Лариса Валентиновна Кириллина
Письма Звёздному императору
Переселение
Он решил отдать ее в школу прямо в этом году. Если вдруг Илассиа не пройдет испытания – ничего ужасного, зато он будет знать, к чему готовиться.
Только нужно заранее обеспечить всё для будущей жизни с ребенком. Придется съездить в Уллинофароа и снять другую квартиру. В мансарде вдвоем неудобно и тесно. Лаон спит обнаженным, Ласси тоже, кровать там одна – даже если втиснуть вторую, всё равно не годится. Кухни нет. Лишь электропечка для разогрева готовой еды.
Попробовать вновь попросить жилье у университета? Почему бы и нет? Откажут – ладно. А вдруг не откажут?
Лаон записался на прием к администратору кампуса и честно рассказал о своих затруднениях. К родителям с маленькой дочкой нельзя, снимать жилье в городе – дорого. Да, он немедленно съедет из мансарды, если найдется другой приемлемый вариант. Обязательно нужно две спальни, пусть маленькие. И кухонька, чтобы готовить завтрак и ужин. Дочка быстро растет, ей требуется нормальная пища.
Пока администратор сверялся со сведениями в служебном компьютере, Лаону вздумалось мысленно обратиться к Звездному императору: «Ваше величество, я прошу о самом необходимом, пожалуйста, пусть нам повезет»…
Повезло. Если бы Лаон пришел с подобной просьбой перед самым началом учебного года, ничего бы не получилось: все служебные квартиры оказались бы заняты. Но в разгар каникул помещение для них с Ласси нашлось. В общежитии для магистрантов и вспомогательного персонала. Правда, теперь не мансарда, а первый этаж. Без балкона. Окна на проезжую улицу. Однако вечером движение затихает. По другую сторону улицы – Императорский парк.
Переезд совершился стремительно, в тот же день. Вещей у Лаона было немного, он собирался перетащить их сам, но случайно встретил студента, который взялся ему помочь. Лаон сдал ключи от мансарды и расписался в домовой книге, подтвердив сохранность имущества. Теперь предстояло устраиваться на новом месте. Квартира имела запущенный вид. Либо в ней уже долго не жили, либо прежние обитатели были неряхами. Лаон вызвал уборщика, заказав мойку грязных окон, обработку антисептиком всех поверхностей, чистку санузла и протирание пола.
Ни матрасов, ни постельного белья, ни занавесок, ни посуды в квартире не обнаружилось. Они, собственно, и не значились в описи, прилагаемой к договору найма. Только голая и весьма неприглядная мебель с инвентарными штампами. Две кровати, трехногий стол, два стула, старое плетеное кресло, сундуки для длинной одежды и шкаф. Да, еще тусклая люстра и пара настольных ламп. Одна из них неисправная. Нужно сразу же сообщить коменданту, чтобы не вышло недоразумений.
Пока длится уборка, можно отправиться в магазин и купить всё недостающее. Или…
Лаон вышел в парк, сел на скамью и углубился в изучение сайтов фирм, торгующих через сеть, без торгового зала. Так дешевле. Роскошествовать ни к чему, сгодится любое сносное качество. Если всё заказать в одном месте, доставка выйдет бесплатной.
Он едва успел выбрать нужное и назначить время доставки, как его окликнули: «Господин магистр Саонс, какая нежданная, но приятная встреча!»
Обернувшись, Лаон увидел Хранителя, господина Варданассира. Тот, похоже, либо шел из Императорского архива к стоянке байсунов, либо просто гулял. По ровному зеленоватому цвету лица виссеванца Лаон догадался, что тот никуда не спешит и испытывает созерцательную расслабленность.
Они начали разговор на обычные темы. Господин Варданассир спросил, над чем сейчас Лаон работает. Тот признался, что хотел бы исследовать истоки веры в Звездного императора и проследить развитие этого культа в разных стратах лиеннского общества. Виссеванец немедленно поддержал его:
– Уважаемый магистр, это крайне нужная и интересная тема! И кому, как не вам, знать предмет изнутри? Ведь меня не допустят к архивным источникам.
