Джон Кризи
Ловушка для Барона
Молодая женщина с резкими чертами лица и темными волосами по-прежнему сидела за рулем своего "остина" (или "морриса"), когда Мэннеринг вышел на уличу, завел и тронул машину с места, и женщина поехала за ним, соблюдая необходимую дистанцию. Сейчас на улице было совсем немного машин. Он поехал через Уайтхолл, потом на Пел-Мел и оттуда по Риджент– и Оксфорд-стрит выехал на Ленгтон-сквер. Номер дома Тельмы Кортни – двадцать семь. Мэннеринг притормозил возле подъезда, вышел из кабины, направился к небольшой темной машине, остановившейся ярдах в двадцати позади него. Молодая женщина курила там сигарету. Было почти темно, неяркий свет фонарей падал на массивные старинные дома серого цвета, на деревья в сквере посреди площади, на кусты, которые тихо шелестели под свежим вечерним ветром. Уже проглянули звезды, небо было спокойным. Несколько машин были припаркованы поблизости, несколько прохожих виднелось невдалеке.
Мэннеринг подошел к машине.
– Добрый вечер, – сказал он. – Узнаете меня?
– Да, – сказала девушка. – Я вас знаю.
– А кто вы?
– Это имеет значение?
– Умираю от любопытства.
Она улыбнулась.
– Если действительно хотите знать, не стану это скрывать от вас.
Мэннеринг внимательно поглядел на нее, пожал плечами и отошел. Он направился к дверям с номером двадцать семь, но думал в эту минуту больше об этой девушке с энергичным лицом, чем о Тельме Кортни.
У самых дверей он оглянулся. Девушка включила свет в кабине, что говорило, видимо, о ее намерении дождаться его.
Дом, где жила миссис Кортни, состоял из четырех квартир. Нужная ему была на втором этаже. Он позвонил, и служанка сразу же открыла ему.
– Добрый вечер, сэр.
– Миссис Кортни дома? Мое имя…
– Она ожидает вас, сэр.
Тельма Кортни встретила его в просторной красиво обставленной комнате. Портьеры были задернуты, освещалась она продолговатыми светильниками, расположенными по стенам над картинами. Это были исключительно портреты, причем очень хорошие. Когда она поднялась с кресла навстречу ему, Мэннеринга несколько удивил ее наряд: на ней было темное, длинное, до самого пола платье, такие надевают для званого обеда. Поверх платья – тонкий жакет. Темный цвет оттенял безупречной формы шею и изящную выпуклость груди, волнистые волосы были коротко, по моде, острижены; в серьгах и в кулоне мерцали топазы.
На столе возле ее крема стояли напитки.
Она улыбнулась, и эта улыбка должна была означать приветствие, больше ничего; потом протянула руку – не для пожатия, просто чтобы слетка притронуться к его руке, и затем провела его к креслу, стоявшему рядом со своим.
– Я боялась, что вы не придете, – сказала она.
– Боялись? – переспросил он.
– Да. Я очень хотела переговорить с вами.
– Разве остались еще какие-то вопросы?
– По-моему, да… Наливайте себе, пожалуйста.
– Спасибо. Что вам налить?
– Джин и итальянского, пожалуйста. – Мэннеринг наполнил ее бокал, налил себе немного виски. Она спросила: – Почему вы так ужасно невзлюбили Джеральда Эллингема?
– Вовсе не невзлюбил, – ответил он.
– Мы же условились говорить друг другу правду, – упрекнула она.
– Это верно. Поэтому я говорю, что не знаю Эллингема настолько хорошо, чтобы любить или не любить его. Но знаю, что он скрывает многие вещи. И еще знаю, что когда он зол, то может наделать уйму глупостей. Поэтому стараюсь разозлить его. В этом нет ничего особенного – обычный прием… Что мне в нем совсем не нравится – его отношение к Найджелу. Мальчишка, возможно, порядочный негодяй, но сегодня он был вполне искренен, во всем признался и готов идти в полицию. Думаю, он даже мечтает это сделать – чтобы обвинить вас в краже подлинных бриллиантов.
