Лиля Ветрова
В капкане совершенства
Глава 13
– Дима!..
Вываливаясь с вечеринки, которой закончилось очередное совещание комитета, он не сразу распознал звучание своего имени.
– Катя? – разглядел Дима, словно полуслепой, в царивших ночью фонарях.
Перед ним стояла растерянная девушка. Слишком маленькая, чтобы быть замеченной. Чересчур простая для регионального органа. После истории с зеленоглазой блондинкой Наина самочинно выбрала из всех претенденток на вакантное место мышку в роговых очках. Именно такой ее видели окружающие. И теперь она тянулась к его глазам.
– Я хотела с тобой поговорить.
– Давай завтра? Ночь уже, и голова не варит…
– Пожалуйста… Это очень важно. Я до завтра не смогу терпеть.
– Я вызову тебе такси?
– А ты?..
– Я прогуляться хотел. Воздуха глотнуть. Мне в другую сторону.
– Давай поговорим… Это быстро.
– Ладно, говори.
– Отойти бы… – Катя смутилась. Из здания гостиницы продолжали выходить люди. Она едва отвечала на прощания тех, кто был еще в состоянии сказать «до свидания».
Дима взял ее под руку и отвел во внутренний дворик, который напоминал каменную клетушку для одиноких невеселых мыслей. Его зрачки, блуждая, остановились на Катином лице: что там у нее?
– Я… с трудом решилась сказать тебе это… Ты и сам заметил, наверное…
– Что заметил?..
– Это с первого взгляда произошло. На тебя. Вернее, когда ты на меня посмотрел… В мой первый день. Я не могла ничего с собой поделать.
Такой улыбчивый обыкновенно, Дима прикрыл глаза рукой и нахмурился.
– Катя, говори яснее.
– Я люблю тебя. Разве ты не видишь?.. Что же ты молчишь?
– Это – наваждение и алкоголь. Где я, где ты?.. Ты – член регионального комитета. А я мальчик… даже не на побегушках. Ты прекрасно знаешь.
– Для меня это не имеет значения. Все понимают, что я не на своем месте.
– На своем или нет, ты здесь. Ты молодец. Забудем об этом, хорошо? Как ассистент Адель я всегда и к твоим услугам. Распечатать, принести, заварить, отвадить поклонника…
– Но позавчера ты был со мной другим.
– Каким?..
– Страстным… Другим.
– Была оргия. Это всегда слом системы. Странно, что ты восприняла все серьезно. Я даже не помню всех веществ, которые потребил.
Он полез в карман. Там лежали сигарета и зажигалка. Адель недавно поклялась, что попробует курить и сдержала слово для себя и близкого окружения, заставив нужных людей воскресить рецепт и поработать над его претворением в жизнь.
– А я там была ради тебя. И я все помню.
Попав на новую работу, Катя сразу же упала в жерло вулканических праздников. Но, познакомившись с комитетом изнутри, она не отступила и не уволилась подобно Ханне. Возможно, ей помешал страх.
На работе она работала, а во время гулянок пила и ходила повсюду, а не участвовала в самом действе. Пила, не потому что испытывала болезненную тягу к дурманам, а лишь для того, чтобы пережить происходящее, которое ей было совершенно непривычно и чуждо. Однако, ища внимание Димы, она все же решилась проникнуть в сердцевину оргии.
Катя в отчаянии наблюдала, как он прикуривает, пока она раскрывает ему сердце.
– Забудь. Выброси из головы то, чего никогда не будет.
– Я не видела тебя таким жестоким. Это из-за нее, да?.. Ты ведь ее любишь, это правда?..
Ее глаза наполнились слезами, а Дима наконец взглянул в них.
– Люблю, как никого и никогда. Никого и нет, кроме нее, для меня…
– Но почему?.. Ты же в курсе всего!.. Все ее ассистенты… Ее проекты… Я и половины не знаю, а меня и от этого бросает в холод. Ее дети от разных мужчин… Как может любящий человек жить с этим?
