Марина Антоновна Тишанская
Проклятье старинного кольца
В качестве предлога для посещения Воробьева Генка снова взял лекции. Всегда можно попросить объяснить какую-нибудь формулу или график, до зачетов-то осталась всего неделя. Генка давно отсканировал весь материал, взятый у Кирилла перед коллоквиумом, на всякий случай.
Зажав под мышкой сверток со скрепленной степлером распечаткой, Копейников отправился в соседний подъезд и поднялся на нужный этаж. По его подсчетам, Кирилл уже должен был вернуться домой после занятий. Да и вообще, у него послезавтра экзамен по философии. Когда-нибудь он же готовится?
Кирилл, действительно, оказался дома. Он жевал бутерброд с колбасой, чтобы не заснуть над учебником философии. Генкин приход вызывал двоякие чувства. С одной стороны, времени и так мало осталось, но с другой – появился естественный повод сделать перерыв.
– Входи, Копейников. Что на этот раз? – с набитым ртом промычал Кирилл.
– Я по поводу лекций по темпорологии. Там график один непонятный. А скоро зачеты, – лихо соврал Генка.
– Проходи, – вздохнул Воробьев. – Надеюсь, ты и вправду что-то усвоил.
– Я только хотел попросить, – решился Генка. – Давайте еще раз на ваш приборчик посмотрим. Лиля-то там одна. Вдруг с ней что-нибудь случилось? Хоть посмотрим, как она там.
– Так вот ты зачем пришел! А график?
– И график тоже. Только давайте с концентратора начнем, – вид у Генки был очень жалостный.
Кирилл провел парня в свою комнату, сгреб со стола все книги и торжественно достал из ящика прибор. Видно, Генка и правда очень волновался, потому что лампочки в прорези сразу замигали и побежали.
– Я его утром с собой не брал, очень сложная лекция была. Хотелось, чтобы студенты все поняли. Эх, когда уже Романович выйдет! Ничего не успеваю, – пояснил Кирилл.
– Это ничего, он же не мог сам собой разрядиться, – Генка подошел к прибору поближе.
От его движения или волнений уже знакомый шар искаженной действительности появился и поплыл по комнате. Генка рухнул на стул, Кирилл стал рядом.
В шаре проявилась большая комната с незадернутыми шторами, за окном шел дождь и черные ветки стучали в стекло. У противоположной от окна стены на фоне камина виднелась тонкая девичья фигурка. Светлые волосы покрывал белый чепец, но из-под него в стороны все равно торчали непокорные завитки.
– Это Лилька! – закричал Копейников и вскочил с места.
Девушка аккуратно снимала с каминной полки кубки и ставила на низкий столик. При этом ее лицо то и дело поворачивалось к застывшим от напряжения экспериментаторам. Когда все кубки оказались на столе, она смазала чем-то полированный камень полки и стала энергично растирать тряпкой.
– Все-таки это точно Лилька, а никакая не прабабушка, – заявил Гена. – Вон у нее на щеке тонкая полосочка, видите? Это шрам. Она в детстве с лестницы упала, всю мордаху свезла. Потом зажило, конечно, осталась только эта полосочка.
Генка тяжело вздохнул и отвернулся, но тут же справился с чувствами и снова стал наблюдать за пропавшей подругой. Она уже закончила чистить полку и теперь осторожно ставила на место кубки.
Вдруг в комнату, не замеченный Лилей, вошел мужчина. Был он полноват и лысоват.
– Как ты стараешься, моя умница! – произнес он и ухватил девушку за талию.
Она слабо задергалась, стараясь осторожно высвободиться, но мужчина приподнял ее и повернул к себе лицом. Он сказал что-то про награду и попытался поцеловать девушку. Кирилл заметил беззащитный взгляд, молящий о помощи.
И вдруг в воздухе, парящая сама по себе, появилась рука. Сжатый кулак с силой двинул мужчину по скуле, и рука исчезла.
– Ну, ты даешь, Копейников! Мог ведь без руки остаться! – рявкнул перепугавшийся Воробьев на раскрасневшегося Генку.
– Старый козел! – прошипел тот. – В папаши ей годится, а туда же.
Но Кирилл уже пришел в себя.
– Быстро пиши ей записку. Ну!
