Марина Антоновна Тишанская
Проклятье старинного кольца
Богатый опыт семейной жизни подсказывал леди Эстер, что брак будет много крепче, если мужу придется для получения средств от жены добиваться ее расположения. Привыкшая экономить, леди Мортимер никогда не скупилась в серьезных делах. Если у молодой пары все пойдет хорошо, то и остальные деньги можно будет завещать девушке.
Впрочем, помирать леди Эстер пока не собиралась. Но позаботиться о поместье и о Джордже, если ей суждено уйти первой, она хотела. И свадьба Лили – прекрасный повод для этого. Об истинных размерах состояния Мортимеров был осведомлен только Поттс. Это позволяло оставить приличествующую случаю сумму Джорджу, а девушку обязать обеспечивать его и заботиться о нем до конца его жизни.
Все эти размышления, невзирая на их практичность, испортили леди Эстер настроение. Желая развеяться и отвлечься, она направилась в парк. Осенняя прелесть природы всегда приводила ее в умиротворенное состояние.
С утра Эмма была жутко занята – она прибиралась на хозяйском этаже в гостевых спальнях. Хозяева опять ждали кого-то в гости. Но с обеда ей велели оставить уборку, чтобы одеть и причесать Лилю.
Лиля только что вернулась с кухни, где помогала кухарке перемыть посуду. Посуды было не слишком много, и она быстро управилась. Вот когда приезжает кто-нибудь из знакомых графа и графини, да еще со своими собственными слугами, работы бывает невпроворот. Чужие слуги не хотят ничего делать, они только помогают своим хозяевам. Посуду помыть от них не допросишься.
Эмма прибежала к Лиле в каморку страшно возбужденная. Горничная тут же закричала своей помощнице:
– Мойся быстрее, мне приказано привести тебя в порядок.
Растрепанная и раскрасневшаяся Лиля, с закатанными до локтя рукавами старенького платьица, в намокшем фартуке, с красными и распухшими руками удивилась:
– Меня в порядок? Для чего?
– Не знаю, мне не докладывают, хотя кое-какие мысли у меня есть…
– Эммочка, миленькая, скажи мне, – взмолилась девушка.
– Думаю, кто-то из твоей родни нашелся, вот тебя и вызывают.
– Вызывают?
– Да, графиня велела привести тебя в гостиную, а там они уже оба ждут – леди Эстер и сэр Джордж.
– Ой, что-то мне страшно, – прошептала Лиля. Она-то знала, что никакой родни во Франглии в восемнадцатом веке у нее быть не может.
Но Эмма, не слушая ее, быстро помогла ей переодеться в воскресное платье. Рабочее ей подарила Эмма, а выходное они вместе перешили из отданного ей старого повседневного платья леди Эстер. Лиля была намного ниже графини, и платье пришлось укорачивать.
Затем Эмма заплела Лиле две косы, закрутила их над ушами и укрепила шпильками – получилось два небольших пучка. Не обращая внимания на страх девушки, горничная взяла ее за руку и повела к хозяевам. У входа в гостиную она постучала в дверь.
– Войдите, – раздался голос леди Эстер.
Эмма втолкнула Лилю внутрь, а сама осталась в холле.
– Иди сюда, дитя мое, – ласково сказала леди Мортимер.
Лиля послушно подошла ближе и прошептала:
– У меня нет никаких родных, ваше сиятельство, это ошибка.
– Я знаю, милая, и хочу это исправить, – ласково ответила графиня, – скажи мне, ты ведь до появления в Олдоаксе служанкой не работала?
– Нет, ваше сиятельство, – подтвердила девушка.
– Это говорит о том, что ты из богатой семьи. Я думаю, что ты из знатного рода. У тебя такие тонкие пальчики, и овал лица узкий. Таких служанок не бывает. Ты не должна работать горничной.
– Но что же мне делать?! – воскликнула Лиля. Она подумала, что ее хотят прогнать.
– Послушай меня. У нас с сэром Джорджем нет своих детей, мы хотим удочерить тебя. Ты согласна?
