Мара Кроу
Ноосфера
Часть 12. Цвет надежды
Пока он ехал, смотря в окно на привычно серый город, он злился. Всю дорогу нервно сжимал челюсти до боли в зубах. Злился и когда поднимался на лифте на этаж лаборатории, и когда проходил стойку администратора.
– Алекс, я кажется поняла, – в него чуть не влетела Алания, улыбалась, – мы все это время обращали внимание совсем не на то.
Злость отступила. Алекс выдохнул, улыбнулся в ответ.
– И тебе привет, – они двинулись в сторону лаборатории.
– Сегодня проверим, и если предположение верное, то… – Алания выдохнула, – не буду загадывать.
Едва дверь третьей лаборатории открылась, в нос ударил стойкий аромат Агатова. Он сидел за столом, читая дневник Алекса и делая пометки в рядом лежащих бумагах.
– О, наконец-то наш ценный испытуемый прибыл, – доктор широко улыбнулся.
Алекс изобразил подобие улыбки и кивнул в знак приветствия.
– Мы готовы начать? – Спросил то ли у Алекса, то ли у Алании. – Вы ужинали, Алекс?
Алекс мотнул головой. Доктор был бы в бешенстве, если бы узнал, что он не только не ужинал, но и не обедал. И завтрак пропустил. Все, что было в его сегодняшнем рационе – с десяток кружек чая и печенье. Агатов нервно выдохнул, что-то набрал в телефоне, буркнул, что сейчас что-нибудь принесут.
Алекс сел на край кровати. Окинул себя взглядом, вспомнив, что приехал сюда в чем был – в домашних штанах и растянутой футболке. Подвернул край футболки вовнутрь, чтобы скрыть небольшую дырку, оставленную Феликсом.
Алания о чем-то говорила с Агатовым – оживленно. Она сейчас в принципе выглядела такой живой, более… цветной. Будто это была совсем не та Алания, с которой он познакомился несколько дней назад. Кажется, ее образ окрасила надежда: она читалась во взгляде, в ее эмоциях, мимике. Появилась даже жестикуляция.
– Алания, вы говорили, что вы что-то поняли, – привлек к себе внимание Алекс, – поделитесь?
– Вы вряд ли что-то разберете, но в общих чертах – да, – кивнула девушка. – Помните, я просила вас записать, о чем вы думали? В тот момент я заметила изменения тета-волн, тех, что преобладают во время фазы сновидений и при медитации. Я сравнила их с теми, что были во время сна с удачно полученным доступом – они практически идентичны.
В дверь постучали, и вошла работница, принесшая на подносе ужин. Алания перехватила его, поставила на небольшой столик на колесах и подвинула к Алексу. Пока он расправлялся с легким ужином, Алания продолжала:
– Мы не выделяли их, потому что считали, что достаточно просто держать активность с большим процентом тета-волн, корректировали дельта, чтобы не дать мозгу погрузиться в глубокий сон без сновидений. Думали, что дело именно в них, в дельта, регулировали их процент. Мы предполагаем, что дело все же в определенной частоте тета-волн, а не просто в состоянии поверхностного сна. Сегодня попробуем подтвердить это предположение на других испытуемых.
– А как-то влияет их частота на то, смотрю я как сторонний наблюдатель или являюсь участником? – Алекс из объяснений Алании понял чуть больше, чем ничего, но решил поддержать беседу.
– Полагаю, что да. Но, как я говорила, мы воздействовали на дельта-волны, поэтому нужные частоты по итогу разнились. Думаю, у вас просто есть склонность погружаться в это состояние, поэтому так или иначе срабатывало во всех случаях.
– Попробуйте воспроизвести так, чтобы сегодня я был участником, – задумчиво произнес Алекс.
– Хорошо, – кивнула Алания, – но, знаете, Алекс, если у нас получится… когда у нас получится, вам больше не нужно будет приезжать сюда. Дальнейшая стимуляция может привести к побочным эффектам.
Алекс молча жевал рис с овощами. Ему не хотелось рассказывать, что сегодня он писал в этом самом состоянии подключения к ноосфере. Когда все закончится, он снова станет просто Алексом, а не «ценным испытуемым». Он перевел взгляд на Аланию, она будто светилась. Ему было тяжело принять тот факт, что это, возможно, последняя ночь, когда он видит ее такой – идеально цветной.
