Маргарита Головкова
Дай нам Бог
Не понимая, у кого просить защиты, я подняла глаза к небу. К моему изумлению, солнце уже было закрыто тучами. Поднявшийся сильный ветер стал бесцеремонно трепать мои волосы. Когда же на лицо упало несколько редких холодных капель, я решила не испытывать судьбу; и поспешила на пароход.
…Вскоре мы благополучно прибыли в город Мышкин. Там я как-то совсем расклеилась. На душе было муторно. Угнетало то, что это была последняя остановка – после неё пароход поворачивал назад, в Москву, а там меня ждала наша с мужем квартира с той же мебелью, но без любимого; те же улицы, дороги, люди, но… без него.
Итак, в Мышкине пассажиров разделили на группы, и я смогла отдохнуть от угнетающих меня взглядов. Скажу тебе по секрету – я очень брезгливо отношусь к мышам. Когда вижу живую мышь, то визжу так, что пугаю всех, кто находится в тот момент со мной рядом. И никакая легенда о доброй мышке не могла поменять моего отношения к ним. Так что, ни о каких сувенирах с изображением этого существа речи быть не могло и я…– оборвав себя на полуслове, Лариса Валентиновна, смущенно улыбнулась и, порозовев лицом, проговорила: – Я опять отвлеклась. В общем… дальше и рассказывать – то особенно нечего, – уставившись на цветы, дразнящие своей яркой красотой, с загадочной улыбкой изрекла бывшая учительница и умолкла.
Калерия, только что со слезами на глазах слушавшая исповедь истерзан-
ной горем женщины, от удивления высоко подняла брови, поразившись тому, как круто изменилось выражение лица Ларисы Валентиновны. Теперь перед ней сидела спокойная, всё понимающая классная руководительница, которую любили все ученики. Лера же, разом утратив присущую ей сообразительность, широко открытыми глазами полными непонимания смотрела на неё, не отводя взгляда.
Осознав её растерянность, рассказчица, чуть заметно усмехнувшись краешком губ, вновь продолжила говорить, круто поменяв тему, тем самым сильно удивив бывшую ученицу.
Она стала вспоминать совсем о другом человеке и разговоре с ним. Этим человеком оказалась её пожилая соседка по столу. А разговор с ней состоялся в городе Мышкине, когда они оказались рядом в пешей экскурсии по городу.
«Ольга Ильинична, – повествовала Лариса Валентиновна тихим грудным голосом,– устав от долгой ходьбы и жаркого солнца, крепко держащего всех нас в своих жгучих объятиях, стала спотыкаться и замедлять шаг. Тогда я взяла её под руку и предложила присоединиться к экскурсантам, когда они повернут назад.
Обнаружив пустую лавочку под раскидистым деревом, такую же, как и эта (Лариса Валентиновна похлопала рукой по лавочке, на которой они сидели), и решили ждать своих именно там. Ольга Ильинична поначалу чувствовала неловкость (как мне казалось) от того, что лишает меня интересной экскурсии. Но сдалась, когда я с честными глазами заверила, что здесь уже была и всё видела, а сейчас и сама очень устала.
Скользнув по моему лицу быстрым, всё постигающим взглядом, бывшая фельдшерица (так в первый день знакомства представилась Ольга Ильинична) согласно кивнула. А мне вдруг пришло в голову, что соседка ничуть не устала, и идти ей было легко, но зачем-то ей непременно понадобилось поговорить со мной. Позже моя догадка подтвердилась.
Некоторое время мы молча отдыхали, радуясь большому старому дереву, закрывающему нас от палящих лучей солнца. Это благостное молчание первой прервала Ольга Ильинична:
– Знаете что, Лариса… Я могу вас так называть? – начала женщина таким
тоном, что мне подумалось, что она видит во мне не педагога со стажем, а сопливую курсистку. Себя же мнит человеком, прошедшим все свои жизненные университеты. Обижаться я не стала (у всех есть свои причуды) и кивком головы выразила своё согласие.
Ольга Ильинична тотчас объяснила причину своей просьбы:
– Я, всё–таки, намного старше вас,– провозгласила она,– 89 лет, знаете ли, это вам не тридцать с хвостиком.
У меня тогда от удивления чуть глаза не вылезли из орбит, потому как
более 60 лет, сидящей рядом со мной даме, трудно было дать.
Ольга Ильинична, видя мои округлившиеся глаза, заговорщицки подмиг-
нула и шепнула мне на ухо: « Прошу вас, никому ни слова».
И мне вновь пришлось согласно кивнуть, так как от изумления у меня
даже голос пропал. А она продолжила говорить: «Мне не нравится, что вы
постоянно грустите. Неужели вы думаете, что наш с вами мир – это есть всё,
что рядом с нами на самом деле? Вы плачете здесь, а ваш муж мучается там.
Я ведь сразу поняла, что вы вдова. Не удивляйтесь. Просто я кое с кем имела
встречу, и они меня многому научили. В общем, не буду сотрясать воздух
пустыми словами, а расскажу вам одну историю, и тогда вам многое станет
понятно. Её мне рассказал сам герой этой истории, за которого я впоследст-
вии и вышла замуж. Начну со свадьбы».