– Это так неожиданно. Я, конечно, очень рада, но даже не представляю…
– Не пугайся, я все предусмотрела. Ты будешь жить на втором этаже, как и мы с Джорджем. Эмма прибралась в твоей новой спальне. Кроме того, у тебя будет свой кабинет. Ты сможешь проводить время в библиотеке, в гостиной и везде, где захочешь.
– Но я совсем не похожа на знатную госпожу.
– Это все поправимо. Пока я отдам тебе несколько своих платьев, ты ведь такая же худышка, как и я. Их нужно будет лишь слегка укоротить, Эмма сделает это. Но завтра же мы поедем в Лонгридж и закажем тебе у портнихи гардероб, а у сапожника – туфельки. Портниха быстро сошьет первые несколько платьев, а к Рождеству у тебя появятся наряды для выхода в свет.
– Но я не умею выходить в свет.
– Я все это учла. До новогодних балов осталось достаточно времени. За это время учитель научит тебя правильно вести себя в обществе, пользоваться столовыми приборами, танцевать и вести светскую беседу. Все это совсем не трудно, а ты неглупая девочка.
– Я так благодарна вам, госпожа!
– Ты должна называть меня матушка, а сэра Джорджа – батюшка. И не думай, что я такая добрая. У меня есть большие планы на твое будущее. Ты сразу должна уяснить, что станешь нашей наследницей. На кону стоит замок Олдоакс. Ты должна будешь выйти замуж за человека, которого я выберу, и родить мальчика – наследника всего состояния Мортимеров. Но как моя дочь, ты получишь и наследство рода Бэклоу.
– А как же сэр Ричард?
– О нем не беспокойся. Он унаследовал замок Бэклоу, ему перейдет и оставленное бабушкой наследство, этого вполне достаточно. Моих денег он не получит. Но это уже мои дела. Ты же с завтрашнего дня начнешь заниматься с учителем, месье Джонатаном Крипингом, он приедет утром. И не вздумай называть его господином, зови его просто по фамилии. Иди в свою новую комнату.
Лиля ни жива, ни мертва вышла из гостиной. Эмма ждала ее в холле.
– Лили, я права, нашлась твоя родня? – с острым любопытством спросила она.
– Эмма, ты не представляешь, что произошло! Граф и графиня удочеряют меня, я теперь буду Лили Мортимер!
– Не может быть, ваше сиятельство! – ахнула горничная.
– Не называй меня так, мы же подруги, – возмутилась Лиля.
– Но если я буду называть вас по имени, меня уволят со службы.
– Ну тут же никого нет! Эммочка, оказывается, та комната, которую ты сегодня мыла – она будет моей. А еще мне закажут в городе платья и туфли, у меня будет нарядная одежда. И на Рождество графиня возьмет меня на бал, – Лиля говорила так радостно, как и было положено внезапно получившей звание и деньги служанке, но в душе она бы все отдала, лишь бы вернуться домой, к родителям и Генке.
– А украшения вам купят? – мучаясь от зависти, спросила Эмма.
– Не знаю, но мне и платьев хватит.
– Наверняка купят украшения. Ах, как бы я хотела быть на вашем месте, – мечтательно произнесла горничная.
– Эмма, ты же моя подруга. Если мне купят украшения, я дам их тебе померять, а может, и сходить в гости разрешу в каком-нибудь ожерелье или с брошью.
Успокоив подругу, Лиля пошла осматривать свое новое жилище, а Эмма, как покорная служанка, шла немного позади своей новой госпожи. Комната была самой обычной, но отвыкшей от простора Лиле показалась огромной. Широкая кровать под балдахином, зеркальное трюмо с тумбочкой, камин, мягкое кресло около окна – все располагало к отдыху.
С утра приехал мистер Крипинг, он оказался худым и высоким человеком неопределенного возраста с глазами немного навыкате и слегка лысеющим лбом. У Лили начались занятия: утром после завтрака она брала уроки танцев и живописи, а после ланча – уроки музыки и светской беседы. Правильно пользоваться столовыми приборами мистер Крипинг учил девушку во время трапезы – он принимал пищу в столовой вместе с хозяевами и своей новой ученицей.
