Леонид Резников
Хрустальный замок
Глава 8
– Пусти! Пусти, тебе говорят! – Саша извивалась, безуспешно пытаясь вырваться.
Кентавр несся галопом по выжженной землей, прижимая Сашу к себе правой рукой. Копыта мелькали перед самым лицом девочки, земля стремительно набегала и уносилась назад.
– Не дергайся! – прикрикнул Кентавр и перехватил Сашу поудобнее. – Если отпущу, костей не соберешь.
– Отпусти! – продолжала неистовствовать Саша, дрыгая руками и ногами. – Чего привязался?
Кентавр только хмыкнул и ускорил бег.
– Ах так? Вот тебе! – Саша изловчилась и впилась зубами в большой палец руки кентавра.
Бальби взвыл от боли и тряхнул головой.
– Гадкая девчонка, ты поплатишься за это!
– Ой-ей, какой большой и грозный кентавр, – сплюнула Саша и брезгливо отерла губы – палец оказался очень грязным. – Еще кто поплатится, когда Черныш тебя отыщет. Я бы на твоем месте…
– Помолчи! – прикрикнул на девочку кентавр.
– Не буду я молчать! Сначала похитил, а теперь тащит, как мешок, неизвестно куда.
– Известно, – довольно прогудел Бальби с каким-то неприятным намеком. – Очень даже известно.
– Пусти, мне так неудобно висеть! – опять забилась Саша.
– Ничего, переживешь.
– Не переживу!
– Ты успокоишься или нет?
– Нет!!! – выкрикнула Саша и замолчала. Препираться с кентавром и вправду было совершенно глупейшим занятием.
Тогда она стала думать, как можно вырваться и сбежать. Впрочем, сбежать от кентавра вряд ли удастся – он враз ее нагонит, и будет только хуже. Оставалось одно: затаиться и ждать. Ведь не вечно же он собирается скакать по отвратительной черной пустыне, от одного вида которой девочку уже мутило. Трясясь под боком у кентавра, Саша вдруг осознала, что ей почему-то ни капельки не страшно – новые друзья не оставят ее и обязательно будут искать. И Мишка, конечно, тоже. А когда найдут, противному кентавру не поздоровится: похищать людей – это вам не игрушки!
Саша приподняла голову, насколько могла, и вгляделась в пыльную даль. Девочке показалось, что сквозь мутную пелену проступает нечто серое, вроде неровного бугра, вернее, бугров. Но что конкретно виднеется вдали, Саша никак не могла толком разобрать из-за непрекращающейся тряски.
От неудобного положения головы заныла шея, и Саша опустила голову, но потом опять приподняла. Бугры увеличились в размерах, и вскоре стало понятно, что никакие это не бугры, а серые деревья: стволы – темнее, а листва – светлее. Бесцветный, серый мир, угрюмый и неприветливый. Саше было совершенно не ясно, как можно жить в таком мире. Цветочно-разноцветный, как у Чумазули, – это понятно. Прелесть, а не мир! Или красно-огненный, как у Рыжика – тоже ничего. Даже у Буки, и то какое-то разнообразие. Но мир Бальби… Безрадостные серость и уныние, под стать их хозяину.
Островок жизни все приближался, и наконец кентавр сбавил бег, перейдя с галопа на быстрый шаг, а потом и вовсе остановился.
– Куда ты меня притащил? – спросила Саша, когда кентавр не очень бережно опустил ее на землю.
– Мой дом! – с гордостью сообщил Бальби, словно говорил о роскошном особняке на живописном берегу морского залива.
То, что Бальби называл домом, прятавшимся меж темно-серых рыхлых стволов деревьев, больше походило на старый заброшенный сарай: четыре деревянные стены из косо сбитых досок, пара небольших окошек, широкая и высокая дверь, распахнутая настежь, и земляной пол. В глубине сарая виднелся стог сена, вероятно, служивший кентавру постелью, и край высокого стола, заваленного разнообразным мусором. Из пола, покрытого множеством вмятин от копыт, кое-где пробивалась чахлая бледно-сиреневая трава – хоть что-то не серое!
– Какая безвкусица! – наморщила нос Саша. Пещера Чумазули в сравнении с грязным стойлом Бальби казалась дворцовой залой.
– Но-но! – погрозил пальцем Бальби. – А впрочем, наплевать. Мне мой дом нравится, а тебе в нем все равно не жить.