– Разве можно украсть то, что принадлежит мне самой? – спросила она холодно.
– Можно украсть у собственного мужа… Чьи же, наконец, эти драгоценности? Ваши или его?
Она не торопясь ответила:
– Если бы муж был здесь, он сказал бы вам то же самое… не думаю, что тут могут быть неясности… Я не трогала этих бриллиантов, можете мне поверить, и не имею понятия, кто их взял. Я ведь просила уже вас помочь найти их… Что-нибудь еще хотите узнать от меня?
– Да. Скажите, для чего вы ходили к торговцам драгоценностями?
– Я уже говорила вам.
– Добавьте что-нибудь.
– Как вы настойчивы!.. Ну хорошо. Один мой друг сказал, что слышал, будто коллекция "Карла" пошла на продажу. Я попыталась выяснить, правда ли это… У моего мужа, чтоб вы знали, мистер Мэннеринг, три большие привязанности. Я бы их распределила в таком порядке: сначала – его сын, потом – жена, потом – коллекция "Карла". Он ни разу не говорил мне, что собирается продать ее, и такое просто не могло прийти мне в голову, Значит, если она появилась на рынке, то без его ведома. Иначе быть не может.
– Где он ее держит? – спросил Мэннеринг.
– В Кортни-Грейндж. В загородном доме.
– Под присмотром Эллингема?
– Вы уже знаете, что я думаю о его надежности. Но после того, как у меня украли эти подделки, и после слухов о появлении коллекции на рынке, я, конечно, начала сомневаться, продолжает ли она находиться в том секретном месте, где…
– Но ведь это как раз и бросает тень на Эллингема! Если коллекцию украли и об этом никуда не сообщили, Эллингем не мог быть не замешан… Вы сказали, что личные отношения никогда не мешали вам правильно судить о людях…
– Это так. Но я также говорила, что нужны доказательства. Не случайные догадки и соображения, а реальные убедительные факты. Тогда я соглашусь с ними.
– Вы совершенно правы, – сказал Мэннеринг. – Кто еще мог бы проникнуть в тайник?
– Только какой-нибудь гениальный взломщик. Кроме прислуги в Грейндже, лишь один человек может указать вору место, где находится тайник. Это Найджел.
– Вы, как видно, отвечаете взаимностью на его любовь к вам, – сказал Мэннеринг. – Но если подумать серьезно… Вам просто хочется, чтобы это был Найджел или кто угодно… Только не Эллингем… Я неправ?
Она посмотрела на него с задумчивой улыбкой. Можно было подумать, он произнес что-то забавное.
– Не совсем, – сказала она. – Но все же я прошу вас – факты… Где они? До сих пор не могу выяснить одной вещи – очень существенной… Быть может, вы сумеете… Находится ли эта коллекция сейчас в Кортни-Грейндже или нет?
Мэннеринг переспросил:
– Значит, вы не в состоянии этого выяснить?
В то время как прозвучал вопрос, он услышал – или ему показалось? – легкое движение позади себя. Хотел обернуться, но решил не подавать вида, что слышит что-то.
– Нет, конечно, – ответила Тельма Кортни. – Ведь тайник оборудован сверхсекретной сигнализацией. Кроме того, к нему есть две системы ключей, причем одна не действует без другой. Ключи находятся в разных банках – в Лондоне и в Суиндоне. И ни одно из доверенных лиц не отдаст ключи, кроме как по устному требованию или по записке мужа, составленной по определенному коду, который знает только он. Эти предосторожности он предпринимает всегда, когда уезжает на какое-то время из страны. И поступает так достаточно давно… Я не хочу просить мужа дать соответствующее распоряжение в банки, так как это может очень обеспокоить его. Во всяком случае, не хочу этого делать, пока не почувствую реальной необходимости… А этого я, в свою очередь, не могу определить, пока не выясню, на месте коллекция или исчезла… Я рассуждаю логично?
