Лиля Ветрова
В капкане совершенства
Глава 21
Дима не смог бы сказать, сколько времени минуло с его увольнения. Он стоял, как много месяцев назад, у двери ее квартиры. И Катя пустила его внутрь. Одурманенного, раздавленного, не имеющего ничего, промокшего, пока шел сюда, под проливным дождем.
Насколько он был жалок?.. Он не мог заметить этого в ее глазах, перестрадавших вслед за любимым все его страдания.
– Я болен душой, я пропал… Катя… Если бы не ты, меня, наверное, уже не было бы…
– Не говори так. Ты всегда можешь найти утешение в моем доме.
– Катя… Этого мало… Я не имею права ничего просить. Но если я хоть чуть-чуть был тебе другом… Я свободен теперь… Кто знал, что свобода искорежит меня?.. Если тебе еще нужен я, ставший моральным калекой, который вряд ли сделается идеальным мужем… Но который пришел, чтобы предложить тебе руку, чтобы предложить тебе родить от меня детей… Возьми меня… Возьми под свою крышу… Потому что нет у меня другого прибежища… И я оскорбляю тебя этим… Ты когда-то любила меня. Наверное, все прошло уже… Но если я могу быть хотя бы одним из многих, возьми меня… Но только сделай своим мужем. Иначе я утону…
Катя не ответила тогда. Только обняла. Сняла промокшую одежду и уложила спать, согрев чашкой чая и своим теплом.
А наутро она согласилась стать его женой.
Их никогда нельзя было назвать до конца благополучными. Но она выбрала любовь, пусть и с глубокими ранами. И в этом было ее счастье. К концу второго года совместной жизни она ожидала двойняшек.
Передряги не оставляли руководство региона, но Катя умудрялась с ними справляться. В отсутствие Адель она взяла на себя все публичные выступления. Наина просто настаивала на этом, и Кате пришлось преодолеть природную застенчивость и жуткую дрожь в коленях.
Даже после возвращения председательницы она продолжила исполнять роль главной. Адель становилась все более странной, а мужчина рядом с ней просто пугал.
Катя была готова ко всему, когда он как-то раз зашел в ее кабинет. Но, подойдя, он лишь попросил:
– Там гора бумаг. Не могла бы ты ими заняться? Адель нездоровится в последнее время.
После увольнения помощников Наина откровенно заскучала и вскоре заговорила о том, что хочет оставить свой пост. Вскоре физическое и ментальное здоровье Адель совершенно рухнуло и она не только уволилась, но и покинула город, отправившись в санаторий для ограниченно трудоспособных. В этот момент уже никто не сомневался, что Катя – наилучшая кандидатура на пост нового председателя.
Зарекомендовала себя как профессионал, умна, молода, талантлива, замужем за бывшим коллегой, пусть и ниже ее рангом, зато красавчиком. Наверняка, совсем скоро пронесется новость о ее беременности. О чем еще могло мечтать общество?..
Катя понимала, что Дима никогда не излечится от Адель. Осколки некоторых бомб нельзя вытащить из тела. Но она закрывала глаза на многое. Он работал в неплохой корпорации, почти перестал срываться в запои, которые она мастерски покрывала, сумел сохранить свою доброту и обнимал ее ночами так крепко. Ну и что, что так вцепляются лишь в спасательный круг?..
Она изменилась внешне. Очки – то, что отчего-то ранее нелепо бросалось на ней в глаза, хотя другие люди с успехом носили их органично и красиво – сделались ее визитной карточкой. Она сменила форму оправы и цвет и выглядела, если не сексуально, то смело. В этой женщине теперь чувствовалась сила, и она придавала ей привлекательности и убеждала в том, что топовое место по праву принадлежит ей. Она предпочитала серый или темно-темно-красный цвет. А весь облик ее, даже на последних месяцах беременности говорил: я – женщина, пусть не нимфа из небывалых мифов, но ошибется тот, кто не увидит во мне намного больше, чем имеется у других.
Лишь напряженный взгляд порой выдавал, что дома у нее не все так гладко. Однако грядущее рождение детей постепенно полностью избавило ее от сомнений в правильности своего решения.