– А вы пробовали, господин Варданассир?
– Напрямую – нет, но мне дали понять, что в силу моего особого статуса и происхождения я смогу заниматься лишь открытыми данными. К тому же об истории Виссеваны я могу писать любые работы и высказывать сколь угодно смелые взгляды, однако всякая вольность по отношению к Лиеннской империи может вызвать трения или даже конфликт на межгалактическом уровне.
– Полагаете, господин Варданассир, я намного свободнее вас?
– Вам понятнее, уважаемый коллега, какой ракурс и какой тон в данном случае будет уместен.
– Я даже не начал еще изучать материал.
– Напишите хотя бы статью для «Виссеванского исторического вестника».
– На космолингве?
– Конечно. Вы теперь превосходно владеете языком. Если встретятся шероховатости, наши редакторы их поправят. Гонорар – как обычно.
– Книгами?
– Если вы предпочитаете деньги, скажите. Я проведу конвертацию по своим каналам.
– Давайте, господин Варданассир, вернемся к вопросу о гонораре, когда будет готова статья.
– Вы ведь больше уже не обязаны получать разрешение на публикацию от факультета?
– Не уверен. Не знаю. Я должен спросить.
– Мне кажется, вам не следует сомневаться, господин магистр Саонс. В свободное от занятий время вы вправе писать, что угодно. И публиковаться там, где сочтете уместным. Если бы вы захотели сочинить, допустим, поэму и послать ее в «Альманах межзвездной словесности», факультет ведь не стал бы препятствовать?
Лаон предпочел согласиться. Скорее всего, он прав.
Виссеванец откланялся и ушел.
Через пару часов в квартире навели относительную чистоту (раздражали лишь запахи дешевых химических средств), заменили негодную лампу, а к вечеру прибыли и покупки. Лаон распаковал лишь один комплект постельных принадлежностей, чтобы спать не на жестких деревянных рейках. Матрас оказался упругим и ровным, белье простым, но приятным для кожи. Остальное он спрятал в сундуки и в шкафы.
Теперь можно было возвращаться на маяк, провести там остаток каникул и вернуться сюда вместе с Ласси накануне вступительного испытания.
Прощание с четой Вайнир вышло скомканным. Очевидно, никто не желал расстраивать остальных и поэтому все вели себя сдержанно. Ласси мысленно была уже в школе, о которой нафантазировала себе такого, в чем Лаон не отважился ее сразу разубедить. Кайс почти безотлучно дежурил на маяке – дни стояли дождливые и туманные, требовался постоянный контроль за сигналами и сообщениями. Катером правила Файя, дочь рыбака, лихо домчавшая их до пристани Меннавара. Там Лаон нанял байсун до Меннао, а оттуда они поехали поездом. Сам бы он взял билет в третий класс, но с девочкой сел во второй, купив места у окна. Впрочем, Ласси почти ничего не успела увидеть. Косые струи дождя хлестали в стекло, внутри было душновато, ее разморило, и она уснула, прижавшись к отцу. Бабушкины пирожки, испеченные на дорогу, остались нетронутыми. Промаявшись пару часов, задремал и Лаон. От Ласси по-прежнему пахло морем, счастьем и птицами, и ему приснилось, будто они плывут куда-то на лодке, но не по морским волнам, а по небу, и вокруг – колыхание звезд…
В Уллинофароа поезд прибыл к утру. Лаон растормошил сонную дочку, надел на нее непромокаемый плащ, собрал их пожитки и удачно поймал свободный байсун. Не мучить же маленького ребенка в общественном транспорте, на всегда заполненной до отказа раллине, а потом тащиться с вещами пешком от остановки на площади. Байсун подвез их прямо к дверям.
