Лана Мэй
Закат Ярила
К обеду Пересвет и Варна собрали в дорогу скромный скарб и еду. На первое время хватит. Волхв проводил их до ворот. У забора уже толпились деревенские жители. На богов любуются, решил Пересвет, останавливаясь за спинами галдящего люда. Никто даже не обернулся – всё внимание сосредоточилось на ком-то у ворот. Вместе с волхвом и русалкой запределец вытянул шею, дабы разглядеть, куда все смотрят. Интуиция подсказывала, что всё и без этого понятно. Он обернулся к спутникам и сказал:
– Я за ними схожу.
Не встретив отказа, Пересвет с присущей ему вежливостью постарался раздвинуть толпу. Не получилось. Обернулся ещё раз, а Ведомира уже и след простыл.
– Куда он?
– Посолонь обойдёт, – ответила русалка. – Там, молвил, люда поменьше.
– Стой здесь, никуда не уходи. Я постараюсь привести богов сюда.
Пересвет предпринял новую попытку вклиниться в шумную гурьбу: он положил руку на плечо впередистоящего, сдвинул его в бок, а сам шагнул вперёд. Но только удача улыбнулась ему своей мимолётной улыбкой, как его схватили за оба плеча и рывком отправили назад.
– Не понял, – возмутился Пересвет.
– Энто я не понял. Куды впереди старших лезешь, малец?!
Русалка вовремя спохватилась и помогла хозяину удержаться на ногах. Она взяла его под руку и гневно уставилась на обидчика. Перед запредельцем стоял низкорослый, почти лысый мужичок с хитрющими впалыми глазками. «Тот замухрышка, что ругался со мной. Как же его…»
– Твердош…, – одними губами прошептала Варна и спряталась за спину Пересвета.
Глава 11
Неприятный мужичок ощерился полубеззубым ртом. Масляный взгляд маленьких глазок остановился на мертвенно-бледном лице напуганной русалки.
– С нежитью путаешься, чужак? – издевательская улыбочка стала ещё шире. – Добрая девка. Я б и сам не прочь с ней на сеновале покувыркаться. Где сыскал?
– Я с падалью разговоры не веду. Отойди, иначе узнаешь магию человека из будущего. Тхэквондо, карате или айкидо – выбирай.
– Тьфу, тьфу, тьфу. Беса тебе на шею! Что б вы подохли в дороге, нечистые! Младых богов погубите, люди с вас шкуру спустят. Попомните моё слово!
Закончив гневную тираду, Твердош плюнул в очки Пересвету и побежал вдоль толпы, подальше от чужаков. Лишь на приличном расстоянии от них он обернулся и, старательно разглядывая русалку, пробурчал себе под нос:
– Признала, навий вымесок…Да кто ж она такая?
Усмирив в себе негодование, Пересвет снял очки и старательно протёр их подолом рубахи. Варна всё ещё держала его за руку. Сквозь одежду чувствовалось, как её бьёт мелкая дрожь.
– Ты его по имени назвала. Может, объяснишь? – возвращая очки на место, осторожно спросил запределец.
– Он…я…я…
Русалка залилась слезами.
– Ладно, оставим эту тему, пока сама не захочешь рассказать. Не плачь, ну же, вытри слёзы. Я не умею успокаивать девушек, поэтому сделаю так.
Натянув рукав на ладонь, Пересвет неуклюже утёр русалке слёзы. Мерное биение сердца хозяина – даже за гулом толпы Варна его слышала. Такое живое, человеческое, и такое близкое. Как давно её не касались тёплые руки, как давно она не ощущала заботы о себе. Прошёл всего день, а казалось, будто они знакомы вечность. Для неё время – пушинка, дохнёшь раз – улетит и не вернётся. Человеческая жизнь коротка, и потому эти мгновения бесценны. Запомнить его цвет, его запах, ритм его сердца…Таким увидела Варна своё предназначение. Малахит глаз в упор смотрел на хозяина, который всё ещё сосредоточенно стирал ручейки из слёз.
Люди вдруг развернулись и дружно за кем-то двинулись. Пересвет проследил за ними взглядом, схватил Варну за руку и начал торопливо огибать толпу.
– Они там. Успеем, надеюсь.