– Еще чего не хватало, в таком-то хлеву! – фыркнула Саша. – Там еще и навозом, наверное, воняет.
Бальби честно принюхался, сведя брови на переносице, потом лицо его окаменело.
– Если ты пытаешься разозлить меня, то напрасно стараешься.
– Больно надо!
– И правильно. – Бальби процокал копытами до двери дома и рывком закрыл ее. – Но если не будешь меня злить, я могу отнестись к тебе более снисходительно и даже пойти навстречу.
– Не надо мне идти навстречу, – попятилась Саша.
– Как хочешь, мое дело предложить, – безразлично пожал плечами кентавр. – Можешь пока посмотреть на пруд, он вон там, – указал Бальби влево, затем развернулся и направился в обход дома.
– Вот придут ребята… – буркнула Саша под нос, но у кентавра оказался на удивление хороший слух.
– Это моя земля, – сказал он, обернувшись через плечо. – Здесь их фокусы не будут работать.
– Почему?
С минуту кентавр молча смотрел на девочку, переминаясь с ноги на ногу, потом сказал:
– Я и забыл, что ты новенькая. Моя территория – мои законы.
– Видела я уже твои законы, – скривила губы Саша.
– Ты про лабиринт, что ли? Там пограничье, там все возможно. Ладно, некогда мне. – Кентавр опять отвернулся.
– Постой! – спохватилась Саша.
– Чего еще? – недовольно проворчал Бальби, не оборачиваясь.
– А где Чумазуля?
– Там, в озере.
– Как… в озере? – опешила Саша.
– Очень даже просто! Иди и посмотри сама. Думаю, тебе понравится, – неприятно хихикнул Бальби и скрылся за стеной дома.
Саша некоторое время смотрела на то место, где только что стоял кентавр, а потом припустила к пруду, такому же черному, как и все вокруг, и оттого казавшемуся совершенно мертвым, даже зыби на воде не было. Замерев у самой воды, Саша долго вглядывалась в водную гладь, потом опустилась на корточки, протянула руку и коснулась черного зеркала озера. От ее пальцев по воде побежали круги, заколыхались верхушки длинных водорослей, раньше почти неразличимых. Один из пучков колыхнулся сильнее, и в воде промелькнул длинный рыбий силуэт, скользнул к берегу, отвернул в сторону и ушел на глубину. Саша продолжала пристально вглядываться в толщу воды, но неведомое существо больше не показывалось. И когда девочка решила, что ей привиделось, длинное гибкое тело вновь выскользнуло справа, прошло у самого дна и вдруг устремилось к поверхности. В следующий миг поверхность озера надломилась, взорвалась брызгами, и из воды вырвалась… русалка! Саша непроизвольно вскрикнула и закусила палец.
Русалок не бывает – это Саша знала определенно, но как можно не верить собственным глазам? Впрочем, мало ли она видела удивительного всего за неполных два дня.
Русалка, невысоко взлетев над водой, подобно дельфину, вновь скрылась на глубине, но Саша успела разглядеть и вполне человеческое туловище, и длинные зеленые волосы, и сросшиеся в рыбье тело, покрытое крупной чешуей, ноги, и широкий рыбий хвост. Поднятая со дна муть скрыла русалку, так что Саша сразу потеряла ее из виду. Отерев ладонью мокрое от брызг лицо, девочка склонилась над самой водой и едва не столкнулась лоб в лоб с ужасной образиной, показавшейся из воды. Вновь вскрикнув, но уже от страха, Саша отшатнулась и быстро отползла назад. Из воды высунулась голова русалки, и на Сашу уставились круглые водянистые глаза. Русалка и девочка долго глядели друг на друга, потом русалка еще немного приподнялась из воды, и девочка увидела лицо целиком: нос с небольшой горбинкой, туго обтянутый синеватой кожей и без ноздрей, широкие скулы и жабий рот до ушей, усеянный мелкими и острыми зубами. Ушей, впрочем, у русалки, тоже как таковых не было, на их месте виднелись небольшие утолщения, закрытые тонкой мембраной.
Русалка все смотрела на девочку, не мигая, а Саша никак не могла прийти в себя от увиденного. Особо пугающими выглядели глаза без век, и еще нешироко раззявленный безгубый рот. Из горла русалки то и дело вырывалось невнятное шипение, казалось, она все время силится что-то сказать.
