Лариса Валентиновна Кириллина
Возвращение Улисса
SOS
Сигнал сработал ночью.
Нет, вокруг меня не выли сирены, не верещал назойливый зуммер, не гудел вибротон. Просто Сивилла, мой нынешний универсальный девайс, начала издавать условные звуки с определенной периодичностью. Посторонний мог бы принять их за мелодичную попевку будильника. Но натренированный слух Хранительницы даже сквозь сон опознал звукоформулу, означавшую: срочно встать и связаться со службой спасения.
«Julchen, was ist los?»… «Юльхен, в чем дело?» – пробормотал мой муж Карл-Макс, тоже крайне чувствительный к неурочным побудкам.
«Keine Ahnung», – ответила я. «Понятия не имею». Сейчас всё выясним.
Этот обмен нейтральными фразами на немецком помог мне включить мозги. Я взяла Сивиллу и бодро ответила на космолингве:
– Хранительница на связи.
– Говорит Джумар, дежурный офицер планетарной Службы спасения. Госпожа Хранительница, со спутника поступила странная информация, о которой я счел необходимым немедленно вам сообщить. Возможно, всего лишь сбой или случайное совпадение.
– Докладывайте, господин Джумар.
– Радиосигнал «SOS» оттуда, где никто не живет и не работает ни одна экспедиция. Море Сайял, острова близ мыса Маллур.
– Который из островов? Вайра? Сунна? Джурра? Или… Ойгон?
Джумар удивленно замолк, пораженный моими глубокими познаниями в тиаграфии. Да, Хранительнице, и к тому же директору Института истории Тиатары, полагается хорошо представлять себе мир, за которым она присматривает по поручению Межгалактического альянса. Но помнить названия всех мелких объектов далеко за пределами обитаемой зоны – это уже сродни извращению.
– Мой брат возглавлял экспедицию в эти места почти четыре года тому назад, – пояснила я. – Так вы назовете мне координаты сигнала, господин Джумар?
– Да, госпожа Хранительница. Это остров Ойгон. Как прикажете поступить?
– Будем действовать. Я сейчас перейду в кабинет и включу нормальные средства связи. Подождите пару минут, господин Джумар.
Карл, невольно услышавший наш разговор, тоже встал: «Юльхен, дело серьезное?» – «Да». – «Чем помочь?» – «Пока ничем. А, свари мне, пожалуйста, кофе! Я еще плоховато соображаю». – «Ты?»…
Муж усмехнулся, накинул халат и пошел на кухню. Я быстро умылась, расчесала волосы, натянула первое платье, которое попалось под руку – и переместилась поближе к технике. Межпланетная связь имелась в моей резиденции в Институте, а дома – лишь планетарная, но ее в данном случае вполне достаточно.
Теперь Джумар не только слышал, но и видел меня. А я могла своими глазами изучить данные всех приборов, включая картинку местности и расшифровку сигнала со спутника.
Карл безмолвно поставил передо мной чашку крепкого черного кофе и удалился. Я не стала бы от него ничего скрывать, но решения полагается принимать самолично Хранительнице.
– Госпожа Хранительница, и каково ваше мнение? Сигнал повторяется, однако там подавать его некому. Может быть, всё же ошибка? После бури аппаратура порой сбоит.
– Нет, господин Джумар. Не ошибка. Слушайте мои приказания. Согласно праву, данному мне руководством Межгалактического альянса, я временно беру на себя обязанности куратора Тиатары. Служба спасения поступает под мой личный контроль.
– Приказывайте, госпожа куратор.
– Вам, господин Джумар, поручается немедленно приготовиться к чрезвычайной спасательной операции. Сейчас я оповещу об этом ваше начальство. Необходимо создать штаб, в который войдут…
Я методично перечислила всех, кого нужно было привлечь к работе. Два пилота, два медика, два спасателя с оружием и снаряжением, вспомогательный персонал: техники, которым предстоит подготовить к полету «Валгу» – мощное судно-универсал, способное развивать реактивную скорость, зависать над требуемой точкой, подобно флаеру, приземляться на неровную поверхность или садиться на воду и затем добираться своим ходом до берега. Больше того: в течение недолгого времени «Валга» может перемещаться и под водой. После экспедиции Виктора я настояла на приобретении двух подобных аппаратов-амфибий, «Валги» и «Веллы», хотя планетарный совет недоумевал, зачем такие безумные траты. «Но вы же сами хотели расширения обитаемой зоны планеты?» – спросила я. Без надежного средства спасения я не дам согласия на далекие экспедиции, из которых есть риск не вернуться. Обычные флаеры неспособны делать то, что умеет «Валга». Убедила: заказ был оплачен.
