полная версия

Maria Kowalsky
Легенда северной Пустоши

Посольство Арифы

Во дворце готовились к приему послов из Арифы: спешно проверялись и перепроверялись важные документы, которые могли понадобиться на встрече с послами; убирались комнаты для гостей; королю же Совет предложил организовать небольшую охоту. Бьерн с неохотой согласился. Но на душе у него было тревожно.

Хотя магия крови показывала, что с Роуном все в порядке, он жив и здоров, но Далия и Бьерн, разумеется, не могли не переживать за сына. О том, что вместе с принцем Вангейта в Пустошь отправился и принц Арифы, пусть даже не наследный, знали только Айварс и Бранд. Бьерн понимал, что любое упоминание имени Карима может стать для Каида и других метящих на трон поводом для новых интриг.

Далия надеялась, что юноши подружились – так им было бы легче в Пустоши. Даже если учитывать колючий характер Карима и вспыльчивость Роуна, наверняка, общие невзгоды могли их сблизить.

– Интересно, знают ли они истинную личность друг друга? – как-то полюбопытствовал Бранд, когда помогал дяде с документами. Бьерн быстро улыбнулся:

– Если так, то Карим наверняка не будет терпеть капризы кузена, и Роун много чего нового о себе узнает.

– Но зачем они туда пошли? – Бранда давно мучил этот вопрос. Бьерн помолчал, прежде чем негромко сказать:

– Они хотят добраться до Скалистого хребта.

– Безумие! – вырвалось у Бранда. Он смотрел на дядю широко раскрытыми глазами и не мог поверить в услышанное. – Роун не мог не знать, что дальше Третьей развилки никто не может пройти. А до Скалистого…

– Боюсь, именно это и стало для них вызовом, – хмуро ответил король. – Не знаю, чего добивается Карим, но Роуна давно терзало отсутствие у него Дара. Ты ведь знаешь легенду Пустоши?

– Что Пустошь может что-то дать, если ты докажешь свою храбрость, – кивнул Бранд. – И что может забрать твою жизнь. И никто не знает, кому повезет.

Бьерн молчал, глядя в окно, за которым лениво падал снег. Бранд сдавленным голосом продолжил:

– Роун считал, что ему нечего терять. И если Карим предложил ему поход в Пустошь, он мог ухватиться за этот шанс добиться чего-то. А я, эгоистичный глупец, только ворчал и спешил поменять тему! – Он опустил голову и зажмурился. Бьерн положил руку ему на плечо.

– Даже Далия не могла отговорить Роуна от чего-то, если он уже вбил это себе в голову, а ты хочешь, чтобы тебе это удавалось? – он улыбнулся, потрепал племянника по голове, ероша светлые волосы. – С ним все будет в порядке, и он обязательно найдет то, что ищет.

– Но какую цену он за это заплатит?

Ответа на этот вопрос никто не знал.

В тронном зале в день прибытия посольства собралось много народа: советники с помощниками, адъютанты, охрана, прислуга. Было довольно шумно, и только когда открылись большие двери, впуская гостей, народ притих.

Гостей было трое, все – мужчины среднего возраста, тепло одетые, державшиеся с достоинством, но без надменности. Дождавшись, пока послы приблизятся, Бьерн спустился навстречу им, признавая равными себе, и с легкой улыбкой обратился к главе посольства:

– Рад снова видеть вас, эр Джинан. Как добрались?

– Должен сказать, ваши границы успешно защищает сама природа, – отозвался с добродушной усмешкой Джинан, пожимая руку королю. Далия подошла к нему и с улыбкой приобняла, прошептав:

– Добро пожаловать, брат.

Своего старшего брата Далия всегда любила больше, чем младшего, и Джинан платил взаимностью, оберегая сестренку и балуя ее. Когда Далия вышла замуж и уехала на север, Джинан переживал за нее, но верил, что его сестра справится с любыми невзгодами. Да и Бьерн ему сразу понравился: смелый, верный и справедливый. Роуна он видел всего несколько раз, и со смехом говорил Далии, что упрямством парень пошел в нее.

