Maria Kowalsky
Легенда северной Пустоши
– Я бы хотел посмотреть, как с тобой еще дядя будет разговаривать, – заявил Бранд, не удержавшись от злорадства. – Вот только, боюсь, такие беседы обычно проходят без участия посторонних.
Азиза обозвала его по-другому. Нетерпеливо постучала пальцами по столу, убедилась, что Бранд сохраняет спокойствие, и вскочила на ноги:
– Не хочу я тут сидеть. Пойду осмотрюсь.
– Нет, – Бранд встал перед дверью, глядя куда-то мимо принцессы. – Ее величество запретила…
– А вот и нет! Это был совет, – Азиза прищурилась, видимо, пытаясь угадать слабое место Бранда, а потом внезапно сделала шаг вперед, приподнялась на цыпочки и посмотрела ему прямо в глаза. – Я иду осмотреться.
Глаза у нее были светло-карие, огромные – и Бранд растерялся. Он всего на мгновение потерял бдительность, и Азиза, воспользовавшись этим, юркнула под его рукой и выскочила в коридор. Бранд, опомнившись, побежал следом, ругая себя.
Навстречу, как назло, попался уходящий с дежурства товарищ, непременно пожелавший узнать, что у Бранда нового. К моменту, когда Бранд от него отделался. Азиза успела убежать довольно далеко, и пришлось ускорить шаг.
Принцессу он догнал на третьем этаже, рядом с комнатой Каида, и уже собирался открыто высказать ей все, что думает, но Азиза внезапно закрыла ему рот ладошкой. Пока Бранд снова собирался с мыслями, Азиза прошептала:
– Советник, – и это тут же привело Бранда в себя.
Они стояли в тени тяжелого занавеса, а из-за двери доносились голоса. Бранд нахмурился, узнав вкрадчивый голос Каида, посмотрел на Азизу вопросительно. Та пожала плечами и прижалась ухом к двери. Бранд, поколебавшись секунду, сделал то же самое.
Говорил Каид:
– Никто из вас до сих пор не узнал, где носит принца.
– Мы считаем, что он мог отправиться в Пустошь, – протянул кто-то. Каид задумчиво отозвался:
– Правда? И что, есть какие-то доказательства?
– Он не появлялся в восточных районах, – это говорил другой человек. – Не пересекал черту города.
– На севере ему делать нечего. На южной границе его не видели.
– Идиоты, – процедил Каид. – Если ваши люди его не видели, это не значит, что его там не было. Но в любом случае, где бы он ни был, планы меняются.
– Из-за этой южанки? – презрительно спросил кто-то. – Вы действительно хотите посадить ее на трон?
– Нет, конечно, – Каид издал смешок. – Но мы можем оказать давление на королеву.
– Я все равно не понимаю, почему вы решили провернуть все это не в день инициации?
– Потому что вы глупец, – отозвался Каид бесстрастно. – Вернется Роун или нет, не будет иметь никакого значения, потому что через три дня трон займет достойный кандидат.
– Что это вы тут делаете? – раздался вдруг голос прямо рядом с Брандом и Азизой. – Подслушивать нехорошо, дети. Эй, вы там! – Охранник цепко ухватил Азизу за воротник, дернул к себе, так что от боли у принцессы выступили слезы на глазах. – У вас тут лишние уши, а вы ни сном, ни духом?
Бранд подскочил и попытался лягнуть охранника в колено, чтобы не зацепить Азизу, но противник предугадал это, увернулся и метко пнул парня в бок. Бранд отлетел к стене, ударился и сполз на пол, держась за бок и бессильно наблюдая, как из комнаты выходит Каид и с улыбкой что-то говорит Азизе.
Чья-то рука ухватила его за шиворот и легко подняла на ноги. Каид посмотрел на него с веселым любопытством:
– Что-то часто мы стали встречаться, юный Бранд.
– Предатель! – выдохнул Бранд. – Тебе не удастся это сделать!
– Да-да, – скучающим тоном согласился Каид и приказал охране: – Бросьте их в подземелье и проследите, чтобы ни звука.
Азиза ругалась на родном языке, обращаясь к Каиду. Советник пару секунд слушал ее, смотря в глаза пленнице, а потом хлестко ударил ее по губам. Бранд дернулся и сумел вырваться, но упал на колени. Боль пронзила все тело, в глазах резко потемнело.