Лиля читала книгу в гостиной. Вдруг она вздрогнула и схватилась за юбку. На ней лежала записка: «Будь внимательна, сейчас ты получишь еще одну записку. Ее надо уронить так, чтобы ее подобрал Гутс». Внимательно прочитав ее, девушка кивнула. Интересно, откуда они узнали про Гутса? Подождав минуту, она обнаружила у себя на коленях бумажку. Теперь это оказалась записка, предназначенная не только для нее, но и для Гутса: «Лиля, у нас есть прибор, с помощью которого мы можем передавать тебе письма. Ты попала в прошлое благодаря огненному янтарину из музея. Он вправлен в кольцо леди Эстер. Старайся держаться поближе к ней, особенно когда перстень у нее на пальце. Это твой шанс вернуться домой».
Уронить записку в присутствии этого господина было нетрудно, но сказать, когда ему вздумается посетить графиню, Лиля не могла. Весь день она то и дело подходила к окну, чтобы увидеть долгожданного гостя. Но Гутс все не шел.
Наконец прозвучал гонг. Это означало, что пора переодеваться к обеду. Появилась Эмма, которой предстояло помочь девушке сменить платье.
– Леди Эстер ждет к обеду гостя, велела поставить на стол еще один прибор, – доложила горничная.
– Кто бы это мог быть? – заинтересовалась Лиля. – Надеюсь, что не сэр Ричард. В его присутствии у меня по коже мурашки бегают.
– Такой красивый молодой человек! Чем он вам не угодил? По правде сказать, я тоже его побаиваюсь, – Эмма разрывалась между лояльностью к хозяйке и нежеланием врать.
– Так ты не знаешь, кто придет? – снова спросила Лиля.
– По-моему, это месье Гутс. Я слышала, что он хотел поговорить с хозяйкой.
Лилино сердце подпрыгнуло. Вот и возможность «отправить» ему записку.
Гутс вошел в дом так важно, будто оказывал Мортимерам милость, посещая Олдоакс. Бетти встретила его на пороге и проводила в столовую. Лиля специально задержалась, чтобы иметь возможность пройти мимо гостя. Когда леди Эстер и Гутс обменялись любезностями и уселись за стол, девушка проскользнула на свое место, метко уронив записку у стула Гутса. Теперь он обязательно должен был увидеть белевший на ковре клочок бумаги, и лишь от него зависело, скажет он о нем леди Эстер или нет.
Сэр Джордж шепотом пожурил Лилю за опоздание и тут же предложил ей кусочек рыбы, так аппетитно пахнувшей, что у девушки сразу разыгрался аппетит. Гутс помедлил немного, а потом поднял записку и внимательно прочитал.
«Ловко!» – подумал он. – «Эти мальчишки научились пользоваться прибором. Что ж, это не беда, но оставлять им концентратор не следует. Придется сказать, что эксперимент завершен, пока они не распорядились устройством по-своему».
Лилина жизнь очень изменилась. Теперь ей целыми днями ничего не требовалось делать. Вставала она часа на два позже, чем раньше, когда приходила Эмма. От завтраков в постели девушка решительно отказалась. Эмма открывала шторы, ждала, пока Лиля встанет, и помогала ей одеться.
После того, как ей объявили об удочерении, одевание превратилось в сложную процедуру. Деталей туалета стало больше, и самым неприятным был корсет. Эмма надевала на нее тугую, усиленную китовым усом конструкцию и зашнуровывала ее сзади. К счастью, утягивать талию пока не требовалось, Лиля и так была худенькой, и Эмма шнуровала не сильно. Правда, и в таком виде корсет сковывал движения, не позволял согнуть спину.
Новые платья, перешитые из принадлежавших леди Эстер, отличались добротной тканью, но слишком роскошными не выглядели. Для торжественных случаев, выходов и приема гостей Лиле заказали три платья у портного в Лонгридже, одно из них доставили накануне.
