Максим Сергеевич Макаров
Ведя Взмокин – наш товарищ
– Зой!!! Товарищ Зой!!!
Вмешался Зергер:
– Ведя, эти волны слабоваты. Сейчас я разработаю… Ох, голова трещит… Неужели я говорил Гирза-Маре, что… Нет, этого не забудешь. Дайте мне что-нибудь!
Зергер сунул оторванную щепку в мешок, повертел и вынул блестящий прибор.
– Это усилитель смысла, он автоматически преобразует слова в волны.
«Зой-зой-зой-зой!» понеслось от далевеста.
– Он должен быть поблизости. Зой! Дорогой наш Зой!
– Попить бы – пробормотал Авужго.
– Зой, Зой, Зой, – тараторил Гониденек. – милый, добрый, страшный Зой, пожалуйста, спаси нас… честное слово, я у тебя просто так ничего брать не буду…
«Зой-зой-зой-зой!» – летели невидимые слова. Ведя не знал точного направления, в котором их надо отправлять, и призыв летел во все стороны.
«Зой-зой-зой-зой!» … «Зой-зой-зой!» … «Зой!»
«Зт!» – щелкнуло в ответ. «Зт-Зт-Зт-Та-а-а-а…»
Зой услышал. Он поймал волны, посланные передатчиком Зергера, в сущности, он действительно был неподалеку.
Пламя Вор-Юн-Гака уже подобралось к берестону, охватило хвостовой и центральный отсеки, но тут Вор-Юн-Гак почувствовал, как что-то словно щекочет его сзади. Он не стал оборачиваться, желая дожечь берестон до конца – но Зой уже настиг его.
Как ни огромен был Подлый Змей, Зой оказался еще больше, намного больше. Зой не умел ловчить, колдовать или придумывать, он вообще не знал, что такое мудрость и хитрость. И все же Зой был велик. Он просто накрыл собой Вор-Юн-Гака – будто проглотил.
Хитрый Змей рванулся, но так и остался в Зое; он напустил ядовитые дыханье, убивающее миры – бесполезно, Зой никогда не дышал. Змей кричал самые злые, отвратительные слова – впустую.
– Получил, вреднюга?! – прокричал Гониденек, торжествуя. – Не можешь вызволиться?!
Вор-Юн-Гак бушевал внутри Зоя; он крутился, извивался алмазными кольцами, колдовал; он испускал такую страшную энергию, от которой могла пошатнуться Вселенная – но Зою было все нипочем. Он не чувствовал злых усилий Вор-Юн-Гака.
Наконец Вор-Юн-Гак стал понемногу уменьшаться – это означало конец; не конец существования, а просто конец чудовищных сил. Зой вытряхнул Хитрого Змей обратно, в космос, и не говоря ни слова (он не умел говорить), помчался вслед за Ведей Взмокиным. Зою нравилось все Взмокинское.
Вор-Юн-Гак повис в пустоте, побежденный. Он растратил очень много сил; он легко мог бы добыть новых, но он понял, что Цветок от него улетел. Цветок словно перестал быть частью Вор-Юн-Гака, его мира и имущества. Исчез вместе с Зоем.
Вор-Юн-Гак, Хитрый Подлый Змей Вор-Юн-Гак, великий, страшный, высокомерный, хотел кричать от обиды. Но кричать было невозможно. Вор-Юн-Гак произнес – обреченно:
– Зой-то-мара… Зойтомара.
Неизвестно, что означало это слово, но с тех пор оно стало крылатым.
Зой проводил берестон почти до самого Вединого мира. Там он подмигнул и помчался дальше.
– Спасибо, товарищ Зой! – кричал Ведя. – Память о тебе будет вечной в наших сердцах и песнях!
– Замечательное лицо, – сказал Зергер, – и не важно что ему недоступна речь. Слова не всегда обязательны…
– Так мы что же – победили?!! – не поверил Гониденек.
– Можно сказать, что да.
– Ур-ря-а-а-а-а!!! – Гониденек запрыгал по отсеку, но тут же стукнулся лбом.
