Леонид Резников
Именем Федерации!
– Простите, господин Гемм, но к вам поиски пропавшего груза не имеют ни малейшего отношения, – отрезал Стонц и повернулся к магу. – Идемте, не будем попусту терять время.
…Катер второй час кружил над лесом, следуя от гор. Стонц заметно нервничал, ему казалось, что Корнелиус специально тянет время, но причину этого он осмыслить не мог.
– Вы же видите, – не вытерпел наконец Стонц, когда Корнелиус попросил взять левее, – здесь сплошной лес.
– И что же? – повернулся к нему Корнелиус.
– Судно здесь не могло приземлиться.
– Я пытаюсь найти знакомый ориентир. Но если вы настаиваете, давайте отойдем от леса и продолжим поиски на открытой части.
– Но здесь вообще ничего нет! Мы прочесали местность металлодетекторами еще во время посадки.
– Не все, что явно, обязательно является таковым. Есть вещи незримые, но существующие на самом деле, – загадочно произнес Корнелиус.
– Что за чушь вы несете? – вспылил Стонц. – Скажите прямо, вы знаете, где находится груз, или нет?
В этот момент в ухе щелкнуло, и Корнелиус услышал тихий голосок Фелки.
– Колдун, все готово. Выбирайся оттуда и дуй в бывший лагерь Торренца.
– Знаю! – кивнул Корнелиус и указал пальцем немного левее гор, туда, где лес обрывался и начиналась почти голая степь. – Он там!
– Вы издеваетесь? Там ничего нет!
– А если присмотреться получше? – Корнелиус незаметно повел пальцами, и пораженный Стонц припал к широкому иллюминатору.
– Я его вижу! – крикнул пилот и довернул, выходя на покореженный контейнеровоз.
– Но я готов поклясться, что всего минуту назад там ничего не было! – ошалело пробормотал Стонц, не веря собственным глазам, а остальные члены следственной группы повскакивали со своих мест и припали к иллюминаторам.
– Какая громадина!.. Неужели она вся забита золотом и камнями?.. Невероятно!.. – гомонили они.
Корнелиус сидел молча, гордо сложив руки на груди, и со снисходительной улыбкой наблюдал за крайне взволнованным Стонцем. Следователь и думать позабыл про мага.
Катер опустился рядом с растоптанным катером со спейсера Фарро, следственная группа высыпала наружу и принялась за работу. Маг бродил туда-сюда, пытаясь определить, в каком направлении находится разбившийся крейсер Торренца, но никак не мог сориентироваться.
– Сядьте, наконец, и не мельтешите, – приказал Стонц. – Нам с вами еще предстоит долгая беседа.
– О чем вы? – непонимающе спросил маг.
– О том, кто вы на самом деле, откуда появились и какую роль играете во всем этом, – указал он на контейнеровоз.
Корнелиус не стал спорить и отошел к катеру, продолжая вглядываться в небо над лесом. И вдруг он заметил слабый дымок, вьющийся над деревьями. Знак! Это явно был знак, поданный Фелки.
Маг закрыл глаза, сосредоточился и исчез. Тихий хлопок воздуха заставил Стонца обернуться. Противного, вредного старикашки нигде не было. Стонц еще раз огляделся вокруг.
– Кто видел старика? – спросил он.
– Только что был здесь, – сказал эксперт, занятый видеосъемкой. – Стоял рядом с катером. Может, забрался внутрь?
– Может, – проворчал Стонц. Да и куда он в самом деле мог деться: вокруг на много миль лишь кусты и трава. – Не отвлекаемся, продолжаем работать, – сказал он и занялся составлением описания – со стариком и его дружком он разберется после.
– Наконец-то! – воскликнул Фелки, увидев возникшего на поляне мага. – Чего так долго? Мы уже начали беспокоиться.
– Насилу отвязался от этого Стонца, будь он проклят! – проворчал Корнелиус.
– Так превратил бы его в барана. Чего с ним нянчиться?
– Показывай, что нашли, – потребовал Корнелиус.
– Вот, гляди, все как заказывал.
Фелки провел старика к небольшому столику, оставленному командой Торренца. На столике аккуратно были разложены растения. Еще стояли две банки из-под бобов, в которых возились неуловимые цветы.
– Они! – радостно потер ладони маг. – Это они! Спасибо вам, добрый маленький народ.
– Не за что, колдун. Лучше начинай варить зелье.
– А где отец Ансельм?
– За ним послали, он скоро будет здесь. Начинай уже!
– Хорошо, но сначала я должен убедиться, что это именно тот цветок, который мне нужен. Хорошо, что вы нашли сразу два – мало ли что.
– Мы старались, колдун.
Корнелиус удовлетворенно огладил бороду и ловко ухватил за стебель один цветок, закрыл глаза. Цветок извивался и возмущенно взмахивал листиками, но вырваться не мог.
