Лана Мэй
Закат Ярила
Со всеми простившись, запределец вспомнил о Ягоде. Улицу покрыл мрак, в сторону леса и смотреть страшно – а ему ещё туда идти. Ну хоть с погодой повезло – дул тёплый ветерок, а над головой светила полная Луна. Вместо фонаря будет, успокаивал себя Пересвет, неуверенно шагая в сторону тропы, о которой говорил Ведомир. Грудь сдавила тревога: плети деревьев и корявые ветки хватали за штанины и рубаху. Нежную кожу царапали, будто когтями. А руки до сих пор пахли травами.
Надо отмыть.
Скелеты деревьев зловеще колыхались на ветру. Они образовали над Пересветом купол, сквозь щели которого били блёклые лучи ночного светила. По этой тропке он ещё не проходил. Ему показалось странным, что дорожка начала сужаться. Шаг, ещё шаг – вперёд вела тонкая лента земли, поросшая сухим бурьяном. Не припомню, чтобы старик мне о таком рассказывал. Пересвет нервно сглотнул и подтянул опустевший мешок, что свободно болтался на спине. Голубоватый свет Луны оживлял в памяти самые отвратительные кадры из ужастиков, которые он когда-либо смотрел. Скрип веток и зловещее карканье воронья усугубляли ситуацию. Каждый метр давался с трудом, однако искупаться на дорожку нужно, да и хорошенько вымыть руки тоже. Старик его на смех поднимет, если вернётся как уходил, грязным. Назовёт трусом, а может, и другим расскажет.
Через некоторое время Пересвет заметил нечто пугающее: привычные деревья стали вдруг кривыми корягами с угольно чёрными, словно обгоревшими, стволами. И стояли они в отдалении друг от друга, как десятки скрюченных старух, просящих милостыню в тёмной подворотне. А между ними ни одного кустика. Лишь смерть и мрак. Запределец испуганно озирался по сторонам, то и дело нервно поправляя очки скользкими от мазей пальцами. Почудился запах мертвечины и болотной жижи. Наверное, зверь какой сдох, успокаивал себя, замедляя шаг. Впереди мелькали кривые стволы цвета копоти. При лунном свете они казались чернее вороного крыла.
Ягоды было не видно.
Пересвет блуждал по лесу точно также, как в день, когда оказался в прошлом. И тут его осенила догадка – а вдруг он уже вернулся домой? Без помощи богов? Вдруг они его пожалели и отправили обратно, и чёрные стволы вокруг ничто иное, как горевший когда-то участок лесничества? Надо проверить. Но как?
Воодушевлённый своим предположением, запределец зашагал вперёд гораздо увереннее. Мысли устаканились, страшные шорохи и коряги больше не пугали и не вводили в ступор. У него появилась цель – убедиться в своей догадке.
Долго ли, коротко ли шёл, неизвестно, но в итоге продрог и устал. За бесконечным мраком ночного леса что-то сверкнуло. Словно неловкая девушка обронила серёжку. Уцепившись за слабую надежду, Пересвет ринулся вперёд, огибая кривые деревья. Выбежал из зарослей, и в глаза забил тусклый голубоватый свет Луны.
Осмотрелся.
Он стоял на покатом берегу Ягоды. Река – вот что блестело вдалеке и вывело его из дебрей.
– Хвала небесам! – тяжело дыша, крикнул он в тёмное небо.
Где-то совсем близко раздался всплеск. Карась или окунь, мысленно заключил Пересвет и поставил мешок на землю. Разделся догола (здесь уж точно никто не увидит), снял очки, встал у кромки, а войти никак не решался. Едва босая ступня коснулась воды, поморщился и отступил.
Вместо того, чтобы опрометчиво бросаться в омут, надо немного привыкнуть. Так его учили. Пересвет стал переминаться с ноги на ногу, всё больше замерзая на зябком ночном воздухе. Чтобы отвлечься, он любовался красотами реки и высоких звёзд. Тёмный лес по другую сторону Ягоды не внушал чувства спокойствия, поэтому на него он старался взгляд не бросать.
Какая-то не обычная тишина, подумал он, прежде чем ступить в воду. Сделал несколько шагов и застыл. Ноги отказывались идти дальше. Но он дал телу чёткую команду – вперёд. Отключил разум и одним рывком нырнул в ледяную пучину.
