Пост Пост Скриптум. Возможно, ты сочтёшь себя слишком занятым другими делами, чтоб выполнять мои наставления. Что ж, как сказано в Притчах: «Ленивец говорит: лев на улице, лев на площади». Всё для того, чтоб туда не выходить. Буратино сам себе враг. Но дам дельный совет: вставай в 5 утра. Я именно так и делаю. И пока все бездельники к 10 утра продирают глаза и наводят на резкость, а к 12 раскочегариваются, я уже отыграл первый тайм, первую смену. И поэтому всегда свободен и могу без зазрения совести предаваться любимым занятиям: пьянству, праздности и пустопорожним разговорам об астрофизике и теософии. Никто не должен видеть твой труд, пот и слёзы. Пиши.
Письмо 2
Милый мальчик, ты мне мало не пишешь, ну да и Бог с тобой. Видел тут тебя мельком на некой полуплебейской тусовке и был немало разочарован твоим экстерьером. Ты был в чудовищном жёлтом лепне (иначе энтот пинжмак не назовёшь), невнятной сорочке, беспонтовых портках и никаких шузах. До кучи из всего этого мусора, из твоего нагрудного кармашка, высмаркивался красно-коришневый платочек, а из-под него сиротливо, как уд из небрежно обрезанной крайней плоти, торчала головка вечного пера.
Похвально всё было по отдельности – и сорочка, и бурые туфли, и даже попугайный пиджак. Я заценил и «Монблан», и платок. И грива твоих волос, и растиньяковский блеск твоих карих глаз – всё должно было произвести впечатление. (Кто такой Растиньяк, я уверен, ты всё ещё не знаешь.) Но не произвело.
Впечатлён я лишь потенцией твоего ума. Но им надо заниматься. Он неогранён. Надеюсь, ты будешь им пользоваться, а не блистать.
Искусство одеваться, а, тем паче, вести себя прилично, во многом уж утрачено. Трудами Эми Вандербильт в нашей России негде пользоваться. Добросовестные наставления о внешней красоте, которыми нас попотчевали Ольга Вайнштейн и Бернхард Рётцель, мало применимы в наших скудоумных широтах. К слову сказать, и блеснуть у нас негде.
Ранее в России было светское общество. Оно началось с петровских времён, когда свирепомыслящий государь писал поутру: «Поелику вчера из ассамблей себя не помня поехали, всех, кому обиды чинили, прощаем. Пётр». Для того чтобы появилось светское общество, нужны богатые бездельники, которым нечего больше делать, только тусоваться. Через некоторое время они начинают отчаянно скучать и зовут всяких дураков и скоморохов: философов, писателей, музыкантов, художников, артистов. Выходки этих нелепых придурков, именуемых богемой, развеивают меланхолический сплин. Недотраханные жучки, повзрослевшие и разбогатевшие со своими мужьями-ровесниками (те самые бляди, вышедшие за лейтенанта и своим причинным местом пропихавшие его в генерала), имеют с содержания светского салона некий смысл: им кажется, что увядание и старение не напрасны. Иногда какой-нибудь подающий надежды юный пиит по халатности и с отчаянной голодухи им присовывает, начинаются бальзаковские мордасти – так рождаются темы для мелодрам. Адюльтер, терпкие обвинения-признания, попытки купить юную любовь с крепким членом за мужнины бабки, ревность и всё такое. Крутой драматургический замес.
Ранее костяк светского общества состоял из государственных людей и родовой аристократии. Россия как-то обошлась без налёта буржуазности, потому что Серебряный век всё ж был более аристократичным, нежели буржуазным. Разница в том, что аристократия прежде всего думает о чести, а буржуа – о выгоде. Это принципиальная разница. Если ты обратишь внимание, то основные поэты Серебряного века – дворяне по происхождению, а не какие-нибудь там разночинцы. (Не люблю разночинцев. Не люблю буржуазию. Не люблю пролетариат и крестьянство. Не люблю интеллигенцию и тем более остальное жлобское народонаселение. Только жрут, срут и права качают.)
Волнения 1917 года разрушили тот крохотный налёт культурной плесени, который появился на моральном разложении русского народа. По инерции и от ужаса Россия ненадолго удивила мир русским авангардом. Авангардисты – это были последние светские львы, настоящие денди, на которых, собственно, кончилось настоящее светское общество старой Европы. Ошмётки чудом сохранились в Италии, Британии, Франции, Испании и чуть-чуть в Германии. Как правило, это наследственная аристократия крови, вынужденно смешанная с наиболее приличной кровью сверхбогатого плебса. Часто с евреями. Титулы наследников потом обменивались на деньги сейчас. Время было тяжёлое, а зарабатывать себе на хлеб – скажу тебе от всей души и от всего своего ожиревшего сердца – занятие омерзительное, подлое, унижающее и растаптывающее достоинство и честь человека (обрати внимание – человека, а не населения). Полностью согласен со Шнуром: «от работы сильней, чем от водки, блюю». Не потому, что не люблю что-то делать вообще. Ненавижу бессмысленное разбазаривание времени, сил и таланта.
