Людмила Вячеславовна Федорова
Трагикомедия бродяги любви
– Ваше сиятельство, в последнее время вы, как человек, показали себя не с хорошей стороны, вы своими нечестными поступками и грубым поведением оттолкнули меня. А ещё я не могу принять ваше предложение сразу, так как я сейчас нахожусь в отношениях, и было бы верхом легкомыслия с моей стороны принимать ухаживание сразу от двух кавалеров. Так что я подумаю…
Граф раздосадовано покраснел и со злым оскалом съязвил:
– Я, леди, вас не тороплю, конечно, дам вам время подумать, но предупреждаю сразу, что не спешите мне отказывать, а во-вторых, не заставляйте меня ждать чрезмерно долго, чтобы я не передумал. Не думайте, что у вас будет много женихов, быть может, я, вообще, единственный, кто посватается к вам. Да, у вас богатое состояние и шикарное приданое, громкий дворянский титул, вам всего двадцать один год и вы красивы, вы могли бы быть востребованной невестой, если бы не одно «но». Вы уже женщина, вы согрешили блудным сожительством до брака, что сразу перечёркивает ваши достоинства невесты. Подумайте, какая у вас порочная репутация после того, как в свете узнали о вашей легкомысленной интрижке с таким известным куртизаном как Казанова, и сделайте сами вывод, к какой профессии вас прировняли. Я закрыл глаза на вашу испорченность только из-за вашей юности и красоты, но далеко не все будут к вам так снисходительны. Поэтому вы, конечно, можете отказать мне и поискать партию лучше, но, боюсь, у вас ничего не получится, и вы просто останетесь одна старой девой, я вам делаю одолжение, учтите…
… Вот тут Генриетта стыдливо разрумянилась, прекрасно понимая все ушлые намёки графа, его большие глазки-шоколадки заметно наполнились слезами, которые юная леди смогла сдержать, она по-настоящему сильно и расстроилась, и растерялась. Граф для неё сейчас был самым противным брюзгливым и вредным стариком, за которого она пошла бы замуж в последнюю очередь, тем более любящее сердце Генриетты было занято Джовано, но у неё не получилось сейчас остаться спокойной и уверенной в своей позиции, ведь в какой-то мере граф сказал правду. Её репутация сейчас уже опущена ниже плинтуса, вряд ли кто-то в свете, кроме такого старика, может ей сделать предложение, откажет сейчас графу – рискует остаться одна, и риск серьёзный.
А Джованни она искренно любит, и всегда верила в взаимность их с Казановой чувств, постоянно видела доказательства его любви к ней, поэтому ждала предложения от него и не думала, что может остаться одна, но уже их роман длиться год, а её милый о венчании молчит, что смутило Генриетту…
… В роскошной, украшенной полотнами известных художников, гостиной повисла какая-то странная звенящая тишина, будто затишье перед страшной бурей…
А в это время Джовано скромно стоял опираясь на трость, он пытался мужественно выдержать, как он предполагал, своё полное фиаско, но услышав оскорбления графа и заметив, как эти слова обидны для Генриетты, прервал звенящую тишину негодованием. Молодой человек, не смотря на хромоту, подскочил к высокомерному графу, вытянул свою трость почти к самому горлу Коломбо и в эмоциях крикнул на оппонента:
– Да как вы, такой низменный жестокий порочный человек, смеете свататься к ней, да ещё так осмеивать?!! Вы недостойны её внимания, у вас даже на мизинчик не хватит тех добродетелей, которыми обладает леди Генриетта! Она достойна только самого лучшего, и уж тем более не такого старого брюзгу в мужья, как вы! И вы зря говорите, что она опозорилась, и к ней не будут свататься, ещё как будут! Самые лучшие женихи Венеции ещё будут у её ног, стоит ей пожелать этого и расстаться со мной, потому что общаться с ней и не заметить её достоинств просто невозможно! Она и сказочно красива, и юна, и имеет изысканные манеры и утончённый вкус, как у истинной леди. Она образована, умна, на всё имеет своё мнение и умеет аргументировать свою позицию, разбирается в искусствах, может поддержать любую беседу, превзойдя в этом многих избалованных дворян-неучей, интересная личность. При этом она не горделива, не жеманна, умеет выражать сочувствие и любовь, без лукавства радуется и огорчается, когда нужно, проявлять заботу и женское терпение, готова идти на компромисс, чуткий и нежный человек, который с пониманием относится с близким, когда необходимо, умеет поддержать и на словах, и на деле. Она способна любить по-настоящему, разделять о своим избранником и радости, и печали, и победы, и неудачи. При этом ещё и прекрасная и гостеприимная хозяйка своего имения, умеющая правильно, без излишеств, распоряжаться своим наследством. Тот, за кого она пойдёт замуж, будет настоящим счастливцем, потому что получит в жёны самую лучшую женщину, способную для своего мужа и детей создать уютный домашний очаг, семью, где всегда будет царить любовь. Такая женщина достойна самого лучшего! Да если бы я не был простым хромым бродягой и куртизаном, а был бы знатным и богатым, достойным её, если бы я верил, что у меня есть хоть один шанс получить её согласие на брак, я бы посватался немедля. Я молчал, только потому что знал, что такая муза не снизойдёт до меня!
