Лина Янтарова
Острые перья
Глава 5
Плачет кукушка.
Даже демоны – и те
Слушают ее
(Соо-ин)
Едва открыв глаза, Арен увидел алую маску, страдальчески вздохнул, перевернулся и уставился в потолок.
– Ты опять притащила в кровать эту мерзость. Когда это прекратится?
Наоми упрямо молчала, и он сдался первым:
– Что это?
– Маска тэнгу, – она любовно огладила кончиками пальцев брови чудовища.
Наоми сидела на кровати по-турецки, отбросив волосы за спину – чудаковатая маска лежала прямо перед ней и выглядела уродливым пятном крови на темных простынях.
– Ручная работа неизвестного мастера. Посмотри, тут есть небольшой скол, как будто чем-то острым оставили…
Она наклонилась, внимательнее вглядываясь в маску. Арен из любопытства тоже посмотрел – действительно, с правой стороны имелась длинная глубокая царапина, которую Наоми с упоением трогала подушечкой указательного пальца. Выражение ее лица было отсутствующим.
– Прекрати, вдруг там остался яд? – с раздражением одернул Игараси жену. – Унеси.
– Ты что, злишься? – Наоми посмотрела на него, как на любимую собачку, посмевшую показать зубы. – В чем дело?
– Дорогая, – своим самым сладким голосом произнес Арен, зная, что Наоми ненавидит это приторное до тошноты обращение. – Я переживаю за сохранность нашей постели. Кто знает, где эта маска валялась?
Наоми поджала губы.
– Вот уж не думала, что ты такой зануда.
– Мне хватает в жизни потрясений, и я не хочу становиться главным героем в фильме ужасов под названием «Древний вирус-убийца», – Арен сел и поморщился – с этого ракурса пустые глазницы маски словно смотрели на него. – Убери эту дрянь. Кому вообще может понравиться такое страшилище?
– Это тэнгу, – менторским тоном поправила его Наоми, которая начинала беситься, когда кто-то пренебрежительно высказывался о ее работе. – Они прославились как таинственные существа, живущие глубоко в горах и владеющие искусством войны, защищали людей и храмы.
– Очень благородно, – фыркнул Арен.
– С другой стороны, тэнгу часто приписывали такие качества, как злобность, мстительность, желание причинить вред окружающим, – продолжила Наоми. – Говорят, после смерти любой гордец или злой человек может превратиться в тэнгу.
Арен с сомнением оглядел маску с типично мужскими чертами лица.
– Любой? Даже женщина?
Наоми пожала плечами, снова откинув назад копну темных волос.
– Не знаю. Я еще не углублялась в эту тему, – призналась она. – Изучила только то, что имелось в архиве у Мамору. Наверное, и женщина тоже, почему нет? Я бы хотела. Хотя тэнгу часто изображают в одеждах ямабуси – горных монахов-отшельников .
– Спасибо за занимательную лекцию, – Арен встал с кровати, направляясь на кухню, – но я бы предпочел, чтобы ни одна часть твоего тела не изменилась.
Наоми засмеялась и тоже соскользнула на пол, оставляя маску зловеще смотреть в потолок.
– Боишься, что у меня отрастет нос? – зашептала она на ухо, прыгнув на спину мужу.
– Боюсь, что отрастет кое-что другое, – ответил Игараси, спуская Наоми обратно на пол и беря ее лицо в свои ладони. – Да и одежда ямабуси – не самое сексуальное, что я видел.
– А что самое? – тут же подыграла ему Наоми.
– Ты, – уверенно заявил Арен, целуя ее.
– Не могу спорить с тобой, когда ты так говоришь, – притворно надулась Наоми, скрестив руки на груди. – Но скажи…
Она прищурилась, наблюдая, как Игараси включил кофемашину и достал из холодильника молоко, собираясь готовить кофе для нее. Сам Арен пил черный, без сахара и других добавок.
– … если бы вдруг появилась такая возможность, ты бы согласился? Стать ёкаем, – уточнила Наоми.
– Почему нет? – он щелкнул кнопкой, стоя спиной к жене и не видя ее изменившегося лица. – В большинстве случаев все решает ум и сила. Идеально, когда есть и то, и другое.
– А если бы ёкаем стала я?
