Лиля Ветрова
В капкане совершенства
Лялька порывисто поднялась на кровати, Артём сидел рядышком.
– Что это было?! – выпалила она.
– Я же говорю… – Артём повторил про лабораторию, вещества и свою работу.
– Так ты что, разрабатывал лекарство от криминальных отравлений?!..
– Выходит, что именно так это и называется… Хотя я больше думал о самих веществах и их недостаточной изученности. Если бы тогда мою тему не прикрыли…
– Фрустрация!.. – это было сильное, но безобидное выражение эмоций новых времен. – Мне сказали в больнице, что никаких препаратов для меня нет!.. Ересь несанкционированная!..
– Технически нет. Я дал тебе образец, который сделал сам. Но не волнуйся: он не несет абсолютно никакой опасности. У меня осталось кое-что дома. Если я зайду к своим старым знакомым в исследовательский отдел, то могу что-то еще накопать…
– Артём!.. Я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь!..
– Я тебя тоже, только вернись, Лялька, – ответил он серьезно.
– Хорошо, хорошо! – возбужденно проговорила она, ее глаза снова просияли, хотя и ненадолго.
– Все это – эксперимент, ты должна понимать… Это не разрешено. Есть еще комбинации обычных лекарств, которые можно купить в аптеке. Словом, я постараюсь, если ты готова рискнуть…
– Это не риск! Это – единственный шанс!.. Я точно буду ограничена в трудовой деятельности! По закону у меня есть три месяца. Если не выздоровею, то отправлюсь в санаторий, где буду только на птиц смотреть и вдыхать свежий воздух без всякой перспективы. Артём, неси все, что у тебя завалялось, прошу!..
– Ты никому не рассказывай только… Это можно и как преступление расценить…
– Никому, никогда! Обещаю!..
– Завтра я найду все что нужно. А ты еще поспи пока.
– Хорошо!..
Лялька проводила гостя до двери и уже было возвратилась в кровать, но он вдруг снова позвонил в звонок. Стоял на пороге смущенный.
– Я сказал, что буду любить тебя, если ты вернешься… Но я не совсем то имел в виду…
– Ты про что?..
– И ты сказала, что будешь любить меня… Но это не та любовь. То есть ты мне очень дорога, но я не хотел, чтобы ты неправильно поняла…
– Ой, я же фигурально!.. – Лялька, воскликнув подобное, и не подумала, как он мог истолковать ее слова. – Ты мне тоже очень дорог. И ты мой друг, раз ты пришел и помог мне. И я сама буду помогать тебе всем, чем смогу, всю свою жизнь. Хотя бы голубя в санатории назову в твою честь, если ничего не выйдет.
– Ладно, – вымолвил он.
– Тогда до завтра?..
– Да, до завтра.
Артём улыбнулся, хотя все еще пребывал в некоей растерянности. Дверь захлопнулась с той стороны.
На следующий день была пятница, и бывший химик принес целый ворох различных облаток и блистеров. Колдовал над ними, как маг и волшебник, что-то смешивал и наконец, разбавив толикой воды, дал Ляле выпить. Она вновь почувствовала облегчение в желудке и в голове.
– Хочешь есть? Я заказала сегодня специально для тебя.
Счастливее он не выглядел, кажется, уже полгода. Лялька доставала из термошкафа, двумя своими отделениями заменившего в быту холодильники и микроволновые печи, горячие и холодные продукты. Фаршированные сыром помидоры, суп с лапшой, куриные крылышки. Ее палец щелкнул рычажком кофеварки.
Она была очень слаба, но моральный подъем сподвиг ее на действия. Ляля села, улыбаясь, напротив Артёма.
– Суслик, – с нежностью произнесла она.
– Я в лаборатории сказал, что решил возобновить исследования, но так – на любительском уровне. Представляешь, покопался вчера дома в глубине шкафа и столько всякого оборудования нашел. Я и забыл про него.
– Почему ты прервал исследования тогда?..
