Лика Мираж
В плену их желаний
Глава 6. Возвращение
Она дрожит, ожидая удара каждое мгновение. Мёртвый взгляд Эроса стоит перед глазами и никуда не исчезает, как бы Каре этого не хотелось.
Внезапно так, что она подпрыгивает на месте и едва не падает на дорогу, раздаётся шум от резко затормозивших шин. Открывается дверца, Кару тут же обдаёт тёплым воздухом и она запрыгивает на переднее сидение, даже не разобравшись, кто приехал и почему. Она дрожит и всё ещё не может произнести ни слова, просто чувствует, что не выйдет и не пытается.
Машина движется вперёд, краем глаза она замечает выбежавшего из дома, пылающего алым огнём Заро.
Кара тяжело дышит, плачет, у неё нет сил пытаться привести себя в порядок, и даже посмотреть на своего… спасителя?
Теперь уже не по себе называть так любого мужчину. А, может, это женщина?
Кара всё-таки смотрит, в чьей машине оказалась и от удивления открывает рот, пытается что-то сказать, ничего не выходит, и она просто бросается человеку на шею, едва ли не провоцируя аварию.
– Ладно, я понял, ты не ослепла, – звучит бархатный голос Ангуса, – выглядишь разбитой, был трудный день?
Он усмехается обаятельно, в его янтарных, почти оранжевых глазах будто веселье, и это на мгновение пугает её.
Он всё знает и издевается?
Ангус, наконец, замечает её выражение лица, и отводит глаза, будто пристыдившись, но в его облике ни на грамм не исчезает уверенность и спокойствие.
– Я тебе говорил ещё в первую нашу встречу, что становиться драконьей невестой – идея не самая лучшая. Лучше уж удавиться, – добавляет таким тоном, что Кара пугается и успокаивается одновременно.
Она чувствует себя русалочкой, потому что не может оправиться от шока и вернуть себе голос, не может даже спросить, куда они едут, и что он планирует делать дальше.
Она вздыхает, всё ещё дрожа всем телом несмотря на тепло и ощущение безопасности рядом с драконом, как бы это странно не звучало, после всего, что произошло за последние дни. И указывает ему на дорогу, а затем пожимает плечом.
– Не понимаю, – отвечает Ангус, улыбнувшись. – Не понимаю. Успокойся. Хочешь пить?
Боже, да.
Она кивает, и он достаёт бутылку с водой и подаёт ей.
– Мой сын адепт старых традиций, но не я. И я отвезу тебя туда, где твоё место. Договорились?
Кара, отчего-то смутившись, кивает.
Кара надеется, что всё закончилось, и Ангус отвезёт её домой. Она слишком устала, чтобы пытаться заговорить с ним, поэтому позволяет себе прикрыть веки и окунуться в тёмное и тёплое марево сна.
Ей снятся на этот раз не глаза, а брызжущий кровью во все стороны позвоночник. Она не может отвести взгляда, словно замороженная в одном бесконечном воспоминании.
Очнуться заставляет прикосновение горячих пальцев, водящих по её обнаженному бедру. Кара вздрагивает и тихо, хрипло вскрикивает, в глазах загорается пламя, но сама она этого не замечает.
– Всё хорошо, – говорит Ангус и одаривает её мягкой, уверенной улыбкой.
Он убирает руку, она выдыхает и оглядывается. Машина стоит перед массивными воротами, за которыми возвышается чёрный замок.
– Хотел тебя разбудить.
Кара хватается за горло и сглатывает слюну.
– Где мы? – выходит совсем тихо.
– У меня.
– Зачем?
Он приближается к ней, она чувствует его жар и инстинктивно едва не поддаётся к нему, ища… спокойствия? Защиты? Любви?
Бархатный голос Ангуса проползает между ними питоном, и Кара хмурится.
– Решил, что ты захочешь остаться со мной. Станешь частью моего гарема. Будешь его украшать. Идём?
Она замирает, не веря своим ушам.
Но спасает его обаятельный, тёплый смех.
– Как ты могла поверить? – он выходит из машины и открывает её дверцу, чтобы в следующее мгновение поднять Кару на руки.
– Тогда зачем мы здесь?