В Америке, кстати, есть небольшой слой приличных людей. Хотя аристократией их назвать можно с большой натяжкой, потому что они отравлены бредовой идеей всеобщего благоденствия и комплексом социальной вины. Какая-нибудь тётка, потерявшая девственность в тридцать лет, трудится в музее имени своего прадедушки, который был настоящим мерзавцем, редкой масти ублюдком, плутом и вором, косившим под благочестивого квакера. Так эта тётка, вместо того, чтоб кутить, нюхать кокс, отрываться по полной и зажигать в компании себе подобных приличных девушек и юношей из хороших семей, ведёт унылую семейную жизнь с фаллоимитатором. Это её единственный верный друг, собеседник и утешитель, прямо как у меня – холодильник. Но проблема в том, что тётка – приличная по-настоящему девушка, просто её среда заела, эти либеральные или консервативные благоглупости, усвоенные как убеждения. И нет, чтоб брать пример хотя бы с меня, человека разумного, у которого не было, нет и никогда не будет никаких убеждений – только соображения. Но меня рядом с ней нет и некому позвать: проснись, тётка, выкинь на хрен из головы кости твоего музея, выпей водки, одень чулки и сними нормального опылителя, чтоб прокачал до самых до мослов. Жалко тётку. Хороший ведь материал. Говорит на английском по-английски. Закончила частную закрытую школу для девочек в Род-Айленде. Публия Овидия Назона читала в своём Гарварде. Даже знает, кто такой Рабирий Постум, в отличие от тебя, мой милый. Узнай и напиши.
Так и твоя жизнь пойдёт псу под хвост, если не окружишь себя, во-первых, золотым валом, и, во-вторых, не соберёшь себе коллекцию людей для общения. Лично я не имею ни золотого вала – потому что я денежный сирота, ни людей – потому что я мизантроп и не очень новые знакомства люблю. Почему, спросишь ты? Отвечу искренне: потому что у них, как правило, нет денег, и через две недели знакомства начинаются попытки занимать у меня. За что мне их любить?
Душевной красоты и сострадания к самому себе у меня через край. Так преданно и внимательно слушать меня, как я сам себя слушаю, меня никто не будет. Зачем мне деланное сочувствие, когда я имею всамделишнее, идущее изнутри, из недр самого себя.
К слову сказать, это большая проблема социума – иметь и культивировать сочувствие к другим и не иметь сочувствия к себе. За это я сильно недолюбливаю значительную часть нашего народца – они бы весь мир спасли, да жиды не дают. Садились – бодрились, срали да упали, не иначе как жиды подтолкнули.
Если б ты меня спросил, какая моя самая сокровенная мечта после победы коммунизма во всём мире, я бы тебе так сказал – чтобы все эти так называемые патриоты с крошками каши в броде взяли бы да сгинули куда-нибудь к такой матери со своими помыслами, чаяниями и надеждами. Чтобы остались в России одни правильные люди, вменяемые и неагрессивные. Одни-одинёшеньки в свой собственной России, а не в какой-то там территории киотских протоколов. Гуляли бы по полям и лесам, собирали бы гульбарий, делали бы из мышей чучела. И даже обошлись без ботанических корочек.
Вот так, мой дорогой, надо стоять на охране своей драгоценной души от внешних посягательств. Тебя постоянно будут пичкать информационным мусором, проблемами, к возникновению и решению которых ты не будешь иметь никакого отношения. Но вынужден будешь на эту байду разбазаривать нервную силу своего внимания. Береги душу. Кроме этой эфемерной субстанции у тебя ничего нет.
Счастье не в труде, а в его результатах. Всякое дурачьё будет тебя грузить, что надо трудиться. Что счастье – в труде. Я тебе говорю – не надо. Надо развлекаться. При этом не возбраняется что-либо делать, можно даже руками. Работа по душе – это не труд. Труд – от слова трудно. Работа – и то от слова раб. Различай работу, труд и занятие. Занимайся делом, и оно принесёт тебе признание и деньги.