– И еще, господин Джумар. Вылет – по возможности срочно. В экипаж я включаю своего брата Виктора Цветанова-Флорес. Он хорошо знает местность и имеет квалификацию гида-спасателя.
– Слушаюсь, госпожа куратор.
– Прервемся на переговоры с другими участниками. За вами – сбор экипажа, за мной – обеспечение срочного взлета «Валги».
– Понял вас. Исполняю приказ.
Выключив голосовую связь с дежурным, но оставив изображение на мониторе, я позвонила брату, мирно спавшему тут же, дома, в мансардном этаже, где он живет с женой, Афиной, и их дочками, Фионой и Дианой.
– Виктор, быстро вставай, собирайся, пей кофе и лети на главную базу спасателей.
– Юла, ты шутишь?.. – пробормотал он сквозь сон.
– Нисколько. Сейчас я тебе не Юла, а куратор Тиатары.
– Опять?!..
– Надеюсь, временно.
– Что случилось?
– Спускайся, скажу. Не буди Афину. Нам ничто не грозит.
Виктор, ошарашенный, но уже одетый в походный комбинезон и ботинки, появился внизу через считанные минуты. Я увела его на кухню, где Карл уже сварил очередную порцию кофе и открыл коробку с питательными галетами.
– Виктор, Улисс этой ночью послал сигнал SOS. Больше некому. Поскольку ты хорошо ориентируешься в островах и знаешь, где именно он устроил убежище, твое участие в экспедиции необходимо.
– Улисс?! – изумился Карл, который был не посвящен в нашу общую тайну.
– Да. Он. Извини, я чуть позже тебе расскажу все подробности. Теперь уже нет никакого смысла скрывать, что он жив. Надеюсь, всё ещё жив. Просто так взывать о помощи он не стал бы. Вероятно, там случилось нечто серьезное.
Виктор прихлебывал обжигающий кофе и пытался впихнуть в себя пару галет. Хотя в такое время и в такой ситуации кусок ему в горло не лез.
– Ладно, Юла. Я готов, – сказал брат, допив чашку. – Экспедиционный рюкзак у меня всегда собран.
– Удачи, брат! Я надеюсь, вы найдете Улисса.
– Ты будешь дома?
– До отлета «Валги» – да, потом перемещусь в Институт.
Карл пошел провожать Виктора, а я вернулась в свой кабинет.
Там меня уже ждали рапорты от всех, кого я выдернула из постелей и отправила неизвестно куда. Приказы куратора не обсуждаются, а выполняются беспрекословно. Потому что они никогда не диктуются личными прихотями. А моя репутация умелой Хранительницы, наработанная годами службы, обеспечивала мне доверие всех подчиненных.
С Виктором мы заранее придумали убедительную, на наш взгляд, легенду, объясняющую, почему он столько лет молчал о присутствии на острове Ойгон пропавшего без вести брата императрицы Иссоа. У Виктора, дескать, имелись лишь смутные предположения, будто Улисс мог укрыться там, но не было никаких доказательств.
Теперь мы с Виктором изложили нашу совместную версию экипажу «Валги». Умалчивать о том, куда и зачем я их посылаю, было нельзя. Объяснять же, почему нужно так рисковать ради субъекта с неясным статусом, я не обязана. Однако всё-таки сообщила, что Улисс Киофар – носитель информации исключительной важности, и Межгалактический альянс очень заинтересован узнать, что с ним произошло. Поэтому – в путь! Неизвестно, сумеет ли он подать еще один сигнал.
«Валга», укомплектованная всем необходимым, стартовала в направлении моря Сайял.