– Долгая история…
– Я не тороплюсь. Да и у тебя выходные впереди… Если ты хочешь.
– Мои идеи назвали несостоятельными. Тогдашний заведующий нашей лаборатории, профессор Балабайкин, отчитал меня, как последнюю бездарность, перед всем коллективом и отклонил проект моей диссертации. Чтоб ты понимала: тема не берется с потолка. Мы все сначала проработали около года младшими исследователями, участвовали в деятельности лаборатории. В то же время собирали материалы по своей тематике, изучали их, формулировали проблемы и предварительные выводы. За все время никто не обмолвился, что мой выбор неактуален, что данные неправильны или что-то в таком духе. Пока не состоялось финальное обсуждение… Короче, я ушел из «Нового мира». Потом вернулся, но уже в другом качестве…
– Ужас… Было, наверное, очень тяжело.
– Жутко. Я, если честно, ревел как девчонка. Только никому не говори.
– Не скажу.
Лялька умела слушать, и за это Артём готов был повторить любые подвиги любого мифологического героя по ее выбору. Ну, насколько смог бы…
Лялька отхлебнула кофе и решила, что на сегодня экспериментов хватит. От любимого напитка опять затошнило. Она отставила чашку и, не без сожаления, взялась за отвар трав.
– Не надо было мне при девушке своей так себя показывать… Но мы жили вместе, было сложно скрывать. Через месяц Балабайкин на ней женился. Оказалось, что они уже давно присматривались друг к другу, а я не замечал ничего, простофиля…
– Какой кошмар… Слушай, да твоя жизнь – триллер!..
– Научно-мелодраматический, – усмехнулся Артём. И Ляля подметила, что и он умеет подбирать интересные слова. – Спасибо, я наелся.
Она начала убирать посуду.
– Треснуть бы этого… как его? По башке!.. И ее… обругала бы на чем свет стоит!..
– Зачем? Они любят друг друга.
– Ты слишком добрый, Суслик!.. Добрый к другим, а к себе – нет!.. Вот девушки и пользуются твоей добротой… Прости за откровенность.
– Нет, ты права… Давай я сделаю тебе порции лекарств, чтобы ты могла принимать регулярно.
– А ты не будешь больше заходить?..
– Почему?.. Буду. Но чтобы у тебя было.
– Фильм, если хочешь, посмотрим. У тебя нет планов?..
– Одиночество – вот мой лучший план.
Ляля порадовалась, что может избавить друга хоть от чего-то. Она включила домашний кинотеатр, и объемные изображения начали бегать по комнате. Ляля плюхнулась на диван. Суслик медлил с чашкой у стены, размышляя то ли о любви, то ли о науке.
Глава 3
– А у вас с Паулем любовь была?..
– А?.. – Лялька отвлеклась от мыслей о макияже актрисы, которая реалистичной голограммой стояла в комнате. Подобные спецэффекты перестали завораживать и даже не слишком мешали разговорам.
Как сделать такие же яркие и при этом тонкие стрелки?.. Вот перестанет она, Лялька, кормить канализационного духа, сто процентов выведет себе такие же. Ее задорные черные глаза и раньше сражали многих мужиков словно гарпун, а при таком оформлении парни и вовсе обомлеют. И даже не заметят, что из-за потери веса грудь ее убавилась почти на размер и штаны перестали быть обтягивающими.
– Извини, что спрашиваю. Просто ты сказала в больнице, что вспомнила, за что его полюбила. За что же, если не секрет? Мне просто интересно, как это бывает…
– Искры и страсть были. И он был таким искренним и открытым. В его глазах для меня было небо целиком, а в его улыбке – счастье. Потом мы поженились, озаботились тем, чтоб завести детей. Не получалось. Тут и началось… Истерики (мои)… Упреки, срывы…
– Почему ты отказалась от вспомогательных технологий?..
Эх, Артём…
– Они не отработаны… с научной точки зрения. Влекут жуткие мутации у трети эмбрионов. Их лишают жизни из-за этого…
– Но это же не жизнь как таковая, это эмбрионы. У них и души-то еще нет.