Кое-как устроились. Ласси, хотя устала с дороги и ошалела от изобилия впечатлений, старательно помогала отцу распаковывать сумки и раскладывать всё по кучкам. Он тем временем застелил обе постели, повесил на окна тёмно-красные плотные занавески, ополоснул посуду, поставил кипятиться воду для травяного чая и погрел вчерашние пирожки. Другой еды в доме не было. Ласси без особого аппетита сжевала один пирожок, послушно отправилась ополоснуться в колло – и тотчас выскочила с удивленным возгласом: «Папа! А где что включать?»… Лаон показал ей, как управлять режимами душа. Обещал, что вечером они наполнят ванну, и она там немного поплавает: «Это, конечно, совсем не море, но тоже приятно».
Искупавшись, она заявила, что уже достаточно отдохнула. Дождь закончился, можно гулять, не сидеть же в этой каморке? Ей всё интересно, и скорей бы увидеть Императорский дворец – он ведь там, за парком, да?.. А здешние бабушка с дедушкой – к ним нужно зайти поздороваться? И тетя Саинна звала их в гости – пойдём?..
Ласси умела быть сдержанной и терпеливой, но сейчас не могла совладать с возбуждением. Ей хотелось всего и сразу. Лаон мягко внушил малышке, что сам он еще не помылся и не позавтракал. «Хорошо, милый папа, я подожду. Можно выйти во двор?» – «Без меня нельзя, моя радость». – «Почему?» – «Потому что тут не маяк. Вокруг ходит много чужих. Тебя могут обидеть. Или наоборот, подумают, ты потерялась, и отведут в приют для детей, оставленных без присмотра. Я буду тревожиться, если ты исчезнешь из виду». – «Ладно. Жаль. А в окно посмотреть?» – «На здоровье. Только не открывай, а то вдруг упадешь».
На маяке управляться с ней было проще. В городе за ребенком нужно следить неотрывно. Сумеет ли Лаон исполнить отцовский долг, избежав наказаний и окриков?.. И как быть, если Ласси не примут в школу? Отвезти назад, к Вайнирам и вновь попытать удачу на следующий год? Или оставить в Уллинофароа? Но кто о ней будет заботиться, когда Лаон начнет преподавать и сидеть в архивах? Брать с собою повсюду нельзя. Приходящая няня? Где такую взять, чтобы оказалась порядочной, доброй и стоила бы недорого?..
Приведя себя в порядок и наспех перекусив пирожками, Лаон велел Ласси одеться, как барышне. Это значило, нарядиться в новое чистое платье, обуться (да! обязательно! по городу никто не гуляет босым!) и сверху накинуть плащ: дождь может снова пойти – небо хмурое, да и ветер прохладный.
Собеседование перед школьной комиссией – завтра. Лишь бы Ласси не заболела. Он ей ничего не говорил про экзамен, чтобы поменьше нервничала. Сказал, они просто зайдут познакомиться с учителями. Тем ведь тоже интересно узнать, какие дети окажутся в классе.
На самом деле шансы на поступление выглядели сомнительными. В школу при Императорском университете каждый год набирают не больше двенадцати новых учеников. Желательно, чтобы примерно две трети из них были мальчиками. Семь и пять – хорошо. Шесть и шесть – терпимо. Но преобладание девочек не приветствуется. Почему? В младших классах девочки часто кажутся более одаренными и успешнее осваивают все предметы. Потом, когда начинается созревание, мальчики вырываются вперед, а девочки резко сбавляют темпы развития. Ничего не поделаешь, так устроена их психика, управляемая гормонами. Инстинкт размножения подавляет умственную активность. Лишь редкие, искючительно одаренные ученицы, способны противопоставить свою личную волю стихийным силам, пробуждающимся в молодом организме.