Гладь пошла рябью. Спустя некоторое время голова запредельца показалась над водой. Светлые волосы мокрым водопадом легли на лицо. Он запрокинул голову и отвёл их назад, но не так, как это обычно делают для фото. Стряхнул с лица капли воды и поплыл. Благодать. В таком холоде он ждал, когда же начнёт сводить ноги. Ноги сводить начало, как только сделал пару кругов от одного берега до другого. Значит, пора возвращаться.
Когда плыл обратно, показалось, что между деревьев у берега мелькнула чья-то светлая фигура. Пригляделся: и правда, белое пятно на чёрном холсте леса. Пересвет почти беззвучно проплыл к берегу. Но фигура будто его заметила и вмиг исчезла. «Я не один?» – горло сковало дурное предчувствие. Сложно и звук выдавить, а ведь если что – закричать бы не помешало. Хотя кто услышит? Только если Дарко пролетит неподалёку, и то не факт, что успеет Ведомира позвать. Вкупе с тяжёлыми мыслями, свинцом наливались и ноги одинокого купальщика. Пальцы онемели, а до земли ещё, кажется, далековато. Не отчаиваясь, он собрал волю в кулак и напряг деревенеющие конечности.
В несколько бросков ему удалось достичь берега. Суша показалась морозилкой, где он был свежим куском мяса. Продрогшие пальцы не слушались, но Пересвет упорно поднимал с земли вещь за вещью, пока полностью не оделся. Последний штрих – золотистые очки послушно легли на переносицу. Кое-как подсушив волосы полотенцем, он собрал всё ненужное в мешок.
Когда начал распрямляться, неподалёку зазвучала тихая девичья песнь. Настолько восхитительных и мягких голосов он ещё не слышал. Знал же, что не один тут, и пятно мне не привиделось, торжествовал Пересвет. Осторожным шагом он двинулся к подлеску, в тень древесного полога, откуда исходили завораживающие голоса. По мере приближения, песня становилась громче и звонче, а девушки будто взбесились: они заливались смехом, гоготали и ржали, словно лошади. «Откуда такая разительная перемена?», – недоумевал запределец, прячась за толстым стволом ивы.
Он выглянул из своего укрытия и обомлел: по пятачку земли в хороводе кружились прекрасные простоволосые девицы в длинных рубахах. И все босые. К его глубочайшему потрясению ни одну из этих девушек в деревне он не видел. Таких красавиц ведь сложно не заметить. Не успел он хорошенько над этим поразмышлять, как под ногой громко хрустнула ветка.
Чёрт…
Девицы резко оборвали песню и злобно уставились на ствол. Ждали, когда жертва выйдет сама. Но она не появлялась. Тогда девушки крадучись стали подбираться к иве. Пересвету поплохело. Он сорвался с места, выбежал из к реке и помчался вдоль берега. На бегу оглянулся: вроде бы погони нет.
Место, где только что одевался, освещала Луна. Там лежала белая рубаха, точь-в-точь как те, в которых скакали лесные девы. Пересвет остановился, чтобы перевести дух, и поднял вещь с земли. На ощупь приятная, слегка шершавая, пахнет речной тиной. Он помял её в руках ещё немного, размышляя, кому она принадлежит.
Невзначай перевёл взгляд на Ягоду: ближе к берегу над водой показалась тёмная голова и два малахитовых глаза, которые сразу впились в запредельца. Пересвет застыл, сжав сорочку бескровными руками. Существо, не сводя с него зелёных очей, стремительно приближалось.
В несколько секунд из воды вынырнула и распрямила плечи прекрасная молодая девушка: длинные тёмно-зелёные волосы волнами ниспадают на обнажённую грудь, прикрывая сокровенное, но всё, что ниже остаётся доступно взгляду. Кажется, её это ничуть не беспокоит. Замерев в шаге от суши, она безвольно опустила руки и с непроницаемым лицом заглянула в круглые глаза Пересвета. Не зная, чего ожидать, он вдруг обратил внимание на платье, что держал в руках.
– П-прикройся, замёрзла, наверное.