– Что? – не понял Генка.
– Пиши: «Держись. Мы постараемся тебе помочь». Все, давай сюда.
Мужчина в пузыре смотрел на Лилины руки, сжимавшие тряпку, и потирал ушибленную скулу. Потом он резко повернулся и вышел из комнаты. В этот момент Кирилл сунул руку в шар и положил записку девушке в карман передника.
– Меня ругаете, а сами что делаете? – возбужденно спросил Генка.
– Ш-ш-ш… Посмотри, кто это там?
Теперь шар показывал лестницу, на которую выскочил Лилин обидчик. Ничего не видя перед собой, он врезался в другого мужчину, поднимавшегося по лестнице и на мгновение остановившегося от неожиданности. Шар четко показал его лицо, и Кирилл ахнул.
Но тут, видимо, заряд концентратора иссяк, и видение пропало.
– Что это вы ахали? – подозрительно спросил Генка.
– Видел, в кого врезался этот мужик? – вопросом на вопрос ответил Воробьев. – Это тот самый Альфред Эдуардович, который дал мне испытывать концентратор.
– Ничего себе, – воскликнул Генка.
– Ты хоть понял, каких мы добились результатов? – спросил Кирилл.
– Каких? Я понял, что Лилька там. Только неизвестно, как ее оттуда вытягивать.
– Ты не понял ничего! – возмутился Кирилл, – смотри: во-первых, мы можем передавать Лиле записки. Она полезет в карман за носовым платком и выудит листок.
– Это хорошо, но она там…
– Мы ей еще напишем.
– О чем?
– Подумай сам: как она пропала?
– Ну в музее, там скандал был. Директриса мне сказала, что есть легенда рода Бэклоу про камень. Типа он заряжается и переносит человека неизвестно куда – он пропадает.
– Вот видишь! А в зале, откуда пропала Лиля, лежал этот камень.
– Что вы хотите сказать?
– Хочу до тебя донести, что этот камень действует, как сильный концентратор – накапливает эмоциональную энергию и в качестве побочного эффекта переносит человека в другое время. А концентратор только показывает нам прошлое.
– То есть Лильку можно вернуть?! Ведь она попала к Мортимерам, а перстень с камнем хранится у них, мне Настя рассказывала. Только как мы можем повлиять на камень в прошлом?
– Через Лилю.
– Это если камень заряжен. А директриса в музее говорила, что если камень разрядится после переноса человека, он потом может заряжаться лет десять, – Генка опять повесил голову.
– Нужно спросить Лилю, заряжен он или разряжен, – сделал вывод Кирилл.
– Но как она нам ответит?
– Да куча способов. Палочкой на земле напишет, а мы прочтем.
– А может, концентратор использовать для ее возвращения? – предложил Генка.
– Но концентратор не переносит в другое время, он только показывает картины из прошлого, – возразил Кирилл, – вот что, нужно подождать, пока Настин отец соберет для нас сведения. Правда, он наводит справки о концентраторе, а не о камне. А нам нужно бы узнать, что это за камень и встречается ли он в природе.
– Да пока мы тут будем справки наводить, Лилька там загнется! – крикнул Генка.
– Не горячись. Мы сегодня добились очень многого. Нам стало понятно, что предпринимать. И это ведь не все… – успокоил его Кирилл.
– А что еще?
– Ты видел там мужика, который мне концентратор сосватал? Надо спросить про него Лилю. Мне он представился, как Альфред Эдуардович Гутс. Если он с легкостью путешествует из настоящего в прошлое, то и Лилю может вернуть обратно.
– А зачем ему это?
– Ну, мы попытаемся его заинтересовать. Надо подумать, как.
– Пока он там, давайте концентратором займемся. Может, его все-таки можно зарядить настолько, чтобы он перенес Лильку обратно. Вот только проблема, что прибор здесь, а Лилька там. Ну пусть тогда меня к ней перебросит. Авось, вдвоем не пропадем.
– Ты не спеши, – охладил Генкин пыл Кирилл, – этот Альфред должен появиться, чтобы забрать у меня концентратор, и тогда я с ним поговорю относительно Лили.
– Да, вы считаете, что он – хороший человек. А если нет? Нельзя на него надеяться.