Преданная хозяину русалка ускорилась. Они быстро обогнули спешащий люд и вышли прямиком к пятачку у края ворот, где стояли молодые боги и Ведомир. Завидев Пересвета, они начали рьяно махать руками, особенно Догода.
На улице заметно потеплело. Троица предстала перед людьми в своих лучших одеждах: Леля в нежно-кремовой льняной рубахе до пят, расшитой красным обережным рисунком, и в венке из живых полевых цветов, Догода выделился просторной рубахой цвета безоблачного неба, окаймлённой красными узорами, и венком из васильков, а Ярило так вообще походил на князя – высокий, статный, за плечами развивается ярко-красный дорожный плащ – корзно, закреплённый у шеи золотой фибулой с изогнутыми жёлтыми лучами. Подул ветер, плащ унесло на бок, и Пересвету открылось настоящее произведение искусства: на ткани развивалось огромное, во всю спину бога, шитое золотой нитью солнце с добрыми глазами и широкой улыбкой. «Пора мне перестать удивляться чудачествам предков – у них боги по земле ходят, как никак», – мысленно усмехнулся он, разглядывая богатые наряды друзей. Изумлённые взгляды богов устремились на русалку.
– Это Варна. Она поедет с нами, – вместо приветствия с ходу выпалил Пересвет.
Недоумение на лице Ярилы сменило немое возмущение. Догоде вообще, казалось, без разницы, кто с ними поедет, хоть чёрт лысый. Улыбается от уха до уха, чуть ли не поёт, на русалку смотрит. А в бездонных глазах Лели запределец увидел досаду и лёгкую обиду. Богиня тут же скрыла предательские эмоции за напускным весельем.
– Почто? – взгляд Ярилы стал колким и упал на русалку.
– Чтобы твоё самолюбие потешить, разумеется. Смотри, какую красавицу привёл, – иронизируя, Пересвет выкинул руку вперёд и указал на смущённую Варну. – А если серьёзно – долгая история. Расскажу по дороге.
Как раз в этот момент к ним подвели разномастных лошадей. Всё тот же конюх: оборванный, заросший, громадный, как шкаф в родительской квартире. Серебряного жеребца держал под уздцы паренёк, на сей раз причёсанный.
– Алатыря русалке и запредельцу отдайте, вдвоём-то с ним управятся. Энтот, – мужик подвёл к Яриле белоснежного коня, – Млеко, богу солнечному отведён. Вихрь – вешней богине Леле. Больно уж он резвый, – девушке достался чёрный, как уголь в печке, конь с шикарной сизой гривой. – А тебе, погодный бог, Спорыш – почитай, жеребёнок есчё. Ано прыткий, хоробрый, ярый друже тебе будет. Вы с ним, яко братья родные, и цвет единый.
Догода подошёл к белому жеребцу с золотистой гривой и нежно провёл рукой по мощной шее: конь заржал, признавая нового хозяина. Остальные тоже немедля приласкали своих скакунов под ликование обступившей их толпы. Всё ещё опасливо поглядывая на Алатыря, Пересвет коснулся серебристой гладкой шерсти, как это сейчас бесстрашно делала Варна. Русалка будто совсем не боялась животных, а даже наоборот, с охотой прильнула к норовистому, со слов конюха, жеребцу. Неудивительно, привыкла с рыбами общаться, подумал запределец, наглаживая блестящую гриву.
Ворота открылись.
Народ разошёлся, образуя достаточно широкий проход для всадников. Боги и русалка заняли выделанные из кожи сёдла. Пересвет с тоской посмотрел на волхва. У ног старика сидел Волк, ожидая приказаний хозяина.
– Поспеешь за нами, дружок? – спросил запределец, почёсывая пса за рыжим ухом.
В ответ раздался счастливый лай, видимо означавший «поспею». Ведомир положил руку на плечо ученика и слегка сжал. Колдовские глаза погрустнели и потеряли лоск бесконечной мудрости. Перед человеком из иной эпохи сейчас стоял не таинственный старец из древних былин, а обыкновенный старик, который совсем не хотел отпускать компанию в опасное путешествие.
– Ты прости, если что не так сделал. Как у нас говорят – не поминай лихом, – с горькой улыбкой сказал Пересвет.
– Об Лихе и думать забудь. Оная божья тварь и перста твоего не стоит. Носи оберег мой, Велесе всеславный спасёт тя. Русалки не забрали – поди, его заслуга.