Об отдыхе речь не шла. Но будить всю семью было слишком рано. И незачем. Афина вечером выступала в концерте, вернулась поздно, и даже переполох, учиненный мною, не смог прервать ее сон. Дети спят – «хоть из пушек пали», как говорит, используя старинную идиому, мой папа. Пушки я видела лишь на картинках. Но думаю, наши дети сладко спали бы и под звук взлетающего космолета.
Карл побрился, оделся и вернулся ко мне на кухню. Для успокоения нервов я взялась состряпать нам завтрак, прибегнув к полуфабрикатам «Фарфар». Я – посредственная кулинарка, но из готовых ингредиентов могу соорудить нечто удобоваримое и даже вкусное. Тонкие лепешки начинить овощной смесью, завернуть, обжарить, полить легким соусом… Ммм!..
То ли запах из кухни, то ли шум голосов разбудил барона Максимилиана Александра. Он тоже проснулся и присоединился к нам. Обладая врожденной сдержанностью и аристократическим тактом, свёкор не стал расспрашивать меня о причинах столь раннего пробуждения. Мы решили поесть на кухне, не перемещаясь в столовую. На троих тут места хватало.
Передо мной лежала Сивилла с постоянно включенным экраном, по которому периодически пробегали беззвучные сообщения с «Валги». Стартовали штатно, полет проходит нормально, в пути спасатели изучают карты, а Виктор дает пояснения.
– Мои дорогие, – сказала я. – Пришла пора открыть одну тайну. Улисс, вероятно, жив. Во время прошлой своей экспедиции Виктор видел его. Тот отшельничал на острове Ойгон в окружении морских баадаров. Твари его не трогали. Улисс уверял, будто научился с ними справляться. Ничего не хотел, ничего не просил. Возвращаться не собирался. У него при себе было всё необходимое для относительно цивилизованной жизни.
– А, тот пропавший флаер Ульвена! – усмехнулся Карл.
– Разумеется. Он его превратил в укромную хижину. Пробавлялся собирательством и охотой, но готовил на плитке. Электричество получал от зарядки солнечных аккумуляторов. На досуге читал, смотрел видео, слушал музыку – Ульвен снабдил его компактным универсальным девайсом.
– Так наш милый принц был всё-таки в заговоре с дядей? – спросил барон Максимилиан Александр.
– Ну… практически, да, – согласилась я.
– А теперь в некрасивый обман вовлекли и тебя, – заметил Карл, не щадя мои чувства. – Как ты собираешься выкручиваться, госпожа куратор?..
– Выкручиваться? Зачем? Я скажу всё, как есть. Да, Улисс исчез в ту ночь без следов. Все искали его в окрестностях обитаемой зоны и не нашли. Объявить погибшим не было оснований, сочли пропавшим без вести. Через несколько лет Виктор, облетая остров Ойгон, зафиксировал теплодетектором присутствие крупного млекопитающего. Он заподозрил, что это может быть наш пропавший беглец. Догадка оказалась верной: Улисс обозначил свое присутствие, написав на песке очень крупные буквы SOS. Брат спустился, поговорил с ним. Улисс не выразил никакого желания возвращаться туда, где его ненавидели, отвергали, унижали и угрожали депортировать на планетоид-тюрьму, пусть даже не в качестве заключенного, а начальника космопорта. Виктор счел возможным исполнить просьбу Улисса и не разглашать сам факт его существования.
– Но тебя-то он посвятил?
– Разумеется. Я должна была это узнать.
– И ничего никому не сказала?
– Хранительница – на то и Хранительница, что ей можно доверить любые тайны. И мои полномочия допускают самостоятельное принятие важных для судеб планеты решений.
– Надеюсь, ты сумеешь убедительно преподнести это координаторам Межгалактического альянса.
– Карл, сокровище, Schatzi, мне всё равно. Захотят уволить – пускай увольняют. Моя жизнь станет проще, спокойнее и приятнее. Однако напоследок я всё-таки вытащу из беды Улисса.
– Вы полагаете, Юлия, он в беде? – спросил барон Максимилиан Александр, по-прежнему избегающий «тыкать» Хранительнице Тиатары.
