Марина Антоновна Тишанская
Проклятье старинного кольца
Глава 8. В Заливном Осетре
Это случилось десять лет назад, но помнилось, будто было вчера. Все поплыло перед глазами, голова закружилась. Что это? Что случилось?!
На щеку упала капля. Капля? Откуда? Неужели потекла крыша старого замка? Но это невозможно, ведь над ней еще целый этаж и чердак. Что происходит?
Леди Эстер подняла голову и огляделась. Она лежала на мокрой дороге, лил дождь, ветер гнул придорожные кусты, гнал перед собой тугие струи. Дождь? Секунду назад она была в своем кабинете. Привычное тепло от горящих в камине дров расходилось по комнате. Бардовые бархатные шторы с кистями плотно закрывали окно. Был поздний вечер, а она не любила темноту за окном. Отблески огня плясали на стенах, выхватывали из темноты недовольные лица предков сэра Мортимера. Портреты в тяжелых рамах выглядели живыми, они принимали непосредственное участие в происходящих в замке событиях. Кольцо! Этот несносный месье Гутс вывел ее из себя. Камень в ее руках сиял как никогда, и вдруг свет от огня упал на одну из его граней…
Что было дальше? Неужели сбылось проклятие древнего кольца?
Леди Эстер крепко зажмурила глаза, помедлила немного и снова открыла. Ничего не изменилось! Она так и осталась мокнуть под дождем в каком-то совершенно незнакомом месте.
Надо покориться судьбе. Раз проклятью Бэклоу суждено сбыться на ней, она бессильна. Леди Эстер снова опустила голову на руки и закрыла глаза.
Громкий звук, похожий на рев неведомого зверя, заставил ее подскочить. Перед ней стоял… стояла… Неведомая сила воздвигла перед ней странный предмет. Он блестел в свете луны, а некоторые выступающие части сверкали, как начищенный серебряный кофейник. Не зная, чего ждать, леди Эстер сжалась в комок.
Но вдруг из-за странного предмета, а может, и из него вышел мужчина. Леди Мортимер взглянула на него и впервые в жизни не смогла понять, кто перед ней, слуга или господин. Его костюм не походил ни на что, виденное ей до этого. Мужчина склонился над ней, протянул руки и что-то произнес на незнакомом языке.
Только сейчас леди Эстер осознала, в каком неловком положении оказалась. Она, графиня Мортимер, лежит на дороге, как пьяная девка! Ее же могут увидеть! Какие тогда пойдут разговоры!
Стараясь не смотреть на мужчину, леди Эстер с трудом поднялась. Ее платье совершенно промокло под дождем, волосы растрепались. Как холодно!
Мужчина продолжал что-то участливо говорить, но Эстер не понимала ни слова. В конце концов он взял ее за руку и осторожно потянул в сторону блестящего предмета.
Вскоре выяснилось, что это повозка. Правда, она как-то двигалась без лошадей, но леди Эстер было не до того. Замок пропал! Не было ни парка, ни замка, ничто вокруг не напоминало те места, что окружали поместье Мортимеров.
В повозке было тепло, она защищала и от холода, и от дождя. Правил повозкой все тот же мужчина. Возможно, он конюх? Или кэбмен?
Эстер так потрясло происшедшее, что он впала в забытье. Глаза закрылись сами собой, в голове проносились обрывки мыслей. Все вокруг достойно было удивления, но удивляться не осталось сил. Позже она не могла бы сказать, как долго продолжалась поездка.
Повозка остановилась перед многоквартирным доходным домом. Очевидно, она права, и подобравший ее человек служит возчиком. Принимать его помощь было недостойно титулованной леди, но Эстер несколько растерялась. Как выяснить, где она?
Меж тем мужчина открыл перед ней дверь, ведущую внутрь дома. Эстер вошла. Перед ней была простая лестница без ковра и даже без дешевой дорожки. На удивление, она очень хорошо освещалась странными светильниками, в которых совершенно скрывались свечи.