– Сомневаюсь, – покосился на Варну Пересвет. – Но спасибо за гостеприимство, науку и хлеб-соль. Мне правда понравилось быть твоим учеником. От всей души благодарю, Ведомир!
Он отступил на шаг и поклонился старику в ноги, со всем уважением, по старорусским обычаям. Леля усмехнулась, мол, её уроки не прошли зря. Толпа восхищённо загалдела, одобряя поступок чужака. И даже те, кто относился к нему презрительно, сейчас желали доброго пути. А волхв растрогался, едва не пуская слезу, но вовремя собрался и стукнул по земле посохом.
– Прес вам куделе! Мы ужо за Любоезнь постоять смогём, покуда боги подмогу не пошлют, – он повернулся к младым богам и русалке. – Вы Пересвета домой справьте, да от бед уберегите. Пропадёт он без вас.
– А то! – откликнулся улыбчивый Догода.
– А вы Любозень стерегите. И оком моргнуть не успеете, мы воротимся, – под крики ликующей толпы молвил Ярило.
Леля вместо слов послала всем воздушный поцелуй, отчего половина мужиков и молодцев сразу «растаяла». Пользуясь моментом, Пересвет забрался на коня (не без помощи дюжего детины) и крепко обнял Варну за талию. При этом вид сохранял спокойный и интеллигентный: как будто его трясущиеся руки не выдавали сильного волнения. Кое-как он кликнул Волка, и пёс послушно встал позади лошадей.
– Прес вам куделе! – синхронно выкрикнули деревенские.
Дети весело махали, девицы смахивали платочками слёзы, навсегда провожая диковинку из другого века, а старики и взрослые молча молились о том, чтобы на русской земле был установлен лад, и не важно, какой ценой. Отъезжая, Пересвет обернулся и заметил в толпе Марфу с ткачихами. Женщина печально ему улыбалась и прошептала что-то одними губами. Напутствие ли? Предостережение? Он так и не узнал. Но оборачивался ещё не раз. Марфа исчезла, видно, вернулась к работе.
А запределец уже смотрел не на людей – он запоминал дух этого места: бревенчатые срубы, острог, то бишь высокий забор, и далёкое журчание Ягоды в окаёме зубчатых ёлок и корявых деревьев с набухшими почками. Это не похоже на радостное отбытие из бабушкиной деревни, когда знаешь, что обязательно вернёшься сюда на следующие каникулы. Это топкое ощущение потери, когда осознаёшь, что уходишь навсегда, отчаянно желая не покидать ставшее родным место или увидеть его ещё хотя бы разок.
Первые километры, или, как они здесь называются, вёрсты, проехали быстро и почти вровень. Только Пересвет всё время жался к спине русалки, как мокрый лист к стеклу. А она и не против: улыбается украдкой, пока на неё со слащавой, неестественной улыбкой косится Леля, которая немного обгоняет их справа. Ярило на правах лидера вырвался вперёд, следом верный друг Догода, а замыкает цепочку всадников уже порядком запыхавшийся Волк.
Жеребцы шли несколько часов то рысью, то галопом, пока запределец не крикнул спутникам:
– Остановитесь! Пожалуйста…
Его услышали. Млеко сбавил темп, за ним повторили другие лошади. Ярило натянул поводья и развернул скакуна к спутникам. Вид бледного, как русалка, Пересвета развеселил бога солнца.
– Что, запредельцы на конях не ездят?
– Ездят, конечно. Но лично я к долгим прогулкам не привык. Не обессудьте уж, высокородные господа, – саркастично ответил Пересвет, аккуратно сползая с лошади.
На него жалобно уставилась Варна и протянула бледную руку. Помочь хочет, решил он, но помощи не принял, спрыгнул самостоятельно. Земля оказалась гораздо твёрже, чем он себе представлял, и приземление прошло не вполне удачно: отпружинил, пошатнулся, но вовремя удержал равновесие – ещё бы секунда, и насмешек божеств было бы не избежать. Точнее одного божества, которое почему-то решило, что Пересвету доверять опасно.
Через несколько минут вся компания твёрдо стояла на Матушке-Земле, поглаживая взмыленных скакунов. Они остановились аккурат посреди чистого поля с урочищами из берёз, осин и вербы. Догода сказал:
– Подкрепиться бы надо.
– Согласен. Давайте перекусим, – поддержал его Пересвет и потянулся до хруста позвонков.