С уходом Адель она могла бы выдохнуть все накопившиеся горести окончательно. Но именно в этот момент что-то начало тревожить Катю. И чтобы не бередить старые раны, она списала это на беременность и привыкание к новой должности.
– Я бы открыл частную лабораторию. Интересно, компенсации хватит для начала? – когда Артём смог думать, то поделился с Ханной своей задумкой.
– Отличная идея! Миллион среднемесячных зарплат среднеквалифицированного работника, разве ты не слышал?..
Она лежала на животе, прикрытая одеялом. Артём мечтательно уставился в потолок.
– Какой еще миллион? – посмотрел он на нее.
– Тебе назначили компенсацию в размере миллиона. Ты не слышал?..
– Нет. Ты можешь в это поверить?! Я не слышал ничего после вердикта! Боже, за миллион можно открыть очень крутую лабораторию! Или… я могу теперь не работать до конца жизни!..
Он возбужденно сел на простынях, Ханна залезла в его руки:
– Если ты хочешь, то можешь… Я выставила себя такой стервой на суде. Ты же знаешь, что я не считаю себя лучше других.
– Я знаю, что ты добрая и милая. И пыталась разгромить состав преступления… Кто знал, что именно нам в итоге поможет.
– Да, – Ханна поцеловала его в губы.
– Можно обратиться за региональным правительственным грантом.
– Только не за региональным.
– Почему?..
– Я как-нибудь объясню. А сейчас просто поверь на слово.
Глубокий сон длился, кажется, много часов. Артём проснулся и позвал Ханну, но девушки не было дома. Ее возвращение застало его попивающим чай на кухне.
– Ханся, это ты?
– Доброе утро. Я за пончиками ходила. Не хотела будить. Ничего?..
– Ничего, все правильно. А то так и с голоду можно умереть.
– Я оставила тебе сообщение на компьютере.
– Так я еще его не включал. И встал я пять минут назад.
– Кстати, Лялька и Бьорн звонили. Узнавали, все ли в порядке. Она волновалась, что от тебя нет сообщений.
– О…
– А Бьорн все время ей повторял: «Я же тебе говорил, что все хорошо, не до нас им теперь», – она улыбнулась слегка смущенно.
– Ольгу показали тебе?
– Да, она чудесная.
– На кого похожа?
– Вылитая Ляля. Бьорна там в помине нет.
– Здорово. Я просто не могу пока войти в колею. В изоляторе никакого компьютера в ухе. Планшет с доступом в библиотеку и все. И свидания вживую либо звонки под контролем. Все письма администрация читает. Если честно, я пока не могу заставить себя даже еду заказать. Вот пью остатки чая с тем, что раньше было свежей водой.
– Я могу заказать.
– Нет, я сейчас все сделаю.
– Тебе не звонили с телевидения?.. Ах, ты же компьютер не включал…
– А тебе звонили?..
– Да. Приглашают в передачу про суд. Наверное, и тебя тоже позовут. Я, кстати, подумала: это же отличная возможность для продвижения твоих научных идей.
Артём помолчал.
– Проверь сообщения, – посоветовала Ханна.
– Я пока не готов.
– Но ты же сам говорил, что хочешь лабораторию!.. Это привлечет большое внимание, пока свежи воспоминания о суде… Артём… – она подошла совсем близко.
– Ханся, я встал сегодня такой разбитый. Ты не подумай: с тобой у нас все чудесно. Но я чувствую себя измотанным… Ни компьютер не хочу включать, ни вообще…
– Может, перебороть себя чуть-чуть? Просто немного. Это же дело твоей жизни…
– Я уже не уверен. Даже чуть-чуть вряд ли смогу. То есть не сейчас. Прости меня.
– Нет, это ты меня прости. Я отлично тебя понимаю. Я сама ужасно устала после этого суда, этой болезни. Не хочешь – так и не надо. Поедем вместе отдыхать. Будем читать просто или в кровати валяться целыми днями… Я буду рядом, если ты хочешь…
– Я очень хочу, Ханся… Ты такая замечательная… – Артём обнял подругу, прижимаясь щекой к ее животу.
– Мне всегда говорили, что я слишком напористая, – девушка внезапно расстроилась.
– Кто тебе это сказал? – взглянул он.
Она только покачала головой.
