Лиля Ветрова
Надежда оживает в преисподней
Пролог
– Принимай!.. – мяч стукнулся сбоку о бутсу, но нападающий быстро сориентировался и уже гнал его к воротам.
– Обводи!
Юноша с длинными светло-каштановыми волосами молниеносно оценил ситуацию в штрафной, но его снесли, едва он успел переступить линию.
– Пенальти!.. – возгласил крепкий арбитр в оранжевой майке.
– Я пробью, я! – прибежал откуда-то светлоглазый футболист, прыгая от счастья, как ребенок.
– Тебе нельзя бить: я тебя удалил с поля! – заявил арбитр.
– Когда?! За что?!
– Я тебе пять желтых показал за разговоры, а ты все обратно приходишь! И потом, ты играешь за другую команду, Габри!.. Иди к зрителям!.. Миша, будешь бить?..
Судья был неумолим. Он поставил мяч на точку, и сбитый нападающий подошел к нему под рев зрителей.
– Давай, Миша! – кричали с одной стороны.
– Самуил, не робей! – подбадривали с другой вратаря.
Нападающий сделал глубокий вдох и взглянул на своего брата, застывшего во вратарской. Встретились взгляды, встретились ожидания. Удар!..
– Больше не буду вас судить, – арбитр снял футболку и переоблачился в рубашку.
– Ну, победила же дружба, – автор забитого пенальти обнял блондина-вратаря, на что тот ответил улыбкой.
– Это было весело, – к братьям подбежали две девушки: одна – невысокая с мягкими формами, другая – тоненькая и изящная.
– Агне́сс, – Самуил поцеловал в щеку свою болельщицу.
– Диана, – Михаил взял за руку свою.
Внезапно кровь застилает веки и кашель прорывается из груди.
Первый архангел рая хватает ртом воздух, чувствуя, что задыхается. Но чьи-то пальцы разгоняют его страх. Михаил открывает темно-карие глаза и видит над собой женское лицо.
– Тише, тише, спи, – руки помощницы гладят по волосам, его голова покоится на ее коленях.
Он слабо кивает и опускает ресницы. Ему показалось, что он снова лежит на холодной скале и жизнь покидает его… Но нет, нет… это прошло.
Вот они, лица братьев-архангелов, поздравления его генералов. Он сам преображенный и уже исцеленный от раны адского меча…
Его левое запястье дергается, вдавливая и вдавливая лезвие в чужое тело… Но тут его руку накрывает другая рука.
Бирюзовые глаза Агнесс, ее светлые волосы и улыбка.
Окончание футбольного матча снова предстает перед его закрытыми очами. Он берет ее локоть и говорит: «Теперь пойдем на нашу тренировку?..» Такую давнюю, что и Земля не была еще сотворена, и ангелы были все вместе, и Самуил с безмятежностью глядел на него…
Какая пытка… Удар за ударом… А у него совсем нет сил…
То ли снова возгордился второй по рождению архистратиг, и Михаил обрушивает меч, свергая родного брата в преисподнюю, то ли тысячи веков спустя они дерутся на узком каменном мосту, и первый архангел, раненый, наносит победный удар.
Или же все это в прошлом, и он лежит на мягкой траве райского лазарета, просто грезит, просто засыпает…
– Победа за раем!!! – внезапно его вернули в настоящее дикий вопль и бой барабанов. Михаил встрепенулся, но его удержали пальцы Агнесс.
– Габри, ради всех песен, которые ты написал! – воскликнула она. – Пожалуйста, перестаньте кричать! Здесь раненые лежат!
Архангел Гавриил, опешив, остановился, а с ним и его музы с различными музыкальными инструментами – целый оркестр. Изрубленные воины – а они тут были повсюду, – утешаемые ангелами-целительницами, глядели на них с мольбой, хотя некоторые и смогли поднять большие пальцы вверх, словно поддерживая это «ура».
– Мы же поздравляем армию… – произнес архангел вдохновения нерешительно.