Из воды показались руки, тонкие и синие, с длинными пальцами. Пальцы впились в берег, напряглись, и русалка чуть выдвинулась из воды. Зеленая грива волос разметалась по спине и плечам. Саша еще на шажок отодвинулась от берега. Русалка сделала второй рывок, выбралась по пояс из воды и приподнялась на руках. С ее тела и волос лились потоки воды, увлажняя сухую землю.
– Чу… – начала Саша и сглотнула. В горле пересохло от догадки, озарившей девочку. – Чумазуля?
Русалка едва заметно кивнула и глаза ее стали печальными, настолько печальными, словно вобрали в себя всю печаль этого странного мира. Русалка едва заметно поводила широким хвостом в воде, отчего по озеру разбегались высокие волны. Совсем рядом из воды показались еще две русалки, вернее, их головы. Рыбьими глазами они долгий миг равнодушно взирали на девочку, потом ушли под воду и больше не показывались.
– Чумазуля! – Саша вскочила и подбежала к русалке.
Русалка, глядя снизу вверх, что-то прошипела в ответ, двигая тонюсенькими, словно ниточки, губами. Саша заметила, что у русалки, у самой шеи, за нижней челюстью, в такт движениям рта открываются и закрываются жабры, красные, пластиночками, как у рыб, нелепо выглядящие на человеческой голове. Ну, почти человеческой.
– Гад, что он с тобой сделал! – в сердцах выкрикнула Саша и всхлипнула, опускаясь на колени рядом с русалкой. – Ненавижу! Ненавижу его!
Русалка вздохнула и потупила взгляд, затем попятилась в воду и скрылась в ней. Но ненадолго, и вскоре над поверхностью озера снова показалась ее уродливая голова.
– Ну, ну, зачем же так, – раздался за Сашиной спиной голос Бальби.
– Верни, верни ее сейчас же, слышишь, ты?
Саша яростно накинулась с кулаками на кентавра, но тот только загоготал и грубо оттолкнул девочку. Саша растянулась на земле, больно ударившись локтем, но опять вскочила на ноги и пошла на кентавра.
– Ты мне ее расколдуешь, понял? Иначе…
– Успокойся, мелкота! – Кентавр перестал смеяться, встал на задние копыта и угрожающе помахал передними ногами. – Я тебе не какой-нибудь вшивый колдун – я экспериментатор с большой буквы, ясно? Экспериментирую с биотрансформацией. Ха, расколдуй! – передразнил он, опускаясь на все четыре ноги.
Саша чуть отступила, но продолжала натужно дышать и все выглядывала, с какой стороны лучше подобраться к кентавру и вцепиться в его лоснящиеся бока. Или лучше в гриву? В хвост? Она совершенно не представляла, где у кентавров находятся болезненные места. Вот если бы у нее была длинная крепкая палка, или лучше вилы, она бы ему показала!
– Но, но, – попятился кентавр, будто распознал нечто недоброе во взгляде Саши.
– Расколдуй! – процедила Саша сквозь зубы и сделала шаг по направлению к кентавру, но тот скакнул вперед и сшиб девочку грудью.
Саша опять упала и зашипела от боли в разбитой коленке. Это же надо, второй раз рана на одном и том же месте!
– Что бы мне такое из тебя сотворить? – между тем вслух размышлял кентавр, гарцуя. Саша медленно встала, нога отозвалась ноющей болью. – Русалки у меня уже есть. Ходячие деревья – тоже. Может, статую из тебя сделать? Красивую такую, под гипс. Или мрамор?
– Перебьешься! – буркнула Саша, оправляя платье.
– Давно мечтал о статуе у пруда, – продолжал Бальби, словно не слышал. – Что-нибудь навроде маленькой купальщицы. Живая такая статуя, с фонтаном. Застенчивая купальщица в струях фонтана.
– А в глаз? – по-настоящему разозлилась Саша и крепко сжала кулаки.
– Ха! – недобро ухмыльнулся кентавр, упер руки в бока и грозно предупредил: – Не бузи, мы в разных весовых категориях.