– Не надо извиняться. Я как тебя увидел, сразу понял, какая ты. И влюбился. Знаешь, что я подумал про тебя? Это идеальная женщина. В ней столько энергии, ее ум открытый и бескрайний, она добра, и улыбка у нее очаровательнейшая… И я никогда не видел такой красавицы. Такой ласковой… – Артём смутил сам себя. – Если кто-то тебе что-то говорил – это его проблемы. Мы же с тобой решим все вопросы сами, когда захотим… Хорошо?..
– Ладно, – Ханна потупила глаза, и Артём был готов сказать, что ради ее страсти порвет мир на куски. Но на этот раз лишь улыбнулся.
– Давай поедим и пойдем еще отдохнем. О`кей?..
Артём вправду думал, что захочет провести в кровати всю оставшуюся жизнь. Но ближе к вечеру он уже включил компьютер и позвонил Ляльке. А потом понял, что хочет свою лабораторию очень-очень сильно. Он прослушал автоответчик, на котором действительно были сообщения от трех телеканалов. Артём сказал Ханне, что перезвонит им всем.
– А как быть с нашими отношениями?
– Скажем, что влюбились после суда, – ответила она. – Можем не афишировать, пока не спросят.
– Надо еще раз обдумать все… – произнес он. – Мы же сможем поехать отдыхать и потом, ведь правда?..
– Конечно. Мы не обязаны успевать все и сразу. Пусть нас услышат, а там мы разберемся…
На этом они и остановились. Пока.
Оправдание Артёма вызвало большой общественный интерес, а местами даже истерию. Во многом помогли этому трансляции судебных заседаний по региональному телеканалу. Возникли две группы людей: одни считали, что он герой, другие видели в нем опасного социопата. Сам Артём старался вникать в это как можно меньше.
Вскоре реакция на уголовное дело поутихла, так как все новостные и информационные каналы запестрили страшными сообщениями и фотографиями председательницы региона, потерявшей беременность.
– Бедная девушка, – произнес Артём. – Такая стойкая и так многого добилась.
– Ага, – только и буркнула Ханна. Она и вправду испугалась, когда увидела свою знакомую в таком состоянии, но отвращение от пережитого в ее компании было все еще живо.
– Кстати, когда я ездил на второй канал и меня готовили к съемкам передачи, сотрудница обмолвилась, что ты была когда-то вызвана в региональный комитет. Что она имела в виду?
– Я проходила там собеседование, – уклончиво ответила Ханна. – Но это ничем не закончилось. Я тебе потом расскажу, хорошо?.. Сегодня мне тоже надо поехать на второй канал, чтобы они проинструктировали и меня. Они не хотят, чтобы мы встречались до передачи.
– Это будет сложновато, – усмехнулся Артём.
Ханна ответила улыбкой. Когда-нибудь она откроет ему правду о комитете, и никакой контракт о неразглашении ей не помешает. Но не сейчас, когда их отношения только начинались.
Глава 22
Дима нашел свою богиню среди солнечных лучей. Сидящей на лавочке с пустым взором, утратившим блики. С куском хлеба, который она просто держала, не отдавая здешним птичкам. Нашел и встал перед ней на колени.
– Адель… Адель, это я… Боже, сколько же я тебя искал.
Она долго не отвечала.
Зачем он пришел?..
Она растягивала слова, долго обдумывала, прежде чем сказать. Было видно, как тяжело ей дается общение.
Ответ его был прост: он любил ее. По-прежнему. Как никого.
Никогда он не оставит ее здесь. Он увезет ее, найдет для нее нормальное лечение. Ведь ее пичкают какой-то ерундой, потому она выглядит такой уставшей?..
Она не хочет лечиться? Тогда они проживут вместе, обнимаясь, сидя на лавочке, лежа в постели.
Как он обнимал ее сейчас среди кустов сирени, так будет всегда.
Дима целовал ее волосы, целовал обожаемое лицо, и постепенно она начала отвечать на его ласки.
Да, он женат теперь, но он с этим разберется. На что жить? Он найдет…
У него есть немного сбережений. Устроится на маленькую работку. На них двоих хватит счастья.
И это счастье будет настоящим…
Дима вошел в квартиру, открыв своим ключом, и его обдало не холодным душем, а ледяным штормом.