Принцесса нашла его руку и сжала. И то, что она не искала у него поддержки, а готова была сама поддержать его, окончательно повергло Бранда в растерянность.
9
Темная сторона
Отряд Айварса повторял путь Роуна и Карима: Огненная игла в точности указывала, куда идут принцы. Трижды им пришлось отражать атаку гоблинов, один раз – вместе с двумя скамерами. В ожесточенном бою погибли четверо солдат, еще двое были ранены. Но никто даже не заикался о возвращении или просьбе о помощи. Не потому, что никто не прислал бы подмогу. Просто не было времени ждать кого-то.
Айварс принял решение идти наверх не по тропинке, а сквозь запутанную сеть пещер, чтобы срезать путь и догнать парней. Артефакт огня успешно освещал дорогу и отгонял пугливых тварей, но в то же время привлекал других хищников. Несколько раз только удача и смелость спасали солдатам жизнь.
Не раз командир Айварс задавал себе вопрос, почему он с такой уверенностью выбрал пещеры, даже не будучи абсолютно уверенным, что по этому пути можно пройти. Никто и никогда не составлял карту этих мест; может статься, никого здесь раньше и не было. Никаких костей или оружия, которые бы остались от незадачливых путешественников, солдаты не находили.
Пещеры населяли только визгливые твари, похожие на летучих мышей, крысы и неведомые существа, скрывающиеся в тенях. Существа явно любили мясо и каждую ночь пытались захватить дежуривших у огня людей, но каждый раз встречали яростный отпор. Айварс лично проткнул одного противника мечом, но тот с истошным визгом попятился и рухнул в пропасть, так что отряд так и не узнал, как выглядят обитатели пещер.
Солдаты шли в кромешной тьме, разгоняемой ровным светом артефактов. Переходили по одному через бездонную пропасть по узкому каменному мосту. Прижимаясь спиной к скале, медленно передвигались цепочкой, рискуя упасть во тьму. Айварс то шел первым, то пускал вперед помощника Эдена, а сам замыкал цепочку. Темнота окружала их, тщетно пытаясь пробиться через сияющую стену – и разбиваясь о нее. Темнота оставалась позади, полная неясных шорохов, вздохов, шепота.
Когда отряд наконец вышел наружу, все вздохнули с облегчением. Разбили лагерь, отойдя от пещеры на достаточно безопасное расстояние, послали разведчиков вперед. Айварс и еще двое вызвались дежурить первыми.
Айварс развернул перед собой магическую карту. Золотистые точки, которыми карта обозначала Роуна и Карима, были совсем близко – возможно, уже у самого замка Королевы. Час, если идти быстрым шагом.
Командир кинул задумчивый взгляд на своих людей, размышляя, не следует ли им вместо отдыха тотчас же выходить в путь. Но солдаты слишком устали, и даже если бы они сейчас вышли и добрались до принцев, Пустошь наверняка припасла не один сюрприз для чужаков. А значит, лучше будет дать людям отдохнуть несколько часов, чтобы те продолжили путь со свежими силами, готовые сражаться и побеждать.
Рядом шумно опустился на бревно Эден, с любопытством посмотрел на карту:
– Путь домой неблизкий, что ни говори.
Карта при желании показывала не только пункт назначения, но и пройденный путь. Золотым цветом вилась тропинка Роуна и Карима, зеленым, более прямым – маршрут поискового отряда. И совсем близко уже был конец: ледяной замок Королевы, до которого принцы добрались.
– Ничего, доберемся, – отозвался уверенно Айварс, перевел взгляд на небо. До ночи Северного сияния оставались всего сутки, но над горизонтом уже поднимались волны зеленого и голубоватого цвета. Это была самая длинная ночь в году. Ночь Тернового короля и Северного гона.
– Думаешь, придется сражаться? – негромко спросил Эден. Страха в его голосе не было. Айварс помолчал, потом сказал:
– Думаю, она нас так просто не отпустит.
– Она – это ты о Пустоши, или?..
– Королева Вечных снегов. Мы так близко подобрались к ее логову. Она ни за что не захочет отпустить нас.
– Говорят, погибшие в Пустоши воины становятся слугами Тернового короля, – Эден заметно опечалился, и Айварс знал, что он оплакивает погибших товарищей. Как и сам он, как и другие в отряде.
– Только те, кто сам этого захочет, – уверенно возразил командир. – Королю не нужны бунтовщики.
