Марат Александрович Чернов
Почти всё о зомби
– Ничего, всё в порядке, сейчас мы её замуруем…
– Не в порядке… – сдавленным голосом оборвал его Лембоев. – Зомбак укусил меня за руку, я не успел увернуться!..
– Дружище, только без паники! Ну-ка покажи мне рану, её надо обработать.
Рыжий шагнул к Сильвану, как вдруг тот отшатнулся, отдёрнув раненую руку и прижавшись к стене.
– Нет, остановись! – крикнул он. – Мы оба знаем, что это бесполезно.
На глазах его блеснули слёзы.
– А я рассчитывал, что нашёл себе новый дом… Какое опасное заблуждение, – занять дом, прикончив его прежних хозяев, даже если они достойны только порицания. Так поступают только мародёры, и счастья это не приносит никогда! Мне следовало подумать об этом раньше, а теперь уже поздно.
– Брось, не терзай себя попусту!
Григорий сделал ещё один шаг навстречу скрюченному от страха и бессилия инженеру и выкрикнул почти в ярости:
– И дай мне осмотреть твою руку наконец!
Не ответив, Лембоев опустился на колени, глядя куда-то в сторону на опутанную паутиной стену. Фонарик он также выпустил из рук, и его тонкий луч пронизал тьму душного курятника.
В двери появился запыхавшийся Эрнст с ружьём и большим электро-фонарём в руках и обеспокоенно спросил:
– Что за шум?
Видимо, он быстро понял, что случилось, заметив обезглавленное тело шатуна. Когда же взгляд Эрнста остановился на кровоточащей ране на руке своего друга, лицо его побледнело. Он переглянулся с Рыжим, и тот быстро кивнул, скорбно опустив взор.
– Эй, приятель! – с деланным смехом окликнул Лембоева Эрнст. – Кончай грустить, сейчас мы разберёмся с твоей царапиной.
Сильван поднял на него опустошённые глаза и грустно улыбнулся, устало промолвив:
– Ах, это ты!.. Ты мне уже однажды очень помог, поможешь мне ещё раз, верно? Она ждёт меня… там, моя милая, моя Лиза. И скоро мы встретимся. Запомни лишь одно, это место не принесёт вам счастья. Послушайтесь моего совета, уходите отсюда!
– Конечно уйдём, когда вылечишь свою руку, – бодро ответил Эрнст. – Вот тогда все вместе и уйдём.
В ответ донёсся только глухой стон Лембоева. Он опустил голову, заслоняя рукой глаза от яркого света. Это было похоже на один из признаков заражения. Порой зомби-вирус поражал инфицированного в считанные минуты, под влиянием жуткой инфекции их глаза изменялись в первую очередь, – видимо, эти перемены сопровождались невыносимой болью, которую усиливал даже слабый свет. Так или иначе, в первые секунды этих метаморфоз заражённые старались укрыться от света в темноте, хотя после полного обращения в монстров, казалось, больше не испытывали ничего, кроме голода и неистовой ярости.
Внезапно Сильвана несколько раз передёрнуло в сильных конвульсиях, он попытался встать с колен и поднять голову, но Эрнст специально навёл на него широкий луч фонаря, словно рассчитывая, что это замедлит процесс заражения. Лембоев, всё ещё прикрывая лицо рукой, встал на ноги и зарычал, словно какой-то дикий зверь. В свете фонаря стали видны его бешеные глаза, в которых затаилась неукротимая дьявольская злоба. Он осклабился подобно хищнику, показав ряд ровных зубов, из его глотки снова вырвался звериный рык, ещё более устрашающий и громкий.
Эрнст быстро взглянул на Рыжего и бросил:
– Чего стоишь?
– А что мне делать? – жалобно отозвался Григорий.
Выругавшись, Эрнст вырвал у него из рук топор, сунув ему взамен свой фонарь и ружьё, метнулся к Сильвану, замахнулся и обрушил на него со всей силы тяжёлое холодное орудие. Первый же удар оказался как нельзя более точен, и топор начисто снёс голову Лембоеву, который за несколько минут до этого тем же способом утихомирил прокравшегося через лисью нору шатуна. Теперь головы их обоих лежали недалеко друг от друга, глядя одинаковыми жёлтыми стеклянными глазами в пустоту.
