Марина Литвинова
Блондинка хочет замуж, или Зима в Хьюстоне
За три дня до моего отъезда в Москву Оксана вдруг собрала вещички, основную массу оставив на полках в своей комнате, и поехала в аэропорт, нежно со мною распрощавшись. Как оказалось, отец позвонил ей из Уфы и мимоходом сообщил, что две дальние родственницы, внучатые племянницы или как-то так, купили тур по Калифорнии на неделю и делают уже пересадку в аэропорту Домодедово с башкирского самолета на сингапурский, летящий в Лос Анжелес. Понятно, что две бестолковые и невинные девицы нуждались в заботе гораздо больше, чем я, поэтому Оксана незамедлительно приняла решение поехать туда же, в Лос Анжелес, и отловить туристок на месте для дальнейшего их перевоспитания. Сразу после возвращения из Калифорнии этот дом она сдаст, сказала она напоследок, у нее даже есть уже кандидат в квартиранты, студент МВА с огромной собакой, а Хорхе придется переселяться к подружке или еще куда-то насовсем. Ну а мне… Если соберусь еще раз в Хьюстон, дам знать Оксане, и она, может быть, придумает что-нибудь еще для меня.
На следующий день вернулся Хорхе – беглец, еще не зная о своем скором переезде, первым делом выразил восхищение моей лояльностью и терпением по отношению к Оксане. Эх, не имел ты дело с опинион-лидерами фармкомпаний, подумала я со вздохом…
Эпизод 13. НАСА и Тони
Три дня до отъезда. Мой экстремально дешевый авиабилет куплен на единственную дату, в которую никто не хочет никуда перелетать, а все нормальные люди проводят в кругу семьи – католическое Рождество. В предпраздничной круговерти утонул весь город, пробки на улицах немыслимые, за рождественскими подарками в моллы не выехали только те, кто позаботился о них еще в сентябре. Меня одолевал звонками некто Тони, живущий совсем рядом, в районе НАСА. До знакомства с ним я и не знала, что там есть жилье…
Мой опыт по НАСЕ, всемирно известному космическому центру, сводился к двум посещениям – экскурсионному и бестолково-комичному. Экскурсионный отличался высокой ценой на входной билет, довольно забавной, больше нацеленной на детей и подростков, и не особенно информативной экспозицией.
Однако вышла я оттуда со светлым чувством принадлежности к мировой цивилизации, против всяких там подозрительных космических пришельцев, и за освоение через трудную борьбу необозримых космических далей. Буквально «через тернии к звездам». Этим настроением посетители обязаны прежде всего отделу, посвященному полету в космос объединенной экспедиции инженеров из разных стран, и подробному описанию всех членов интернациональной команды с подтверждающими документами и видеоматериалами.
Второй же эпизод стоил не денег, но нервов… Как-то раз я ехала в Бей Таун на какую-то очередную встречу и решила вдруг проехать не по хайвеям, забитым до отказа в эти дни, а по параллельным дорогам, обычным улицам со светофорами, потому как ехать предстояло строго на восток. К тому же, глядя на карту, можно было сделать вывод, что улицы шли строгими сторонами квадратов, и с пути сбиться практически невозможно. Но на поверку оказалось, что иногда эти улицы смыкались с другими и размыкались, иногда изгибались неожиданно, и в конце концов я заблудилась. Оказавшись в совершенно незнакомом районе, я пыталась спрашивать дорогу на заправках и у водителей, паркующих машины возле кафешек. Вроде как указывали правильное направление, в сторону моря и на восток, я потихоньку продвигалась и была полностью сосредоточена на определении сторон света по солнцу, когда проезжая часть сузилась в одну полосу. Остальные полосы были заставлены оранжевыми конусами для дорожных работ. Это обстоятельство тоже не вывело меня из задумчивости, я привыкла к постояным ремонтам дорог в Хьюстоне, и смирно перестроилась в эту полосу, следом за длинным рядом автомобилей. Человек, пропускавший машины по одной, был почему-то не в дорожной красной каске, а в бронежилете и форме с шевронами. Я послушно, повинуясь взмаху его руки, проехала дальше, немного теряясь, зачем в конце сужения дороги еще один забор поставили, из металлической сетки, и уже стала понемногу возвращаться мыслями в реальность, когда впереди завизжала сирена, из маленьких воротцев в сетчатом заборе выехала полицейская машина, а сзади ко мне мчались трое мужчин в форме. «Прими вправо!» – заорали в рупор так громко, что меня почти парализовало. С трудом найдя, где тут право, я искала, куда бы приткнуть машину на маленькой стоянке, полностью заставленной, но приткнуть ее мне так и не дали. Полицейская машина перегородила проезд (как будто я убегала!), а догнавшие меня мужчины размахивали пистолетами и кричали все наперебой. Затем один подпрыгнул к окну и знаками попросил опустить стекла. «Куда едешь?» – набросился он на меня, и в ответ я жалко проблеяла «к подружке». «Какой подружке, где она живет, почему въезжаешь в закрытый объект без бейджа?» -продолжал он, вытирая градом лившийся со лба пот. Остальные двое держали мою машину под прицелом, и я до того испугалась, что напрочь забыла все английские слова. «Какого бейджа» – только и смогла промямлить я, – «и кто мне даст этот бейдж?» Заржали все одновременно, так же реактивно, как только что за мной бежали. «Очевидно, тебе никто его не даст» – резвились охранники, или полицейские, давясь смехом, но все еще пытаясь сохранять необходимую должностную солидность. Поинтересовались, из какой страны я приехала, и как долго в Техасе. Как всегда в таких ситуациях, я ответила, что из Швеции. Это обычно сразу завершает разговор, народ только уважительно говорит «Аааа…», и никаких тебе дискуссий про политику Путина и холодные русские зимы с медведями на улицах. Самым строгим оказался как раз тот охранник, что умудрился не заметить отсутствие у меня на груди нужной тесемки с эмблемой НАСЫ, и показал жестом проезжать. Он резко оборвал всех и, приняв мои извинения, приказал ехать на выезд за полицейской машиной. Для этого перекрыли всю проезжую часть, пропустите, мол, глупенькую, и я торжественным экскортом, трясущимися руками удерживая руль, проследовала на разворот. В глазах плясали нолики в цифрах предстоящего штрафа, я смирилась было уже с катастрофической финансовой потерей, но ничего подобного – выехав на нормальную, проезжую улицу, полицейский на светофоре из окна показал мне, что ему теперь налево, а мне, наоборот, направо, и помахал рукой в прощальном жесте. «Надо же, пронесло – подумала я ошарашенно, – иногда мой русский акцент выручает».