– Было бы все во сто крат разнузданнее, это было бы неважно. Понимаешь?.. Она – одна. Таких не существует. Мгновение рядом, разделенная с ней эмоция – это для меня вся жизнь.
Катя все больше заливалась слезами.
– Красота ослепляет… Нет другой любви, кроме как к красоте.
– Ты не поймешь. Ее великолепие. Во всем, даже когда она пьяна и встрепана, как распоследняя кошка… Это богиня.
– Которая никогда не будет твоей…
– Мне достаточно того, что есть.
– Раз так… – помедлила Катя. – Почему не могу быть и я?.. У тебя же есть и другие женщины.
Дима затянулся и помолчал.
– Я не хочу для тебя такого. Если ты любишь, если ты ревешь сейчас, подумай, как ты будешь плакать, если мы будем вот так?.. Давай останемся друзьями.
…Такси везло ее домой, окаменевшую. Рука сжимала короткий рукав черного платья. Да обряди ее в любую высокую моду, поймет ли кто?.. Кто распоряжается судьбами там, за пределами видимого мира? Кто создал Адель столь совершенной?.. Кто створил ее, Катю, которая в свои двадцать пять не любила еще никого и ее никто не любил?..
Дима шел домой по улице. Накрапывал дождик.
«Добрый, добрый Дима» называли его все. Он – блажь председательницы среди сальных ассистентов, делающих себе теплое место рядом с лакомым куском.
Куда же этот Дима делся сегодня?.. Была ли в нем хоть капля доброты, когда он отвечал несчастной девушке? И что сделало его таким с ней, именно с ней, с Катей, вечно не расстававшейся со своими серыми или розовыми блузками и очками?.. Ни на ком он бы и не заметил этих очков, а на ней видел только их…
Его орошало, словно из небесной лейки. Вдалеке мелькнула молния. Или это был луч прожектора?..
Дима остановился, чувствуя, как сжалось сердце в его груди.
– Катя, открой, это Дима.
Между разговором и его появлением у ее двери не прошло и получаса, но ему казалось, что пролетела целая жизнь.
– Сообщение не доставлено. Компьютер абонента выключен, – отозвалось в его ухе.
– Катя!..
– Сообщение не доставлено. Компью…
Катя, где ты?.. Напиваешься в ближайшем баре? Ищешь утешение в чужих объятиях? Или лежишь где-то под мостом?..
Нет, она могла пойти только домой, она же села в такси, которое он вызвал.
Охваченный безумством Дима стал попросту барабанить в дверь.
Никогда не простит он себе, если…
Но судьба в этот раз повернулась к нему бюстом. Дверь подалась вовнутрь. На пороге стояла Катя.
– Слава Богу, ты в порядке!.. Я такого наговорил… Я о чем только не передумал, пока шел к тебе.
– В порядке?.. Я?.. – он наполовину не разобрал ее невнятный ответ.
– Разреши войти. Прошу тебя.
Она раскрыла дверь и скрылась, усталая, в глубине гостиной. Он нашел ее клубочком свернувшейся на диване. В банном халате.
– Прости меня. Я не должен был тебя так ранить…
– Отчего же?.. Маленькая мышь будет съедена красивым коршуном.
– Ты не мышь. Ты достигла того, чего достигают единицы. Ты умна, добра, красива. Да, красива!.. Если бы не Адель…
– Правильность черт не есть красота. Пламя, текила и власть, авантюра – вот, что красиво.
