Леонид Резников
Именем Федерации!
Глава 13
– Почти закончили, шеф! – сказал один из ремонтников, стоявший в сторонке, когда Торренц появился в техотсеке.
– Так быстро?
Протиснувшись мимо откровенно зевающих безопасников, Торренц приблизился к четырем кхатто, устанавливающим на место тяжелую панель обшивки. Вторая лежала рядом на полу.
– Ремонт обошелся заменой двух интерфейсных модулей, – пояснил ремонтник. – Выгорели начисто! Не иначе как заводской брак – другой причины не вижу.
– Вы уверены, что это не повторится? Я имею в виду, остальные модули в порядке? – Торренц никак не рассчитывал, что ремонт завершится в столь короткий срок.
– Можете не сомневаться, шеф! Мы протестировали все узлы – отклонений нет. Простите, где можно помыть руки?
– Вон там туалет, – рассеянно указал Торренц в конец коридора. – Проводите, – отдал он приказ одному из безопасников. Тот перестал зевать и заспешил по коридору, показывая дорогу.
Торренц наблюдал за возней оставшихся ремонтников, размышляя, как быть. Если катер Оливо не прибудет в ближайшее время, то придется придумывать что-то еще, чтобы оправдать задержку. Ничего путного в голову не приходило.
Ремонтники закончили крепить панель и взялись за другую. Приподняв ее вчетвером, они подтащили панель к проему в стене и начали выравнивать. Но тут один из ремонтников случайно наступил на инструмент, поскользнулся, и тяжелая панель начала заваливаться в сторону Торренца.
– Помогите же, чего вы стоите? – крикнул ремонтник.
Торренц отскочил в сторону, а безопасник бросился на помощь. Впятером им насилу удалось выровнять панель и вогнать ее на место, но нижний угол никак не входил в паз.
– Что за растяпы! – в сердцах воскликнул Торренц, наблюдавший за возней ремонтников. – Панель зажала провода. Погодите, я поправлю.
Он опустился на корточки и стал запихивать за панель свисающие на пол пучки проводов. В этот момент приоткрылась боковая крышка тестового стенда, из нее выкатился кхатто небольшого роста, огляделся и, пригибаясь, припустил по коридору. Открылась и закрылась дверь коммутационного отсека. Минутой позже неизвестный вновь выскользнул в коридор, бесшумно пересек его и скрылся в тесном нутре стенда.
– Ну вот, теперь вошла. – Торренц выпрямился и отошел назад.
– Спасибо вам, шеф! – сказал высокий ремонтник, сноровисто орудуя инструментом. – Только не говорите ничего начальству, хорошо? А то без премии останемся.
– Вы закончили? – не ответил Торренц. Тратить время на разборы ляпов безруких ремонтников ему вовсе не хотелось.
– Да, еще пара винтов.
– Господин Торренц! – раздался в ухе командира голос Лоуфа. – Прибыл катер Оливо.
– Отлично, вовремя! – Торренц дал отбой и заспешил прочь по коридору. Все пока шло как по маслу.
Катер ожидал у трапа, люк его был распахнут. Высунувшись наружу, Торренц огляделся – никого. Так и должно быть. Появление возле крейсера катера представителя Федерации не должно вызвать никаких подозрений. Наблюдение, конечно, ведется – от этого никуда не денешься, – но мало ли по какой причине командиру понадобилось связаться с соотечественником.
– Почему они не выходят? – спросил Лоуф, стоявший в тесном тамбуре позади командира.
– Вероятно, не хотят мозолить глаза. Все правильно. Пошли кого-нибудь, пусть пленных проводят на борт. Только тихо, без шума.
– Слушаюсь! – Сержант обернулся через плечо и дернул подбородком.
Двое безопасников протиснулись к трапу, быстро спустились и нырнули в люк катера. Через некоторое время из катера выбрались двое кхатто, за ними вышли Фарро, маг и монах. Последними из люка появились люди Лоуфа. Озираясь по сторонам и торопя пленников, они заспешили к крейсеру.