День обещал быть сложным. Сегодня в Олдоакс собирался приехать Карл Мортимер, дальний родственник сэра Джорджа и будущий Лилин жених. Это событие очень огорчало девушку, ей вовсе не хотелось замуж, да еще за незнакомого человека. Однако надежда вернуться домой оставалась всего лишь надеждой. И пожаловаться было некому, и не с кем поболтать. Эмма теперь называла ее «мадемуазель», а о встрече с Жаннет нечего было и мечтать.
Зато Лиля могла гулять в парке и пользоваться библиотекой. Все книги на франглийском она брала в руки с трепетом, ведь школьных знаний едва хватало для бытовых разговоров. К счастью, сэр Джордж оказался любителем рыцарских романов. Их в библиотеке нашлось несколько дюжин. Первый Лиля одолела с трудом, ей даже пришлось спрашивать значения многих слов, а потом дело пошло легче.
Но ни чтение, ни новые платья не могли отвлечь девушку от приближающихся грозных перемен. Как сможет она поладить с женихом, долго ли продлится помолвка и сможет ли Генка найти способ вызволить ее отсюда до свадьбы? Эти вопросы не давали Лиле покоя. Вот и сегодня она проснулась рано, так что до прихода Эммы оставалась куча времени.
Лиля встала, умылась и надела платье, которое носила служанкой. Без Эммы нечего было и думать зашнуровать корсет. Стараясь ступать как можно тише, девушка отворила дверь, спустилась по лестнице и вышла в парк.
На кухне гремела посуда и слышались голоса. Прислуга готовилась пить чай перед началом рабочего дня. Чтобы не попасться никому на глаза, Лиля прошла по широкой аллее, которую скрывала от кухонных окон живая изгородь.
Она брела медленно, размышляя о жизни. Вдруг у подъездных ворот поднялась суета. Привратник выскочил из своего флигеля и бросился открывать тяжелые створки. В поместье медленно въехала большая карета.
Лиля остановилась возле толстого дуба. Отсюда прекрасно просматривалась вся аллея и ворота, а она сама в любую минуту могла укрыться за могучим стволом. Карета проехала еще немного и остановилась. Из нее вышли двое мужчин. Один, молодой, был облачен в камзол цвета спелой вишни, из-под которого проглядывал белый жилет. Кружева на воротнике и манжетах выдавали в нем богатого дворянина. Короткие штаны, к которым Лиля так и не привыкла, обычно вызывали у нее улыбку, но на этом молодом человеке выглядели неплохо. Даже белые чулки почти не портили дело.
Второй мужчина, постарше, показался ей слугой. Его кафтан был проще, чулки темнее и в его костюме отсутствовали кружева. Первый с интересом оглядывал Олдоакс, а потом что-то сказал своему спутнику и устремился в обход замка по боковой аллее.
Второй мужчина заметил выглядывавшую из-за дерева Лилю и направился к ней. Его прямые, до плеч, русые волосы и открытое лицо понравились девушке. Она не стала прятаться, но и на аллею не вышла. Мужчина поравнялся с дубом и с улыбкой посмотрел на Лилю.
– Ты служишь здесь, девочка? – спросил он.
– Нет, то есть да. То есть сейчас уже не служу, – принялась объяснять Лиля. – А вы кто?
Говорить так было невежливо, но мужчина не рассердился. Что взять со служанки, да еще такой молоденькой?
– Мой господин, высокородный Карл Мортимер, приехал в замок по приглашению хозяев. Он сватается к их дочери. А я – его слуга и, смею надеяться, друг мосье Карла.
– Так это жених! – вырвалось у Лили, но она тут же зажала себе рот рукой. – А как зовут вас, любезный господин?
Мужчина усмехнулся.
– Меня зовут Леон Винс, к вашим услугам.
– Леон Винс, Леон Винский! – воскликнула Лиля. – Вы, должно быть, потомок Леона Винского!
– В каком-то смысле, – загадочно ответил ее собеседник. – Но где вам приходилось слышать это имя, дитя мое?
– Я читала его дневник, – не подумав, брякнула Лиля.