Клоун в изумлении посмотрел на Эрнста. Тот выглядел отнюдь не уверенным в себе истребителем зомби, а скорее потерянным, уставшим палачом, опиравшимся на окровавленный топор, как на инвалидную трость.
– Пошли, выпьем, – сказал он Рыжему и, не дождавшись ответа, скрылся в направлении харчевни.
Параграф 26. Авангард и арьергард.
Если у вас нет другой возможности, кроме как вступить в открытую схватку с шатунами (см. параграф 23), лучше действовать не в одиночку, а сообща (см. параграф 22). Будьте мобильней, не останавливаясь на достигнутом, поскольку даже самый роскошный гипермаркет однажды превратится в руины. Найдите симбионтов, группу надёжных соратников из нескольких крепких человек. Действуя в мобильной группе, можно успешно противодействовать атакам упырей, пополнять запасы продовольствия, арсенал оружия и боеснарядов. Отныне это – ваш авангард. Найдите ампутантов, способных отвлечь внимание зомби от преданных симбионтов. Это – ваш арьергард. Помните, что ампутантов, способных помочь вам в арьергарде, также можно сделать из симбионтов, если последние откажутся быть в авангарде. В этом вам помогут орудия, упомянутые в параграфе 25.
Минувший день прошёл для Кинского как нельзя более познавательно и насыщенно. Начать с того, что после бойни и беспощадного распила зомби-шлюх, его повысили в звании от простого рядового наёмника до командира боевого расчёта, состоявшего из двух пьяных в дребадан молодых бойцов. По заверению капитана Крылова, это и был его минометный расчёт, однако самого миномёта в тот день Антон так и не увидел. Бойцы заикались, мычали что-то нечленораздельное, упорно отказываясь признаваться, куда пропал миномёт со всем снаряжением, и Кинский в итоге послал их к чёрту. Заглянув на оружейный склад, он обменял свой единственный трофей, пятерню зомби-изгоя на пять магазинов для карабина, как и было обещано алчным капитаном.
– Это ты там устроил резню бензопилой? – ухмыляясь, спросил у него кладовщик, грузный горбатый мужлан, от которого, так же, как и от молодых распущенных бойцов, разило спиртным. – Все о тебе только и говорят: что за новый псих появился? Не обижайся, в нашем достославном Кербере все психи. И я псих, и Крылов псих…
– И комендант ваш тоже псих? – съязвил Кинский.
– Да ты что! – кладовщик испуганно огляделся по сторонам. – Тихо ты! Наш комендант самый лучший, добрый и справедливый. Он нам как отец родной, так что прояви уважение, кретин!
– Ну я-то что, я ничего, – миролюбиво ответил Кинский, забирая боеприпасы, и добавил, понизив голос:
– Слушай, ты тут, наверно, всё и всех знаешь?
– Ну, многих, – гордо ответил кладовщик.
– Не скажешь, что это за бредни ходят насчёт коменданта, будто он не пускает в крепость детей? Неужто правда?
Глянув по сторонам, кладовщик так же тихо ответил:
– Так и есть, не пускает.
– И в чём его проблема?
– Не скажу, в чём и проблема ли это вообще, но знаю лишь то, что слышал от других. Как-то к нам заехал цыганский табор, и одна старая цыганка предсказала ему, что его якобы погубит ребёнок. Вот с тех самых пор наш комендант и запретил пускать за ворота крепости детей.
Кладовщик строго посмотрел на изумлённого Кинского и громко пробасил:
– И если хочешь знать моё мнение, он прав! Он мудрый, честный и справедливый вождь нашей коммуны!
Остаток дня Кинский провёл, созерцая опустевший амфитеатр, построенный вокруг овальной арены, которую приводили в порядок после боя несколько уборщиков. Между высоким бетонным парапетом и первыми рядами зрительских мест вдоль всей арены вела грунтовая дорога, по которой вполне мог проехать большой грузовой автомобиль. Этот трек с заметной проделанной от колёс колеёй, вероятно, предназначавшийся для перевозки каких-то грузов на территории амфитеатра, начинался со стороны предбанника, служившего большой, забитой преимущественно грузовым транспортом, парковкой, где теперь стоял и его зомби-кар и, обогнув арену, заканчивался напротив главных ворот, обычно закрытых на внушительный засов в любое время суток.