Как тут возликовало, радостно наполнилось с новой силой любовью к Джовано сердце Генриетты! Сразу высохли слёзы, ушла пристыженность, и она решила разрешить эту ситуацию для себя раз и навсегда, промолвив:
– Сейчас я ловлю на слове вас обоих! Что, оба действительно сватаетесь? Кто-то отступит, или сейчас мне нужно будет сделать выбор?
Граф лишь фыркнул, подвинул коробки с подарками ближе к юной Генриетте и со злой ухмылкой язвительно ответил:
– Ха, как забавно! Распутный продажный сын своей распутной дешёвой матери вдруг решил оставить свою древнейшую профессию и остепениться! Но, даже если эта незадачливая хромоножка и попытается состязаться со мной, я выиграю точно, мне не соперник какой-то бродяжка!
Джованни же сильно заволновался, его нежное личико побледнело, а длинных хвост волнистых русых волос упал на перёд, а голове судорожно крутилась лишь одна мысль: «Всё, это мой последний шанс, моя ненаглядная Генриетта дала мне последний шанс, у меня есть спасти уже окончательно нашу любовь, наше счастье, главное, сейчас из-за волнения не опозориться перед самой Генриеттой! Как же мне лучше это сделать,… как лучше сказать, не готовился, даже подарочка нет…».
И тут молодого человека осенило, как лучше сделать. Он встал перед Генриеттой на одно колено, опираясь на трость (да, как вы догадываетесь, сейчас с такой ногой ему это была сложная и болезненная задача, и, надо сказать, юная леди понимала, что это очень больно, и оценила его мужество), нежно взял в свою руку изящную ручку Генриетты и торжественно изрёк:
– Милая, драгоценная, солнечная, самая лучшая и любимая моя, я, увы, не могу подарить, в отличие от графа, золота, бриллиантов и жемчугов, но, если ты станешь моей женой, я подарю тебе намного большее. То, что нельзя купить даже за миллионы! Я подарю тебе любовь, уважение, верность, поддержку, заботу, внимание, миллионы счастливых семейных минут, улыбок и смеха, ощущение защищённости и надёжности нашей семьи, единение родственных душ, понимание в любой ситуации, все радости настоящей любящей семьи. В общем, всё то, чему научила меня сама ты. Любовь во всех его разнообразных чудесных гранях, которую я узнал только рядом с тобой!
Молодой человек кончил, так как от волнения стал тяжело дышать и поцеловал нежную тонкую ручку юной леди…
… В роскошной позолоченной гостиной повисла опять звенящая тишина, но в этот раз она уже не казалось такой напряжённой. По крайней мере сама Генриетта её совсем не заметила, ведь она была на седьмом небе от счастья, она ликовала, это был самый счастливый миг в её жизни, потому что она поняла, что останется со своим любимым человеком навсегда, все сомнения и испытания кончились, а впереди только счастье…
Граф тоже стоял спокойный позади Генриетты и Казановы во весь высокий рост, ухмыляясь, он предвкушал свою победу, пожалуй, переживал за исход только Джовано. Тут молчание прервала Генриетта, кокетливо опустив густые ресницы, словами, которые она произнесла с видом и голосом истиной гордой леди:
– Вы проиграли, граф, я выхожу замуж за Джованни Казанову!
Граф Коломбо пришёл в ярость, с силой ударил по резному столу из дорогого красного дерева с позолоченной столешницей, забрал с собой коробки с подарками, что готовил Генриетте и поспешил уйти в карету с криками досады:
–Ну, Казанова, ах, ты хромоножка несчастная, жигало продажное дешёвое, такой же бесстыдник, как и Дзанетта, бродяга без гроша, ну, чем ты покорил сердце этой глупышки?! Чем этот бродяга, этой авантюрист-неудачник лучше меня?!! Генриетта, ты ещё покаешься в этом решении!!! Ну, хромоножка незадачливая, берегись, я ещё до тебя доберусь за то, что эта смазливая пустоголовая Генриетта выбрала тебя!!!