Эден покивал, глядя на огонь.
– Несогласные просто уходят за Грань, – тихо сказал Айварс.
Когда его сменили, командир улегся на свое место, но сон не шел к нему. Разгоравшееся все ярче Сияние тоже было причиной неясной тревоги. Айварс рассеянно подумал, что должно быть, такова природа человека: инстинктивно бояться всего, что он не может контролировать, даже с помощью магии или технологий.
Айварс думал о том, что толкнуло Роуна на такой безумный поступок, как поход в Пустошь без подготовки, без сопровождения и оружия. Да, Роун всегда был непредсказуемым, капризным, легкомысленным – но не до такой степени, чтобы отправиться в Пустошь накануне Северного гона. Мало того, он не ограничился прогулкой по берегу Меревинд. Нет, Роун и его кузен без колебаний отправились прямо к Скалистому хребту.
Зачем принцам к Королеве? Зачем рисковать своей жизнью?
Такой риск оправдан, только если на карту поставлено нечто очень ценное. Вопрос: что для Роуна имеет такую невероятную ценность? Именно сейчас, а не в общем.
Дар. Точнее, его отсутствие, так беспокоящее и самого принца, и его родителей. Ведь это значит, что Роун не достоин стать правителем Вангейта. А Пустошь может все изменить. Только чем Роун будет расплачиваться?
Айварс неслышно вздохнул. Он любил принца, относился к нему, как к племяннику, обучал обращаться с оружием. И хотя он не мог постоянно следить за Роуном, чтобы тот не набил себе шишек, безрассудный поступок подопечного заставил его почувствовать себя виноватым. И теперь для Айварса было еще и делом чести найти Роуна и вернуть его домой в целости.
Командир так и не понял, во сне он видит почтенного старца, желающего с ним побеседовать, или это реальность. Странная реальность Пустоши, похожая на сновидение.
Айварс сидел и смотрел на Завесу, как вдруг заметил стоявшего прямо за ней мужчину. Тот был сед, очень стар и выглядел немного печальным.
Не успел командир решить, что ему делать, как старец взял и просто прошел сквозь Завесу – словно бы и не было магической защиты, не пропускающей никого внутрь круга. Айварс вскочил на ноги, выхватывая меч. Старец поднял обе руки ладонями к командиру:
– Успокойся, сын Берена. Я не враг тебе.
– Как ты это сделал? – Айварс и не думал расслабляться. – Как ты прошел?
– Пустошь дает многое, – печально отозвался пришелец, – но многое, увы, и забирает. Мне дарованы такие возможности, какие тебе и не снились…
– Отвечай на вопрос, – потребовал Айварс. Краем сознания он удивился, почему рядом с ним нет никого из подчиненных. – Кто ты такой? Зачем пришел?
– Разрешишь присесть? – ласково спросил гость, и не дожидаясь разрешения, сел на бревно. Айварс держал острие меча у плеча гостя, готовый использовать оружие в любой миг. Старца же этот факт словно бы и не заботил вовсе. Он выглядел безмятежно спокойным, и командир начал склоняться к мысли, что это очередное видение Пустоши.
– Говори.
– Мне многое нужно рассказать, сын Берена, – в ярко-голубых глазах старика светилась грусть, но Айварс ни на секунду не верил ему. – Чтобы ты не повторил ошибку тех, кто жил до тебя.
– Говори же, раз пришел, – отозвался Айварс, про себя решив выслушать странного гостя. Никогда не следовало пренебрегать советами Пустоши – но каждый раз нужно было долго думать, что же в них ложь, а что правда.
И старец начал свой долгий рассказ.
…Богатое королевство Энедгейт на берегу Великой реки давно уже не знало разрушительных войн и процветало, управляемое королевской семьей. Здесь никогда не бывало так холодно, чтобы пришлось применять магию огня – щедрый подарок правителя южной страны, отдавшего в жены молодому королю севера свою дочь. И никогда не бывало так жарко, чтобы применять магию льда.
Единственная дочь короля, Стейнмунн не знала отказа ни в чем. Вышивке и балам она с детства предпочитала охоту, и король не возражал, полагая, что мужа себе она найдет в любом случае. Кто откажется породниться с Энедгейтом?
Стейнмунн росла первой красавицей, однако характер у нее был невыносимый. Высокомерная даже с равными, вспыльчивая, не терпящая возражений, она никого не любила – и никто не любил ее. Даже отец относился к ней немного настороженно, иногда восхищался ее решимостью, но не выражал истинной любви. Стейнмунн знала это и принимала. Ей не нужен был никто.
