Мануэль Кастельс
Власть коммуникации
Технологическая конвергенция и новая система мультимедиа: от массовой коммуникации к массовой самокоммуникации
Процесс, называемый конвергенцией методов, размывает границы между медиа, даже между прямой двусторонней коммуникацией (почта, телефон, телеграф) и массовыми коммуникациями (пресса, радио и телевидение). Единственное физическое средство – будь то провода, кабели или воздушные пути – может обеспечивать услуги, которые в прошлом осуществлялись несколькими способами. В свою очередь, сервис, который в прошлом представлялся каким-либо одним средством информации (широкое вещание, пресса или телефон), ныне может быть предоставлен несколькими различными физическими способами. Таким образом, прямые отношения тет-а-тет, которые существовали между средством информации и его использованием, разрушаются.
[de Sola Pool, 1983], цит. по: [Jenkins, 2006, р. 10]
Тенденция, которую выявил в 1983 г. Итиель де Сола Пул в своей пионерной работе, ныне стала реальностью, изменившей ландшафт коммуникации. Стоит ли удивляться, что появление в 1970-х годах новой технологической парадигмы, основанной на информационных и коммуникационных технологиях, оказало решающее влияние на мир коммуникации [Freeman, 1982; Perez, 1983; Castells, 2000c; Mansell, Steinmueller, 2000; Wilson, 2004]. С технологической точки зрения в основе телекоммуникационных, компьютерных и широковещательных сетей лежат общие принципы цифрового сетевого взаимодействия и новые возможности передачи информации и технологии ее хранения, в частности оптоволоконная спутниковая коммуникация и расширенное программное обеспечение [Cowhey, Aronson, 2009].
Однако различные технологии и бизнес-модели, поддерживаемые политикой регулирующих органов, вызывают разнообразные трансформационные тенденции в каждом из компонентов коммуникационной системы. Хотя на протяжении 1980-х и 1990-х годов произошло как увеличение разнообразия передающих платформ, так и концентрация собственности в сфере медиа, широкое вещание развивалось по собственной траектории, подчеркивавшей целостность этой формы коммуникации [Hesmondhalgh, 2007]. Широкое вещание и печатная пресса остались в общем и целом массовыми медиа. Напротив, компьютерные сети и телекоммуникации стремительно развивали возможности дигитализации и продвигали на рынок программное обеспечение открытого доступа для создания новых форм локальной/глобальной интерактивной коммуникации, зачастую инициированных сетевыми пользователями [Benkler, 2006]. Технологическая и организационная конвергенция между двумя системами начала происходить в первое десятилетие XXI в. и привела к постепенному формированию новой системы мультимедиа [Jenkins, 2006].
Мутирующее телевидение: вечный компаньон
С начала 1990-х годов телевидение, архетипический медиум массовой коммуникации, вырвалось за пределы сетки вещания благодаря возможностям, предоставленным ему развитием новых форм широкого вещания через кабельную и спутниковую доставку продукта. Этот медиум превратился из высокоцентрализованной однонаправленной коммуникационной системы, основанной на ограниченном числе сетевых станций, в высокодиверсифицированную и децентрализованную широковещательную систему, основанную на расширенной возможности трансляции [Croteau, Hoynes, 2006]. Цифровые технологии позволили мультиплицировать число каналов, которые можно было принимать [Galperin, 2004]. Хотя цифровое телевидение расширяет возможности этого медиума, освобождая сетку частот, оно только начинает действовать в наиболее развитых странах в период 2009–2012 гг. При этом еще до прихода цифрового телевидения происходили стремительный рост телевизионных каналов и диверсификация телевизионных программ по всему миру. Так, в 2007 г. среднестатистическое американское домохозяйство имело доступ к 104 телеканалам – на 16 больше, чем в 2006 г., и на 43 больше по сравнению с 2000 г. [Nielsen, 2007][4]. Согласно данным Обсерватории европейского аудиовизуального наблюдения в европейских странах, входящих в ОЭСР, общее число доступных телеканалов (включая проводные, широковещательные и спутниковые) выросло с 816 в 2004 г. до 1165 в 2006 г., увеличившись на 43 % [OECD, 2007, р. 175]. Неполные данные по всему миру демонстрируют аналогичную тенденцию [Sakr, 2001; Hafez, 2005; Rai, Cottle, 2007].