– «И это счастье будет настоящим».
Катя стояла перед ним в полумраке гостиной, изменившаяся внешне и внутренне, и в точности проговорила его фразу, сказанную неделю назад.
– Где твой живот?.. Ты что, родила?.. Почти на месяц раньше?
– Несколько дней назад. Все прошло успешно. Дети на попечении нянь и медсестер, как и полагается при моей занятости. Ты же в командировке не смотрел новости?.. – задала вопрос жена.
– Почему ты не позвонила, что рожаешь?.. – Дима был полностью обескуражен и хватался за эфемерную надежду, хотя обман его с очевидностью рухнул.
– Тебе это было бы интересно? Не только счастье вернулось к тебе, так ведь? Близость возвращала тебя к жизни, как источник молодости, прикосновения дарили крылья. Заберешь и не отдашь, будешь героем на всю жизнь, который со всем разберется…
Дима опустился на диван. Катя цитировала каждое его признание, сделанное Адель.
– Что-то подсказывало мне, что ты стал другим. Я сначала гнала эти мысли, а потом вытащила голову из песка и решила проверить. Оказалось, что ты разыскивал санаторий, куда увезли нашу общую подругу. Вечерами, когда я думала, что ты на работе. Я начала следить за каждым твоим шагом. Я-то точно знала, где она, но мне стало так… любопытно… на что ты готов ради любви всей твоей жизни. Оказалось, что на многое. Я попросила сделать для меня видео, – сказала супруга. – Это цинично и гадко? Да, так и есть. Но я хотела не просто узнать, а собственными глазами увидеть, как ты на нее смотришь, как будешь ее обнимать… Насколько у тебя хватит наглости, – ее голос впервые дрогнул, – говорить обо мне и о наших детях с потаскухой, добившей себя наркотиками.
– Катя…
– Нет, дорогой, пришло мое время говорить. Мы были друзьями. Не раз помогали друг другу и даже любили, возможно, взаимно в редкие моменты. Я ничего от тебя не требовала. Ты сам просил спасти тебя. И я сама решила сделать это. Я спасала тебя каждый день, потому что ты был убит изуверством, о котором я знаю все. Но я не знала, что сделала из тебя героя. Который даже струсил признаться, что он затевает. Молчи! Тебе больше ничего не надо говорить. Если бы ты хотя бы попытался объяснить, что твоя душа не выдержала без нее… Но ты просто предал меня, предал наших детей, движения которых ощущал руками у меня в животе… – комок подступил к ее горлу. – Как последний жалкий отщепенец…
Теперь на диван опустилась она.
– Не смей даже и пальцем меня трогать, – ее гневным взгляд сжег протянутую руку. – Все кончено. Даже наших детей я больше не могу видеть. Я уничтожу тебя, я уничтожу ее. И ничто меня не остановит. Дела Адель на посту председателя станут достоянием общественности. Она сядет в тюрьму…
– Она ограничена…
– Ей будет предоставлена вся необходимая медицинская помощь, аспирин, например, – ехидно улыбнулась Катя, и Дима разглядел в ней демона. – Она сядет до конца жизни. Ее наследие будет публично разгромлено. Ее дети, двое из которых, вероятно, твои, будут навеки покрыты позором, как ты покрыл моим презрением наших детей. На ее мужа станут показывать пальцем… Ах да, всех, кого можно, мы признаем соучастниками… Ну а ты… Я спасу тебя опять. Ты и дальше будешь мужем новой председательницы. Но только спать я с тобой больше не лягу во веки веков. И не стану есть и пить кофе. Я буду с любым из членов правительств или аппаратов, кто меня захочет, а таковых, поверь, уже набралось достаточно. Я перепрыгну этот регион и выйду на уровень всего мира. Я перешагну через тебя, как ты перешагнул через меня. А ты навсегда останешься жалким супругом, как был муж Адель. И твою жалкость будешь понимать только ты сам. Это тебя добьет. Я надеюсь. А сейчас я ухожу. Конференция председателей комитетов регионов давно перешла в неформальную часть. Я явно задержалась слишком надолго.