Что же касается светского общества, то в нынешних условиях его нет и не будет. Свет – это прежде всего смотрины, место рабочих контактов в неформальной обстановке. Ныне, при развитии ресторанно-кофейного дела, саун и борделей, мобильной связи и Интернета, нужда в салонах и балах объективно отпала. Конечно, труп пытаются гальванизировать, придумывая всякие гольф-клубы (запрещаю играть тебе в гольф!), английские клубы и «монолиты» (большие человеческой клоаки), реанимировать всякие Венские балы и ставить мёртвому прочие прочие припарки. Не поможет: нет наследственной аристократии – нет и светскости. Пиши.
Письмо 3
Маленький говнюк, ты опять мне не пишешь, а посылаешь меня эсмээсками. Пусть это остаётся на твоей совести. Ей ещё пачкаться и пачкаться.
Видел я тут какую-то твою заметочку об Октябрьском перевороте и дедушке Ленине. Мой маленький дурачок, что ты можешь знать об этом? Тебе всего-навсего двадцать лет, а ты уже считаешь, что держишь Ильича за яйца?
Видишь ли, история всегда есть, была и будет предметом бесстыдной фальсификации. Но ты этого не поймёшь, если не будешь или постоянно думать об этом, или тебе кто-то подскажет такой ракурс. Я тебе подсказываю. Но сначала о главном.
По молодости лет ты считаешь себя патриотом страны. Это похвально. Я квасной патриотизм не очень сейчас понимаю; хотелось бы в себе разобраться, за что люблю свою Россию и почему я не свалил отсюда в твоём нежном возрасте.
Что значит для меня Россия? Я родился и вырос в Москве на Арбате. Даже не на Арбате – на Поварской, где бессменно живу в родовом гнезде. Для меня Россия – это либо крошечный фрагмент Москвы, либо Питера. Я иногда сажусь в «Красную Стрелу», опорожняю бутылочку-другю-третью «Вдовы», и прихожу в себя на Невском. Но станции метро «Пионерские» в обеих столицах – это уже не столицы. Шушары – это не Питер, как и Солнцево, и Южное Бутово – это не Москва. А другой России у меня для тебя нет, милый мальчик. Также для меня Франция – это 16-й арондисман, а Англия уместилась между Пикадилли и Оксфорд-стрит. Всей Америки для меня достаточно на Манхеттене, а вся Земля обетованная разлеглась в радиусе трёх километров от Стены плача. Можно было бы обозвать это метросексуализмом, но какой из меня сексуал? Так, обычный московский стареющий плейбой – бабник, пьяница и сквернослов.
Так что в отличие от Бродского, собиравшегося помирать на Васильевском, я собираюсь помирать у себя в Трубниках. На крайняк – у себя в имении под Вязьмой. Для меня родина и Россия – это родовые места. Другими я не интересуюсь. Если подыхать – то вот именно за это. Зная родину без прикрас, относишься к ней с особой болью. А без прикрас её историю знать надо, иначе какой-же ты русский аристократ.
.
Что я могу тебе в двух словах поведать про русскую историю? Началась она с рэкета, убийств, вымогательства и вероломства. Лубочные картинки придворных историков выдают времена домонгольские за расцвет самобытной культуры. Долго рассказывать, но не верь. Брат убивал брата. Такие были дела – чисто братоубийственные. Эта склонность к братоубийству не потребовала от монголов особых усилий для установления контроля за нашей территорией и сбору с неё налогов. Монголы любезно разрешили местному самоуправлению оставаться на местах – они выдавали ярлык на княжение, нечто вроде удостоверения губернатора или главы муниципального образования. Главное, чтоб администрация из местных вовремя заносила – всё как сейчас. Съехали с нас монголы по внутренним причинам, можно сказать, по состоянию здоровья. Собственно, иго было необременительное и соскок с него незаметным. Ничего героического там не было – ни с одной, ни с другой стороны. Так, постояли на речке как бандиты на стрелке, пальцы погнули, издалека поорали и разъехались по базам. Собирание русских земель вокруг Московского княжества – история заурядная: подлость, вероломство, убийства. Государя Ивана Грозного сейчас можно оценить как силовика-государственника. Мало считался с ценностью человеческой жизни. Немножко расширил Московское княжество до Уральского федерального округа. Опричнина – прототип современных методов решения споров между хозяйствующими субъектами, между ними и властями, между муниципальными, региональными и федеральными уровнями властных полномочий. Борис Годунов был хороший человек, потому не удержался. Романовы – странные люди. Где-то у них был ген психической неадекватности, как у Виндзоров – гемофилии. Пётр был законченный психопат. Весь восемнадцатый век страну колбасило – приживалось петровское наследие. В конце концов, чистокровная немка Екатерина Вторая угомонила державу, приведя её к подобию порядка. Но император Павел, сынок её от неизвестного производителя, с порядками трошки перегнул; удавил его собственный отпрыск Александр. Государь Александр Первый чуть не потерял империю в 1812 году, но распутицы и жуткие аномальные морозы, а так же свирепость русской аристократии и народа, спасли его от Наполеона, а вовсе не военный гений полководцев. К слову сказать, то же касается и военного гения товарища Сталина со всеми его жуковыми и коневыми: если б не алогичное решение Гитлера в августе 1941 года раздвоить силы и двинуться на север и юг, а не далее к Москве на восток, из-за чего он потерял время, и не осенняя распутица с аномальными морозами зимы 1941/1942 годов, то не было б ни Москвы, ни впоследствии страшных Курских и Сталинградских битв. Зачем-то Господь держит Россию в анклаве самоедства – не даёт уничтожить супостатам, она сама себя, наверно, должна изничтожить в назидание другим народам.