– Гаврюшечка, это чудесно. Но идите пока в другие места: здесь всем еще очень больно, а Миша до сих пор засыпает каждую минуту.
– Ему года два надо поспать после всего, что случилось, – поддержала одна из сестер милосердия. Она сидела совсем рядом, бдя перед изувеченным генералом небесного легиона.
– А лучше четыре. Тогда мы все порадуемся победе вместе, – сдавленно улыбнулся генерал. Он лежал на животе и жестоко страдал от глубокой раны в груди.
– Я же попросила отложить праздник, – напомнила Агнесс.
– Это же не праздник, а поздравление небольшое…
– Но пока и с этим повременим, ладно, мой хороший? – ласково попросила помощница первого архангела.
– Хорошо, – покорно кивнул Гавриил. – Но… – он вдруг выраженно вздохнул, с тревогой оглядев лазарет. – Ведь мы все равно победили, да?..
Внезапно из глаз архистратига вдохновения полились слезы. Агнесс увидела, как к нему поспешил Рафаил – «главврач» госпиталя, покровитель ангелов исцеления и покаяния.
– Еще один срыв, – прошептала сестра милосердия.
– Родной, утешься… Тебе просто надо отдохнуть, – Рафаил взял брата за плечи. – И поговорить с кем-нибудь. Пойдем со мной. Там у нас целая группа взаимной поддержки собралась из тех, кто переживает. Такая группа, что и Америка бы обзавидовалась.
– А кто в ней?.. – поинтересовался Габри.
– Уриил, Зарина, ангелов-хранителей много, муз твоих.
– А… А китайские музыкальные шарики там есть?..
– Будут: сейчас сделаем, – Рафаил увел брата вглубь своих владений – уголка райского сада с обширными полями, деревьями и цветущими кустами. Всем, что необходимо для выздоровления.
– А́гни, мы действительно победили? – раскрыл глаза Михаил.
– Да. И ты полностью исцелен. Но нужно поспать чуть-чуть. Ты был такой бодрый, но, когда вернулись в рай, сразу немного поник. И все остальные тоже… Все раны обострились.
– Ага…
Мощнейший поток белого света с небес, какого он еще не видел никогда, сотряс его тело, заставляя кричать от боли и умолять отпустить его из этой жизни.
Но… все уже закончилось. Он все вытерпел и теперь лежал в раю среди своих легионеров.
Просто отдохнуть.
– Я скоро вернусь, – Агнесс бережно переложила голову Михаила на подушечку. – Роза, последи за ним, пока я делаю обход Земли, хорошо? – она подняла с травы меч воительницы легиона и приладила ножны на бедро, взглянув на сестру милосердия. – Он видит какие-то сны. Гладь его по голове, когда вздрагивает, это их прогоняет.
– Хорошо, конечно. Я все равно не отойду от Мирослава и за Михаилом посмотрю, – ответила девушка, дежурившая рядом с генералом.
Мирослав едва улыбнулся, скорее, траве под носом, чем ей.
– Пока. Я скоро буду, – Агнесс наклонилась и поцеловала Михаила в лоб. – Я люблю тебя.
– И я тебя, Диана, – ответил он в полузабытьи.
Агнесс слегка махнула ладонью.
– Не четыре года поспать, а десять, – молвила Роза понимающе.
– Агнесс, – Михаил вдруг открыл глаза. – Я видел искру в глазах. Видел ее… – и он снова провалился в сон.
Часть первая.
Сладость и горькие ноты победы
Глава 1
Женщина могла бы смутиться и обидеться на неосознанно произнесенное чужое имя, имя ее сестры, но только не ангельская дева, а тем паче не главная воительница небесного легиона. Ангельский мир был лишен ревности, обид и чувства собственности, любовь в нем простирала свои крылья на всех, равная и свободная. Тела его обитателей представляли собой тонкие энергетические структуры, в которых сердце трепетало невещественной бабочкой, а прикосновение пальцев передавало больше, чем могли передать земные объятия.
Грудь Михаила вмещала в себя всех духов и людей, и Агнесс, словно котенок, не имеющий зубиков и коготков, обосновалась, свернувшись клубочком, на его сердце, где ей было тепло и прекрасно.