После торжественной приветственной церемонии Бьерн, Далия, Каид и Джинан с помощниками удалились в отдельную комнату. Окна выходили на северную сторону, и Джинан не мог не заметить, что Далия то и дело смотрит наружу, и между ее бровями появляется морщинка. Бьерн пару раз наклонялся к жене и что-то шептал, Далия отвечала быстрой, вымученной улыбкой. Однако присутствие советника и помощников не давало Джинану задать мучивший его вопрос. И только когда они обсудили программу на завтра и наметили ряд вопросов, Каид ушел готовить документы, и Джинан отпустил помощников.

В комнате остались только трое. Джинан не замедлил спросить:

– Что случилось? – Он подошел к сестре, сел напротив, чтобы видеть ее лицо. Бьерн остался стоять у окна, за которым сгущались сумерки.

Далия посмотрела на брата. Губы у нее чуть заметно подрагивали.

– Роун ушел в Пустошь, – проговорила она тихо. Джинан моргнул, раскрыл рот, но не успел ничего сказать. – И Карим с ним.

Несколько мгновений Джинан собирался с мыслями. Как бы горяч и вспыльчив ни был Роун, совершить подобный поступок без должной причины он не мог. Значит, случилось что-то серьезное.

– И Карим? Он-то как здесь оказался? Его посылали на восток!

– Очевидно, перепутал направление, – Бьерн беззлобно усмехнулся. – Мы предполагаем, что знаем причину, по которой Роун пересек Меревинд. А ты ответь, зачем это нужно Кариму.

Джинан перевел взгляд на Далию.

– Ты знаешь, сестра.

– Да, я знаю, – прошептала она, – но хотела убедиться.

– Значит, это правда, что у него неконтролируемый Дар, – подвел итог Бьерн. – И он хочет, чтобы Пустошь забрала его. Но вряд ли он понимает, на какой риск идет.

– Они оба, – Далия с трудом удерживала себя на месте, – они оба не знают ничего!

– И до инициации всего несколько дней осталось…

– Если об этом узнают, борьба за трон развернется раньше, чем… – Бьерн осекся, глубоко вздохнул и отвернулся. Джинан посмотрел на него, потом на сестру, прикидывая, чем может помочь.

– Кого ты отправил за ними?

– Лучшего, – отозвался Бьерн, садясь в кресло. Вид у короля Вангейта был усталый, и Джинан искренне сочувствовал ему. – Айварс найдет их.

– Что, если Пустошь найдет их раньше? – Далия закрыла глаза; ее била дрожь. Джинан набросил ей на плечи теплый плед, приобнял.

– Они не так глупы, чтобы просто взять и сдаться, – уверенно сказал он. – И раз уж мы не можем до дня инициации покинуть Вангейт, давайте подготовимся к их возвращению.

Он посмотрел в глаза сестре, ободряюще улыбнулся:

– С ними все будет хорошо, Далия. Не изводи себя. Каждый из моих племянников даст фору самому отчаянному головорезу, когда дело касается смелых поступков. А уж вместе они самой Пустоши покажут.

– Для тебя Пустошь – пустяк, южанин? – шутливо рассердился Бьерн. Джинан хмыкнул:

– Так же, как для тебя – песчаная буря, северянин.

Далия смотрела на двух мужчин и слабо улыбалась, кутаясь в плед.

К своей задаче – найти шпиона в посольстве и следить за ним – Бранд отнесся предельно серьезно. Когда посольство прибыло во дворец, Бранд стоял позади и чуть левее королевы, внимательно разглядывая подходящих к трону гостей. Тем же самым занимался стоявший за плечом короля Каид.

Брат королевы Бранду понравился: сразу видно, что человек благородный, а если хоть чуточку похож на сестру, то справедливый и великодушный. В детстве Бранд был влюблен в Далию, и с возрастом это чувство превратилось в огромное уважение и стремление быть верным рыцарем. Роун подтрунивал над кузеном, но Бранд оставался несгибаемым.

Перед тем, как распустить советников и уйти вместе с королем и братом, Далия подозвала Бранда к себе и негромко сказала:

– Я полностью доверяю Джинану, а он клянется, что лично отобрал самых верных людей. Но вместе с ними в Вангейт приехали еще несколько человек из Арифы – дядя приставил к Джинану своих людей. За ними проследят. Но я хочу, чтобы ты тоже присмотрелся.