Кинский обратил внимание на военный вертолёт, стоявший на здании с плоской крышей, возвышавшейся над местным Колизеем, на которую можно было подняться по высокой винтовой лестнице. Впрочем, Антон не владел навыками управления винтокрылой машиной, и его интерес к этому варианту возможного побега быстро пропал. Тем не менее, мысль о бегстве разгоралась в его мозгу всё сильнее. Он был взбешён барскими замашками местных царьков, равно как и подобострастием их подчинённых (иерархия здесь наблюдалась почище, чем при древних феодалах) и решил сбежать при первом же удобном случае. Прежде чем отправиться на осмотр нижних ярусов крепости, Кинский, будто случайно прогуливаясь мимо своего зомби-кара, закинул в кабину боевые трофеи: карабин с пятью магазинами. Решив, что на этом его рабочий день окончен, он бодро направился следом за всеми местными обитателями, которые с приближением сумерек друг за другом исчезали в зияющем проёме приземистого здания, представлявшего собой подобие контрольно-пропускного пункта, предварявшего доступ к скрытым от стороннего наблюдателя катакомбам города-крепости.
Кербер оказался огромным подземным бункером, вполне отвечая своему мифологическому названию. Бетонные лестницы уводили глубоко вниз, в тускло освещённые электролампами помещения, в которых протекала несколько отличавшаяся от наземной, шумной во время гладиаторских боев, но тихой по их окончании, будничная жизнь. В недрах крепости словно муравьи сновали местные жители, члены коммуны, выполняя свои строго определённые обязанности. Кинскому не понадобилось слишком много времени, чтобы, оказавшись в самом центре этого муравейника, дать определение основной массе здешних обитателей как немногочисленной банде отъявленных головорезов, на которую покорно трудились довольно дисциплинированные рабочие отряды.
Поздно вечером огромное скопление народу, видимо, состоявшее из представителей обеих каст, собралось в гигантской шумной столовой в одном из нижних ярусов подземного муравейника, куда мощной неудержимой волной, состоявшей из проголодавшихся тружеников и рядовых стражей крепости, выкинуло и Кинского. Можно сказать, что столовую ему даже не пришлось искать – его туда внесли.
Антону даже не понадобилось выбирать себе место, его стихийно швырнуло на свободный табурет перед одним из десятков длинных прямоугольных столов. Перед каждым членом коммуны стояла металлическая миска и стакан воды с куском чёрного хлеба. Вид этой общественной столовой, словно сошедшей со страниц антиутопического романа, наводил на мрачные размышления. В спёртом воздухе просторного, но скудно освещённого помещения, нависла тягостная тишина, нарушаемая разве что постукиванием ложек и массовым чавканьем.
Кинский заглянул в свою миску и поморщился при виде бесцветной каши, от которой отдавало резким запахом тухлой рыбы.
– Что это за дрянь? – спросил Антон, слегка толкнув локтем соседа, сухощавого человека лет пятидесяти.
Тот удивлённо покосился на Кинского, но промолчал, быстро заработав своей ложкой, словно испугавшись, что новенький собирается отобрать его порцию. Антон раздражённо оттолкнул от себя миску, сунув полагавшийся ему сухарь из ржаного хлеба себе в карман, залпом выпил свой стакан воды и ещё раз внимательно осмотрел помещение, забитое угрюмым народом и в полутьме казавшееся бескрайним. Он довольно быстро отыскал в серой массе «пожирателей каши» знакомые лица. Не узнать Панка в причудливом тёмном комбинезоне с его копной ультрамариновых волос и умным острым взглядом неутомимого инженера-изобретателя, врача и фармацевта по совместительству среди одетой преимущественно в отрепья толпы мужчин и женщин с одинаковым голодным и усталым выражением лица, было просто невозможно, а рядом с ним оказались и его прежние спутники: Вязов и Цибела. Медиков, с которыми их разлучили накануне, нигде не было видно, – вероятно, для них, как и для всей правящей верхушки, предназначалось другое, более комфортное помещение для столования.