– Не вижу разницы.
– Но это бы означало, что я превращусь в монстра, – неуверенно проговорила Наоми, подходя к нему и обнимая сзади.
Арен опустил взгляд вниз, на сцепленные на животе женские ладони – пальцы Наоми чуть подрагивали. Он накрыл их своей рукой и мягко заметил:
– Многие считают монстром меня, но тебя это не смущает.
– Да, потому что я люблю тебя. Для меня ты не монстр. И никогда им не будешь.
– Вот видишь, – Арен повернулся к ней, и Наоми слабо улыбнулась, скрывая тревогу. – Что-то случилось?
– Нет, – она покачала головой. – Все в порядке.
Как же хорошо ты лгала, – подумал Арен, едва открыв глаза. Сон – яркий, будто кто-то переместил его в прошлое, всколыхнул болезненные воспоминания, о которых Игараси поклялся больше не вспоминать.
По пути из душа он проверил подозрительно молчащий с утра телефон – пара сообщений от Ринджи и пропущенный вызов с незнакомого номера. Посомневавшись секунду, он все же нажал кнопку вызова, наткнулся взглядом на проклятую кофемашину и отвернулся, терпеливо дожидаясь ответа.
– Слушаю.
Женский голос был ему знаком, но Игараси никак не мог сообразить, кому он принадлежит.
– Вы мне звонили, – прижав телефон к уху, Арен направился к холодильнику, решив при первой возможности заменить кофемашину на другую – эта казалась кусочком от старого, выброшенного на помойку пазла.
– Арен, – позвал его голос. – Вы меня не узнали? Это Аяме.
Апельсиновый сок встал поперек горла.
– Госпожа Ито?..
Арен нахмурился. Меньше всего он ожидал, что это будет она.
С матерью Наоми он общался раза четыре от силы – всегда в присутствии людей и на отстраненные темы, поэтому неудивительно, что он не узнал ее. Аяме, как и ее голос, была безликой – что-то вроде нейтрального предмета интерьера, например, бежевое полотенце или светлое покрывало, на которое люди обращали внимание в последнюю очередь.
– Нам надо поговорить. О Наоми, – предвосхищая его следующий вопрос, ответила госпожа Ито. – Мой муж сегодня весь день в городе, поэтому я бы хотела попросить вас посетить наш дом. К сожалению, у меня нет возможности приехать.
– Потому что ваш супруг не одобрит? – хмыкнул Арен.
– Прошу. Я хочу увидеть свою дочь живой, и мне нужна помощь, – с неожиданной твердостью произнесла Аяме. – Я буду ждать до вечера.
– Я подъеду.
Он не успел опомниться, а язык уже сам выговорил эти слова. Арен поморщился, вполуха слушая Аяме, благодарившую его «понимание».
Какое, к черту, понимание? Игараси искал Наоми только для того, чтобы придушить ее самому – вот и все. Она ухитрилась затащить его в этот круговорот тайн, прекрасно зная, как он ненавидит секреты и все, что с ними связано; оставила подсказку и никому больше не сказала ни слова о том, что с ней происходило.
Арен злился. На нее – за то, что пропала; за то, что заставила участвовать в нелепой детективной игре. На себя – потому что не мог перестать думать о ней, и чем больше он размышлял, тем яснее становилось горькое на вкус осознание того, что он что-то упустил в их семейной жизни.
Что-то было не так, но Арен был слишком занят, чтобы заострить на этом внимание. Он отправил Наоми к врачу и, убедившись в хороших анализах, решил, что с ней все в порядке. Он видел, как она становится все более нервной и дерганой, и списал это на женские истерики и ее непростой характер.
Он подозревал, что она лжет ему, – и вместо того, чтобы взять ее за шиворот и как следует встряхнуть, отступил, давая ей время и пространство для комфорта.
Игараси хотел, чтобы она сама раскрылась навстречу ему – как бутон розы. Разодрать пальцами нежные лепестки означало изуродовать их навечно.
Но Наоми была не розой – сейчас он это понимал. Она была лифтом – стальная электрическая машина с жесткими тросами, чьим дверям мешала открыться какая-то застрявшая деталь – и ему надо было выбить эту деталь силой, а он просто стоял и ждал, когда же створки наконец распахнутся – как самый настоящий идиот, которому в итоге пришлось идти по бесконечной лестнице. И он не знал, куда она приведет.