– Ген, тогда нам один путь – идти еще раз к Настиному отцу и советоваться с ним конкретно по возникшей ситуации.
– То есть, рассказать все про Лилю?
– Да, почему бы нет? Может, с его помощью мы научимся достаточно для переброса заряжать концентратор. Тогда кто-то из нас сможет оказаться в прошлом, зарядить концентратор там и вместе с Лилей вернуться домой. Хотя это проблематично. На переброс двоих людей наверняка нужно потратить больше энергии, чем на одного.
– Я легче вас. Лучше меня послать в прошлое, – предложил Генка.
– Тут не все ясно, дружище. Камень Бэклоу, видимо, настроен на определенный отрезок времени и определенные точки в пространстве, а про концентратор ничего непонятно. Если бы мы камень в музее могли зарядить…
– Нужно идти в музей и скандалить там, пока камень не зарядится.
– Боюсь, Геннадий, что нас тогда в полицию упекут, и Лиля останется без помощи. Давай, что ты хотел про лекции спросить?
Генка пошарил по столу, но отсканированных лекций нигде не было. Кирилл смотрел на него и ждал вопроса.
– Нету. Не знаю, куда они подевались. Вы, наверное, их уже сами убрали, – растерянно ответил Гена.
– Не брал я лекции. Ладно, найдутся. К счастью, они у меня на компьютере есть, – сказал Кирилл.
Усталые от долгого спора, преподаватель и студент замолчали. Кирилл пошел на кухню, чтобы вскипятить чаю и сообразить бутербродов – подкрепиться им обоим перед тем, как продолжить разговор. Он понимал, что Генка волнуется за подругу и готов наделать глупостей, лишь бы вернуть ее домой. Воробьев же думал, что к делу нужно подойти ответственно, перебрать все пути решения проблемы и выбрать наилучший. Его также вдохновляла встреча с Настей, которая неизбежна, если обращаться к ее отцу еще раз.
Генка, оставшись один в комнате, оглянулся и сунул концентратор себе в карман толстовки. Он решил, что пока Кирилл будет прорабатывать способы разрешения ситуации, он попробует зарядить концентратор до предела и попасть с его помощью к Лиле.
Глава 9. Над сэром Джорджем сгущаются тучи
Леди Джулия Лонгфильд отпустила Жаннет навестить родителей в деревне, поэтому ей пришлось доверить свое одевание и причесывание младшей горничной. Она же не могла появиться перед Джорджем Мортимером неприбранной! Вроде бы служанка справилась неплохо. С закладыванием коляски тоже возникли проблемы. Служанка не знала, где найти кучера. Пришлось вызвать кухарку, которая все про всех знала и лично велела кучеру запрягать коней. Отсутствие Жаннет отозвалось кучей непредвиденных проблем.
Дорога в Олдоакс пролегала по берегу моря. Леди Джулия не предупреждала Джорджа о своем приезде, она решила сделать ему сюрприз. Жаннет во вчерашнем разговоре обмолвилась, что графиня Мортимер собиралась сегодня в город, и ее не будет целый день – кто-то из слуг Мортимеров сказал ее горничной об этом. Это так удачно! Никто не помешает им с Джорджем провести чудесный день! Леди Лонгфильд пошлет кучера к сэру Мортимеру доложить, что она ждет Джорджа в их беседке, и у них состоится незапланированное свидание.
В прекрасном настроении Джулия остановила кучера около неприметной калитки в ограде замка, дала ему поручение и пошла к беседке. Не дойдя до цели несколько шагов, она услышала в беседке голоса. Леди Лонгфильд на цыпочках подошла поближе и спряталась за раскидистым кустом акации, чтобы послушать, кто разговаривает в их с Джорджем беседке.
– Малышка, ну что ты сопротивляешься? Разве ты меня не любишь? – послышался голос графа Мортимера.
– Ах, ваша милость, девушку каждый может обидеть. Я должна сама за себя постоять, – сказала его спутница голосом Жаннет.
– Ну хотя бы поцелуй меня.
– А вы принесли мне подарок?
– Конечно, душа моя. Вот тебе серебряный браслет.
– Но я хочу колечко с камушком. У вашей жены есть такое – золотое с топазом.
