Август Котляр
Пособие честолюбца
Мебель
Есть стулья «Витра», есть мебель «Бене», есть столы «Пининфарина», и есть всё остальное: «Франческо Молон». Больше практически ничего нет, разве что кухни «Страто». Это то, что допустимо в приличном учреждении.
Да будет свет
Есть светотехника «Цумтобель», есть светотехника «Филипс», есть всё остальное.
Охрана и пропускной режим
В приличных учреждениях паспортные данные не переписывают. Это омерзительно, гадко и унизительно. Это свидетельствует о том, что хозяин – трус, слабак и дурак. Джентльмены верят друг другу на слово, без предъявления паспортов. На крайний случай, у незнакомого человека, которого ждут, могут, в лишь крайнем случае, попросить предъявить удостоверение личности, но никак не будут опускаться до того, чтоб его переписывать или сканировать.
Если чего-то боятся – что уже неправильно, – то для незнакомых или малознакомых есть специальные переговорные комнаты.
Если в самом деле есть чего опасаться, то нанимают телохранителей, но не унижают людей своей трусостью и дурью.
Переговорная комната
Разговоры разговаривать с малознакомыми посетителями следует в разговорной комнате. Чужим людям нечего шляться по офисным пространствам и чьим-то кабинетам. Пусть сидят в переговорной в тепле, неге и комфорте. Перспективных людей следует сажать в мягкие диваны и кресла, неперспективных – на жесткие стулья напротив часов.
Переговорная комната может иметь прозрачную мебель – прозрачные столы и стулья. Это не позволит всяким нечистым на руку людям сунуть куда-нибудь «жучок».
Тональность беседы сотрудников по телефону
Все сотрудники учреждения при ответе на телефонный звонок должны произносить название компании и, если требуется, своё имя. Тональность ответа – что если б клиент не позвонил, то всё учреждение рыдало бы от огорчения. Телефонистка на коммутаторе должна обладать приятным грудным тембром, обладать общей культурой с воспитанностью и быть сексапильной женщиной – и все ради того, чтобы бодро и жизнерадостно произносить сто раз в день одно и то же приветствие всем телефонным надоедалам.
Секретариат – зрелые женщины
Никаких соплюшек в миниюбках. Солидное учреждение – не подиум и не бордель. Серьезная секретарша – зрелая замужняя тётя с ребятишками. Она не болтает лишнего, держится за работу и не флиртует. Она занимается главным делом – отшивает всяких недоделанных и «четыреста четвёртых» от поедания времени честолюбца.
Ресепшн
Лучше всего, когда посетитель приходит в учреждение и ждёт на диване у ресепшена, пока к нему выйдет нужный человек. На ресепшене должны сидеть только внешне очень благопристойные и внутренне очень доброжелательные люди.
Копиры
Они должны быть большими, цифровыми и дорогими. Это очень серьезно сэкономит средства и не подведет, когда срочно потребуется копия, неотличимая от оригинала. Позор, когда дают копию бумаг с полосками, блёклую или с чёрными разводами, похожими на сожжённую совесть.
Автомобили
В солидном учрежении должны быть служебные разъездные автомобили. Не надо наколачивать дешёвые понты – покупать подержанные автомобили представительского класса. Лучше всего новые японские и немецкие автомобили D-класса. Это удобно, сдержанно-солидно, практично и ликвидно.
Трезвый? За руль не садись!
Честолюбец умеет водить авто, но не злоупотребляет этим умением, особенно в столичных городах. У него нет времени крутить рулевое колесо – за него это делает один или два специально обученных человека. Честолюбец ездит сзади, чтобы шофёр не отвлекался на содержимое ноутбука честолюбца.
Мобильные коммуникаторы
У сотрудников учреждения, в котором честолюбец реализует свои честолюбивые планы, должны быть коммуникаторы с GPS и мобильным Интернетом, чтобы вовремя докладывать честолюбцу. Порученец честолюбца всегда должен быть вооружён, досягаем немедленно и с обратной голосовой и электронной связью: «На фидбэке, дорогой товарищ!»