Они сошли с широкой дороги. Девушки остались сторожить лошадей, Волк – девушек, а мужчины отправились в ближайший перелесок за ветками для костра. Догода так увлёкся поисками, что не заметил, как отделился от Ярилы и Пересвета. Между тем запределец посчитал это прекрасной возможностью поговорить с богом начистоту.
Молодая листва шумела от порывов ветра. С ветки на ветку прыгали юркие белочки, невесть откуда взявшиеся на зелёном пятачке. Подала голос кукушка.
– Она это тебе или мне? – в шутку спросил Пересвет, подбирая с земли очередную ветку.
– Боги времени счёт не ведут. Значится, тебе, – усмехаясь, ответил Ярило и встал с корточек, едва удерживая в руках большую охапку хвороста.
– Вот ответь мне, солнечный бог, ты Лелю любишь?
– Люблю. Мне все девы любы.
Пересвет посмотрел на бога с презрением.
– Эгоистично с твоей стороны.
– Да разве ж я провинился в чём? Дев много, я один. Всех надобно уважить, ни одну не позабыть.
– А про чувства ты их подумал, Дон Жуан хренов?
Не обратив внимания на непонятные колкости Пересвета, бог с улыбкой ответил:
– Ярило дарит своё тепло всем. Земным молодцам со мною не тягаться. Им до меня, яко тебе до Буяна…далече.
– Ну а Леля что?
– Не ей одной требен мой свет. Светило – оно для каждой. Разве я не правду молвлю?
– Забываешься, Ярило. Бог солнечного диска Хорс, а ты так – весенние лучи на стылой земле. Тепло твоё уйдёт, как только Купала заступит в свои права. И останешься ты один, без девушек-красавиц и без друзей.
Младой бог крепко задумался над словами чужака. Не промолвив больше ни слова, они вышли из урочища с полными охапками хвороста. К ним бежал довольный Догода с «уловом» поменьше.
– Други мои, вижу, обыграли меня, вон сколько валежника понабрали! – он пробежался взглядом по хмурым лицам друзей. – А почто смурные такие? Повздорили, поди? Ох, не надо было вас оставлять.
– Где ж тут спор? Потолковали по душам, не боле, – Ярило нацепил самую добродушную улыбку.
Троица молодцев поспешила к хлопочущим над провиантом девушкам. Около них, весело виляя хвостом, бегал пёс: выклянчивал угощение. Плетясь позади богов, Пересвету пришло в голову, что у него изрядно прибавилось сил. Ещё недели две назад он и поднять бы не смог такую приличную вязанку хвороста, а сейчас несёт, не жалуется. А всё потому, что питался не сухомяткой, как обычно бывало на работе или дома, а домашней, временами вкусной пищей. Прямо как в те беззаботные деньки, когда мама готовила свой фирменный куриный суп или макароны по-флотски, а дедули с бабулями присылали из деревень банки с квашеной капустой и соленьями. Всегда бы так ел, подумал он с досадой, догоняя впередиидущих.
С собой Ведомир дал ученику огниво. Кремень и кресало на месте – можно разжигать костёр. Ярило с Догодой вернулись в перелесок за поваленными стволами, а девушки приступили к готовке. Пока Пересвет, сидя на корточках, возился с костром, Леля стояла рядом и показывала Варне, как следует очищать репу. У русалки получалось плохо, сказались годы пребывания в реке, но богиня терпеливо направляла её неумелые движения в правильное русло.
– Я смотрю, вы поладили, – высекая искру, улыбнулся девушкам Пересвет.
– Люди, нелюди – для меня все друже сердечные, – Леля лучезарно улыбнулась. – Токмо словечко б молвила, Варнушка, мне бы и легче стало. Она с надеждой посмотрела на русалку. Та упёрла виноватый взгляд в репу, которую старательно освобождала от кожуры. Пересвет хотел было ответить за неё, но вернулись боги. Без особого труда они несли толстый поваленный ствол. Бросили его возле костра и уселись, отряхивая руки.
– Готовите, красавицы? – беззаботно спросил Догода.
В ответ ему прилетели два взгляда: один смешливый, другой хмурый. Русалка отвернулась и скрупулёзно продолжила измываться над репкой. Леля рассмеялась и кивнула другу, освещая сгустившиеся сумерки тёплой улыбкой.