– Ты принадлежишь Саре, я позвонил ей, пока ты спала. Она сейчас не дома, и приказала мне, правда, приказала, она забавная, чтобы я подержал тебя у себя, пока она не приедет сама. Её очень обрадовала эта новость. Что ты жива. А в подробности я не вдавался.
Значит, Каре не стоило думать о свободе. Она кивает и расслабляется в его руках. Он единственный за последнее время не сделал ей ничего плохого. Но останется ли всё так же, если она расскажет правду о том, что произошло с Эросом? Не решит ли он, как Заро, что это – её вина?
Он останавливается с ней в холле, где всё выглядит так же, как Кара и могла ожидать от такого, как Ангус. Везде медвежьи шкуры вместо ковров, на одной из стен что-то, напоминающее чешую дракона, преобладают тёмные черно-багровые тона, потрескивает огромный камин… И девушки везде разбросаны, как оставленные ребёнком игрушки. Все они, как одна, переводят на Ангуса с Карой взгляд и приветствуют их сладкими голосами:
– Здравствуйте! Добрый вечер, господин! Хотите чаю? А массаж ног?
Несколько подходят к ним, и у Кары начинает болеть голова.
Ангус качает головой.
– Массаж потом. Сейчас подберите моей гостье какую-нибудь одежду и хорошо накормите. Она подождёт у нас свою госпожу.
– Сару? – у какой-то блондинки загораются глаза.
– Ага.
Кару куда-то ведут, Ангус исчезает из вида, но Кара будто чувствует, как бьётся его сердце в том же ритме, что и её.
Кара теряется из-за обстановки вокруг: уютно-мрачной, одиноко-оживлённой. У всех девушек здесь неплохое настроение, они не против поболтать с ней и помочь. Атмосфера совсем не такая, как у Сары, да и выглядят девушки иначе – в удобной и разной одежде, с живым блеском в глазах… Они чувствуют себя комфортно в каждом уголке этого замка Дракулы и не вынуждены толпиться в одном помещении в ожидании приказов.
Спустя столько ужасов, увиденных в жестоком мире драконов, всё здесь удивляет и радует…
– Ой, слушай, у тебя, наверное, такой же размер, как у меня, – говорит Луна, – я тебе сейчас быстро что-нибудь подберу, у меня тут шкаф с вещами, всё никак не увезу… Руки не доходят. Но девкам не разрешаю забирать, ишь, – она лучисто улыбается, а Кара приподнимает бровь:
– Не поняла, прости, куда не увезёшь?
– Ну, домой, я переехала месяц назад к жениху.
– К жениху? Ты разве не с… Ну.
– Была, – кивает Луна, – но потом встретила классного парня, и мы скоро поженимся.
– А так можно?
Кара застывает и не сразу принимает протянутые ей джинсы и свитер.
– Ну, примерь. Конечно, можно. У меня контракт всего на три года был.
– Контракт?
– Ага, ты просто девушка Сары, у них там по-другому, они рабы… Только не обижайся! Просто… здесь всё добровольно и за деньги. Есть и рабыни, которых Ангус купил, но он не заставляет их делать то, что они не хотят. И заключает с ними контракт на двадцать лет. Потом отпускает.
Кара слушает, одеваясь, а Луна, лёгкая на сплетни, продолжает:
– У него выбора нет. Что поделать, дракон. Не будет девиц, будет летать над городом и всех сжигать, как оно раньше бывало… Жуть, да? Но, если честно, я с ним была-то всего лишь раз десять за всё время. Это очень круто, но слишком для меня! Я больше ковры ткала. Гобелены там. Вот как тот на стене, видишь?
– Да. Красиво.
Кара так радуется, что может побыть в нормальной, обычной одежде, что начинает светиться. Ещё больше настроение поднимает порция наваристого супа и запечённая индейка с овощами. На глазах выступают слёзы, но она быстро, незаметно их смахивает.
Боже, Кара не пробовала ничего вкуснее.
– Ух, ты прям пылаешь, температура? – Луна хмурится.
А Кара не успевает ответить, вошедшая девушка всучивает ей поднос с чаем и отправляет в кабинет Ангуса.
– Он тебя ждёт. Грозный такой, – ей говорят это шутливо, с улыбкой, и Кара старается унять подступивший к горлу страх, сбивающий идущий от кожи жар.