Часть 13. Горечь победы
Руки предательски дрожали, пока она вводила сумму счета на своем браслете. Протянула руку, и клиентка – миловидная девушка около двадцати лет, – приложила свой браслет для оплаты. Селения смотрела в окно на проходящих мимо людей – вероятно, следующих клиентов кафе. С облегчением выдохнула, когда они прошли мимо. Аппарат издал подтверждающий писк.
– Хорошего дня, приходите еще, – улыбнулась Селения, пряча неуемно дрожащие руки за спину.
– И вам хорошего дня, – улыбнулась клиентка в ответ и ушла.
Селения спешно прибралась на столе и зашла в подсобку – в это время кафе обычно пустовало. Набрала сообщение Адаму, задержала дыхание. Выдохнула, когда получила ответное: «Все отлично, данные у нас». Вот и все, теперь она – официально преступница. И теперь на следующей встрече она познакомится с остальными такими же преступниками.
Благодаря ей Адам получил доступ ко всем данным этой девушки: а ведь она даже чаевые попросила в счет включить. Селения нервно прохрустела суставами пальцев. Соучастница. Сколько там дают за распространение вирусного ПО? А за сбор данных? В любом случае, теперь она не может донести на них, потому что сама – часть этой… группы. Селения спрашивала о том, зачем это нужно и что даст, но ей не ответили – не доверяли. Доверятся ли теперь?
– Селения, – в дверь забарабанили, – за отсидку в подсобке денег не плачу, давай выходи.
Она оправила фартук, поправила волосы, вдохнула-выдохнула, чтобы успокоиться, и вышла. Кафе по-прежнему пустовало. Селения оперлась о стойку, чтобы видеть, если кто-то зайдет. Мысленно отправляла запросы во Вселенную, чтобы никто не пришел. Хотя, вероятно, к концу смены у Адама будет около сотни данных.
Колокольчик над дверью звякнул, оповестив о приходе нового клиента. Селения взяла меню со стойки, едва не подпрыгнула, встретившись взглядами с Лили.
– О, сегодня твоя смена! – Подруга как всегда широко улыбалась, – пусто так. Поболтать, наверное, даже сможем, да?
Она щебетала, почти вприпрыжку направляясь к столику у окна. Селения натянула улыбку, подошла к ней, положив меню.
– Да в общем-то сейчас почти всегда моя смена, – Селения усмехнулась.
– О, поэтому ты звонить перестала? – Лили по-детски надула губы, придвигая к себе хлипкое меню.
– У нас всего два перерыва по полчаса, – кивнула Сель. Огляделась, чтобы удостовериться, что начальница ее не видит, присела напротив подруги.
– Как мама?
– Стабильно, но в сознание не приходит. Врачи опасаются давать прогнозы, но пока состояние удовлетворительное.
– Ну это же хорошо? Лучше, чем было?
– Да, – улыбнулась, спросила, желая быстрее уйти от этой темы, – а у тебя как дела?
– Думала ты не спросишь, – Лили прикусила губу, сдерживая улыбку.
И дальше последовал краткий, но весьма красочный рассказ о ее новом парне. У кого-то было время даже на такие вещи, как отношения. Селения слушала вполуха, периодически поглядывая в сторону кабинета начальницы.
– Наверное, я должна что-то заказать, да? – Прервалась Лили, – тут есть что-то, что не готовится во фритюре? О, нашла, – она ткнула на салат, – вот это и молочный коктейль с клубникой.
– Салат с картофелем пай, – хихикнула Селения, – который готовится во фритюре.
– Это самое здоровое из всего, что у вас есть, – Лили хмыкнула, закатив глаза.
Селения записала заказ, унесла его на кухню и вернулась к подруге. Лили заерзала на диванчике, как-то по-хитрому улыбнувшись.
– Ну а у тебя? Неужели ледяная леди никого не нашла?
– Да я же все время на работе, – Сель вздохнула. Лили спрашивала об этом всегда, если они долго не выходили на связь. Вероятно, думала, что в этом причина, что у Селении нет времени на общение с ней.
– Ну, ты рассказывала, что у вас все повара – парни, – Лили улыбнулась, прищурившись.
– Так и вижу себя в объятиях сального Джека.
Девушки рассмеялись. Притихли, когда с кухни прокричали, что заказ готов. В кафе вошли новые клиенты, и у Сель больше не было возможности болтать с Лили. После оплаты Адам получит доступ и к ее данным – от этого на душе было паршиво.