К окончанию школы некоторые барышни перестают заниматься учебой и думают только о женихах. Исключать их в старших классах неловко – родители большинства учениц занимают весомое место в обществе. Девушки получают условно хорошие аттестаты и вскоре выходят замуж. Учиться в университете – значит, напрасно потратить еще несколько лет, когда красота и юность требует счастья любви и радостей материнства. Совсем без девочек класс набирать не положено, ведь по законам Межгалактического альянса должно быть гендерное равноправие. Или хотя бы видимость такового. В обычную муниципальную школу принимают всех без разбору. А школа при Императорском университете нацелена на воспитание будущих специалистов – ученых, изобретателей, преподавателей. Женщины среди них – исключение. Талантливые и упорные непременно пробьются, а прочих лучше сразу отсечь. В конце концов, в Уллинофароа есть и частные школы для самых богатых. Без стандартных знаний никто не останется.
Но если перед комиссией встанет дилемма: взять ли в класс девочку из знатной семьи или внучку смотрителя маяка, то, скорее всего, выбор будет не в пользу Ласси.
Во дворце
Они шли через парк к Императорскому дворцу.
Ласси с восторгом разглядывала огромные величественные деревья с широкими пышными кронами, под которыми легко было спрятаться от дождя. На полуострове Морну таких не увидишь – из-за сильных ветров и каменистого грунта там растут в основном кустарники или перекрученные деревца, фассинии, чьи цепкие корни торчат между скал. А цветы! По весне все склоны мыса пестреют цветущими купами суккулентов, лишайников и мелких пахучих майси, но таких высоких и пышных красавцев – ростом с Ласси – там нет.
«Папа, а это как называется?» – «Ты же сама умеешь читать? Посмотри, под цветком табличка».
Присмотревшись, она разглядела надпись: «Файолла».
«Это имя цветка?» – «Всех цветов такого же вида». – «А другое слово, пониже – фамилия?» – «Нет, обозначение на другом языке, космолингве». – «Зачем?» – «У ученых так принято. Чтобы не путаться между разными названиями одного и того же». – «Понятно».
Потом ее внимание приковал фигурный фонтан в виде каменной арки, украшенной раковинами, из которых били семь струек. Она ничего подобного раньше не видела.
«Здесь можно плавать?» – «Нельзя, дорогая». – «Зачем же столько воды?» – «Для свежести и красоты. Если все начнут купаться в фонтане, вода станет грязной и мутной. И рыбки не смогут тут жить». – «Тут рыбки?!»…
Ласси сперва не заметила их. Перегнувшись через каменный бортик, она разглядела лиловых, пурпурных и радужных сельми.
«Их никто не ловит?» – «Конечно же, нет». – «А, ведь парк – Императорский заповедник».
Дальше на их пути оказался лужок, по которому плавно разгуливали необычайно изящные птицы – длинноногие, белые, с черными головками и золотистыми хохолками.
«Айлиссы!» – воскликнула девочка.
Раньше она видела их лишь на изображениях.
Одна из айлисс, испуганная стремительным порывом Ласси, расправила крылья и попыталась вспорхнуть, но ей это не удалось, и она, сделав несколько грациозных прыжков, переместилась на безопасное расстояние. Другие птицы тоже зашагали по травке подальше от девочки.
– Папа, а почему они не летают? – удивилась Ласси.
– У них подрезаны крылья.
– Как это? Крыло ведь целое?
– Внутри крыла есть связки между костями. Сухожилия. Их подрезают, чтобы птицы, содержащиеся не в вольерах, не могли улететь из парка.
– Им больно?
– Не думаю, доченька. Это делается ради их безопасности. За пределами парка – город, сплошные дома, дороги, транспорт, им негде там жить и нечего есть, их могут поймать, обидеть, похитить.
– Как меня, – тотчас вспомнила Ласси утренние отеческие наставления. – Неужели в городе все очень злые?
– Не все, дорогая. Но жителей здесь во много раз больше, чем в Меннаваре. Там тоже есть и хорошие, и не очень хорошие. Если умножить количество тех и других, то получится, что в Уллинофароа пропорции сохранятся.
– Про…порции?