Когда она заходит в его кабинет, в которым очень много камней и довольно прохладно, Ангус стоит у окна, высокий, со сцепленными за спиной руками. В его позе есть что-то напряжённое. Кара оставляет поднос на столе.
Она не дожидается, пока он начнёт говорить и, будто боясь получить удар, бьёт первой:
– Заро убил вашего внука.
Ангус кивает и оборачивается к Каре, окидывая её странным взглядом. Каким-то тягучим, будто бы видит её насквозь и замечает что-то, о чём не знает даже она сама. Её словно окатывает жаром, и что-то больно колет сердце.
– Садись, – улыбается он, – пей чай спокойно. И расскажи мне, как это произошло, если сможешь.
Сам дракон, который кажется ей сейчас центром вселенной, от которого исходят все нити судьбы, устраивается напротив, не сводя с неё горящего взгляда янтарных глаз.
Кара сдерживает вздох и рассказывает всё, как было, не решаясь при этом отвлекаться на чаепитие, рассказывая о смерти родственника Ангуса. Он слушает внимательно и в конце кивает, будто своим мыслям.
– Мой сын обладает дурным нравом, так было с его рождения. Не подумай, что я оправдываю себя, в этом есть и моя вина. Это не первое его убийство себе подобного. Драконы – редкость, и есть закон. Теперь кровный родственник Эроса имеет право отомстить за его смерть.
Кара приподнимает бровь. Значит, Заро может погибнуть из-за неё?
Конечно, она не виновата. Но всё же, не будь её, не было бы и ситуации.
– Кровный родственник, это отец Эроса, Сарго, мой старший сын. Либо же я.
– Но вы не станете? – Кара вздрагивает, понимая, что это не её дело.
Ангус улыбается едва заметно.
– Я подумаю над этим. Спасибо, что рассказала мне. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить всё это.
И он продолжает сверлить Кару взглядом, и она, наконец, понимает, что это обозначает. Голод. Драконий голод.
Заметив это понимание в её глазах, Ангус усмехается и качает головой:
– Пей чай, пожалуйста, не беспокойся не о чём. Я не стану так с тобой поступать, у меня много тех, кому будет в радость провести со мной ночь.
Это режет по ней тонким лезвием, и Кара морщится, а затем спешно опускает глаза.
– Господин, – шепчет она, – а что, если я хочу быть одной из них?
Она стискивает зубы, чувствуя странную решимость и одновременно замешательство. После всего, ей бы хоть немного отдохнуть от мужчин, и это так, но не касается Ангуса, который даёт ей тепло и чувство правильности, а ещё прилив сил.
У неё начинают мерцать пламенем глаза, Ангус это замечает, берёт Кару за руку и целует её тонкие пальцы.
– Мне не нужна пара, я веду совершенно другой образ жизни. И ты принадлежишь милой Саре, не забывай об этом.
Кара чувствует, как шипит на коже вода – это дорожки слёз.
Она падает на колени перед ним.
– Пожалуйста, я не смогу так больше. Вы мне нужны. И никто больше.
Ангус берёт её за подбородок нежно, наклоняется и касается губ, будто пробует. Его глаза вспыхивают, Кара чувствует, как тело становится податливым и изнывающим, и пугается этого. Но отвечает на поцелуй, теперь глубокий, невероятно горячий, но ничуть не обжигающий.
Кара дрожит от прикосновений его рук и губ, весь мир сливается в сплошное марево, золотистыми, мягкими линиями её тянет к нему, в горле застывает ком злости и радости, тоски и смущения, отчаяния и веры.
Ангус подхватывает её на руки и устраивает на своих коленях. Крепко обнимает Кару за талию, жадно целуя её, ещё больше заводясь из-за её тихих, проникновенных стонов.
Кара не замечает, как оказывается на столе, объятая его не обжигающим жаром, поддаётся прикосновениям сильных рук, гуляющих под свитером, и при всём при этом не может остановить поток слёз, текущих то ли от всего пережитого, то ли от волнения сейчас, то ли отчаяния, что она не встретила Ангуса раньше.
Он замечает её слёзы и сцеловывает их с лица, запуская пальцы в её волосы, гладя их осторожно, с такой нежностью, что у Кары, привыкшей к жестокости, замирает сердце.