– Вполне убедительно, – сказал Мэннеринг. Он повернул голову к двери и заметил, что она приоткрыта. Самую малость. Но он помнил, что прикрыл ее за собой, когда вошел. – Одну минуту, – громко сказал он собеседнице. – Мне нужно подумать…
Она затаила дыхание, глядя на него с изумлением, когда он вдруг встал с места и осторожно пошел к двери. Покрытый мягким ковром пол заглушал шаги. Он почти пробежал все расстояние, потом резко толкнул створку двери.
Раздался негромкий вскрик:
– Ой!
Его издала женщина, одетая так, как если бы она только что вошла с улицы или собиралась выйти.
Она сделала попытку убежать, но Мэннеринг схватил ее за руку, повернул к себе.
Это была служанка Тельмы Кортни.
– Подождите, пожалуйста, т – сказал он мягко. – У нас с миссис Кортни есть к вам…
Она изо всех сил рванула руку вверх, пригнула голову и впилась зубами в палец Мэннеринга. Он разжал руку. Она выдернула свою и побежала к входной двери, которая была почему-то открыта. Мэннеринг бросился за ней, но женщина успела захлопнуть дверь перед самым его носом.
Глава 11
Погоня
Когда он выскочил на улицу, было уже совсем темно. Фонари светили ярче, чем в сумерках. В их свете он увидел служанку – та бежала влево от двери и махала рукой, словно подавая кому-то знаки. Действительно, от обочины отъехал маленький автомобиль, зажглись фары.
Женщина выбежала на мостовую, машина, казалось, вот-вот остановится. Женщина что-то прокричала, двое или трое прохожих задержались, наблюдая за происходящим. Один из них спросил:
– Что тут происходит, собственно говоря?..
Фигура женщины рельефно выделялась в свете фар, потом внезапно превратилась в четкий темный силуэт – водитель маленького автомобиля включил дальний свет. Это ослепило Мэннеринга, но все же он видел, как женщина; прикрыв глаза одной рукой, продолжает размахивать второй.
Он услышал шум мотора другой машины и голос позади себя; но в этот момент автомобиль со слепящими фарами рванулся вперед. Женщина с поднятой рукой дико вскрикнула, когда автомобиль врезался в нее. Раздался глухой удар – и она упала на мостовую. Водитель вывернул руль и прибавил скорость, промчавшись мимо Мэннеринга, Сразу же рядом с ним остановился другой небольшой автомобиль, уже хорошо знакомый ему. Несколько человек из наблюдавших эту сцену бросились к телу, распростертому на мостовой, по которой расплывалось темное пятно.
Голос из автомобиля произнес:
– Садитесь.
Женщина-водитель с резкими чертами лица приоткрыла дверцу. Никто не смотрел на них, все внимание было приковано к фигуре на мостовой.
– Скорее! – повторила она.
Мэннеринг пригнулся и занял место рядом с водителем. Как только он захлопнул дверцу, женщина вцепилась в руль, словно хотела раздавить его, и нажала на газ.
Автомобиль, сбивший служанку миссис Кортни, уже поворачивал за угол, выключив все огни. Улица словно погасла. Последнее, что услышал Мэннеринг с места происшествия, были крики: "Врача! Врача!" – и свисток полицейского.
Женщина-водитель, почти не тормозя, тоже свернула за угол. Задние фонари автомобиля, сбившего служанку миссис Кортни, тускло светились в отдалении – ярдах в ста. На улице вообще не было никаких машин. Они приближались к перекрестку, где горел красный свет. Передняя машина проскочила прямо на него, женщина, сидевшая за рулем рядом с Мэннерингом, тоже не стала тормозить, хотя слева показался большой автомобиль. Громко сигналя, она миновала перекресток почти перед самым капотом идущей на них машины.