В США в последние 20 лет распространение телевидения стабильно держится на уровне 98 %. В Европе число домохозяйств с доступом к телевидению выросло с 1 162 490,4 в 2002 г. до 1 340 201,3 в 2007 г. [Euromonitor, 2007]. Количество часов, затрачиваемых на просмотр телевизора, устойчиво растет во многих странах. В США среднестатистическая семья тратила в 2006 г. на просмотр телепередач 57 ч 37 мин в неделю, что составляет увеличение на 20 мин по сравнению с 2005 г. и рост примерно на 10 ч с тех пор, как 20 лет назад Нильсен стал использовать «пиплметры» [Mandese, 2007]. В период между 1997 и 2005 гг. количество часов, посвященных просмотру телевизора среднестатистическим зрителем, увеличилось почти во всех странах ОЭСР, кроме Новой Зеландии, Испании и Южной Кореи [OECD, 2007, р. 176]. Итак, телевидение живет, и неплохо, оставаясь главным медиумом массовой коммуникации в начале XXI в. То, что реально изменилось, – это фрагментация телевидения: появление множества каналов, практикующих заказное вещание, часто ориентированных на специфическую таргетированную аудиторию, что ведет к увеличению культурной дифференциации в мире массмедиа [Turow, 2005]. Более того, практика цифровой видеозаписи и компьютерное программирование телевизионного просмотра, а также введение таких устройств, как TIVO, сделали составление программ и их прием индивидуальными и настраиваемыми «под клиента». Итак, телевидение остается средством массовой коммуникации с точки зрения отправителя, но нередко оказывается средством личной коммуникации с точки зрения получателя. Растущая способность контролировать прием телевидения, включая программное обеспечение, способное записывать передачи и пропускать рекламу, – основная угроза главному источнику доходов эфирного телевещания.
Таким образом, хотя телевидение все еще остается доминирующим средством массовой коммуникации, оно сильно трансформировалось благодаря технологиям, бизнесу и культуре, выйдя на принципиально иной уровень, позволяющий ныне лучше понять его как медийное средство, совмещающее широкое массовое эфирное вещание с массовым узким кабельным телевещанием. Если в 1980 г. в среднем 40 % американских семей смотрели один из трех основных новостных каналов за вечер, то к 2006 г. это число сократилось до 18,2 % (Проект «За отличия в журналистике», 2007)[5]. Согласно исследованию медиа Нильсена, к 2006 г. более 85 % американских домохозяйств пользовались кабельным или спутниковым телевидением (по сравнению с 56 % в 1990 г.), а аудитория эфирного TV в прайм-тайм (с 8 до 11 ч вечера) упала с 80 % в 1990 г. до 56 % в 2006 г. [Standard and Poor’s, 2007a].
Однако, хотя новая технологическая инфраструктура и развитие кабельного и спутникового телевещания увеличили индивидуализацию продукта и усилили таргетированную сегментацию аудитории, вертикальная интеграция локальных телевизионных станций национальных сетей, принадлежащих крупнейшим корпорациям (не только в США, но и в Италии, Индии, Австралии и др.), привела к увеличению стандартизации контента при видимости дифференциации [Chatterjee, 2004; Bosetti, 2007; Flew, 2007; Hesmondhalgh, 2007; Schiller, 2007; Campo Vidal, 2008]. Так, Эрик Клиненберг в своем новаторском исследовании политических дебатов по проблемам трансформации медиа в Соединенных Штатах документально продемонстрировал неспособность местных отделений телевизионных сетей самостоятельно решать проблему сокращения времени на трансляцию созданных ими собственных программ, и они вынуждены передавать созданные централизованно, зачастую с помощью почти полностью автоматизированных систем продукты, включая «локальные» репортажи о погоде, созданные по банальным схемам репортерами, которые никогда не были в местности, о которой они ведут репортаж [Klinrnberg, 2007].