С этими словами Катя поднялась. Дима только сейчас увидел, что на ней черное вечернее платье в пол, лицо ее сияет нехорошим светом, а высоченные каблуки новых открытых туфель делают ее далекой и чужой. Навсегда чужой для него.
Для Артёма и Ханны жизнь закипела по-новому и была наполнена телевизионными передачами, на которые они приходили отдельно друг от друга, интервью журналам, а также тщательной подготовкой к открытию собственной лаборатории. Отныне Ханна взяла на себя роль управленца и социального политика и ее возлюбленный мог воочию убедиться, насколько неординарны способности этой девушки. И как велико ее рвение.
Очень скоро, буквально за несколько дней бурного романа, они решили, что будут жить вместе. Артём сказал ей, что не хочет более терять ни минуты, что мог бы провести с ней, и Ханна быстро согласилась. Ей трудно было противостоять ему: она ощущала такую любовь, что вся светилась изнутри. Пожалуй, в ее чувстве была доля преклонения, но очень трепетного, словно она признавала в нем высочайшие качества, которых не достигнешь собственными усилиями. Артём связывал это со спасением ее жизни и с тем, что он был старше, предпочитая не копать особенно глубоко.
Порой подорванное здоровье Ханны давало о себе знать и он уговаривал ее отдохнуть, лечил и успокаивал, однако, почувствовав облегчение, она бралась за проект с удвоенным усердием. Ведь дел было невпроворот.
Артём неустанно выполнял свою часть работы, однако на этом этапе бо́льшая часть нагрузки не имела научной составляющей и ложилась на плечи его спутницы.
В нынешнем мире частных компаний фактически не существовало. А те, которым удавалось успешно функционировать, успели достигнуть громадных размеров и заручиться поддержкой ООН. Целью Ханны было именно это. Но она понимала, что двигаться к ней придется шаг за шагом на протяжении многих лет.
Для начала необходимо было получить официальные разрешения, оборудовать собственное помещение, набрать персонал – талантливых квалифицированных людей, для которых исследования станут настоящей страстью. Также требовалось привлечь к проекту внимание и инвестиции государственных органов, что весьма затруднялось коротким знакомством Ханны с Адель и Наиной. Приходилось искать обходные пути, обращаясь в головной комитет ООН и соседние регионы. Благо расстояние в этом мире не было больше помехой.
Они управились с первым этапом в весьма сжатые сроки. И, глядя на свое малоэтажное здание со свежим ремонтом, ощущали себя счастливыми.
Ханна ходила по пустым комнатам в костюме, готовясь к завтрашнему началу деятельности, и выглядела необыкновенно сексуально.
Они были в лаборатории вдвоем. Их отношения все еще не раскрывались общественности, они лишь заявили, что хотят заняться вместе тем, с чем волею судеб оба столкнулись: исследованием криминальных отравлений.
Уволившись из «Нового мира», Артём лишился рабочей квартиры. Ханна же хотела остаться в том городе, где жила ранее, в связи с чем лаборатория была устроена именно там. Вместе они сняли небольшую квартирку в частном секторе, которая стоила баснословных денег, но другого выхода у людей, желающих оторваться от корпоративного мира, не существовало.
Артём обнял подругу и предложил перебраться на диван, пока в помещениях еще не заработали круглосуточные камеры. Ханна застеснялась и хотела потерпеть до дома, но это было невозможно.
На утро здание наводнили исследователи и врачи всех возрастов и все загудело, словно улей, готовый к новым химическим свершениям.
Глава 23
– Давай вызовем врача, если тебе так плохо, – Лялька попыталась прикоснуться к одеялу, но оно взметнулось и уползло.
– Ни за что не дам им себя трогать!.. – взревел муж, выстраивая в постели глухую оборону.
Лялька вздохнула. Теперь она поняла, что у нее в доме два ребенка, причем один настолько же большой, насколько малосообразительный.
Бьорн ужасно боялся докторов и убедить его обратиться за помощью было практически невозможно.
– Тогда давай еще таблеточку. И чаю тебе травяного сделаю, да?..
– Давай…
Она погладила мужа по голове, поцеловала в лоб и ушла на кухню.
– Алло? – секунда, и Ляля ответила на дребезжание видеозвонка в ухе. – Постой, что случилось?.. Ханся, погоди пару секунд. Не отключайся. На, родной, выпей. Я сейчас, хорошо? Это срочный звонок. У Ханны что-то случилось.