– Улисс – не из тех, кто стал бы ночью слать SOS просто потому, что соскучился по светскому обществу. Я уверена, он в опасности. Недавняя буря могла повредить его флаер или заблокировать вход. Мы не знаем, что там случилось. Если вдруг он ранен или тяжело болен, то не сможет обеспечивать себя пищей и держать оборону от хищников. А если у него разрядятся аккумуляторы, он лишится и всякой связи. Поэтому я приказала лететь на поиски Улисса немедленно. Через день мы уже не получим оттуда никакого сигнала.
– Ты расскажешь всё это Иссоа, Эллафу и Ульвену?
– Чуть позже. Дождусь сообщений от «Валги». А сейчас отправлюсь в Институт.
– Когда проснется Vater Anton, что сказать?
– Говори, как есть. И ему, и Афине. А Иссоа и прочих родственников Улисса я возьму на себя.
Предыстория
Поскольку я это пишу по прошествии некоторого времени, придется напомнить о событиях, предшествовавших спасательной экспедиции.
Почти семь лет тому назад на Тиатаре вдруг объявился биологический клон моего покойного дорогого учителя, уйлоанского принца Ульвена Киофара Джеджидда, известного в научных кругах как профессор Джеджидд, выдающийся космолингвист, первый ректор Тиатарского Межгалактического университета. Он погиб на планете Лиенна, где его сначала хотели возвести на трон как законного императора, но убили во время сакральной церемонии, когда он провозгласил императрицей Иссоа, свою сестру. Мой муж Карл, летавший туда вместе с ними, сумел вернуть на Тиатару императрицу Иссоа, ее жениха Эллафа Саонса и Илассиа, вдову принца Ульвена.
Самозванец поначалу пытался настаивать на своем полном тождестве оригиналу. Ему внушили – и он сам уверовал в это – будто он и есть воскрешенный инопланетной медицинской наукой принц-профессор Джеджидд, рожденный на Тиатаре, но имеющий необъемлемые права на трон императора Лиеннской империи. Если бы семья Ульвена признала его, то путь к верховной власти для двойника оказался бы открыт, и Межгалактический альянс ничего не смог бы с этим поделать. Больше того: такое признание сделало бы недействительной последнюю волю подлинного Ульвена и лишило бы его родственников всех титулов и имущества. Наследниками же являлись дети императрицы Иссоа, рожденные в браке с Эллафом Саонсом: принц Ульвен, принцесса Файолла и принц Эллаф Ульвен (сокращенно – Элвен).
На Тиатаре не было и не могло быть никаких императоров. Здешнее общество основано на принципах коллегиального управления автономными поселениями и научными институциями, в состав которых непременно входят как минимум три космических расы (уйлоанцы, тагманцы и люди), а нередко и больше (в межгалактических учреждениях). Но титул императрицы принадлежал Иссоа неоспоримо, и к ней полагалось почтительно обращаться именно так.
Судьба двойника зависела и от решения ближайших родственников подлинного Ульвена (сестры и жены), и от его собственного поведения, и от результатов расследования Межгалактического альянса. Самозванец в конце концов согласился с тем, что он – не Ульвен, и взял себе имя Улисс, означавшее на улойанском «Великий Крылатый» («Улли», или «Ули» – «великий», «исси» – «крыло»). Иссоа была готова принять его в семью на правах не старшего, а младшего брата, при условии, что он полностью признает ее полномочия и откажется от любых притязаний на императорский титул.
Вдова Ульвена, Илассиа, напротив, категорически не желала, чтобы двойник оставался в одном с нею мире. Мне трудно судить, чего было больше в ее страстной непримиримости – любви или ненависти, ибо Илассиа бесконечно любила Ульвена и, невзирая на второе замужество, втайне верила в невозможное: его возвращение из небытия. Пожилой доктор Келлен Саонс, отец Эллафа, знал о неизжитой страсти жены к Ульвену, умершему у нее на руках. Келлен сам овдовел примерно тогда же, и хорошо понимал потаенные чувства Илассиа. За долгие годы спокойного и утешительного для обоих брака супруги Саонс глубоко привязались друг к другу. У них родились сын и дочь, Лаон и Оллайя, названные в честь отца Илассиа и в честь первой жены Келлена. Казалось, Илассиа обрела свое тихое позднее счастье, а доктор Келлен не чаял души в ней и детях.