Но никто не обращал внимания на выкрики опозоренного так бесславно проигравшего графа, он уже остался в далёком прошлом Джованни и Генриетты, которые только задорно рассмеялись из-за пустословия графа, а Джованни весело и ловко подначил:
– Давайте-давайте, раз уж опозорились, сбегайте отсюда, а то как бы сами хромать не стали! Нечего выступать – не на базаре! Раз уж проиграли, реагируйте на это, как мужчина, а не как торговка!
… После этого Генриетта заботливо помогла Джованни встать с колена, они взглянули в сияющие от счастья лица друг друга, эти глаза, полные неземного, небесного восторга и какой-то вселенской любви, и просто одновременно и плакали и смеялись от счастья. Им казалось, что эти положительные эмоции переполняют их и делают лёгкими, что можно взлететь от этого ликования…
От радости Джованни не мог успокоиться, целовал изящную ручку своей невесты и сквозь слёзы счастья нежно шептал:
– Моя милая любимая невеста, радость моя на веки вечные! Спасибо тебе! Я оправдаю твоё доверие! Господи! Спасибо, Всевышний, что услышал мои молитвы, что дал мне этот шанс! Я самый счастливый человек на свете!!!
А Генриетта, не скрывая слёз счастья, нежно смеялась от его поцелуев и шептала в ответ:
– Милый, какая же я рада! Я точно самый счастливый человек на свете! Я ведь так люблю тебя, и сейчас, кажется, ещё сильнее только моя любовь! Не простым был наш путь к этому моменту, но всё пережитое того стоило!!!
А потом они вышли в сад, и, о, милая шутка судьбы, опять пошёл тёплый летний приятный дождь, как предлог для романтичного поцелуя…
…Скоро святой отец в церкви на исповеди отпустил им грех блуда и попустил до причастия, а после причастия значил дату венчания через месяц…
…Ох, уж эта извечная свадебная кутерьма у всех молодожёнов: лучшие модистки-француженки для пошива свадебных нарядов, Наринетт вместе с другими служанками начищали до блеска и украшали роскошными букетами красных роз и роскошной цветочной аркой из пионов и цветных лент, в которой молодые будут на свадьбе целоваться по традиции, накрывался служанками и пышный праздничный стол, а уж сколько разослано приглашений! И, конечно, Ромео, как лучший друг, первым узнал о случившейся помолвке и грядущей свадьбе! Ой, как озарилось счастливой лучистой улыбкой во все тридцать два больших зуба грубоватое забавное крупным носом лицо тридцапятилетнего бывалого мужчины!
– Ой, поздравляю! Ой, как я рад за вас, что всё-таки вы поняли друг друга! Ой, я буду самым весёлым и счастливым за вас среди гостей свадьбы! Всё-таки молодцы вы – не испугались общественных условностей, не испугались насмешек над таким мезальянсом! Вы – настоящие влюблённые, и вовсе не дурачки, хоть я и дал вам такую смешную кличку…
…И, вот, собственно настал этот абсолютно безоблачный светлый свадебный день!
… До венчания оставалось полчаса, у Джовано в своей комнате шли последние приготовления вместе с Ромео, ещё несколькими друзьями, а так же Фаутиной и Франчесско. Да те самые сестра и брат Джованни, которые с радостью захотели попросить у молодого человека прощение за тяжёлую судьбу и наладить с братом тёплые родственные отношения, и Джованни легко пошёл им на встречу. Франчесско Казанова стал известных художником, и в знак братской любви написал шикарный портрет Джованни и Генриетты. Фаутина же в двадцать один год была уже вдовой, пережив старого богатого мужа. Больше никто из детей Дзанетты не выжил, Джузеппе тоже давно скончался от алкоголя, сама же Дзанетта, хоть и была жива, и могла бы объясниться с сыном, который пролил столько слёз из-за неё, но не захотела и предпочла не прийти на свадьбу.
Выглядело это со стороны очень даже потешно, Джованни разнаряженный в голландские башмачки, белоснежные чулочки с голубыми кюлотами, белоснежную рубашку с роскошным жабо с сапфировой брошью, белый с золотой вышивкой камзол и шикарный вышитый золотой нитью голубой кафтан-жюстокор, очень переживал. Ему казалось, что он обязательно что-то сделает на свадьбе не так, и испортит этот самый лучший день.