Так и жили ангелы, дышащие благодатью Божьей, свободные от греха. Лишь взрослея, они познавали искушения, и если преодолевали их, то не знали потом… долгое время.
Битва с сатаной от имени Земли вернула время испытаний.
Агнесс сотрясла с ресниц последний прах боя, который закончился всего несколько часов назад. Все ангелы были тогда на грани, она сама ходила по тонкому острому лезвию над бездной, но сейчас не хотела более думать об этом.
Она снова со своим архангелом, все небесные легионеры вместе, хотя и изрезанные демонскими мечами и истоптанные адскими сапогами. Лишь на ней не было ни царапины. И ей предстояло сделать дозорный обход Земли одной, как они обычно делали его вдвоем с Михаилом…
Не то чтобы она опасалась вылазки демонов: им сегодня пришлось куда хуже, чем военным ангелам. Истощенные и побежденные, падшие из рая духи стонали по закоулкам ада, не имея иного источника сил, кроме людских пороков, которые, истраченные на ускользнувшую из рук сатаны победу, теперь предстояло собирать заново. Ангелов же утешал и питал бесконечный Божественный свет.
Вообще-то небесные силы не нуждались в сне. Но иногда, в минуты большого душевного утомления, они вдруг засыпали. И просыпались обновленными.
Агнесс помнила, как тысячи лет назад первый архангел забылся сном, когда она оставила его одного с народившимися из светлого облака семью ангелочками-близнецами – будущими генералами небесного легиона. А они последовали его примеру, кучей-малой заснув около его плеча.
Агнесс задумчиво прикусила губу. За спиной у нее мелькали крылья, появлявшиеся всякий раз, когда ангелам нужно было лететь по небесам.
Сегодня светлые духи боролись от имени планеты за символ образа и подобия Божьего в душе человеческой, чтобы он не только сохранялся, но и расцветал в каждом, а также за шансы на покаяние, дабы любой мог одним крутым поворотом изменить самую пропащую ситуацию.
Они выиграли битву. В их распоряжении были силы добрых дел, совершенных человеческими руками, и немного той милосердной энергии, что они оторвали от своих собственных тел.
Этого не хватило. Дьявольские войска, вышедшие на земные просторы под предводительством падшего архангела Самуила, называемого также Денницей – сотворенной зарей на небосклоне, – превосходили энергией людского греха ресурсы легиона ангелов. Они уже праздновали победу в своих бурлящих черной кровью сердцах, однако легионерам, проявившим небывалую самоотверженность, удалось разбить семь армий тьмы. Ни одного целого воина не осталось на поле боя. Лишь Агнесс…
За этим наблюдали иные архангелы и ангелы, невоенные, те, кто нес другое служение и не участвовал в битве: огненные провозвестники любви, сестры милосердия, молитвенники, подвижники, проводники небесных даров и Божественной милости…
Князь преисподней вступил в игру последним, вызывая на поединок первого архангела – служителя силы Господней Михаила. Измотанный битвой, которую он, в отличие от дьявола, вел наравне с рядовыми легионерами, Михаил не мог отклонить вызов. Он поднялся на узкий каменный мост, согласно словам Христа символизирующий духовный путь1, и принял бой.
Заслуженных людьми сил уже не оставалось. Княгиня преисподней готова была зажечь сотню фейерверков, стоя на возвышении рядом с лагерем сатаны, за победу своего мужа…
Первый архистратиг лишь оборонялся и тянул время и вскоре получил жуткое ранение: меч Владыки ада разрезал его правое плечо. Подхватив оружие левой рукой, Михаил продолжил битву на последнем издыхании.
С ним было благословение Пресвятой Девы Марии – покровительницы небесного легиона, – были оброненные ею слова: «Сделай все, что сможешь». Но Михаил, упав одним коленом на камни, решил сделать куда больше.
