже в своей красивой головке. Я всё слышу, – он прислонился к её уху и шепнул, – Всё… И знаю, что у тебя есть кое-что для меня.
Он схватил её за руку так сильно, что из неё наконец-то вырвался тихий стон. Второй рукой он схватил её за шею. Медсестра почувствовала, как из его рук пошёл ток, разливаясь по всему её телу. Сначала это было даже приятно, но потом один резкий удар сжал её тело в одну точку. Она перестала чувствовать сначала свои конечности, а потом и другие части тела. Голова разрывалась на части, отдавая такой же отвратительной болью в глаза и уши. И тут что-то внутри будто лопнуло.
"Я видел, как лопнули её глаза. Кровь вытекала из каждого отверстия, откуда только могла вытечь. Давление – страшное дело. Но мне не было стыдно за свой поступок, кто бы что не говорил. Я сам умирал тогда. И какое мне должно быть дело до кого-то ещё? Я восстановил свою энергию, превратив эту несчастную девушку в первого фантома. Моя внешность вновь стала прежней. Не такой, какая она была во время болезни. Она стала такой, какая она должна быть от природы. Только руки остались изуродованы болезнью, будто в напоминание о том, в каком состоянии я был до этого всего. Но и этому я был безумно рад. В здании почти никого не было, поэтому я легко выбрался из него с помощью пропуска медсестры. Я знал, куда мне идти".
22
Раннее утро пахло по-особенному. После стольких дней взаперти, Виктор не мог нарадоваться тому, что он наконец-то на свободе. Как только энергия восполнилась в жилах нового Виктора, всё заиграло свежими красками. Виктор ощущал огромное количество энергии, исходящей от рядом проходивших людей. Из-за того, что вся его одежда пропиталась кровью и потом, Виктору пришлось прижать к стене одного бедного мужчину, которому просто не повезло в это раннее утро. Виктор забрал не только его энергию, но и прекрасное чёрное пальто, которое прикрывало всю фигуру Виктора.
Солнце припекало голову. Проходя мимо стеклянных витрин магазинов, Виктор высокомерно и с довольным выражением лица поглядывал на себя. Никогда ему так не нравилось собственное отражение, как сейчас. Несмотря на то, что он сделал сегодня с двумя невинными людьми, он был доволен своей новой жизнью. Он чувствовал, как из глаз выскакивали полные жизнью искры, а его тело было буквально наэлектризовано.
Он подходил к высокому дому, который не отличался от других. Такой же серый и непримечательный. Но сейчас в этот солнечный день, он показался Виктору привлекательным, как и всё вокруг. Он зашагал внутрь, и на пороге его остановила первая страшная мысль.
"А что если это временно?" – этот отвратительный голос вновь зазвучал из недр подсознания, – "Каждый день придётся убивать людей. И когда-нибудь папочка вновь посадит тебя за закрытые двери, оставляя без пищи".
Навстречу Виктору вышла пожилая женщина, которая ругнулась на него, что он стоит у дверей и не даёт никому пройти. Виктор озадаченно посмотрел на неё, отчего последовал типичный вопрос о его адекватности и трезвости. Странная волна гнева нахлынула на него, отчего его ладони сжались в кулак. Женщина заметила резкую перемену в лице парня и спешно удалилась от него, боясь, что он может натворить чего-то пострашнее, чем просто стоять в дверях. Виктор не сразу заметил, как его тело напряглось, а глаза вылезли из орбит. Для него такое состояние было редкостью, поэтому он испугался. Он подумал, что идти к Гаю – плохая идея, и он может причинить ему зло. Просто, потому что, он не мог контролировать это.
Ноги сами потащили его к лифту, и тогда Виктор подумал, что обратного пути нет. При первом же признаке гнева он свалит отсюда. И пусть Гай трактует это как хочет. Перед ним оказалась крепкая дверь цвета тёмного дерева. Виктор нажал на звонок и внутри квартиры послышались звуки, напоминавшие птиц. Раньше это были странные брачные песни ленивцев, которые сильно раздражали Гая. И он поменял её на более приятную мелодию.