Недовольный Бьорн повиновался ее решению.
– Нет, говори; дела подождут. Говори же. Артём – что?!.. Ты уверена?.. Ханся, успокойся. Да, можешь приехать. Нет, не стеснишь. Приезжай, говорю. Только не плачь, разберемся. Нет, не скажу… Ну дела́…
Ляля выключила звонок и обратилась к супругу.
– Представляешь, Ханна уверена, что Артём ей изменил. Я не могла ей отказать, чтобы она приехала… Прости меня.
Лялька держала в объятиях больную голову Бьорна, массируя точки на шее. Жуткая-жуткая мигрень… Ее пугало, когда у нее или близких начинались недомогания. Сказывались прошлые муки: возникало чувство угрозы, которое приходилось преодолевать… И тут еще Ханна.
– Постарайся поспать, любимый.
Лялька пошла к входной двери и встретила зареванную подругу. Через десять минут они сидели на кухне и пили чай. Вернее, Ханна роняла в него слезы, а Лялька просто согревалась чашкой.
– Оказалось, что это его бывшая. Она в нашей лаборатории уже месяц, а я ничего не знала… Дина эта…
– Ах, она…
– Ты ее знаешь?..
– Нет, но наслышана. Артём ее и видеть не хотел больше.
– А тут захотел… Она мне вываливает, что ждет его после работы и надеется на хорошее времяпрепровождение. Я так и обмерла вся…
– Она знает, что вы живете вместе?..
– Нет! Он держал свою бывшую под боком и не сказал ей об этом! А она так улыбалась, глядя на меня…
– Ты узнала у нее, что между ними?..
– Нет. Она начала говорить, что это самое счастливое время было, когда она была с Артёмом, что он самый замечательный… Дальше я тебе и передать не могу, что сказала… Я ответила: «Понятно». И сразу ушла…
– А Артём как это комментирует?
– Я ему не звонила…
В этот момент на кухню заглянул Бьорн.
– Привет, Ханся. Лялька, подойди, пожалуйста. Ольга плачет. У меня сейчас голова лопнет.
– Прости, – она вскочила и ринулась к ребенку.
Пока Ляля укачивала дочь, снова завибрировал компьютер.
– Тёма?.. Немного… Не могу сказать. Все возможно. Извини, ты знаешь мою политику: Китайская стена.
Имевшая двух друзей, которые являлись парой, она вынуждена была разделять их в своей голове, не выдавая одному излияний другого. Иначе она рисковала потерять кого-то из них и другого следом за обиженным.
С полчаса Лялька бегала по квартире, наливая Ольге водички, напевая колыбельную песенку, а затем обласкивая мужа.
– На. Артём сказал, что это должно помочь, – она всыпала в Бьорна смесь каких-то лекарств. – Ольга уснула вроде.
Замотанная, она вернулась в распоряжение Ханны.
– Я совсем не вовремя… – сконфузилась девушка.
– Такое всегда не вовремя, – отмахнулась Лейла. – Артём звонил.
– Ты сказала ему, что я у тебя?!
– Он сам понял.
– А про Дину?..
– Нет. Только, что ты расстроенна и что не пущу его к тебе, пока ты сама не захочешь. Он ответил, что едет… Ах, опять звонит…
– Я отключила свой звонок, – молвила Ханна.
– Нет, Артём!.. Вы сами должны поговорить!.. Значит, не хочет! Слушай, она ко мне первая пришла… Все, пока, я занята! Ох… Говори, я слушаю.
– Я так и думала, что этот день настанет, – произнесла Ханна понуро. – Придет такая вот Дина, и все рухнет…
– Какая – такая?..
– Она сексапильная. Раскованная. Мужчины всегда с ума по таким сходят…
– Ты сама красавица писаная! А уж про ум я вообще молчу.
– Что толку?.. Я холодная и рассудительная. Это никому не нравится. Если б я могла быть хоть немного похожа на тебя…
– Не дай тебе Бог мой язык, который не дружит с головой!.. – воскликнула Ляля. – Да кто ж тебя так накрутил, Ханся? Какой мужик здесь поработал, признавайся?! Я за версту подобное чую: сама прошла то же самое!..