Сделав глубокий вдох, Арен покрутил в руках ключи от машины, прикидывая, сколько ему предстоит выстоять в пробках на пути в дом четы Ито. По самым скромным подсчетам выходило часа три, добавить к этому разговор, который может затянуться…
Аяме подождет, – затягивая галстук, решил Игараси. – Сначала Изаму.
Повод заглянуть к старому другу у него был – в час дня стартовала выставка современного искусства, где главной звездой вечера был Изаму и его фотографии, которые Арен всегда находил… Причудливыми.
– Это дерьмо какое-то, – высказался чуть иначе Ринджи, рассматривая сайт выставки. – Из последнего только птицы ничего получились. Где он был на этот раз?
Ничуть не удивившись тому, что брат опять обосновался в его кабинете, Арен щелкнул кнопкой на пульте управления, заставляя жалюзи с тихим шелестом поползти вверх. Ринджи тут же недовольно прищурился, отодвигаясь в дальний угол дивана.
– Тибет, – наконец ответил Арен. – Изучал жизнь монахов.
– Это после монахов его потянуло к тайным обществам? – бровь Ринджи недоверчиво выгнулась. – Не знаю, чем они там занимаются, но подобная секретность наводит меня на очень нехорошие мысли. Сам знаешь – если бы нечего было скрывать, они бы так не прятались.
– Прячутся они как раз плохо, раз мы узнали, – задумчиво проронил Арен, разглядывая город. – Поедешь со мной?
– Если нужно, – с кротким вздохом ответил брат, вынуждая его улыбнуться уголком рта.
Подобного рода мероприятия Ринджи не любил – его выворачивало наизнанку от шампанского, от стареющих дамочек со злыми глазами и цепкими пальцами, от холеных бизнесменов, чей сытый вид так и кричал о превосходстве, и от юных голодных девиц, которые тоскливо пожирали взглядом полные тарелки и умело врали о богатых родителях, пряча бирки на платьях.
– Не нужно, – смилостивился Арен. – Я схожу один, а ты останься в офисе. Меня не будет до вечера.
– Планируешь дождаться конца выставки? – Ринджи, изучавший сайт, поднял голову и с треском захлопнул крышку ноутбука.
– Нет, есть еще пара дел. Я позвоню, – пообещал Арен, перекидывая пиджак через руку и устремляясь к двери, чтобы успеть с чистой совестью проигнорировать следующий вопрос брата.
Повезло – Ринджи что-то крикнул ему в спину, но дверь уже закрылась. Спустившись на подземный паркинг и убедившись, что брат не последовал за ним, Арен уселся в автомобиль – помощь Ринджи, конечно, была неоценима, но он чувствовал, что должен разобраться во всем сам.
Кроме того, от всей этой истории веяло чем-то… Дурным. С одной стороны казалось, что все это – просто дурацкая игра, фальшивка с нелепыми попытками вызвать интригу: тэнгу, тайные общества, огромный питон на теле танцовщицы… Элементы дешевого спектакля – Арен был скептиком, и в существование ёкаев не верил, однако что-то не давало ему покоя.
Пусть лучше Ринджи останется в стороне, – ни минуты не колеблясь, решил Игараси. Тревоги еще и за брата вдобавок к сводящему с ума беспокойству за жизнь Наоми он точно не вынесет.
Казалось, удача благоволила к нему в тот день – до здания, где весь первый этаж был отведен для выставки, Арен добрался быстро и без происшествий. Перед тем, как войти внутрь, выкурил сигарету – любая встреча с Изаму всегда выводила его из равновесия, потому что он был тем еще ублюдком, и для Игараси оставалось загадкой, почему же Наоми вообще могла терпеть его пространные рассуждения и разговоры о бессмысленном.
Своим привычкам Изаму не изменил – стоило Арену миновать три широких ступени, ведущих ко входу и войти в зал, как он услышал знакомый голос – с манерной хрипотцой, низкий, сопровождающийся неизменной улыбкой. В костюме-тройке и с тщательно уложенными волосами – так, что никто бы не заподозрил, сколько времени стилист корпел над ними, – Изаму источал благодушие и сытость, как ленивый кот в окружении мышей.