Бранд с готовностью кивнул. Далия смотрела на него с такой понимающей улыбкой, что Бранд вспыхнул и поспешил склонить голову. Далия шепнула:

– Но в передряги не лезь, понял?

Бранд поднял голову. Далия уже отвечала на заданный одним из советников вопрос, но кинула на Бранда быстрый взгляд и улыбнулась.

Найти присланных королем Арифы людей оказалось не так просто. До дворца они не доехали, сразу после прибытия предпочтя отправиться в город. Бранду пришлось довольно долго ходить по улицам и опрашивать знакомых, прежде чем он напал на след послов, которые таковыми на самом деле не являлись.

Четверо мужчин остановились на постоялом дворе в одном из восточных районов города. Хозяин постоялого двора, давний знакомый Бранда, рассказал, что южане все, как один, неразговорчивы, сразу же поднялись в отведенные им комнаты, и даже на обед не спускались. Ждать ли их к ужину, тоже вопрос.

– Страсть как таких загадочных гостей не люблю, – признался трактирщик. – То ли есть они, то ли причудились? Вроде и заплатили за ночлег, но коли я всего раз их лица видел, как быть уверенным, что потом узнаю, случись чего?

– Да уж, – согласился Бранд, – мутные какие-то.

– Южане, – презрительно заметил трактирщик, скривившись. Потом заметил возмущение Бранда и пояснил: – Не всем же быть такими, как наша королева!

Расспросив служанок, Бранд узнал, что четверо гостей никуда из своих комнат не выходили, на стук отозвался только один и мрачно посоветовал оставить его в покое, если служанке не хочется внезапно стать калекой. Бранд подумал и решил подождать южан в общем зале. Должны же они когда-нибудь спуститься?

Получасом позже, немного оглохший от нескончаемого шума и песен, он выбрался из толпы вечерних посетителей на улицу и жадно глотнул свежего воздуха. Южане все так же не показывались, и у Бранда начало появляться четкое ощущение, что все это неспроста. Четверо мужчин, ведущих себя так странно и не показывающихся на людях, вполне могли оказаться не шпионами, а диверсантами. Что может им помешать в день инициации совершить что-нибудь опасное для правящей семьи или народа? И он решил немедленно отправить Далии весточку и попросить ее прислать кого-нибудь на подмогу.

Чтобы не привлекать внимание прохожих, Бранд отошел в переулок и активировал Дар. Магическая способность у него была довольно слабой, но для отправки сообщения королеве вполне годилась. Бранд постарался объяснить свои подозрения как можно более четко, отчаянно пытаясь казаться взрослее и мудрее, чем он себя ощущал.

Далия приняла сообщение, но ничего не ответила, так что Бранд решил подождать ответ, не возвращаясь во дворец. Но идти обратно в трактир не хотелось, так что он стал прогуливаться по улице. Мороз к ночи усилился, щипал щеки и нос, призывая отправиться домой как можно раньше и посидеть у огня. Бранд упрямо подтянул шарф повыше, сунул руки в карманы и с сочувствием подумал о Роуне, который прямо сейчас мерз где-то в Пустоши.

То, что Карим оказался кузеном Роуна, почему-то вызвало у Бранда приступ ревности, который он поспешил заглушить раздражением: как наследный принц мог поступить так опрометчиво? Однако Бранд прекрасно знал, почему так получилось, и раздражение быстро сменилось стыдом и гневом на себя: если бы он был чуть умнее и предусмотрительнее, Роун не сбежал бы в снежную тьму.

Еще непонятно, как относиться к Кариму, который наверняка и потащил с собой готового рисковать принца Вангейта. Конечно, племянник Далии, по ее словам, благородный и храбрый, но что с того, если Пустоши все равно, какого ты звания и зачем пожаловал. Пустошь морозит всех.

Людей на улице становилось все меньше, и Бранд с неохотой решил вернуться в трактир. Однако его внимание привлекло движение на самом краю освещенного фонарем пространства. У входа в переулок невысокая фигурка молча боролась с кем-то куда крупнее. Бранд нахмурился и поспешил туда.