А затем пропускает отдающийся эхом удар, когда Ангус отстраняется.
– Я не могу так с тобой поступить, тебе нужен покой…
Кара хватается за него.
– У Сары я его не найду. Ангус, разве ты не чувствуешь? – на мгновение ей кажется, что она сходит с ума, что всё, что с ней произошло, необратимо повредило мозг, но…
– Я уже потерял свою истинную, это большая редкость, и мы не…
По её щеке снова катится слеза, и Ангус, будто не выдержав, стирает её.
– Я не предам её, полюбив другую. Прости. Ты не нужна мне.
Дверь бесцеремонно распахивается и в кабинет входит Сара в золотистом костюме, облегающем её объёмные формы.
– Дорогая, я так рада, что ты в порядке!
Прощается Ангус смазанно, будто бы ничего не было, что выводит Кару из себя, и она молчит половину дороги до поместья Сары. Точнее, Клауса. Кто там из них главный?
– Да, это ужасно, – продолжает болтать Сара, и на теме Заро Кара, наконец, обращает на неё внимание. – Дело в том, что он уже убивал дракона, это история давно поросла мхом, подробностей не знаю. Но Клаус мог вызвать его на поединок, на котором Заро не имел право причинить противнику серьёзный вред, а сам должен был умереть… И это должно было быть на арене, в развлечение и назидание остальным. Но Клаус отказался, поэтому Заро был ему должен. Об этом никто уже не говорит… Но и это припомнят после смерти Эроса. Он мне никогда не нравился, вообще-то, но… – она ведёт плечом и улыбается коралловыми губами, переведя на Кару будто бы взволнованный взгляд. – Но я всё-таки так рада, что ты жива! А ты скучала по мне?
Кара сидит, будто сросшись с креслом, и качает головой с мрачным видом, чего никогда раньше себе не позволяла в присутствии драконов.
– Нет, не успела.
Раз от неё отказался тот, у кого она была готова жить даже в гареме, ей уже всё равно. Только если Сара не будет угрожать её семье, но ведь вряд ли?
Сара резко тормозит и приподнимает брови:
– Я что, ослышалась?
– Нет, – упрямо глядит перед собой. – Нет. Простите, Госпожа.
Сара касается пальцами её плеча.
– Ну, моя девочка… Моя хорошая девочка, не надо такой быть…
И Сара вдруг поддаётся ближе и касается волос Кары горячей ладонью. Та терпит, и во взгляде Сары мелькает что-то холодное и острое, когда она останавливается и выезжает на дорогу.
– Тебе нравится Ангус, не правда ли? Не понимаю, что в нём может привлекать, он сильно сдал, когда потерял свою жену. По традиции, она была и с другими… И в одну из таких ночей, один из драконов перестарался…
Кара хмурится:
– Зачем вообще делить с кем-то жён?
Сара хмыкает:
– Ну, они слишком большая редкость, не каждый дракон найдёт свою единственную, которая, к тому же, сможет принести ему ребёнка. Зато от него может понести другая, которая не может сделать это с мужем. Шанс упускать нельзя, иначе мы просто вымрем.
– То есть, дело не в похоти?
Сара усмехается:
– Такие уж мы существа, похоть всегда будет идти рядом рука об руку.
Интерлюдия: Ангус I
Ангус опрокидывает в себя стопку коньяка, а затем осушает и всю бутылку, глядя в разгоревшийся по его воле огонь в камине. Его оранжевые глаза дико мерцают, из раздумий выводит лишь звон разбитого стекла – слишком сильно сжал бутылку. По ладони растекается кровь, она кажется чёрной и густой. Порез затягивается. Ангус криво усмехается.
Он вспоминает, как почувствовал боль, словно в нём появилась рваная, незаживающая рана, которая растёт каждое мгновение, пока он находится вдали от невесты сына.
Это было, когда Кара была в самой большой опасности, когда он был ей нужен больше всего.
И он приехал, едва успев, увёз её подальше от дома Заро, делал вид – насколько это возможно, – что ничего не чувствует.
Отпустил её с Сарой. И теперь сдерживается, чтобы не сорваться, и не увидеть Заро. Это его сын. Младший. И единственный родной по крови. Его ужасно любила его жена. Он на неё похож.