– Прекрасная выставка, – с нескрываемым сарказмом выдал Арен, не тратя времени на приветствия. – Особенно эти тощие птицы на чьем-то трупе.
Разумеется, бывшего друга таким было не смутить.
– Похвала от самого Игараси, – он рассмеялся, словно бы был доволен сверх меры, но глаза под стеклами очков зло блеснули. – Думал, этот день не станет лучше, но ошибся. Рад, что из всех моих творений ты обратил внимание на эту фотографию, где запечатлена трапеза стервятников. Подобное к подобному, а?
Он снова рассмеялся, вызывая злость и желание выбить ему парочку зубов – Арен терпеть не мог людей, которые смеялись над собственными шутками, – и хлопнул Игараси по плечу.
Арен скосил глаза на чужую ладонь и с сожалением подметил:
– Мне придется выкинуть этот пиджак.
– Между прочим, – Изаму не обратил внимания на выпад и продолжил, – это не просто трапеза, а особый обряд. Называется «Небесное погребение» – довольно красиво, не находишь?
Игараси молча прищурился, чувствуя, что за этим рассказом кроется нечто большее.
– Так отправляют в последний путь покойников в Тибете. Перед тем, как скормить птицам тело покойного, его усаживают, а лама читает молитвы из Книги мертвых. Затем близкий друг усопшего несет труп на руках к месту «погребения». На теле совершают надрезы, чтобы стервятники могли учуять запах, – Изаму покрутил в руках бокал с шампанским, наблюдая за хороводом пузырьков, – а после того, как птицы всласть налакомятся, могильщик дробит оставшиеся кости в мелкую пыль, смешивает с маслом яка и ячменной мукой и скармливает все стервятникам. Так от человека не остается и следа.
Изаму слегка наклонился и заговорщически прошептал:
– Совсем ничего, представляешь? Даже песчинки. Был человек – и нет.
– Уверен, данное зрелище доставило тебе несказанное удовольствие, – холодно ответил Игараси, рассеянно отмечая, что и здесь замешаны чертовы птицы. – Но я не просил тебя рассказывать о твоих наклонностях.
– Арен Игараси – остроумный, надменный и заносчивый, как и всегда, – расхохотался Изаму. – Время идет, а ты становишься все более спесивым. Ты не дослушал мой рассказ. Так вот, самое интересное в том, что если при жизни умерший был богат и влиятелен, то сначала его тело тщательно омывают водой, а потом готовят мясной суп, которым угощают всех желающих.
Он подмигнул:
– Очень вкусный суп.
И залпом выпил бокал шампанского.
– Можно было бы обойтись без таких деталей, я все же не интервью у тебя беру, – Игараси с отвращением взглянул на пустой бокал в руке друга, думая о том, что с этого момента присоединится к Ринджи в его неприязни к игристому напитку. – Где Наоми?
– Наоми? – бровь Изаму изящно приподнялась. – Понятия не имею.
– Она пропала. Ее ищут уже несколько дней.
– Я в курсе, – скучающе перебил его Изаму. – Меня вызывали в полицию, и я, как добропорядочный гражданин, охотно рассказал им все. А ты разве стал полицейским, Арен? С чего ты так живо интересуешься пропажей Ито?
– Считаешь, что я не имею права задавать вопросы? Рика попросила меня помочь отыскать сестру.
Изаму покачал головой.
– Я сказал полиции все, что знал. В последнее время мы не поддерживали общение с Наоми. Бедная… Учитывая расторопность копов, ее никогда не найдут.
Лицо Игараси окаменело, челюсть напряглась. Изаму продолжил издевательски улыбаться, и терпение лопнуло. Схватив его за ворот пиджака, Арен притянул друга к себе – тот, на удивление, не стал сопротивляться, а лишь поднял руки вверх в примирительном жесте и зашептал:
– Тише, тише… На нас все смотрят. Хочешь попасть в вечерние новости?
Сбоку моргнула вспышка фотоаппарата. Пальцы Арена сжались крепче – до боли в суставах, – и расслабились.
– Ты же понимаешь, что я убью тебя, если ты причастен к ее исчезновению? – буднично спросил Арен, проведя ладонью по рубашке Изаму и делая вид, словно он стряхивал несуществующие пылинки с его одежды.