И протянул сорочку девушке. Её глаза широко распахнулись, из тёмного малахита становясь яркими изумрудами. На тонких губах заиграла улыбка. Она приняла одежду и безо всякого стеснения натянула на мокрое тело. Пересвет же, напротив, смущённо отвернулся. Девушка сделала шаг: ступни заскользили по влажной полоске берега. Быстрая реакция Пересвета позволила вовремя это заметить. Он мигом подхватил девушку. Лёгкая, невесомая…словно облачко. На него уставились большие ярко-зелёные очи. Девица зарделась, только румянец на бледно-серых щеках был не розовый, а синеватый. Она твёрдо встала на ноги и попятилась назад.
– Кто ты? Одна из них? – Пересвет ткнул дрожащим пальцем в сторону леса.
Его вопросы словно привели девушку в чувства. Она расплылась в ласковой улыбке:
– Русалка я, якоже и сестрицы мои. Зовусь Варна. А ты кто будешь, добрый молодец?
– Пересвет, запределец.
Глаза русалки вмиг потемнели, но чуть позже изумрудный блеск вернулся к ним вновь. Она улыбнулась: хищно, соблазнительно, как если бы кокетничала с толстосумом. От неприятных мыслей по спине Пересвета забегали мурашки.
– Чужак, – разнёсся по реке сердитый шёпот. – Чужак, чужак…
Он опешил, озираясь по сторонам.
– Сёстры твои?
– Вижу, что запределец. По очам вижу туманным, – проигнорировала вопрос русалка. Она вгляделась в широко распахнутые голубые глаза и молвила: – Бои-и-шься, человече, бои-и-шься нас, задобный. Не бойся, я не укушу.
– А сёстры твои?
– Вот прицепился, яко баенный лист! – прогремел мелодичный женский голос над рекой. – Сёстры, да сёстры! Варна, кончай с ним. Видел он пляски наши, теперича канет в омут Ягоды.
Из воды показались зелёные головы с очами, подобными драгоценным камням. Они полукругом выстроились позади Варны. Не люди. Мертвецы с прекрасными лицами. У Пересвета мигом пересохло горло. Он потянул ворот в попытке набрать побольше воздуха. Грудь сдавил страх.
– Полно вам, сестрицы, – Варна обернулась к русалкам. Холодный ветерок развивал складки длинного платья. – Ежели б не он, я бы оземь ударилась.
Русалки недовольно переглянулись, и та, что была посередине, выплыла к Варне. По бокам от неё встали ещё две. Средняя выглядела старше прочих: величавая, роскошная, и строгая. Ни дать ни взять – королева реки. Она кинула безразличный взгляд на запредельца, а затем по-матерински ласковый на Варну.
– Да будет так.
Русалка подняла ладони кверху и развела руки в стороны. С полупрозрачной кожи в реку стекали ручейки воды. За ней повторили две другие сестры. Втроём они стали напевать:
«Живи, чужак, ты нам не враг,
В краю родном, да будет так.
А коль в пучине сгинешь тьмы
Виной тому не будем мы»
Их волшебная благозвучная песнь разнеслась над водой. Река пошла мелкой рябью. Пока они пели, запределец немного расслабился и оценивающе взглянул на Варну. Она повернулась к сёстрам и начала тихонько им подпевать. У девушек были пугающе бесстрастные лица. Шевеля иссиня-чёрными губами, они вперили малахитовые глаза в Пересвета. «Как будто в головы утопленниц вставили стекляшки. Только вот девушки не распухли, а восстали из реки…Жуть», – думал он. Взгляд не отводил и не мигал – мало ли что они сделают, если отвлечься.
Едва песнь русалок кончилась, запределец обратился к старшей из них:
– Вы меня прокляли в том лесу. Поэтому и вдогонку не побежали. А сейчас сняли проклятие. Не так ли, чудесные девушки?
– Умён. Верно люд деревенский тебя диковинкою кличет.
Старшая приблизилась к нему и провела ледяными пальцами по впалой щеке.
– Эх, такую басу и топить жалко.
– Топить? – чуть слышно переспросил запределец. И, набравшись смелости, громче продолжил: – Вы утопить меня хотели? Не удивлён. Про сирен как-то читал. Но, простите, где ваши хвосты? В сказках у русалок рыбьи хвосты, и на сушу они обычно не выходят.
– Не выходят – выбегают, задобный. И бегут прямо в лесную чащу, заводить дивную песнь и дожидаться запоздалых путников. Таких, якоже ты.
Старшая надменно рассмеялась.
– Альдона, будет вам потешаться, – прервала её Варна и окинула сердитым взглядом русалок, которые тоже язвительно улыбались, сверкая чарующими глазищами.