И всё не может закончиться его смертью из-за безродной девчонки. Которая по каким-то причинам так подходит ему, что она вполне могла бы стать драконом. Чего в своё время так до конца и не удалось его жене. Возможно, это её и погубило.
И обычаи, которые он поклялся более не соблюдать, за что его и отвергли.
– К чёрту… – Ангус закуривает и убеждает сам себя, не сводя взгляд с синеющего пламени. – Я не люблю её.
И, будто чтобы закрепить решение не вмешиваться в жизнь Кары и своего сына, Ангус зовёт в свою спальню двух девушек
Глава 7. Правая рука
Когда Сара останавливает машину у кованных ворот с торчащими острыми пиками, у Кары так больно ёкает, казалось бы, и так истекающее кровью сердце, что она вскрикивает, а глаза на мгновение загораются расплавленным золотом. Сара замечает это и от удивления касается запястьем приоткрывшегося рта. Золотые браслеты звенят, и это заставляет Кару крепко зажмуриться. По позвоночнику пробегает холодок, изнутри её разрывает ноющее чувство, царапающее изнутри крысиными лапками, и на фоне будто кто-то скребёт когтями по стеклу.
Кара мрачнеет с каждой секундой и разбивает окно в машине со своей стороны. Она чувствует себя брошенной. Всеми навечно покинутой. И это куда сложнее и острее, чем любая физическая боль.
Так ли чувствовал себя Ангус, когда у него умерла жена, память о которой дороже ему, чем она сама, Кара – живая и любящая…
Она открывает глаза и смотрит на свою окровавленную руку, на то, как на джинсы капает кровь, как раны затягиваются, так быстро, что становится жутко.
– Боже, дорогая… – Сара вдруг хватает Кару за подбородок и притягивает её побледневшее лицо ближе к себе, – благодаря связи с кем произошла трансформация? Надеюсь, мой муж тут ни при чём, – она фыркает, а Кара вырывается, вцепляется пальцами в сидение и переводит взгляд на дыру в стекле, скорее всего, пуленепробиваемом.
– Прости за это.
Сара усмехается:
– Ничего… Я вообще здания крушила, период становления – не простой. Это из-за Заро?
Кара качает головой.
– Слава богу нет.
Сара приподнимает брови:
– Неужели Ангус? Обычно у драконов редко бывают истинные пары, и они, говорят, раз и навсегда… Это всё так странно.
– Да, – Кара заправляет за ухо прядь волос, пытаясь собраться с мыслями. – Да… Что теперь со мной будет?
Сара ведёт плечом и выходит из машины, чтобы через пару мгновений открыть дверцу и для Кары, выпуская её во двор.
– Я о тебе позабочусь.
И она берёт Кару за руку, отводит прямо в свои покои, приказывает слугам накрыть на стол, и стягивает с неё свитер, включая в купальне горячую воду, от которой вверх поднимаются клубы пара.
У Сары купальня едва ли не больше спальни, всё красно-чёрно-золотое, кое-где пол и стены выложены странными, поблёскивающими камушками, горячими и чуть влажными от ароматических масел. Кара чувствует, как быстро меняется её восприятие окружающего мира: она чувствительнее к звукам и запахам, горячая вода лишь привлекает, не причиняя никакого дискомфорта, действия других людей часто раздражают и вызывают агрессию. Это-то и пугает больше всего. Она видела, как легко завёлся Заро, не совладав со своими эмоциями, и теперь гораздо лучше понимает, что произошло. Даже люди иногда срываются и творят жуткие вещи, когда и жизнь, и чувства выходят из-под контроля, а тут дракон, который, к тому же, мстил за свою…
– Ты такая красивая, не знаю, что-то в тебе притягивает, это сложно объяснить, – Сара прерывает размышления, подплывая ближе и принимаясь мять белые, узкие плечи Кары.
Она могла бы дёрнуться в ответ на эти действия, но решила успокоиться, выдохнуть и принять всё, что происходит. Чтобы не навредить не себе, не другим ещё больше.
Ангус отказался от неё, это чувствуется даже в том, как ноет тело. Ну и пусть. Пусть она останется здесь. Он так решил. И выбора нет.
Они сидят в большом угловом джакузи, в пене и едва ли не в кипятке.