– А ты, оказывается, разбираешься в камушках, – недовольно молвил сэр Джордж, – но колечко дарят в ознаменование помолвки. А я женат, и не могу на тебе жениться.
– Ну тогда золотые серьги с топазами.
– Хорошо, душа моя. В следующий раз я принесу тебе что-то получше.
– А мне? – спросила Джулия, выходя из-за куста и еле скрывая бешенство.
– О, Джулия! – воскликнул Джордж, – ты неправильно все поняла!
– Простите, госпожа, – залепетала Жаннет, – я уже собиралась домой. Зашла сюда просто по дороге.
– С каких это пор дорога в деревню проходит мимо Олдоакса?!
– Джулия, я тебе все объясню, – сказал Мортимер, – Жаннет просто репетировала со мной разговор со своим женихом. Я по доброте душевной взялся ей помочь.
– Да, госпожа. Я же собираюсь замуж за привратника Бена. Но сначала он должен подарить мне колечко, – вдохновенно врала Жаннет.
– Ну вот что, немедленно иди домой! – велела леди Лонгфильд своей служанке, – я дома с тобой поговорю.
– Джулия, я так рад тебя видеть! – запоздало воскликнул сэр Джордж.
– А я вовсе не к тебе приехала.
– Но если ты к Эстер, то ее нет дома.
– Это замечательно. Вели проводить меня к ее секретарю.
– Да я и сам тебя провожу, – облегченно воскликнул Джордж.
Граф предложил своей соседке руку и повел ее к дому. Он прижимался к леди Лонгфильд, многозначительно теребил ее пальчики, но Джулия не реагировала.
– Я пройду в гостиную, а ты позови мне Фостера, – сказала обманутая женщина.
– Зачем он тебе?
– Ну уж это мое дело.
Джордж послушно позвонил в колокольчик на двери и велел пришедшей служанке вызвать секретаря леди Эстер.
– Ты сам, Джордж, можешь уйти. У меня к Фостеру секретный разговор.
– Как скажешь, милая.
Сэр Джордж расстроился. Конечно, Жаннет мила и уже почти уступила ему, но он вовсе не хотел прекращать интрижку с Джулией. Она так изящна и аристократична, с ней всегда есть о чем поговорить. Она, в отличие от служанки, не выпрашивает у него подарки. Нужно как-то вымолить у нее прощение.
Леди Лонгфильд в это время строила свои планы.
– Вы звали меня, ваша милость? – спросил входящий в гостиную Фостер.
– Ну зачем вы называете меня так официально, – кокетливо улыбнулась ему Джулия, – зовите меня по имени.
– Не смею, ваша милость, – с удивлением ответил секретарь.
– Вот что, дорогой Энтони, я слышала, вы знаете латынь?
– Да, госпожа.
– Я очень хочу овладеть этим языком. Вы взяли бы меня в ученицы?
– Конечно, ваша милость.
– Джулия…
– Леди Джулия.
– Ну хотя бы так. Ваша хозяйка не будет возражать?
– Думаю, нет. Ее часто не бывает дома.
– Замечательно. Тогда так – как только она надолго уезжает, я жду вас у себя.
– Но я не успею прийти пешком и вернуться, пока хозяйки нет.
– Я пришлю за вами коляску.
– Тогда, конечно…
– Хорошо, а пока ступайте.
Фостер вышел из комнаты совершенно пораженный: если бы это была не высокородная дворянка, он подумал бы, что ему назначают свидание. Но зачем это ей? От перспектив у него закружилась голова. Мало того, что хозяйка его ревнует, еще и леди Лонгфильд назначает свидание. На чем же ему остановиться: форсировать развитие романа с леди Эстер или клюнуть на крючок, заброшенный леди Джулией? И то, и другое заманчиво. Наверно, нужно не отказываться ни от чего и положиться на судьбу.
Как не скучала Лиля по дому, как не мечтала вернуться, жизнь в замке шла своим чередом. Графиня, довольная усердием и скромностью девушки, разрешила допустить ее в господские покои.
На следующий день утром, после завтрака прислуги, она должна была самостоятельно прибраться в гостиной. Эта комната считалась очень ответственной, так как Мортимеры любили проводить в ней вечера. Бывало, что и днем, особенно в скверную погоду, сэр Джордж приказывал растопить камин и устраивался у огня с газетой.