– Я, наверное, пойду, – как бы между делом сообщил Пересвет, и стал пятиться к лесу, пока русалки «играли в гляделки».
Варна обернулась и произнесла ровным мелодичным голоском:
– Иди. Токмо…невесту свою не забудь.
Русалки зашептались, сверкая глазами в сторону чужака. Старшая поджала чёрные губы. Запределец ошарашенно вытаращился на Варну и остановился у ближайшей ели.
Девушка повернулась к сёстрам, молвила:
– Отныне он повелитель и хозяин мой. Завет русалий чтить надобно. Выкрал рубаху – выкрал сердце.
– Я не вор! – возмутился Пересвет. – Это…случайно…получилось. Бесхозная вещь у реки лежит, дай, думаю, хозяину верну. Или…в данном случае, – его взгляд скользнул по ладной фигурке Варны, – хозяйке.
– Ведаю, ведаю, Пересвет. Но таков обычай.
Зеленовласка подошла к нему и нежно взяла за руку, заглядывая прямо в глаза. Русалки начали роптать и неодобрительно хлопать ладонями по водной глади, создавая громкие всплески и волны. Старшая вскинула руку, сестры мигом присмирели.
– Глянулся он тебе, сестрица. Ладный, не спорю. И басой не обделён.
Она усмехнулась и бросила высокомерный взгляд на Пересвета. Со всех сторон вдруг донеслись писклявые выкрики: «Хитёр! Быстёр! Льстец! Погубит он тебя, окаянный!».
– Ну-ка цыц, расшумелись! – пресекла недобрые разговоры та, которую называли Альдоной. – Ступайте.
– Я не думаю, что это хорошая идея…, – начал было Пересвет, но его тут же заткнул её испепеляющий взгляд.
– Ты о сестрице пуще нашего заботься, а не то не полетаешь боле, сокол ясный.
Беспомощный запределец сглотнул ком, что стоял в горле, и кивнул. Русалки возмущённо зароптали, обращаясь к Альдоне, но старшая и глазом не моргнула: смотрела гордо и держала спину ровно. Варна окинула речных дев печальным взглядом.
– Прощайте, дорогие сестрицы, век вас не забуду!
– Мы не прощаемся, – пронёсся над водой властный голос старшей. – Беда придёт – зови, аль приходи на реку, повидаться. А коли он тебя обидит – со свету сживём, будь покойна.
Словно маленькая девочка, Варна подбежала к Альдоне и крепко обняла русалку-наставницу. Помахав остальным на прощание, она осторожно ступила в темноту леса, следом за дрожащим от страха чужаком.
Когда шумные воды реки скрылись за их спинами, Пересвет понял, что спутница отстала – хруст сухих веток затих. Он обернулся: девушка стоит и пугливо смотрит по сторонам, будто выискивает кого-то среди корявых стволов. Такая быстрая перемена показалась ему странной – то она его запугивала, нависала, как коршун над падалью, то боится неведомо чего, да ещё и выглядит забитым ребёнком, а не ужасающе прекрасной нечистью.
– Эм, – Пересвет склонил голову чуть набок, – В чём проблема? Не хочешь идти в деревню, так и скажи. Я только рад буду.
– Хозя-я-ин, избавиться от меня желаешь?
Варна скользнула к запредельцу и схватила его за рукав. Малахитовые очи смотрели жалобно и печально.
– Не хозяин я тебе. Поняла? – осмелев, беспрекословным тоном объявил он.
– Кололетья дальше места нашего сокрытого не хаживала. Вот и тревожно мне. Страшусь, деревенский люд не признает. Любый хозяин мой, жених названный, возьми меня с собой, защити. Молю тя! Приелась мне жизнь русалочья, с людом бы потолковать.
– Хорошо, допустим, ты пойдёшь со мной, – смягчил и без того не сильно твёрдый голос Пересвет. – Но сама ведь прекрасно знаешь, как ко мне в деревне относятся. Наверняка слышала их разговоры у реки. И как прикажешь мне, чужаку, которому доверяют единицы, объяснять, почему я русалку с собой привёл?
Варна замялась. Потупив взгляд и прикрыв зелёные глаза длинными ресницами, она не нашлась, что на это ответить. Но растоптать мечту юной девушки Пересвет бы не посмел. Поэтому он снисходительно произнёс:
– Допустим, я отведу тебя в Любозень. Ведомир точно не будет против. Останешься у него, будешь хозяйство вести. Старик уже плох, ему любая помощница в радость.