– На пятом-шестом месяце развития нет души?.. Уволь!..
– Наука это доказала и Церковь…
– Позволь, но я не верю в это. Как наука вообще может такое доказать?.. Это же предмет веры! До сих пор душу никто так и не наблюдал! А когда она появляется, узнали?! А Церковь здесь действовала, как подпевала. Извини уж. Знаешь, раньше считалось, что душа в утробе уже есть…
– Но исследования…
Лялька махнула головой:
– Признаки, которые могут свидетельствовать о том, что мы, может быть, что-то установили. Куда было проще, когда область веры существовала отдельно от области фактов.
– Ну, не знаю…
– Почитай то, что когда-то называлось философией науки. В XXI веке ее вовсю изучали в аспирантурах. И люди тогда были не такими глупыми, как нам кажется.
Артём притих, и она поняла, что перебарщивает.
– Любить всегда легко, когда все складывается. А когда нет, сразу становится ясно, что не очень-то это и любовь… – вернулась она к прежней теме.
– Он же сохнет по тебе. Видела его взгляд в больнице?
– Это не то. Я его просто привлекаю.
– Не согласен. Он в тот день сказал мне: «Это ж наша Лялька, едем к ней»!
– Может, ты и прав. Но Пауль не тот человек, который будет преодолевать какие-то трудности или терпеть расхождения с запланированной линией. Во всяком случае, не ради меня.
– Тогда он дурак.
– Ой, ты феминист.
– Кто?..
– Неважно. Понимаешь, Пауль – мужик на «полстакана».
– Что?..
– Упрощенный слишком… Глубина в чем бы то ни было ему чужда, жизнь для него однозначна. Просить его остаться со мной было бы перекройкой его личности. Так что кого выбрала, тем и получила по мозгам. Я же знала уже через пару месяцев после того, как мы начали встречаться, что он такой. Но все думала: у нас же любовь, он естественный такой, что мне еще надо?.. А когда мне так нужно было, чтобы он меня понял, он даже и не слышал, что я говорю. И развелся со мной по имейлу…
– Думаешь, он не мог бы измениться?
– Это уж его дело, а не мое, – заключила Ляля. – А для тебя любовь что такое?
– Уже не знаю, – пожал плечами Артём. – Хотелось бы, чтобы женщина осталась со мной, была со мной рядом… Чтобы ей нравилось то, что я делаю для нее… Вот как-то так…
– А она для тебя что должна делать?..
– Она? Даже не знаю.
– А надо знать. Подумай об этом.
– Ладно.
Ляля улыбнулась.
– Динка была красивая очень и такая страстная. Но потом как будто лед, – произнес Тёма.
– Одной рукой притягивает, второй отталкивает, – проговорила Ляля.
– Точно! Я все для нее делал… Но она ушла. У меня нет внешности Пауля, диссертацию я защитить не смог, перевелся на простую должность…
– У тебя хорошая внешность. Поверь, женщины по-настоящему хотят тебя, когда что-то складывается внутри и начинают чувствоваться исходящие друг от друга волны. Тогда все в порядке.
– Не знаю…
– И любовь, настоящую, сильную, ничем не подменишь и не сдвинешь. Она начинает любить твои слабости, и чем больше узнает, тем больше хочет быть с тобой. Я видела этот огонь. Он у нас с Пашкой сначала был… Потом затух, правда… Но у многих пар не тухнет. Сейчас не принято об этом говорить. Вроде женятся все, когда решают завести детей, а встречаются для взаимного удовольствия… Но на самом деле огонь-то все равно есть, даже если про него не говорят. И без него в отношениях настолько чего-то не хватает… А ты носишься и не можешь найти, чего бы в них еще запихнуть… Но никак…
– Как у Пауля с новой женой?..
– Типа того.