Он взял свою собственную архангельскую энергию, свой потенциал и весь свой внутренний мир и направил их на битву, не заботясь о том, что все это, иссякнув, лишит его небесного чина, вечной жизни… И он до конца не знал чего еще, потому что ни один ангел или архистратиг так никогда ни делал.
Денница не мог поступить так же: его власть зависела от его архангельской мощи, этим он превосходил всех демонов ада и потому управлял ими. Без нее он лишился бы своей короны и своего Царства. Но и у него были резервы. Самуил пустил в ход накопленные адом ресурсы – те, что таились в украшениях адских демонесс, портьерах, зеркалах, залах для развлечений в преисподней, бесчисленных бутылках в барах… Все это разрушилось, вдыхая во Владыку новые возможности для победы.
И когда силы с обеих сторон были истрачены, последнее движение руки небесного архангела мечом Божьей славы свергло дьявола обратно в его опустошенные владения.
Проклятия своей сестры, Владычицы преисподней Дианы, Агнесс не забудет никогда. Как и накатившую на Михаила бледность, головокружение, едва не свалившее его с моста, и вдруг – кровь из плеча! У ангелов не шла кровь.
Никто тогда еще не знал, какую страшную молчаливую жертву приносит первый архангел, выигрывая этот поединок.
Он сделался смертным. Просто смертным, даже не ангелом.
Из памяти Агнесс никогда не изгладятся часы ужаса, бинтов, затуманившихся любимых глаз. Он уходил от них; его жизнь, которая была дарована бесконечной, утекала сквозь пальцы братьев-архангелов и ее руки. Он признавался ей в любви и оставлял на нее командование небесным легионом… Но она не готова была принять такой дар.
Молитвы архангелов и ее моления достигли небес, вызвав колебание скал и явление Самого Господа и Матери Его.
Михаил был излечен. Он был возвращен планете и ей.
Теперь же Земля крутилась своим чередом, на ней было и хорошее, и плохое. Служили обрадованные ангелы. Демоны-искусители, смущенные и потерянные, едва продолжали свою работу. У людей оставались шансы… Будут ли они реализованы?..
Агнесс закончила обход и поспешила обратно в райский сад, невидимый, распростершийся где-то в небесах, в ином измерении, объединяющий ангелов и души праведников, нашедших здесь покой после земной жизни.
Глава 2
Ад слегка приободрился примерно через год после битвы.
В рамках программы по восстановлению былого величия Князь первым делом пустил огромные силы на наведение лоска в высшей касте. Этому весьма обрадовались приближенные к телу женщины. Да и генералы адских войск тоже.
Лишенные физического естества бессмертные демоны также обитали в другом измерении и обладали сверхъестественными способностями. При этом некое сходство их тел с человеческим организмом обеспечивало им возможность наслаждаться рядом благ: сексом, выпивкой, употреблением того, что окончательно затуманивало разум.
Дамам вновь стали дарить драгоценности, платья и необходимые силы для корректировки фигуры, лиц и ногтей. Свои бонусы получили военачальники и воины армий преисподней, наилучшим образом проявившие себя в сражении с ангелами. Было отреставрировано убранство их комнат, обновлены запасы сил и всего необходимого для того, чтобы пользоваться популярностью и позабыть горечь поражения.
Высшие слои демонского общества смогли тихонько вздохнуть с облегчением. В то же время рядовые демоны-искусители продолжали прозябать в похолодевших еще сильнее – теперь до инея – помещениях, их домах-комнатах, падали от усталости на удлинившихся рабочих сменах на Земле и довольствовались урезанными до предела «пайками»-зарплатами. Многие и вовсе потеряли рабочие места, подпав под «оптимизацию», состоявшую в сокращении должностей и увеличении числа обязанностей. С каждым днем низшие касты ада становились все злее. Отчаяние постепенно брало над ними верх в Царстве, которое никогда не было к ним особенно благосклонно.
Надежда в этом безнадежном мире стояла прямая и серьезная, в облегающем черном платье и без улыбки на устах, обслуживая посетителей огромного бара, разбитого прямо на Главной адской площади.