Дождавшись, когда все поднимутся на борт, Торренц раздраженно спросил:
– А где остальные?
– Оливо приказал лишить их жизни, – ответил кхатто. – Они были опасны и едва все не испортили.
– Трусливый идиот! – прорычал Торренц. – Они мне были нужны живыми!
– Так вышло, господин Торренц, – безразлично сказал кхатто. – Мы вам еще нужны?
– Нет, можете возвращаться, – хмурясь, резко бросил Торренц.
Кхатто, не говоря ни слова, развернулись и направились к катеру. Торренц проводил их тяжелым взглядом, проследил за взлетом катера и отвернулся от люка.
– Этих – в кают-компанию и под усиленную охрану.
Едва пленных увели, в конце коридора появилась ремонтная бригада.
– Наконец-то! – радостно потер руки Торренц.
– Все в порядке. Система жизнеобеспечения функционирует, – сказал кхатто, который отлучался в туалет, и подсунул Торренцу планшет с актом выполненных работ на подпись. – Подпишите!
– Да-да, конечно.
Торренц, даже не став читать, быстро скрепил документ электронной подписью и отпустил техников. Те шустро стащили оборудование и инструмент по трапу, погрузились в катер и отбыли.
– Пора убираться отсюда.
Торренц закрыл люк и быстрым шагом направился в рубку управления. Если кхатто что и замыслили, то у них оставался последний шанс задержать судно. Очень трудно было бы объяснить присутствие на борту троих человек вне судовой роли, тем более не прошедших пограничный контроль. Но Торренц рассчитывал на то, что кхатто редко вмешиваются в дела Федерации и людей вообще. Однако Торренц все же испытывал некоторое волнение – случиться могло что угодно.
И все же разрешение на взлет было получено без каких-либо проволочек. Казалось, кхатто были только рады, что крейсер Федерации наконец-то решил убраться с их планеты.
Выйдя на орбиту, Торренц запросил пересечение границы, и вновь получил разрешение. Настроение у капитана поднялось. Передав управление Бауэру, он прихватил двух безопасников и направился в кают-компанию – пора было расставить точки над i.
Войдя в кают-компанию, Торренц остановился на пороге, заложил руки за спину и оглядел пленников. Маг встретил его взгляд с гордо вскинутым подбородком, отец Ансельм даже не повернул головы, продолжая разглядывать стену напротив. Фарро затравленно прогнул спину, глаза его бегали, а губы подрагивали.
– Так! – сказал Торренц. Приблизившись к столу, он опустился в кресло и сложил руки перед собой. – Вот мы и встретились, господин министр.
Фарро поджал губы и отвернулся.
– Вы обыскали их? – обратился Торренц к безопасникам.
– Так точно! Вот, – указал один из них на стол. Перед монахом лежали ножницы по металлу, щипцы для орехов и пять орешков.
– Это все?
– Все.
– Орешки, значит, любите, – констатировал Торренц.
Отец Ансельм не ответил.
– Что же это вы, господин министр? – переключился Торренц на Фарро. – Мы вас ищем, с ног сбились, а вы бегаете по лесу и скачете по планетам. Нехорошо.
– Ты подлец, Торренц! – вскинулся Фарро.
– Ну, ну, давай обойдемся без оскорблений, – поморщился Торренц. – У меня к тебе деловое предложение, хотя ты, на мой взгляд, его и не заслуживаешь.
– Тебя расстреляют!
– Ты сам не веришь, в то, что говоришь. К тому же очень много людей будет недовольны именно тобой – ты умудрился проворонить большой груз, очень большой.
– Обеспечить безопасность его доставки – это твоя работа.
– Согласен. – Торренц откинулся на спинку кресла. – Но не я ли тебя предупреждал, что патрулирование зоны третьего прыжка ведет экипаж, неподконтрольный нам?
– У нас на носу была проверка, могли обнаружить крупные излишки! Что мне оставалось делать?
– Согласовать маршрут со мной, а не пороть горячку! – грохнул по столу кулаком Торренц.
Фарро втянул голову в плечи, чуть сгорбился и взялся вращать большими пальцами, выражая таким образом недовольство.