– Я бы женился на Динке. На руках бы ее носил… Детей бы ее любил…
– Она, Артём, хотела другого. Пьедестала. Обожания и обоготворения. От всего мира. Ты бы не мог ей этого дать, вернее, ей всего было бы мало. И чем больше ты бы ей давал, тем больше ей бы не доставало. И ты был бы несчастен, поверь, я же вижу твой характер. Тебе мягкость нужна и ласка.
– Она бы могла, если бы постаралась…
– Она с тобой была, как с представителем рода мужского вообще. А если бы она даже в тебя влюбилась, она не перестала бы изводить тебя и требовать что-то тебе неизвестное. Прилагала бы усилия, но только чтобы доказать, что она лучшая женщина на Земле.
– Лучшей женщине нужен лучшей мужчина, – Артём вспомнил какую-то старую притчу. Лялька усмехнулась: он все-таки стоял на своем.
– Я завтра снова зайду в лабораторию. Там Влад будет дежурить. Мы с ним поступали вместе в аспирантуру. Может быть, узнаю что-то еще, что нам поможет.
– Врачи в больнице и так в шоке от изменения моих анализов. Хочешь их вообще довести? – улыбнулась она.
Лялька давно забралась в кровать, пользуясь статусом больной. Хотя после начала лечения прошла уже целая неделя, и она успела почувствовать себя лучше. Как и ее кровь, которую пропустили сегодня утром через внимательную аппаратуру. О выздоровлении, конечно, было говорить слишком рано.
Ляля увидела, что Артём задремал на диване, прервав бесконечные разговоры о жизни, которые потоками лились из вечера в вечер.
– Ляля?
– А? – она подняла взлохмаченную голову.
– Я заснул. Я, наверное, пойду.
– Нет, куда ты пойдешь? Ложись здесь. Я одеяло принесу и подушку.
– Неудобно как-то…
– Что неудобно? Мы оба взрослые и свободные люди. А если уж что-то произойдет, то и ладно. Вдруг ошиблись насчет того, что между нами только дружба.
Но они не ошиблись. Это было зарождение платонической любви, которой и Платон мог бы удивиться.
Артём проснулся часа в четыре от звука плача.
– Ты что?.. – он кинулся к Ляле, опасаясь, что это обострение болезни или лекарства дали непредсказуемый эффект.
– Суслик, прости меня… Я претендую на какие-то умные истины, а сама… Когда я представляю Пауля с его белобрысыми детишками, меня такое отчаяние берет… Как же этот пес мог… Он даже слушать мои доводы не стал, сказал, что я глупости несу, он всегда так говорил, когда что-то расходилось с его мнением. Он как стена… Большая тупая Берлинская стена…
– Лялька, ну что ты… Мне очень приятно тебя слушать. Я и сам знаю, как больно, когда отношения рушатся, – он взял ее за плечо. – А ты – самый смелый и необыкновенный человек, которого я знаю. Я в этой больнице от страха умер бы…
– Я чуть и не умерла… и от страха тоже… Фрустрация, ограничение способностей! Меня выгонят с работы, а значит и из этой квартиры через три месяца, если я не восстановлюсь хотя бы на три четверти. А из меня до сих пор еда вылезает обратно. Бред какой-то!.. Эта квартира, мебель – единственное, что у меня осталось! Подлая дизайнерская кровать сюда еле вписалась! Она достанется вместе с моей несчастной должностью какой-нибудь лошади с красивыми бедрами!.. А я отправлюсь в пансионат для тех, кого списали в утиль!.. И буду до конца дней смотреть за облаками! Я даже… даже… мысли путаются… я даже думать нормально не могу.
– Ляля, Ляля, – Артём пытался успокоить рыдающую женщину. Голос его звучал мягко и небывалая уверенность – откуда он ее брал? – передавалась слушающей. – Никакого пансионата не будет. И увольнения тоже… Ты хорошо мыслишь, просто устаешь быстрее. И ты уже можешь есть хоть что-то. У тебя улучшились анализы. Врачи рты открыли, сама говоришь. Я буду рядом. Я достану еще лекарств, доработаю, улучшу… Тебе будет становиться лучше с каждым днем. Я буду… я отстою тебя перед начальством, докажу, что для ограничения нет оснований, у меня ж есть юридическое образование еще… Правда я его не закончил.