– Соотношение добрых и злых. Оно будет примерно таким же. Только количество обязательно возрастет. В обе стороны. Поняла?
– Не совсем.
Лаон взялся объяснять ей пропорции на примере разноцветных камешков гравия с парковой дорожки. Это Ласси мгновенно усвоила.
– Ну, теперь во дворец? – предложил он.
– Папа, я…
– Устала?
– Нет. Захотела пипи. Можно в кустик?
– Нельзя. Это же Императорский парк. Пойдем, как раз за теми кустами – кафе, там можно и перекусить, и сделать, что тебе надо.
С ребенком такое будет случаться постоянно, – подумал Лаон. Перед выходом из квартиры он посоветовал ей еще раз посетить колло, а она отказалась. Теперь задачу нужно решить поскорее, иначе вдруг не дотерпит.
Кафе преднамеренно строили так, чтобы оно не выделялось среди пышной растительности и декоративных скал возле круглого прудика с очередным фонтаном.
Они заняли столик у самой воды, и Ласси зачарованно наблюдала за медлительными движениями разноцветных сельми. Угощение в кафе предлагалось самое легкое. Ягодное желе, мороженое, печенье, крендельцы – и сладкие, и соленые, фруктовые и овощные соки, вода.
– Что ты хочешь, Ласси?
– А «мо-ро-же-но-е» – это как?
– Очень вкусное сладкое лакомство.
– Да! И еще кренделец! И сок из гайяса! Ой, только если не дорого.
Лаон заверил ее, что такую роскошь они себе могут позволить. Подкрепиться стоило, ведь дворец огромен. Хватит ли у маленькой девочки сил осмотреть весь музей? Она уже и так переполнена впечатлениями.
– Может быть, на сегодня достаточно? – спросил он.
– А как же дворец Императора? Папа, ты обещал!
– Хорошо, пойдем, дорогая.
К счастью, очередь на получение бесплатных жетонов оказалась недлинной. Экскурсанты обычно посещают дворец с утра, а потом отдыхают в парке. Редко кто делает наоборот.
Размеры Императорского дворца привели малышку в полнейшее изумление. Архитектура – тем более. В Меннаваре и Меннао тоже имелись здания, построенные по исконно уйлоанским канонам, согласно которым надлежало избегать откровенно кубических форм, вуалируя плоскости изящными искривлениями или прихотливым декором. Но Ласси ничего такого не видела: в Меннаваре она не была дальше набережной, а в Меннао – лишь проездом к вокзалу. Домик на маяке был обычным, простым, без изысков.
От услуг дежурного экскурсовода они отказались. Лаон, как лектор Императорского университета, имел право сам проводить экскурсии для студентов или родственников – без платного вознаграждения.
Когда они медленно поднялись по широкой лестнице и вошли в парадный зал, Ласси сперва потеряла дар речи, потрясенно разглядывая изгибы сводов, поддерживаемых витыми колоннами со свисающими гирляндами незнакомых растений.
– Это тоже… ар-хи-тек-тура? – изумленно спросила она.
– Да, моя умница. Но, поскольку мы внутри, а не снаружи, у этой архитектуры немного другое название: интерьер.
Отец подвел ее к монументальному очагу, построенному из узорчатого полудрагоценного камня с инкрустациями благородных металлов. Приближаться к святыне вплотную строго-настрого запрещалось. Барьером служила изысканная узорчатая решетка с императорскими вензелями.
– Это, детонька, наш Всеобщий Очаг, – сообщил он ей полушепотом. – Здесь хранится частица Уйлоа.
– А огонь почему не горит?
– Он зажигается лишь главным иерофантом по великим праздникам. В остальное время Всеобщий Очаг мирно спит и вбирает в себя наше благоговение.
– Что?..
– Любовь, уважение, благодарность за всё, что приносит нам жизнь и дарует Империя.
– А этот… фант… он тут за хозяина?