– Алекс, просыпайтесь, – женский голос: незнакомый, неправильный, звучащий будто ниоткуда и отовсюду одновременно.
Селения продолжала работать. Прислушалась – лишь тихие переговоры клиентов, пришедших в кафе на обед, шум машин за окном, возня на кухне. Показалось?
– Алекс… – будто шелест.
Браслет издал писк, подтверждая, что оплата прошла успешно. «А с ней и данные»: грустно усмехнулась про себя Селения. Лили попрощалась, обещая, что зайдет на днях.
Селения провалилась в темноту. Чувствовала, как болят ноги, как мелкая дрожь проходит по рукам. Запах: необычный, странный. Чей-то парфюм? Приятный. В Полярисе парфюмом пользовались лишь те, кто мог себе его позволить: состоятельные граждане, члены совета…
– Алекс, наконец-то, – Алания склонилась над ним, смотрела взволнованно, – уже почти полдень.
Тело болело так, будто он всю ночь работал. Возможно, потому что так оно и было? Он нехотя сел, и Алания принялась снимать с него датчики.
– У нас получилось, – Алекс перевел взгляд в сторону голоса. Агатов улыбался – победно.
До Алекса не сразу дошел смысл его слов. Он растер ладонями лицо, прогоняя остатки сонливости, буркнул:
– Я рад, – только в голосе радости не было. Больше он им был не нужен.
– Теперь предстоит организация более масштабного исследования, – Алания улыбалась, но в ее голосе тоже не было ни капли радости, даже облегчения.
– Я могу больше не приезжать? – Снова посмотрел на Агатова, тот кивнул.
– Вам уже рассчитали вознаграждение, подойдете к стойке администрации. Я пойду подготовлю бумаги, – он двинулся к выходу. – До вечера, Алания.
– До вечера, – буркнула та, садясь на стул рядом с кроватью.
– Почему мне кажется, что вы расстроены? – Алекс усмехнулся.
– Просто устала, – она натянуто улыбнулась, – с чего бы мне расстраиваться? Мы работали над этим несколько лет, и вот наконец-то пришли к какому-то результату.
– Знаете, у меня такое бывает довольно часто, – Алекс откинул голову, прикрыл глаза, – когда ты идешь к цели, тебя это так зажигает… но, когда ты ее достигаешь, остается лишь пустота и непонимание, что делать дальше. Краткосрочная радость сменяется апатией: теперь тебе нужна цель пожирнее, чтобы получить нужную дозу удовольствия. И ты просто в ступоре из-за того, что нет подходящей. – Он открыл глаза, взглянув на Аланию, – и ты так и бродишь без цели и смысла.
– Потому что боишься, что прошлый успех был вершиной того, на что ты способен, – буркнула Алания.
– Но ваша цель ведь еще не достигнута, правда? Еще есть, к чему стремиться и ради чего жить.
– Вы правы, – Алания поднялась, – мне нужно отдохнуть, вечером снова сюда возвращаться. Не забудьте заполнить дневник перед уходом.
– Это было весело, – Алекс улыбнулся, – надеюсь, скоро во всех новостях прочитаю о том, чего добилась доктор Алания Форакс.
Она улыбнулась и вышла, ничего не ответив. Алекс был рад, что не пришлось прощаться: это была одна из тех вещей, которые он делать не умел. Он привычно записал все увиденное в дневнике, перечитал написанное. Замер, не решаясь закрыть. Немного подумал. С последней страницы оторвал небольшой кусочек бумаги, записал свой номер и положил закладкой между страниц. Вероятно, если бы она захотела, она бы и без этого его номер узнала. Но так Алания будет знать, что он хочет поддерживать связь.
Его роль здесь была завершена. Страх быть бесполезным не оправдался, напротив, благодаря нему исследование продвинулось. Он был «ценным испытуемым». Но почему-то во рту был привкус горечи.
Часть 14. В жизни
В парке спокойно: пересвистываются птицы, шумят деревья, тихо разговаривают мимо проходящие люди. Селения подставила лицо теплым солнечным лучам. Выходной – впервые за многие дни.
– Твою машину, кстати, починили, – Адам казался каким-то чужеродным в этой яркости летнего дня.
– Спасибо, – Селения улыбнулась, – честно, не знаю, когда бы сама этим занялась.
– Обращайся, – Адам задумчиво наблюдал за стайкой воробьев, которые что-то клевали на асфальтовой дорожке.
– От Найла какие новости?