Вторжение двойника в их семью завершилось трагедией.
Эллаф, пустив в ход свое влияние, настоял на принятии версии, продиктованной им самим: Илассиа умерла от нервного истощения вследствие неизлечимой депрессии, а доктор Келлен – от сердечного приступа, когда осознал, что она перестала дышать.
На самом же деле всё было куда ужаснее.
Илассиа забеременела от Улисса и скончалась в мучительных родах. Ее возраст делал роды заведомо крайне рискованными, и к тому же она довела себя до настоящего истощения, душевного и физического. Доктор Келлен, считавшийся ранее лучшим хирургом на Тиатаре, на сей раз не справился и не успел остановить начавшееся кровотечение. Его сердце не выдержало, когда он увидел появившегося на свет младенца. Новорожденную девочку забрали к себе приехавшие слишком поздно Иссоа и Эллаф. Они объявили ее своей родной дочерью. Ибо у Келлена с Илассиа не могло родиться такого ребенка: малышка – типичная алуэсса, носительница реликтовых генов, свойственных только императорской семье Киофар. Все признаки налицо: зеленоватая кожа, два нижних глаза – бирюзовые, между пальчиками рук и ног – перепонки, более заметные, чем у других уйлоанцев.
О милосердном подлоге знали лишь трое: Иссоа, Эллаф и я. Ах, да, еще верная няня, Нинниа, бывшая акушерка, которая подписала свидетельство о домашних родах императрицы.
Улисса к тому времени среди нас уже не было. Он, как я уже объяснила, бесследно исчез, предпочтя отшельничество депортации, на которой настаивала Илассиа.
Аргументом против присутствия клона на Тиатаре стало наличие в его мозгу так называемой «темной зоны» – участка, обнаруженного при обследовании, но не поддающегося расшифровке без хирургической операции. Предполагалось, будто с помощью этой зоны двойник способен преобразиться в управляемого биоробота и стать смертельно опасным для всех своих родственников, которых он начнет устранять на пути к вожделенному трону. И хотя он сумел наладить родственные отношения с Иссоа и подружиться с ее сыновьями, Ульвеном и маленьким Элвеном, расследователь Межгалактического альянса, профессор Уиссхаиньщщ, также требовал перемещения двойника с Тиатары на другую планету.
Принц Ульвен, успевший привязаться к необычному дяде и жалевший его, провернул очень дерзкую авантюру. Он заранее обзавелся флаером, нагрузил аппарат снаряжением, предназначенным для проживания в дикой местности, и дал Улиссу ясно понять, что тот может распорядиться всем этим добром по собственному разумению. В тот вечер, когда двойнику выносился вердикт – депортация – он попросту улетел. Ульвен сделал вид, будто ничего не знал о замыслах дяди. Разыгравшаяся над Тиатарой буря не позволила сразу пуститься на поиски. На другой день искать уже было поздно. Никаких следов не нашли.
Ныне круг замыкается. Нам предстоит второе пришествие двойника. Или… всё же не двойника? А Улисса, который больше не в силах сражаться с судьбой в одиночку и отчаянно просит о помощи?
Иссоа
Официально я работаю директором Института истории Тиатары, который входит в состав Тиатарского Межгалактического университета (сокращенно – Тиамун). До меня эту должность занимал предыдущий куратор планеты, профессор Уиссхаиньщщ. Поясню для тех, кто с ним незнаком: он – с планеты Аис, а значит, существо из другой материи. Не гуманоид. За долгие годы общения (он знает меня с пятнадцати лет, когда я поступила в здешний Колледж космолингвистики) профессор Уиссхаиньщщ изменил свое мнение обо мне со скептически-снисходительного до уважительного и почти дружеского, насколько аисянин вообще способен испытывать чувства дружбы к белковому краткоживущему организму. Во всяком случае, мы сумели достичь удовлетворительного понимания. Он сам захотел видеть меня своей преемницей, пусть и не в ранге куратора.