– Я не буду жить в гареме?
– Если будешь хорошей девочкой, у тебя будет своя комната…
– Ясно.
Сара целует Кару в волосы, притянув её между своих объёмных, гладких бёдер. Они отдыхают в джакузи ещё какое-то время, затем Кару отводят в комнату Госпожи.
– Помни, что ты не станешь драконом в одиночку, и ты не родилась среди них, чешуя не повлияет на статус, – говорит Сара.
Кара валится назад, на кровать, прикрыв тяжёлые веки:
– Всё слишком быстро для меня, у тебя было так же?
Сара качает головой и надувает губы.
– Я дочь дракона, мой род имеет определённый вес, прости.
– Ясно.
Да и вряд ли кто-то может посоветовать ей, что делать дальше. Одно понятно – надо выживать.
– Мне как-то… дурно.
Саре это не нравится, но она поднимается, накидывает полупрозрачный халат и протягивает Каре руку.
– Идём за мной.
Они идут по мозаичным коридорам, проходят несколько площадок с фонтанами и пальмами, краем глаза Кара даже замечает комнату, похожую на пещеру, вырезанную в скале вместе с предметами интерьера, что сливаются с полом и полотком. Интересно…
Её приводят в другое место, просторное и светлое, рядом с покоями гарема.
– Вот, это одна из гостевых спален, у тебя будет отдельная ванная и выход на балкон. Я позову, когда понадобишься.
Кара выдыхает облегчённо:
– Спасибо.
Но Сара прижимает её к стене:
– И это всё? Поблагодари правильно.
Словно на автомате, Кара опускается на колени и поднимает на Госпожу мерцающий взгляд, а затем касается губами пальцев её ног.
– Хорошо.
Кара замечает охранника, что занимает позицию у её двери, когда уходит Сара.
– Что ж, хоть так… – она валится на кровать, чувствуя, что скоро потеряет сознание от усталости, но подкатывающая к горлу тошнота заставляет вскочить и умчаться к ванной. – Чёрт…
Снятся сильные руки, обнимающие её. Нагретый жаром тела серебряный перстень на пальце с голубым гранёным камнем. Его грудь прижата к её спине так, что даже натянутый шелковый платок не протиснулся бы между ними, не убавил бы сладкой лихорадки и предвкушения большего, от которого в груди словно умещается всё небо с ветром, гоняющим облака и тучи, грозой и молнией, палящим солнцем…
– Я люблю тебя, – падает между ними шёпотом.
Кара поднимает веки – тревога простреливает тело – и чудом не вскрикивает, заметив перед собой два поблескивающих в темноте глаза.
В следующее мгновение ей закрывают горячей, сухой ладонью рот и целуют в шею.
Всё происходящее – словно продолжение сна. Но Кара уверена, что мужчина в её покоях, столь ненавистный, реален.
– Тише, я не причиню тебе вреда, верь мне…
А сам продолжает держать ладонь у её рта.
Кара чувствует чужие намерения. Теперь это так. И она не вырывается, лишь сдерживает странную, охватившую её дрожь. Причина которой – его близость.
У неё перехватывает дыхание от того, как разгорается алым пламенем связь, укрепляясь с каждым мгновением, заставляя её поддаваться на прикосновения, наслаждаться ими, сгорать от смеси человеческих чувств, что выливаются в одно драконье.
– Боже… – выдыхает она, когда ей дают такую возможность.
Он ведёт ладонью ниже, от ключиц к груди, на которой рука замирает, словно встретившись с препятствием.
Он не спрашивает. После всего это было бы слишком. Лишь даёт ей время на осознание. На то, чтобы все-таки вскрикнуть, решив перечеркнуть его жизнь, а не просто испугавшись. Это было бы нечестно по отношению к ним обоим. Кара молчит, и это воспринимается за согласие.
Что полное безумие, но она не чувствует неправильности.
Даже когда он держит оба её запястья в кулаке, прижимая к кровати. Когда оглаживает бёдра, которые будто сами собой раздвигаются, впуская, давая приблизиться. Кара краснеет от того, какую свободу чувствует в теле, как хочет отдаться. Она не ощущала ничего подобного раньше.