Ханна опустила голову.
– У меня было их двое до Тёмы. Оба ушли… Но не сразу. Выяснилось, что подолгу мне изменяли. Да и недовольны всегда были. Ты понимаешь…
Ляля знала, что парни Ханны были из высочайшего общества. У всех семьи с чистейшими родословными, круг знакомых – почти что жители горы Олимп, внешность – небесные ангелы. Один стал судьей, другой – руководителем крупной корпорации.
Артём, хотя ни разу не показал этого Ханне, был готов биться головой о косяк, когда она запросто показывала ему на них по телевизору и рассказывала, что они встречались. Будто бы не понимала, что речь-то идет не о встречах для игры в кубики. Она и не представляла, насколько его ранит. А Ляля не могла ей об этом даже намекнуть.
– Послушай… это фрустрация какая-то… – Ляльке показалось, что из ноздрей сейчас пойдет пар. – С Артёмом-то не так было? Он же тебе ничего в этом роде не предъявлял?
– Нет… – голос Ханны потеплел. – Он всегда такой внимательный. Говорил, что я красивая… Что любит меня…
По легкому румянцу на ее щеках Ляле сделалось все ясно. Артём умел обращаться с женщинами намного лучше, чем ее предыдущие несравненные в своем самомнении «олимпийцы».
– Вот видишь, – молвила Лейла.
– А тебе он что-то сказал?..
– Ты же знаешь…
– Китайская стена, – вздохнула Ханна. Она отпила остывшего чаю.
– Я знаю, что Дина делала его несчастным каждый Божий день. Он говорил об этом постоянно. А с тобой он счастлив.
– Видимо, недостаточно…
– Девочки, простите меня, – в кухню снова вошел Бьорн. – Привет еще раз, Ханна. Извини, что я в таком виде. Голова трещала. Я становлюсь невыносим, когда болен.
– Ничего. Если бы не это, я бы начала думать, что ты идеален, – улыбнулась Ханна.
– Теперь уже я начинаю ревновать, – пробормотала Ляля, глядя, как муж наливает стакан воды.
– Артём звонил, но я отклонил вызов, – поглядел он.
– Так перезвони ему, если хочешь. Но нас не отвлекай, пожалуйста, – попросила Ляля.
Когда Бьорн покинул помещение, Ханна продолжила.
– Ты же знаешь, как это бывает… Не сдержался и все.
– Тебе неизвестно наверняка, было ли что у них, – возразила Ляля. – Ты должна спросить у Артёма напрямую. Таких, как Дина эта, я видела. Маньячка еще та. Будет рисоваться перед тобой: мол, посмотри, какая я классная. А ты, Ханся, совсем другая. Ты юная, прекрасная и неиспорченная. Мужчины о таких грезят. Но ты этим не будешь кичиться и пользоваться, просто будешь рядом. И Артём тебя любит.
– Может быть… Но… не знаю… – Ханна трепетно вздохнула. – Я не рассказывала тебе. У нас была сильная размолвка месяц назад. Он хотел, чтобы я родила ребенка. А я сказала, что нужно подождать. Понимаешь, с этой лабораторией у меня сил никаких не остается.
По непроницаемому лицу Ляли Ханне не удалось ничего прочитать. Она бы не созналась, что Суслик звонил ей тогда в растрепанных чувствах и долго плакался в жилетку. Ляльке едва удалось привести его в себя.
– Я тогда подумала, что он, наверное, не ценит ничего, что я делаю. Как будто это мне только нужно, а не его это мечта…
– Ты же знаешь, что это не так. Он очень тебя ценит и все время твердит, что без тебя ничего бы не вышло.
– Это правда. Но он меня так обидел… А когда я про Дину узнала… Так вообще…
– Понимаю, я бы Бьорну башку оторвала за подобное. А с детьми – ты же ему не совсем отказала. С лабораторией устаканится и вперед.
– Это не единственное, чего я опасаюсь при беременности, – проговорила Ханна. – И ты меня должна понять.
– Осложнений из-за отравления?
Ханна горько кивнула.