– Вот как? – удивился Леон. – Но, насколько я знаю, он написан на языке, не известном местным жителям.
– Ну, да… Я не то хотела сказать, – смешалась Лиля.
Из неловкого положения ее выручила Эмма.
– Вот вы где, мадемуазель! – стараясь отдышаться, воскликнула она. – Вас ищет графиня. Приехали гости, надо одеваться к завтраку.
Лиля взглянула на Винса и покраснела.
– Извините, – сказала она. – Я должна идти, но мы еще увидимся.
С этими словами девушка повернулась и быстро пошла за уходящей служанкой.
– Непременно, – задумчиво произнес ей вслед Винс.
***
Эмма затянула на Лиле корсет, облачила ее в новое платье и подала изящные сережки с крупными жемчужинами. Цвет платья Лилина мама назвала бы бежевым, но для леди Эстер оно было цвета топленого молока. Черные кружева для воротника и манжет заказывали отдельно, и они стоили целое состояние.
Эмма долго укладывала девушке волосы, но наконец и с этим было покончено. Лиля оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Правда, корсет доставлял массу неудобств, а кружева приходилось все время поправлять и стараться ни за что ими не зацепиться. Пышные юбки мешали двигаться, но зато девушка казалась еще тоньше и воздушней, чем в обычном платье. Да и изящные туфельки на невысоком каблуке не отличались удобством, но приходилось терпеть.
Гости тоже переоделись к завтраку. Карл облачился в темный камзол, украшенный серебряной вышивкой. Леон стоял за его креслом, готовый к услугам. Знакомство прошло вполне успешно. Чтобы не сердить леди Эстер, Лиля старалась поменьше говорить и почаще делать книксен.
За столом говорил в основном сэр Джордж, он вспоминал молодость и своих многочисленных родственников, приходившихся родней также и Карлу. Карл почтительно слушал и изредка задавал вопросы, чтобы подбодрить собеседника. Леди Эстер внимательно, хоть и ненавязчиво рассматривала гостя.
Когда завтрак наконец кончился, она увела будущего жениха к себе в кабинет, а Лиле позволили удалиться в свою комнату. Ей страшно хотелось поговорить еще немного с Леоном, но она не знала, как это устроить.
Проходя мимо кабинета графини, Лиля услышала часть разговора. Подслушивать нехорошо, но речь шла о ее судьбе!
Оглядевшись по сторонам, девушка скользнула за портьеру, защищавшую дверь в кабинет от сквозняков. В старом замке это вовсе не было лишним. Отсюда разговор было слышно гораздо лучше. Подобрав юбки, чтобы они не выдали ее присутствия, Лиля прильнула ухом к стене.
– Девушка очень мила, – произнес мужской голос. – Но, насколько я слышал, у вас нет детей. Откуда она взялась?
– Не буду скрывать, Лили наша приемная дочь. Я не хочу об этом распространяться, но вы, как будущий супруг, имеете право знать правду. Девочка из знатной семьи, моя дальняя родственница. Мы с Джорджем удочерили ее, так как очень к ней привязаны. Удочерение совершенно законное, она объявлена Мортимер специальным указам Его Величества. Так что это секрет только от соседей, – пояснила леди Эстер.
– Почему же, дорогая родственница, вы хотите выдать ее именно за меня? – насмешливо поинтересовался Карл.
Леди Мортимер не пропустила дерзость.
– Дорогой Карл, по праву майората вы наследуете поместье, но ведь у вас практически нет собственных денег? Знаю, знаю. Так вот, чтобы вы могли достойно содержать Олдоакс, мы и решили пойти вам навстречу. Лили получит значительную сумму, которая поможет вам поддержать честь дома Мортимеров. Часть денег будет положена на ее имя, а другая составит приданое нашей дочери. Все эти деньги она получит в день свадьбы, так что приданым вы сможете распоряжаться, а остальной суммой будет управлять она. Надеюсь, это поддержит доброе согласие в вашей семье.
Лицо Карла вытянулось. Его скоромный достаток едва позволял вести приличествующую дворянину жизнь. Оказывается, хитрая дама выяснила все заранее.