Компьютеры и ПО
Только лучшее и только лицензионное, а оно хоть дорогое, но окупается. По нынешним временам приличные люди не пользуются пиратским ПО. Во-первых, позорно: «Что, у вас денег, что ли, нет?» Во-вторых, ненадёжно. В-третьих, перед всеми неудобно: и перед партнёрами, когда сервер падает от соприкосновения с правильным ПО, и перед правоохранительными органами, когда они случайно изымают документацию. На входе в свою сеть ставьте защитные устройства от компьютерного взлома, источники бесперебойного питания и Wi-Fi и Blue-tooth вместо проводов. Все данные время от времени следует копировать на внешнюю память и хорошенько прятать. Можно все данные с сервера держать не только на сервере, но и хоститься у хороших людей в Индии или Бразилии. Сервер непрошеные гости изымают в первую очередь. При внезапном нарушении покоя сервер должен шифроваться и глубоко задумываться, как удав Каа, пока доверенные люди честолюбца не выведут его из киберкомы.
Архивы
Сведения, из которых рождаются денежки, следует размещать в специальных архивных хранилищах, откуда никто посторонний, будь он трижды судья Дредд, никогда не вытащит. А учредительные документы и секреты учреждения следует держать в банковской ячейке. Но отдельно от наличности.
Пиар
О пиаре речь уже шла в блоке первом. Что еще можно добавить? Мнение, что все пиарщики – безграмотные разводилы, хапуги и безответственная сволочь, а пиар – пустая трата денег, устарело. Все честолюбцы на собственных чувствительных местах узнали, что без своих пиарщиков и пиара другие могут отпиарить по полной программе. На пиар сейчас денег жалеть не принято. А на джиар и профессиональный лоббизм – тем паче. Время не только социальной, но и уголовной ответственности, знаете ли…
Реклама
Если честолюбец занят в бизнесе, то реклама нужна параллельно с пиаром. Хотя рекламщики тоже люди порой сомнительных добродетелей, но крайне полезные. Обдерут, однозначно. Разворуют половину бюджета, а скажут, что просто разбазарили. Но лучше им довериться и отдаться. Они знают, что делают: настоящий профессионал способен продать родителям их собственного ребенка. И не по одному разу. Надо только подобрать команду с грамотными медиабайерами и отмороженными креативщиками. Дать им денег и пусть делают что хотят. Результат обязательно будет.
Выставки и конференции
Выставка – самое лучшее место для изучения обстановки, конкурентов и ловли клиентуры. Денег, сувенирной продукции и коньяка не жалеть. Выставка всегда окупается сторицей. На конференциях все участники набираются ума и алкоголя, что очень сближает. Вся свежесть мыслей и взглядов приходит после конференций. Честолюбец участвует – или по крайней мере посещает – всё, всегда и везде.
Внешний вид персонала
Люди, представляющие честолюбца, не должны выглядеть нищими и голодными. Для этого их надо хотя бы раз в день кормить на работе. Руководство учреждения не должно набивать утробы отдельно от персонала. В России персонал этого руководству не прощает. Неприемлемо, если руководителей кормят, а рядовых сотрудников нет. Лучше тогда не кормить никого. Голодный сотрудник – это алчный блеск в глазах и дурной запах изо рта.
Как кто платит своим сотрудникам – это вопрос его совести и ума. Но есть две вещи, на которые денег должно хватать, чтобы можно было спрашивать – это обувь и прически. Обувь должна быть модельной, зимой – сменной, и всегда чистой.
Требования к прическам простые – чистые и аккуратные волосы у мужчин, гладкие прически у женщин. Можно приглашать в офис парикмахеров за счёт учреждения. Люди не обязательно идиоты и в конце концов поймут, что к чему. За счёт учреждения можно вручать приличный сувенир самому элегантному сотруднику месяца. Если есть такие, кто не злоупотребляет гигиеной или злоупотребляет дешевым парфюмом – надо найти деликатный подход. Мужчины же должны быть всегда в свежих сорочках с галстуками, если у учреждения консервативный вид деятельности: похоронное бюро, коллекторское агентство или ломбард. В других случаях могут быть небольшие вольности.
Запах в офисе
Радикальное отличие совкового учреждения от буржуйского – запах. В солидном учреждении пахнет свежим воздухом вперемежку с дорогим парфюмом, свежесваренным кофе, сигарами и деньгами.
Это всё был фон, который оттеняет личные достоинства и отдельные качества честолюбца, о которых речь пойдёт ниже. Можно ли обойтись без всего этого?
Можно. Можно ли сделать карьеру, будучи немытым и вонючим? Можно. Можно ли работать в скотском офисе с недомытыми секретаршами и помятыми похмельными сотрудниками?