– Ну хорошо, – немного остыл Торренц и оправил воротник, – предположим, действительно могла нагрянуть проверка, и ты решил побыстрее избавиться от груза. Но почему ты не дал команду изменить маршрут после моего предупреждения?
– Ты за кого меня принимаешь? – рявкнул, не вытерпев, Фарро. Лицо его пошло багровыми пятнами. – Мне больше, по-твоему, заняться нечем, как заделаться штурманом на грузовик и рассчитывать им курс? Ты знал про опасность на маршруте, так почему сам не дал команду изменить его?
– Хм-м, – Торренц помассировал пальцами лоб, – ладно, оставим это. Тем более сейчас уже неважно, кто и что не сделал. Важнее другое: ты не смог даже вернуть груз после катастрофы.
– Тебе тоже это не больно-то удалось, – съязвил Фарро.
– Должен признать, ты прав. Но вопрос не в том. Меня волнует другое: мне показалось, что ты решил один наложить лапу на все.
– Что ты несешь? – вскочил Фарро, упираясь ладонями в стол. – Именно твои люди открыли по мне стрельбу, когда я пытался вернуться к крейсеру.
– Успокойся и сядь. Сядь, говорю!
Фарро медленно опустился. Отец Ансельм взял со стола орешек, повертел в пальцах и вложил в щипцы. Скорлупа звонко хрустнула. Торренц поиграл желваками, но смолчал.
– Да, я отдал приказ поймать тебя после того, как выяснилось, что груз пропал, – это было откровенным враньем, но Торренцу необходимо было хотя бы частично вернуть доверие министра и выяснить, где находится груз.
– Пропал? Как пропал? – похлопал глазами Фарро. – Куда?
– Не прикидывайся дурачком. Ты последний, кто был возле контейнеровоза.
– Да, я видел груз, но когда я отправился к вам, контейнеровоз лежал там, где разбился. Золото и камни тоже были на месте.
– И куда же в таком случае они подевались?
– Может, их растащили мелкие пакостники?
– О, разумеется, вместе с контейнеровозом, – покивал Торренц и забарабанил пальцами по столу.
– Что это значит?
– Очень просто. Ни судна, ни груза – одна воронка.
– Но этого не может быть!
Отец Ансельм взял следующий орех и расколол его. Во все стороны брызнула скорлупа. Торренц резким движением смел скорлупу со стола на пол.
– Послушай, Фарро, хватит ломать комедию. Я терпелив, но всему есть предел, даже моему безграничному терпению. Либо ты говоришь мне, где находится груз, и мы расстаемся добрыми друзьями, либо…
– Ты мне угрожаешь?
– В точку! – ткнул пальцем Торренц и растянул губы в жесткой улыбке.
– А если я не знаю, где груз! Не в кармане же я его унес, – начал оправдываться Фарро.
– Как знать, как знать. – Торренц выжидающе склонил голову набок.
– Послушай, ты вроде не глупый человек: как я мог спрятать целый корабль?
– Возможно, тебе помогли.
– Перетащить разбитую посудину?
– Всякое бывает.
– Ну знаешь!.. – задохнулся от возмущения Фарро. – И вообще, мне кажется, ты играешь в какую-то дурацкую игру. Как может вообще пропасть контейнеровоз, если только его не взорвали?
– Мое терпение на пределе, – предупредил Торренц, вынул из кобуры разрядник и аккуратно положил на стол.
– Ты дурак, Торренц, – вновь вскочил Фарро. Кресло опрокинулось, министр отпихнул его ногой и нагнулся вперед. – Даже если ты меня пристрелишь, все равно не услышишь от меня того, чего я не знаю! Я ничего не прятал и никуда не переносил. Разве у меня было на это время или возможности? Сначала я оказался на этой проклятой планете, затем разбился твой крейсер, и я поспешил к нему, потом меня окунуло в болото, а после твои идиоты накинулись на меня и едва не пристрелили, и мне пришлось искать укрытие. Так когда, по-твоему, у меня было время спереть целый корабль? Даже представив, что у меня достало бы на это сил!