– Ты все преодолела. Но мне все равно бывает очень страшно. Ведь на эту тему нет никаких надлежащих исследований. Если бы мы начали заниматься ей сами, тогда бы я родила со спокойным сердцем. Прости… Прости меня, Ляля. У тебя -то уже есть здоровый ребенок.
– Ольга здорова, слава Богу. Но ты права: это не научные данные. С другой стороны, сколько лет они займут?..
– Лет пять-семь, если повезет. Не так долго.
– Но и не так мало.
Ханна расстроилась еще сильнее.
– И ты меня осуждаешь.
– Нет, Ханся. Ты моя подруга. Ты – возлюбленная моего друга. Я ни за что тебя не стану осуждать.
Бьорн тем временем включился в процесс, набрав Артёма. Тот не ответил, и тогда IT-шник энергично набрал текстовое сообщение.
«Тёма, привет! Ты тоже на пути в нашу обитель? Кстати, порошок отменный. Боже тебя благослови и всю братию химиков. Голова моя кланяется низко».
Артём не замедлил перезвонить:
– Привет. Рад, что полегчало. Почему-то все считают, что эти штуки только от простуды. Но не злоупотребляй и сходи все-таки к врачу.
– Ладно. Выберу время.
– Сейчас билет оплатил, сажусь в поезд. Прости, что беспокоим…
– Ерунда! Что у вас стряслось-то?
– Если б я знал. Ханна перестала со мной разговаривать. Я места себе не нахожу. Ты знаешь что-нибудь?
– Лялька проговорилась: она думает, что ты ей изменил.
– Я этого не делал!.. – горячо ответил Артём, но нотки вины в его голосе все же проскользнули, и Бьорн их уловил.
– Ну-ка, колись, почему Ханна так на тебя взъерепенилась.
– Изменить Хансе – это же надо психом быть!.. Просто на испытания пришла моя бывшая!.. Ханна, видимо, об этом узнала.
– О… Ты же послал ее в дальние страны?
– Нет.
– Чувак! Ты принял ее в программу?.. А Ханне ничего не сказал?..
– Ну…
– Ты что, первый день живешь?! С женщинами такое не прокатывает! Даже если ты бывшую пальцем не трогал, такого наслушаешься… И сколько это продолжается? Два месяца?.. Да, ты сильно облажался. Лялька бы мне башку оторвала. Она симпатичная хоть?.. – Бьорн узрел ссылку на фото из Сети. – Ханна лучше в двести раз. И она к тебе ласты начала клеить?
Артём вздохнул. Он так и знал, что Ханна что-то заподозрила, когда он вечером опоздал с работы, да еще и был сам не свой. Надо было сразу же ей объяснить. Но он побоялся.
Два месяца назад Артём скользил по лаборатории в белом халате и с планшетом – отныне он перечитывал все медицинские карты сам – и приблизился к очередному добровольцу, записавшемуся на исследования. Поднял глаза и остолбенел. Перед ним была Дина.
– Как ты сюда попала?..
Ее версия заключалась в том, что она хочет сделать что-то значимое. Она осознала, что нельзя жить просто для себя. Она восхищается тем, что он создал, особенно после этого ужасного судебного процесса, за которым она так внимательно следила.
– Я сто раз пожалел, что принял ее в программу. Она совсем не изменилась. Постоянно опаздывала, путала время приема, я все время боялся, что она еще и выпьет в день введения препарата. И вот мое терпение лопнуло. Я начал ей выговаривать. Сказал, что к нам телевидение должно прийти и оплошности недопустимы. А она вдруг разревелась и ответила, что до сих пор меня любит…
– А ты?..
Дина произносила такие горячие слова, каких он раньше никогда от нее не слышал. Она готова на все, чтобы вернуть его. Ведь он – ее судьба и половинка, она должна была понять это раньше. Он должен, он просто обязан простить ее и дать ей еще один шанс. Она выйдет за него и родит ему детей, она будет каждый день делать его счастливым, если он только простит ее.
– Я сказал, что личные отношения между нами невозможны.
– А про Ханну?..
– Мы с Хансей условились, что не будем выставлять напоказ нашу личную жизнь…
– Какой уж тут показ…
– Да, я понимаю!.. Теперь понимаю. Видимо, она Ханне что-то болтнула, не знаю что…