– Ты найдешь еще…
– Завязывай. Ты примчался, потому что испугался, что я сделаю что-то с собой. Все-таки есть на свете добрый Дима. Странно, ведь в твою доброту я и влюбилась. Ну, и в красоту, что таить греха. Вернее, в глаза. Не видела я таких глаз. Но они горели не по мне. Признаюсь, несколько минут назад я готова была перегнуться через балкон или глотнуть того, отчего уже не проснешься… Но что-то меня остановило. Я не знаю что. Но это был не ты. Я рада, что добрый Дима существует. Можешь быть спокоен и оставить меня. Я не стану пятном на твоей совести. Сейчас я, наверное, лягу спать с разумным количеством таблеток для сна. А утром уйду с работы, наверное. Буду искать рассвет, море, что-то, что… чтобы не видеть больше твоих глаз…
– Катя, не уходи. Ты не просто так заняла это место. Пока ты не зашла на собеседование, не представляешь, на каких кандидаток мы насмотрелись. Дуры, фуфыры, роботы с заученными фразами. Ты настоящая, живая, ты нужна этому региону. С тобой лишь он сможет и спать, и бодрствовать спокойно. Не уходи. Ты на своем месте. А я буду с тобой рядом, если ты еще хочешь этого.
– Дружить?.. – усмехнулась она.
– Спать, дружить – все, что скажешь. Если и будет у меня женщина среди других, это будешь ты. Если ты позволишь.
Дима дернулся, потому что Катя истерически рассмеялась:
– Если я позволю! Во как!..
Глава 14
– Здравствуйте.
– Добрый день. Ханна, если не ошибаюсь? Как сегодня дела?
Артём присел на кушетку рядом со светловолосой девушкой со светло-зелеными глазами. Невольно он весь просиял, что способно было выдать его слабость со всеми потрохами.
– Прекрасно себя чувствую, – улыбнулась она. – А Вы запомнили мое имя?
– Я запомнил Вас. Такой проницательный взгляд – большая редкость. И такой цвет глаз. Простите, это могло прозвучать как-то… – тут же смутился Артём.
– Ничего страшного. Уверена, Вы ничего такого не имели в виду, – она снова улыбнулась, и лицо ее осветилось изнутри. – Можете звать меня Ханся.
– Анализы у Вас, Ханна, отличные, – к кушетке подошел бодрый, с лукавством в глазах доктор. – Отличная реакция на антидот – полное снятие всех последствий. Не тошнило вчера? Ничего не чувствовали из того, что в памятке?
– Ничего. Бегала, как всегда, два часа, все ела, что обычно, – проговорила девушка.
– Прекрасно. Как смотрите на то, чтобы слегка увеличить дозу препарата сегодня? – спросил врач.
– Я не против, – согласилась Ханна.
– Артём?
– Дозировка – дело врача, что мне возражать? Мы сейчас подготовимся и вернемся. Что за взгляды? – прошептал Тёма, когда они с Александром отошли от испытуемой.
– Как ты еще держишься? Таблетку принял?..
– Заткнись уже. Карту смотри внимательно.
– Я всегда по три раза перечитываю записи.
Все было готово для инъекций.
– Глубокий вдох, – врач аккуратно ввел Ханне препарат через не повреждающий кожу шприц. – Все. Как Вы?
– Ханна? – Артём всмотрелся в ее лицо.
– Голова немного кружится… Сейчас пройдет, – девушка взглянула на него.
– Антидот, – врач взялся за второй шприц. – Доза тоже побольше… – он аккуратно сделал второй укол.
– Ханна?.. – у Артёма что-то шевельнулось внутри. – Как дела?
– Что-то мне…
Он схватил ее за щеки, голова Ханны склонилась набок, глаза призакрылись. Она вся обмякла.
– Ханна!!! Не теряйте сознания!.. Что ты ей вколол?! – вскричал Артём.
– Все, как надо! – перепугался врач. – Ханна, понюхайте соли…
– Какая соль?! Бегом перечитай карту! Ханна, будь со мной, не отключайся! Что ты чувствуешь?..
– Голова… Тошнит…
Ее внезапно вырвало фонтаном. Шокированный Артём перевернул девушку на бок. Врач вывел электронную карту перед его глазами.
– Гиперчувствительность к ядовитым веществам!.. – обмер Артём. – Это реакция на увеличение первой дозы!..
– Боже… Как я не увидел!..
– Мы ее отравили!.. Пульс…
– 40 ударов, аритмия! – врач взглянул на пульсометр, надетый на ее палец. – Вводим реанимационные… – он метнулся было к шкафчику со специальными наборами на экстренные случаи, но Артём поймал его за рукав.