Разгладив ткань, Игараси отступил и широко улыбнулся:
– Если хочешь, могу устроить тебе «Небесное погребение». Мне терять нечего – ты ведь и так считаешь меня убийцей.
Много лет назад лучший друг обвинил его в убийстве родителей. Арен хорошо помнил тот день: бледное, перекошенное лицо Изаму, дикий страх в его глазах. Чудовищные слова, режущие лучше ножа.
Он не мог винить Изаму, потому что… Потому что сам, будь на его месте, решил бы также. Но и простить не смог.
– Я ее не трогал, – огрызнулся Изаму, вмиг превратившись из ленивого кота в дворового злого пса, – у меня есть алиби.
– Я бы сильно удивился, если бы его не было, – парировал Арен. – Еще встретимся, Изаму. Кстати, выставка – дерьмо собачье.
Не оборачиваясь, он покинул зал, едва не сбив с ног официанта – вслед ему несся неодобрительный шепот журналистов и светских обозревателей, на мнение которых было глубоко плевать. В связи с исчезновением Наоми его имя и так трепали в прессе, с удовольствием припоминая все старые грехи, коих было немало, но едва ли это могло пошатнуть душевное спокойствие Игараси.
А вот отвратительные намеки Изаму – могли.
Хлопнув дверцей машины так, словно эта была дешевая рухлядь, а не автомобиль стоимостью в годовой бюджет какой-нибудь мелкой страны, Арен вцепился руками в руль, выдохнул и потянулся за сигаретами.
Надо было все же захватить с собой Ринджи, – подумал он, выдыхая горьковатый дым. – Мы с Изаму слишком похожи, чтобы он взял и признался в чем-то. Я бы на его месте поступил так же.
Но сейчас сожалеть о неверном решении не было смысла – его ждала Аяме. Дорога до дома – что было весьма скромным названием для огромного поместья с обширным садом и прудом, – заняла около трех часов. Когда Игараси подъехал к воротам, ему нестерпимо хотелось выпить кофе, поэтому на вопрос Аяме о напитках он сразу же буркнул:
– Кофе. Черный…
– Без сахара, – закончила за него Аяме, кивнув.
Арен с удивлением уставился на эту женщину в элегантном бледно-розовом костюме – светло-каштановые волосы уложены в аккуратную прическу, из которой не выбивалось ни волоска, в ушах – мелкие капли бриллиантов, незаметный макияж и помада в тон костюму.
– Наоми часто рассказывала о вас, – пояснила госпожа Ито, видя замешательство гостя.
– Рассказывала о том, какой кофе я люблю? – с недоверием протянул Арен.
– Минами, пожалуйста, принеси кофе гостю в гостиную, – обратилась Аяме к прислуге, стоявшей у стены. – Прошу, сюда.
Они двинулись по коридору в сторону гигантской арки, благодаря размерам которой была видна часть гостиной – светлые диваны и пушистый ковер на полу, панорамные окна, обилие живых растений.
– Наоми любительница кофе, но она пьет сладкий и с молоком, – заговорила Аяме, грациозно усаживаясь на один из диванов и скрещивая ноги в щиколотках. – А вы – нет. Она много что рассказывала.
– Мне казалось, вы не особенно близки, – осторожно заметил Арен.
– Это правда, – Аяме кивнула. – Поэтому я всегда выступала в роли слушателя. Не всегда ее рассказы были обращены ко мне – она делилась с Рикой, с отцом, ну а я… Слушала. И запоминала.
В гостиную вошла прислуга с подносом в руках, от которого в разные стороны плыл запах кофе. Дождавшись ее ухода, Аяме продолжила:
– Скажите, почему вы развелись?
От неожиданного вопроса Арен едва не поперхнулся кофе, но вовремя успел взять себя в руки.
– Это была инициатива Наоми, так ведь? – Аяме продолжила смотреть на него, не мигая. Выглядела она как безукоризненная кукла-робот. – Моя дочь никогда не искала легких путей.
– Наш брак распался по многим причинам, – выдал дежурную фразу Арен. – Не одна Наоми виновна в том, что мы перестали быть семьей.