Мэннеринг сказал:
– Вы рискуете лишиться автомобильных прав.
– А вы разве не хотите их поймать? – спросила она.
– За мной новая шляпка для вас, если сумеете!
В свете уличного фонаря, мимо которого они проскочили, он разглядел улыбку на ее лице. Осветились глаза, зубы, открывшиеся в улыбке; нетерпеливое устремление спортсмена было в ее взгляде… Да, машину она водит получше многих мужчин… Несмотря на всю рискованность подобной езды, Мэннеринг почти не ощущал беспокойства.
Улицы были по-прежнему пустынны, расстояние до преследуемого автомобиля – по-прежнему ярдов около ста. Мэннерингу показалось, что там к заднему стеклу приникло чье-то лицо. Выходит, у них в машине двое? Или больше?.. Конечно, поняли, что их преследуют. Не могли не понять.
Передний автомобиль резко свернул влево.
– Заставить бы их врезаться во что-нибудь, – мечтательно произнесла женщина за рулем. – Было бы неплохо.
– Только не в кого-нибудь, – сказал Мэннеринг.
Казалось, она прекрасно ориентировалась в переплетении улиц, а также заранее знала, куда будет поворачивать водитель передней машины.
Завизжали колеса… Они сделали очередной поворот. Красный свет задних фонарей казался уже совсем недалеко. Ветер врывался в открытое боковое окошко. Мэннерингу было некуда вытянуть свои длинные ноги, и он сидел в неловкой напряженной позе.
Еще один перекресток; со свистком, поднесенным к губам, стоит полицейский. Женщина за рулем не обращает на него никакого внимания. Не снижая скорости, она вклинивается между автобусом и двумя мотоциклистами, которые, испугавшись, вылетают колесами на тротуар и падают. Крики и звуковые сигналы неприятно режут слух. Автомобиль-убийца сворачивает направо. Они упорно следуют за ним, сильно сократив разделяющее их расстояние.
И снова они мчатся по пустынным улицам.
– Не волнуйтесь, – говорит Мэннеринг.
– Это вы мне советуете? – откликается женщина, делая ударение на "вы".
Она еще сильнее жмет на акселератор.
Поворот в узкую совершенно безлюдную улицу. И в этот момент "то-то блеснуло над задними фонарями уходящей машины – тут же раздался резкий удар по лобовому стеклу и по нему побежали многочисленные трещины, словно паук молниеносно свил здесь свою паутину.
– Вот что я имел в виду, – сказал Мэннеринг, отворачивая винты и поднимая лобовое стекло.
Женщина уже больше не улыбалась. Стиснув зубы, наклонившись немного вбок, она продолжала погоню, не снижая скорости, не сводя глаз с вызывающе горящих красных огней впереди.
Еще одна вспышка – и металлический удар по правому крылу автомашины: неудачный выстрел. Между ними и преследуемыми уже не больше тридцати ярдов. Те снова сворачивают за угол. Какой-то мужчина-прохожий прыгает на тротуар, спасая свою жизнь. Выворачивая руль из стороны в сторону, женщина гонит машину вперед.
Опять два выстрела. Пули прозвенели по крыше; женщина, казалось, уже привыкла к ним и не обращает на них никакого внимания.
Впереди, в конце улицы, показались две яркие фары движущегося автобуса. Преследуемая машина уже достигла поперечной улицы, свернула на нее, какой-то автомобиль чудом избежал столкновения.
– Тише, пожалуйста, – сказал Мэннеринг.
Женщина тоже увидела, что они приближаются к большой людной улице и снизила скорость, в то время как машина, которую они преследовали, на всем ходу врезалась в поток движущихся в обе стороны машин.
Раздался звук, похожий на взрыв. Его сменил более ров ный шум, сквозь который прорезался чей-то крик.