Радио: сеть в воображаемой локальности
Радио – средство массовой коммуникации, наиболее адаптируемое к индивидуальному распорядку и местонахождению аудитории в XX в. – следовало тем же путем вертикальной интеграции. Технологические изменения в условиях концентрации собственности вели к нарастающему контролю над локальным контентом со стороны полностью обслуживавших сеть центральных станций. Цифровая запись и редактирование позволили интегрировать локальные радиостанции в корпоративные национальные сети. Большая часть содержания местных новостей фактически не является локальной, а некоторые «эксклюзивные» аналитические репортажи являются тривиальными, настраиваемыми при включении в программу под контекст для любой аудитории. Автоматизированное музыкальное вещание на основе ранее записанных каталогов произведений сближает радиостанции с моделью музыки по запросу в IPod. И здесь вновь потенциал кастомизации (индивидуальной настройки) и дифференциации, предоставляемый цифровыми технологиями, был использован для маскировки централизованно произведенной на основе маркетинговых моделей продукции под локально распространяемую, созданную для определенной аудитории. В Соединенных Штатах до того, как Закон о телекоммуникациях 1996 г. отменил большинство ограничений на концентрацию собственности, существовало более 10 400 коммерческих радиостанций, находящихся в частной собственности (см. ниже). В течение 1996–1998 гг. общее количество владельцев станций уменьшилось на 700. Через два года после принятия этого закона Конгрессом корпорации купили и продали более 4400 радиостанций и основали главные национальные сети с участием олигополий в крупнейших столичных регионах. Таким образом, технологии свободы и их потенциал разнообразия не ведут с необходимостью к дифференциации программ и локализации контента; скорее, они сделали возможным искажение идентичности в попытке совместить централизованный контроль и децентрализованную передачу в качестве эффективных бизнес-стратегий [Klinenberg, 2007, р. 27].
Подъем Интернета и беспроводной коммуникации
Компьютерные сети, открытое программное обеспечение (включая протоколы Интернета), быстрое развитие цифрового переключения и способность передачи в телекоммуникационных сетях привели к грандиозному распространению Интернета после его приватизации в 1990-х годах. Интернет – фактически старая технология: его впервые использовали в 1969 г. Однако его массовое распространение по ряду причин началось 20 лет спустя: законодательное регулирование изменений, значительная ширина полосы частот в телекоммуникациях, распространение персональных компьютеров, дружественное (интуитивно понятное) в отношении пользователей программное обеспечение, облегчающее загрузку и доступ в коммуникативный контент (начиная с сервера World Wide Web и браузера в 1990 г.), быстро растущий социальный запрос охватить сетями все, что только можно, возникающий как из потребностей делового мира, так и из желания общественности создать собственную коммуникационную сеть [Abbate, 1999; Castells, 2001; Benkler, 2006].