Саша сделала шаг к Бальби, но тот произвел какие-то пассы, и в тот же миг девочка почувствовала, что не может двинуться, ноги ее словно приросли к земле. Сашу опустила глаза и ахнула – от ступней к коленям медленно расползалась каменная бледность, не очень быстро, сантиметров десять в минуту, но тех мест, где кожа уже приобрела фактуру мрамора, девочка не ощущала, а ступни и вовсе казались налитыми чугуном. Саша попыталась поднять правую ногу, но из этого ничего не вышло. В воде отчаянно забила хвостом, хрипло зашипела Чумазуля. Саша никак не сдавалась, продолжая отчаянно сопротивляться, но ноги все каменели и каменели, будто назло медленно, чтобы поиздеваться над своей хозяйкой.
– Ладно, пока и так сойдет, – произнес Бальби, наблюдавший за пустыми Сашиными потугами, и щелкнул пальцами. – Главное, не сбежишь, и проблем с тобой не будет. А будешь болтать…
Он не закончил фразы, но Саша и так поняла, что он хотел сказать. Ноги уже успели стать мраморными чуть выше колен, но дальше дело не пошло.
– А ничего статуя получилась бы, – прищелкнул языком кентавр, обходя несчастную Сашу кругом. – Но я еще окончательно не решил, нужна ли мне вообще статуя. Ну сама посуди: целыми днями будешь мозолить мне глаза, стоя на берегу моего прекрасного озера, и наблюдать за мной. Да-да, – развеселился Бальби, – ты станешь статуей, но при этом останешься живой, все будешь слышать и видеть – вот в чем фокус!
Саша надула щеки и ничего не ответила. Странно, но ей почему-то ни капельки не было страшно.
– Молчишь? – Бальби закончил кружить вокруг Саши и заглянул ей в глаза. – И правильно, молчи. Я хочу, чтобы ты поняла, где находишься, и сделала правильные выводы. Это, – кентавр широким взмахом руки обвел окрестности, – нечто вроде места отбытия наказания для сильно провинившихся. И еще возможность для меня поэкспериментировать.
Понимаешь, Им очень нужны свежие идеи, новые возможности менять реальность. Так что, как видишь, здесь все к обоюдному удовольствию: я не даю застаиваться реальности и одновременно избавляю Их мир от всяких пакостников, вроде вашей Чумазули, а Они получают то, что хотят – изменчивый, пластичный мир и отсутствие в нем проблемных элементов. Ты меня понимаешь?
– Урод, – прогудела Саша.
– Значит, понимаешь, – кивнул кентавр, ловко подхватил Сашу за талию и потащил в дом. – Постоишь пока в углу, а у меня еще куча дел.
Он дотащил девочку до правой стены и грубо опустил в углу у кучи вонючей соломы. Саша хотела поморщиться, но не получилось – лицо словно онемело. Руки тоже не слушались, хотя головой она по-прежнему могла вертеть. Обидно до чертиков – ни пнуть, ни ущипнуть, хотя враг вот он, рядом. И даже зубами не скрипнешь.
– Все, адью!
Кентавр удовлетворенно отряхнул руки и направился к выходу. Дверь за ним закрылась, наступила полнейшая тишина, если не считать беспокойного плескания русалки Чумазули в озере.
«И что теперь делать? – в отчаянии подумала Саша и еще раз оглядела себя. Ноги из мрамора, руки не двигаются, и на помощь не позовешь. Глаза заволокло мутной пеленой, и по щеке скатилась слеза, за ней другая, но Саша их не чувствовала.
«Так, все! – приказала она себе. – Хватит распускать нюни, нужно что-то придумать. Но что?»
Как назло, ничего путного в голову не приходило. Сделать крылья? Ведь у нее получалось отрастить прекрасные и очень сильные крылья. Но много ли от них проку, если она не может пошевелить ни руками, ни ногами?
«Стоп! – Саша вдруг задохнулась от внезапной догадки. – Раз я смогла отрастить крылья, выходит, я тоже могу делать подобные штуки! Как он их там называл, этот проклятый кентавр?… Биотрансформация! Впрочем, какая разница! Главное, чтобы получилось».
Саша закрыла глаза и сосредоточенно принялась думать о том, как она вновь становится самой собой, подвижной и с нормальными человеческими ногами. Тянулись тягучие минуты, но ощущение скованности не проходило, и Саша всерьез разозлилась на себя. Не может быть, чтобы какой-то там конь оказался сильнее ее.
«Ну, погоди у меня, я тебе еще покажу!»