Я опасалась после того случая ездить в тот район, и предложила Тони приехать поближе к моему месту проживания, на что он неожиданно согласился. Как оказалось, Тони был безработным инженером, сокращенным с государственной службы в НАСЕ по возрасту. Хотя и высок в Штатах пенсионный возраст, особенно для мужчин, некоторые компании не желают тратиться на дорогую страховку для людей после 60 (ведь вероятность заболеваний возрастает), а Тони как раз столько стукнуло на момент сокращения, и опытных, но высокооплачиваемых сотрудников стараются заменить молодыми, готовыми вкалывать за низкую зарплату, для того чтобы набраться этого самого опыта. Но история Тони была печальной еще и по другой причине, он пострадал от краха банка Лемон бразерс и сопутствовавшего ему экономического кризиса. Как я поняла из нашей беседы, Тони имел большой и красивый дом во Флориде, возле Сарасоты, где великолепные пляжи дополнены изумительным климатом. Работал много, выплачивал кредиты по долгам за дом и несколько дорогих и разнокалиберных автомобилей, пел по вечерам в ресторанах в составе группы, подыгрывая себе на гитаре, просто для удовольствия. Многочисленные поклонницы не давали ему прохода, начальство уважало и все прибавляло зарплату, в общем, жизнь казалась сплошным праздником. Все рухнуло в один день. Увольнение, последующая продажа дома «с молотка» за невыплаченный вовремя кредит и невозможность выплачивать его дальше, отобранные дилерами машины, по той же причине, исчезнувшие поклонницы и даже отвернувшиеся друзья, имевшие прежде репутацию надежных. Впрочем, столько людей и предприятий тогда в один миг обанкротилось, что винить друзей было сложно, все были заняты улаживанием своих собственных проблем.
Мебель и вещи Тони отправились в специальный частный контейнер на хранение, так называемый сторидж, единственный оставшийся джип занял парковочное место возле жилища дальней родственницы, а Тони был готов на любую работу, лишь бы она была интеллектуальной, пусть даже не совсем по специальности. Ведь люди умственного труда к этому возрасту категорически разучиваются ворочать камни, или делать что-то другое, требующее соответствующей физической подготовки. Найдя работу в Хьюстоне, Тони приехал, не раздумывая ни минуты, снял апартаменты и прикупил недорогую машину, не потребляющую много бензина. На гитаре теперь играл только для себя… «Как я не оказался в мире ином, от инфаркта или самостоятельно решившись на уход из жизни, я не знаю, – печально признавался Тони, «но я просто сказал себе – рестарт, перезагрузка! Как в компьютере, и принял все перемены, какими бы тяжелыми они ни были». Теперь его уволили и из НАСЫ тоже, и Тони снова находился в поиске, целыми днями совершенствовал и рассылал резюме, проходил онлайн тесты от работодателей, но пока все было понапрасну. Вот он и решил дать себе выходные, отвлечься от поисков работы и грустных мыслей, а заодно развлечь меня перед отъездом.
Мы встречались все три дня, каждый день, ездили на море и я радовалась возможности побеседовать с умным и разносторонне развитым мужчиной, которого не смущал мой акцент, которого хорошо понимала я, и который высказывал интереснейшие суждения. А когда дошло до гитары и песен, меня уже можно было включать в число его поклонниц. Тони взял с меня обещание, что я буду писать ему письма по электронной почте каждый день, и сам он это делал в течение четырех месяцев моего отсутствия, не пропустив ни дня. Я не рассматривала его в качестве жениха, ведь безработный мужчина в этой стране думает о свадьбе меньше всего, но тем не менее, Тони, переписка с ним и скайпы по воскресеньям, все четыре месяца, дали мне стимул не бросать эту идею – приехать в Хьюстон снова.