Теперь он – координатор Межгалактического альянса. В его ведении – обширный сектор этой части Вселенной. На такие посты обычно назначают инопланетян, лишенных житейских потребностей: они не чувствительны к радиации, не испытывают неудобств, находясь месяцами и даже годами в стесненных условиях, не нуждаются в пище и сне, не заводят романов и не рожают детей… Человека-куратора встретить можно, а вот координатора – вряд ли. Я бы не согласилась, даже если бы мне предложили. В детстве я с гордостью заявляла: «Космос – мой дом!». А сейчас склонна думать: мой дом – Тиатара. Не Земля, откуда меня увезли совсем маленькой. Корни мне удалось пустить только здесь, в другой галактике.
У меня большая семья. Мама, к несчастью, давно умерла. Зато рядом со мной – папа, Антон Васильевич, мой любимый муж Карл Максимилиан, наши дочери Лаура и Валерия, их дети, брат Виктор с женой Афиной и две их девочки, а еще – мой свёкор, барон Максимилиан Александр, родители моего зятя Стефана Древича – сэр Колин Маклеод и Камелия Древич… Все мы живем в Витанове, бывшем поселении первых здешних землян, и занимаем два соседствующих особняка. Впрочем, не все: Валерия давно уже переехала в Тиамун, к своему другу Сезару, космоэтнографу. Но Валерия постоянно летает – она пилот звездолета, а Сезар присматривает за ее сыном-школьником, Антоном Карлом.
Мои лучшие друзья – императорская семья Киофар.
Мне странно вспомнить, как на первых порах уйлоанцы казались мне странными, непонятными и неприятными. Серо-зеленоватая, в мельчайших чешуйках, кожа, три глаза, отсутствие волос, совершенно другая мимика, мелкие острые зубы, длинные пальцы с атавистическими перепонками, просторные складчатые одеяния, архаические представления об этикете… Больше всего мне нравился уйлоанский язык – певучий, протяжный, ритмически гибкий. Затем я начала различать их эмоции, понимать их возраст, ценить привлекательность внешности. Самым прекрасным созданием мне в юности показалась принцесса Иссоа, обладавшая невероятным по силе воздействия голосом и обворожительно ласковыми манерами.
Мы почти сроднились, забыв про любые различия, и внешние, и культурные, и сословные. Впрочем, по мужу я – баронесса Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн. Титулованной особе вполне подобает по-дружески общаться с уйлоанской императрицей, а наследного принца Ульвена любить, как родного сына.
Теперь мы обе – давно уже немолодые женщины, хотя выглядим, благодаря достижениям медицины, отнюдь не на свои почтенные пятьдесят с небольшим. Эллаф, муж Иссоа, врач-реабилитолог, заставил ее заняться собой после появления в их семье нежданной четвертой малышки, алуэссы Ниссоа. Ведь молодая счастливая мать не должна глядеться как бабушка! Через пару месяцев все заметили, как необычайно похорошела Иссоа, как к лицу ей это позднее материнство, до чего она сделалась стройной и соблазнительной… Я-то прибегла к тем чудодейственным процедурам еще раньше, как только стала Хранительницей. Дело даже не в красоте, а в здоровье всего организма. Выдерживать обычные на этом посту нагрузки способно лишь физически крепкое существо без изъянов и хворей. Остальное – пышные русые волосы, блеск в глазах, свежесть кожи и стройность фигуры – приятное дополнение. Надеюсь, меня еще хватит надолго. И неважно, останусь ли я потом Хранительницей, или нет.
Дожидаясь известий от «Валги», я занималась обычной работой. Как директор – подписывала приказы, подготовленные секретарями, утверждала план заседаний на будущий месяц, согласовывала оппонентов к предстоящим защитам двух диссертаций. А как Хранительница и куратор – отвечала на сообщения и звонки из важнейших планетарных инстанций, объясняя, что ничего чрезвычайного не случилось, кураторские полномочия мне понадобились для немедленной организации экспедиции, подготовка которой иначе заняла бы изрядное время, и тогда вся затея потеряла бы смысл. Всё идет своим чередом, никаких внезапных сдвигов в обычной жизни Тиатары не предвидится, о подробностях экспедиции будет сообщено по ее завершении.
Так прошла половина рабочего дня.