Мужчина подвел ее еще к одной двери, которая сама распахнулась им навстречу. За ней находилось крошечное помещение без мебели, некуда даже сесть. Как только они вошли, двери сами закрылись, а стены и пол затряслись, как в повозке.
Леди Эстер до сих пор не доводилось видеть подъемных механизмов в домах, однако она о них слышала. Как устроен именно этот, она не поняла, но догадалась, что комната поднимается. Очень быстро движение прекратилось, и двери раскрылись. Леди Мортимер с сопровождавшим ее мужчиной вышли и оказались перед другой дверью, совершенно обычной. Очевидно, человек привел ее в свое жилище.
Эстер никогда не доводилось заходить в многоквартирные дома. Она, конечно, видела их в Лонгридже, когда посещала город. Но предназначенные для бедных строения не вызывали у нее никакого интереса, так что все здесь ей было в диковинку.
Квартира ее спутника показалась ей довольно просторной. Широкий коридор, удобная комната, куда провел ее спутник, говорили о том, что человек не так уж беден. Удивили ее стены коридора и комнаты, сплошь состоявшие из шкафов с книгами. Эстер никак не ожидала, что человек из простых может иметь такое богатство.
Она не села в предложенное ей кресло, а предпочла подойти к шкафам и изучить, что за сокровища хранило странное жилище. Все книги были на незнакомом леди Мортимер языке. С интересом разглядывая непривычные переплеты, она добралась до окна, и вдруг увидела книгу на франглийском языке!
Эстер вздрогнула. Знакомые буквы будто прорвали пелену, окутавшую мозг. Она протянула руку и достала книгу. Книга была ей знакома! Модный рыцарский роман, один из тех, что не одобрял приходской священник. Но леди Эстер считала, что сама может решить, какие книги читать. Вряд ли модный роман повредит ее добродетели.
Эстер раскрыла книгу и с удовольствием узнала одну из любимых иллюстраций. Эта книга была как спасательный круг для упавшего в море, как привет из дома.
Приведший ее мужчина с интересом смотрел на Эстер.
– Вы читаете по франглийски? – осторожно спросил он.
– Да, конечно, да, – ответила леди Мортимер.
– Но вы ничего не отвечали, когда я спрашивал вас о самочувствии, – удивился он.
– Я не знаю языка, – скромно призналась Эстер.
– Не знаете русского языка? – изумился мужчина. – Как вас зовут? Вы помните?
Леди Эстер помнила все превосходно, но в эту минуту ее посетила мысль, что не стоит ни в чем признаваться. В конце концов, она даже не знает, куда попала. Она молча смотрела на хозяина дома и прижимала к груди книгу.
– Ваше странное платье, моя дорогая, и место, где я вас нашел… Как вы оказались на дороге? Это я сбил вас машиной? Но мне казалось, что вы уже лежали там, когда я подъехал, – мужчина явно был взволнован.
Эстер поспешила успокоить его:
– Нет, нет. Вы вовсе меня не сбили. Я упала сама.
– Если вы не помните своего имени, бесполезно спрашивать, откуда такое платье. Полагаю, вас необходимо показать врачу, – заключил мужчина. – Лида! Лида! – закричал он.
На его зов явилась женщина с седыми волосами, почему-то одетая в мужское платье.
– Лида, я подобрал эту женщину на улице. Ее необходимо переодеть и отвезти в больницу. Посмотри, что ты можешь ей предложить.
– Ты сбил ее?
– Нет, просто нашел. По-моему, она упала и получила сотрясение мозга. И знаешь, она может говорить только по франглийски.
– Я посмотрю, что ей предложить.
Содержание этого диалога осталось для леди Эстер неизвестным, но пожилая женщина обратилась к ней на понятном ей языке, хоть и несколько странно выговаривала слова:
– Вам надо сменить одежду. Пойдемте попробуем что-нибудь подобрать.