– Нет, Ласси. Иерофант – тот, что вправе совершать церемонию у очага. Верховным иерофантом империи всегда был сам Император. Считалось, что он собирает в душе свет и жар звезды Ассоан, а потом отдает его по частицам всем уйлоанцам. Поскольку сам Император не мог присутствовать повсеместно, он посвящал в иерофанты и членов своей семьи, и тех, кого считал достойным подобной чести. Среди предков нынешнего иерофанта, господина профессора Ойоная, был такой посвященный. Поэтому он унаследовал эту высокую должность.
– Ты тоже мог бы стать ирофантом?
– Вряд ли, детонька. Мы незнатного рода. Я – первый в семье, кто сумел получить ученую степень, и то пока не самую высшую.
– Если бы Звездный император знал, какой ты хороший и умный, он сделал бы тебя кем угодно!
Лаон нежно обнял ее. Девочка продолжала расспросы:
– А если Звездный император получит наши письма и прилетит сюда, он будет здесь жить?
– Да, наверное. Ведь дворец по закону – его.
– И где он будет готовить еду? Где обедать? Где спать?
– Пойдем, покажу.
На следующий ярус можно было подняться либо по двум симметричным лестницам, либо на лифте, скрытым за очагом. Ласси сама устремилась к лестнице, ведшей в парадные комнаты императора.
– Здесь Его величество принимал почтенных гостей. Встречался со своими министрами, знатнейшими родственниками, выдающимися учеными. Это малый зал, тут дверь в кабинет, а там – столовая. Еда готовилась на отдельной кухне и доставлялась сюда при помощи отдельного лифта.
– А дальше что? Спальня и колло?
– Нет, поскольку Император здесь сейчас не живет, дальше расположены административные помещения. Вход туда запрещен. Дверь закрыта на электронный замок. Примерно то же самое – с другой стороны, где парадные комнаты императрицы.
Они перешли в противоположные покои, оформленные в более женственном стиле: тона – золотистые и розоватые, портьеры с фестонами, вазы украшены изображениями листьев и птиц, светильники в виде изящно склонившихся цветов.
– У императрицы собирались благородные дамы, ее родственницы и подруги, пока их отцы, супруги и братья обсуждали государственные дела с императором.
– А разве дамам было не интересно послушать, о чем они говорят?
– Им потом сообщали самое главное, – дипломатично ответил Лаон. – Считалось, что даме неприлично участвовать в спорах, где могут прозвучать не совсем подобающие выражения.
– «Йоннайо»?
– Вроде этого. И вообще дамы обычно не разбираются в том, что кажется важным мужчинам. Управление государством, подсчеты расходов, наука, война…
– Война? Это что?
– Хуже войны ничего не бывает, дитя мое. Разве только космическая катастрофа. Вроде гибели звезды Ассоан. Война случается, когда вроде бы разумные существа начинают вдруг убивать друг друга из-за каких-то придуманных ссор.
– Так они же преступники, нет?
– По теперешним нашим законам, конечно. Межгалактический альянс запрещает своим участникам воевать. Все споры должны решаться переговорами. Если не получается у самих поссорившихся, то зовут на помощь переговорщиков от Альянса.
– А у нас тут такое случиться не может?
– Нет, Ласси. У Лиенны нет никаких враждебных соседей. А между собою – с чего бы нам воевать? Мы все уйлоанцы, все – граждане возрожденной Империи, все делаем единое и великое дело. Войны – воспоминание о далеком прошлом.
– Хорошо. Иначе вышло бы, что мы хуже птиц или рыб. Те, конечно, едят друг друга, но не убивают за просто так.
К философской беседе отца и дочери начали прислушиваться другие посетители императорской резиденции. Лаон опомнился и предложил:
– Ну, пойдем еще выше, на третий ярус?
– А что там?
– Личные императорские покои.
Ласси не очень хотела ехать на лифте, но Лаон решил приобщить свою дикарочку к цивилизации. Машина плавно подняла их на следующий ярус дворца и бесшумно раскрыла стеклянные двери.