Отец Ансельм расколол третий орех, потряс щипцы и вытряхнул на стол ядрышко и скорлупу.
– Да прекрати щелкать орехи! – взорвался Торренц.
Монах недоуменно поднял брови, засунул ядрышко в рот и заработал челюстями.
Торренц, взбешенный меланхолично-наплевательским выражением лица монаха, прогнулся вперед и махнул рукой, собираясь скинуть со стола оставшиеся орехи, но отец Ансельм молниеносно выбросил руку со щипцами и прихватил ими большой палец командира. Торренц взвыл от боли и повалился на стол.
– Не правда ли, больно, сын мой? – с серьезным видом осведомился святой отец, сильнее сжал пальцы и чуть вывернул щипцы.
Безопасники схватились за лучевики, но отец Ансельм охладил их пыл, схватив гидравлические ножницы:
– Только попробуйте, и я ему отрежу пальцы, а может, и всю кисть. В общем, как получится.
Безопасники смешались. Они не знали, чего можно ожидать от человека, столь ловко орудующего обычными щипцами. В кают-компании повисла напряженная тишина. Только тяжелое сопение скалящегося от боли Торренца нарушало ее.
– Ну? – отец Ансельм чуть нажал на рукоятки ножниц, и острые лезвия прижали пальцы.
Торренц вскрикнул и дернулся. Безопасники медленно опустили оружие.
– А теперь пошли вон, псы! – процедил сквозь зубы отец Ансельм.
Безопасники попятились в коридор. Свободная рука Торренца незаметно потянулась к разряднику на столе, но Корнелиус шевельнул пальцами, и оружие скользнуло прочь. Пальцы Торренца схватили воздух. Фарро поспешно подхватил разрядник и направил на командира. Щелкнул фиксатор кнопки предохранителя.
– Садись! – Отец Ансельм отложил ножницы, но палец Торренца из щипцов не выпустил. Торренц, кривясь от боли, опустился в кресло. – Я бы с удовольствием оторвал тебе палец… вместе с рукой. – Торренц сглотнул, а монах, заметив его страх, удовлетворенно ухмыльнулся. – Но я не злопамятен, сын мой. Знаешь же: кто старое помянет – тому глаз вон! – расхохотался святой отец и шутливо ткнул пальцем. Торренц не оценил шутки.
– Что тебе от меня надо? – хрипло спросил он.
– Вопрос неверный, – покачал головой отец Ансельм. – Не мы напрашивались к тебе в гости, а ты затащил нас на свою летающую посудину.
– Вы мне не нужны, – хрипло сказал Торренц. – Можете проваливать с корабля. Я дам вам спасательную шлюпку.
– Ай-яй, – сделал печальные глаза святой отец. – Сначала пригласил в гости, теперь пытается выставить вон. Это негостеприимно, сын мой.
– Я не ваш сын!
– Не мой? Тогда какого, прости Господи, дьявола я миндальничаю с таким проходимцем? – воскликнул отец Ансельм и сжал крепкие пальцы на ручках щипцов.
Торренц вскрикнул так, что зазвенело в ушах.
– А теперь рассказывай.
– Что рассказывать?
– Все!
– Что – все?
– Не зли меня!
– И в мыслях не было! – Торренц пытался совладать с подступающим к горлу страхом.
– Знаешь, есть такая вещь – груша, – взялся объяснять отец Ансельм. – Очень хорошая вещь. Она железная и с винтом: крутишь винт – лепестки расходятся, будто цветочек распускается. Ты видел, как распускаются цветы?
– И… что?
– Груша вводится в…
– Избавь меня от дурацких подробностей!
– Не понимаю, чего ты так нервничаешь. Я всего лишь хотел рассказать тебе об этой крайне полезной вещи, но груши, к глубокому моему сожалению, у меня нет, – посетовал монах. – Но зато у меня есть прекрасные ножницы. – Отец Ансельм коснулся лежащих на столе ножниц. – Ими можно отрезать все что угодно!