– Ну, – произнеся облегченно Авужго. – Теперь и посидеть не грех!
Он с удовольствием рухнул на пол – и пробил его насквозь. В космос улетел кусок пола шириной с ладонь. Через мгновение такой же кусок вывалился из стены. Сзади донесся грохот. Каркас берестона стал разъезжаться в стороны.
– Ломаемся!! Зергер, товарищ, держи курс изо все силы! Соколавушка, стягивай балки каркаса, чтоб не расходились!! Я посмотрю что сзади, там…
Ведя вихрем убежал и тут же вернулся.
– Товарищи, хвостовой отсек разорвало! То есть целиком! Трещины тянуться насквозь!
– Говорил, не надо деревянный делать… – заворчал Гониденек. Ведя щелкнул его по носу.
– Критиковать потом будешь! Сесть надо!
Раздался удар – разрывало уже центральный отсек. Берестон – его передняя половина – летел на землю и вертелся вокруг свой оси. Бедного Гониденека швыряло от стены к стене, то утягивало наружу, то вдруг обратно всасывало. Толкающая сила вылетала впрочь.
Ведя с Зергером, навалившись на рули и рычаги, изо всех тянули их к нужному курсу, пока те не треснули. Управлять стало уже нечем. Но и до земли оставалось всего 10 тысяч шагов!
Все вцепидись во что попало: Ведя в доску управления, Зергер – в левую сторону каркаса, Сокол Авужго – в заднюю; Гониденек болтался под Авужгиными штанами. Горела береста. Надо было бы тормозить, но тормозить было нечем.
– А у вас – тут – действительно – смерть – есть? – прохрипел Гониденек.
– Чего-чего? – отозвался Ведя.
– Я говорю, у-умирают тут у вас п-по-настоящему или к-как…
– А как же, – Ведю вытянуло и сжало. – самым настоящим образом.
– Кошма-а-ар-р….
До земли оставалось всего 700-800 шагов.
Снизу уже вовсю кричали:
– Ведя!!! Ведя!!! Правь к лугу!!! На луг садитесь, он мокрый!!!
Луг, покрытый густейшей травой, казалось, мог бы смягчить удар. Но берестон относило в сторону – к пыльной степи, полной песка и глины.
– Все повторяется. – подумал Ведя.
И откуда ни возьмись, в его голову полезли строчки:
Позади враги остались,
Отшумела буря злая.
Мы сегодня налетались –
Мчим туда, где все нас знают.
Где мохнатыми руками
Лес размахивал навстречу,
Камни, сжавшись кулаками,
Что-то мудрое лепечут;
Где нетронутая нива
Просит жать напропалую,
А веселая крапива…
Э-э-эх!…Берестон вошел в землю.
Обжигает и целует.
Некоторое время Ведя не решался открыть глаза. Потом он осторожно разомкнул левый глаз – вокруг пыль, песок, степь; закрыл левый и открыл правый – опять пыль, песок и куски Авужгиных штанов. Ведя открыл оба глаза: перед ним доска управления со слованными рулями, и он, Ведя Взмокин, сжавшись сидит на ней. Чуть поодаль Зергер потирает голову, а под ногой его – сосуд, тот самый, ничтовский; еще дальше Авужго глядит на свои штаны, размазанные по балкам берестона.
– А Гониденек – неужели провалился?
Зашевелилась земля под кучей щепок, оттуда показался хвост, взъерошенный и помятый – Гониденек вылез и стал принюхиваться.
– А ваш Мир, оказывается, луком дешевым пахнет! Таким дешевым, что даже неприлично есть…
– А у вас опять штаны промокли. Товарищи!!! – вскричал Ведя. – Так выходит, мы – все-таки! – победили! Несмотря ни на что! Мы сели!!
– Ага, сели, – пробормотал Гониденек, – даже непонятно куда. И не встречает никто.
Но к ним уже бежали – Трнемов, Взмокин-Делай и все остальные Взмокины.