Лиле трепет прислуги был непонятен, но комната показалась интересной. Квадратный ковер закрывал весь пол обширной, но уютной гостиной. В центре потолка висела тяжелая бронзовая люстра, в которую в торжественных случаях вставлялось до сотни свечей. В обычные дни для освещения использовали канделябры на пять свечей, которые удобно было поставить в нужном хозяевам месте.
Накануне вечером граф задремал в кресле и переместился в спальню только после того, как леди Эстер послала за ним Эмму. Кресла хозяев казались Лиле самыми удивительными предметами в комнате. Ни столик, инкрустированный перламутром, ни огромный шкаф с резными фигурками на дверцах не вызывали у нее такого интереса.
Кресла явно составляли гарнитур, их покрывала одинаковая блестящая ткань с пышными, как у пальмы листьями. Но то, что предназначалось для сэра Джорджа, было выше и уже. Эмма объяснила девушке, что кресло хозяина подчеркивает его положение главы семьи. Кресло леди Эстер, всего лишь жены графа, сделали пониже. Зато оно казалось очень широким, ведь дама могла сесть в него в кринолине. Обширные юбки на каркасе не позволили бы воспользоваться креслом, предназначенным для мужчины.
Лиля прошлась щеткой по сиденьям и спинкам, вытерла мягкой тканью пыль со шкафа и столика и тут увидела на полу газету. Отправляясь вчера спать, граф просто бросил ее и ушел. Девушка схватила газету, как спасательный круг. Уже давно поняв, что она перенеслась в прошлое, Лиля так и не смогла узнать, какой на дворе год. Спрашивать об этом она не решалась, чтобы ее не сочли сумасшедшей, а больше выяснить это было негде. А тут газета! В них всегда на первом листе есть дата.
Девушка развернула желтоватый лист и обнаружила, что на нем проставлено двадцать восьмое сентября тысяча семьсот пятьдесят третьего года. На мгновение у нее закружилась голова. Пытаясь взять себя в руки, Лиля начала читать статью о выступлении в парламенте премьер-министра и так увлеклась этим занятием, что даже не заметила леди Мортимер, заглянувшую в гостиную в поисках мужа.
Леди Эстер оторопела, но одергивать служанку не стала. Видимо, ее догадка, что девушка не из простой семьи, оказалась правильной. Пожалуй, для них с Джорджем это даже хорошо. С этими мыслями графиня удалилась.
Лиля опомнилась и сложила газету. Следовало еще протереть каминную полку и расставить по высоте винные кубки, украшавшие камин. За этим занятием ее застал сэр Джордж, решивший отдохнуть до обеда у огня. Он уже собрался позвонить, чтобы потребовать себе вина, но тут увидел молоденькую горничную, протеже супруги.
Милая девчушка казалась очень аппетитной. Конечно, ничего серьезного в замке, на глазах у Эстер, быть не может, но потрепать малышку по щечке он, как хозяин, имеет право.
Правда, ограничиваться щечкой он не стал. Девушка стояла на цыпочках, с трудом доставая до коллекции кубков. Граф подошел сзади, обхватил малышку за талию и крепко прижал к себе.
– Как ты стараешься, моя умница! – умильным голосом произнес он. – Такое усердие достойно награды.
Сэр Джордж повернул девушку лицом к себе и уже приготовился запечатлеть у нее на губах поцелуй, как вдруг сильный удар в челюсть заставил его разжать руки. Испуганная служанка смотрела на него круглыми глазами, сжимая в руках тряпку. Граф был уверен, что полученный им удар нанесла не она. Но кто?! В комнате никого больше не было.
Оставив в покое девушку, он выскочил из комнаты. Ужасная мысль не давала ему покоя. Вдруг свидетельницей его маленькой шалости стала жена и именно она нанесла ему удар, а потом скрылась?
Выйдя в коридор, Мортимер налетел на чинно поднимавшегося по лестнице человека. Остановившись и извинившись, он узнал в нем Гутса, соседа, купившего у них с Эстер старый дом у дороги. Ходили слухи, что он так отремонтировал и надстроил дом, что тот стал богаче и красивее Олдоакса. Но в гости сосед не звал, предпочитал сам наведываться к новым знакомым. Вежливый Гутс обвинил в столкновении себя.