Их было трое: двое рослых мужчин, по виду местных, и смуглый мальчишка с острым носом и большими карими глазами. Один из мужчин пытался удержать мальчика, а второй обыскивал его карманы. Бранд не колеблясь подошел ближе, но не успел ни окрикнуть грабителей, ни атаковать их.

Мужчина, который держал мальчишку, издал предупреждающий возглас, и его сообщник развернулся, вытаскивая нож. Бранд вздохнул и приготовился активировать магию. Шансов справиться с двумя взрослыми мужчинами голыми руками у него было бы мало.

– Снова ты, – выдохнул один из грабителей, и Бранд мимоходом удивился, когда это успел насолить ребятам. А потом на него напали с ножом, и стало не до размышлений.

Бранд отскочил назад, вытягивая руку ладонью вперед, и когда нападавший оказался в пределах досягаемости, хлопнул его по плечу. Грабитель взвыл от пронзившего руку холода, выронил нож и схватился здоровой рукой за обмороженное плечо. Бранд ударил его ногой в живот, отчего грабитель рухнул наземь, но словно бы и не заметил этого, продолжая баюкать онемевшую руку.

Второй грабитель отбросил мальчика в сторону и ринулся вперед, тоже держа нож, но двигаясь осторожнее. Бранд понимал, что если окажется недостаточно быстрым, то Дар не спасет его от удара ножом, поэтому не спешил и ждал действия противника.

Ни один из них не ожидал, что освободившийся мальчишка внесет свой вклад. И только когда грабитель вдруг ойкнул, закатил глаза и неизящно грохнулся на землю, Бранд заметил, что мальчик держит в руках палку. Он выглядел очень сердитым, и посмотрел на Бранда так, будто тот был обязан спасать младших.

– Какой гостеприимный город, – язвительно заявил мальчишка, отдуваясь. – А ты такой медлительный – стоишь себе и ждешь чуда.

Несмотря на стоны валявшегося с замороженной рукой грабителя и на ситуацию в целом, Бранд не мог не улыбнуться, глядя на спасенного (и спасшего его) мальчика. На вид тому было лет четырнадцать.

Мальчик отбросил палку, отряхнул одежду и, гордо задрав подбородок, пошел прочь – на освещенную улицу. Бранд постоял немного, глядя то ему вслед, то на грабителей, пожал плечами и тоже направился ближе к свету.

– Ты с юга? – полюбопытствовал он, догнав паренька. Тот глянул так, словно Бранд задал неприличный вопрос:

– Угадал.

– Послушай, а ты случайно не…

– Случайно не, – отрезал мальчишка, не сбавляя шага. – И не случайно тоже не. Отстань.

Бранд отстал на шаг, растерянно поморгал. Потом снова пошел следом за надменным мальчишкой, который отчего-то вызывал у него неясные подозрения.

– Тебе лучше остановиться, – предупредил он, глядя в спину южанину. Тот презрительно фыркнул:

– А то что? Заморозишь?

– Подморожу, чтобы ты не смог ходить, но мог ответить на вопросы, – пообещал Бранд, надеясь, что его голос звучит убедительно.

Южанин остановился, медленно развернулся и насмешливо улыбнулся, вытаскивая руку из кармана, и пропел:

– Да неужели?

Бранд ошеломленно смотрел, как над ладонью мальчишки танцует огонек пламени, и размышлял, почему ему столь часто стали встречаться Одаренные.

– Ну что? – нетерпеливо спросил южанин. – Так и будем тут стоять и народ привлекать?

– Куда ты идешь?

Мальчишка сразу стал серьезнее, потушил огонек:

– Мне надо во дворец. Проводи меня.

– Кого-то ищешь? – Бранд задал вопрос, подозревая, что уже знает ответ. И когда получил его, то удивился совсем немного.

– Я ищу своего брата, – ответил южанин четко. – Его зовут Карим, и он по своей глупости решил, что Пустошь может ему помочь.

Бранд понимающе покивал:

– Ага. И он такой не один…

– Связь между нами становится хуже, – недовольно проговорил мальчик. – Значит, он уходит все дальше. А я не могу пересечь Меревинд, и все из-за этого глупого дня инициации!

Бранд хорошо знал, о чем речь. Правящий род Вангейта был связан с магией Пустоши неразрывной и необъяснимой связью. Пустошь влияла на жизнь королевства, устанавливала свои законы. И по одному из этих законов, за неделю до дня инициации река Меревинд становилась своего рода границей, которую никто не мог пересечь – до самой инициации.