– Нет!.. Для нее это как две смертельных дозы!.. Никакой препарат ей не поможет, только доконает сердце!..
– Но это единственный метод!..
– Уйди, ты ее убьешь!
– Тёма, она уже труп!.. Дай мне вколоть все по протоколу реанимации!.. Это хотя бы полдня жизни, успеет попрощаться с родными!..
– Иди к черту!.. Не смей!.. – от слов врача у Артёма свело челюсть. – Ханна! Ты слышишь меня?!.. Сколько у нас крови?! – внезапно его осенило.
– С десяток пакетов каждой группы!
– Какая у нее?!
– По карте – третья отрицательная!.. Что ты задумал?!
Артём уже тащил к кушетке все имеющиеся запасы.
– Пока яд не проник в ткани, у нее есть шанс!..
– Но подготовка… – Александр хотел напомнить об алгоритме, предполагающем перепроверку группы крови пациента и переливаемого материала.
– Не до нее!.. – глаза Артёма бешено искали подходящий медицинский инструмент. В лаборатории не было хирургических принадлежностей. Зато был нож для поделок.
– Что ты творишь?!
Артём понесся за единственным острым предметом, а затем закатал Ханне рукав:
– Я выпущу отравленную кровь!
– Может, через шприцы?
– На два часа!..
– Ты ее зарежешь!
– Надеюсь, нет! Бинты готовь!..
Александр с ужасом увидел, как Артём режет девушке вену, выпуская кровавый поток на пол. Врач сгреб и протянул ему все имеющиеся бинты: на большее его не хватило.
Артём перестарался с разрезом, повязка быстро намокала, а тонкие бинты кончались. Он сдернул с себя белый халат и плотно затянул рану тканью. В его руках оказался пакет с третьей отрицательной, который он начал присоединять к трубке. Артёма дико трясло, но он умудрился поставить капельницу правильно. Александр будто превратился в соляной столб.
– Слишком медленно!.. – воскликнул Артём. – Вторую систему?..
– Другая рука разрезана – некуда!..
– В бедро!..
Артём лишь пару секунд помедлил, не зная, как скорее освободить ногу. Но тут снова взялся за нож и сделал надрез на штанине. Заработала еще одна капельница.
– Ханна, ты слышишь меня?!
Господи, пожалуйста, пусть сработает…
– Ты не сможешь нейтрализовать весь яд переливанием!.. – сказал Александр.
– Я знаю. Мне нужны шприцы с антидотами.
– Это запрещено! И не факт, что…
– И это я знаю! Стой, я возьму сам!
Артём делал инъекцию за инъекцией, пытаясь подсчитать дозу. На пятом шприце его пальцы застыли.
Господи, прошу тебя, пускай получится…
Он стоял у кушетки, держа ее руку в своей. Подвешенные на специальный крюк капельницы с кровью делали свое дело.
– Пульс поднимается. Давление тоже… – промолвил врач.
Ханна легонько пошевелилась. Ее ресницы вздрогнули.
– Умница моя… Ты меня слышишь?
Ханна открыла глаза и увидела все в странном свете. Она почувствовала, что кто-то сжимает ее руку. Артём положил вторую ладонь на ее скулу. Он в упор смотрел в ее лицо.
– Что такое… Все красное вокруг… Как ковер у меня в детстве… – произнесла она.
– Ханна, мы допустили ошибку, но с тобой все будет нормально… Просто дышите и отдыхайте… Хорошо?.. – Артём переходил с «ты» на «вы», не замечая этого.
– Ладно, – ответила она слабо.
Ее веки начали закрываться, и девушка вновь потеряла сознание.
– Пульс в порядке, давление стабилизировалось, – ответил врач на испуганное движение Артёма. – Сердце работает, как надо. Дыхание хорошее, – он снял с шеи стетоскоп и начал слушать испытуемую. – Ты подарил ей второй шанс.