– Ведя!! Ведя!! Товарищи!! Прилетели наконец!!
Все сбились в шумную кучу.
– Ведя! Наконец ты… вы… отлетались, чтоб их… целый год можно рассказывать… пришлось так долго, потому что… Отец Смерти, хотя я совсем… на самом деле у нас были именно высокие цели, но они… враги стремительные… звездосотрясатели… видите, как оно выходит – спереди вроде целое, а сзади ничего нет… А у вас дома – есть?… Да я же так… я же ничего… С точки зрения научного прогресса еще есть чем заниматься…
Маленькие Взмокины обнимали Гониденека как игрушку. Гониденек немного стеснялся.
– Товарищи!! – закричал Ведя. – Мы же забыли о главном!! О главном, имеющем более чем мировое значение! Товарищи, мы поймали ту, что приносила нам зло и несчастья, засухи и наводнения. Товарищи, тут есть сосуд, где он… а, вот… в котором запрятано подлое создание, прозванное Гирза-Марой! Она здесь! В наших руках!
– А что такое Гирз-Амара? – спросил Зергера малыш Взмокин.
– Отвратительная вещь! – сказал Зергер. – Просто страшно рассказывать.
– Точно,– подхватил Сокол Авужго, – она такая…
– Дура несчастная! – выпалил Гониденек.
– Товарищи, но почему же вы ее замуровали, а не разнесли вдребезги? – спросил Взмокин-Делай.
– Ее нельзя было уничтожить в том мире, где мы были, – объяснил Ведя. – потому что там не действовали законы настоящей смерти. Тот мир был сильно испорчен. Но теперь-то мы в нормальных условиях – и мы сумеем… Есть чем ликвидировать?
– А как же!
У Взмокиных полно металлического оружия.
– Соколавушка, вытряхивай!
Авужго зажал в охапку сосуд, схватился одной рукой за крышку, стал тянуть. Крышка не поддавалась. Аужго поднатужился – Чпок-к! – сосуд открылся!
Но из него ничего не вытекло.
Авужго стал трясти сосуд горлышком вниз, но оттуда по-прежнему ничего не выпадало. Авужго поднес сосуд к глазу и сказал:
–А ну выходи!
– Она, наверное, уперлась изо всех сил – сказал Взмокин-Делай. – Друзья, а зачем нам, собственно, сосуд? Разобьем его вдребезги, и она попалась. Вон там камешки как раз. Ну-ка ребята, окружаем!
Со всего размаху Сокол врезал сосудом по степи. Сосуд лопнул, во все стороны полетела пыль космоса вперемешку с земной.
Но внутри опять никого не было!
– А где же… оно? – спросили маленькие Взмокины.
– Тише, ребята! Слышите? – Зергер замер. Над головами шептал юный ветерок – маленький, слабый, из тех, что толпами гуляют в степи. Но в том ветерке чувствовалась какая-то муть. Ветерок опутывал носы, глаза, залезал в уши.
– Зергер… Зергер…
Зергел дернул головой, но шепот остался.
– Зергер… Зергер… слышишь меня?
Это был отвратительно-знакомый голос.
– Гирза-Мара! – закричал Зергер. – Товарищи, Гирза-Мара вокруг нас, кружит подлой невидимкой! Не слушайте ее!
– Вот, вот она!! – крикнул Ведя Взмокин.
Все обернулись – в степи, там, где она переходила в горизонт, в шаге от земли висело блеклое, почти прозрачное облачко. Облачко превратилось в чахлый куст. От куста еле-еле долетали слова:
– Дурачки! Кого вы собрались убить? Меня – Гирза-Мару? Дурачки, но меня нельзя убить, ибо я – бесконечна. Я – Алчущая, и пока во Вселенной есть алчущие, мне не будет конца… Ибо то, что я творю, бессмертно. Даже если вы – уничтожите Вор-Юн-Гака и Ничтова! Вы, жалкие созидатели! – вы никогда не победите бесконечную жажду служить своим интересам…
Взмокины нацелились на куст, но Зергер остановил их:
– Погодите, товарищи – пусть она материализуется.