Да всё можно. Но кто ж, кроме таких же клошаров, будет иметь дело с такой шарашкой и честолюбцем-шаромыжником? Возможно, кому-то все перечисленные вещи покажутся ненужной тратой сил и средств. У кого-то средств вообще нет. Что ж, нет денег – не стройте коммунизм. А если есть, тогда стройте.
Блок третий
Впечатление о вас лично
Ничто не заменит обаяния личного контакта. Как произвести не столько благоприятное, сколько серьёзное впечатление? Почему про одних говорят «хороший», а про других «серьёзный» человек? Как и из чего складывается имидж, а из имиджа репутация? По сути, репутация – это не то, что видят, а то, что о честолюбце говорят другие. Ну и обращаются с честолюбцем соответственно. В формировании репутации честолюбца всё имеет значение – и цвет, и длина, и размер. Но самое главное – чувство собственного достоинства. Уважение к себе. Что не подменяется гордыней, напыщенностью, высокомерием и снобизмом. Уважение к себе приходит через усилия по работе над собой. Честолюбец уже на старте должен навсегда забыть про равенство людей. Люди никогда не были и не будут равны. У одних есть воля к победе, у других нет. Честолюбец тренирует свой мозг, уча языки, читая сложные тексты, жуя противные сырые травки, питающие нейроны, а лузер пьёт пиво с утра, живёт исключительно футболом и убивает время жизни за компьютерными стрелялками. Честолюбец делает миллиардное состояние или взбирается на политический олимп за двадцать лет, а лузер превращается в нищий и никчёмный мешок костей с дерьмом, обузу для жены и позор для детей.
Конечно, очень сложно строить карьеру, поднимаясь с самого социального дна. Но это возможно. Секретов здесь три. Первый – верить, что это возможно. Второй – составить план действий. Третий – действовать, действовать и действовать.
Честолюбец с самого начала чувствует и ведёт себя так, как будто он уже достиг всего, к чему стремится. Главное – с тем же достоинством, которое соответствует искомому социальному статусу. Заходим опять на цель достойной жизни, но уже с позиции статуса. Чем высокий статус отличается от никакого?
Как отличить «милостивого государя» от просто государя?
Совершенно нормально, что у богатства и удачи есть свои внешние признаки. Но не нормально, когда человека, усердно делающего жизнь и пытающегося войти в высшие общественные сферы, гонят из этих высших сфер по формальному признаку – ты не такой как мы, ты чужой.
Как стать своим в кругу избранных? Этому не учат в школах, таких курсов нет в университетах, и только в некоторых заведениях, таких как закрытые частные элитные школы и колледжи в Европе, готовящие будущий истеблишмент – землевладельцев, финансистов и дипломатов, – приоткрывают завесу таинства воспитания аристократизма. Но только приоткрывают, ибо научить этому нельзя – аристократические повадки либо впитываются с молоком матери и воздухом родового поместья, либо путем длительного и внимательнейшего присматривания и подражания вживляются в плоть и кровь за счёт полной подстройки личности к вожделенному образу самого себя.
Откуда берутся аристократы?
Аристократия означает власть наилучших. В том или ином виде аристократия есть в каждой стране, даже в демократической Америке – это англосаксонские потомки первых переселенцев, чьи семьи разбогатели ещё в 18 – 19 веках, так называемые «старые деньги», и примкнувшие к ним осколки европейской родовой аристократии, занесённые историческими ветрами за океан.
Что бы там ни говорили всякие поборники эгалитаризма и либерализма, то есть равенства и свободы, власть и деньги всё равно в большинстве случаев передаются по наследству. Кажущийся демократизм цивилизованных стран Старого и Нового Света пусть вводит в заблуждение кого угодно, но только не честолюбца. Пусть под свет рамп и софитов попадают выскочки из низов, замещающие публичные должности в государстве или акционерных обществах. Настоящие власть и деньги предпочитают тень.
Некоторое уточнение вдоль темы
Так же и миллиардеры новой волны – как западные, так и наши – всего лишь нищие вонючки по сравнению с истинными размерами состояний старой аристократии Европы и Америки, просто они никогда не попадают в понторезные списки «Форбс» и «Форчун». Как насчёт контроля над ежегодным наплывом наличности в полтора триллиона долларов? А таких семей на планете несколько. А как насчёт контроля над Федеральным резервом, американским Центробанком, эмитирующим всю мировую резервную валюту – доллар США? А ведь это тоже частные лица, потому что ФРС – частная лавочка. Честолюбец должен знать эти вещи. Для разнообразия мыслей следует ознакомиться с работой Ландберга «Богачи и Сверхбогачи». О структуре владения ФРС есть работы на английском языке и работы экономиста Михаила Хазина на русском.