– Ведомир? – Варна подняла голову и заглянула ему в лицо, изумрудные очи снова потемнели. – Нельзя мне к нему. Ты мой хозяин, мой ясный сокол, мой любый, задобный мой…
На белом личике проступило отчаяние и мольба, словно её существование зависело только от незнакомца из будущего. Она с силой сжала ткань его рубахи.
– Да прекрати ты! – Пересвет резко выдернул рукав из цепкой хватки. – Устраиваешь непойми что! Мы едва знакомы, а ты уже в вечной любви клянёшься. Понимаю, русалки, законы волшебного мира, и так далее. Но и ты меня пойми – не верю я тебе, совсем не верю.
Он рассердился по-настоящему. Вспомнились слова любви, которые твердили ему некоторые девушки, а потом вдруг исчезали, забрав с собой кусочек сердца и пару дорогих подарков.
– Чего добиваешься от меня? Сама убить хочешь, чтобы сёстрам мои кости не достались? Или что? Объясни, я логику нечисти, увы, не понимаю.
Русалка наивно захлопала длиннющими ресницами, потом сникла и отступила на пару шагов.
– Нечисть, нежить…Слова громкие, да проку в них нет, – дрожащим голоском проговорила она. – Егда без любви бытуешь, жизнь приедается, пущай и загробная. Люд нас страшится, близко не подходит. А я любови желаю. Не губить молодцев да забавы чинить, яко мои сёстры, а пристанище в Яви сыскать. Благо, русалка может выйти за человека, ежели он одёжу ей отдаст.
Она подняла малахит глаз на Пересвета. По серым щекам потекли кристальные ручейки. От ненависти до жалости оказался шаг – и запределец без колебаний его сделал. Ход нечестный, но женские слёзы всегда побуждали его к решительным действиям.
– Хорошо, – тихо выдохнул Пересвет и посмотрел во влажные глаза русалки. – Объясни тогда, почему к Ведомиру не хочешь. Объяснишь нормально – возьму с собой. Только без глупостей – я на брак не подписывался, в том числе гражданский.
Варна радостно улыбнулась и быстро закивала. Когда слёзы высохли, девушка ответила:
– Боюсь, Ведомир не примет. Он деревню оберегает от нечисти, ан ты ему деву речную ведёшь. Правильно ты молвил – чужая я там…
И снова дорожки слёз потекли по впалым щекам русалки.
– Я всё удивляюсь, – Пересвет подошёл к Варне и аккуратно стёр большими пальцами холодные капли, – как можно настолько сильно измениться всего за час? Хватит слёзы лить. Ведомир старик добрый. Не смотри, что колдун. Я с ним поговорю, сжалится, – он взял её за запястье и повёл по намеченной тропе. – Скорее! Ночь уже, а мы ещё из леса не вышли.
Вокруг ухали совы, шуршали ветками ночные зверьки и кричали птицы. Чем дальше в лес, тем хуже становилось Пересвету – им овладевала тревога: тропа вроде бы видна, а вроде бы и нет. Куда приведёт дорога – большой вопрос. А окружавшая симфония Кудесья уверенности не прибавляет, только сбивает с толку постоянными шорохами и звуками.
Петляя по узкой тропинке, спутники услышали протяжный вой. Он летел над деревьями и устремлялся к Луне, что висела над чёрным лесом. Пересвет застыл. Прислушался. В его узкую спину чуть не врезалась русалка, которая всё время оборачивалась, будто искала кого-то.
– Слышала? – шепнул запределец, подняв глаза к ночному светилу.
– Волк, – Варна нахмурилась, – Одиночка, бродит по лесу, напевает. А как Луна полная взойдёт – воет во всю мощь, дабы боль свою унять.
– Меня больше интересует другой вопрос: он людей ест?
– Ежели токмо оголодает шибко. В иное время не тронет. Слыхала я про него от деревенских, ано сама не видела.
Запределец искоса взглянул на девушку.
– А чего ты такая спокойная? Он убить нас, между прочим, может.
Она сжала крепче его руку и горько улыбнулась:
– Мёртвых не убьёшь. Мне, хозяин, бояться нечего.