Именно поэтому, когда отец решил выдать ее замуж, чтобы с помощью этого брака укрепить отношения с югом, принцесса резко заявила, что никогда не выйдет за бесхребетного слабака. Это чуть не привело к войне с югом. Король рассердился не на шутку и объявил, что больше не желает видеть свою дочь и лишает ее всяческих привилегий.
Стейнмунн не привыкла просить. Не стала она вымаливать прощение или пытаться разжалобить отца. Вместо этого принцесса Энедгейта решила, что пришло время действовать. Она давно мечтала править своим королевством, и небольшая страна на самом севере вполне отвечала ее требованиям.
…Об этом месте знали слишком мало, чтобы можно было что-то утверждать уверенно. Ходили слухи, один мрачнее другого, что место, которое называли Краем мира, проклято. Что там нет живых, и только древняя магия сдерживает мертвых, не давая им вырваться за пределы Края. Не было таких дураков в Энедгейте, чтобы попытаться перейти через Скалистый хребет и попасть в Край.
Стейнмунн впервые услышала об этом загадочном месте в далеком детстве. Отчетливо помнила она, как придворный колдун, рассказывая ей о магии огня и льда и о том, как давно они зародились в мире, ненароком упомянул о стране вечного холода – стране по ту сторону жизни. Принцесса сразу потребовала рассказать ей все, что колдуну известно, и тот повиновался. Но к разочарованию девочки, сам маг знал о Крае слишком мало – в основном легенды, поросшие мхом от древности, да слухи, передаваемые шепотом. Еще были мрачные сказки, из которых трудно было вынести что-то правдивое.
Но Стейнмунн не сдавалась. Все дальше и дальше на север уводила она своих людей, выезжая на охоту – и все большее беспокойство это вызывало у ее отца. Король понимал, что есть места, в которые людям не стоит лезть. Однако сколько бы он ни старался внушить это дочери, та воспринимала все в штыки, считая, что отец хочет только ограничить ее свободу.
И вот теперь настал момент, когда Стейнмунн была абсолютно свободна во всех своих решениях и действиях. Без малейшего сожаления покинула она родной дом вместе со свитой и направилась на север, к Краю.
Путь ее проходил через равнину, которую пересекала Великая река, а затем и через Скалистый хребет. Чем ближе подходили люди к Краю, тем более лютые морозы и ветра обрушивались на них. Много людей потеряла строптивая принцесса, прежде чем добралась до своей цели. Но вот однажды утром маленькая группа выживших, наконец, перешла хребет и очутилась у края прекрасной долины. Множество цветущих деревьев и свежая зеленая трава, чистые ручьи и голубое небо – казалось, все это великолепие находится где-то на юге, а совсем не на севере.
Кто-то робко попытался предупредить принцессу, что это может быть морок, но Стейнмунн не желала слушать. Она добралась до Края, вопреки всему! И теперь это будет ее собственное королевство.
Но у Духов, что издавна обитали здесь, было совсем иное мнение. Запертые в пределах Края могущественной магией, не имеющие возможности вырваться в мир живых, эти древние призраки помнили все с начала мира. Проиграв в невероятно давней и долгой битве за мир живых, Духи веками копили злобу, и теперь жажда мести стала едва ли не единственной целью их жизни. Легко представить себе, как обрадовались они, увидев живых в своем мире! И Духи постарались вспомнить, каким видели мир давным-давно, и завлечь людей в свое логово.
Они зачаровали долину, наложив на нее самые могущественные заклятия. Набросили тень морока на ужасные останки всего, что когда-то было живым: мертвые и перекрученные деревья, сухие русла рек, голые склоны холмов. Они скрыли изъеденные чудовищными пауками язвы в самой земле, превратив их в видение чудесных домиков. Сделали невидимой паутину, серые нити которой опутывали всю долину. Нависшее низко мрачное небо по желанию могущественных Духов стало безоблачным, и высоко над этим уютным краем засияло солнце.
Обрадованные увиденным люди тотчас принялись обустраивать свою жизнь. Они быстро построили город и стали возделывать поля, охотиться в лесу и ловить рыбу. Одно печалило подданных королевы Стейнмунн: они тосковали по родным и близким, оставшимся в Энедгейте. Королева не разрешала никому уходить из долины, опасаясь, как бы рассказы о прекрасном крае не привели в ее королевство любителей наживы. Время в долине текло медленнее, чем во внешнем мире: день в мире живых для жителей долины растягивался на целый месяц.