Артём что-то пробормотал. Он попытался взять стул, но тело его не слушалось, и Артём сел на пол. Его колотило в ознобе, он закрыл лицо руками.
– Транквилизатор?.. – спросил врач.
– Да…
Он быстро нашел нужные препараты. Артём не видел, что первый укол Александр сделал себе. Затем врач подвинул Артёму стул и оказал ему помощь.
– Я вызову неотложку.
– Нет, – Артём вновь остановил его, хотя голос его был слаб. – У них нет наших препаратов.
– Экспериментальных!
– До сего момента они были хороши! – огрызнулся Артём.
– Тёма, ты хоть представляешь…
– Вполне… Я долго изучал уголовное право.
– И ты будешь ей давать неразрешенные вещества?.. Ты понятия не имеешь, как они себя поведут при таком превышении дозы!..
– Я знаю, что из-за гиперчувствительности ее организм воспринял десятикратно большую дозу отравы. Если не помочь ей в ближайшие сутки, она никогда не вернется к нормальной жизни.
– Она будет жить!.. Врачи ей помогут!..
– Я не позволю сделать ее овощем, слышишь меня?!..
Врач умолк.
– Я вынужден буду все это написать в объяснительной. Я ее чуть не убил.
– Не причинил смерть по неосторожности… – Артём процитировал название подходящей статьи уголовного кодекса. – А фактически причинил тяжкий вред здоровью… Так же – по неосторожности, – транквилизатор возымел свое действие, и он мог сидеть ровно. – Пиши, садись прям сейчас.
– Тёма, ты же понимаешь…
– Замолчи! Дай мне время до завтрашнего утра, чтобы привести ее в порядок. Заявляй потом, куда хочешь. Я и сам все опишу, только дай мне сделать, что я должен.
Артём говорил теперь вполголоса. В этот момент в комнате ненадолго выключился свет и потом зажегся снова, неярко, затем обычно. На Александра это произвело магическое впечатление, и он согласился с планом Артёма.
– Но если все выплывет раньше?..
– Не выплывет. Отмени всех на завтра, скажи: технические трудности. Повесь на дверь табличку. Стой. Я сам позвоню и повешу. Не трогай швабру: тебя могут обвинить в укрывательстве.
– Но я хотел помочь смыть кровь…
– А я о чем?..
– Тёма… – врач опустился на соседний стул и обхватил голову руками.
– Саша, некогда. Она у нас была последняя в списке на сегодня, и уже конец рабочего дня. У тебя семья. Уходи сейчас же и ничего не трогай. Скажешь, что хотел ввести реанимационные, но я тебе воспрепятствовал. Потом у тебя был шок, и ты едва говорил. Взял с меня слово, что я вызову неотложку и ушел. Остальное я сделаю сам. Обещаю, что в полицию пойду с утра. Или же раньше, если я ошибаюсь насчет лечения…
– А как же камеры?.. – поднял глаза Александр. Их записывали круглые сутки. Благо наблюдать за исследованиями в режиме реального времени считалось неэтичным.
– Они плохо разбирают шепот, думаешь, почему я так говорить стал?.. Авось, картинка сойдется с нашими объяснениями.
Тёма смутно припоминал, что весело болтала Лялька об особенностях видеонаблюдения, советуя со смехом, как лучше скрывать свои секреты на работе. Ее муж, специалист по умным технологиям, знал об этом неприлично много.
Ханна пришла в полное сознание через три часа, когда на улице светили фонари, а в индивидуальной палате, куда ее переместил Артём, горела ночная лампа. Несколько таких комнат были в распоряжении лаборатории, дабы испытуемые, которые почувствовали недомогание, могли прийти в себя в спокойной обстановке.
Свет снова на мгновение мигнул. Или это было в ее глазах?..
– Артём, это Вы? – позвала она.
– Я здесь, – он повернулся от окна.
Он успел надеть чистый халат, прикрывший следы крови, впитавшейся в его одежду.