За едой разговоры шли охотнее, чем в дороге. По крайне мере, так случилось у Пересвета. На коне он чувствовал себя неуютно: мышцы напрягались при каждом переходе на галоп, да и русалка обещала молчать. Поэтому говорить особо не приходилось. Боги, в свою очередь, болтали без умолку. О чём? Расслышать было трудно, ведь они шли впереди. А сейчас кроме треска хвороста трещали и Ярило с Догодой: о том, как у них всё болит после долгой езды и как давно не упражнялись. Я не в счёт, мысленно прокомментировал Пересвет и засунул в рот ложку печёной репы. Бёдра болели так, что в пору волком выть, поэтому на реплики в его сторону не отвечал, только кивал с умным видом. Леля весь вечер пыталась разговорить Варну, но та молчала, как рыба об лёд.
– Отужинали и славно. До ночи есчё с десяток вёрст проедем, – подытожил Ярило, поднялся с места и ослабил пояс.
– С дуба рухнул?! – превозмогая боль, выкрикнул Пересвет, чем обратил на себя всеобщее внимание.
– Было дело…, – бог беспечно улыбнулся.
– Надеюсь, вы помните, что с вами запределец едет? Из будущего? – боги и русалка непонимающе переглянулись. – Я на белом коне только в своих мечтах рассекал, а по факту ездил раза три или четыре. У меня ноги сейчас отвалятся, хоть гайками прикручивай! Предлагаю заночевать на этом самом месте.
Ярило ответил, картинно обводя рукой просторы поля:
– Хуже места для ночлега не сыскать. Тебя во сне вместе с русалкой порежут. Ей-то ничего, но вот простому человече…А ты впереди русалки сядь, да бочком, дабы ноги не болели. Ха-ха-ха!
Представив эту позу, Догода тоже захохотал во всё горло, а Пересвет нахмурился. Леля хлопала большими глазами, строго глядя на забавляющихся друзей. Варна, к удивлению хозяина, приподняла уголки губ в улыбке.
– Обойдусь. Едем, – процедил сквозь зубы Пересвет.
Он встал и резко втянул носом воздух от боли. Ярило прекратил смеяться и кивнул ему с лицом, излучающим уверенность и серьёзность. Когда расселись по коням, голубой диск луны уже висел над очертаниями ближайшего березняка.
Тронулись.
Бёдра ныли всё сильней, но Пересвет попросил Варну подъехать ближе к Яриле и завёл с ним разговор, чтобы отвлечься. Они говорили о степях, полях и лугах, которыми богата Русь, хвалили пищу на столах, добрых коней и скотину, что даёт мясо, молоко и шерсть, а ещё обсуждали вместе с Догодой предстоящий разговор с богами. Однако к общему выводу пока не пришли, наметили только главные вопросы. Что делать? Придёт ли помощь от старших? Но вот чего Пересвет уж никак не ожидал, так это перехода бога солнца на личности.
– Что-то твоя спутница больно молчалива.
Ярило обратил насмешливый взгляд на русалку.
– Э-ге-гей, Варна, чего молчишь? Али рыбь язык отъела?
– Ты не шути так, – осадил его Пересвет. – У нас с ней был уговор. Не провоцируй.
– М-да, светлые боги ведут прислужницу Морены к Буяну. То-то батюшки с матушками рады будут…, – невесело покачал головой солнечный бог.
– Ярилушка, – Леля дёрнула поводья, подъехала и встала между ними, – Варна – хранительница рек и озёр. Сестра моя ей не хозяйка.
– Ты молви энто молодцам, что на дне Ягоды лежат. По русальей прихоти, коли на то пошло. А ведь там друже наши сгинули…Первак, Третьяк, Любич – помнишь, Догода?
Белокурый бог невнятно качнул головой, а Леля отвела голубые очи в сторону. Пересвет видел, как Варна себя корит, раздувает ноздри и сцепляет зубы, пришпоривая коня. Защитить её значило вскрыть душевные раны молодых богов. Дилемма, о которой он не просил. Сердце скакало быстрее галопа Алатыря, а за спиной гулко лаял Волк.
Мысли бесились в голове, пока запределец придумывал способ всех примирить. В такие моменты обычно ничего приходило ему на ум. И лишь какое-то внезапное событие способно было вернуть ясное сознание.