Саша еще крепче зажмурила глаза, наморщила лоб и вдруг поняла, что может шевелить губами. От радости она едва не вскрикнула, но вовремя опомнилась. Победа была невесть какой, но лиха беда начало, и потому вовсе не стоило сообщать Бальби о своих достижениях. Кто знает, на что способен чокнутый кентавр – вдруг и вправду в статую обратит, тогда что?
Вдруг снаружи кто-то вскрикнул, и сквозь узкое оконце донесся шум возни.
– Мишка! – выкрикнула Саша и почувствовала, как с нее сходит оцепенение. – Я здесь!
Она рванулась, дрогнули пальцы рук, онемевшие ноги пронзили сотни иголочек и, превозмогая невидимые вязкие путы, девочка шагнула к двери.
– Что будем делать? – спросил Черныш, вглядываясь в унылый пейзаж с чуть перекошенным деревянным домом и кривыми уродливыми деревьями.
До дома Бальби оставалось метров триста, но Чернышу не хотелось рисковать попусту. Черныш с ребятами растянулись на земле, надеясь, что кентавр их не заметит раньше времени. Нужен был план, но ничего путного в голову не приходило.
– Нападем и… – начал Бука.
– Обратимся в каких-нибудь козлов, – не дал ему закончить Рыжик.
– Почему в козлов? – повернул к нему голову Бука.
– Ну, в баранов. Тебе от этого легче будет?
– Если успеет, – прошипел в ответ Бука, зорко выглядывая кентавра. Бальби нигде не было видно.
– Успеет, не переживай, – осадил геройствующего Буку Черныш. – А чем мы можем ответить? Здесь его земля.
– А я думаю, что лучше всего незаметно подобраться к дому, пока его нет, – сказал Мишка, – забрать Сашу и Чумазулю и слинять отсюда. Они, наверное, в доме, связанные.
– Почему связанные? – спросил Бука.
– Иначе они сбежали бы.
– Наивный ты как… не знаю кто, – фыркнул Рыжик.
– А чего? – обиделся Мишка.
– Бальби никого никогда не связывает, он их трансформирует. У него талант к таким штукам.
– Как это, трансформирует? – не понял Мишка.
– Ну как? Запросто: р-раз – и баран. Или козел.
– Да чего ты привязался со своими козлами да баранами! – разозлился Мишка, которому вдруг стало не по себе. Превращаться в кого бы то ни было ему вовсе не хотелось.
– Тихо! – одернул спорящих Черныш. – Нашли время грызться.
– А чего он?..
– Рыжик дело говорит: Бальби помешан на таких штуках, но козлы и бараны для него примитив.
– Да, – поддакнул Бука, – фантазия у него…
– Кто бы говорил, – усмехнулся Рыжик.
Бука замолчал и надул щеки.
– И что, теперь целый день будем здесь лежать? – вскинулся Мишка и погрозил дому кулаком. – Подумаешь, фантазия у него! У меня тоже фантазия ой-ей какая.
– Помолчи, – поморщился Черныш. – Его нахрапом не возьмешь. Эх, знать бы еще, где он.
– Может, в доме? – предположил Рыжик.
– Подождем, – пресек бесполезные догадки Черныш.
Время тянулось медленно. Ребята вглядывались вдаль, пытаясь заметить малейшее движение, но картина дома и деревьев у озера оставалась неизменной. Ни звука, ни дуновения ветра – ничего.
– Прячется где-то, затаился, – нарушил молчание Бука. – Зуб даю.
– Тс-с! – Черныш приложил палец к губам.
Бука вздохнул и взялся возить пальцем по земле. Потом буркнул:
– Или ушел куда-то.
– Я могу слетать и посмотреть, – вызвался Рыжик. Ему уже порядком надоело бездействие, от которого одолевала дремота.
– Только стань очень большим драконом, – посоветовал Мишка.
– Зачем?
– А чтобы Бальби не промахнулся, – хихикнул Бука. – И будет у него стоять перед домом прелестная статуя дракона.
– А ты что предлагаешь, валяться здесь до скончания времен? – вскинулся оскорбленный Рыжик.
– Слетай, только превратись во что-нибудь маленькое, незаметное, – сказал Черныш.
– Не хочу в маленькое, не люблю, – сказал Рыжик, оставив за собой последнее слово, и начал превращаться.
Мишка уже не в первый раз был свидетелем превращений Рыжика, но каждый раз зрелище завораживало, даже мурашки по спине пробегали. Рыжик быстро уменьшился, оплыл, и из опавших штанов вырвался маленький, не больше воробья дракончик.