– Простите, дорогой граф, лишь моя невнимательность виновата в этой маленькой неприятности. Я с таким нетерпением ожидаю встречи с леди Эстер, что позволил себе несколько задуматься. Графиня обещала оказать мне содействие. Я собираюсь разбить возле дома сад, и ее опыт был бы неоценим.
– Так вы к Эстер? – с облегчением воскликнул сэр Джордж. – Она рада будет вам помочь, Эстер обожает давать советы.
Значит, это не жена помешала его невинной забаве. Тогда кто? Мортимер уже почти убедил себя, что просто ударился о дверцу шкафа, но в глубине души был уверен, что полученную оплеуху нанесла мужская рука.
Растерянная Лиля стояла у камина и не знала, что теперь делать. Можно ли посоветоваться с Эммой или это опасно? В задумчивости она сунула тряпку в карман фартука и обнаружила, что там лежит какая-то бумажка. Достав ее и развернув, Лиля поняла, что это записка. Записка была адресована ей и написана Генкиной рукой. Там было написано: «Держись. Мы постараемся тебе помочь».
Мортимер был рад, что жена не видела, как он шалил со служанкой, но недоумевал, что же с ним случилось. В задумчивости он прошел в свой кабинет, достал из потайного отделения шкафа бутылку коньяка и бокал и успокоил расходившиеся нервы. Убрав бутыль, он тяжело опустился в кресло.
Как много хлопот от этих женщин! Когда он женился на Эстер, Джордж понимал, что нежной и покорной она не будет. Но деньги! Олдоакс лежал почти в руинах, а собственных средств у него не было.
В этом смысле брак оказался удачным. Жена не только принесла с собой капитал, но и наладила хозяйство. Однако любоваться целыми днями на ее постную физиономию Джордж решительно не мог. Вот и приходилось оказывать знаки внимания милым созданиям, попадавшимся под руку.
Что-то уперлось ему в бок, и Джордж заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Это не помогло, и пришлось обследовать карманы, чтобы понять, что там такое твердое. Во внутреннем кармане нашлись какие-то бумаги, но Джордж не мог вспомнить, зачем их туда положил.
Поднеся находку поближе к камину, он с удивлением обнаружил, что текст написан на незнакомом языке. Он уже видел что-то в этом роде в архиве жены. Какой-то старинный текст, невесть как оказавшийся в Бэклоу и привезенный Эстер с собой. Может быть, это он и есть?
Давно ли эти бумаги пребывают в его кармане? Может быть, с того момента, как он потерял записку? С другой стороны, старые бумаги Бэклоу его совершенно не интересовали, и положить их в карман сам он не мог.
Потирая ушибленную челюсть, Джордж с ужасом подумал, что знает, откуда взялась рукопись. А заодно и кто его ударил. Но как он посмел?!
Не иначе, это дело рук Фостера! По приказу дорогой женушки он вполне мог шпионить за собственным хозяином, украсть у него записку и подложить взамен странную рукопись. Это само по себе возмутительно.
Но поднять руку на графа?! Это выходит за всякие рамки. Пожалуй, надо выяснить, правильны ли его догадки. И если да, Эстер придется выгнать своего секретаря, выгнать с позором.
В конце концов, он хозяин дома и муж, и здесь он не отступит. Подозрительность графини не знает границ, слежка за мужем в собственном доме возмутительна. Но допустить, чтобы слуга поднимал руку на своего господина, не сможет даже она. Эстер придется покориться.
Приняв такое решение, Мортимер позвонил в колокольчик. На пороге кабинета тотчас появилась младшая горничная. Она вошла осторожно, стараясь не смотреть сэру Джорджу в лицо. Бедняжка! Должно быть, он ее напугал.
– Дитя мое, не видела ли ты кого-нибудь в гостиной, когда мы с тобой были там? В смысле, кого-то еще? Может быть, секретарь моей супруги заглядывал в комнату?
– Нет, сэр. Я убиралась там одна, больше никого не было, а потом зашли вы, – Лиле хотелось поскорее покинуть кабинет, пока хозяину не пришла мысль снова начать к ней приставать.