– Стойте! Ночуем здесь, – громко объявил Ярило, останавливаясь посреди мрачного и густого леса.
– Уверен? – беспокойно спросил Пересвет втайне радуясь, что напряжение между ними спало.
– Добрый лесок, приветливый. Завтре его зеленить будем. А, Леленька? – Ярило обратил насмешливый взгляд на богиню.
Леля оценивающе оглядела тёмные стволы и ровно ответила:
– Подойдёт, разумею.
– Весну приносить будете? – спросил Пересвет. – Мы от деревни уже далеко уехали, а работать вы начнёте только сейчас?
– Погода благоприятствует, – с улыбкой ответил ему Догода, выставив указательный палец вверх. – Отсюда надобно весну зачинать. В Любозень она после дойдёт, мы там ужо поколдовали. А в энтих краях не были.
– Полно вам баять. Вставать на ночлег пора, – сказал Ярило и ловко спрыгнул с лошади.
Он подошёл к Вихрю и аккуратно спустил на землю Лелю, придерживая её за тонкую талию. Солнечный бог встретился с богиней взглядом. Они неотрывно смотрели в глаза друг друга, но не решались ничего сказать. Словно между ними пролегала бездонная пропасть. Ярило опустил взгляд и отстранился: сильные руки всё ещё держали Лелю за талию. Светлокудрая богиня тоже отвела очи в сторону, на щеках выступил румянец.
Пока Догода стреножил лошадей, Пересвет наблюдал эту сцену, нервно покусывая нижнюю губу. Со стороны всё это ему казалось кусочком слезливой мелодрамы: яровласый бог крепко прижимает к себе белокурою красавицу и проницательно смотрит ей в глаза, чуть наклонив голову вперёд, как будто ждёт слов любви или поцелуя. А она в ответ только глядит на него своими большими голубыми глазами и плотно сжимает пухлые губки.
– Больно, – послышался тихий голосок возле уха.
Пересвет нехотя повернул голову. Оказалось, он крепко сжимает талию русалки. Она вынуждена была сказать хотя бы слово, иначе её хрупкая фигурка сломалась бы в мужских руках, и не важно, насколько слабыми они выглядят. Запределец тут же разомкнул чересчур крепкие объятия и отстранился. Лошадь под ними тут же двинулась вперёд, и он начал сползать. Варна быстро собралась и одной рукой успела схватить хозяина, затем придвинула ближе к себе.
– С-спасибо, – промямлил он в ответ, обнимая русалку так, как прежде, без фанатизма. – И прости, я сильно виноват. Отвлёкся…
Вместо ругани он услышал шепоток «ничего» и понял это, как знак примирения. Обернулся – а Ярило уже коня Лели стреножит. Богиня лёгкой поступью подошла к Алатырю и улыбнулась Пересвету, сцепив за спиной руки.
– Помощь надобна?
С коня грациозно спрыгнула Варна, в один момент оказавшись лицом к лицу с богиней. Русалка натянула на бледное личико нечто вроде приветливой улыбки и повернулась к Пересвету, который подвинулся вперёд и вцепился мёртвой хваткой в уздечку. Шагнув к нему, она протянула руки, мол, доверься, я тебя поймаю. Но он словно малое дитё над тарелкой с овощами завертел головой:
– Нет! Сам спущусь.
– Ха, не откажи деве, пущай споймает, – усмехнулся Ярило.
Младой бог вальяжно положил локоть на плечо Догоды. Тот ростом с Лелю, то есть на голову ниже, так что вышло удобно для обоих. Варна недобро зыркнула на Ярилу и малахитовыми глазами уставилась на хозяина. В темноте её очи светились, как неоновые вывески.
– Повторять дважды не буду, Варна. Отойди. Пожалуйста, – подчёркнуто вежливо сказал Пересвет и резким движением перекинул ногу через круп жеребца.
Русалка отошла на пару шагов, смирившись с нравом хозяина. Алатырь дёрнулся, и Пересвет полетел вниз. Его падение оказалось недолгим: Леля сию секунду подхватила и поставила на ноги.
– Споймала, – лучезарно улыбнулась она, – Теперича не отвертишься, сокол ясный.
– Лепше её слушай, коли челом в грязь угодить не желаешь, – сказал Ярило и во весь голос засмеялся.