– Да, это то, что надо! – взволнованно распахнул глаза маг. – Теперь я вполне уверен: все получится.
Он аккуратно опустил цветок в банку, воздел руки и забормотал заклинание. Прямо на земле появилась химическая утварь, замысловато соединенная с перегонным кубом и стеклянным змеевиком. Под кубом и еще двумя склянками сам собой запылал огонь, куб на четверть заполнился водой. Корнелиус собрал со стола растения и распихал их по разным склянкам. Затем поводил руками, и на столе возникли три горстки какой-то пыли – ее маг ссыпал в пустую пузатую посудину. Дождавшись, когда закипит вода, он бросил в куб оба цветка из банок и, спешно закрыв его крышкой, завернул винты. Змеевик затуманился, в нем образовались капли жидкости, которая начала стекать в подставленный сосуд с одной из трав. Наполнив его достаточно, Корнелиус закрепил сосуд над пламенем и взялся за другой. Дело пошло. Маг переставлял посуду, смешивал одну жидкость с другой, кипятил и остужал. Жидкости непрестанно меняли цвет и плотность. Корнелиус, принюхиваясь и приглядываясь к ним, то разбавлял их конденсатом, то наоборот выпаривал. У Фелки и его соплеменников от мелькания рук мага уже кружилась голова.
И вот, наконец, Корнелиус в последний раз разбавил жидкость и, высоко подняв сосуд над головой, поглядел его на просвет.
– Вот оно! – победно и торжественно воскликнул он. Жидкость в склянке завораживающе меняла цвет и испускала ниточки мелких пузырьков.
– Стоять! Не двигаться! – рявкнул знакомый голос.
Корнелиус вздрогнул и обернулся. Из люка опускавшегося на поляну катера выпрыгнул Стонц. В руке он держал разрядник. Маг сделал шаг назад и заботливо прижал склянку к груди.
– Покажите руки, что у вас там? – приказал Стонц.
– Что вам от меня нужно? – вспылил Корнелиус. – У вас есть камни и золото, оставьте меня в покое!
– Мы еще с вами не закончили. Почему вы сбежали?
– Мне там больше нечего было делать.
– Это мне решать. Руки, я говорю! – дернул дулом Стонц и шагнул к Корнелиусу. – Ну!
– Именем Федерации! – разорвал тишину леса яростный вопль, и из кустарника под ноги Стонцу вывалился отец Ансельм. Стонц запнулся за него, вскинул руки и выстрелил. Корнелиус в испуге отшатнулся, заряд попал в склянку, и жидкость брызнула во все стороны, наливаясь знакомым пурпуром и дымясь.
– А, чтоб тебя! – вскрикнул Корнелиус, глядя, как прямо у его ног зарождается вихрь, отступил и выбросил разбитое горлышко склянки. – Монах, поторопись!
Отец Ансельм боролся со Стонцем. Ни один не уступал другому в силе и ловкости. Стонц рычал и пытался подмять под себя монаха, но тот отчаянно сопротивлялся, брыкаясь и пихаясь локтями и коленями.
Вихрь все разрастался, завывая и чертя острым концом воронки замысловатые узоры на земле.
– Монах! – закричал Корнелиус не своим голосом, и бросился на выручку.
В люке катера показался вооруженный человек и прицелился. Корнелиус взмахнул руками, и катер с хлопком исчез.
– Да помогите же ему, – крикнул Фелки и первым кинулся разнимать дерущихся, но на выручку отцу Ансельму уже спешил Гемм.
Он схватил за руки Стонца, рванул следователя на себя, и они вместе повалились вбок. Отец Ансельм отпихнул сопротивляющегося Стонца ногами и, отдуваясь, тяжело поднялся. Вихрь уже бушевал вовсю, круша все вокруг и с корнем вырывая кусты и молодые деревца.
– Скорее, сейчас все закончится! – Корнелиус, подхватив монаха под локоть, потащил его к беснующемуся вихрю.
Воронка изогнулась в сторону людей. Вихрь заглотил монаха и мага, закрутил и взмыл ввысь.
– Прощайте! – крикнул Фелки и смахнул скупую слезу. – Вот и кончились чудеса…
– Вы мне за это ответите! – вскочил с земли Стонц, разыскивая оброненное оружие.
– За что? – хмурый Гемм стоял рядом, отряхиваясь.
– Не прикидывайтесь дурачком! Вы содействовали побегу двух преступников, – напустился следователь на командира.
– Каких еще преступников, длинный? – выступил вперед Фелки.
– Которых унес смерч, – дернул подбородком Стонц, наклонился и подобрал разрядник.
– Какой смерч? Разве был смерч? – оглянулся человечек через плечо. Его сородичи недоуменно крутили головами и пожимали плечиками. – Длинный, мы нашли взрывчатку, оставленную Торренцом, хотели передать следствию, а тут ты: «Стоять! Руки вверх!» – начал палить, и попал в нее.