– Я буду рад назвать вашу дочь женой, – сдался молодой человек. – Надеюсь, она оправдает ваше доверие. Что касается Олдоакса, то деньги действительно не помешают. Когда вам угодно назначить помолвку?
– Я думаю, на подготовку уйдет месяц или чуть больше. Надо разослать приглашения, подготовить туалеты. Да и вам следует привести в порядок свои дела.
Дальше слушать было опасно, кто-то из собеседников мог выйти из комнаты. Поэтому Лиля убедилась, что коридор пуст, и выскользнула из своего укрытия. Ах, как ей хотелось тотчас оказаться дома, в своей маленькой квартирке, лишенной слуг и роскоши, но зато родной!
Глава 15. Альфред Гутс
Глубокое черное небо скрывает множество звезд. Кто знает, какие миры таятся в глубинах Галактики? Похожи ли они на Землю? Кто живет в них, и суждено ли нам когда-нибудь встретиться? Никто из людей не может дать ответа на эти вопросы. Для нас это тайна, но есть и те, кому все давно и точно известно.
Эмоциональную вспышку на окраине Галактики зарегистрировали все эмографы Олеоа-Ииин. Но лишь ученое сообщество обратило на странное явление свое пристальное внимание. Жителям планеты не из-за чего было расстраиваться – уж слишком далеко чьи-то головы захлестнула буря чувств, впрочем, они бы и не смогли.
Далекая Олеоа-Ииин всегда жила по своим законам. Ее обитатели ничем не походили на людей. Аборигены Олеоа-Ииин отличались полным отсутствием эмоций. Возможно, именно поэтому иииняне могли похвастаться высоким уровнем развития цивилизации. Стабильный технический прогресс стал результатом того, что жители планеты не отвлекались на любовь, зависть, ненависть, гнев, сострадание.
Все, что было нужно ииинянам, производилось в достаточных количествах, и проблемы голода и холода у населения не было. Лишенные эмоций аборигены, тем не менее, могли получать чувственное удовлетворение. Поэтому плотские виды удовольствий пользовались у ииинян огромным спросом. Но за все надо платить. А для оплаты необходимы средства.
Эквивалентом денег всегда выступает нечто ценное и редкое. И тот, кому удастся завладеть большим количеством этого эквивалента, обеспечит себя на долгие годы. Незамутненный чувствами разум приобрел за время развития известную гибкость и изворотливость. Лишенные любых эмоций жители планеты без труда просчитывали варианты получения выгоды.
Аии Феед работал в департаменте, занимавшемся проектированием сложнейших приборов. На Земле его должность называлась бы «главный инженер». Ему, как и всем жителям планеты были незнакомы совесть, страх разоблачения, неловкость перед сослуживцами. Поэтому аппарат, который разрабатывали в отделе, где он был начальником, Аии смело решил использовать в коммерческих целях.
Департамент выпускал концентраторы для исследователей космоса. Прибор предназначался для защиты космических путешественников от опасного для них потока эмоций.
Иииняне давно овладели навыками освоения межзвездного пространства. Найденные ими обитаемые миры, как правило, были лишены бесстрастия, которым по праву могли бы гордиться обитатели Олеоа-Ииин. Торговля процветала, но расчетливые граждане планеты не хотели рисковать здоровьем при облучении чужим эмоциональным полем даже для пользы своей родины.
Идея торговать чужими эмоциями на других планетах, продавать накопленный потенциал тем, кто способен его ощутить и сможет за это заплатить, пришла в голову Аии Фееда раньше, чем до нее додумался кто-то другой. Существа, населявшие богатые миры, готовы были отвалить немалые средства за яркие чувства, привезенные в виде концентрированной энергии.
Делиться своими планами, также как и доходами, Аии Феед ни с кем не собирался. Такие действия нарушали законы планеты, поэтому Аии Феед все рассчитал заранее. Официальным предлогом для экспедиции было изучение источника опасной энергии. Изготовив партию концентраторов, Аии зафрахтовал корабль и отправился в точку, где приборы зафиксировали эмоциональный взрыв. Этой точкой оказалась Земля.