Чем реальный истеблишмент отличается от досужих представлений общественности о властной и экономической элите? Тем, что реальный истеблишмент намного меньше, чем ожидается. И все его члены друг друга знают или лично, или, по крайней мере, через одного человека. В мире существует несколько общественных объединений, куда входят те, кто реально решает вопросы. Это не обязательно постоянные центры силы, но всегда центры притяжения этих сил. Есть три организации, традиционно считающиеся самыми влиятельными и могущественными в мире. Это Бильдербергский клуб, Совет по международным отношениям и Трёхстронняя комиссия. Есть ещё всякие общества типа Фабианского и институты типа Гудзоновского (Хадсонского). Заинтересованный честолюбец всегда найдёт информацию. Но эти объединения не однородны по своему составу – там есть внутреннее ядро, своего рода истеблишмент истеблишмента. Вот это по-настоящему серьёзные перцы.
Всего мировая элита – подчёркиваем, реальная элита – насчитывает максимум десять тысяч рыл, из них только штук пятьсот не просто решают любые вопросы, но и вообще закрывают темы. Наших соотечественников пока среди них нет, несколько есть в широком круге, но они служат на подхвате и сидят на подсосе.
Честолюбец, имеющий дальний прицел, никогда не должен разводиться на всякую байду про жидо-масонский заговор. Во-первых, тех, кого патриотическая общественность называет жидами, туда не попадают, потому что настоящий иудей днём и ночью корпит над Торой и ему некогда заниматься всякими глупостями. Есть много евреев по крови, но это нормально, потому что как им не быть, если они есть повсюду, в том числе и там. А там они не потому, что евреи, а исключительно потому, что умный и честолюбивый еврейский мальчик таки просто обязан там быть. Во-вторых, члены масонских лож там есть, но, опять-таки, не потому, что они масоны, а просто они искали своих путей в жизни. Следует развенчать одно заблуждение о масонах. Нет такой практики, чтобы некто нищий, без роду без племени, стал масоном и тут ему попёрло. Наоборот. Сначала человечек правдами и неправдами поднимается, рвёт зубами жизнь, добивается определённого благосостояния и статуса, и вот тогда тут как тут нарисовываются братья и давай агитировать за масонство, обещая с три короба: да мы такие могущественные, да у нас всё схвачено, за всё уплачено, мы самая страшная буржуйская силища, мы в фартуках с циркулями клянёмся на крови. В скобках заметим, что нищая беспородная срань вообще никому не нужна: ни отцам-иезуитам, ни мрачным адептам «Опус Деи», ни всяким там меченосцам и прочим рыцарям без страха и упрёка – все они рыщут только в поисках удачливых и состоявшихся. И вряд ли честолюбец может рассчитывать на помощь всех этих якобы милосердных и могущественных организаций. В-третьих, заговора никакого нет, потому что договариваться не о чем, и нет никого, против кого стоило бы плести интригу, и тем паче против России.
Честолюбец должен отдавать себе отчёт, что Россия никому не интересна. Так сложилась наша историческая судьба, что живём мы в самом суровом краю планеты, что нефть наша паршивая, что никеля и так полно, как, впрочем, и леса, что металл производят все кому не лень, а наша пресловутая умственность уже давным-давно морально устарела. Россия, с точки зрения мирового истеблишмента, весьма жалкий рынок с нищим безмозглым населением, карликовой реальной экономикой и абсолютно нелепым, идиотским и человеконенавистиническим, законодательством. Честолюбец должен знать это, как и должен знать, что основным поставщиком нефти в США является братская Канада, а вовсе не какой-нибудь Чуркестан или Ближний Восток. Зная это, честолюбец никогда не будет молоть всякую чушь о мировой политике, о причинах войн и конфликтов, о планах порабощения России, выставляя себя деревенским дурачком. Чтобы лучше понимать место, уготованное России мировым истеблишментом, следует ознакомиться с книжкой Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска».