– Ну и хорошо, ну и ладно, – пробормотал Джордж. Действительно, девчонка стояла лицом к камину и не могла видеть, кто входит в комнату. Не заметила же она его самого! – Возьми вот эти бумаги и отнеси на чердак. Там стоит большой сундук, положи их туда. Это все из Бэклоу и дорого моей жене.
– Слушаюсь, сэр, – сказала обрадованная Лиля, схватила бумаги и поспешила вон.
Поднявшись на этаж, она заглянула в сверток. К ее удивлению, это оказались лекции по темпорологии. Надо же! Значит, Генка может передавать сюда разные предметы. Вот было бы здорово, если бы он вытащил ее отсюда! Интересно, как он это делает?
Вряд ли стоило относить эти бумаги в сундук леди Эстер. Генкины лекции она оставит себе. Можно спрятать их в шкафу с постельным бельем для прислуги. Господа туда не заглядывают, а Эмма близорука и в темноте ничего не заметит, особенно если засунуть их под застилающую полку бумагу.
В воскресенье утром сэр Джордж обычно оставался в замке один. Леди Эстер со слугами уходила спозаранку на утреннюю службу в деревенскую церковь. Он не знал, что в этот раз она никуда не пошла.
Леди Эстер не спала всю ночь. Ее посетила великолепная идея, но она сомневалась… Новая служанка Лили ничего не помнит о своем прошлом. Она может оказаться как дворянкой, так и простолюдинкой. Так ли уж это важно? Девочка, безусловно, хорошо образована. Ее следует лишь немного подучить танцам и этикету, может быть, живописи. У Мортимеров нет своих детей, а поместье нужно кому-то оставить. Если удочерить девушку, никто не будет возражать – родственников у нее нет. Прошение королю об удочерении может передать Виктория – двоюродная тетушка Эстер.
У леди Эстер закружилась голова от смелости своих планов. Она, конечно, всегда быстро решалась на важные поступки, но тут дело слишком необычное: среди ее знакомых никто не усыновлял детей. Но она же не виновата, что Бог не послал им с Джорджем потомства. Что ж… У нее на девочку большие планы. Вряд ли Лили будет возражать, а Джорджа она уломает.
Затем Лили следует выдать замуж за того Мортимера, который наследует поместье, в браке родятся дети, и Олдоакс отойдет сначала мужу Лили, а затем ее детям. Таким образом линия Мортимеров, заканчивающаяся на Джордже, не будет прервана, и замок останется в их семье. Только бы убедить в этом мужа.
Мортимер лениво потянулся и встал с кровати. Накинув теплый бархатный халат, он побрел в библиотеку. Кроме книг там располагался шкаф со спиртными напитками, чтобы он мог потягивать виски, сидя в кресле и листая философские трактаты. Эстер не приветствовала употребление виски с утра. Алкоголь в их общем доме подавали только к ужину, в семь вечера. Но это так нескоро!
Джордж уже открывал ключом заветный шкаф, когда в библиотеку влетела энергичная жена. Ее всегдашнее серое платье было безукоризненным, но из прически вылез непослушный локон, который при быстрой ходьбе падал ей на лицо, закрывая один глаз. Мортимер быстро захлопнул створку шкафа и повернулся к ней.
– Дорогая, ты разве не на службе?
– Нет, как видишь. У меня к тебе важное дело.
– Я весь внимание, – с готовностью ответил сэр Джордж, радуясь, что жена не заметила его намерения выпить виски.
– Сядь, Джордж, разговор будет непростой.
– Ты меня пугаешь. Что-нибудь случилось?
– Что ты думаешь о Лили?
– О новой служанке? Она мила, но не слишком приветлива.
– То есть отказывает тебе в твоих приставаниях.
– Ну что ты, дорогая. Она же совсем ребенок.
– Вот об этом я и хочу поговорить. Понимаешь, у нее никого нет из родни. И она ничего не помнит о своем прошлом.
– Это хорошо или плохо?
– Нам это на руку. У нас же с тобой нет детей.
– Да, дорогая, я сожалею об этом.
– И встает вопрос, кому достанется Олдоакс, когда нас не станет.
– Милая, ну зачем думать о таких грустных вещах…
– Потому, что мне не безразлично, что станет со всеми моими трудами.