После того, как Аии Феед обнаружил причины вспышки, он должен был убедиться, что она не связана с испытанием нового вида оружия. Ведь это опасно для Олеоа-Ииин! К счастью, вскоре стало ясно, что вспышка не имеет отношения к оружию, а напротив, может принести Фееду солидную выгоду. Ему казалось безумием выбрасывать на ветер богатство, так плохо охраняемое на Земле. Он мог бы найти ему более достойное применение.
Координаты зафиксированной вспышки привели Аии Фееда в небольшой городок Заливной Осетр. След от вспышки еще прослеживался в пространстве, он заканчивался в местном музее, в котором были выставлены предметы, вывезенные из другой страны. Как они могли быть связаны с необычным явлением? Это предстояло выяснить.
Прежде всего следовало позаботиться о легализации. Имя Аии Фееда очень напоминало местное Альфред, что показалось путешественнику удобным для выбора псевдонима. Внешний вид пришельца резко отличался от облика землян – кожа имела неровный серый цвет, три шестипалые руки и три глаза, которые можно было вращать на триста шестьдесят градусов, прекрасно видели окружающий мир со всех сторон. Но выйти в населенный мир в естественном виде нечего было и думать. Хорошо, что мимикризатор сделал его похожим на человека, а лингвистор позволил понимать устную и письменную речь почти на всех земных языках, а также разговаривать с аборигенами.
Фамилию Гутс пришелец выбрал из попавшегося под руку любовного романа, написанного экзальтированной дамочкой и случайно найденного им на лавке городского вокзала. Альфред удачно отличался от людей скромными физиологическими потребностями: он не нуждался в питании трижды в день и ежедневном ночном отдыхе, спал раз в неделю по двадцать четыре часа, ел раз в декаду. Благодаря этому ночные часы он посвящал работе над систематизацией своих наблюдений и попыткой сделать из них научные выводы.
Адаптировавшись на планете, Альфред снял квартиру в удаленном от центра доме. После загрузки языка в лингвистор он принялся за изучение местных научных разработок. Никаких упоминаний о работе с эмоциональной энергией ему найти не удалось. Но это не смущало путешественника. Запас концентраторов, привезенных с родной Олеоа-Ииин, позволял ему обратиться к аборигенам за помощью и накопить ресурсы для будущей продажи.
В качестве носителей Альфред предусмотрительно выбирал молодых, активных жителей этой планеты. Они легко поддавались на лесть и охотно соглашались «проверить» новое изобретение. В большинстве своем они клали прибор в карман или рюкзак и забывали о нем. Лишь один, Кирилл Воробьев, вызывал опасения. Слишком инициативный и любопытный, он увлекся испытаниями прибора и мог узнать лишнее.
Кирилл показался Аии любопытным индивидом – будучи совсем молодым, он уже преподавал в ВУЗе, кроме того, имел хорошую физическую подготовку. Именно такие люди испытывали, по наблюдениям Альфреда, больше всего сильных чувств.
Гутс встретился с Воробьевым и передал ему один из концентраторов. Привезенные с Олеоа-Ииин приборы были снабжены записывающими изображение и звук компонентами и поэтому позволяли наблюдать за носителями. Благодаря связи между своим концентратором и данным им Кириллу Гутс следил за поведением молодого человека и всех, с кем тот общался. Но Альфред и помыслить не мог, насколько полезным окажется такое внимание к подопечным!
С помощью своего прибора Гутс выявлял перспективные источники эмоций, а также получал представление о культурных и научных достижениях аборигенов. Полезными могли оказаться научные разработки и некоторые виды искусства, пользующиеся спросом на Земле. Случайно прослушанная беседа Воробьева и его студента с выдающимся ученым Светловым оказалась весьма полезной. Ученый предполагал, что существовавший на Земле драгоценный камень, огненный янтарин, способен перемещать человека в прошлое или будущее, если в начальном и конечном пунктах есть заряженные кристаллы. Такие переносы фиксировались в прошлом, и, как стало известно Гутсу из подслушанной беседы, один произошел в настоящем. К тому же, янтарин легко можно было произвести в лабораторных условиях. По словам Светлова, получался он из простого минерала путем попадания в него разряда молнии.