Нынче все получали по три-четыре высших просто ради саморазвития. Так было принято.
– Тёмка, не бери на себя тюк, который завтра не захочешь нести…
Но Артём был слишком близок к самому смелому и решительному выбору в своей жизни. Этот хороший мальчик, который всегда слушался родителей и учителей – так думала про него Лялька, – готов был идти на любые ухищрения, нарушать все человеческие законы и едва ли не законы физики и химии, чтобы помочь ей. Теперь она была нужна ему больше всех на свете. Он бы затух, потерялся, если бы не смог слышать ее голос.
Артём не успел ответить.
Дверь сотряс показавшийся безумным в ночной тишине звонок.
– Это что еще за…? – Лялька включила виртуальный экран своего чипа-компьютера и увидела на нем через камеру наблюдения пространство перед дверью, на котором топтался мужчина с букетом цветов. Она мигом забыла про все остальное.
– Да это Пауль!.. – воскликнул Артём, узрев знакомое лицо.
Лялька вскочила и замерла на цыпочках, глядя на экран, а затем засеменила в коридор.
– Что это он?.. – Артём был тут как тут.
– Да он опять в хлам! – воскликнула Лялька.
– Что он хочет?.. Он расстроится, если узнает, что я тут… Он же…
– Пауль, ты окончательно сдурел? Ты знаешь, сколько времени?.. – Лялька включила передатчик звука, маленьким устройством приютившийся возле косяка.
– Ляля, открой! Я люблю тебя!.. Я не мог терпеть до утра!.. Я женюсь на тебе снова!..
– Действительно в хлам, – прошептал Артём.
– Ты представляешь, насколько нелепа эта ситуация?! Иди быстро домой и придумай для жены отговорку получше!..
– Ляля, я не могу без тебя… Она меня извела… Она как мороженое, а когда поднесешь ко рту оказывается из картона… Я хочу тебя!.. И больше никого!..
– Меня отравили какие-то отщепенцы, меня рвет всем, чем только возможно, а ты опять – за старую песню?!.. – Ляля подивилась, из каких пыльных углов фактически отсутствующей фантазии бывший муж вытащил подобное сладкое сравнение.
– Ну тебя же не все время будет рвать… Пусти меня, пожалуйста… Ляленька, я прошу тебя…
– Иди проспись лучше! Я тебя не впущу!.. Не поверишь, но такое…
Ляля было приблизилась к уху Артёма, но тут дверь зашевелилась: сработал электронный ключ от замка. Девушка обомлела. Ее руки вытолкнули Артёма из коридора, и он спрятался в комнате.
– Пауль!
– Я нашел ключ от твоей квартиры…
– Ты украл его из моего стола!..
Пашка чуть не повалился в объятия Ляли, но она усадила его на вытянутую банкетку, исполненную в серых тонах, а букет отобрала и бросила рядом. Прихожие в этом доме были квадратные и небольшие, так что стоять приходилось очень близко друг к другу.
– Я люблю тебя!.. Ты в больнице сказала, что вспомнила, почему любишь меня…
– Фрустрация, зачем я вообще это сказала… Я говорила: любила! В прошедшем времени! Теперь больше не люблю. Ты со мной развелся, помнишь?!
– Я все исправлю…
– Антисоциальное проклятие! Пауль, если ты сейчас же не уберешь свой зад из моей квартиры, меня вырвет прямо на тебя!..
– Умеешь ты испортить момент… – проворчал он с укором.
– Всегда имелся данный навык!.. Но не такой хороший, как у тебя. Я налью тебе отвара из трав. И дам таблетку от похмелья и от… Ну, ты понял. Сможешь домой дойти.