Эстер пошла вслед за женщиной, гадая, служанка это или хозяйка дома. Они вошли в большую комнату, очевидно, спальню, и ее провожатая открыла массивный деревянный гардероб. В нем аккуратно висели и женские платья, и мужская одежда. Служанка или хозяйка достала несколько простых вещей, подходящих скорее кухарке, чем титулованной леди. Вдобавок все они имели такую длину, что совершенно не годились для порядочной женщины. Но в глубине шкафа леди Эстер увидела юбку приличной длины. Она сама достала ее и приложила к себе. Ее провожатая кивнула и протянула ей светлую блузку с отделкой из кружева.
Переодеться самой леди Эстер не удалось. Прежде всего следовало снять совершенно промокший корсет. Пришлось воспользоваться услугами приведшей ее женщины. Леди Мортимер переоделась и взглянула на себя в зеркало, прикрепленное к дверце шкафа с внутренней стороны. На нее через стекло смотрела незнакомка. В таком виде Эстер не рискнула бы показаться даже собственному мужу, но одежда была сухой и не сковывала движений. Пришлось удовольствоваться этим.
– Как вас зовут, дорогая? – спросила женщина, и леди Эстер чуть не проговорилась.
– Э-э-э, – протянула она.
– Элла? Вот видите, все не так уж плохо. Я думаю, у вас сотрясение мозга. Иногда оно сопровождается частичной потерей памяти. Не волнуйтесь, это обратимо.
– Георгий! Мы готовы! – вдруг крикнула она.
В комнату вошел привезший ее мужчина.
– Очаровательно! Вам эта блузка к лицу, – галантно заметил он. – Но не будем терять времени. Я отвезу вас в больницу, надо проверить, все ли с вами благополучно.
Леди Эстер не поняла, почему надо куда-то ехать. Ее спаситель считал, что необходим лекарь, но почему не пригласить его сюда? Впрочем, спорить она не стала.
Все втроем они спустились вниз и уселись все в ту же повозку. Немного пришедшая в себя графиня с интересом рассматривала место, в которое попала. Многое казалось ей странным: гладкая дорога, повозки без лошадей, костюмы людей. Но спрашивать она ни о чем не стала. Лучше подождать.
Через несколько минут они остановились у обширного одноэтажного здания. Мужчина помог ей выйти и повел через белую дверь в совершенно белый коридор. Навстречу им попалась женщина в белой же одежде. Этот цвет пугал леди Эстер, но она старалась не подавать вида.
– Ольга Афанасьевна! Как я рад вас видеть! Мне совершенно необходима ваша помощь, – вскричал мужчина.
– Что случилось, Георгий Владимирович? – спросила женщина в белом.
«Георгий… Почему не Георг?» – подумала леди Эстер.
Георгий Владимирович рассказал, что случилось с графиней. Он волновался, а Ольга Афанасьевна старалась его успокоить.
– Не волнуйтесь, сейчас все устроим.
Следующие несколько часов запомнились леди Эстер смутно. Ее водили по каким-то комнатам, просили встать или лечь. Прикладывали к ней какие-то трубки, стучали молотком по коленям.
В результате они снова отправились на повозке в уже знакомый дом.
– Не волнуйтесь, моя дорогая. У вас нет никаких повреждений, – заявил ей ее спаситель. – Придется несколько дней полежать, а за это время мы выясним, как вы оказались на дороге. А может быть, вы и сами вспомните. Я уговорил не класть вас в больницу. Пока вы не вспомнили язык, для вас это было бы затруднительно.
Несколько дней вылились в месяц. Все это время Лида, как оказалось, хозяйка дома, заботилась о ней, так что леди Эстер даже было неудобно. У нее не было денег, чтобы оплатить расходы этих добрых людей, и она даже не могла понять, тяготит ли хозяев дома ее присутствие.
В отличие от них, она знала, как оказалась в этом странном мире. Надежды вернуться домой легенда не обещала, но леди Эстер не привыкла унывать. Все время, проведенное в гостях, она посвятила изучению языка страны. Лида помогала ей, как могла. То, что оба супруга владели франглийским, очень упростило дело.
Выяснить, как она оказалась на дороге, Георгию Владимировичу, конечно, не удалось. Поэтому он задумался об установлении ее личности другим путем. Полиция, в которую он обратился, причин происшествия не установила, но зато леди Эстер оформили документы. Теперь ее звали Эллой Георгиевной Беловой. Георгий Владимирович, оказавшийся директором музея, устроил ее к себе на работу, пленившись ее знаниями о Франглии восемнадцатого века.