Не успел Пересвет ответить, как вой усилился, стал ближе, а вместе с ним ожили и окрестные деревья: с веток разом слетели чёрные тучи ворон и, оглушительно каркая, взмыли в звёздное небо. Запределец рванул вперёд и увлёк за собой Варну. Изворачиваясь от хлёстких ветвей, они бежали сквозь мрак ночи, едва разбирая дорогу.
Вскоре деревья поредели, показались знакомые срубы. Выбившиеся из сил спутники вынырнули из леса тяжело дыша. Остановились на поляне перед острогом. Ворот не видно. Вышли, но с другой стороны, рассуждал Пересвет, изучая глазами местность и налаживая сбитое дыхание. Тем временем Варна с восторгом осматривала высокий забор. Она успела отцепиться от руки хозяина и выглядела довольно бодрой. Конечно, у неё ведь вряд ли вообще есть дыхание. Запределец опёрся руками на тощие колени и жадно хватал ртом воздух, попутно продумывая маршрут до избы старейшины.
За ровным рядом брёвен было тихо: и люди и животные давно легли спать. Чужак шатается по округе, как неприкаянный, да ещё на пару с нежитью, поставил себя на место сельчан Пересвет. Усмехнулся.
– Эй, ты как? – спросил он, распрямляясь.
– М-м? – промычала в ответ русалка, не услышав за собственными мыслями вопроса.
– Как ты себя чувствуешь? – громче повторил Пересвет. – Мы долго бежали.
Варна неловко отмахнулась:
– А-а-а, лепо. Домой?
– Домой.
Новый хозяин ободряюще улыбнулся русалке и пошёл вдоль забора. Выдавив из себя ответную улыбку, девушка поспешила следом за ним.
Достигнув ворот, пара остановилась. Варна дрожала, как лист на ветру, поэтому Пересвет взял её за руку и завёл в деревню. Как и ожидалось, народ мирно спал на обтёсанных лавках, пока где-то в глубине леса пел одинокую песнь таинственный волк.
– Любозень и не изменилась за все эти кологодья…, – с ностальгической улыбкой сказала Варна, окидывая взглядом деревню.
– Ну, идём. Мало ли, кто увидит.
Пересвет размашистым шагом отправился в сторону высокой избы. Позади семенила русалка, растерянно уставившись на дом. Волк сопел у двери, и обойти его оказалось сложновато. Но гибкая русалка перешагнула пса и успела шепнуть ему что-то на ушко, отчего он довольно высунул язык. Пересвет указал на четвероногого друга:
– Это…
– Т-с-с-с…
Варна приложила пальчик к губам и слегка улыбнулась. Сдавшись, Пересвет легко перешагнул Волка и зашёл в избу. Печь ещё горела. За столом сидел Ведомир, в который раз внимательно изучая исписанную рунами бересту. Он оторвал взгляд от древней бумаги и недоумённо уставился Варне в лицо. Запределец попытался подобрать какие-то подходящие слова. Но на ум ничего не шло. Кряхтя, волхв поднялся с места и гневно выпалил:
– Ты кого в избу притащил?!
– Ру-русалку, – промямлил Пересвет, но взгляда от сердитого старика не отвёл.
– Сам вижу, поди, не слепой есчё! Нешто жить надоело?!
Ведомир схватил посох и торопливо зашаркал к двери. От его резких движений Дарко на плече чуть не ухнулся на пол. Сейчас что-то будет, с тревогой подумал запределец. Волхв подбежал к Варне и начал грубо выталкивать её прочь из дома.
Пересвет опешил.
– Ты что делаешь?! – когда дар речи вернулся, он бросился оттаскивать старика от русалки, которая уже заливалась слезами.
– Тебя спасаю, остолбень!
Старик пытался вырваться, но даже субтильный Пересвет сумел его удержать. Крепко сжав плечи волхва, он посмотрел в широко раскрытые от изумления глаза Варны.
– От кого?
– От неё! – Ведомир выдернул руку с посохом и собрал в навершии частицы магии.
Жёлтые искры образовали шар, размером с куриное яйцо, и готовились вырваться наружу. Тёмное лицо старика перекосила ярость. Никогда прежде его ученик не видел его таким, как сейчас. Он намеревался испепелить девушку магией, и уже навёл на неё посох.