– Успокойся, Джованни, друг, ты – потрясающий жених, всё будет, как по нотам, только меньше нервничай и дай я закончу возню с твоим внешним видом: нам ещё нужно подобрать и хорошо напудрить парик… – поддерживал друга Ромео, но тот ответ лишь ещё сильней волновался и чихал от такого количества пудры…
… А тем временем к венчанию в другой комнате с двумя надёжными подругами и преданной доброй Наринетт готовилась и Генриетта…
Она в блаженном счастье совсем не волновалась, приготовления шли легко, и скоро Генриетта была готовая невеста в шикарном пышном из белого атласа с нежно-розовыми вставками на юбках и лифе, которые были расшиты драгоценными камнями и украшены голубыми бантами и кружевами платье и бальных туфельках. Её изящную шейку украсило свадебное украшение её матери: кулон ввиде сапфирового сердца. Заканчивала образ высокая, украшенная белыми цветами и перьями причёска из каштановых волос.
Из-за отсутствия родителей невесты дала благословение по просьбе Генриетты «названая мать» на этой свадьбе, добрая старенькая Наринетт…
Потом в костёле состоялось само венчание, создание новой семьи, семьи Джовано и Генриетты Казанова, да теперь Генриетта перестала носить титул леди, но обрела большее: надёжную счастливую семью…
А затем в имении Генриетты и Джованни был дан в честь молодожёнов роскошный бал, оркестр играл весёлую музыку, все танцевали бальные танцы, угощались. Джованни на сегодня отказался от трости, и хоть его хромота была заметна во время танцев, нога так и норовила волочиться, а не вставать в грациозные па, и болеть, но молодой жених изо всех сил старался сегодня всё равно весь бал танцевать с Генриеттой.
Он не замечал боли, так как эйфория счастья затмевала всякую боль!
А потом все гости стали весело кричать на весь зал:
– Всё молодых в арку! В арку! Целоваться! Давайте-давайте!
Джованни и Генриетта встали в арке…
Непонятно, что такое сейчас перевернулось в сознании и в душе Джованни, но он вспомнил, как долго не решался поцелавать Генриетту из-за принципа куртизана, «чтобы не влюбиться в свою клиентку, нельзя целовать её в губы», и их первый поцелуй под дождём, как не хватило у него смелости признаться в любви…
Вспоминая этот момент, он решил исправить ту ситуацию.
Джовано снова потянулся ближе к её нежным узким губкам и прошептал ей на ушко:
– Генриетта, милая, я хотел тебе давно сказать, что я люблю тебя, прости мою слабохарактерность, что я так долго тянул со сватовством…
Генриетта мило обаятельно улыбнулась и прервала его слова нежным, бережным аккуратным поцелуем…
Глава-эпилог «Счастливое семейство Казановы или история дописана, а счастье только начинается…»
… Что же я могу написать в главе-эпилоге о дальнейшей счастливой супружеской жизни Джовано и Генриетты Казановы и других основных героях этой истории? Генриетта и Джованни были крепкой любящей супружеской парой, образцовыми мужем и женой, их с радостью принимали в высшем свете. И, хотя они были так богаты, что могли бы не работать, Джовано хотелось иметь какую-то работу просто ради самооценки, и Генриетта, воспользовавшись связями, которые имели когда-то её родители, нашла любимому мужу работу: библиотекарем.
И Джованни очень нравилась такая работа: там. Когда не было посетителей, он много читал, писал медицинских научных очерков, а потом решил написать мемуары, рассказать всем о своей жизни, чтобы у многих юношей и девушек в сложных жизненных ситуациях появилась снова надежда, что всё возможно исправить, когда сам этого хочешь. И эту книгу издали, она принесла Джованни солидный доход.
А своё совместное время Генриетта и Джовано проводили так же увлекательно, как полюбили ещё во времена сожительства.
Дзанетта так и не согласилась увидеться с ним, а вот с Фаутиной и Франчесско Казанова поддерживал тёплую родственную дружбу, но всё-таки самым надёжным и лучшим другом их семьи всегда оставался Ромео.
Он стал крёстным отцом обоих деток Генриетты и Джованни, старшей дочери, милой, похожей на маму, девочке Челинни, а спустя пять лет младшему ребёнку, сыну, глазастому мальчишке Джокато. Надо сказать, вот у них было по-настоящему счастливое детство, и отец, и мать в них души не чаяли.
Когда же, спустя пятнадцать лет Ромео, будучи уже пятидесятилетним уже не таким привлекательным мужчиной потерял совсем внимание дам, Генриетта и Джовано предложили ему оставить жизнь и работу в публичном доме и жить вместе с ними. Ромео был им за это глубоко благодарен.
Так на свадьбе счастье только началось, и уже ничего не омрачало их тихой семейной гавани, они уже сохранили своё счастье навсегда…
… Ну, а выводы и дополнения к этой истории я предлагаю, дорогие мои читатели, сделать вам самим…