Время шло. Эстер теперь работала в музее. Водить экскурсии школьников профессор Гуляковский ей не доверял, поскольку она все еще плохо говорила по-русски. У Георгия Владимировича иногда появлялись странные фантазии. Он думал, что все происшедшее с Эллой Георгиевной легко было бы объяснить переносом женщины во времени, из Франглии восемнадцатого века в наши дни. Но профессор и сам понимал, что такое случается только в фантастике.
Однако знания новой сотрудницы в области быта франглийской знати поражали. В запаснике хранилось множество вещей, купленных еще помещиком Финиковым. Назначение некоторых из них современным людям неизвестно, а Элла Георгиевна живо нашла им применение. Например, крючок для затягивания корсета или щипцы для надевания перчаток. Самое главное, она умела ловко пользоваться разными такими штуками. По настоянию Георгия Владимировича она написала несколько статей, хорошо встреченных специалистами.
Одной из важнейших задач директора музея Гуляковский считал пополнение коллекций. И здесь помощь спасенной им женщины оказалась неоценимой. Она хорошо разбиралась в украшениях, знала их примерные цены. У нее самой тоже открылась страсть к собирательству. Элла Георгиевна искала старинные кольца и перстни. Особенно интересовали ее те, что не стоили больших денег, зато отличались оригинальностью работы и использованных материалов.
Попытка добыть перстень с огненным янтарином сделалась просто манией. Гуляковский относился к этим изысканиям с сочувствием. Он считал, что новая сотрудница до болезни была крупным специалистом – историком. Несчастный случай лишил ее памяти, но не смог совладать со страстью к науке.
В качестве временного жилища директор предложил Элле Георгиевне небольшое помещение, практически квартирку в верхнем этаже музея, и оформил это как служебное жилье. Бедняжке приходилось трудно. Денег на покупку даже небольшой комнаты взять ей было неоткуда, а получить хоть что-то официально нечего было и думать.
Вдобавок она совершенно не умела вести хозяйство. Приготовление пищи ставило ее в тупик, она не знала, как пользоваться стиральной машиной, а за покупками в магазин ходить не решалась. Огромную помощь оказала ей экскурсовод Зиночка. Женщина за сорок, жившая со старенькой матерью, она все время проводила на работе.
Обязанности экскурсовода не занимали много времени. Лишь школьники и нечастые визиты туристов, путешествовавших по малым городам России, требовали ее профессиональных услуг. Поэтому Зиночка взяла шефство над Эллой Георгиевной. Постепенно потерявшая память женщина заново освоила нехитрые кулинарные приемы, разобралась в ценах на продукты.
Зиночку удивляло, что Элла Георгиевна совершенно не знакома с косметическими средствами. Профессор объяснял это тем, что в прошлой жизни до болезни она была слишком занята наукой, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Но сейчас бедняжка с интересом постигала возможности кремов и масок, свойства шампуней и начала делать зарядку. Гуляковский считал все это признаками выздоровления.
Однако были в ее поведении и тревожащие моменты. Она с интересом изучала старинные рукописи, легко читала написанные от руки неразборчивые тексты. Особенно полюбились ей документы дома Мортимеров. Однажды Георгий Владимирович увидел, как она рыдает над дневником графини Эстер Мортимер, урожденной Бэклоу. Что так расстроило бедную женщину, он выяснить не смог, но решил, что болезнь еще не совсем отступила.
Время шло. Через два года профессор собрался на пенсию. Очевидным кандидатом на должность директора стала Элла Георгиевна. Ее знания давали ей такое право.
***
В тот знаменательный день новый директор музея спустилась из своей служебной квартирки за час до начала рабочего дня. Элле Георгиевне хотелось проверить, все ли в порядке в залах и запаснике. Сегодня ожидался в гости профессор Гуляковский, и ей хотелось показать ему, что он не ошибся в выборе преемника.