– Какую еще взрывчатку? Чего ты несешь? – вспылил Стонц.
– Все так и было, – подтвердил Гемм. – Я сам все видел, собственными глазами. Вы выстрелили, последовал взрыв, катер куда-то снесло, а вы набросились на Фелки, который хотел вас предостеречь.
– Здесь был Корнелиус, а на меня накинулся Ансельм! – продолжал стоять на своем Стонц.
– Ты чего, длинный? – Фелки с подозрением уставился на следователя. – Видно, сильно тебе досталось. Вон, какая шишка на лбу.
– Мне? – Стонц коснулся пальцами синяка и поморщился.
– Ничего, на судне вам помогут, – пообещал Гемм и участливо взял под ручку Стонца.
– Да что за глупости! – выдернул следователь руку. – Я отлично помню…
– Идемте, идемте, – сочувственно покачал головой Гемм и потащил рассеянно вертящего головой Стонца к спейсеру. – Главное, не волнуйтесь.
– Но… – слабо запротестовал Стонц.
– Не переживай, длинный, тебя обязательно вылечат, – помахал ручкой Фелки.
Из лесу выбежали трое людей и остановились, увидев Гемма, заботливо поддерживающего Стонца.
– Стонц, хрум вас раздери! – воскликнул один из них. – Где ваша гарнитура – пятнадцать минут не могу с вами связаться!
– Кажется, потерял, – ощупал ухо Стонц. – Что-нибудь еще случилось, господин Валуев?
– Случилось! – рявкнул командир судна. – Что делает катер со следственной группой на орбите? По-моему, я не давал такого разрешения!
– Видать, и вправду не слабо шарахнуло, – ошалело пробормотал Стонц, высвободил руку и понуро побрел к судну.
Эпилог
– Знаешь, Корнелиус, прошло уже почти три месяца, а я все еще никак не могу поверить, что это был не сон, – сказал отец Ансельм, сидящий в плетеном кресле на открытой террасе, с которой открывался прекрасный вид на сад, благоухающий непередаваемо дивными ароматами.
– Один и тот же сон не может сниться двум людям, – заметил маг, сидящий напротив.
Они пили душистый чай с земляничным вареньем, наслаждаясь тишиной и покоем. Отец Ансельм, в новенькой рясе, сидел в расслабленной позе, его рассеянный взгляд блуждал по саду.
– Послушай, Корнелиус, – наконец сказал он, откашлявшись, словно испытал неловкость, – я решил посвятить себя наукам. Да-да, и не смотри на меня так! По твоей милости во мне умер ортодокс… Да! И мне необходимо чем-то заполнить пустоту в душе.
– Ну, положим, к безвременной кончине некоего ортодокса руку приложил именно ты.
– Разве это так важно, кто именно? – отстраненно и вяло спросил монах, размышляя о чем-то. – Так или иначе, а моя вера в непогрешимость устоявшихся взглядов на мироздание пошатнулась.
– Скорее, рухнула, окончательно и бесповоротно.
– Ты мог бы не зубоскалить? – Отец Ансельм в раздражении поерзал в кресле, потом заглянул в чашку и сделал глоток.
– Ладно, извини. Но как это сочетается с твоей должностью инквизитора?
– Я больше не инквизитор – мне пожалована должность писаря.
– На тебя начались гонения? – взволнованно воскликнул Корнелиус, едва не расплескав чай.
– Нет, нет, что ты! Я изъявил желание оставить эту должность, сказавшись на слабое здоровье. Но зато я теперь имею больше времени посвящать себя размышлениям о бытие и устройстве мироздания.
– И что же ты измыслил? – сардонически усмехнулся маг.
– Пару дней назад, – задумчиво сказал отец Ансельм, пропустив открытую насмешку мимо ушей, – я сидел в таверне с кружкой в руках, а рядом на столе стояла свеча… – Монах помолчал, будто сомневаясь, нужно ли продолжать. Маг терпеливо ждал, не проронив ни слова. – Я случайно обратил внимание на игру света на боку кружки, и знаешь, что мне пришло в голову?
– Что же? – Корнелиус подался вперед.
– Земля круглая, как и все другие небесные тела, – это уже не подлежит сомнению, – начал отец Ансельм издалека.
– Да, разумеется. Мы их видели собственными глазами.
– Так вот, если принять свечу за лучезарный небесный светоч, а кружку или, скорее, клубок шерсти, – за нашу Землю, то выходит следующее: Земля освещена там, где на нее падает свет, и не освещена на другой стороне.
– Все так. И что же из этого следует? – нетерпеливо поторопил Корнелиус.
– Из чего следует, что никакого бега Солнца по небесному своду нет!