– Пойдет? – пискнул он, зависнув над головами людей.
– Во! – показал большой палец Черныш.
– А то еще меньше могу.
– Лети давай, потом выделываться будешь, – беззлобно сказал Бука.
Дракончик сделал сальто в воздухе, развернулся и устремился прочь, быстро превратившись в почти неразличимое пятнышко на фоне серого неба, потом пропало и оно.
Все молча ожидали возвращения Рыжика, напряжение все росло – дракончик по неясной причине задерживался.
– Чего он так долго? – не вытерпел Бука. – Тут лететь-то.
– Осматривается, – коротко отозвался Черныш.
– Чего там осматриваться? – повозился на пузе Бука. – Сарай и кучка деревьев. Я бы сразу все рассмотрел, одним махом.
Никто ему не ответил.
– Летит! – воскликнул Мишка и указал пальцем на возникшее вдалеке пятнышко.
Дракончик быстро приближался, натужно взмахивая крыльями. Было видно, что он порядком подустал и запыхался. Крылья его работали уже не так активно, как в самом начале, а из раскрытой пасти вырывались крохотные облачка дыма. Вскоре он завис над людьми, затем опустился и скользнул в штанину шорт, а через несколько секунд рядом с Мишкой опять лежал рыжий мальчишка.
– Ну, чего молчишь? – поторопил Рыжика Бука. – Рассказывай!
– Бальби там нет, – буркнул Рыжик.
– А девочки? Ты их видел?
– Саша в доме, стоит в углу, – немного переведя дух, сказал Рыжик.
– В углу? Почему в углу? – опешил Мишка.
– Статуя?! – охнул Бука.
– Да нет, – отмахнулся Рыжик. – Просто стоит, не двигается, только головой вертит. С виду, вроде, в порядке.
– Уф-ф, – с облегчением выдохнул Бука. – А Чумазуля?
– С ней сложнее, – еще сильнее нахмурился Рыжик.
– Что такое? – насторожился Бука. – Да не тяни ты кота за хвост!
– Нет ее. Не видел, – отвернулся Рыжик и сделал вид, что разглядывает сальное пятно на штанине.
– Врешь!
– Вру, – сдался Рыжик и вздохнул. – Русалок видел.
– Так это… – начал Бука и замолчал.
– Похоже, что так, – сдержанно кивнул Рыжик.
– Дела-а, – протянул Черныш. – Вот сволочь!
– Вы о чем? – Мишка ничего не понимал, и оттого вертел головой, переводя взгляд с одного на другого.
– О русалках, – вздохнул Черныш, но не стал ничего объяснять. – Сколько их было?
– Три.
– Значит, вот куда пропали Снежинка и Пушистик.
– И еще Чумазуля! – прорычал Бука, не в силах больше сдерживать переполнявший его гнев.
Он вскочил и понесся к дому.
– Стой! – Черныш подхватился и побежал нагонять Буку, но тот уносился вперед широкими скачками, и нагнать его никак не получалось.
– Вот дура-ак! – протянул Рыжик, помотав головой, и поднялся с земли. – Побежали?
Черныш нагнал Буку только у самого дома. Схватив его за шкирку, Черныш повалил мальчишку на землю, и они покатились в обнимку.
– Пусти, пусти, кому говорю, – яростно вырывался Бука, но Черныш крепко стиснул его руками и подмял под себя.
– Ненормальный, совсем ошалел? – зашипел Черныш в самое ухо Буке. – Куда тебя понесло?
– Пусти, я с ним разберусь, – рычал Бука. – Пусти же!
– Успокойся, ну! Устроил тоже истерику.
Черныш еще сильнее сжал руки, и Бука вдруг обмяк. Но Черныш все не ослаблял хватки – кто его знает, что задумал мальчишка.
– Да все уже, все, отпусти, – хрипло сказал Бука. – Ну?
– Только без глупостей, – жестко предупредил Черныш и медленно разжал руки.
Бука рывком высвободился и встал, затем деловито оправил лямки штанов и огляделся.
– Нету его, видишь?
– Это может быть уловкой.
– Глупо, – не согласился Бука.
К ним подбежали Мишка с Рыжиком.
– Никого? – спросил Мишка, пытаясь отдышаться от быстрого бега.
– Пошли к дому, – вместо ответа сказал Черныш. – Только смотрите по сторонам – Бальби хитрый как черт.