Пройдя по музею, она уединилась в своем кабинете, чтобы заняться бумагами. На столе она обнаружила конверт, адресованный директору. Обратный адрес отсутствовал, но это не смутило Эллу Георгиевну.
Неизвестный адресат писал, что волею случая стал владельцем кольца со странным камнем. Продать его ему не удалось, так как никто не предлагал ему суммы, способной его заинтересовать. Он готов был отдать кольцо за пять тысяч рублей, так как уже понял, что оно не представляет ни художественной, ни исторической ценности. Даже камень оказался не драгоценным.
Элла Георгиевна схватилась за сердце. Ей вдруг показалось, что сама судьба постучала в ее двери. Она взяла бумагу и быстро написала ответ, приглашая таинственного адресата посетить музей. Найдя конверт и запечатав письмо, она почти бегом отправилась к почтовому ящику.
Следующие несколько дней прошли в ожидании. Директор не могла найти себе места, что не укрылось от заботливой Зины. И вот день встречи настал.
В кабинет вошел помятый мужичок с хитрыми глазками. Он без приглашения уселся в кресло для посетителей.
– Ну что, голубушка, надумала? Заплатишь мне пятерку? Я, грешным делом, надеялся получить раз в десять больше, но что поделаешь? Давай деньги и не задавай вопросов.
Элла Георгиевна задохнулась. Ей казалось, что сейчас случится что-то очень важное.
– Покажите сначала кольцо, – сказала она, доставая кошелек.
Мужичок вынул из кармана что-то, завернутое в мятую газету. Развернул – и в руках Эллы Георгиевны оказалось фамильное кольцо рода Бэклоу!
Хорошо, что Настя была на месте, она печатала что-то длинное. Лицо у нее было скучное, и Генке она явно обрадовалась.
– Привет, Копейников. Ты к декану? Опять неприятности?
– Нет, Настя, я к тебе. Ты ведь знаток древней Франглии. Слушай, там случайно не жили такие – Мортимеры? Богатые и даже, может быть, знатные?
– Мортимеры – фамилия известная. Древний род, богатый. А чего это ты вдруг заинтересовался? – удивилась Настя.
– Тут такая история… Мы вчера с Кириллом Сергеевичем прибор один изучали. И видели этих самых Мортимеров, там у них еще девчонка одна, горничная. Как две капли воды на мою соседку похожа. Вот я и хотел узнать, что про них известно. Вдруг это ее какая-нибудь прабабушка? – Генка не то, чтобы врал, но о своих опасениях говорить стеснялся.
– Видишь ли, дорогой, о Мортимерах, конечно, много что известно. А вот про их горничных, представь, история умалчивает. Так что узнать про прислугу ничего не удастся.
На положительный ответ Генка и не рассчитывал, спросил на всякий случай.
– Насть, я еще знаешь, что хотел… Можно с твоим отцом поговорить? Понимаешь, Кирилл уже раз видел эту Франглию во сне, а потом мы вместе видели, причем одно и то же. Узнать бы, как такие приборы действуют. В смысле, накапливают эмоциональную энергию. Ты узнай, а? Вдруг он согласится?
– Спрошу, конечно. Вот что, Копейников, мне работать надо. Сейчас Лисицын придет, орать будет. Я вечером папу спрошу, если он согласится, тебе позвоню. Только ты мне телефон свой запиши вот тут, на листочке.
Генка написал телефон и сразу удрал. Встречаться с деканом в его планы не входило. Мало ли что?
***
Прямо от Насти Генка отправился к Кириллу. Он решил сразу предупредить Воробьева, что договорился о консультации. Если Настя позвонит, Кирилл уже привыкнет к мысли, что надо идти, и не откажется.
Кирилл сидел над философией и слушать Генку не хотел, но Копейников не привык отступать. Он просочился в квартиру под предлогом, что должен передать важную новость.
– Вот вы тут над учебником паритесь, а я с Настей обо всем договорился. Она позвонит, если ее отец согласится нас проконсультировать.
– Как договорился? Когда договорился?