– Ты хочешь сказать… – задохнулся от озарившей его догадки маг и описал пальцем окружность.
– Да, именно так! – торжественно сказал отец Ансельм. – Достаточно проследить за какой-нибудь точкой на клубке, медленно поворачивая его, и мы увидим восход свечи, то есть Солнца, – взволнованно поправился монах, – а после – полдень и заход, за которыми неминуемо последует ночь. Вращается сама Земля!
– Поразительно! – вскрикнул маг, зажав в кулак бороду. – Значит, смена дня и ночи происходит не потому, что Солнце обегает Землю, а из-за вращения самой Земли. Ты молодец, Ансельм!
– Ну что ты, – буркнул монах, смутившись от похвалы. – Эта мысль могла прийти в голову любому, кто размышлял бы в данном направлении, – добавил отец Ансельм и поспешно сменил тему: – Но ты лучше взгляни, что мне удалось достать.
– Что же?
Отец Ансельм отставил на низкий столик чашку, порылся в своей сумке и извлек книгу.
– Вот! – он положил ее на колени и любовно провел ладонью по затертой обложке.
– Опять обрабатываете какого-нибудь еретика? – нахмурил седые брови Корнелиус.
– Маг, большего еретика, чем я, и представить себе невозможно, ведь стоит мне заикнуться о громадных полыхающих во тьме шарах, сотнях планет, сказочных городах и неведомых существах…
– А ты не заикайся, – посоветовал Корнелиус и подцепил ложечкой густое варенье.
– Но мы отвлеклись. – Отец Ансельм полистал книгу, очень аккуратно переворачивая пожелтевшие страницы. – Слушай же:
«Существует бесконечная вселенная, созданная бесконечным божественным могуществом. Ибо я считаю недостойным благости и могущества божества мнение, будто оно, обладая способностью создать, кроме этого мира, другой и другие бесконечные миры, создало конечный мир.
Итак, я провозглашаю существование бесчисленных отдельных миров, подобных миру этой Земли. Вместе с Пифагором я считаю ее светилом, подобным Луне, другим планетам, другим звездам, число которых бесконечно. Все эти небесные тела составляют бесчисленные миры. Они образуют бесконечную вселенную в бесконечном пространстве. Это называется бесконечной вселенной, в которой находятся бесчисленные миры. Таким образом, есть двоякого рода бесконечность – бесконечная величина вселенной и бесконечное множество миров, и отсюда косвенным образом вытекает отрицание истины, основанной на вере».
Отец Ансельм закрыл книгу и придавил ее ладонью.
– Кто это написал? – с чувством спросил Корнелиус, опуская чашку.
– Совсем молодой монах-доминиканец. Его зовут Джордано Бруно.
– Бруно? Впервые слышу.
– Он был отлучен от церкви и часто участвовал в диспутах на научные и философские темы. Этот человек мудр не по годам. Скажи, откуда он мог столько узнать, не покидая грешной земли?
– Мудрость приходит с размышлениями и сомнениями, а наука может дать ответ на многое и многое объяснить. Другие же, невежды и глупцы, не видят даже того, что находится у них под самым носом и с тупой покорностью продолжают верить во всякие глупости и домыслы… Но боюсь, в будущем Бруно ждут большие неприятности, – удрученно покачал головой маг.
– Ты не представляешь, насколько прав. Мне удалось тайно списать эти строки и еще кое-что из документов святой инквизиции – это один из допросов Бруно. Его не так давно сожгли на костре.
– М-да, – грустно протянул Корнелиус.
– Если бы я только знал… – пробормотал отец Ансельм. – Мы бы могли его спасти!
– Нет, Ансельм, не могли, – покачал головой маг. – События идут своим чередом, и еще немало людей пострадает за веру в истину, прежде чем человечеству удастся убедиться в правоте этих людей, узреть истину и уверовать в нее. А пока…
– Что?
– Пей чай, – посоветовал Корнелиус.
– Знаешь, я, наверное, пойду, – разочарованно сказал отец Ансельм, убрал книгу в сумку и поднялся.
– Ну-ну, будет тебе. – Корнелиус тоже поднялся. – Ты же сам все понимаешь.
– Понимаю, – вздохнул отец Ансельм и направился к ступенькам.
– Заходи еще! – крикнул ему вслед Корнелиус.
– Да, конечно, зайду.
Отец Ансельм доковылял до калитки, распахнул ее и вышел.
Шел снег, холод сковал лужи, тонкий ледок похрустывал под ногами. Отец Ансельм взглянул на небо, затянутое тяжелыми тучами.
– «Мне говорят, что я своими утверждениями хочу перевернуть мир вверх дном. Но разве было бы плохо перевернуть перевернутый мир?2» – сказал он, накинул на голову капюшон и побрел прочь, растворяясь в туманной снежной пелене. – А все-таки она вертится…