Король Энедгейта поначалу злился на выходки своенравной дочери, и не стал отговаривать ее от похода на север. Однако прошло совсем немного времени, и он стал скучать по ней. Никто больше не осмеливался перечить ему, дерзить, поступать по-своему, и королю скоро стало остро не хватать присутствия принцессы. Тогда он собрал отряд и отправил на север – искать свою дочь. Он не желал даже слышать, что принцесса, возможно, давно умерла.
А тем временем Духи Края все сильнее окутывали жителей долины своими темными чарами, забирая их жизненные силы и понемногу высасывая саму душу. Люди становились жадными, подозрительными, все больше отдалялись друг от друга, так что вскоре каждый воздвиг собственную крепость и старался ухватить как можно больше власти и оружия. Люди стали убивать за малейшую провинность, все чаще разгорались конфликты. Духи торжествовали: им были глубоко ненавистны любовь, прощение, верность и другие лучшие качества человека.
Стейнмунн не могла не видеть всего этого, но ее сердце давно было закрыто для любви. В самом начале ее правления королеву навестил один из Духов, надевший человеческую личину, и смиренно склонил голову, опустившись на колени. Дух предложил правительнице помощь колдуна и тут же продемонстрировал свою мощь, выстроив для Стейнмунн высокий замок изо льда. Королева была впечатлена, а кроме того, она понимала, что долина не всегда будет скрыта от внешнего мира, и ей нужен придворный маг. Так коварный Дух занял место рядом с королевой и с тех пор медленно, без устали замораживал ее сердце, чтобы она не могла сочувствовать горю, радоваться, любить и прощать.
Но последним камнем в высокой стене, которая отгородила Стейнмунн от мира людей, стало не вероломное убийство Духами нашедших долину солдат, отправленных королем Энедгейта. И даже не равнодушие, с которым королева встретила эту новость.
Последней ниточкой, связывавшей Стейнмунн с живыми, был ее отец. Духи не хотели оставлять даже малейшую возможность вернуться для той, кого они лицемерно называли Королевой Вечных снегов. Любой человек, будь даже его сердце заморожено десятки лет, все же мог надеяться на возвращение, если раскается и попросит прощения у тех, кого обидел. И чтобы лишить Стейнмунн такого шанса, Духи убедили ее в том, что следует немедленно напасть на Энедгейт, пока Энедгейт не напал на Край и не разграбил долину.
Стейнмунн согласилась. Тогда обрадованные Духи впервые предстали перед ней в своем истинном облике и заявили, что они дадут лучшую армию на свете – такую, перед которой не устоит никакая защита. И уже на следующее утро, выйдя на балкон, Стейнмунн увидела несметное войско, ряды которого маршировали по долине. Это были ледяные великаны, снежные монстры, зеленокожие гоблины, а еще – злобные призраки плененных Духами в далеком прошлом людей. Мрачное войско возглавлял сам Терновый король, молчаливо склонивший перед повелительницей голову.
Духи, стоявшие рядом со Стейнмунн, медовыми голосами спросили, нравится ли ей войско. Королева холодно кивнула и ответила, что хочет сама идти во главе наступающих воинов. Это удивило Духов, но они согласились. И Стейнмунн возглавила войско севера, атаковав Энедгейт – свой родной дом. В сердце ее не было ни капли тепла.
Увидев, как по замерзшему льду реки переправляются ужасающие великаны и гоблины, король Энедгейта тут же собрал под свое командование всех, кто мог держать оружие. Лучшие маги королевства встали на защиту Энедгейта. Самые умелые воины бросились в бой. Закипела кровавая битва.
Стейнмунн наблюдала за этим, стоя на холме и хладнокровно высчитывая, куда отправить тот или иной отряд. Она не желала слушать ни своего советника – тоже Духа, ни колдуна. Рассерженные подобным отношением, те внушили Стейнмунн, что ей лично стоит вступить в поединок с королем. И королева так и сделала.
Она выступила против собственного отца и, воспользовавшись его минутной растерянностью, вонзила меч в его грудь. Заколдованное оружие с легкостью пробило магическую защиту, и король упал.