– Пока все спокойно, собирает людей. Когда все получится, мы сможем все изменить.
– Не если, именно когда? – Селения усмехнулась.
– Мы устроим такой шум, что это нельзя будет игнорировать, – он пожал плечами.
– Мне даже не рассказываете, – она скрестила руки на груди, – вообще-то именно благодаря мне вы нашли тех, кто разделяет ваши идеи.
– Наши, Сель, – Адам хмыкнул, – все не привыкнешь? А тебе не рассказываем, потому что небезопасно. Кстати, смотри, – он покопался в сумке, достал яркую листовку, протянул Селении – недавно Фел сделал.
– Как старомодно, – она усмехнулась, пробежалась взглядом по тексту, – неужели сейчас кто-то еще пользуется таким способом распространения информации?
– Нам нужно будет успеть раздать как можно больше. Если навести скан браслета на код, откроется сайт с информацией, которую мы собирали все это время, – он одарил ее снисходительным взглядом, заметив, что она пытается перейти по коду, – сейчас доступа нет. Сайт, вероятно, закроют сразу же, как узнают о нем. Поэтому я запущу его тогда, когда будет не до него.
– Ты же говорил, что небезопасно мне это знать? – Сель прищурилась.
– А ты всего и не будешь знать, – он улыбнулся, – но мы либо изменим все, либо…
– Не продолжай, – Селения сжала его ладонь, – у вас получится, – исправилась, поймав на себе его недовольный взгляд, – у нас получится.
Алекс прикрыл глаза. Сейчас, когда ему не нужно было ездить в лабораторию, он писал почти всю ночь. И именно ночью это выходило лучше всего, быстрее, будто мозг привык открывать ему доступ в это время. Но организм сопротивлялся работе в ночную смену, глаза болели, отказываясь смотреть на монитор.
Он сдался, поплелся к кровати и рухнул на нее. Уже третьи сутки, как он стал просто Алексом. Никаких датчиков, стимуляции, доктора и Алании. Она не звонила ни разу за все эти дни. Он дергался, стоило телефону завибрировать, но каждый раз нарывался на спам. Никакой Алании… и снов никаких. Он просто закрывал глаза ночью и открывал их к обеду. Сон – самое бесполезное занятие.
Он уже знал, чем все закончится в романе, и концовка ему решительно не нравилась. Все, включая Селению, должны были погибнуть за свою идею. Эта история должна была бы показать ничтожность человека в борьбе против устоявшейся системы. История, которая давала бы читателю надежду, что все можно изменить, а потом – разрушала бы ее, растаптывала, смешивая с грязью реальности.
Алекс протяжно выдохнул. Вероятно, раньше он бы без раздумий закончил роман именно так: канонично. Но он был Селенией, жил ее жизнью, чувствовал то, что чувствовала она.
Ему не нравились истории со счастливым концом, где все хорошо, а зло побеждено. Потому что в жизни добро не побеждает. В жизни не придет добрый волшебник, не даст великий артефакт, с помощью которого можно спасти мир – конечно же, в одиночку. Никто не придет на крики твоей матери, пока ее избивает отчим. В жизни все посмотрят с сочувствием, когда ее тело будут выносить из дома, и подумают: «Хорошо, что не со мной». Алекс почувствовал, как к вискам стекает горячая слеза. Никто не пришел.
Часть 15. Блинчики
Он сидел и смотрел в монитор. Ему не хотелось продолжать. К чему вообще это все? Может, будет так же, как с Аланией? Едва он достигнет цели – закончит роман, – придет лишь пустота и разочарование. Может, не всем историям нужно заканчиваться?
Но в голове свербило. Он целый день слонялся по квартире, а в голове звучали обрывки фраз, сказанных Селенией. Стоило прикрыть глаза, он видел загородный дом, в котором она встретилась с Найлом и Адамом. Собственный мозг изводил его, не давал сосредоточиться ни на чем другом.
Ему даже написал заказчик, который пришел в восторг от присланной работы, попросил написать еще один текст для сайта. Но Алекс не мог – его сознание противилось даже мысли о том, чтобы отвлечься на что-то иное, кроме романа. И он просто сидел, перебирая пальцами шерсть кота, что устроился на коленях, и перечитывал последнюю написанную сцену.