Князь решил, что несколько постоянно действующих отдельных баров – для избранных, для простых воинов и для работяг – просто необходимы после того, что всем пришлось пережить.
А хороший праздник лучше, чем приличное существование, скрасит будни черни, да и высшее общество привыкло к масштабным развлечениям и голодало по ним. Приблизившийся День преисподней как нельзя лучше подходил для достижения поставленной цели.
Салюты, сцена с разными танцами и номерами, плазменные экраны, транслировавшие все подробности нарядов и татуировок артистов. И много-много выпивки вкупе с особым оформлением питейных довершали обстановку сделанного веселья и возрождения.
Надежда попала в заведение для сливок общества и потому беспрестанно вызывала косые взгляды иных женщин, привлеченных для развлечения самых-самых генералом армии греховных удовольствий Ираклием и его ближайшими помощниками. Никто не знал, откуда она взялась, какого имела покровителя и почему так нагло и спокойно посягает на их права. Презренная тварь.
Барменша – новейшее изобретение, кто-то вроде психолога для спивающихся демонов, которым никогда не суждено спиться до конца. Самуил понимал, что его воинам всех рангов и званий необходимо изливать кому-то душу, когда на них свалилось столь тяжелое поражение и ноющие по сей день раны. Пусть лучше их жалобы принимают на себя уши пустоголовых кукол, больше всего на свете волнующихся о размере своей груди, чем злость на злость и ярость на ярость ляжет в разговорах вооруженных мужчин между собой.
Толпа веселящихся приветствовала обновление на подмостках. Князь тьмы, архангел преисподней Самуил, вышел на сцену вместе со своей супругой. Он был на голову выше самых высоких демонов, строен и могуч. Красная рубашка облегала его широкие плечи, а пояс на темных брюках – узкие бедра. Длинные светлые волосы, заточённые в хвост на затылке, дополняли нереальность его образа.
Его жена Диана была великолепна. Она выглядела совсем юной и свежей. На соблазнительной и подвижной фигуре шелестело короткое платье в розовых тонах, приближая ее к облику голубоглазой инженю. В самом деле, даже сапфировый цвет глаз ее изменился, посветлев и прояснившись на несколько оттенков. Денница с обольстительной улыбкой вел свою избранницу за руку. Их отношения, заискрившиеся с новой силой, переживали, как все думали, повторный медовый месяц, точнее, уже год. У них все было отлично. Это должны были засвидетельствовать все вокруг.
– Как бы не так, восстановим мы свое могущество к следующему празднику, – произнеся сию потопную2 фразу, за барную стойку плюхнулся всей своей мощной фигурой черноволосый мужчина с синими глазами. – Слышишь ты, красотка неземная, лей, что у тебя там припрятано на сегодня особенного.
Он указал движением головы на Надежду, стоявшую к нему вполоборота.
Генерал Алан – начальник армии гордыни, одной из шести армий преисподней, поименованных и служащих во имя главных пороков – носил прозвище Красавчик и полностью ему соответствовал. Безупречный, с фирменным, одновременно холодным и притягивающим взглядом, мужественным лицом завоевателя, словно-таки смазанным небрежным превосходством и опаленным угасшей страстью, едва заметной родинкой над самой губой и скла́дным телосложением, пред которым в обожании преклонялась вся женская часть ада. Он был одет во все черное, и на руке у него блестело платиновое кольцо.
Сегодня многие могли разочароваться в государственном устройстве ада. Но только не Алан. Он никогда и не был им очарован. Только самим собой.
– Эй ты, уродливая зебра, руки от нее убрала, пока я тебя не провез лицом по всем равнинам, – он недвусмысленно вернул другую барменшу, попытавшуюся оттеснить избранную им собеседницу, на ее место.
Алан сдвинул темные брови. Ему хотелось сострить и насчет фигуры Надежды, которая не обладала по здешним стандартам надлежащими переходами: грудная клетка невыпуклая, отчего и пышный бюст смотрится не столь выигрышно, а талия – широковата. Но он передумал, когда она повернулась спиной, ища нужные бутылки и банку с вишнями. Сзади она была просто идеальна. И эти стройные и сильные ноги, которые угадывались через длинный подол с разрезом… пожалуй, он мог бы и захотеть попробовать сегодня такие.