– Мы ничего не сможем сделать, – тревога в голосе Бранда была искренней. Он понятия не имел, смог бы почувствовать появление у Роуна Дара, или это под силу только родителям. – А зачем тебе во дворец?

– К дяде, – неохотно отозвался южанин. – Он будет недоволен, конечно. Но, может быть, только я смогу найти брата.

– Кровная связь, – кивнул Бранд. – Но тебе всего-то лет четырнадцать…

– Пятнадцать.

– И ты решил, что сможешь в одиночку найти брата?

Мальчик остановился, посмотрел на Бранда с веселым изумлением и после паузы заметил:

– Ты так и не спросил, как меня зовут.

– А, да, – спохватился Бранд, протянул руку: – Бранд.

Южанин пожал протянутую руку одними пальцами – тонкими и горячими, и со смешком ответил:

– Азиза.

Бранд ошеломленно замолчал, глядя на юную принцессу Арифы.

7

Королева Вечных снегов

Пустошь явно злилась на чужаков, посмевших насмехаться над ней. Небо было затянуто темно-серыми тучами, которые цеплялись за выступы скал и закрывали вершины гор. Колючие льдинки собирались в стаи и разъяренными воронками то и дело окружали путников, но встречали ровное тепло защитной магии и бессильно таяли. Ветер тоскливо выл, заблудившись в каком-то из многочисленных ущелий.

– Кажется, мы разозлили Духов, – насмешливо заметил Карим, когда они, вволю выспавшись и отдохнув в пещере, утром вышли наружу. – Видимо, мы должны были умереть сразу, как пересекли реку.

– Ну, у них еще будет такая возможность, – отозвался Роун, посчитав оставшиеся до инициации дни и неприятно удивившись тому, что их осталось всего пять. – Если через пять дней не вернусь домой или не найду Дар, случится что-то нехорошее.

– С кем? – уточнил Карим, уже предчувствуя, что Роун снова начнет винить себя, судьбу и весь окружающий мир в своих бедах.

– Не знаю, – признался Роун обескураженно. Карим фыркнул. – Ну серьезно, не знаю я! Только так получается, что легенды никогда не врут.

– Только ограниченные люди способны соединять все недосказанности и намеки древних слухов, и на этой основе выдумывать собственные легенды, – возмущенно заявил Карим. – Что, Духи Пустоши лично придут по твою душу, если не найдешь свой Дар?

– А если они решат, что надо напасть на Вангейт за то, что я посмел нарушить их покой?

– А если нет? – Карим остановился, а когда Роун сделал то же самое, больно ткнул его в плечо. – Ты постоянно ищешь мрачную сторону во всем, видишь только потерянные возможности даже в будущем, не желаешь поверить, что способен на большее! Знаешь, на месте Духов я бы точно вытряс твою душу только за то, что ты такой нытик!

– А ты слишком высокомерен, считаешь себя всесильным и злишься, когда тебе говорят правду! – не остался в долгу Роун. – Думал, милостиво придешь сюда, и Пустошь тут же подарит тебе все, что хочешь?

– В отличие от тебя, я точно знаю, как желаемое получить!

Какое-то время оба принца стояли друг напротив друга, хмуря брови и метая молнии из глаз. Первым эпичности момента не выдержал Роун: фыркнул и разразился смехом, указывая пальцем на кузена:

– Ты бы себя видел сейчас! Надулся, как воздушный шар, наполненный гонором!

– Выскочка, – Карим все еще пытался казаться раздраженным, но не смог долго сдерживаться и тоже засмеялся.

Роун был рад, что кузен, казавшийся сначала высокомерным недотрогой, оттаял и оказался верным товарищем. Возможно, виновата была магия крови, но у Роуна появилось и крепло чувство, что он знает Карима очень долго – как Бранда, например. И может поделиться тем, что на душе. Карим мог быть язвительным, раздраженным, надменным, но тем не менее, терпеливо выслушивал все и давал совет. Или выволочку, если ему казалось, что Роун порет чушь. Особенно его бесило яростное нежелание Роуна признать, что судьбу человека творит во многом он сам, а не вездесущие Духи. В этом вопросе мнение кузенов различалось и было основным источником их споров.