Лили позвонила утром, разбудив ее. Селения села на кровати, поморщилась, увидев, что сейчас только десять утра. И что ей понадобилось в ее выходной? После похорон матери она перестала брать дополнительные смены. Найл обещал помочь с закрытием долга: больше работать сверхурочно нужды не было. Зато в отдыхе нужда определенно была. Браслет не унимался, и Сель приняла входящий.
– Лили, что случилось? – Устало пробормотала она.
– Сель, – на другом конце слышались всхлипы, – я могу приехать?
Он прикрыла глаза. Только этого сейчас не хватало.
– Мне очень нужно поговорить, – жалобно пролепетала Лили, – мне так плохо…
– Ладно, – буркнула Селения.
– Буду через пять минут, – Лили оборвала связь.
Пять минут? Лили знала, что она не сможет ей отказать? Селения встала, спешно умылась и привела себя в более-менее приличный вид. Лили была пунктуальна: прошло действительно не больше пяти минут, когда в дверь постучали.
На пороге стояла заплаканная подруга. В растянутой футболке и домашних штанах, с нелепым пучком на голове: будто пришла в чем была, только тапочек домашних не хватало. Селения впустила ее в дом.
– Рассказывай, – удрученно вздохнула, налив Лили стакан воды.
– Он меня бросил, – после этой фразы потоки слез усилились, – помнишь, да, я рассказывала про того парня… – она отпила воды, – он бросил меня.
Селения чуть было не сказала: «Мне бы твои проблемы», но сдержалась. Для Лили каждый разрыв был концом света и неизменно заканчивался клятвами, что больше никогда она не заведет отношений, потому что это была любовь всей ее жизни. Как правило, вечная любовь длилась не больше месяца – пока не появлялся новый ухажер. Селения налила еще один стакан воды и предложила переместиться в спальню: в отличии от Лили ей хотелось сменить домашнюю одежду на что-то другое.
– И вот представляешь, все шло так хорошо, – Лили всхлипывала, вытирая слезы руками, периодически отпивала воду, – а потом я узнала, что у него есть другая. Точнее, другой была я! У этого мерзавца уже была подружка.
Селения участливо кивала головой, перебирая вещи.
– Я узнала об этом случайно, когда она ему утром позвонила, – еще немного, и Лили начала бы рыдать в голос, – а когда я начала спрашивать, он сказал, что ему не нужна такая… – она сморщилась, – проблемная. Я проблемная, представляешь?
Селения снова кивнула, поддакивая:
– Все парни мерзавцы, Лили, – сказала Селения, натягивая джинсы, – но я уверена, что тебе все же встретится исключение.
– Мне бы твою уверенность, – Лили снова всхлипнула, – у тебя есть салфетки?
– В ящике посмотри, – Сель махнула рукой на стол, продолжила прочесывать спутавшиеся после сна волосы.
Лили замолчала, несколько мгновений смотрела в ящик, взяла салфетки, тут же принявшись вытирать мокрое лицо.
– Знаешь, мне полегчало, – ее голос стал спокойнее, – спасибо, что выслушала.
– Ты всегда можешь прийти ко мне, если нужно, – кивнула Селения, подсаживаясь к подруге, – я поддержу.
– Спасибо, – Лили натянуто улыбнулась и слегка сжала ее ладонь. – Наверное, мне пора. Ты собираешься куда-то?
– Ну, думала прогуляться. Хочешь со мной?
– Нет, – Лили замотала головой, – пожалуй, я все же пойду домой. Посмотрю каких-нибудь фильмов о любви, съем мороженое. Тогда окончательно полегчает.
– Хороший план, – Селения улыбнулась, помогая подруге подняться.
Облегченно выдохнула, когда Лили ушла, и направилась на кухню сделать себе какой-нибудь завтрак. Выбор пал на хлопья с молоком – на большее не было ни сил, ни желания. Когда у нее гостила мама, Сель готовила блинчики, щедро поливала их джемом. Выходили они неважно, но мама всегда хвалила. Она в принципе всегда ее хвалила, поддерживала, была на ее стороне – даже когда знала, что Селения неправа. Больше некому было готовить блинчики. В горле встал ком. Всем людям в мире можно было найти замену. Кроме нее.
Она ела хлопья с соленым привкусом собственных слез, когда на браслет пришло сообщение от Адама. Сердце пропустило удар: «На тебя донесли, Сель. Уезжай из дома. Сейчас же». По телу прошлась волна мурашек, когда она поняла, что бросила листовку в ящик стола. И забыла о ней. Теперь даже есть блинчики стало не с кем.