Процесс нетрудно было поставить на поток на заводском конвейере родной планеты. Проблема состояла лишь в том, что требовались еще конкретные климатические условия – определенное атмосферное давление, влажность воздуха, показатели магнитного поля. Это могло значительно увеличить дороговизну камня. Но и тут Альфреду повезло! Светлов сказал, что такие минералы, уже превращенные молнией в янтарин, находили в прежние века во Франглии. И тому имеются письменные доказательства, хранящиеся в историческом архиве Заливного Осетра.
Готовое месторождение устраивало Аии Фееда гораздо больше, ведь производство означало бы, что о драгоценном минерале узнали бы и другие иииняне. Вывоз же камня с Земли приводил к монополии Альфреда на ценное сырье.
Свойство камня перемещать человека по оси времени крайне заинтересовало Гутса. Насколько удобнее не таскать на борту корабля, где каждый килограмм веса на учете, машину времени, а надеть на палец кольцо с огненным янтарином и попасть туда, где есть такой же камень! Тут, правда, встает вопрос подзарядки минералов от молнии или при помощи эмоциональной энергии.
Чтобы решить эту проблему, Альфред был намерен прослушивать разговоры Воробьева и Светлова и дальше. Одновременно он решил попытаться добыть какое-то количество огненного янтарина.
Естественно, первым делом следовало сходить в музей, о котором Кирилл беседовал со Светловым и в котором была зафиксирована эмоциональная вспышка. Там хранилась фамильная драгоценность Бэклоу – перстень с тем самым огненным янтарином. К тому же, сотрудники музея могли располагать сведениями о месторождении, из которого был взят камень. Если залежи этого минерала имелись в средневековой Франглии, то что с ними стало позднее?
Информация об этом стоила того, чтобы улететь со своей, такой комфортной для проживания, планеты на дикую Землю. Но Гутс надеялся сделать еще больше – найти запасы огненного янтарина.
Альфред стал готовится к выходу. Мимикризатор работал отлично – его скафандр точно воспроизводил внешний вид человека. Недостатком было то, что мимикрия воссоздавала и некоторые физиологические свойства земных объектов, из-за этого Гутсу пришлось побрить безопасной бритвой подбородок, на котором отрастал волосяной покров. А вот глаза землян прибор не воспроизводил – они оставались оранжевыми с фиолетовыми кругами. Но Альфред предусмотрительно купил в оптике линзы зеленого цвета. Он относился к внешнему виду крайне педантично и ни о чем не забывал.
Гутс пошел в осетровский музей утром, когда дети учились в школе, а студенты – в вузах, и в здании не должно было оказаться слишком много народу. В зале восемнадцатого века он порадовался своей предусмотрительности: только дежурная дремала в уголке на стуле, никого из посетителей не было.
Альфред подошел к витрине в центре экспозиции и увидел перстень с серым камнем, а около него написанную по- франглийски и по-русски надпись. Она гласила, что в кольцо вставлен огненный янтарин, и кольцо это – фамильная драгоценность рода Бэклоу. Рядом располагался и текст легенды, связанной с перстнем, на русском языке. В ней говорилось, что перстень при особых обстоятельствах способствует исчезновению людей. Они пропадали и не появлялись на своей родине больше никогда.
Гутс сразу понял, что речь идет о перемещении во времени. Будь он землянином, наверно, заплясал бы от радости, но эмоции были ему незнакомы. Если научиться управлять действием камня, то его можно неплохо продать.
Как он понял, камень есть в фамильном кольце Бэклоу у леди Мортимер. Он поедет в то время и будет вести работу в двух направлениях – постарается найти месторождение и выкупить у графини ее фамильную драгоценность.
Недаром Альфред вез в такую даль машину времени, несмотря на ее громоздкость и большой вес. Ему ничего не стоило переместиться в восемнадцатый век.