Женщина с резкими чертами лица, которые сейчас обозначились еще острее, остановила машину у тротуара.
– Поторопимся, – сказала она спокойно и, открыв дверцу, выскочила из машины и побежала к месту аварии.
Мэннеринг поспешил туда же. Когда он подошел, его спутница уже стояла среди толпы, моментально собравшейся вокруг маленького автомобиля, опрокинувшегося набок. На другой стороне улицы, уткнувшись радиатором в стену дома, стоял двухэтажный автобус. У его открытой двери топтался водитель, пассажиры выбирались из сало на. Уже прибыли несколько полицейских и пытались рас сеять толпу.
Мэннеринг вместе со своей новой знакомой протиснулись поближе к автомобилю, который они только что преследовали. Впереди они увидели водителя. Вернее, то, что от него осталось. Одна дверца была оторвана, сзади в салоне никого не было.
Женщина повернула голову к Мэннерингу и заключила:
– Один удрал.
– Можете одолжить мне вашу машину примерно на час? – быстро спросил Мэннеринг. – Я оставлю ее у того дома, на Ленгтон-сквер.
– Хорошо, – коротко ответила она.
– Скажите одному из полицейских, что об этом случае необходимо доложить инспектору Бристоу из Скотленд-Ярда. Запомнили? Бристоу из Скотленд-Ярда. Добавьте, что об этом просил Мэннеринг.
– Ладно, – сказала она с легкой улыбкой. – Будьте осторожны с машиной. Приглядите за ней… Вот ключи, мистер Мэннеринг.
– Я постараюсь приглядеть и за вами тоже, – сухо сказал он. – Спасибо.
Служанка миссис Кортни лежала на тротуаре, полностью накрытая одеялом. И это означало, что она мертва. Рядом стояли двое полицейских и небольшая толпа любопытных. Раздались сигналы санитарной машины.
Один из толпы заметил:
– Похоже, сбили неслучайно. А, констебль?
Полицейский достал блокнот.
– Можете сообщить, что тут произошло? Я слушаю вас…
Мэннеринг подошел к входу в знакомый дом. Дверь была закрыта, но не заперта. Никто не обратил на его приход никакого внимания, дом словно вымер. Однако свет на лестнице горел. Он прошел на второй этаж.
Когда он поднялся, дверь одной из комнат открылась. На пороге стояла Тельма Кортни. Она дотронулась до его руки, приглашая войти. Уже в комнате посмотрела ему прямо в глаза и тихо произнесла:
– Я видела все из окна. Ужасно… Но вы не должны ругать себя.
Он не ответил на ее участливый взгляд, а сказал:
– Возможно, это научит вас в будущем не подозревать во всем одного лишь Найджела. Согласны?
Она кивнула.
– Вы знали, что эта женщина следит за вами? – несколько раздраженно спросил Мэннеринг.
– Если бы знала, она бы у меня ни минуты не оставалась!
– Сколько времени она у вас?
– Несколько лет. Я полагала, она была достойна доверия.
– То же самое вы думаете об Эллингеме. У вас прямо хобби какое-то – доверять не тем людям! – Он снова говорил повышенным тоном.
– Вы начинаете раскрывать мне глаза… Но не будем раздражаться и ссориться из-за этого.
Голос у нее был совершенно спокойный.
– Она следила за вами, – повторил Мэннеринг, – и ей очень хотелось узнать, о чем мы говорили. Все было условлено заранее. О моем приходе знали – вы сами сказали об этом вашей служанке, она уведомила своих хозяев, или кто там они ей… И получила приказ: подслушивать, а если что – убежать. Обещали, что будут ее ждать и помогут… Очень заботливые люди… А что вы знаете об этой банде убийц?
– Я? Ничего.
– Сомневаюсь в этом. Сомневаюсь, сказали ли вы мне хоть одно слово правды за все время нашего знакомства.
– Скоро сами увидите.