– Зашел к ней после лекций. Между прочим, про Мортимеров она сказала, что это известная фамилия… – его объяснения прервал звонок.
Генка нажал кнопку, надеясь, что это Лиля со своей математикой. Но звонила Настя. Отец согласился поговорить, даже заинтересовался. Так что следовало быстро отправляться к ней домой, пока у отца есть время.
Настя жила в самом центре в красивом старинном особняке. Их семье принадлежала большая квартира из пяти комнат с высоченными потолками и лепниной.
Настин отец, Анатолий Аркадьевич, был одним из ведущих физиков в стране, но по странной прихоти жил в Заливном Осетре. Ему нравился город, Политех, а в последнее время он сотрудничал с НПО «Логарифм», занимавшимся измерительной аппаратурой. Преподавание и научная работа оставляли мало времени для отдыха, но активный не старый еще профессор интересовался всеми новыми разработками. Прибор, позволявший аккумулировать эмоциональную энергию, оказался для него новостью, он о таком даже не слышал.
Когда Кирилл с Генкой наконец добрались до Настиного дома, Анатолий Аркадьевич встретил их с нескрываемым интересом.
– Заходите, молодые люди. Я жду вас с нетерпением. Если моя дочь ничего не напутала, вы обладаете потрясающим устройством.
– Мы, собственно, потому и пришли, – промямлил Кирилл.
Он никак не ожидал такого энтузиазма.
– Проходите вот сюда, в кабинет, присаживайтесь и расскажите, что за приборчик. Очень хотелось бы на него посмотреть.
Кирилл достал из кармана розовую коробочку и протянул профессору. Пока Анатолий Аркадьевич изучал похожий на пудреницу концентратор, Воробьев рассказывал, как стал его обладателем.
Несмотря на явную заинтересованность прибором, Настин отец слушал очень внимательно.
– Говорите, вашего нового знакомого зовут Альфред Эдуардович? Странно, что я с ним незнаком. В нашем городке не так уж много народа занимается наукой. Но ни в институте, ни в «Логарифме» я о таком не слышал. А что известно о принципе действия прибора?
Кирилл рассказал, как ему стало плохо после двух часов хождения с концентратором, и о том, как Альфред снял заряд и понизил коэффициент поглощения. Анатолий Аркадьевич, вооружившись лупой, изучал прорези и светящиеся огоньки. Кирилл подумал, что концентратор вовсю заряжается благодаря любопытству Настиного отца, оттого и лампочки мигают.
– Вот что, молодые люди, – сказал наконец профессор, – прибор этот занятный. Я никогда не слышал даже о принципиальной возможности накопления эмоциональной энергии. Придется мне навести справочки, позвонить кое-кому. Вы наберитесь терпения и будьте поаккуратнее. Не хочется читать морали, но вещь незнакомая. Я, как что-то узнаю, сам вас приглашу. Очень вы меня заинтересовали.
Кирилл с Генкой вышли из квартиры в некоторой растерянности. Конечно, Настин отец не может знать всего, но открытые исследования попались бы ему на глаза. А секретную разработку не могли доверить испытывать случайному человеку вроде Кирилла. Воробьев думал об этом всю дорогу домой, а Генка прикидывал, как там Лиля. Хорошо бы убедиться, что с ней все в порядке.
Мысли в Генкиной голове бились, как птицы в клетке. Лилька, балда такая, подсунулась под излучение от камня, и что теперь делать? Камень из музея забрать не удастся, значит, рассчитывать можно только на прибор. Хватит ли у него мощности, чтобы вытащить Лилю? Прежде всего надо зарядить его под завязку.
У Генки созрел план: надо с концентратором пойти на футбол. Там всегда кипят страсти, болельщики орут, готовы бросаться друг на друга. Самое простое – купить билет и посидеть на стадионе во время какой-нибудь ответственной игры. Конечно, билет стоит денег, но как раз на днях он опять собирался на разгрузку в магазин, а там платят сразу. Значит, можно взять денег из отложенных матери на хозяйство, а потом вернуть.
Билет стоило купить заранее, откладывать зарядку концентратора Генка не хотел. Мало ли что там творится, в этой Франглии! Лилька там одна. Что случись – никто и не узнает.