«НАЙДЕН. ЖИВ», – вдруг высветилось долгожданное сообщение на мониторе Сивиллы. Написать мне такое мог лишь брат.
Посылать запросы участникам экспедиции не имело смысла. Мало ли, какая у них обстановка. Скорее всего, сажать корабль пришлось в море. На суше нет никакой площадки. Значит, и переправа Улисса на борт доставит немало хлопот. Вспомогательный флаер, впрочем, на «Валге» тоже имеется, но неясно, целесообразно ли его использовать в тех условиях. Все спасатели знают, как действовать. Мешать им нельзя. Нужно ждать. Ждать. Ждать…
Время шло. Чтобы чем-то занять себя, я начала прикидывать примерную стоимость всей операции. Сумма получалась пугающая. Планетарный совет может не утвердить правомерность таких затрат. Кого мы спасаем? Улисса? А кто он такой? Клон Ульвена Киофара Джеджидда? У него на момент побега даже не было узаконенных документов. Правда, он успел подтвердить свое право на диплом профессора космолингвистики. Однако с выдачей бумаг получилась заминка: он не мог называться Ульвеном Киофаром Джеджиддом, а имя Улисс еще не было закреплено за ним официально.
Если операцию сочтут результатом моего произвола, покрывать расходы придется за собственный счет. Я отнюдь не бедна. Но оплата сегодняшнего полета «Валги» туда и обратно выглядела бы как наложенный на Хранительницу – а сейчас и куратора! – весьма чувствительный штраф. По миру не пойду, денег хватит, однако репутация пострадает. После этого – только отставка.
«Госпожа куратор. На связи командир экипажа «Валги» Теллао Маннай. Докладываю. Задание выполнено. На острове Ойгон обнаружен господин Улисс Киофар. Диагноз врачей: перелом правой голени. Лихорадка. Обезвоживание. Мелкие травмы лица и конечностей. Пациент в сознании, он погружен на борт, первичная помощь оказана. Вылетаем обратным курсом»…
Сообщение с «Валги» звучало как музыка.
«Одобряю все действия экипажа!» – немедленно ответила я. И добавила: «Сразу по приземлении пациента отвезут в клинику Тиамуна. Сообщите время прилета, машину пришлют. До встречи! Куратор Цветанова-Флорес».
Об отправке медицинской кареты я позаботилась сразу же. Главная база спасателей со служебным аэродромом, на котором стоит «Валга» и целый флот мелких флаеров, ближе всего к Тиамуну. Врачи тут отличные. А родные… Захотят – прилетят.
Всё. Оттягивать больше нельзя.
Я набрала код Иссоа.
– Аввао, Юллиаа! – откликнулась она как обычно, приветливо и певуче.
По этикету полагалось спросить, здоровы ли и благополучны ли члены наших семей. Мы обменялись дежурными фразами. Но Иссоа поняла по моему напряженному тону, что звонок неспроста.
– Юллиаа, у тебя нехорошие новости?
– Трудно сказать, дорогая. И хорошие, и не очень хорошие.
– Очевидно, они касаются нас? Меня?..
– Да, Иссоа. И тебя, и всех нас. Нашелся… Улисс. Его скоро доставят сюда.
Она потрясенно замолкла. А потом вполголоса произнесла: «Юллиаа, подожди, я пойду в кабинет. Тут рядом… Ниссоа». Очевидно, Иссоа попросила кого-то присмотреть за девочкой, пока она будет со мной говорить.
Через несколько минут на экране появилась Иссоа. Она включила видеосвязь, и мне пришлось сделать то же самое. Мы смотрели друг другу в глаза.
– Рассказывай, Юллиаа, – требовательно произнесла она голосом не давней подруги, а императрицы. – Что с Улиссом? Он жив? Здоров?
– Жив. Но ранен. И скоро прибудет на базу спасателей. Все эти годы он скрывался на необитаемом острове в море Сайял.
– Как его обнаружили?
– Он послал сигнал SOS, поступивший на спутник. Со спутника – на пульт спасательной службы. Дежурный связался со мной. Ведь в том месте не должен был находиться никто, и тем более, с рацией. Я немедленно приняла на себя обязанности куратора и отдала приказ начать спасательную операцию. Его нашли, погрузили на «Валгу», через пару часов приземлятся.