Некоторых аристократов Александр Первый раздражал, и они решились на бунт. Естественно, всё было организовано как обычно, по-русски, и государственный переворот провалился. Нескольких прекраснодушных дураков повесили, остальным дали по жопе и ненадолго разогнали. Александр отрёкся от престола и сгинул. Николай Первый, брат его, правил страной долго. Но не особо счастливо. Страна, по сути, была рабовладельческой с феодальным землевладением и капиталистического производства. Государь Александр Второй, единственный монарх с человеческим лицом, рабовладение отменил, дал некоторые политические свободы, за что и поплатился – его взорвали, как собаку, какие-то поганые разночинцы-революционеры. Александр Третий был жизнерадостным пьяницей с фантазиями и причудами, тихо околевший от цирроза, а сыночек его, Николай, просрал все мероприятия на свете, в том числе свою империю, свою жизнь и жизнь своих детей. Настоящим вдохновителем русских революций были японский и германский генеральные штабы. Они нашли злого гения Александра Парвуса, который за сравнительно небольшие деньги сначала устроил Кровавое воскресенье 9 января и революцию в 1905 году в пользу Японии, а затем организовывал смуты 1917 года в пользу Германии. Он вытащил из безвестности Ленина и Троцкого, уступив им, как умный человек, публичные роли. Для Парвуса и его компаньонов по деловой и политической деятельности эти революции были чисто коммерческими предприятиями. Сразу после большевистского переворота началась кропотливая работа по изъятию всех ценностей у населения. Прежде всего изымались драгметаллы, потом валюта и культурные ценности. Это переправлялось за границу и оседало на счетах большевистских вождей. Банда из основных деятелей – Ленина, Троцкого, самого Парвуса, Сталина, Дзержинского, Урицкого, Бухарина, Рыкова, Каменева, Зиновьева и прочих – стала в рекордные сроки миллиардерами (в нынешнем масштабе цен). Удерживалась власть так называемых рабочих и крестьян силами немецкого оружия, потом иноземных наёмников, а потом чисто бандитскими методами тотального изничтожения населения. Мало-мальски приличных людей расстреливали, топили в баржах, морили в концентрационных лагерях, некоторых просто выгнали из страны.
Изничтожив лучших людей, прихвативший власть профессиональный богослов/революционер/гангстер Сталин стал выдаивать бабло из бывших подельников. Естественно, они были объявлены врагами народа и уничтожены. Все старые специалисты пошли на службу советской власти. Дальше, ценой немыслимых человеческих жертв, Сталин попытался отстроить империю для мирового господства. Кое-что у него получилось. В конце концов, коммунизм, как метастаза, разросся до мирового господства, но его отменили волевым решением. Россия территориально и экономически скукожилась до семнадцатого века. Что делать дальше, никто не знает. Самую грозную в мире армию деморализовали и обескровили, самую сильную науку изничтожили, самые перспективные производства уничтожили. Теперь об Россию даже третьеразрядные державы вытирают ноги. Немногочисленной аристократии – истинным патриотам и опоре России – всё это страшно неприятно, но до ворья и случайных прохиндеев, оказавшихся у власти, достучаться невозможно. Они игнорируют все обращения, все конструктивные предложения, все разумные инициативы. Боюсь, они просрут мою родину окончательно. Интересно? Посмотри такого автора – Андрея Георгиевича Купцова. У него есть книга «Странная история оружия» и ещё кое-что. Почитай весьма толковое и исторически точное произведение «Нечистая сила» Валентина Пикуля. Есть такой труд двух оксфордских умников «Парвус. Купец революции». Есть такой автор Игорь Бунич, посмотри. Почитай Ивана Бунина «Окаянные дни». Изучи труды Александра Чижевского о гелиоактивности – как Солнце влияет на земные дела. Почитай Льва Гумилёва. Его идеи вовсе не бредовые – я сам много времени провёл в задушевном общении с ним тет-а-тет, он преподавал у меня на кафедре. И обязательно изучи теорию коммунальности Александра Зиновьева. Прочти все его книги. На меня он оказал очень большое влияние и как учёный, и как личность, потому что он был другом моей семьи. Читай иностранцев, писавших о России. Наша страна имеет, конечно, кровавую историю. Но не более, чем французская или английская. Опричнина не идёт ни в какое сравнение со зверствами просвещённой инквизиции. Размеры сталинских репрессий трошки преувеличены. Наша страна не хуже других, а по многим позициям лучше. Задача современного русского аристократа – приложить свои таланты к созданию нормальной жизни здесь, а не где-то ещё. И не обольщаться цивилизованностью Европы и Америки. Они нас никогда не любили и любить не будут. Просто мы им несимпатичны. Пиши.