В России пока только формируется новая аристократия, новый слой наследственно состоятельных и образованных людей, фактических хозяев Российской Федерации и основных заказчиков на политику, культуру и правопорядок. Должно пройти хотя бы одно поколение, передающее власть и богатство по наследству. Россия опять опаздывает занять хоть какое-то мало-мальски достойное место в мире. Клоунские посиделки «Большой Восьмёрки» не могут загнать честолюбца в политинформационный блудняк – реальная распальцовка выглядит совсем иначе.
Аристократы берутся оттуда же
Аристократию, эту кастово замкнутую публику, весьма по жизни неслабую, провести насчет себя будет практически невозможно. Некоторые наивно полагают, что если они прошли частную школу в Англии или спецшколу в Москве, шлифанулись «Оксбриждем» или Сорбонной, Гарвардом или Беркли, нашими МГУ и МГИМО, то их как чужаков не вычислят. Как бы не так. Вычислят, обсмеют, обосрут и выгонят. Что-то есть неуловимое, неосязаемое и неизъясняемое – то самое «нечто», что этот узкий слой объединяет, что позволяет сразу вычислять друг друга и отторгать примазывающихся.
В чём дело? Во всём. Аристократия живёт не так, говорит не так, думает не так, срёт и плюёт не так, как все остальные. Того, кто никогда не видел настоящего живого аристократа, этого даже не понять. Актёры, тем более наши или голливудские, не в состоянии их даже сыграть. Их могут играть или англичане, или французы, или итальянцы, которые где-то могли живьём поднабраться и собезянничать. Аристократов достоверно изображают Шон Коннери, Майкл Кейн, Тим Рот, Джуд Лоу, Макс фон Зюдов, аристократок – Одри Хэпбёрн (сама графиня), Софи Лорен, Катрин Денёв, Джуди Денч, Шарлота Рэмплинг, Хелен Миррен. На русский язык переведена работа британской антропологини Мосс о нравах англичан, там есть кое-что о тамошней аристократии. Никита Михалков снял документальный фильм «Русские без России» о потомках русских аристократов.
Дело тут не столько в непонятных и невидимых ненамётанному глазу повадках, сколько в общем образе и стиле жизни, в принципиальных подходах к своему месту в ней.
Аристократ или буржуа?
Почему речь сразу зашла об аристократии и аристократизме? Почему не о добрых буржуа и не о милых сердцу мещанских ценностях? Потому что буржуй во главу угла ставит имущественное благополучие, а аристократ – нравственное. Для аристократа честь выше прибыли. Для аристократа – даже если он занимается прозаическим бизнесом – репутация дороже прибыли. Аристократия всегда с презрением относилась к коммерции и торговле, промышленности и финансам, считая их недостойными занятиями. Аристократ либо должен был служить отечеству пером или шпагой, либо сидеть тихо в своём имении.
Сейчас аристократией является уже не столько слой аристократии крови, ведущей свои родословные от Каролингов, Капетингов, Гогенцоллернов, Бурбонов, Валуа, Рюриковичей, Нарышкиных или Голицыных, сколько более широкий слой общества, который передает свое положение на вершине социальной пирамиды по наследству. Дюпоны и Морганы, Онассисы и Кеннеди, Рокфеллеры и Ротшильды, Гетти и Флики, Круппы и Вандербильты, подрастающие наследники российской политической и деловой элиты – вот аристократия нашего времени; то, что основоположники династий больше смахивают на флибустьеров финансовых и нефтегазовых морей, чем на вальяжных лордов или куртуазных шевалье, пусть никого не смущает – за большинством основоположников знатнейших аристократических и королевских домов Европы тянется такой шлейф грехов, что даже знаменитый пират Генри Морган на их фоне выглядит смиренным братом милосердия.
Бонны и гувернантки начнут, начальные школы отфильтруют, колледжи и университеты продолжат, а закрытые клубы и светские салоны закончат обработку наследников славных отцов: через двадцать пять лет уже невозможно будет определить, чей это отпрыск – Тиссена или Тацюна.
Суть же дела в детских учреждениях. Именно там, помимо родовых поместий, формируется с младых ногтей не только каждый аристократ по отдельности, но и слой в целом. Самое главное – не университет, а именно особая, частная и закрытая школа. Вот туда человеку с улицы даже с большими деньгами своего ребёнка не пристроить. А в университет любой идиот-бейсболист может попасть. Поэтому аристократия знает друг друга и вычисляет по частным школам. Отсюда и ключевое для карьеры слово «ties», что означает «связи», хотя буквально переводится как «галстуки». Всё дело в том, что в каждой школе есть форменные галстуки своей особой расцветки; именно школьные связи определяют дальнейшее продвижение и/или социальные возможности английского аристократа.