В результате число пользователей Интернета на планете выросло с 40 млн в 1995 г. до 1,4 млрд в 2008 г. К 2008 г. уровень охвата сети составил более 60 % в наиболее развитых странах и стал быстро возрастающим показателем в развивающихся странах [Center for the Digital Future, 2005; 2007; 2008). Глобальное распространение Интернета в 2008 г. уже охватывало 1/5 населения мира, а чуть менее 10 % пользователей Интернета имели доступ к широкополосной сети. При этом начиная с 2000 г. цифровое неравенство, выражаемое в понятии доступа, сократилось. Разница между доступом в Интернет в ОЭСР и развивающихся странах упала с 80,6 к 1 в 1997 г. до 5,8 к 1 в 2007 г. В 2005 г. число новых пользователей Интернета в развивающихся странах вдвое превысило их количество в странах ОЭСР [ITU, 2007]. Китай – страна с самым быстрым приростом количества пользователей Интернета, хотя уровень охвата оставался на отметке 20 % всего населения в 2008 г. По данным на июль 2008 г., число пользователей Интернета в Китае составляло 253 млн, превзойдя США, где оно равнялось 223 млн [CNN, 2008]. Уровень охвата в странах ОЭСР в целом составил примерно 65 % всего населения в 2007 г. Однако существует колоссальное неравенство в числе пользователей Интернета между людьми в возрасте старше 60 и моложе 30 лет; несомненно, удельный вес пользователей Интернета в развитых странах достигает значений, практически близких к максимуму, и существенно увеличится во всем мире, когда мое поколение исчезнет.
Начиная с 1990-х годов во всем мире произошла очередная коммуникационная революция: распространение беспроводной коммуникации благодаря растущей возможности соединения и широкополосного доступа в сменяющих друг друга поколениях мобильных телефонов [Castells et al., 2006; Katz, 2008]. Это наиболее быстро распространяющаяся коммуникационная технология в истории. В 1991 г. число абонентов беспроводных телефонов в мире составило около 16 млн. К июлю 2008 г. их количество достигло 3,5 млрд, или около 52 % всего населения мира. Используя консервативный коэффициент (младенцы не пользуются мобильными телефонами (пока еще), а в бедных странах, семьях и деревнях делят один абонемент), мы можем с уверенностью сказать, что в 2008 г. более 60 % людей на планете имели доступ к беспроводной коммуникации, даже если были крайне стеснены в средствах. Действительно, исследования в Китае, Латинской Америке или Африке показали, что бедные люди придают большое значение своим коммуникационным потребностям и используют значительную часть своего скромного бюджета для их удовлетворения [Qiu, 2007; Katz, 2008; Sey, 2008; Wallis, 2008]. В развитых странах число абонентов беспроводных телефонных сетей варьируется от 82,4 % (США) до 102 % (Италия или Испания) и движется в сторону их предельного максимума.
Это новый раунд технологической конвергенции, касающейся Интернета и беспроводной коммуникации, включая сети Wi-Fi и WiMAX и многочисленные приложения, которые расширяют коммуникационные возможности беспроводных сетей, увеличивая, соответственно, количество точек доступа в Интернет. Это особенно важно для развивающегося мира, где рост распространения Интернета замедлился из-за дефицита проводных телефонных линий. В новой модели телекоммуникаций беспроводная коммуникация стала преобладающей формой коммуникации повсюду, особенно в развивающихся странах. В 2002 г. количество абонентов беспроводных сетей во всем мире превзошло число абонентов стационарных линий. Таким образом, возможность подсоединиться к Интернету через беспроводное устройство стала решающим фактором для новой волны распространения Интернета на планете. Это в большей степени зависит от построения беспроводной инфраструктуры, новых протоколов беспроводного Интернета и распространения широкополосных сетей. С 1980-х годов пропускная способность телекоммуникационных сетей существенно возросла. Мировыми лидерами по широкополосной передаче и масштабам ее использования являются Южная Корея, Сингапур и Нидерланды. Достижение их уровня в мире в целом – это долгий путь. Впрочем, технологическая возможность глобальной квазиединой беспроводной широкополосной сети уже существует, это увеличивает потенциал многопользовательской передачи любого типа данных в любом формате от кого угодно кому угодно и откуда угодно куда угодно. Однако для реального функционирования этой глобальной сети должна быть создана необходимая инфраструктура и реализовано приемлемое регулирование на национальном и международном уровнях [Cowhey, Aronson, 2009].