Кирилл в успехе предприятия сомневался, но возражать не стал, молча отдал Генке концентратор и обещал оторвать голову, если он его потеряет. Но Генка даже возмущаться не стал, не до шуток.
Играть должны были две местные команды, объявления уже неделю висели по всему городу. Мебельщики с деревообрабатывающей фабрики собирались сражаться с речниками. Победившая команда имела шанс попасть на первенство России.
Гена надеялся, что за своих болеть придет много народа. Да и матч ответственный, должны же болельщики переживать! К его удивлению, билет в кассе он купил свободно. Девушка, продававшая билеты, неохотно обслуживала редких посетителей, то и дело бросая взгляды на книжку в яркой обложке. На ней мускулистый черноволосый мачо обнимал фигуристую блондинку. Кассирша явно не могла дождаться начала матча, чтобы углубиться в любовные коллизии.
С собой у Генки были бутылка воды и концентратор. Сидеть до конца матча он не собирался. Теперь, когда выяснилось, где отражается зарядка прибора, можно было дождаться, чтобы концентратор наполнился, и идти домой.
Городской стадион явно нуждался в ремонте. Во многих рядах от кресел остались одни спинки, ступени стерлись и почернели. Реклама, некогда украшавшая бортик, сменилась разнообразными надписями, самые выразительные из которых были закрашены синей краской.
Место оказалось в самой середине восточной трибуны, поле отсюда просматривалось во всех деталях. Генка устроился, достал прибор и посмотрел в прорезь-индикатор. Заряд был совсем небольшим. Оставалось ждать.
С утра собирался дождик, немножко даже покапало, пока Генка приобретал билет. Но тяжелая туча, так и не разразившаяся дождем, ушла. Голубое небо и отсутствие тени обещали проверить болельщиков на выносливость.
Минут через пять рядом с Генкой устроился еще один болельщик. Дяденька лет пятидесяти принес с собой целую сетку пива и пакет с воблой. Он уже приступил к отдыху и настроился поговорить.
– Ну что, парень, за кого болеешь? За наших, мебельщиков, или за речников?
Генка решил, что, пожалуй, за речников, и сказал об этом соседу. Дядечку это не смутило. Он ловко почистил воблу и протянул парню хребет.
– На, погрызи. Пока они еще начнут. Вишь, народу пока мало. Да много и не будет. Я-то пришел, потому что Васек, сосед мой, сегодня играет. А сам понимаешь, кому охота за просто так играть, когда никто и не смотрит даже. Вот я и пришел.
– Вы думаете, народу не будет? Матч ведь ответственный, – спросил Генка.
– Э, милай, ты видал, как наши играют? Часто на футбол-то ходишь?
Пришлось признаться, что соблазнился рекламой и пришел в первый раз.
– То-то и оно. Вот сам посмотришь, скоро уже.
Через несколько минут на вытертый газон футбольного поля вышли обе команды. Речники были в зеленых майках, а мебельщики – в рыжих. К началу игры трибуны заполнились едва на треть. Правда, Генке повезло. Больше всего народа было именно на восточной трибуне.
Через проход от Генки сидела немолодая женщина в панаме с широкими полями. Спустив на кончик носа очки, она вязала что-то полосатенькое.
Генка и сам любил погонять мяч с ребятами, особенно после занятий. Правда, времени на это никогда не хватало, но побегать, когда насидишься в аудитории, было очень приятно. А вот смотреть, как взрослые мужики гоняют мяч по полю, он не любил, хоть и никому в этом не признавался.
Прозвучал свисток, игра началась. Сосед чистил уже вторую воблу и на поле не смотрел. Вязавшая женщина вытащила из объемной тряпочной сумки бинокль и навела его на поле. Убедившись, что тот, ради кого она пришла, играет, она снова принялась за вязанье. Генка, наоборот, смотрел и понимал, что пришел сюда зря. Футболисты, как сонные мухи, медленно перемещались по траве.