– Мне нравится, что вы не обвиняете ее, хотя наверняка в первые месяцы желали придушить ее, – кивнула госпожа Ито. – Это хорошо. Думаю, я не ошиблась в вас. Вам можно доверить тайну нашей семьи. Но сначала пообещайте, что ни одна живая душа не узнает того, что я вам скажу.
Чашка глухо стукнула о блюдце, когда Игараси поставил ее обратно и медленно поднял взгляд на Аяме.
– Госпожа Ито, я порядком устал от секретов и тайн. Если вам есть сказать – валяйте. Если нет – спасибо за кофе, я поеду.
Печальная улыбка тронула губы Аяме, чуть подкрашенные нежной помадой.
– Боюсь, говорить придется много и долго. Но начнем с главного – на той фотографии, что вы нашли, действительно Наоми. Но это не ваша жена. Вашу жену зовут по-другому.
Глава 6
Замшелый могильный камень.
Под ним – наяву это или во сне? —
Голос шепчет молитвы.
(Басё)
Первой реакцией Арена было не недоумение, не удивление и даже не шок. Первой реакцией была злость. Злость, охватившая его тело пожаром, обострившая враз все остальные чувства, подстегивающая неконтролируемо сорваться.
– Что это означает? – тон его голоса опасно понизился, покрылся хрустящей и острой корочкой льда. – Как же зовут женщину, на которой я был женат?
Женщину, которую он называл своей.
А на деле – даже не знал ее имени.
– Прошу, – Аяме чуть подалась вперед – ее ладони, до этого лежащие на коленях, соприкоснулись друг с другом, словно хотели соединиться в молитвенном жесте. – Я все расскажу, но по порядку. Пожалуй, я начну с самого начала.
Арен царственно кивнул, еле унимая гнев, который уже вертелся на кончике языка в виде колких слов. Чтобы сдержать себя, он снова потянулся к чашке с кофе – требовалось чем-то занять руки, отвлечься от того, что его Наоми… Его жена была… Кем она вообще была?..
– У меня хорошая жизнь, – Аяме посмотрела в сторону окна, за которым раскинулся сад. – Любящий муж, две прекрасных дочери. Рика родилась первой, через год после нее появилась моя Наоми. Настоящая Наоми. А ваша жена… Думаю, вы замечали – это проявлялось в мелочах, невидимых на первый взгляд, но если приглядеться… Она казалась старше Рики.
– Наоми… Моя жена, – исправился Арен, не зная, как называть ее, – была младшей. По крайней мере…
Он не удержался от ядовитого замечания:
– По крайней мере, так она говорила.
Аяме смиренно выдохнула.
– По документам так оно и было. Рика старше настоящей Наоми на год – но младше вашей жены.
Чашка в руке Арена опасно накренилась. Моргнув, он поставил ее на столик, пытаясь уложить в голове информацию. Если его жена заняла место настоящей Наоми, то где тогда родная дочь Аяме?
– К концу рассказа вы все поймете, – пообещала Аяме. – Мы раньше жили в Яманаси, вы знали об этом?
– Да. Наоми… Она говорила.
Сказала всего раз, и больше они эту тему не поднимали. Именно там располагался родительский дом семьи Игараси. Там тела родителей Арена нашли в гостиной истерзанными в клочья.
– Мой муж занимался не только коммерческой деятельностью, но также был активным политическим деятелем, – заговорила Аяме. – Когда в окрестностях Яманаси поползли слухи о группе людей, обосновавшейся возле горы Фудзияма, он решил лично удостовериться в законности их действий. Выяснилось, что во главе группы стоит мужчина – Юкио Тояма, проповедующий синтоизм – точнее, его подобие. Уклад жизни этих людей, мягко говоря, был неудовлетворительным. Постройки, в которых они жили, выглядели ненадежными и не имели права располагаться на той земле; среди живущих были и дети. Со стороны это походило на секту: все участники почитали Тояму как посредника между божествами и людьми, беспрекословно слушались его и выполняли любые требования.
Аяме на секунду прервалась, чтобы сделать глоток воды, и Арен воспользовался паузой:
– Каким божествам поклонялась группа?