В Соединённых Штатах школам тоже придаётся значение, но там лучшей рекомендацией служит как окончание университета, входящего в «Ivy League» («Лигу Плюща», означающую старейшие университеты Новой Англии, традиционно красно-кирпичные здания, увитые плющом), так и членство в студенческих братствах, обозначаемые тремя греческими буквами, например, «Фи Бета Каппа». Многие, в основном WASPы (белые англо-саксонские протестанты), совмещают и то, и другое.
Как это понимать?
Почему мы заходим к вопросу построения карьеры именно с аристократии? Потому что она задавала тональность поведения, и все низшие классы стремились с ней породниться и подражать аристократии вот всём. Всё-таки не пролетарские манеры взяты за эталон, не пролетарские духовные ценности и вкусы определяют умонастроения в среде тех лиц, кто принимает решения.
Аристократизм – это образ жизни и способ отношения к ней. Если с образом жизни все более-менее понятно (внешняя сторона, поверхность которой оказывается на виду общественности и служит пищей для сплетен и светской хроники), то способ отношения к жизни никогда не обсуждается даже в самой среде: он передается через манеры, через принятые в этих кругах условности (целесообразность которых тоже никогда не обсуждается – их просто принимают и неизменно придерживаются), а также некоторый круг понятий «принято» или «не принято» в нашей среде. Например, в армии служить принято, особенно в военно-воздушных силах и на флоте, а в полиции нет; на «Ягуаре» принято ездить, а на «Мерседесе-Брабусе» нет; носить часы «Бреге» на кожаном ремешке принято, а золотой «Ролекс» с бриллиантами нет.
В чём здесь секрет
Но главный секрет аристократизма не в этом. Он в том, что у аристократа не бывает профессии. Его единственная профессия – быть аристократом, человеком своего круга. Всё остальное – поприща, на которых он подвизается постольку поскольку. Это не значит, что в выбранном занятии он не достигает высот профессионализма – наоборот, по аристократическим понятиям делать что-то плохо не принято и даже неприлично. Но это занятие – не главная вещь в его жизни. Сегодня оно одно, завтра – другое, послезавтра – третье. Все меняется, кроме одного – личности аристократа. Это константа. Она не имеет права меняться, она выше мирской суеты – на аристократа из могил строго смотрят поколения предков, а с небес – поколения потомков. Что значит вся эта мирская суета? Мир преходящ, но род неизменен, и неизменно положение рода в мире. Отсюда проистекает так называемое аристократическое достоинство и благородство – разве можно жертвовать честью рода во имя сиюминутного? Поэтому мужчины выбирают себе достойные занятия, такие как военная служба, дипломатия, наука, финансы, землевладение, девелопмент, иногда принимают духовный сан. Дамы занимаются достойной благотворительностью, преподаванием в учебных заведениях, работают консультантами по связям с общественностью в солидных компаниях и государственных учреждениях.
Не надо дешёвых понтов
Очень многие люди из последних сил пытаются подражать кому-то, быть такими, как кто-то, наивно полагая, что если они ездят пусть на убитой, но «семёрке» БМВ, носят хоть фальшивые, но «Картье», одеты в позапозапрошлогодний, но «Валентино», то этим они интересны тем, кто им интересен. Но все дело в том, что люди сведущие на такое не покупаются. Наоборот, тот, кто пытается наколотить понты подобным образом, выглядит хуже жлоба, купившего первый раз в жизни костюм в магазине для среднего класса: он надел его и ходит, не отпоров лейбл с рукава и не вытащив белые ниточки из плечевых швов.
Честолюбец по этим нехитрым признакам сразу вычисляет лузера. Сам он, становясь аристократом, никогда никому не подражает – он впитывает, использует, становится. Но не подражает. Честолюбец, становящийся аристократом, – не копия, он всегда оригинал.
Говорить ёмко, кратко и смачно
Состоявшийся человек интересен сам по себе. Но не столько как биологическая особь, конечно, сколько теми текстами, которые он может произнести, очаровывая и покоряя слушателей. И тем, как он это делает. Потому что люди слушают не столько ушами, сколько всей своей натурой впитывают говорящего, тембр его голоса, его глаза, жесты, поворот головы, посадку шеи, осанку – словом, всё, что выражает собой говорящий человек. Только на десять процентов важно, что именно говорят, и на девяносто процентов – как именно говорят. Поэтому, если честолюбец, следуя нашим рекомендациям, уже начал наполнение первых десяти процентов, то поговорим о том, чем и как наполнить остальные девяносто.