– И как именно ты собираешься получить то, что хочешь? – спросил Роун, когда они наконец успокоились. – Мы как-то обошли эту тему.

– Вот если ты сейчас опять начнешь ныть, что у нас не получится… – Карим предостерегающе посмотрел на кузена. Роун скорчил гримасу:

– Убедил: если мне не понравится то, что ты скажешь, я просто дам тебе в твой аристократичный нос.

Карима эта угроза, кажется, не впечатлила совсем, но кулак кузену он все-таки показал. Потом стал серьезным, помолчал и негромко проговорил:

– Мне нужно найти Королеву Вечных снегов.

Роун ошеломленно смотрел на него, даже не замечая, что снежная буря тоже притихла. Карим выглядел настроенным решительно, и Роун мрачно подумал, что кузен не отступится от своего решения, каким бы странным оно ни было.

– Мне надо было ожидать чего-то в этом роде, – обреченно отозвался он наконец, вздохнул. – С твоими замашками только так. Сначала ты просто решаешь отправиться в Пустошь, при том, что не можешь пересечь Великую реку без сопровождающего. Потом оказывается, что у тебя нестабильная магия, и ты в любой момент можешь замерзнуть. Потом вдруг ты оказываешься моим кузеном, которого я, наверно, никогда и не видел…

– Видел, – перебил Карим. – Ты приезжал с тетей, когда нам было по одиннадцать. Я этот день надолго запомнил.

– Почему? – Любопытство победило на короткое время. Карим хмыкнул:

– Ну, потому что ты в тот день вздумал из себя короля корчить, я разозлился и стукнул тебя посохом дворцового мага. А ты возьми, да и окаменей. Ох, как меня тогда побили… Неделю сидеть не мог, и все тебя добрым словом вспоминал.

– Так, погоди. А я почему этого не помню? – нахмурился Роун.

– Потому что колдовство еще и памяти на какое-то время лишало.

– Так, не сбивай с мысли! – спохватился Роун. – Я еще не закончил. Как ты мог отправиться в Пустошь без точного плана?

– А что, у кого-то из ваших охотников можно было и точную карту купить? – язвительно поинтересовался Карим. – Я-то думал, они максимум до Третьей развилки доходили. А от нее до Скалистого, как видно на магических картах, еще далеко. Так что тут ты перегибаешь палку, кузен. Я вполне точно знал, куда идти.

– Но мне сказать забыл!

– Так это потому, что ты был занят только собой, не помнишь? Все искал оправдания да бесился, – Карим оставался спокоен, и это еще больше раздражало Роуна, который чувствовал себя нашкодившим ребенком. – Теперь ты все знаешь.

– И совсем не считаю, что это хорошая идея, – пробурчал Роун, наморщил лоб. – Королева – хозяйка Пустоши. Получается, это она сейчас на нас злится.

– По-моему, она как раз сейчас подслушивает, – заметил Карим спокойно. В самом деле, снежная буря успокоилась, и даже ветер утих. Роун пробормотал:

– Это не очень хорошо, наверно…

– Да все равно, – вызывающе сказал Карим, обращаясь не то к Роуну, не то к Пустоши и Королеве. Сейчас он выглядел настоящим принцем, требующим свое, и Роун невольно восхитился смелостью кузена. – Я пришел не взять что-то, а предложить. От такого не откажется даже она.

– Как будто ты ее знаешь!

– Опять ты бурчишь, – заметил Карим. Но вместо того, чтобы нахмуриться и начать читать нотации, он неожиданно протянул руку и похлопал Роуна по плечу. Потом миролюбиво улыбнулся. – Давай просто делать то, что мы можем. И посмотрим, чего мы добьемся.

Роун невольно засмеялся и кивнул:

– Хорошо, брат. А что, не попросить ли и мне у Королевы чего-нибудь?

– Мыслишь в правильном направлении, – одобрил Карим. Роуну эти слова были приятны, и он в очередной раз порадовался, что Пустошь уже подарила ему такого кузена.

И пусть Королева злится, сколько хочет.