Неожиданно в громкоговоритель, установленный где-то под сводом высокого серого потолка, проревел чей-то громкий спокойный и повелительный голос:
«Граждане нового мира! Помните! Мы в безопасности! Комендант Ломов бдительно следит за спокойствием жителей нашего города. Ни одного случая инфицирования Z-вируса в пределах крепости не зафиксировано. За её пределами опасности также не обнаружено. Комендант Ломов заботится о вашем здоровье и благосостоянии! Приятного аппетита!»
Никто не отреагировал на это, видимо, заранее записанное, известное всем наизусть сообщение, кроме, конечно, нескольких новичков.
«Гнусная ложь! – заметил про себя Кинский. – От начала и до конца. А как же перестрелка в предбаннике? Да и снаружи постоянно бродят шатуны в поиске каких-нибудь лазеек. Комендант промывает мозги своим покорным рабам, втирание очков, иначе это и не назовёшь».
Антон помахал рукой своим знакомым, сидевшим не так далеко, через один стол от него, и Панк радостно махнул ему в ответ. Кинский добродушно похлопал по спине немногословного соседа, поставив перед ним свою миску со словами:
– Продолжай, приятель, забирай и мою порцию, я сегодня не голоден.
– Вы… так добры… так добры, – проговорил незнакомый житель, с жадностью набрасываясь на зловонное содержимое предложенной миски.
– А что, здесь всегда так кормят? – спросил Антон, пытаясь расположить соседа хотя бы к какому-то сбросу полезной информации. – Или сегодня просто рыбный день?
Незнакомец даже не ответил, давясь кашей и напоминая какого-то аутиста, совершенно не оценив сарказм новичка.
Кинский со вздохом встал из-за стола, намереваясь присоединиться к группе своих троих знакомых, как вдруг путь ему преградил рослый охранник.
– В чём дело? – недовольно спросил Антон.
– Ни в чём. Не знаешь порядков, что ли? Вернись на своё место. После ужина – вместе со всеми в Сектор 6, – это прозвучало как приказ.
– А больше ничего не хочешь? – прорычал Кинский с такой яростью, что даже его проголодавшийся сосед перестал чавкать, с изумлением оторвав глаза от миски.
– Не понял, – угрожающе откликнулся амбал, хватаясь за резиновую дубинку, висевшую у него на поясе.
Кинский хотел его просто обойти, но не успел опомниться, как его окружили ещё трое надсмотрщиков, один из которых нацелил на него пистолет.
– Сейчас ты пойдёшь с нами, идиот, – понизив голос, сказал первый соглядатай, помахивая в воздухе дубинкой.
– А если не пойду?
Надсмотрщики удивлённо переглянулись и первый с вызовом ответил:
– Тогда неделя в лазарете, и это в лучшем случае, храбрец!
Судя по решительности на лицах четверых крепышей, Кинский понял, что надо что-то решать, причём очень быстро, когда, казалось бы, из безвыходной ситуации его выручили, как ни странно, зомби. Внезапно в сумрачной глубине столовой раздался чей-то пронзительный крик:
– Заражение! На помощь!..
Этот вопль мгновенно заставил надсмотрщиков забыть последнюю перепалку с наглым новичком и со всех ног броситься на зов о спасении. Помещение огласилось гулом разом охнувшей толпы. Десятки местных жителей, побросав свои ложки и миски, метнулись к выходу, устроив настоящую давку. Кинский был один из немногих, кто в отличие от основной массы бесстрашно направился туда, откуда доносились крики и вскоре увидел в центре столовой на полу инфицированного, ненасытно вгрызавшегося в горло какой-то женщины.
– У нас один… нет, двое заражённых! – прокричал в рацию один из «блюстителей порядка». – В Секторе 5. Просим помощь!
Тот, что был с дубинкой попытался нанести удар своим орудием по голове взбесившегося шатуна, невесть каким образом оказавшегося среди здоровых, но тот проявил поистине дьявольскую сноровку и, увернувшись от удара, вцепился зубами в руку амбала. Выронив дубинку, тот заверещал таким пронзительным фальцетом, который никак не вязался с его атлетической фигурой в военном камуфляже.
– Трое… трое заражённых! – заорал в рацию надсмотрщик.