– Ёкаям, – спокойно и твердо ответила госпожа Ито. – Тояма уверял, что демоны реальны. Они рождаются и живут среди нас, обычных людей, и при желании каждый может воспользоваться их силой. Сам Тояма называл себя ямабуси.
Неприятная догадка царапнула сознание – еще не зная всей картины, Арен подозревал, что услышанное повергнет его в ужас. Ямабуси – он уже слышал это от нее. Горные монахи-отшельники, чья история переплетена с тэнгу – и снова эти проклятые птицы с черным оперением.
– Мой муж выступал против деятельности Тоямы, – продолжила Ито, – он собирался разогнать всех этих людей, а Юкио отправить за решетку. Однако пожар сделал все за нас. В ту ночь…
Голос Аяме дрогнул, глаза наполнились слезами. Взяв себя в руки, она с усилием произнесла:
– За день до этого случилось великое несчастье. Моя дочь, моя Наоми… Погибла. Это был несчастный случай, и я винила небеса за то, что они так рано отняли моего ребенка. Я желала всему миру пылать в огне… Хотела, чтобы каждый почувствовал мою боль. Я словно горела заживо – так я чувствовала себя, держа на руках мертвую дочь. А потом увидела оранжевое зарево над лесом – пламя уничтожало то поселение. И мне показалось, что это знак. Что мои мольбы были услышаны…
Ее голос из безликого превратился в горячечный шепот, приобрел окраску и тональность – Арен, как ни старался, не мог перестать смотреть на женщину, сидящую перед ним, но мысленно перенесшуюся в далекое прошлое.
– Муж отправился туда… А когда вернулся в наш дом, окутанный запахом костра и дыма, он держал на руках девочку. И я подумала…
Аяме подняла глаза и прошептала:
– Она была похожа на Наоми, понимаете? Из-за плохого питания она выглядела младше своих лет. Примерно тот же возраст, тот же цвет глаз. На ее спине были чудовищные шрамы… Муж держал ее, а мне казалось, что это Наоми. Что нам дан второй шанс…
– Вы удочерили девочку? Или… Подождите.
Губы Арена исказились в злой усмешке.
– Наоми ничего не помнила о своих шрамах – только с ваших слов. И о том пожаре она никогда не рассказывала мне. Потому что вы не рассказали ей.
Госпожа Ито поморщилась от жестокости его слов.
– Все не совсем так. Вы должны понять…
– Она тоже не знала, верно? – перебил Арен. – Наоми… Моя жена не знала, кто она.
– У девочки, которую спас мой муж, была амнезия и две кровоточащих раны на спине, – совладав с эмоциями, бесстрастно ответила Аяме. – Она ничего не помнила.
– Вы украли у нее имя.
– Мы дали ей новую жизнь. Заботу, лучших врачей, – выкрикнула Ито, снова потеряв контроль. – Мы берегли ее и любили! Поверьте, я отношусь к ней как к родной. Все, чего я хочу – чтобы она нашлась целой и невредимой. Только поэтому…
Она поджала губы, но все же закончила:
– Только по этой причине я рассказала вам. Мой муж благодаря деньгам и связям все устроил. Девочка, что он спас, просто заняла место Наоми. Мы перевели ее на домашнее обучение, а затем, когда она оправилась, переехали в Токио. Неизвестно, что с ней делал Тояма и для чего он так изуродовал ребенка – даже после лечения эти воспоминания остались заблокированными. Мать девочки погибла в том пожаре, больше родных у нее не было.
Аяме стиснула пальцами ткань своей бледно-розовой юбки.
– Рика рассказала мне, что Наоми приходила к вам за помощью. Тот человек, Юкио Тояма, тоже умер. Сгорел. Но я подумала…
– Что ее преследовал кто-то из той группы?
Аяме кивнула.
– Выжило несколько людей, – добавила она. – Я дам вам их имена.
– Мне нужно другое имя, – бесстрастно потребовал Арен. – Имя моей жены. Как ее звали?
Госпожа Ито мотнула головой.
– Это уже неважно. Мы считаем ее Наоми, она считает себя Наоми! Не нужно. Пусть прошлое остается в прошлом.
– Имя.
Арен встал, выпрямляясь в полный рост. Аяме испуганно взглянула на него снизу вверх, инстинктивно вжимаясь в спинку дивана – взгляд, которым Игараси наградил ее, был далек от дружелюбного.