Куст вытянулся.
– Зергер! Ты отверг меня – в третий раз! Увы. Больше трех раз требовать нельзя. Ну что ж – ты сам этого захотел, Зергер.
Зергер! Я буду вечно преследовать все то, что ты создашь, буду проникать во все твои творения и миры, дабы обратить их в свою веру… все то, что не подчинится мне, я буду разрушать…
– Вот противная тетка! – прошептал Ведя.
– Взмокин! Ты победил – но лишь сейчас; не надейся, что победа будет вечной. Я буду мстить тебе, и твоему народу, и всем потомкам твоим, – ибо я – Алчущая! – не хочу того, что вы все хотите…
– Да заткнись ты! – Ведя запустил в куст шапкой. Куст разлетелся, растаял; голос затих, но потом раздалось – с неба.
– Никогда вам меня не победить! Пока есть в мире грубость, низость, спесь; обман, гнев, война; зависть и стяжательство – я буду бесконечной.
На этих словах Гирза-Мара истощилась. Обернувшись лучом, она полетела впрочь – наверно, туда, где было побольше гнева и зависти.
Все молчали; потом Взмокин-Делай произнес:
– Да, история! Какая она, выходит, неистребимая зараза! Как же с нею справится? Разве что путем самосовершенствования? Дружочек, у меня в кармане пусто.
Гониденек – несмотря на все передряги и приключения – действовал по старой привычке. По карманам.
–Ага! – воскликнул Сокол Авужго. – Я все понял! Чтобы победить Гирза-Мару, надо победить в мире зло и воровство! Счас мы Гониденькина прихлопнем, и тогда воровать больше некому…
– Братцы, я же ненарочно! – завопил Гониденек.
– Тише, храбрый Сокол! – произнес кто-то, и все увидели, что это Кош, Великий Кош, отягченный мудростью. – Гониденек не виноват. Он лишь действует по своей природе; что поделать, если она не слишком благородна! Но Гирза-Маре мало Гониденеков. Она живет теми, кто сознательно выбирает путь лицемерия и лжи, кто от жадности, зависти, гнева живет только ради самого себя. И пока есть во Вселенной эти недостойные качества, Гирза-Мара будет находить себе приятелей. А избавиться от них очень сложно.
– Да,– согласился Зергер, – эта мерзость способна проникнуть даже в самые замечательные вещи и там найти себе почву. Хотя, в моем случае вообще не было никакой почвы – одни только идеи… Выходит, для великих дел одних идей мало?
– Да, надо знать еще кое-что такое из реальной жизни. – сказал Кош.
– Но реальная жизнь наполнена противоречиями! Я же вижу. Хорошее способно перерождаться в плохое и наоборот, кроме того, плохие, отрицательные свойства часто встроено в саму суть явлений, и без них вообще все разваливается. То есть становится еще хуже. Как с этим быть? Непонятно.
– Именно что непонятно! – согласился Гониденек, отодвигаясь от Сокола.
Кош точно знает, но пока молчит. «Не все дается сразу, милый Зергер».
– Тогда что, – Зергер повертел мешком – остается лишь одно. Надо действовать назло всему! По крайней мере, не противно будет существовать.
– Это правда – сказал Ведя. – Я, например, за все время похода чувствовал себя нормально лишь в тех случаях, когда помогал хорошим лицам. В этом опредленно был смысл…
– Ведя, так вы не нашли Цветок Гармонии? – спросил Трнемов.
Только сейчас Ведя вспомнил о Цветке.
– Товарищи, мы же его нашли! Отыскали, честное слово! Вырвали у подлого Вор-Юн-Гака. Цветок в шапке, вот только шапку я куда-то дел.
– Ты ею в Гирзу-Мару запустил.
Крича рифмованные и не очень фразы, Ведя Взмокин полетел в степь.
Шапка лежала в пыли. Ведя схватил ее, отряхнул, пошептал, потом сунул внутрь руку и вынул – Цветок.