Кто-то из толпы испуганных гражданских, разбежавшихся в разные стороны подальше от места инцидента, неожиданно крикнул:
– Четверо!
– Ещё один! – панически взвизгнул кто-то, стоявший рядом с ним и, видимо, это была отнюдь не шутка.
Какой-то инфицированный в толпе с нечеловеческим яростным воплем набросился на новую жертву, со скоростью взбесившейся гориллы перескочил на следующую и в течение нескольких секунд, видимо, укусил или поцарапал ещё несколько бедняг, случайно оказавшихся поблизости и, совершенно определённо, теперь присоединившихся к группе риска.
Очаг заражения грозил разрастись со сверхъестественной скоростью, что вызвало настоящую панику.
– Красная опасность! – проревел в рацию надсмотрщик. – Скорее к нам с огнемётами! Быстро!..– Он не договорил, когда ещё один инфицированный выбил рацию у него из руки, впившись зубами в его запястье.
Спустя минуту несколько солдат с трудом протиснулись через давку у входа в столовую с огнемётами и визжащими бензопилами, однако встали в растерянности, не понимая, где зомби, поскольку испуганные, душераздирающие крики доносились теперь со всех сторон. Опрокидывая столы и стулья, гражданские рвались к выходу, бросаясь друг на друга хотя бы для того, чтобы пробить себе дорогу, хотя заражённые могли быть теперь и среди них. Собравшись в плотную группу, бойцы в панике начали палить из огнемётов в разные стороны, во всех гражданских без разбору. В какой-то момент в столовой стало светло как днём из-за ярких вспышек пламени. Амбал, угрожавший Кинскому дубинкой, при виде соратника с бензопилой, вперив в него умоляющий, пока ещё осознанный взгляд, направился прямо к нему и спустя мгновение повис на полотне пронзительно визжащей пилы, пробурившей его насквозь.
Кинский случайно столкнулся с троицей своих знакомых, которые до сих пор держались вместе. Он буквально за шиворот притянул их к себе и проорал сквозь рёв обезумевшей от ужаса толпы:
– Никто не ранен?
– Нет, – крикнул в ответ Панк, – только Цибелу зацепили табуреткой по башке.
– Это ничего, – простонала девушка, держась за ушибленную голову, – я в норме.
– Ну, конечно, по сравнению с зомбарями точно! У меня есть план, все за мной. Встретимся в предбаннике у зомби-кара!
В следующий момент его сбил с ног кто-то из солдат, также в панике пробивавший себе путь к выходу при помощи локтей. Кинский узнал в нём одного из соглядатаев, который целился в него пистолетом незадолго до вспышки заражения, догнал его и со всей силы влепил ему наотмашь кулаком по уху, опрокинув на пол. В следующий момент, он отобрал у него пистолет и, напоследок наскоро отбив на его спине чечётку подошвами своих ботинок, устремился к выходу. Антон потерял из виду своих новых друзей, но в данный момент его это совершенно не волновало. Без зазрения совести раздавая крепкие тумаки рукоятью пистолета и расталкивая всех, кого мог в стороны, он упорно пробивался к выходу из столовой.
Спустя некоторое время эта поставленная перед самим собой сверхзадача, не в последнюю очередь благодаря тому, что пришлось буквально пройти по головам нескольких надсмотрщиков, обронивших свои огнемёты и бензопилы, наконец ему удалась, и он устремился наверх к предбаннику и главным воротам крепости.
Здесь он столкнулся с только что поднявшимися на подъёмнике тремя медиками, которые в удивлении озирались по сторонам, не понимая причину столпотворения, но, судя по их виду, были вполне этому рады. Шумиха, толкотня и давка их вполне устраивали, и первый же вопрос от Кинского, разумеется, сразу нашёл отклик в их сердцах.
– Мы делаем ноги! – бросил он им. – Хотите с нами?
– Без проблем! – с радостью откликнулся Стаменов.
Оглянувшись, он увидел доктора Блума, оставшегося позади орущей толпы и прощально помахавшего им рукой. Он что-то прокричал, но Игорь не разобрал, что именно. Впрочем, всё было написано на лице старика. Тот не собирался уходить вместе с ними, но всем своим видом пожелал Стаменову и его ассистентке удачи на пути к исполнению их великой и необходимой, по его мнению, миссии.