Догода поддержал друга, а вот Пересвету было не до смеха. Он мгновенно отстранился и демонстративно поправил рубаху, намекая на то, что в помощи не нуждается, особенно от девушек. Но намёков его никто так и не понял.
– Благодарю, Леля, но я бы и сам прекрасно справился.
Была задета его мужская гордость, надо восстанавливать репутацию. Хотя уже поздно – молодые боги вовсю потешаются. Леля ему сказала:
– Ты не серчай на них, таков нрав – озорной больно.
– Ругаться с богами? Себе дороже. Поберегу лучше нервы, – равнодушно ответил Пересвет.
Вдоволь насмеявшись, боги смастерили костёр, который снова пришлось зажигать запредельцу, и расселись вокруг него на поваленных стволах деревьев или пеньках. Русалка на сей раз первой подошла к Леле и, пытаясь скрыть нерешительный взгляд, протянула руки ладонями кверху.
– Норовишь обскакать мою стряпню? – по-доброму усмехнулась богиня и вручила Варне острый маленький нож.
– У тебя дивные яства, а не стряпня. Не прибедняйся, – вставил своё слово Ярило, осклабившись.
Догода облизнул губы и добавил:
– Да-да, егда Леленька всурьёз за готовку возьмётся, наедаемся от пуза.
– Будет вам меня нахваливать-то, – стушевалась юная богиня. – Займитесь-ка лепше настоями, покамест мы с Варной стряпаем.
Просьбу выполнили. Ярило, Догода и Пересвет объединили усилия и приготовили терпкий сладковато-горький чай из трав и сушёных ягод, которые бережно хранили в холщевом мешочке. А после зажарили тушки кроликов, периодически поливая их хмельным настоем. Пересвет сидел в сторонке и вдыхал аппетитные ароматы мяса – готовить ему запретили, мол, загубит все труды. Спорить бессмысленно, ведь в готовке он и правда мастером никогда не был. Ему редко удавалось приготовить шашлык без горелых боков или излишней сухости. Подошва – обычно так отзывались друзья и близкие о том, что он подносил им после часа стараний. И страданий.
Мясо источало великолепный запах, от которого у всех разыгрался аппетит. Дополняли его свежий салат и горячие напитки. Королевский ужин после долгого тяжёлого дня окрасил уставшие лица спутников здоровым румянцем.
Тёплая безоблачная погода благоволила сну под открытым небом. Поэтому Ярило, Догода и Варна улеглись вокруг догорающего костра. Щедрый бог солнца не погнушался отдать русалке свой плащ, хотя знал, что ей не особо важно, тепло на улице или холодно. У Лели же в лукошке ждал своего часа собственный плащ. Она достала его и показала Пересвету: голубой, как глаза его хозяйки, с вышитыми цветными нитями подснежниками, сон-травой, лютиками и ромашками, в оправе из зелёных листочков. Этот плащ смотрелся не менее величественно, чем у солнечного бога, и Пересвет невольно залюбовался такой искусной вещицей.
– По нраву тебе, вижу, – заговорщически прильнула к его уху Леля. – Неужто у вас корзно не шьют?
Пересвет опомнился и отвёл зачарованный взгляд от плаща.
– Для богов точно не шьют. Узоры попроще будут, скажем так. Но если подумать, на заказ любую прихоть исполнят, были бы деньги. У Ярилы плащ с солнцем, у тебя с цветами, а у Догоды?
– Гляди, вон, расстилает.
Бог погоды в это время встряхивал своё корзно. Глаза Пересвета расширились вновь: отблески пламени освещали небесно-голубой полупрозрачный плащ с витиеватыми узорами, шитыми золотой нитью. В целом изображение напоминало кучевые облака. Сквозь плащ виднелась насыщенно-голубая рубаха бога.
– Как стеклянный, – открыл рот Пересвет, едва не уронив челюсть.
– По дарам расшиты.
– А какой рисунок подошёл бы мне? Как считаешь, Леля?
Богиня внимательно осмотрела запредельца с ног до головы и с озорной улыбкой промолвила:
– Дуб в окаёме лучей Хорса. Величавый, могучий и светлый, яко душа и очи твои.
Её ответ смутил Пересвета, и он замолчал, то и дело по привычке откидывая волосы назад, чтобы скрасить неловкость. Но Леля не растерялась и спросила:
– Отчего ты имя Пересвет носишь? Слыхала я, есть на земле такое имя, да не знала, что и в грядущих веках оно будет вестно.