– Возьми еще рыбки, пожуй. Я бы тебе и пивка дал, да молод ты еще. Мамка заругает, – сказал сосед.
Генка машинально взял ребрышки и принялся обгрызать. Вдруг сосед оживился.
– Вон он, Васек-то! Справа заходит. Или не он? Что-то я не очень вижу!
Разглядеть Васька было нелегко, да Генка и не пытался. Он уже понял, что зря теряет время. Никакого накала страстей на стадионе не ожидалось. Поблагодарив соседа за воблу, он поднялся и пошел домой, жалея, что потратил деньги на билет.
К вечеру Генка подустал, но впереди была еще работа – в супермаркет «Облака» по вечерам доставляли продукты. На улице господствовали сумерки. Фонари еще не зажглись, но нормальные люди в такое время уже ужинали перед телевизором, смотря футбол или передачу «Ни за что не поверишь», в соответствии со вкусами.
Генка зашел к Воробьевым и отдал прибор, а теперь медленно брел по бульвару. Народу почти не было – видно, какой-нибудь детективный сериал показывали по телеку. Генке, например, нравился фильм «Седьмое небо» по книге Татьяны Устиновой. Ну, и не только он.
Как здорово было бы поваляться на диване с чипсами, а если матери нет дома, то и с пивом. Хорошо тем, кому не надо на три работы ходить, чтобы на пропитание заработать! А тут еще Кирилл со своими претензиями – почему, мол, Генка прогуливает. А как тут не прогулять? До двенадцати ночи он будет макароны и минеральную воду разгружать, домой придет только к часу. Пока поест, помоется – два ночи. А утром на учебу бежать? А спать когда?
Супермаркет встретил работника ярким светом и шумом покупателей. Он работал до полуночи, и в девять вечера там был самый разгар работы.
– Привет студентам! – крикнула Генке дородная продавщица Лариса, приехавшая на заработки из Васильково, когда он вошел внутрь. Она постоянно к нему клеилась, но его мысли были заняты Лилькой.
– Привет трудовому народу! – откликнулся он и пошел к двери, на которой было написано «Посторонним не входить!» В магазине по вечернему времени почему-то работали всего две кассы, и очередь выстроилась огромная. Какая-то тетка в болоньевом плаще прошлого века кричала, чтобы открыли еще одну кассу. Бабулька перед ней мощным торсом отодвигала забулдыгу, который лез без очереди с единственной бутылкой водки.
Среди стеллажей с продуктами людей почти не было. Видно, все они уже стояли в очередях. Генка открыл заветную дверь и пошел по лестнице вниз. Продуктовые машины подъезжали к двери в подвал, где стояли холодильные установки. Дядя Ваня стоял около машины с хлебом и покуривал сигаретку.
– Привет, дядь Вань, – поздоровался Генка, – ты что куришь? Сейчас тебе завскладом выдаст по первое число!
– Да она чай пить пошла. Давай, включайся в работу. Я только тебя жду.
Ждать его было совершенно незачем. Ящики с хлебом они таскали по одному. Видно, дяде Ване не хотелось перетащить больше ящиков, чем Генка, и он поджидал напарника, чтобы вместе начать работу.
С хлебом они справились за час. Потом подошла машина с молочкой, а за ней с вином. К полуночи Генка еле ноги передвигал. Хорошо, что завскладом Снежана Матвеевна жила неподалеку от Генки. Она не раз забрасывала его домой. В эту ночь Генка не помнил, как залез к ней в машину и как выгрузился возле дома, вошел в подъезд и вызвал лифт.
Очнулся он в прихожей, где мама нашла его спящим на танкетке, прислонившимся головой к маминой новой китайской куртке, купленной на пригородном рынке в сентябре. Опираясь на родное плечо, Копейников дополз до дивана и рухнул. Мать стащила с него ботинки и прикрыла покрывалом. Душ принимать пришлось только утром.
Как там Лилька? Эта мысль крутилась в голове днем и ночью. Даже устав до умопомрачения, во сне Генка спасал девчонку. Но то во сне! Единственное, что приходило в голову наяву – попробовать еще раз поэкспериментировать с концентратором.