– Учитель!!! – как можно громче крикнул Пересвет. Старик замер. – Дайте мне всё объяснить. Позвольте ей сейчас остаться. Пожалуйста. Прошу…
Сухие руки вдруг ослабли, посох стукнул о половицы. Искры магии вмиг развеялись. Ведомир медленно повернулся к ученику, смиряя закипевшую в себе ярость:
– Давненько ты меня учителем не называл. Добро, садитесь за стол. У нас вся ночь впереди.
По столу стукнули тяжёлые кружки с горячим травяным настоем. Волхв угощать нежить отказался, поэтому чай заварил Пересвет. Белый пар взвился над ароматным напитком, и русалка глубоко его вдохнула, при этом расплываясь в блаженной улыбке. Но отчего-то не сделала и глотка.
– Попробуй, вкусный, – заверил её Пересвет. – Не отрава, я готовил.
– Мы, русалки, кипяток не пьём. Пар – наша пища, речные обитатели да водоросли.
Запределец удивился, но ничего не ответил. После его подробного отчёта о случае в лесу, Ведомир смягчился к нежданной гостье. Но настороженный взгляд серых очей никуда не исчез. В завершении разговора старик спросил ученика:
– Завтре в путь. Куды девку денешь?
– Варну. Её зовут Варна, – твёрдо ответил Пересвет. – Оставлю у тебя, пусть хозяйством занимается.
– Прыткий какой. А она, мнится, так и желает за стариком портки стирать.
Усмехнувшись, волхв с прищуром глянул на девушку. Она покосилась на запредельца, всем видом доказывая обратное.
– Желает или нет, а останется у тебя, – Пересвет смело посмотрел на русалку. – Понимаешь ли, Варна, я ухожу навсегда. Домой, в своё время.
– Понимаю, – тихонько ответила она. И, помолчав, также твёрдо промолвила: – За тобой пойду, хозяин. И в огонь, и в воду брошусь. Птицей обернусь, зверем. Отныне я твоя невеста. И в Яви, и в Прави, и в Нави. Куда бы не пошёл, везде с тобою буду. Неотделимы мы, яко Дивия и звёзды.
Повысив тон, она грозно добавила:
– Русалий закон чти, а коли оставишь – заберу в омут Ягоды. Не я, так сёстры мои за тобой придут.
– Нет, ты, наверное, не понимаешь, – Пересвет принялся торопливо объяснять: – Я в другой мир уйду, перешагну через тысячу лет. Мёртвым там не место. Люди будут шарахаться от тебя и бить сильнее, чем Ведомир. Я не способен тебя защитить, а смотреть, как ты мучаешься, не намерен.
– Ано…
– Нет. Точка. Остаёшься здесь.
Непреклонный тон хозяина остудил пыл Варны, но не искоренил желания пойти следом, за руку, как недавно сквозь лесные дебри. Кроткий кивок – и Пересвет успокоился. Старик выделил Варне свободную лавку, подальше от ученика, и все улеглись спать.
Сомкнуть глаза после круговерти чертовщины стало для Пересвета почти невозможно. Он ворочался с боку на бок и посматривал на размытые силуэты спящих русалки и волхва. Непослушная светлая прядь закрывала обзор. Откинув волосы, он мысленно подбодрил себя, вспомнил о главной цели и наконец заснул.
***
Во мраке ночи над головой Пересвета витал Дарко. Сова пару раз ухнула и недобро сверкнула жёлтыми очами. С лавки за ней следил встревоженный волхв, но окликнуть пернатого друга не посмел – мало ли что стрястись может. Да и Варна взгляд с птицы не сводила – опасливый, тревожный.
***
Завтракали молча. Русалка вдыхала горячий чайный пар. От еды Ведомира она отказалась наотрез. Посреди трапезы в избу без стука забежал нескладный подросток с всклокоченными русыми волосами. Он почесал затылок и, неловко переминаясь с ноги на ногу, обратился к старику:
– Коней подите гляньте. Батька подготовил, ждёт вас.
– Покормил вороных?
– Не успел есчё, Всеведающий.
– Так ступай, не мешкай! Выезжать ужо, а у него кони не кормлены!
Мальчишку как ветром сдуло. Хорошо подкрепившись с утра, запределец со спутниками пошли смотреть на привычное в этом веке средство передвижения. Конюшня обнаружилась недалеко от кузницы. Пересвет вскинул брови:
– И как я её не заметил, пока у кузнеца был?
– Зорко должно смотреть тебе, дабы в беду не попасть, – наставительно ответил Ведомир на вопрос, который ответа не требовал.