– Что с ним?
– Ничего особенно страшного. Сломал ногу. Но ты понимаешь, что в таком состоянии он не выжил бы в одиночестве.
– А как ты сама поняла, что сигнал мог быть от Улисса?
– От кого же еще, Иссоа?
– Ты – знала?..
Огромные бирюзово-зеленые глаза алуэссы смотрели мне прямо в душу.
– Да, Иссоа. Я знала.
– Давно?
– Почти четыре года назад там был Виктор. Он видел его. И даже оставил ему ту самую рацию.
– И ты… всё время молчала?
– Улисс не хотел никому открываться. Кроме Виктора и меня.
– Юллиаа, но ведь я – я! – сестра! А ты?..
– Я – Хранительница, Иссоа. Ты давно убедилась, что мне можно доверить любые тайны.
– Твоя верность, Юллиаа, не всегда во благо.
– Невозможно быть верной сразу всем, дорогая Иссоа. Но я стараюсь не предавать никого из тех, кто считает меня своим другом.
– И меня?..
– Тебя – едва ли не в первую очередь.
– После всего, что ты сейчас мне сказала?..
– Иссоа, позволь мне напомнить тебе наш разговор, случившийся вскоре после появления на свет малышки Ниссоа.
– Да, Юллиаа. Я его помню от слова до слова.
– И он остался лишь между нами. Никто не знает, чья она дочь. И никто не узнает, пока ты сама не захочешь открыть, кто она и откуда взялась.
– Но тут – другое…
– Ничуть не другое, Иссоа. Улисс вложил свою судьбу в мои руки. Я сочла, что молчать будет правильнее. Подумай, какие могли бы тут развернуться события, если бы о его убежище стало известно не сейчас, а тогда.
– Его выслали бы с Тиатары? Почему? Ведь Илассиа умерла, из ближайших родственников осталась лишь я… А я не хотела, чтобы с братом так поступали! Какой-никакой – он мне брат! Пусть искусственно сделанный, но – из плоти и крови Ульвена! Другого такого нет и вовеки не будет!
– Не знаю, Иссоа, как бы с ним поступили тогда. Решение было принято, и Межгалактический альянс мог категорически настоять на его выполнении.
– И сейчас – то же самое?
В ее голосе зазвучало отчаяние.
– Не берусь ничего предсказывать, дорогая моя. Нам нужно сначала вылечить его и понять, чего он желает сам для себя. За прошедшие семь лет он, наверное, изменился. Скорее всего, сейчас он уже не слишком похож на того, из чьего материала он создан.
– Я хочу его видеть. Как можно скорей.
– Прилетай, конечно. Можешь взять с собой Эллафа или Ульвена. Или сразу обоих.
– Хорошо. Сейчас прилечу.
Отключив связь с домом семьи Киофар, я могла облегченно вздохнуть. Разговор вышел нервным, однако с Иссоа мне удалось не поссориться. Кажется, она приняла мои доводы. В их семье действительно столько секретов, что хранить их в одной голове очень трудно. И у каждого – своя боль, своя правда, свои представления о возможном и должном. Вдобавок они – уйлоанские аристократы, о чем тоже не следует забывать. Долг и честь для них значат намного больше, нежели для большинства обычных землян. В Уйлоанской империи эти чувства веками воспитывались по отношению к Императору – средоточию благодатного света звезды Ассоан. Поскольку звезда погубила Уйлоа, а империи давно уже нет, долг и честь перенеслись на близких – семью и род.
Вероятно, Иссоа потому и простила мое затянувшееся молчание. Я помогла сохранить честь семьи Киофар и исполнила долг перед тем, кто рискнул мне довериться. А Улисс – не просто биологический брат Иссоа. Он – жертва, страдалец, плод чудовищного эксперимента и невольный изгой на вселенском уровне. Хранительница, рискуя своей репутацией, скрыла местонахождение брата императрицы от тех, кто его преследовал. В глазах уйлоанцев такое поведение выглядит благородным, хотя по отношению к самой Иссоа оно могло показаться жестоким.