Виктор облокотился на стену, ощутив головой холод, который исходил от неё. За дверью послышались шаги, но Виктор не сдвинулся с места. Дверь отварилась, и Виктор увидел Гая, который что-то говорил и тут же замолчал, увидев перед собой Виктора.
–Привет, – ослабленно сказал Виктор, – Ты не против, если я загляну?
–Мать моя, Виктор, что ты тут вообще делаешь? – ответил вопросом на вопрос Гай и раскрыл дверь шире, чтобы нежданный гость смог войти.
Квартира Гая представляла собой студию, в которой был типичный бардак одинокого парня. Рядом с кроватью стоял длинный стеклянный стол, за которым сидел незнакомый Виктору парень. Он вопросительно посмотрел на Виктора, держа в руке широкий стакан с напитком. Виктор предположил, что это виски. Он убедился в этом, когда почувствовал знакомый запах алкоголя, исходящий от Гая.
Окно было распахнуто, отчего по комнате гулял холодный воздух. Гай усадил гостя за стол и предложил ему на выбор виски, чтобы поддержать компанию, либо чай, если Виктор принимает лекарства. Виктор отказался от всего. Сейчас ему казалось, что ему еда вообще не нужна. Он не чувствовал ни голода, ни жажды. Опять полное ничего.
Парень, что сидел рядом с ним протянул ему руку.
–Вал, – представился он хриплым голосом.
–Виктор, – ответил он и протянул ему руку в ответ, – Рад знакомству.
Вал мельком посмотрел на руку Виктора. Тот заметил этот взгляд и сразу пояснил:
–Я после болезни. Это не заразно.
Вал усмехнулся и потянул жидкость из стакана. Гай сел рядом и сразу же посмотрел на Виктора. Несмотря на выпитый алкоголь, он выглядел очень трезвым и серьёзным. Он очень долго молчал и не мог подобрать нужных слов, чтобы начать разговор. Виктор не понимал, что происходит, но потом Михаил ответил в его голове: "Похороны были".
–Чёрт, – ругнулся Виктор, взявшись за голову изуродованными руками.
–Как это может быть? – выдавил из себя Гай.
–Алло, парни, – позвал их Вал, который не мог вникнуть в суть ситуации, – Что с вами?
Гай рассказал и Валу, и Виктору о произошедшем. В тот день, когда Гай решил заехать к Виктору, чтобы проведать его, доктора сказали, что у больного был очередной приступ, во время которого он умер. К Гаю подошёл Михаил и сообщил о печальной новости уже самостоятельно. Гай утверждал, что Михаил играл настолько натурально, что даже нельзя было не поверить. Тогда Михаил назначил дату похорон. Они были через пару дней после этого. Были все знакомые и друзья семьи и самого Виктора. Алиса долго не уходила от места погребения, как уже известно, пустого гроба. Гая сразу смутило, что гроб был закрыт. Он очень надеялся, что это всё либо страшный сон, либо жуткая постановка. Но после стольких месяцев без Виктора, надежда сошла на нет. Михаила больше никто не видел, хотя раньше он часто светился на всяких встречах и форумах, как великий ум современности. Весь мир поверил в то, что провернул Михаил. Он смог обвести вокруг пальца целую планету! Шокированный Гай долго не мог поверить, что такое возможно. ЛЧА представилось ему огромным зданием, откуда никто и ничто не может выбраться. Потом он обратил свой взгляд на Виктора и засмеялся.
После рассказа и долгого монолога Гай смотрел на стол и стучал пальцами по тонкому стеклу. Вал под впечатлением такого поворота забыл про выпивку и рассматривал Виктора, который выглядит живее живых.
–Я реально подумал, что ты умер, – тихо проговорил Гай, – Но знаешь, я рад, что ты живой!
Он хлопнул Виктора по спине и засмеялся. Через секунду Виктор уже находился в крепких объятиях друга. Вал отошёл от шока и засмеялся вместе с Гаем. Только Виктор молчал, потому что очередная волна гнева подкатила к горлу, разрывая грудную клетку изнутри.