Небольшой бревенчатый сруб, меньше избы. В стойлах могучие кони разной масти: рыжие, вороные, гнедые, светлые, бурые. Нечёсаный мальчишка-провожатый подливает им в корыто чистую воду. Лошади ржут, фыркают и оголяют жёлтые зубы.
– Ой, а они нас не затопчут? – сжался Пересвет, оставаясь позади Ведомира.
Русалка войти не решилась – встала у конюшни и наблюдала издали, перебирая пальцами тёмно-зелёные пряди. Яркие лучи солнца пробивались сквозь щели в потолке и падали на пол. В их свете по конюшне, точно крохотные снежинки, кружила пыль. Ведомир повернул седую голову вправо, ученик повторил за ним.
Около серебристого жеребца возился мужик ростом под два метра, мускулистый, лицо обросло каштановой бородой. На рубахе висит тонкий плащ, обут в дырявые лапти. Видимо, достаток у него по здешним меркам совсем не высокий.
– А, пришли, – густым басом сказал мужик, исподлобья смиряя вошедших изучающим взглядом. – Сын жеребцов накормил. Так ведь, шпынь голова?
Он сердито покосился на растерянного паренька, стоявшего с ним, и хлопнул его по спине так, что тот подался вперёд, едва не налетев на седого учителя.
– Так, всё так, батюшка. То бишь, Всеведающий, – промямлил паренёк, стыдливо уперев взор в землю.
– Ну-ну, будет вам. Вижу, хороши жеребчики, к долгой дороге готовы. Поди глянь, Пересвет.
Запределец робко вышел из-за спины старика и, расправив плечи, дабы не казаться трусом, не без опаски двинулся к серебристому красавцу с длинной гривой. Паренёк отбежал к волхву, уступая ему место рядом с отцом.
– Думал, лошади со скотом в загоне стоять должны.
– Лошади не скот, – строго отрезал конюх. – Они нам друже, сердечные.
Напуганный внезапным замечанием Пересвет нервно поправил очки и заглянул в большие тёмные глаза лошади, обрамлённые густыми белыми ресницами. Медленно потянул руку к фыркающей морде, но тронуть не смог, пальцы невольно согнулись.
– Погладь, не малодушничай. Наши кони добрые, – пробасил мужик и с ласковой улыбкой провёл ручищей по серебряной гриве.
Последовав его совету, запределец сглотнул и осторожно накрыл серую морду ладонью. Конь стоял смирно. Мужик кивнул. Тогда Пересвет начал осторожно и медленно гладить животное. Вдруг конь фыркнул, и запределец вздрогнул всем телом. Жеребец тряхнул гривой, но больше никак себя не проявил. Убедившись, что ему не откусят руку, Пересвет продолжил знакомство с животным.
– Это мой? – спросил, глядя на конюха.
– Твой, забирай. Имя ему – Алатырь, – мужик слегка похлопал жеребца по шее. – Справный конь, крепкий. Ты в ответе за него.
– Понял. Один момент, – Пересвет замялся, но закончил: – Я на лошадях только в путешествиях, с инструктором катался. Сам не умею.
Конюх, паренёк и Ведомир встревоженно переглянулись. Повисло напряжённое молчание. Тут с улицы раздался мелодичный голосок Варны:
– Я поведу.
– Нашла предлог, чтобы взяли с собой? – раздражённо спросил Пересвет.
– Выбор у тебя невелик, хозяин, – спокойно ответила русалка. – Либо я поведу, либо моли богов.
Ведомир шумно вздохнул и нахмурил седые брови.
– Права она. Богам негоже смертных возить. Пущай с тобой едет.
– Хорошо. Но с одним условием, – Пересвет обернулся к Варне. Русалка внимала каждому слову, почти не моргая. – Поклянись, что не выдашь секрет нашего знакомства богам и не станешь называть меня при них своим женихом или себя моей невестой. Усвоила?
– И слова в пути не молвлю, хозяин! Тише водицы, ниже травушки стану. Токмо с собой возьми, молю тя.
– Возьму, успокойся наконец. И реветь не смей! Ещё мне молчаливого укора Лели не хватало…
Русалка радостно закивала и утёрла проступившие слёзы, что берегла на случай отказа. Вслед гостям летело лошадиное ржание и топот неподкованных копыт.