– Что тебе от меня нужно, изверг! – Торренц уперся ногами в ножку стола, попытавшись отодвинуться вместе с креслом, но отец Ансельм без видимых усилий притянул его обратно за палец.
– Нам нужно знать о тебе все, а если не заговоришь…
– Я расскажу, я все расскажу, – подпрыгнул в кресле Торренц.
– Мы тебя слушаем, – смиренно склонил голову монах.
– Это была его идея, клянусь! – Торренц указал на Фарро.
– Ближе к делу, – поторопил Корнелиус, встревоженно наблюдая за лицом министра. – Начни с того, как тебя обуяла жажда власти, и ты сам захотел властвовать.
– Да, конечно, – поспешно согласился Торренц. – Так все и было. Я хотел избавиться от Фарро – им многие недовольны.
– И ты в их числе?
– Я… не знаю… – промямлил Торренц. – Но мне сказали, что он разбился!
– Врет! – вздохнул отец Ансельм и поднял со стола ножницы.
– Я не вру! Мне доложили, что катер, на котором бежал Фарро, разбился, и я потребовал отыскать тело.
– Зачем же ты тогда приказал своим слугам стрелять в него, грязного и голого, взывающего о помощи?
– Я…
– Мы тебя внимательно слушаем.
– Это…
– Что ты там мямлишь? – заорал, не вытерпев, Фарро. – Потом ты решил пришить меня и сказать, что нашли мое тело. А золото и камни присвоить себе, так?
Торренц поморщился и отвернулся.
– Так, – заключил Фарро. – Какой же ты подонок!
– Были хорошие учителя, – буркнул Торренц и исподлобья взглянул в лицо взбешенного министра. И застыл. – Лицо!
– Что – лицо? – прорычал Фарро.
– Твое лицо… оно… – Торренц, позабыв на время о боли в пальце, поводил свободной рукой перед своим лицом.
Левая сторона лица Фарро чуть оплыла, нос заострился, а правый глаз немного увеличился, будто министр нарочно выкатил его. Но метаморфозы на этом не закончились. Правый глаз пришел в норму, зато левый повело в сторону от носа, уши скачком увеличились, а нос вспух, став похожим на картофелину.
Торренц вскрикнул и вывалился из кресла.
Отец Ансельм выпустил из рук щипцы, вскочил из-за стола и перекрестился.
Корнелиус остался неподвижен, пытаясь решить, как следует поступить, но в голову ничего путного не приходило.
– Кто это? Кто это такой? – взвизгнул Торренц, отползая в угол. – Это не Фарро!
– Ты что, с ума спятил? Это я, Фарро! – министр ткнул себя кулаком в раздувшуюся грудь.
Корнелиус закрыл глаза и, бормоча заклинание, зашевелил пальцами. Фигура Фарро то опадала, то раздувалась, лицо его то вытягивалось, то становилось похожим на гриб. Глаза попеременно увеличивались и уменьшались, а нос вел себя подобно голодной пиявке, присосавшейся к лицу. Ставшие желейными мышцы на руках и шее подрагивали, колыша обвислую кожу.
– Ничего не выходит. Сейчас рванет, – пожаловался Корнелиус.
– С-сильно? – заикаясь, спросил отец Ансельм и отодвинулся от стола.
– Как знать, как знать. Вот она, добавка! – потряс маг пальцем над головой.
И тут раздался взрыв.
Корнелиус успел укутать себя и отца Ансельма отвращающим куполом, и он, похожий на переливающийся всеми цветами радуги мыльный пузырь, защитил их. Сжавшемуся в углу Торренцу досталось по полной. От оглушительного хлопка он до сих пор не мог прийти в себя, тряс головой, плевался и мычал что-то невразумительное. И еще Торренц с головы до ног был покрыт мерзкой, жирно блестящей слизью, медленно сползающей на пол.
– Надо спешить! – Корнелиус взмахом руки убрал купол, подхватил отца Ансельма под локоть и поволок к выходу из кают-компании, но тот вырвался и бросился к Торренцу.
– Его нельзя оставлять.