Ему не нужно было долго разглядывать ее, чтобы это понять. Иногда казалось, что ему вообще не требуется смотреть, будто у него вместо третьего глаза встроен автоматический анализатор женщин, присваивающий им баллы с точностью до тысячного знака после запятой.
Она уже была напротив, отделенная барной стойкой, опустившая темные глаза, с высоким хвостом густых темно-каштановых волос, и готовила коктейль, а он наградил ее еще одним ледяным, но уже с бликом желания взором.
– Волосы-то хоть настоящие? – поинтересовался Алан.
– Да, – уверенно ответила девушка. – Хотя с этих индийских торгашей париками станется… – добавила она негромко.
Расслышал ли он эту реплику за громыхавшей музыкой?..
– А теперь переходим к самому вкусному, – Князь с центра сцены обратился к своему народу. Несколько прожекторов были устремлены на него и на его привлекательную супругу. – К клубничкам на пироженках, так сказать. Дианочка…
– Пойдем отсюда, – Алан вдруг схватил барменшу за плечо. – И вон те две бутылки возьми. Нет, вон те, говорю же. Не слепая ведь.
Надя наконец выбрала нужное зелье, а дальше генерал очень легко вытащил девушку из-за стойки и растворился вместе с ней в адском полумраке.
Но внимание всех демонов в это время было приковано к середине площади.
– Вы все знаете, что наша непростая, но потому и героическая эпоха породила новых смельчаков, всем сердцем преданных лично мне и моему Царству. И сегодня мы чествуем их, как и следует восславлять истинных героев войны, – улыбка Князя говорила о том, что он был с награждаемыми всей своей душой.
Впрочем, он давно уже раздал звания, титулы и премии, а вот официальная церемония откладывалась до вожделенного праздника.
– Итак, этот волнующий момент наступил. Для награждения приглашаются в первую очередь наши доблестные генералы.
От темноты отделился начальник стражи и максимально незаметно – хотя он и не страдал иллюзией, что может быть заметным – передал хозяину преисподней увесистый комплект орденов. И вновь исчез за кулисами.
Княгиня выступила вперед, готовясь встречать молодцов.
– Смелый и беспощадный, первый генерал Варфоломей, – возгласил Князь.
В обязанности Княгини входило улыбаться, а также обнимать генералов за плечи и премировать их поцелуем в щеку. Однако вид Варфоломея заставил ее замяться. Руки ее дрогнули и так и не коснулись его, а принужденные к такой участи губы втянулись.
Возможно, дело было в отталкивающей внешности начальника первой адской армии, созванной в честь похоти и садизма. Серые глаза его выражали зверство и угрожающий холод, один зрачок сильно косил, словно следуя за некрасивым шрамом, проходящим через веко и бровь.
– Победивший больше ангелов, чем можно себе вообразить, награждается Орденом за заслуги перед адом первой степени, – Князь приладил на его грудь отличительный знак под грохот аплодисментов.
Варфоломей удалился.
– Второй генерал, столь же красивый, сколь и бесстрашный, несравненный Алан, приглашается для вручения Ордена…
Некоторое время ничего не происходило. Все оглядывались по сторонам в поисках виновника.
– И он не был бы начальником гордыни, если бы снизошел до признания своих заслуг, – не без юмора заметил Князь. – Продолжим же… Третий генерал – храброе орудие, таран в нашем бою… Булат, иди к нам.
– Где этот ублюдок твоего крыльца? – прорычала Диана на ухо мужу, пока довольный, крепкий, как вековой пенек, на сцену выходил начальник третьей по счету армии злобы, привлекательный для многих в своем простом и однозначном лице.
– А я почем знаю?!.. – шепотом огрызнулся Самуил, его светлые ресницы злобно дрогнули. – Не ты ли следишь за их задницами?..