Щеки Артёма были бледны. Много времени он, никогда ранее такого не делавший, потратил на то, чтобы водрузить Ханну на каталку, а затем – на кровать. Потом взялся за уборку помещения, вытирая красную лужу шваброй, видавшей до этого лишь кофейные разводы на полу. Его едва не выворачивало наизнанку, и врач сделал ему второй укол транквилизатора. Артём боялся, что его начнет клонить в сон, но Александр заверил, что этого не произойдет.
– Хорошо, что Вы проснулись, – вымолвил Артём. – Вам нужно вколоть немножко глюкозы или съесть пирожное. Что выбираете?
– Меня так тошнит…
– Укол?..
– Хорошо… Артём, что со мной?..
Он молча ввел заранее подготовленную глюкозу ей в вену. Ханна потрогала бинт, скрытый под рукавом ее одежды, затем коснулась пульсометра на пальце. Рядом работал монитор с ее жизненными показателями.
– Это от процедуры, – пояснил Артём. – Есть еще дыра в брюках: в бедро пришлось ставить капельницу.
– Ясно…
– Ханся, мы ошиблись, но теперь Вы в безопасности. Просто… верьте мне: все с Вами будет хорошо. Вам нужно еще полежать тут. Через час я Вам дам еще одно лекарство. Хорошо?
– Ладно… А Вы будете здесь?
– Конечно. Я отлучусь всего на минуту и тут же приду.
Артём вышел из палаты, на нем не было лица. Александр бесцельно крутил в руках пробирки.
– Ты еще здесь?..
– Я побуду с тобой, врач не лишним будет.
– Лишним будет, если тебя признают моим соучастником в незаконном лечении, – Артём сказал это ему на ухо. – Иди домой.
– Жена сразу все поймет… Я не знаю, как она отреагирует. Запаникует, наверняка.
– Тогда иди и сиди в баре: все лучше, чем тебе предъявят к врачебной ошибке еще и то, чем занимаюсь я. У тебя трое детей. Завтра доложишь про меня. У тебя будет сделка со следствием, и грозить тебе будет всего пара лет… Может домашним арестом обойдешься.
– Обширные познания…
– Я сам себе прокурор, я же говорил.
– Тёма, если ты явишься сейчас…
– Ханне будет совсем плохо без наших препаратов. Помогу ей, потом явлюсь. Не сбегу же я… У нас есть еще глюкоза? Вытащишь мне?
– У меня ее, как конфет…
– Что скажешь? Не заявишь до завтра?..
– Ради тебя, хоть тебе это и повредит…
– Ради Ханны.
– Сколько тебе-то грозит?.. Чай, не два и не три годика?..
– Иди, Саня, иди в бар… Спасибо тебе.
– Сделать тебе кофе не сойдет за соучастие?..
– Нет, это нет. Спасибо.
В опустевшей лаборатории, среди пустых палат для испытуемых, Ханна проснулась в четыре утра и чувствовала себя немного лучше. Весь серый, Артём сделал ей еще один укол антидота и отпросился на двадцать минут, велев отдыхать.
Пришел он через пятьдесят. Свежий воздух ему не помог. Он строчил на газоне бумагу о произошедшем, и время пролетело незаметно. Вся жизнь его перевернулась за одну ночь. А Ханна встретила его стоя, опираясь на изголовье кровати, не менее изменившаяся.
– Как дела? – спросил Артём измотанно и в который раз.
– Я скажу тебе как, – ее лицо исказилось гневом. – Вы искалечили меня! Грязные шарлатаны!.. Ты думаешь, мне дали две научные степени за то, что я идиотка?! Я хотела почитать что-то и не могу понять ни строчки! Я хотела пройтись по палате, но с трудом даже стою!.. Меня тошнит каждую минуту!.. Что, скажешь, в памятке такое было?!.. – ее рука хватала с тумбочки все подряд и с грохотом бросала обратно.