– Магические карты могут и соврать, – заметил он спустя некоторое время. Карим возражать не стал:

– Могут, конечно. Тем более, что магия Пустоши настолько мощная. Чувствуешь давление?

Роун прислушался к собственным ощущениям. Действительно, Пустошь словно давила, испытывала на прочность, и чем дальше они отходили от Великой реки, тем сильнее это ощущалось. Он закивал:

– Точно! Как будто пытаешься прорваться в пузырь, который наполнен водой, и тебе все сложнее.

– Магический фон тут – будь здоров, – задумчиво пробормотал Карим, оглядываясь. – Но ничего. В крайнем случае, используем артефакт тетушки.

– В каком это крайнем случае? – захотел узнать Роун. – У тебя что, магия может закончиться?

– Ее могут заблокировать, – серьезно ответил Карим. Выглядел он, несмотря на мрачный прогноз, почти расслабленным, так что Роун решил не беспокоиться раньше времени.

Они уже довольно долго поднимались по узкой тропинке, морщиной прорезавшей заснеженную гору. Лед под ногами неохотно поддавался и трещал; сверху, с уступов, то и дело обваливался снег, разочарованно шипевший при соприкосновении с защитной магией. Вид не менялся: все та же унылая степь внизу, затянутое тучами небо внизу, виляющая тропинка, по которой с трудом идут два человека плечом к плечу.

Усталость навалилась вечером, как-то сразу лишив желания продолжать путь. Ветер усилился, снег валил все гуще, и парни решили остановиться на ночлег в одной из обнаруженных небольших пещер по пути. Установили Завесу, зажгли костер, вытащили припасы и молча поели, после чего Карим вызвался дежурить первым, а благодарный Роун тут же заснул.

…Он не видит лица стоящей у высокого окна женщины, но кожей чувствует исходящий от нее холод и силу. Безмерно уставший, с трудом переводя дыхание, он осторожно опускает на пол товарища, который так и не пришел в себя, и выпрямляется. Меч в руке кажется все тяжелее с каждой секундой, но выронить его значит подписать себе смертный приговор. То же самое случится, если перстень вдруг перестанет работать.

Ее низкий, тягучий голос наполняет сердце холодом:

– Тебе все же удалось добраться до замка.

– Как видишь, – с трудом отзывается он, сосредоточившись на том, чтобы держать меч. Руки дрожат.

Женщина медленно поворачивается к нему и дарит ледяную улыбку, в которой таится обещание скорой смерти:

– Зачем было тратить столько сил? В итоге вы все равно погибнете. Пустошь не терпит чужаков.

– Кому, как не тебе, знать об этом? – насмешливо замечает второй парень. Он с трудом, опираясь о стену, поднимается, тут же хватается за плечо товарища. – Ты ведь тоже чужая, Стейнмунн.

Хозяйка замка, явно пораженная, устремляет горящий взгляд на парня:

– Откуда… откуда ты знаешь? Впрочем, – она быстро возвращает самообладание, – это ничего не значит. Ты унесешь свое знание с собой в могилу.

– Рано радуешься…

…– Стейнмунн!

Она бросает быстрый взгляд – презрительный, морозящий. Осаждает коня, рвущегося в гущу боя, и позволяет всаднику догнать ее. Впрочем, как только он оказывается рядом, снова бросается вперед. Ее ждет битва.

– Стейнмунн, постой! Твой отец…

– Нет у меня отца! – яростно кричит она. – Нет – после того, что он задумал!

– Ты принцесса!

– Я – Королева вечных снегов! – она смотрит на королевского советника взглядом, в котором сплавились воедино темный гнев, разочарование, тоска, высокомерие. – Я буду править Пустошью, и чьи-то приказы не имеют значения.

Она уносится вперед – туда, где кипит бой, слышатся крики людей и ржание лошадей, в воздухе витает запах крови и смерти. А советнику остается только беспомощно стоять и смотреть ей вслед.

…– Ты выйдешь за него замуж, и точка! – Король разгневан, как никогда раньше, и не скрывает этого. Он смотрит на непослушную дочь, посмевшую не согласиться с его решением, а та кусает губы и сжимает пальцы, отвечая ненавидящим взглядом. – Ты – принцесса, и твои желания совершенно не важны, когда дело касается государственных дел.