– А вы вскоре поймете, что для вас же лучше говорить правду и действовать честно… Как вы убедились теперь, ненавистный вам Найджел не главная фигура во всей этой грязи и крови.
– Я никогда так не считала. – Она безмятежно улыбнулась, уселась поудобнее напротив Мэннеринга. – У Найджела нет тех качеств, которые способствуют превращению человека в плохого или в хорошего. Ом никакой… Я и раньше думала, что кто-то использует его в своих целях. И считаю так сейчас. Вы согласитесь со мной, когда у вас пройдет шок от случившегося. Ведь вы чувствуете себя виноватым, не правда ли?
– Да, если отвечаю за что-то, но дело идет не так. Потому что мое хобби… моя работа заключается как раз в том, чтобы все шло, как надо.
– Понимаю, – сказала она. В ее холодных глазах он прочел вдруг понимание и сочувствие. – Сожалею, что не узнала вас раньше, Джон Мэннеринг. Я слышала о вас много всего, но верила лишь одной десятой доле из сказанного. Раскаиваюсь в этом… Что вы намерены теперь делать?
– Многое. Для начала дать вам кое-какие инструкции. Которым вы не будете следовать.
– И все-таки попробуйте.
Она искренне рассмеялась.
– Хорошо, – сказал Мэннеринг. – Значит, вы не исключаете мысли, что Найджела кто-то шантажирует, заставляя делать то, что им нужно. Я так вас понял?
– Да.
– И если бы у него не было долгов, его вряд ли стали бы шантажировать. Верно?
– Да.
– Тогда заплатите его долги. Когда он освободится от них, то сможет заговорить. Пока же он вынужден лгать, чтобы покрыть и себя, и других… О боже, почему все все время лгут?! Как трудно жить в таком мире!.. Извините, это я так… Если вы поступите, как я предлагаю, то я, пожалуй, начну верить, что вы не против того, чтобы раскрыть это дело до конца, и сами не погрязли в нем по вашу прелестную шейку.
Она снова рассмеялась.
– Судя по всему, это почти комплимент с вашей стороны… Сколько он должен, он говорил вам?
– Между девятью и десятью тысячами фунтов.
– Вы знаете, где он сейчас?
– Да…
– Я вскоре вернусь, – сказала она и вышла из комнаты. В изяществе движений ей отказать было нельзя.
Он был рад побыть немного в одиночестве…
Она вернулась через несколько минут, протянула ему розовый листок. Это был чек на имя Найджела Кортни с передаточной надписью: "Наличными" – и подписью, сделанной бледно-синими чернилами. Подпись торопливо промокнули, хвостик на букве "и" был немного смазан.
Мэннеринг положил чек в бумажник.
– Вы удовлетворены? – спросила она.
– Да, вы доказали, что хотите моей помощи… В чем же она должна заключаться? Вам известно, что я имею дело с драгоценностями, это мой бизнес, и могу прямо сказать, как мало шансов вернуть их, если они действительно украдены. Нет смысла тратить ваши деньги и мое время… Поэтому скажите откровенно, чего вы от меня хотели, когда пришли вчера ко мне домой?
Она ответила:
– Мне нравятся ваша прямота и уверенность е себе… Я хотела, во-первых, выяснить, украл Найджел эти драгоценности или нет. Если да, то для себя или по чьему-то наущению… Это не вызывает у вас недоверия?
– Ну а во-вторых?
– Второе вы тоже знаете. Мне хотелось получить достоверные сведения о коллекции "Карла". Где она? Выброшена на рынок или спокойно лежит в тайнике в Грейндже?.. Я говорила уже, что не хочу понапрасну волновать мужа, но не знаю, как подобраться к тайнику. И я думала найти человека, которому могла бы доверять, который сумел бы… О нет, не сам… Сумел бы найти такого, кто взялся бы открыть тайник… Чтобы я знала точно, весь ли жемчуг на месте… Могу я на вас рассчитывать в этом?..