– Не имею намерений!.. – Диана хотела что-то добавить, но надо было чмокать Булата, что она сделала весьма скоро и бесстрастно. – Сам отбрей его, если хочешь!..
– За что?.. – Булат остановился, обнажая свою несообразительную сущность.
– Это не о тебе, – шепнул Князь. – Тебе только награды и бонусы, дорогой наш соратник, – он возвысил голос, приладил к Булату «лейбл» и отпустил его, похлопав по плечу.
Генерал покинул сцену, помахивая ладонью и раздавая улыбки под грохот толпы.
– Четвертый генерал… Дементий.
Начальник армии лени, и этим все сказано. Но воевали-то они в тот раз неплохо… смотря с кем сравнивать. Диана приложила губы к подставленной ей гладкой щеке. Всем доволен – лишь бы не напрягаться.
– Пятый генерал, предприимчивый и хитрый, как и подобает настоящему демону…
Начальник армии греховных удовольствий и развлечений Ираклий вышел, светя своими сахарными зубами, задорным профилем, черными как уголь и прорезающими, как заточенный нож, глазами. Он бесцеремонно отклонился от поцелуя Княгини и чмокнул ее прямо в губы, после чего прижал к себе. Диана кокетливо развела руками, Князь с кривой улыбкой слегка покачал головой.
– Убью, мразь, – услышал Ираклий нежный женский голосок вслед.
– Наш несравненный молодец и затейник, отправивший ангелов стонать от ран на камни, – возгласил Князь. – Еще раз тронешь ее, будешь стонать вместе с ними, – негромко пообещал он в нагрузку. Подтверждением тому стал весьма недвусмысленный взгляд и сжатое до синяка предплечье.
В заключение Орденом первой степени награждали генерала армии страха Казимира – шестого и последнего военачальника. Сегодня он выглядел веселым, подтянутым и жизнерадостным, совсем не как всегда. Тонкие, производившие болезненное впечатление черты лица вдруг успокоились, один уголок губы самодовольно ухмылялся. В глазах Дианы мелькнуло снисхождение. Хорошо хоть, что Князь не решил премировать этого неудачника – начальника стражи Леонарда, который тоже водил в битве жалкий экспериментальный отрядик, состоящий из душ почивших грешников. Неслыханное дело!.. В аду никогда не использовали «отработанных» на Земле людей. Неудивительно, что эта затея с треском провалилась.
Никто уже особенно не помнил, что и солдат Казимира перебили в два счета, но на то была иная причина…
Далее началась процедура водружения орденов на грудь элитников – так называли воинов адских армий, – провозглашенных героями той войны. Княгиня отодвинулась на край сцены. Им поцелуев Царицы этого мира, хвала бездне, не полагалось. Ей и так хотелось прополоскать рот с марганцовкой.
– Я бы променял весь ад с троном Князя в придачу на эти вот кочковатые просторы с пожухшей травой и жалкими беседками. Чисто ради разнообразия.
Где-то в жаркой части Европы над землей сгустились сумерки, даря ей долгожданную прохладу.
Алан лежал на спине, одетый большими татуировками на руках, и смотрел в звездное небо. Рядом с ним дежурила открытая бутылка вина. Вокруг ни души, ни домов. Прекрасное зрелище. На его плече устроилась красивая женщина с такой же бутылью из бара: презентовал он лично. Ценный подарок в нынешних условиях.
– А ты как думаешь? – спросил он.
– В аду не принято, чтобы барменши сильно думали.
– Только если я об этом не прошу.
– Тогда ладно. Красиво. Я здесь как-то работала, когда была ангелом.
– Каким? Михайловским? Хранителем? Я так и думал: его отпечаток прям виден. В непреклонных и далеких от жизни идеалах до сих пор пребываешь.
– А ты проницателен. Мог бы стать и первым генералом, – отозвалась Надежда со смешком. Ночь рассеяла ее обычно мрачноватое настроение и побудила дать себе волю. Она села, перебирая распущенные волосы. Оказались неподдельными. Не отвалились, по крайней мере.