Монах схватил упирающегося Торренца за шкирку и поволок за собой.
– На что тебе сдался этот мерзавец?
– Он нужен живой.
– Как скажешь, – только и пожал плечами маг, поднял с пола оружие и оглядел со всех сторон. – Интересно, как им пользоваться?
Он потыкал в разные его части пальцем и нажал кнопку на боку. Загорелась зеленая лампочка.
– Ага! – обрадовался Корнелиус. – Пре-до-хра-нитель, – сказал он. – Но как же оно стреляет?
Палец мага лег на спуск и вдавил его. Оружие, дрогнув, выплюнуло сгусток энергии, угодивший в открывшиеся в этот момент двери. Разряд поразил безопасника в грудь, прикрытую бронежилетом, и отбросил к противоположной стене. Второй безопасник спрятался за стену и рявкнул басом:
– Бросить оружие! Буду стрелять.
– Это вряд ли, – пропыхтел отец Ансельм, таща Торренца волоком к дверям. По пути он подхватил за длинные листья растение, росшее в круглом кашпо у самого входа, и с размаху засветил горшком в лоб спрятавшемуся безопаснику. – Вот так!
Безопасник выпустил из рук оружие, сполз по стене и повесил голову на грудь.
Корнелиус выбежал в коридор и закрутил головой.
– Где у них тут выход?
– Какой выход, колдун? – спросил, отдуваясь, отец Ансельм. – Мы в космосе – знать бы еще, что он такое!
– Тогда куда же мы бежим? – недоуменно застыл маг посреди коридора.
– Торренц говорил про какие-то шлюпки. Нужно отыскать место, где они находятся!
– Шлюпки? – немого пришел в себя Торренц. Его голова еще плохо соображала, а взгляд мутных глаз рассеянно блуждал по сторонам. – Шлюпки там, до конца и налево, – услужливо махнул он рукой вдоль коридора.
– Ага!
Монах напряг мышцы и потащил Торренца дальше. Корнелиус поспешил за ним. Но не успели они добраться до поворота, как из-за угла выскочил еще один безопасник. При виде двух незнакомых людей, тащивших заляпанного какой-то омерзительной слизью Торренца, безопасник замешкался, и Корнелиус дважды выстрелил навскидку. Первым зарядом вспучило пластик пола у ног безопасника, и тот юркнул за угол, а вторым в пыль разнесло потолочный светильник и часть потолка. Капли горящего пластика попали на открытые голову и руки безопасника. Безопасник вскрикнул от жгучей боли, вывалился в коридор и с воем припустил прочь.
– У тебя верный глаз, колдун, – похвалил отец Ансельм.
– Ты преувеличиваешь: я вообще-то целился ему в грудь. Но, мне кажется, все равно вышло недурно.
– Истинно так! – хрипло засмеялся монах и поспешил за угол.
– Куда ты меня тащишь? Отпусти сейчас же! – заорал во всю глотку очухавшийся Торренц.
– Молчи, проклятая гиена! – Отец Ансельм рванул его за воротник, и командир прикусил язык.
За поворотом обнаружился короткий переход, который вывел беглецов в длинный коридор, параллельный первому. Коридор разбегался далеко вправо и влево. Вдоль правой его стены располагались глухие квадратные люки. Выхода нигде не было.
– И куда теперь? – озадаченно огляделся отец Ансельм.
Торренц, улучив нужный момент, когда монах чуть ослабил хватку, вывернулся, вскочил на ноги и рванулся к выходу из коридора. Корнелиус поспешно выбросил руку, и проход запечатала мутная пелена. Торренц налетел на нее и, отброшенный упругой стеной, растянулся на полу.
– Куда же ты так спешишь? – вразвалочку приблизился к Торренцу отец Ансельм.
– Вон шлюпки – садитесь в любую и убирайтесь! – завопил Торренц. – Уходите, и, клянусь, я не буду преследовать вас.
– Ты, верно, шутить вздумал! Я не вижу никаких шлюпок, – навис монах над Торренцом.