– Ханна, мне очень жаль. Мы ошиблись. Я сказал тебе честно еще вчера. Мы тебя отравили… Ты, наверное, не до конца смогла понять это сразу. Тебе станет лучше, но понадобится время. Я продолжал колоть тебе экспериментальное лекарство, поэтому ты уже на ногах. Прости, что оставил тебя надолго… Это очень быстрый результат, просто поразительный. Все неофициально, но, если ты согласишься, я помогу тебе и в дальнейшем лечении. У меня есть подруга, она с такой же проблемой была. Теперь работает, замужем и даже беременна, все без патологий…
– Беременна?!! – небожительница превратилась в фурию. – Проклятье ты… человеческое! Я что тебе, селекционная корова?! Верните мой мозг и мою физическую форму!..
– Я тебе предлагаю…
– Предлагаешь?! Я тебе полицию сейчас предложу!.. Я…
Ханну поддерживала в вертикальном положении ярость, но силы иссякли, и она рухнула обратно на кровать. Ее корежило рвотными позывами, и она давилась слезами. Артём повернул девушку на бок, дал контейнер и прикрыл одеялом.
– Я сам туда пойду. Через пару часов. Я принесу тебе снотворное, хорошо?..
Из-за чудовищного упадка сил Ханна вновь сделалась послушной. Снотворное должно было пойти ей на пользу, но проснулась она только в семь вечера, а не через два часа, как рассчитывал Артём. К тому времени он держался лишь на силе воле, глюкозе и еще двух уколах транквилизатора. Вот-вот к ним в гости могли нагрянуть следователи, если Александр успел все сообщить.
– Артём… – ее голос вывел его из медитативного отупения.
– Да, Ханся, я здесь… Как ты? – он подошел к кушетке. – Тошнит?..
– Нет… Голова болит… Во рту пересохло… Я никогда не болею… Просто надо встать…
– С этим придется подождать.
– Фрустрация, так все ломит… Меня отравили, да? Теперь я как те жертвы криминальных отравлений из журнала, которых всю жизнь рвет и никто не хочет их видеть?.. Поганый мир…
– Ну, не совсем… У тебя все наладится.
– Чем я занималась… Две степени… Доброволец… Это врач меня отравил, да?.. А ты меня спас?..
– Александр ошибся. Он не учел твою гиперчувствительность и не рассчитал дозу.
– Зачем ты меня спас, для какой жизни?.. Боже… У меня такая слабость…
– Это пройдет.
– У меня одна просьба… Просто одна…
– Какая?..
– Дай мне что-нибудь стимулирующее. То, что обычно запрещают… Говорят, оно такие силы придает… Дает желание жить.
– Это совсем лишнее…
– Молчи, твой врач меня убил, я имею право на последнее желание. А желание мое – достань мне стимулирующее. Фрустрация, как же она была права… Надо было кувыркаться, пока были силы, пока я была жива… Разве у меня был хоть один нормальный парень?.. Просто дай мне еще этого яда, – она сменяла желания и просьбы. – Напишешь, что не смогли откачать…
Артёма могли бы смутить такие слова, но только не теперь.
– Ты сильная, ты справишься, – он колол лекарства внимательно, работая, как механизм. Его рука едва притронулась к ее плечу. На настенных часах отобразилось «20:07». – Ханна, возьми, здесь все написано, – у Артёма в руках была электронная дощечка для записей. – Я кладу ее во внутренний карман твоей спортивной сумочки, пожалуйста, запомни. Не показывай ее никому, иначе мне конец. Сейчас я вызову тебе скорую помощь. Все будет хорошо. Ты сильная, – повторил он. – Ты со всем справишься…
– Не уходи… – в ее голосе, который больше не просил о преступлениях, была мольба. Она взяла его за край халата. Глаза ее смотрели с таким выражением печали, преданности и испуга, что он готов был бросить ради них все и бежать с ней на край света. Увы, это было невозможно: никакого края у этого несовершеннейшего света не было.
– Все что тебе нужно – на этой дощечке. Прощай, – он грустно улыбнулся, и его рука запечатлелась в ее руке.