– Мишка! Я здесь! – донеслось вдруг из дома.
Мальчик кинулся к дверям, но внезапно ему преградил дорогу кентавр, появившийся невесть откуда, и ударил мальчика наотмашь рукой по лицу. Щеку ожгло огнем, Мишка крутнулся на месте и упал.
– Что вам здесь нужно? Убирайтесь вон! – яростно затопал передними ногами Бальби. Глаза его горели, как у бешеной пантеры, а в уголках губ выступила пена.
Черныш рванулся к кентавру, но тот встал на дыбы и забил копытами. Черныш едва увернулся от мощного удара копыт, поднырнул под конское брюхо и со всех сил саданул по нему возникшим на пальцах кастетом. Бальби взревел от боли и шарахнулся в сторону, но Черныш успел нанести второй удар по ребрам и откатился вбок, успев подхватить хлюпающего разбитым носом Мишку. Копыта кентавра опустились на то самое место, где только что сидел Черныш, и замолотили по земле.
– Растопчу! – неистовствовал Бальби, напрочь позабыв от боли и унижения про свои возможности, и скакнул к тяжело поднимающемуся с земли Чернышу.
Удар грудью оказался не столь силен, как ожидал Черныш, но зашибленное левое плечо заныло. Черныш стиснул зубы, крепче сжал кастет и без замаха нанес удар по торсу Бальби. Казалось, подобный удар должен был рассечь грудь кентавру, но кожа в месте удара лишь сильно покраснела. Новый рев боли и ярости огласил окрестности дома. Кентавр отступил и поднял руки. Черныш, закрыв глаза, приготовился к неизбежному.
– Эй ты, – окликнул кентавра Бука, – не поскользнись! – и бросил ему под ноги несколько маленьких блестящих шариков.
Бальби отвлекся и поспешно опустил голову, и этого времени хватило Чернышу, чтобы нырнуть под прикрытие стены дома.
– Шарики? – недоуменно переспросил кентавр. – Ты меня за дурака держишь?
– Хуже. – Бука сложил руки на груди и надменно выпятил подбородок. – За полного идиота.
– Хорошо, ты будешь первым, – холодно сказал Бальби и повернулся к Буке.
– А успеешь? – прищурил левый глаз Бука и цыкнул зубом.
– Что такое?
Кентавр, почуяв неладное, завертел головой по сторонам. Шарики окутались дымкой и начали быстро расти, окружив Бальби непроходимым кольцом. Они быстро раздувались и теснили друг друга.
– Пузыриллы! – воскликнул Рыжик и отступил на пару шагов.
Кентавр заметался, ища пути к спасению, но кольцо из подрастающих шаров быстро сжималось и росло ввысь. Тогда Бальби попытался разметать их ударами копыт, но безуспешно. Пузыриллы, возмущенно гудя роем потревоженных пчел, прогибались и вновь распрямляли прочные, упругие бока.
– Но как?.. Откуда?.. Это невозможно! – бормотал Бальби, не переставая штурмовать кольцо из шаров. – Моя земля!..
– Земля твоя, а шарики-то мои, – хохотнул Бука.
Один из шаров вдруг загудел сильнее других, вобрал в себя две ближайшие пузыриллы, скачком увеличившись в размерах, и с хлопком поглотил кентавра.
Взбесившийся по-настоящему Бальби пытался прорвать кажущуюся тонкой и непрочной оболочку шара, но та лишь податливо растягивалась, а шар, похожий на огромный мыльный пузырь, колыхался и медленно поднимался ввысь.
– Выпусти меня, сейчас же! Слышишь? Выпусти, хуже будет! – бился в прозрачном узилище Бальби.
– Да, да, конечно, – зевнул Бука, лениво наблюдая за воспаряющей над землей пузыриллой.
Шар уже поднялся метра на три, когда кентавр внезапно успокоился и застыл неподвижно.
– Сейчас что-то будет, – пробормотал Рыжик, пристально наблюдавший за кентавром.
– Да ничего он с ней не сделает, – самоуверенно отмахнулся Бука и вразвалочку направился к озеру.
– Лучше подстраховаться.