Массовая самокоммуникация
Отметим, что наша дискуссия переместилась от эфирного вещания и массмедиа к коммуникации в целом. Интернет, Всемирная паутина и беспроводная коммуникация не являются медиа в традиционном смысле. Они, скорее, являются средствами интерактивного общения. Тем не менее я утверждаю, как и многие другие исследователи этой сферы, что границы между массмедийной коммуникацией и другими формами коммуникации размыты [Cardoso, 2006; Rice, 2008]. Электронная почта является наиболее персонализированной формой коммуникации, даже если брать в расчет массовую рассылку и спам. Однако Интернет намного шире этого. Всемирная сеть является коммуникационной сетью, используемой для публикации и обмена документами. Эти документы могут представлять собой тексты, аудио, видео, программное обеспечение – буквально все, что может быть оцифровано. Вот почему нет смысла сравнивать Интернет и телевидение по численности «аудитории», как часто делается в старомодных исследованиях медиа. Фактически в информационной экономике ббольшая часть времени, проводимого в Интернете, – это рабочее или учебное время [Castells et al., 2007]. Мы не «смотрим» Интернет подобно тому, как мы смотрим телевизор. Практически пользователи Интернета – а это большинство населения в развитых обществах и растущее число жителей третьего мира – живут в Интернете. Как показывает множество свидетельств, Интернет во всем разнообразии его приложений является коммуникационной материей нашей жизни, охватывающей работу, личные связи и социальные взаимодействия в социальных сетях, информацию, развлечения, общественные услуги, политику и религию [Katz, Rice, 2002; Wellman, Haythornthwaite, 2002; Center for the Digital Future, 2005; 2007; 2008; Cardoso, 2006; Castells, Tubella, 2007]. Мы не можем вырезать развлечения или новости из этого непрерывного использования Интернета и сравнить их с массмедиа по времени «просмотра», потому что работа в Интернете включает случайный «серфинг» не связанных с работой веб-сайтов или отправление личных е-mail в силу повсеместного распространения многозадачности новой информационной окружающей среды [Montgomery, 2007; Katz, 2008; Tubella et al., 2008]. Более того, Интернет широко используется для доступа к массмедиа (телевидение, радио, газеты), как и к любой другой форме оцифрованного культурного или информационного продукта (фильмы, музыка, журналы, книги, журнальные статьи, базы данных).
Паутина уже изменила телевидение. Подростки, опрошенные исследователями из Центра цифрового будущего Бюро переписи США, не вполне понимают смысл просмотра телевизора по составленной кем-то программе. Они смотрят самостоятельно сформированные телепрограммы на экранах своих компьютеров и, более того, на переносных устройствах. Таким образом, телевидение продолжает быть основным массовым медиумом, но его передача и формат резко изменились, так как его прием стал индивидуализированным «по запросу» [Center for the Digital Future, 2005; 2007; 2008; Cardoso, 2006]. Похожее изменение пережила и печатная пресса. Во всем мире интернет-пользователи моложе 30 лет в основном читают газеты онлайн. Таким образом, хотя газета и остается массовым медиумом, платформа ее передачи меняется. Все еще не существует четкой бизнес-модели журналистики онлайн [Beckett, Mansell, 2008]. Интернет и цифровые технологии трансформировали процесс производства газет и массмедиа в целом. Газеты становятся связанными между собой сетевыми организациями, полностью подключенными к информационным сетям через Интернет. В добавление к этому онлайн-компоненты газет повлекли за собой создание сетей и координацию взаимодействия с другими новостными и медиа-организациями [Weber, 2007]. Отделы новостей в газетах, на телевидении и в радиоиндустрии трансформировались под воздействием дигитализации новостей и их постоянного глобального/локального воспроизводства [Boczkowski, 2005]. Таким образом, массовая коммуникация в ее традиционном смысле ныне также включает в качестве ее основания интернет-коммуникации – как в продукте, так и его в доставке.