Убранство этих комнат выглядело не менее роскошным, чем парадных приемных, но сами помещения оказались не столь просторными. Зато виды на Уллинофароа, открывавшиеся из окон, были великолепными: с одной стороны – площадь перед дворцом, украшенная двумя рядами статуй уйлоанских властителей прошлого и большим овальным фонтаном; с другой стороны – деревья, лужайки, водоемы и клумбы Императорского парка; с третьей – очертания зданий Императорского университета.
– Папа, смотри, какая кровать! Мы могли бы спать тут все вместе: ты, я, дедушка с бабушкой!
– Милая, у благородных господ так не принято. Каждый спит по отдельности. Только супруги могут спать в одной постели.
– А им-то зачем?
– Ну… Им хочется иногда поговорить перед сном о чем-то приятном.
Лаон поспешил сменить тему:
– Ласси, а тут гардеробная. В витринах – наряды императора и императрицы.
– Настоящие?! – ахнула девочка.
– Нет, ну что ты! Воссозданные по рисункам и снимкам. Везти сюда все эти вещи никто бы не стал. И они за столько лет обветшали бы и утратили бы краски. Я думаю, нынешние образцы тоже периодически заменяют на новые.
– Чтобы Звездный император, если вдруг прилетит, сразу мог их надеть? – догадалась Ласси.
– Да, пожалуй.
Они осмотрели личный кабинет императора и семейную столовую, где император мог спокойно насладиться трапезой с самыми близкими – женой и детьми.
За столовой располагались гостиная императрицы и детские комнаты. Тут было совсем уютно. Низенькие диванчики с подушками, ковры, аквариум с мелкими разноцветными рыбками, напольные вазы с живыми цветами, подсвеченные самоцветные панно на стенах, фонарики, куклы в богатых нарядах, экраны для просмотра трехмерного видео, действующие модели машинок и даже макет космодрома Лиенны.
– Неужели во все эти игры никто не играет? – разочарованно спросила Ласси.
Лаон предпочел промолчать. Если бы он ей сказал, что за очень большие деньги богатые уйлоанцы могут купить билет в игровую комнату и оставить тут своих детей под присмотром квалицированных воспитателей, Ласси попросила бы для себя того же самого. Конечно, признайся он дочери, что сейчас у них нет средств на такие забавы, она поняла бы. Она уже знала про существенное различие между бедными и богатыми.
– Ладно, мы хотя бы смогли посмотреть, – ответила девочка сама себе и повернулась спиной к соблазнам.
– Возвращаемся? Хватит?
– Да, папа. Я немного устала. В голове больше не помещается.
Они спустились на лифте. Ласси не возражала. Она легко привыкала к новшествам. И вообще была не из пугливых.
Теперь требовалось накормить ребенка обедом. На маяке Ласси тоже плотно ела один раз в день, ближе к вечеру, а утром и в середине дня довольствовалась то лепешкой, то овощами. Сейчас она уже еле брела, загребая ножками и вися на руке у отца.
Лаон привел ее в небольшой ресторанчик недалеко от их дома. Цены там держали умеренные, в кухне преобладали рыбные блюда. Сгодится. Они взяли похлебку – одну на двоих, ибо порция оказалась большой, салат из водорослей с яйцом, тушеные овощи с жареными кусочками коамсов. Девочка жадно набросилась на еду, но в итоге осилила меньше половины заказанного. Остальное Лаон велел упаковать с собой – утром будет, чем позавтракать. Потом придется купить еды в магазине и готовить как-нибудь самому. Постоянно есть в ресторанах накладно.
Пока он рассчитывался с официантом, Ласси начала потихоньку дремать. И ему пришлось нести ее на руках. Хорошо, что недалеко. Дождь накрапывал, но его увлажняющий шелест воспринимался как обещание новой жизни, которая должна была начаться с завтрашнего утра.