Не важно что, важно – как
Если честолюбец хочет производить благоприятное впечатление на людей, он должен поставить голос. Если он не верит – пусть запишет себя на магнитофон – пусть это будет стихотворение или прочитанная вслух газетная статья, и послушает себя. В реальности ваш непроработанный голос звучит совсем не так, как вы сами себя слышите. И еще вы удивитесь, насколько бледно и невыразительно вы говорите, насколько неубедительны, а то и отвратительны. Удивляться тут нечему – правильная дикция, поставленный голос и эмоциональная выразительность речи относятся к тем вещам, которым обучают специально. И долго тренируются, упорно вырабатывая свой индивидуальный стиль. В семьях с непрерывавшейся культурной традицией всё это передается ребенку от родителей; дитя сразу начинает говорить правильно, подражая родителям и окружению. Если что-то не ладится, то на логопедов не жалеют средств. Если ребенок пришепётывает или шепелявит, картавит или гундосит, гугнявит или заикается, – это сигнал боевой тревоги. Отоларингологи и дантисты, психологи и педиатры тогда ищут и устраняют причины, а логопед кропотливо шлифует звуки.
Как зофут фефочку с улицы Койкого?
Аристократический прононс и изящная благоприобретенная от рафинированности картавость ничего общего не имеют с дефектами носоглотки. Ребенку ставят голос. Английские аристократы говорят низкими, но чистыми грудными голосами. Психологи констатируют, что чем ниже и гуще тембр, тем приятнее он воспринимается. В самом деле, кому нравятся резкие визглявые голоса?
Нужно работать над манерой речи. Большинство людей говорит сбивчиво, экает и мекает, мямлит, меняет темп речи на протяжении одной фразы, глотает окончания, неправильно расставляет смысловые ударения. А знаете, каков результат? Эти люди никого ни в чем не могут убедить. А раз не могут убедить, значит, не могут всерьёз рассчитывать, что им смогут доверить важное дело, что кто-то пойдет навстречу их просьбам. А раз им ничего серьёзного не доверяют и их просьбы не выполняют, значит, их не будут уважать. А раз нет уважения, то и рассчитывать им в жизни особо не на что.
Если вам не доводилось слушать больших начальников, то очень зря. Они почти все, за редким исключением, говорят «начальственными» голосами – громко, внятно, властно, как право имеющие.
Сеем неправильную дикцию – пожинаем судьбу лузера. Нехитрая, но неопровержимая арифметика жизни. В самом деле, всё, что бы мы не делали в жизни, сводится к одному – к разговорам, к общению с другими людьми. Вся жизнь складывается из произнесения слов. Если вы их плохо произносите, значит, вы строите свою жизнь из низкокачественного материала. Перечитайте, пересмотрите римейки «Пигмалиона» Бернарда Шоу – там все написано.
В Интернете надо найти специальную студию. Самостоятельно, без педагога, голос не поставить. Это так же нереально, как самому выучиться оперному пению или балетному танцу. На это необходимо в первую очередь найти нескольких сот долларов и пройти на специальный курс по постановке и управлению голосом – жизнь изменится за считанные недели.
Не кривляйтесь и не манерничайте
Попросите, чтобы во время разговоров или застолья вас засняли на видеокамеру. Девяносто девять шансов из ста, что вам не захочется показать это кому-то ещё. Невнятное и разочарованное выражение лица, перемежающееся гримасами, по которым сразу ясно, о чем вы подумали или как отнеслись к сказанному, судорожные невыразительные жесты, теребление себя за одежду, обгрызание ногтей, нервные почесывания в голове – вот что вы, скорее всего, увидите. А если даже нет, то всё равно не обольщайтесь.
Вести себя с безукоризненной сдержанностью – такое же тонкое дело, как и правильно говорить. И если в вашем поместье не было бонн и гувернёров, специально выписанных из Парижа, то придется учиться поведению, манерам и жестам уже в зрелом возрасте. Иначе ваши детишки, которым вы, будем надеяться, сможете обеспечить нужное окружение, будут вам на старости лет делать колкие и обидные замечания, а то и стыдиться выйти с вами в свет.