Более того, комбинация новостей онлайн с интерактивным блогингом и электронной почтой, как и ленты RSS новостей из других документов в сети, превратило газеты в компонент иной формы коммуникации, которую я обозначил выше как массовую самокоммуникацию. Эта форма коммуникации появилась с развитием так называемого Web 2.0 и Web 3.0, или кластера технологий, устройств и приложений, которые поддерживают расширение социального пространства в Интернете благодаря возможности широкополосной передачи, инновационного открытого программного обеспечения и улучшенной компьютерной графики и интерфейса, включая взаимодействие с аватаром в трехмерном виртуальном пространстве.
Распространение Интернета, беспроводной коммуникации, цифровых медиа и разнообразных инструментов социального программного обеспечения вызвало развитие горизонтальных сетей интерактивной коммуникации, которые соединяют локальное и глобальное в выбранное время. В условиях конвергенции Интернета и беспроводной коммуникации и постепенного распространения широкополосной передачи взаимодействие и скорость обработки информации в Интернете передаются всем сферам общественной жизни аналогично тому, как электрическая сеть и электрический двигатель распространяли энергию в индустриальном обществе [Hughes, 1983; Benkler, 2006; Castells, Tubella, 2007]. По мере того как люди (так называемые пользователи) принимают новые формы коммуникации, они выстраивают свои собственные системы массовой коммуникации через СМС, блоги, видеоблоги, подкасты, вики и лайки (кнопки «мне нравится») [Cardoso, 2006; Gillespie, 2007; Tubella et al., 2008]. Обмен файлами и сети P2P делают возможными циркуляцию, смешение и переформатирование любого цифрового контента. В феврале 2008 г. Technorati отследило 112,8 млн блогов и более 250 млн элементов помеченных социальных медиа по сравнению с 4 млн блогами в октябре 2004 г. В среднем, согласно информации, собранной за 60-дневный период, ежедневно создается 120 тыс. новых блогов, публикуется 1,5 млн постов и обновляется примерно 60 млн блогов [Baker, 2008]. Так называемая блогосфера является многоязычным и интернациональным коммуникационным пространством. Хотя английский язык доминировал на ранних этапах развития блогов, к апрелю 2007 г. только 36 % постов в блогах были на английском языке, при этом 37 % были на японском и 8 % – на китайском. Большинство других постов в блогах были на испанском (3 %), итальянском (3 %), русском (2 %), французском (2 %), португальском (2 %), немецком (1 %) и фарси (1 %) [Sifry, 2007; Baker, 2008]. Блоги становятся важной сферой самовыражения для китайской молодежи [Dong, 2008a]. Более точные подсчеты китайских блогов, возможно, приблизят долю китайского языка в блогосфере к уровню английского или японского языка.
Во всем мире большинство блогов персональны по своей природе. По данным исследования Центра Пью в рамках проекта «Интернет и образ жизни американцев», 52 % блогеров утверждают, что они ведут блог преимущественно для себя, а 32 % – для своей аудитории [Lenhart, Fox, 2006, р. iii][6]. Таким образом, в определенном смысле значительная часть этой формы массовой самокоммуникации ближе к «электронному аутизму», чем к настоящей коммуникации. Поэтому любой пост в Интернете независимо от намерений автора становится бутылкой, дрейфующей в океане глобальной коммуникации, сообщением, подверженным передаче и редактированию самым неожиданным образом.