Он целует её в шею, заставляя выгибаться всем телом. Оставляет след на груди и укус на болезненно возбуждённом соске, в это время прикрыв ей рот ладонью, заглушая стон. Кара дёргается и собирается возразить, но тут же, запустив пальцы в волосы, оттягивая их, её затыкают глубоким поцелуем, от которого окончательно исчезают все мысли и начинает сладко ныть внизу.
Следующий стон он съедает, когда резко входит в неё и быстро двигается, вцепившись в бедро и ведя руку к влажным половым губам, чтобы найти пульсирующий бугорок и нажать на него.
Кара не успевает отреагировать, постанывая сквозь поцелуй и подмахивая бёдрами.
Её сносит волной долгого, невыносимого оргазма, от которого несколько секунд дёргается и пульсирует всё тело.
И в этом опьяняющем мареве едва слышен бархатный голос:
– Исчезни вместе со мной.
Кара приподнимается. После всего прилагая такое усилие, будто бы она – лужица воды, которой нужно перетечь вертикально вверх. В голосе её, хоть и тихом, изнурённом, звучит сталь.
– Нет.
Она глядит так, словно ожидает удара, хлёсткого и тяжёлого в ответ на неповиновение. И связь её с этим мужчиной натягивается и звенит цепями.
Глаза Кары мерцают, она подтягивает колени к груди, но в ответ слышит нечто странное.
Он приближается к ней и оставляет горячий поцелуй на щеке.
– Тогда я буду приходить каждую ночь, пока ты не согласишься.
И исчезает в темноте. Она поднимается, обходит комнату, заглядывает в окно, на балкон, но там никого нет, только задремал один из охранников. Ноги ватные, Кара опирается на подоконник, зажмуривается, прислушиваясь к биению собственного сердца.
– Я не нужна ему, – шепчет и перебирается на кровать, чтобы тут же заснуть до позднего утра.
Её будит слуга, что приносит завтрак и сообщение от Сары:
– Госпожа сказала, что намеривается сделать вас её помощницей.
Кара кивает, не удивлённая, всё ещё думая о том, что произошло ночью.
– Что от меня требуется?
– Сегодня день рождения её первой дочери Клавдии.
Кара приподнимает бровь.
– И что?
– Это всё.
– Мне нужно поздравить ребёнка?
Слуга качает головой, странным образом, медленно, и будто бы глядя на Кару со страхом:
– Клавдия учится и живёт не здесь. Госпожа и Господин уехали к ней, вернуться ближе к ночи.
– Мне её подождать?
Слуга отходит на шаг.
– Да. И… исполнить поручение.
– Какое? – Кара поднимается, уже изнывая от всей этой загадочности.
Слуга отступает.
– Я сказал всё, что положено.
– Но…
– Мне… нужно идти. Я… заберу посуду позже.
Он выходит, и через несколько секунд просовывает голову между стеной и приоткрывшийся дверью:
– Она наказывает тех, кто не может ей угодить!
Кара до обеда плохо себя чувствует и, пользуясь тем, что ей не приказали ничего конкретного, остаётся в комнате, почти счастливая оттого, что её никто не трогает. А, когда дверь открывается, она вздрагивает и запускает в вошедшего подушкой. Попав прямо по лицу.
– Простите…
Она поднимает взгляд на слугу и тот отвечает, заикаясь:
– Н-н-ничег-г-го!
Кара приподнимает бровь:
– С вами всё в порядке? Я больно ушибла? Это не специально, просто…
– М-мадам… П-пожалуйста, не говорите со мной!
– Почему? Это запрещено?
– Н-нет, что вы… Просто мне очень страшно!
И он выходит, оставляя Кару в недоумении. Она валится на кровать и от души смеётся, наверное, впервые за долгое время. И со смехом из неё будто вытекает напряжение, она даже не вздрагивает, когда дверь открывается снова.
Слуга возвращается, забирает посуду и гремит ей из-за дрожащих рук.
– Я что такая страшная? – уже даже любопытно.
И, будто чтобы всё сгладить, парень криво улыбается:
– А-а про вас господин Ангус спрашивал.
Сердце её реагирует на имя закономерно.
– Что? Когда? Почему?
Слуга отвечает, уже почти выйдя из комнаты:
– Ну, они с Госпожой обмениваются книгами и играют в шахматы. Он сейчас в библиотеке. Что-нибудь передать?