– Ты знаешь, что за такое 99 из 100 демонов выбили бы тебе последние настоящие зубы? Если ты еще сохранила их с такими выкрутасами, – Алан поднял брови и впервые за разговор взглянул ей в лицо.
– Вряд ли это будет опаснее работы с теми женщинами в баре. Я, кстати, тебя еще не поблагодарила за спасение от одной из них.
Ее улыбка была такая искренняя, что изгнала ехидство плохой шутки. Она как будто проведала тайны его внутреннего мира и обращалась к ним, минуя заборы, плетни и проволоки, расставленные вокруг.
– На здоровье, – генерал взглядом испытал ее глаза и губы. – Та действительно была какая-то жуткая.
Происходящее хотя бы ненадолго унесло Алана из про́клятого места, которое было его домом. Странно, ненавидевший болтовню, он в последнее время испытывал потребность с кем-то поговорить на совершенно разные, серьезные или гротескные темы. Но удовлетворить ее было куда труднее, чем получить обожание очередной женщины.
Все они были либо глупы по его придирчивым критериям и так млели от того, что на них обратил внимание сам Красавчик, что ничего путного и произнести не могли, либо прикидывались дурами. Нет, окружавшим его и прикидываться было не нужно. В этом он был уверен.
Своих коллег-генералов он считал в сто раз более тупыми, чем любая адская вертихвостка. Князь, с которым он обычно держался как бы на равных, занимал свое место не для разговоров с подчиненными. Диана же, командовавшая повседневной работой всех военачальников да и всей рутинной работой ада… она была умна… Но с ней… с ней они могли только ругаться… Если… Если только… Его мысль ушла.
Кто бы мог подумать, что ему поможет дурная затея с женщинами-барменшами? Обнаружив эту слегка отстраненную, как и он сам, но производившую весьма цельное впечатление собеседницу, он не мог с удовлетворением не отметить свою заслугу в этой находке.
– Откуда же ты взялась? Ни безвкусного блеска, ни имбецильной улыбки, как ценят Ираклиевские парни… Неужто какой-то его элитник был сражен твоим шармом наповал и сосватал тебя в этот ярмарочный гадюшник?..
– А ты совсем не помнишь? – Надежда снова улыбнулась, и Алан заметил, как преображается в этот момент ее лицо. Но он все еще не замечал, что стал смотреть женщинам в глаза гораздо чаще.
Ангел, который жил в раю, всем своим существом ощущая Божественную благодать, переживший ярчайшую победу и величественное возрождение архангела Михаила после боя с сатаной, несчастная Надежда все равно утратила чувство необходимости своего призвания. Как это могло произойти? Но это уже произошло.
Она отпала с болью и разбитым сердцем совсем недавно, вскоре после этой самой победы рая. Первый отрезок времени после удара об адские скалы просто вывалился у нее из памяти.
Она вспоминала, как ее волокли по камням ужасные демоны.
А дальше их кто-то окликает и подходит. Начинается странная потасовка. В голове у нее проясняется, она плачет и старается держаться за своего спасителя, который кладет ее в теплую постель и что-то говорит, вроде успокаивая. Его руки, от которых непроизвольно исходит энергия, постепенно возвращают ей силы и рождают желание прижаться сильнее.
– Я что, отбил тебя у каких-то отморозков? – Алан был удивлен не меньше, чем она сама. – Подожди-ка…
Он поднимал в голове этот случай, который давно истерся из его горделивого мозга, не терпящего мелочей:
– То были элитники первой адской… Тебя Варфоломей хотел заграбастать…
– Они говорили не про Варфоломея, – произнесла она. – А что Князь постарается…
– Они вели тебя к Князю? – Алан уставился на Надежду, которая грустно улыбнулась. – Ничего себе ситуация… А почему не стражники? Это же их работа…
На лицо генерала легла ироничная усмешка. Такой самодеятельности никто себе не позволял. И он бы не позволил, если б знал.
– Я-то думал, что насолил первой адской, а я тебя у самого Князя отобрал. Что ж, хоть разок получилось…