– Да вот же они, вот! – Торренц поднялся на ноги, проковылял к одному из люков и коснулся кнопки разблокировки.
Люк, вздохнув, откинулся вверх. За ним, в открывшейся глубине, загорелся свет.
– Это шлюпка? – с сомнением вгляделся отец Ансельм в люк. За широким отверстием обнаружилась небольшая комнатка с пультом и двумя креслами.
– Конечно, а что же это по-вашему? – Торренц нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– По-моему, он принимает нас за идиотов, – пробормотал Корнелиус.
– Лезь первый, – грозно сведя брови, кивнул на люк отец Ансельм.
– Но… – Торренц отступил от люка, судорожно соображая, что предпринять.
– Лезь! – с нажимом повторил монах.
Торренц, не спуская глаз с отца Ансельма, приблизился к люку, забрался в него и уселся в кресло.
– Пошли, колдун, – сказал монах. – Если это и ловушка, то он от нас не уйдет.
Корнелиус все еще испытывал колебания. Ему нисколько не хотелось лезть в люк тесной комнатушки, напоминающий разверстую пасть неведомого чудовища.
Торренц, заметив колебания своих преследователей, ткнул пальцем во что-то на пульте, и люк начал закрываться.
Отец Ансельм поспешил к нему, но было поздно. Панель с шипением встала на место, а через мгновение палуба вздрогнула, и наступила тишина.
– Ушел, мерзкая гадина! – Отец Ансельм до хруста сжал кулаки. – Что будем делать, колдун?
– Нужно во что бы то ни стало догнать его.
Корнелиус решительно направился к другому люку и нажал на кнопку, как до того сделал Торренц. Люк медленно распахнулся.
– Идем, нельзя мешкать, – сказал маг и первым полез в шлюпку.
Святой отец перекрестился и последовал за Корнелиусом.
В шлюпке было тесно. Места разве что хватало разойтись двоим людям. Пульт, два кресла, удобных и мягких, в стенах – несколько дверок, торчат металлические трубки и провода, моргают разноцветные огоньки – больше ничего.
– Что дальше? – спросил отец Ансельм, усаживаясь в свободное кресло.
– Нужно на что-то нажать, – сказал Корнелиус, задумчиво разглядывая надписи на пульте, которых не понимал.
– Да, я знаю! – раздраженно отозвался монах. – Но на что именно?
– Не имею ни малейшего представления.
– Тогда поступим проще.
Отец Ансельм еще раз осенил себя крестным знамением, поцеловал крест и, зажмурившись, наугад ткнул пальцем. Ничего не произошло. Еще раз – тишина.
Сквозь открытый люк из коридора донеслись топот ног и возбужденные голоса.
– Долго ты еще собираешься возиться, черт тебя побери? – Корнелиус бросил взгляд через плечо.
– Я делаю, что могу! – Монах уже тыкал во все кнопки подряд.
– Они сейчас будут здесь.
– Ну так сделай что-нибудь! Ты колдун или кто?
– Ты просишь меня посодействовать колдовством? – поразился Корнелиус.
– Нашел время, выяснять, что есть добродетель господня! – монах в сердцах саданул кулаком по пульту и случайно попал по клавише «Активация системы». Пульт расцветился огоньками, а на стене над ним протаяло панорамное окно в бездонную пустоту. – О! – восхищенно воскликнул отец Ансельм.
– Они в шлюпке! – донеслось из коридора. – Осторожно, они опасны!
– Скорей же, закрывай дверь! – взмолился Корнелиус, приготовившись магией отразить возможную атаку.
– Да-да.
Вдохновленный первым успехом, отец Ансельм прошелся по клавишам еще раз. Люк дрогнул и начал опускаться. Что-то нудно взвыло под ногами, щелкнуло, потом еще раз, и шлюпку бросило в пучину космоса. Отца Ансельма и Корнелиуса вдавило в кресла. Звездная мешанина на экране неистово закружилась, но несколькими секундами позже круговерть замедлилась, и звезды замерли, словно нарисованные на черном бархате.
Слева уплывала вдаль знакомая громада крейсера…