– Отец!

– Не смей перечить! – прерывает он. – Не смей больше никогда перебивать меня на глазах у послов или советников. Никогда не забывай свое место.

Ее губы дрожат, но она берет себя в руки и высокомерно кивает:

– Как пожелаешь, мой король.

– Роун!

Сновидения не хотели его отпускать, оплетали диким плющом, притягивали.

– Роун, просыпайся!

Чьи-то голоса шептали, зачаровывали, обволакивали, совершенно лишая воли… но стоило только кому-то хорошенько потрясти его за плечи, морок улетучился. Роун распахнул глаза, уставился на Карима с непониманием:

– А что…

– Нас атакуют, ваше высочество! – Карим выглядел разозленным. Он помог Роуну подняться, ткнул пальцем в сторону мерцающего щита.

На них надвигалась беснующаяся толпа гоблинов. Тех самых, что жили в сказках и легендах: низкорослые, широкоплечие, с длинными руками и светло-зеленой кожей. Их было не меньше нескольких десятков, и каждый был вооружен кривой саблей или коротким мечом. Черные глаза смотрели с ненавистью и вожделением. Роуна передернуло, когда он представил, что могут сделать острые зубы и когти, и он покрепче схватил меч.

– Защита выдержит, – не слишком уверенно сказал он. Карим мрачно заявил:

– Что-то быстро ты стал забывать уроки Пустоши. Скамер был один, а их под сотню, а то и больше. Если прорвутся, нам их не сдержать. Нет у нас такого магического резерва.

Роун посмотрел назад, пытаясь найти выход. Гоблины уже подбирались к самой защитной Завесе, скалясь и размахивая оружием. Однако большинство из них подходили спереди и с двух сторон, а вот за спиной у парней еще оставался довольно широкий проход. Роун похлопал Карима по плечу, показал назад:

– Давай отступим вон туда. Можем подняться по тропинке, да и сдерживать натиск там будет проще.

Карим согласно кивнул. Роун секунду колебался, не следует ли усилить защитное поле там же, где оно сейчас, или лучше будет подтянуть его ближе. Он решил оставить все, как есть.

Оба начали отступать к тропинке, не ослабляя внимания. Гоблины все так же шли вперед, окружая их, однако вскоре тропинка стала настолько узкой, что стражам Пустоши пришлось толкаться и идти по двое.

Карим показал наверх:

– Они могут и оттуда напасть.

– Как думаешь, мы уже близко? – Роун шел первым, с некоторой тревогой отмечая, что путь подозрительно чист. – Ну, к ее замку?

– Стейнмунн, – пробормотал Карим. – Да, наверно.

– Ты тоже видел? – Роун посмотрел на него. Карим недоуменно нахмурился. – Сон?

– В отличие от тебя, я не спал.

– Откуда тогда знаешь ее имя?

Карим выглядел почти растерянным:

– Я не знаю.

– Даже северяне зовут ее только Королевой…

– Хватит уже ее призывать! – рассердился Карим. – Тебя сейчас должно волновать, как отбиться от толпы гоблинов, которые мечтают порвать нас на куски!

Действительно, идущие за ними гоблины совсем не скрывали своих намерений, кровожадно скаля зубы. Они то и дело принимались что-то вопить, и этот вопль сразу же подхватывала вся группа. Эхо услужливо дробило крики, разнося их по горным ущельям, отчего казалось, что гоблинов тысячи и тысячи.

Роун смутно себе представлял, что они с Каримом собираются делать, добравшись до замка Королевы. Если гоблины и правда стражи замка, то вряд ли они пропустят незваных гостей. Так что еще вопрос, не идут ли они прямо сейчас в ловушку, из которой уже не выбраться?

С другой стороны, куда еще податься? Пустошь – владения Королевы, куда ни иди, везде ее глаза и уши. А в своем замке она, может быть, даже и не ждет гостей.

Роуну внезапно очень захотелось вернуться домой, и пусть бы все шло, как раньше, пусть бы он даже оставался не Одаренным, даже не принцем – все лучше, чем эта тоскливая вечная непогода, неопределенность, страх смерти от когтей или сабли зеленокожих гоблинов, что шли за ними, не сводя жадных глаз с добычи…