– Я жду.
Сдавшись, госпожа Ито произнесла несколько букв. Ресницы Арена дрогнули, взгляд стал пустым. Мысленно он повторил имя несколько раз вслед за Аяме, словно хотел заучить его – и удивился, насколько знакомым и незнакомым оно было.
– Вы поможете? – подала голос Аяме, все еще поглядывающая на него с легким испугом.
– А что ваш супруг? – ответил вопросом на вопрос Арен.
– Он считает, что причина всех проблем Наоми – вы. Думает, это ваши враги.
От такой глупости Арен едва не рассмеялся.
– Ни у кого из моих врагов недостает смелости для такого поступка.
– Я тоже чувствую, что дело не в вас. Мое материнское сердце, – на этом моменте Арен с трудом удержался, чтобы не съязвить, – подсказывает, что пропажа Наоми не связана с вами. Это прошлое не отпускает ее. Прошу вас…
Аяме протянула ему руку – изысканный жест, полный немой мольбы. Даже на грани отчаяния она оставалась верна своей роли идеальной супруги и матери.
– Найдите ее.
– Вы так похожи с Рикой, – помолчав, сказал Арен. – Она тоже просила меня отыскать сестру – прямо как вы сейчас. И как я раньше не понял, что Наоми – не вашей крови? Она бы не стала сидеть сложа руки и ждать, пока кто-то сделает всю работу за нее – бросилась бы искать вас первой.
– Но что я могу, – попыталась оправдаться Аяме.
– Довольно. Напишите в сообщении все, что знаете о том пожаре, – обрубил Арен, направляясь к двери – его подташнивало от этого дома, от выверенной безукоризненности и лживой идеальности.
Ворота перед ним молча распахнулись, беспрепятственно выпуская машину с территории. На землю уже спустились вечерние тени, краешек солнца еле угадывался за верхушками деревьев, щедро разбрасывая последние остатки оранжево-розового тепла.
Арен вдавил педаль газа, разгоняясь до предела – до основной трассы дорога была пустой, а ему не мешало проверить голову и выбросить все лишнее, отделить правду от лжи.
Наоми рассказывала, что почти ничего не помнила о своем детстве. Несчастный случай – по словам ее родителей, она умудрилась упасть со второго этажа, кубарем влетев в стеклянный узкий столик – верхнее стекло треснуло, рассыпавшись осколками, а два нижних, выполняющих функцию ножек, распороли ей кожу на лопатках. Также она сильно ударилась головой – отсюда и частичная амнезия.
Конечно, ему надо было сразу сообразить, что что-то тут нечисто. И Арен бы заподозрил неладное, но… Семья Ито была идеальной. Наоми не демонстрировала никакой неприязни к родителям – как должно было бы быть в случае домашнего насилия, – не избегала прикосновений, не отшатывалась в сторону от громких криков – она вообще, казалось бы, ничего не боялась.
Сообщение Ринджи заставило сбросить скорость – достав мобильный, Игараси решил позвонить брату вместо того, чтобы печатать текст.
– Все нормально? – первым делом спросил Ринджи.
– Нормально – не то слово, – хмыкнул Арен. – Я был у матери Наоми. Точнее, приемной матери Наоми.
– Чего? – ожидаемо не понял Ринджи. – Наоми разве не родная?
– Представляешь, – Арена вдруг разобрал смех, – оказывается, нет.
– Ты что, выпил? – пробормотал Ринджи. – Где ты вообще?
– Еду в офис. Ты еще там?
– Да, жду тебя, – взорвался брат. – Сижу здесь и охраняю стол! Говори, что происходит.
– Да ничего особенного, если не считать, что Ишики и Аяме Ито фактически похитили ребенка, – ухмыльнулся Арен. – И присвоили ему чужую личность.
Пересказав Ринджи разговор с Аяме, он умолк, ожидая комментариев. После красочной и нецензурной брани Ринджи деловито сообщил:
– Какая разница, как ее зовут? Это все еще твоя жена.
И Арену впервые не захотелось привычно добавить: «бывшая».
– Перешли мне сообщение Аяме, – велел Ринджи. – Пока ты едешь, попробую что-нибудь раскопать. А что Изаму?