Цветок сверкал; его пять лепестков, вместе похожие на пламя, горели и переливались; он казался волшебным, фантастическим – и вместе с тем знакомым.
– Да, это и есть Цветок Гармонии – сказал Кош. – Он принесет вам успех.
– А мы его посадим, или станем передавать друг другу по очереди? – спросил Ведя. – Зергер ведь хотел сотворить собственный мир.
– Думаю, Ведя, я недостоин быть создателем реального мира – сказал Зергер. – Недостоин… пока. Пусть лучше Цветок растет у вас, наполняя вашу природу гармонией, тем более что она очень симпатичная. Я здесь поработаю – творчески.
– А у вас тут вроде нескучно – сказал Авужго – Есть что поделать.
– Еще бы! У нас полно занятий. Хочешь в поле работай, хочешь – на производстве, можешь сходить в лес или в другие места. Штаны можем запросто новые организовать.
– Тогда я тоже останусь. – согласился Авужго. – Когда с хорошим товарищами да за хорошим делом, то и жить интересно.
– А что же мне делать? – плаксиво спросил Гониденек. – Я же ничего не умею делать…
– Но ты можешь научиться – сказал Взмокин-Делай.
– Это как же – научиться?
– Ну, сначала надо наблюдать, отмечать главное, потом надо попробовать самому, двигаясь от простых действий к более сложным.
– Это, наверное, очень долго! – сказал Гониденек и подумал. – А нельзя чего-нибудь побыстрей? Например, если у вас есть кто-то из мира Вор-Юн-Гака, то я с радостью готов его обчистить. Но ведь тут, кажется, кроме меня никого такого нет…
Все засмеялись, даже Зергер – зажмурился.
– Послушайте, – спросили Гониденека маленькие Взмокины, – неужели там, у Вор-Юн-Гака, все жители плохие?
– Обязательно! Там все плохие, даже очень! Все кроме меня. Я не очень плохой.
Все опять засмеялись.
– По крайней мере, одно порядочное существо там осталось, – сказал Зергер, – мой сокол.
– Вроде того? – спросил Авужго.
Вдали на ветке сидел сокол с медно-красным оперением, яркий и могучий, явно не здешний. Рядом сидел другой сокол, по-видимому, самка. Соколы терлись клювами, и в их глазах светился интерес, даже удовольствие друг от друга.
Зергера осенило.
– Ребятки, да это же тот самый сокол! Тот, который мы сотворили из Вединого яблока, который поцарапал нос Хитрому и Подлому Змею! Но как он преодолел столь огромное пространство, он же не может летать в космосе?
Кош подмигнул:
– Понимаешь, друг Зергер, есть такие вещи, для объяснения которых никакой мудрости не хватит – даже если собирать ее бесконечно. И таких вещей много. Например, твой сокол. Или Ведины стихи – до сих пор не могу понять, как у него так складно выходит?
– Это очень просто – сказал Ведя, – просто беру и сочиняю.
И Ведя Взмокин заиграл снова.
Звени, звени, бойкая струна; лети, лети песня, наполненная красотой и смыслом. Тебя слышат там, где есть звуки; но тебя могут слышать и там, где звуки недоступны. Превращенная в частицы или волны, песня летит по Вселенной, ее не догонит Гирза-Мара, не поймает усталый Ничтов; песня летит вперед, преодолевая время и пространства.
Пройдут годы, века, миллионы лет; возникнут новые миры, родятся новые герои, но смысл и красота настоящей песни останутся. Их не украсть Вор-Юн-Гаку.
Где-то очень далеко песни Веди Взмокина превращают пыль в звездные узоры, дарящие свет многим мирам. Там Ильвестра и Иридий говорят детишкам:
– Это привет от Веди Взмокина, великого сочинителя и фантазера!
Дети соглашаются и долго-долго глядят на звезды.
– Не я один их зажег – скажет на это Ведя. – Мы вместе придумали.
Он никогда не хвастается – Ведя Взмокин, наш товарищ!