Глядя в лицо подошедшей дочери, он понял, что Духи севера зачаровали ее, и уже не будет возврата. Но он все же попробовал вернуть принцессу:
– Стейнмунн… открой свое сердце для прощения!
– Мне некого прощать, – холодно отозвалась Стейнмунн, без капли сочувствия наблюдая, как умирает ее отец. Король из последних сил протянул к ней руку:
– Дочь моя!
– Ваше величество, – процедила Стейнмунн и сделала шаг назад, словно боялась испачкаться. Король вздохнул последний раз и умер. И в этот момент захохотали в восторге Духи – ведь их проклятие, наконец, вступило в полную силу.
Стейнмунн окончательно превратилась в Королеву без сердца, правительницу королевства, подданные которой стали такими же гоблинами, как и те, что были в армии. Отныне она была обречена влачить такое же существование, как и Духи: запертая в долине, бессмертная и бесконечно одинокая. Это крайне радовало Духов.
Однако они не знали Стейнмунн. Королева выслушала Духов, которые с нескрываемым торжеством сообщили ей все это. Затем неожиданно презрительно улыбнулась и сказала:
– Не для того я сюда пришла, чтобы довольствоваться малым. Я стану правительницей куда более могущественной, чем вы.
И она принялась осуществлять свой замысел. Владея магией льда, а теперь и командуя войском, она тут же начала расширять пределы своего королевства. Духи были в замешательстве, когда Стейнмунн легко пересекла границу долины – чего они, веками влачащие жалкое существование, сделать так и не смогли. Духи растерялись, когда Стейнмунн без всякого труда подчинила себе Энедгейт, жители которого также превратились в гоблинов и снежных монстров. Но Духи еще не знали, что ждет их.
Почувствовав в себе огромную силу, Стейнмунн нанесла последний удар бывшим советникам. Во дворце Энедгейта сохранились артефакты, защищающие королевство от холода. Стейнмунн прекрасно знала, как их использовать. Собрав всех Духов на совет, она без колебаний ударила по ним иссушающей магией, многократно ослабив их силы и вынудив вернуться в долину.
Теперь никто не мог сравниться с ней в могуществе. Терновый король беспрекословно выполнял все ее приказы, а Королева взамен разрешала ему делать все, что вздумается. Она и сама иногда принимала участие в Северном гоне, но всегда оставалась холодна.
Стейнмунн обратила свой взгляд на юг. Там, за Великой рекой, только начинало развиваться королевство Вангейт. Однако удар по Духам опустошил магический резерв Королевы, так что напасть на южные земли в тот момент она не могла. И Стейнмунн решила наращивать свое могущество. Время ничего не значило для нее – она стала бессмертной, как и Духи…
Потом оказалось, что старца видели и слышали еще двое – те самые, кто дежурил вместе с Айварсом. Эден решил, что это был призрак Пустоши. Но вот зачем он приходил?
– Ты веришь в эту историю? – Эден мрачно смотрел на командира. Айварс задумчиво пожал плечами, не отрывая взгляда от пламени костра:
– Верить призраку… не знаю. Если он был одним из Духов, о которых говорил, что ему мешало соврать?
– Легенда о Духах, рассказанная призраком, который и сам, скорее всего, один из Духов… Тут еще сто раз подумать надо, во что стоит верить.
Оба помолчали. Золотистая Завеса неплохо защищала от холода, но расслабляться никто и не думал. Коварство Пустоши было хорошо всем знакомо. Кто-то познал его лично, кому-то хватило примера ближнего. Зазеваешься – и вот тебе прекрасный шанс пополнить призрачную армию Тернового короля.
– А я вот слышал, – заговорил Эден, – что это она сама во всем виновата, и не было никаких Духов. Она убила отца – так сильно хотела править, а предательство крови всегда карается. Вот и стала править, как хотела, только в подданных остались мерзкие гоблины да великаны.
– Духи ли виноваты, или она сама, для нас ничего не меняется, – отозвался Айварс. – Мы должны добраться до ее замка, спасти принцев и убить Королеву.
Совсем рядом взметнулся снежный шквал, ударил со всей силой о мерцающую стену. Злобно завыл ветер, когда снег растаял в мгновение ока. Сияние разгоралось с каждым часом, словно пульсируя в каком-то неуловимом ритме.
Эден усмехнулся, глянул на командира:
– Ты ее разгневал, кажется.
Айварс мрачно кивнул.
10