Схватив Иветту за руку, Игорь бросился следом за Кинским, стараясь не потерять его из виду. В сумерках, окутывавших город-крепость и амфитеатр, казавшийся в полутьме каким-то нелепым скальным нагромождением, они бросились со всех ног в направлении главных ворот и пересекли это расстояние незаметно в течение нескольких минут, будто в сапогах-скороходах. За ними едва поспевали Панк, Вязов и Цибела.
Кинский первым вбежал на парковку и устремился к зомби-кару, как вдруг столкнулся с капитаном Крыловым, сжимавшим в руках АК-74.
– В чём дело, солдат? – смерив его суровым взором, спросил он.
– Красная опасность, капитан!
– Доложите по уставу!
– Так точно, товарищ капитан! Красная опасность! Разрешите проявить инициативу!
– Уточните!
Размахнувшись, Кинский заехал рукоятью пистолета капитану по физиономии с такой «пролетарской» мощью, какую только смог собрать в кулак со всей клокочущей ненавистью к капитанам, генералам и комендантам всех крепостей, построенных когда бы то ни было на развалинах Армагеддона, и силы этого удара хватило, чтобы Крылов пролежал в блаженном неведении о бушующей красной опасности до самого рассвета. Автомат капитана перешёл в дальнейшее пользование подоспевшего Стаменова, а Кинский запрыгнул на водительское сиденье зомби-кара. К счастью, ключи зажигания были ещё в гнезде, и водитель завёл мотор с полоборота.
В свете включённых фар метнулись несколько летучих мышей, казалось, перепуганных не меньше, чем люди, разбегавшиеся по всему амфитеатру в поисках спасения. Однако судя по всему, зомби становилось всё больше, они проявляли чудеса скорости и ловкости, быстро находя себе новых жертв, и заражение грозило перейти в неудержимую локальную катастрофу. Всё шло к неумолимому и очевидному падению Кербера, казавшегося несокрушимой цитаделью и надёжным оплотом выживших ещё совсем недавно.
Кинский дождался, пока в зомби-кар не залезут все беглецы и, закрыв за ними дверь, быстро разъяснил всем свою идею:
– Итак, вот мы и снова вместе, мои дорогие! Суть дела такова: местные в панике, но ворота закрыты, и нам их никто не откроет, они под охраной таких отпетых ухарей, что вступать с ними в перестрелку более чем бессмысленно. Но у нас есть шанс. Надеюсь на этот склеп на колёсах, который нам поможет вырваться из этой нехилой заварухи, – Антон ласково погладил по освещённой индикаторами приборной панели. – Ты ведь нас не подведёшь, верно?..
Кинский нажал на газ и начал медленно выруливать к арке, которая вела с парковки в сторону амфитеатра.
– Вокруг арены проложена дорога, – прокомментировал водитель. – Нам не проехать через бронированные ворота на тихой скорости, но у этого железного корыта мощный движок и убойный метельник, мы разгонимся вокруг арены так быстро, как только можно, и на полном ходу врежемся в ворота.
Цибела охнула, едва не упав на руки не менее ошарашенного Панка.
– Да это же безумие, – пробормотал Стаменов.
– Конечно! – согласился Кинский, выезжая на грунтовую дорогу, тянувшуюся вдоль парапета. – Поэтому советую всем занять свои места и пристегнуться ремнями безопасности, конечно, если они тут есть. Держитесь, ребята!
Антон захохотал, вцепившись в баранку обеими руками и втопив педаль газа до упора. Зомби-кар, пыхтя и ревя, разгонялся подобно старому локомотиву на современной железнодорожной колее – медленно, но уверенно и неотвратимо. Обогнув арену, машина разогналась до внушительной скорости, когда впереди замаячили закрытые ворота Кербера. Сверху со смотровых вышек прогремели очереди из пулемётов и несколько достигших цели пуль проделали небольшие бреши в крыше, едва не задев вцепившихся в поручни пассажиров, но ревущую бронированную машину было уже не остановить. Неудержимо и легко, словно танк, она пробила ворота и вырвалась на волю, вылетев в бескрайнюю сумрачную степь.