– Таблетки от секса не помогают… – горестно признался Пауль в том, что отключить его влечение современная наука не смогла. – Ляля, у меня внутри все штормит, как на море… Я как увидел тебя там в больнице, понял, что жить без тебя не могу. Я и выпил-то только для храбрости… Ты же такая независимая…
Лялька вручила ему стакан и две пилюли разного цвета, которые с небывалой скоростью принесла с кухни, пока ей открывали душу. Впрочем, она все услышала. И успела незаметно отодвинуть повисшего на двери, как любопытная барышня, Артёма подальше.
– Паша, забудь обо мне. У меня теперь будет ограничение к работе и всему остальному, и скоро я и жить-то в этой квартире не буду. Отдай мне ключ. Наша с тобой история закончилась.
– Как ограничение?.. Ты же восстановишься, я знаю…
Она медленно выдохнула. Этот человек видел мир таким, каким хотелось ему.
– Вот когда восстановлюсь и выйду на работу, тогда поговорим за обедом, – произнесла она, не желая больше спорить. – Но только поговорим, а больше – ни-ни… Давай иди уже. И цветы захвати: пригодятся, чтобы перед женой извиниться.
Лялька отобрала у бывшего недопитый стакан, и в конце концов ей удалось захлопнуть за ним дверь.
– Звезда немецкого порно, натурально… – проговорила она, вновь намекая на национальные корни Пауля. Многие ее шутки имели этническую составляющую, а также ссылки на известные ей из книг подробности прошлых эпох.
– А что это такое? – поинтересовался Артём.
– Да так… – Лялька вдруг рассмеялась. – Представляешь, ведь это произошло уже во второй раз! В прошлый он, правда, без цветов приходил. Сегодня лучше подготовился!.. А уж ключ-то утащить – вот уголовник! Ну, пойдем, попробуем еще поспать.
Этот инцидент, однако, так развеселил обоих, что Артём все еще посмеивался, когда шел в лабораторию компании, чтобы посоветоваться со своим старым приятелем, который нынче занимал там должность старшего научного сотрудника.
– Привет, красотка. Ты ужинала? – Артём вошел в квартиру Ляльки в бодром расположении духа.
– Аппетита нет. Но ты бери, чего хочешь. Я заказала все, как ты любишь, как ты рассказывал мне, – она устало опустилась на постель.
– Спасибо. Как ты? Тошнит сегодня сильно?
– Опять начало выворачивать. Но ничего, я поспала, немного полегчало… Слушай, я сегодня ночью ревела как медведь. Прости меня. Обычно я не веду себя так. А сейчас вот… О… Я чувствую, как снова слезы наворачиваются, да что же это.
– Не бери в голову. Это, скорее всего, симптом отравления. Гляди: я кое-что принес тебе новое.
Артём достал из кармана таблетки без упаковки и на несколько минут исчез на кухне, после чего появился со стаканом воды и изготовленным только что порошком.
– Не совсем то, что я хотел, но самое скорое, что можно сварганить. Организм начнет опять понемногу принимать пищу. Выпей и полежи еще чуть-чуть.
– Спасибо, Суслик.
– Я рассмотрел фотографию суслика в Сети. На кого угодно обиделся бы за такое, кроме тебя… – Артём усмехнулся. Зоопарки теперь были не в чести. Ляля отдала ему стакан.
– Иди поешь, ты не должен страдать за компанию, – велела она.
Артём достал из термошкафа и в самом деле любимую свою еду. Лялька умела проявить заботу. Через пять минут она появилась в кухне с весьма повеселевшим лицом.
– Лучше? – взглянул на нее Артём.
– Если ты все-таки вдруг захочешь заняться сексом – только скажи, – ответила она. – Небо и земля. Я впервые за день действительно хочу двигаться. И даже слопать что-нибудь. Ты лучше всех в мире, честное слово, Суслик, – Лялька встрепала его волосы и поцеловала в макушку, а затем залезла в холодный отсек в поисках молока.
– Я рад, что тебе легче, – Артём рассмеялся. Ее слова про секс он воспринял как шутку, бывшую, однако, отличным комплиментом.