– Долгая история.
– Поведай!
– Ну, хорошо.
Боги и русалка уже легли и пожелали доброй ночи тем, кто ещё спать не собирался: запределец вызвался сторожить лагерь до середины ночи. После него должен был заступить Ярило. Леля укрылась плащом и села рядышком с Пересветом, придвинулась к нему вплотную, и обратила на него всё своё внимание. Он же, перебарывая в себе смущение от тесного контакта, взглянул на тлеющие угольки и начал рассказ:
– Жил в тёмные века господарь один, сродни вашим ведунам, если можно так выразиться. Родился боярином, а как повзрослел, приспичило ему постричься в монахи. Подожди лет тридцать, тогда узнаешь, кто такой монах. Вернусь к истории. Так вот, этого боярина-монаха звали Александр Пересвет. Отличался он силушкой богатырской, поэтому его величали богатырём, и участвовал он в походах и крупных битвах. Пришла однажды на Русь большая беда – какая, пока сказать не могу. Но понадобился людям герой, тот, кто даст отпор врагу и подарит людям надежду. Пересвет и стал тем отважным героем, доблестным рыцарем, богатырём…называй как хочешь. Ему пришлось сражаться с Челубеем, лютым врагом русского народа. Они сели на коней, взяли в руки копья и помчались навстречу друг другу. Всё бы хорошо, да Челубей смухлевал – взял копьё длиннее, чем следовало. Пересвет вычислил его хитрость и снял с себя кольчугу. Они столкнулись. Копьё Пересвета сбило врага с лошади и сразу его поразило. А копьё Челубея прошло сквозь тело Пересвета…
– Сгинул богатырь? – Леля встревоженно схватилась за рукав запредельца и легонько дёрнула на себя.
– Сгинул, но не сразу. Благодаря его находчивости, копьё не смогло выбить всадника из седла, а это означало победу в бою. Он погиб на коне, когда возвращался к товарищам. Таким образом, подытоживая, скажу одно: Александр Пересвет прослыл кем-то вроде божества, а заодно и великим богатырём. В честь него названы многие города и улицы современной России, ну и я, разумеется. У меня мама историк, поэтому имя выбирала, опираясь на древние сказания и легенды. И почему отец промолчал? Будь я каким-нибудь…да тем же Александром – мне бы в школе не давали обидных прозвищ и не отпускали бы глупые шуточки за спиной.
– Имя тебе очень подходит, – Леля мягко провела по руке Пересвета от плеча к локтю. – Светлый, яко внутри, так и снаружи.
– Мама признавалась как-то, что назвала меня в честь него, потому что я родился богатырём: крупный, щекастый и горластый. Ха. А в кого вырос? Худющая каланча, как называет меня тётка. Есть больше надо, есть больше надо – да ну их! Что ешь, что не ешь – итог один.
– Радеешь за род свой, – улыбнулась Леля, – И я радею. Молвишь одно – а на сердце иное. Потому и дуб.
Пересвет непонимающе приподнял тонкие брови.
– У него дупло есть, где звери лесные гнёзда вьют. Снаружи дуб могучий и суровый, а внутри благий: кров дарует, пищу с веток, да своих гостей опекает. Благий и ты, Пересвет. Иначе бы я к тебе и шагу не ступила.
Богиня посмотрела на огонёк, тлеющий в отблесках прозрачных очков запредельца. Маленький, хрупкий, чуть трепещущий, он не угасал. Как не угасала и надежда Пересвета вернуться домой, к любящей семье и людям, которым обязательно нужно поведать об утраченных знаниях. Дымок вился над костром, улетая в высокую сизую ночь, к самым ярким звёздам.
– Зябко, – сказала Леля и прильнула к плечу Пересвета. Подняв на него ясны очи, спросила: – Можно?
– А у меня есть выбор? – нацепив самую вежливую из своих улыбок, спросил он в ответ и тут же бросил опасливый взгляд на место, где лежал Ярило. Солнечный бог не шевельнулся, видимо, успел заснуть.
Леля зевнула.
– Ложись, отдохни. Я посторожу, – ласково произнёс Пересвет, глядя на остатки костра. – И дровишек подкину. Весна – не весна, а ночи ещё холодные. Вон как дрожишь.