– Нет… – Кара поднимается. – Приведи меня к нему, мне нужно поговорить с ним…
– Ой-ёй…
Она замирает:
– Хотя нет… Или… Подожди, я переоденусь. За дверью.
Слуга тяжело вздыхает, будто находится с ней рядом для него пытка.
– Хо-хорош-шо…
Кара едва находит в шкафу приличную одежду – широкие брюки и блузку без большого выреза. Со страхом вглядывается в шею у зеркала. А затем ещё какое-то время стоит в ванной, опираясь на золочёную раковину, пережидая приступ головокружения.
– Что ж такое… – глядит на себя в зеркало и, выдохнув, идёт к слуге, который по какой-то причине всё ещё дрожит.
Мельком она видит то, что делается в гареме, и кривится. Сейчас она могла бы быть там. А, может, ещё и будет. Правда, теперь она готова убить любого, кто захочет к ней приблизиться.
– В чём причина твоего страха? – Кара спрашивает, уже почти дойдя до библиотеки.
– П-п-росто, он исходит от вас. Так бывает… С жёнами драконов.
– Но я не…
Он уже исчезает, не успевает она моргнуть. Ну, что ж… Очередной бонус или очередное проклятье. Кара заходит в огромное помещение с тёмно-зелёным с золотистыми прожилками мрамором на полу, с полками во все стены. Книг здесь так много, что захватывает дух, как бывает, если впервые видишь море. Весь зал разделён на два этажа, и сверху на Кару смотрит, замерев за шахматным столом, Ангус. Она прекрасно видит его оранжевые, янтарные глаза, которые уже вряд ли когда-нибудь забудет.
– Господин, – улыбается, – у меня к вам есть разговор.
Снова от него исходит невыразимое, странное тепло. Отдалённо напоминающее момент из раннего детства, когда Кара была крохой, слабым, болезненным ребёнком, а рядом сидела мать, которая защитит и обогреет, и будет любить, не прося ничего взамен. Это чувство заполняет её сейчас, заставляя доверять, неистово хотеть быть ближе, ощущать кожей заветное тепло…
Подобное было и ночью, и что правильнее – ей не понять.
Кара поднимается наверх, преодолевая головокружение и тошноту, трансформация даётся ей не просто. Интересно, какой шанс того, что она выживет?
Отвлекаясь на эту мысль, Кара не замечает, как Ангус подхватывает её на руки. Вопреки ожиданию, сердце не бьётся быстро, наоборот, будто успокаивается и на несколько мгновений, она забывает обо всех страхах, о пережитой боли и всё ещё вспыхивающем тут и там разочаровании. Она чувствует себя самой, если не счастливой, то умиротворённой…
Несколько
мгновений
заканчиваются.
Кара вырывается и отступает на шаг, её глаза сверкают искрами синего пламени.
– Это недопустимо! – она отступает, вставая ближе к полкам с книгами.
Ангус не сводит с неё взгляда и молчит, то ли ошарашенный, то ли в ожидании… чего?
Кара отвечает тем же, чуть что готовая защищаться.
Наконец, Ангус возвращается на своё место и пока садится, делает такое движение, будто колеблется, будто хочет вернуться к ней.
Подобраться ближе, поступиться важным, проиграть.
Кару это настораживает и удивляет.
Он ведь человек, уверенный в себе, в том, что он делает, в своих чёртовых убеждениях… В то время как его сын похож на звезду экрана, сам он напоминает, по меньшей мере, капитана пиратов, обаятельного и устрашающего, прожившего немало и видевшего не меньше. Так чего ж?
– Не ожидала вас здесь увидеть, господин, – сдаётся Кара, всё ещё глядя ему прямо в оранжевые глаза.
Он едва заметно кивает.
– Я оставил кое-что для Сары, жаль, не успел застать её лично. Ты… – хмурится и будто обдумывает каждое слово. – В порядке? Я знаю, что не должен интересоваться, но ты ощущаешься иначе, не заболела?
– Не должны, вы правы.
Она стискивает в холодных пальцах полку, умирая от ужасной слабости из-за того, что два противоположных чувства с одинаковой силой изнутри рвут её на части, сводя на нет все попытки хоть как-то размышлять.