Рыжик начал стремительно расти, превращаясь в огнедышащего дракона, расправил крылья и рванул ввысь. Поднявшись к пузырилле с кентавром, он закружил вокруг нее, старательно избегая приближаться к другим шарам, быстро нагоняющим своего собрата. Кентавр не шевелился, он стоял внутри шара на податливой оболочке, широко расставив ноги, с закрытыми глазами, и что-то бормотал. И вдруг по бокам пузыриллы, от верха книзу, побежали неровные разрезы, и прозрачные лепестки начали загибаться книзу, сворачиваясь и на глазах становясь плотнее и весомее. Теперь они напоминали пожухлые лепестки диковинного цветка. Пузырилла перестала гудеть, потеряла прозрачность и замедлила подъем, а потом и вовсе начала проседать к земле.
– Моя земля, здесь я закон! – с гордо поднятой головой выкрикнул кентавр, с трудом балансируя на узком ложе, и победно вскинул правую руку.
Рыжик на мгновение завис над кентавром и выпустил струю пламени, но Бальби среагировал мгновенно, выбросив руку навстречу реке огня. Упругая воздушная волна разметала пламя и, ударив в грудь дракону, далеко отбросила его. Рыжику пришлось судорожно выправлять полет, чтобы не загреметь на землю с высоты пятиэтажного дома.
Бальби, видя кувыркания дракона, криво ухмыльнулся и переключился на замершего внизу Буку. Тот пытался исправить положение, направляя оставшихся пузырилл к кентавру, медленно опускающемуся на землю на «цветке», но пузыриллы ни в какую не хотели идти вниз.
– Это мой мир! – выкрикнул Бальби и повел рукой. – Мой!
Земля под ногами Буки пошла волной и отбросила мальчишку. Бука покатился и ударился спиной о ствол дерева, но тут же вновь вскочил и приготовился к новому нападению. Земля опять вспучилась, но на этот раз Бука подпрыгнул и повис на толстом корявом суку. Дерево качнулось и начало заваливаться вбок. Бука качнулся, выбросил ноги вперед и отпрыгнул. Дерево с треском рухнуло, едва не подмяв под себя мальчишку.
– Верткий, – похвалил Бальби. – Люблю таких.
Бука стоял в напряженной позе, ожидая нападения противника, и тяжело дышал. Кентавру оставалось до земли всего метра четыре, и он уже чувствовал себя победителем в схватке, но мания превосходства подвела его: Бальби, списавший со счетов Рыжика, совсем позабыл, насколько может быть опасен дракон. Сейчас красная рептилия неслась на него со скоростью курьерского поезда, и кентавр, запоздало обернувшийся на шум крыльев, не успел среагировать. Дракон врезался в него и смел с «цветка», будто легкую пушинку дуновением ветра. Бальби кувырком полетел к дому и впечатался в дощатую, сколоченную кое-как крышу, раздался треск. Кентавр проломил задними копытами старые доски и застрял в дыре. Несколько шокированный происшедшим Бальби не придумал ничего лучшего, как забиться в исступлении. Он извивался всем телом, дрыгал задними ногами и молотил передними по настилу, а дракон кружил над ним и издевательски пыхал дымом, отчего у Бальби слезились глаза.
– Так его, так, поджаривай! Ну, чего же ты? Он сейчас выберется, – требовал Бука, скача у дома, но Рыжик все щадил противника, не в силах решиться окатить огненной струей кентавра, и продолжал окутывать его плотной дымовой завесой.
Кентавр чихал, кашлял и тер глаза, продолжая неистово вращаться в попытке высвободить копыта, но тут раздался треск почище первого, и крыша вместе с Бальби целиком рухнула в дом.
Мгновением позже наступила гулкая тишина.
Бука перестал скакать, дракон завис над домом, а Черныш, удерживавший рвавшегося на помощь друзьям Мишку, выглянул из-за стены. Внутри дома было подозрительно тихо. Рыжик, кружа над домом, попытался разглядеть сквозь клубы медленно рассеивающегося дыма кентавра, но разобрать толком, что там внизу, ему никак не удавалось. Одно можно было сказать наверняка: кентавра по уши завалило досками и, может быть, придавило одной из балок.
– Там же Саша! – спохватился Мишка, вырвался из рук Черныша и бросился к двери, но та внезапно распахнулась, покачалась на единственной нижней петле и упала к ногам мальчика.
– А-апчхи! – В дверном проеме, опираясь рукой в косяк, стояла Саша. Утерев нос, она обвела взглядом друзей и остановила взгляд на Мишке. – Вы что, с ума сошли? Меня же чуть не придавило.