– Но я не понимаю, причем тут служанка?
– При том, что нам надо ее удочерить.
– Но она всего лишь служанка…
– Подожди. Подумай сам – у нее никого нет. Она не помнит своего прошлого. Никаких помех не будет. Мы пойдем к викарию, и он запишет ее, как нашу дочь.
– Зачем? Не лучше ли оставить все как есть?
– Затем, что мы выдадим ее замуж за твоего кузена, и они получат после нашей смерти Олдоакс.
– А если кто-то узнает, что наша дочь даже не дворянка?
– Я скажу викарию, что она моя дальняя родственница из обедневшей ветви Бэклоу.
– Это слишком смело, Эстер.
– Я все продумала. Лучше подумай, как уговорить Карла. Ему всего тридцать. Они родят здорового мальчика, и род будет продолжен.
– А если он не согласится?
– Можно обещать ему хорошее приданое. У него, кажется, нет денег. Если он женится на нашей дочери, то получит постоянное содержание для их семьи. При рождении сына оно будет увеличено.
– Да, Эстер, ты умеешь убеждать. Прекрасное решение проблемы! Давай выпьем по этому поводу.
Леди Мортимер вынула у него из пальцев ключ от шкафа со спиртным и положила себе в карман.
– Выпить тебе дадут на ужин. Немного грога по случаю прохладной погоды.
Как всегда после ланча, леди Эстер сидела у себя в кабинете и работала. На сей раз она подсчитывала доходы от собранного крестьянами урожая и от арендной платы за земли поместья Мортимеров. Вопрос с удочерением Лили ее волновал, но каждодневная работа должна быть выполнена, невзирая на грандиозные долгосрочные планы. Графиня была одета в то же серое платье, которое принесла ей Эмма с утра, лишь позволила себе слегка ослабить корсет с помощью горничной. Так гораздо удобнее сидеть за секретером с работой. Графиня задумалась, не превысила ли она расходы на содержание замка и выплату жалования слугам. В этот момент в дверь постучали.
– Войдите, – громко сказала леди Мортимер.
– Ваша милость, прошу простить за беспокойство, – испуганно произнесла Лиля, – но там к вам приехала леди Лонгфильд. Я ее провела в гостиную.
– Хорошо, девочка, ступай.
Леди Эстер удивилась до крайности. С Джулией Лонгфильд у нее сложились довольно натянутые отношения после того, как графиня узнала, что та флиртует с сэром Джорджем. Приезжать без приглашения – с ее стороны поразительный шаг. Ее могли привести к леди Мортимер только чрезвычайные обстоятельства. Но что могло случиться? Джордж дома, с ним все в порядке. Может, что-то с Ричардом? Хоть он и никудышний человек, но все же – Бэклоу.
Леди Эстер вызвала колокольчиком Эмму, чтобы та помогла ей затянуть корсет, и, приведя себя в порядок, спустилась в гостиную.
Джулия сидела в кресле в своем розовом платье, как обычно, с глубоким декольте, демонстрирующем ее белую кожу. Волосы она забрала наверх. Но это не главное, основным было то, что на шее соперницы красовалось рубиновое ожерелье, точно такое же, как у леди Эстер. Хозяйка дома, напротив, была одета в серое платье с глухим воротом, которое украшала только жемчужная брошь. Зато ее русые волосы были тщательно уложены, а светло-карие глаза излучали гостеприимство.
– Рада вас видеть, душенька, – поздоровалась графиня Мортимер.
– Здравствуйте, дорогая Эстер. Мне так захотелось навестить вас! Мне же абсолютно не с кем поговорить в поместье.
– С удовольствием с вами поговорю, но прошу подождать еще минуту. Я должна сделать кое-какие распоряжения.
Леди Эстер позвонила в колокольчик около двери и вышла в холл. Подошедшей к ней Эмме графиня тихо велела найти в ее шкатулке рубиновое ожерелье и доложить о результатах поисков. Затем леди Мортимер вернулась к гостье. Она непринужденно заговорила с Джулией о погоде и о начале театрального сезона в столице.
Через пять минут в гостиную вошла Эмма, извинилась и зашептала на ухо графине: «В вашей шкатулке нет рубинового ожерелья».