Революционные формы массовой самокоммуникации порождает изобретательность юных пользователей-преобразившихся-в-продюсеров. Одним из таких примеров является YouTube, веб-сайт видеообмена, где индивидуальные пользователи, организации, компании и правительства могут выкладывать собственный видеоконтент[7]. Американская версия YouTube, созданная в 2005 г. Джаведом Каримом, Стивеном Ченом и Чадом Херли[8], – тремя американцами, которые познакомились в ходе работы над системой PayPal, – в феврале 2008 г. предоставила хостинг для 69 млн 800 тыс. видео. А в течение ноября 2007 г. 74,5 млн человек просмотрели 2,9 млрд видео на YouTube.com (39 видео на человека) [ComScore, 2008]. Более того, национальные и международные телевещатели, такие как Аль-Джазира, CNN, кенийский NTV, France 24, Catalan TV3 и многие другие, поддерживают собственный канал YouTube, чтобы привлечь новые аудитории и объединить заинтересованных членов своих «диаспор». Вдобавок к этому в июле 2007 г. YouTube запустил 18 партнерских сайтов, ориентированных на конкретные страны, а также специальный сайт для пользователей мобильных телефонов. Это превратило YouTube в самого крупного медиума массовой коммуникации в мире. Веб-сайты, подражающие YouTube, быстро распространяются в Интернете, включая ifilm.com, revver.com, Grouper.com. Tudou.com является наиболее популярным видеохостингом китайского веб-сайта видеохостинга и одним из самых быстро растущих сайтов, привлекшим более 6 млн зрителей в день в августе 2007 г., что на 175 % больше числа индивидуальных зрителей всего за три месяца до этого [Nielsen, NetRatings, 2007]. Сайты социальных сетей, таких как MySpace.com, также предлагают возможность размещения видеоматериалов. Фактически MySpace в 2008 г. был вторым крупнейшим сайтом, предоставлявшим видеохостинг в сети. В ноябре 2007 г. 43,2 млн человек просмотрело 389 млн видео на MySpace.com [ComScore, 2008]. Поток видео – весьма популярная форма медиапотребления и медиапроизводства. Исследование в рамках проекта Центра Пью «Интернет и образ жизни американцев» показало, что в декабре 2007 г. 48 % американских пользователей регулярно просматривали видео онлайн, что на 33 % больше, чем годом ранее. Эта тенденция более характерна для пользователей до 30 лет, 70 % из которых посещают видеосайты онлайн [Rainie, 2008, р. 2].
Таким образом, YouTube и другие веб-сайты, где контент создается пользователями, являются средствами массовой коммуникации. Однако они отличаются от традиционных массмедиа. Любой может выложить видео на YouTube при определенных ограничениях. И пользователь выбирает видео для просмотра по собственному желанию и комментирует, используя различные способы самовыражения. Давление на свободу выражения на YouTube, конечно, существует, особенно это касается юридических угроз за нарушение авторских прав и государственной цензуры политического контента в кризисных ситуациях. Популярность YouTube настолько велика, что королева Англии выбрала этот сайт для размещения своего рождественского выступления в 2007 г. Также и теледебаты кандидатов в президенты США в 2008 г., и информация о парламентских выборах в Испании в 2008 г. одновременно размещались на YouTube и дополнялись интерактивными видеопостами граждан.
Горизонтальные сети коммуникации, выстраиваемые вокруг инициатив, интересов и желаний людей, являются многопользовательскими и включают многие типы документов – от фотографий (размещаемых на таких сайтах, как Photobucket.com, имевший 60 млн зарегистрированных пользователей в феврале 2008 г.) и крупных совместных проектов, таких как Википедия (энциклопедия в открытом доступе с 26 млн авторов статей, из которых только 75 тыс. являются активными), до музыки и фильмов (p2p-сети, основанные на бесплатных открытых программах, таких как Kazaa) и сетей социальных/политических/религиозных активистов, которые комбинируют веб-форумы для дискуссий с глобальной лентой, содержащей видео, аудиозаписи и тексты.