Вероятно, по выражению моего лица она поняла, о чём я подумала, пото-
му как тут же запротестовала: « Нет, нет, не с моей свадьбы». Далее её рас -
сказ протекал спокойно и рассудительно, как тихо журчащий ручеёк.
Если бы рассказывала эту историю я, то мои эмоции зашкаливали бы.
«Вы, как я полагаю, не знаете, что такое деревенская свадьба,– продолжила Ольга Ильинична с обыденной часто звучащей фразы, глядя на меня кофейными глазами. – Это когда гуляет вся деревня, включая стариков и детей. Итак, в один из жарких летних дней случилась такая очередная свадьба у нас в деревне с многообещающим названием «Рассвет». Было шумно, весело, пока пятеро наших молодых деревенских бездельников, изрядно выпив и получив замечания от односельчан за слишком буйное поведение, заскучали и решили покататься на машине. Не на своей – таковой у них ещё не было, но имелась у родного дядьки одного из них. Спрашивать разрешения они не стали. Зная, что ключи хозяин всегда оставляет в машине, сами потихоньку выкатили Жигули со двора. Настроение у парней было приподнятое – и не только от количества уже выпитого спиртного, но и от того, что вместе с приятной прогулкой их ждали ещё три бутылки водки и одна – самогона, которые они утащили с праздничного стола. Незаметно подкрался вечер. Птицы стали готовиться ко сну. Одни заспешили в гнёзда, другие расселись на облюбованные ими ветки деревьев. Где-то пискнула птичка и смолка. Вскоре небо опустело. На нём стали одна за другой появляться яркие звёзды.
Жигули, прозванные в народе «Копейка», на полной скорости мчались по пыльной просёлочной дороге, пролегающей вдоль леса. Вихляя задком, подобно пьяной женщине, возвращающейся с гулянки нетвёрдым шагом, машина заезжала на засеянное поле, безжалостно подминая колёсами несмелые ростки молодой пшеницы. Из её окон, нарушая хрупкую тишину ночи, неслось громкое пение пьяных мужчин, больше похожее на дикие вопли.
В это время старая бездомная вислоухая овчарка по кличке Дези, уснувшая посреди просёлочной дороги, заслышав рёв мотора в столь позднее время, удивленно приподняла голову с повисшими ушами и седыми бровями. В следующую секунду, поджав усеянный колючками репейника хвост, она, собрав все силы, едва не сбитая машиной, отскочила с дороги.
Когда рёв машины стал отдаляться, Дези, дрожа всем телом, чихая от покрывшей её пыли, села на обочину и обиженно завыла, глядя на крупные звёзды на тёмном небе. Она дожила до того времени, когда никто её уже не боялся и не любил. Ей стало казаться, что даже далёкие звёзды, издеваясь над её немощностью, перемигиваются друг с другом, а одна, оторвавшись от них, стала стремительно падать на неё. Яркий луч света, исходящий от падаю- щей звезды, дотянулся до собаки и замер на ней.
Закрыв глаза, псина приготовилась к скорой смерти. Но время шло, и ничего не происходило. Устав ждать, Дези устроилась на краю поля, свер- нувшись калачиком. Её грязного цвета уши, когда-то гордо торчащие вверх на зависть всем собакам, уныло поникли. Согревшись на тёплом, нагретом за день песке, Дези уснула. Во сне овчарка увидела себя молодой и сильной. Она физически ощутила, как грозно лая, легко бежит вровень с едва не задавившей её машиной, пугая обидчиков.
В это время, добавив ещё спиртного, деревенские лоботрясы про – должали свою бесшабашную поездку вдоль леса.
Неожиданно всё вокруг осветилось ярким светом, и с неба – как им показалось – что-то стремительно упало в чащу. Любопытство взяло вверх над страхом перед неизведанным. Оставив машину, дружно, покачиваясь из стороны в сторону и постоянно спотыкаясь, они двинулись в лес.
Выйдя на поляну, замерли: перед ними стоял огромный дом, круглый, как тарелка, светящий яркими огнями. Вдруг к ним потянулся луч. Молодые люди попятились назад. Луч исчез. Стало светло как днём. Парни, плохо соображая, увидели рядом с собой очень высоких приветливых людей. Там были и мужчины, и женщины. Женщины обладали белоснежными лицами, яркими миндалевидными глазами и длинными светлыми густыми волосами.
Один из великанов спросил: не хочет ли кто – нибудь из них полететь на их планету. Говорил с ними чужак, не открывая рта, но они отлично слышали его. В ответ все дружно отрицательно замотали головами. «Не хотите?– усмехнулся он.– Тогда предлагаю выбрать себе невесту, и она останется здесь, с вами».
Парни оцепенели от такого предложения. «Девушки у вас, конечно, очень красивые,– ответил за всех самый храбрый из них – демобилизованный солдат – черноглазый парень, только как два дня назад вернувшийся из армии, – но, как я понимаю, вы слышите наши мысли. Какая же это будет жизнь, если жена будет знать обо всём, что ты думаешь?».
В ответ инопланетяне улыбались, дружески похлопывая парней по плечам.