Для тинейджеров, у которых есть возможность создавать и распространять контент в сети, это «не 15 минут славы, о которых они пекутся, а 15 мегабайт славы» (Jeffrey Cole, личная беседа, июль 2008 г.). Социальное пространство в сети, основанное на пионерской традиции свободно формируемых виртуальных сообществ 1980-х годов, далеко превзошло ранние коммерческие формы социального пространства, созданные AOL, увеличивается по объему контента, формируя разнообразное и широко распространенное виртуальное сообщество в сети, «взлетая» в количестве. По данным на июнь 2008 г., MySpace (114 млн пользователей) и Facebook (123,9 млн пользователей) являются наиболее успешными в мире веб-сайтами социального взаимодействия для пользователей любого возраста и социальной принадлежности [McCarthy, 2008]. Онлайн-сообщества вовлечены в целый ряд проектов, таких, как, например, Общество креативного анахронизма, насчитывавшее в декабре 2007 г. более 30 тыс. членов с платными аккаунтами, – вновь открытое виртуальное сообщество, основанное в 1996 г. Для миллионов пользователей до 30 лет онлайн-сообщества, рост которых наблюдается повсюду, включая Китай и развивающиеся страны, стали базовым измерением повседневной жизни, а их распространение сдерживается только ограничениями ширины полосы и доступа [Boyd, 2006a; 2006b; Montgomery, 2007; Williams, 2007]. В перспективе с развитием инфраструктуры и уменьшением цен на передачу уже не предсказанием, но весьма обоснованным наблюдением выглядит утверждение, что онлайн-сообщества являются быстро развивающейся частью не виртуального пространства, но реальной виртуальности, взаимодействующей с другими формами интеракции в становящейся все более и более гибридной повседневности [Center for the Digital Future, 2008].
Новое поколение социального программного обеспечения сделало возможным бум интерактивных компьютерных и видеоигр, ставших ныне глобальной индустрией стоимостью около 40 млрд долл. Только в США индустрия видео- и компьютерных игр получила 18,7 млрд долл. от продаж в 2007 г. В первый день продаж в сентябре 2007 г. игры «Halo 3» фирмой «Сони» было получено 170 млн долл. – больше, чем доход от проката на выходные любого голливудского фильма на сегодня[9]. Самое большое игровое онлайн-сообщество – World of Warcraft (WOW), составляющее практически половину индустрии массовых многопользовательских онлайн-игр (MMOG), в 2008 г. достигло отметки в 10 млн активных членов (больше половины из них живут в Азии), которые с большими предосторожностями организуются в иерархические гильдии, основанные на заслугах и духовном родстве [Blizzard Entertainment, 2008]. Если медиа преимущественно ориентируются на развлечения, тогда эта новая форма развлечения, целиком и полностью сформированная в Интернете с помощью программного обеспечения, является ныне основным компонентом медиасистемы.
Новые технологии также благоприятствуют развитию социального пространства виртуальной реальности, которое совмещает открытость и экспериментаторство с ролевыми играми. Наиболее успешная из них – Second Life [Au, 2008], в которой в феврале 2008 г. было 12,3 млн зарегистрированных участников и около 50 тыс. посетителей в любой отрезок времени среднестатистического дня. Для многих наблюдателей самой интересной тенденцией сообщества Second Life является неспособность создать Утопию даже при отсутствии институциональных или пространственных ограничений. Резиденты Second Life воспроизвели некоторые черты нашего общества, включая многие его опасности, такие как насилие и агрессия. Более того, Second Life, являющаяся частной собственностью корпорации Линден, и виртуальная недвижимость вскоре станут выгодным бизнесом в свете того, что Налоговое управление США разрабатывает схемы для обложения налогами долларов Линдена, которые конвертируются в доллары США. При этом данное виртуальное пространство обладает такими коммуникативными возможностями, что некоторые университеты даже создали свои кампусы в Second Life, где проводятся эксперименты по использованию ее в качестве образовательной платформы: открываются виртуальные банки и становятся банкротами, следуя взлетам и падениям американского рынка; в виртуальном городе происходят политические демонстрации и даже насильственные столкновения между левыми и правыми; новости изнутри Second Life достигают реального мира благодаря все более внимательно следящему за происходящим здесь корпусу наблюдателей – медиакорреспондентов. Недовольные утописты даже покидают Second Life, чтобы обрести свободу в другой виртуальной стране, где они могут начать новую жизнь, как всегда поступали бродяжничающие иммигранты в реальном мире. Своими действиями они расширяют границы реальности до внешних пределов взаимодействия между различными формами нашей ментальной конструкции.