Письмо 4
Всё-таки ты паршивец, мой дорогой. Удостоил меня электронным приветом, но ни эмоции больше. Это похоже на электронный поцелуй или пересылку денег по факсу. Ну да ладно. Напишу тебе ещё пару раз, может совесть в тебе и проснётся. А не проснётся – пусть спит спокойно.
Тебе, значит, интересно, чем закончилась советская история? Да ничем. Она ещё не закончилась. Пока моё поколение живо, она будет продолжаться. Мы же совки, мы сформировались в те прекрасные времена, когда у детей было счастливое детство. Я как был, так и остался убеждённым коммунистом. Я бы хотел, чтоб люди любили друг друга, чтобы жизнь их была творческой радостью. Я мечтал бы жить в мире материального изобилия, где не надо было бы, как сейчас, либо ишачить, либо побираться. Я бы с утра до вечера занимался бы научными исследованиями, писал бы стихи, а может быть, и бороздил бы космические просторы. Разговаривал бы с инопланетянами на всякие интересные темы, типа, а есть ли у вас деньги, а ходите ли вы на выборы, а смотрите ли вы футбол, а убиваете ли друг друга из-за всякой херни? Ты и не представляешь, мой мальчик, как хорошо бы я развивался при коммунизме. Натура-то у меня нестяжательская. Я б распределителе брал бы столько водки, сколько мог бы выпить, плюс ещё пару бутылок, чтоб второй раз не ползти – и ни бутылкой больше. Хлеба бы я ел немного, налегая в основном на коньяк.
В принципе я не понимаю, как советский народ мог предать такую светлую и чистую идею. Собственно, за неё шли умирать на фронтах гражданской и отечественной. Ради этой мечты наши предки терпели голод, холод и лишения. Ты даже себе не представляешь, какие эксперименты позволял ставить на себе наш народ, лишь бы дожить до победы коммунизма. Сначала у людей отняли собственность. У крестьян отнимали коров, лошадей и даже птицу. К тем, кто имел квартиру из нескольких комнат, вселяли незнакомых, совершенно чужих людей. Тех, кто имел большой дом, вообще выкидывали на улицу, чтоб устроить в их родовом гнезде общежитие для всякой никчёмной швали. И ещё запретили жить, не работая на государство или вонючий колхоз. Кто не работает – тот не ест. В те времена я бы точно околел, не дожил до коммунизма.
Всех сделали нищими – наступило царство социальной справедливости. Это пришлось на начало 1930-х годов, когда основы социализма были, как утверждалось, заложены. По тогдашним представлениям, социализм являлся первой фазой коммунизма. Государство, согласно материалистической диалектике, должно было отмереть через всемерное укрепление. Развиваясь по пятилетним планам, лет за тридцать-сорок планировалось построить и настоящий коммунизм, то есть когда всего навалом и денег ни у кого нет, бери всё даром. Старт был дан обнадёживающий, хотя с издержками в виде безмерных, невыносимых страданий живых людей. Слава Богу, они отмучились, так и не узнав, что долгожданный коммунизм не наступил. Хотя многим было бы жаль, что они отмучились, так и не узнав, что долгожданный коммунизм не наступил. Кто во что верил. Я лично никогда ни во что не верил, только в Деда Мороза, да и то из чисто корыстных побуждений. Я просто ждал, когда научно обоснованная победа самого лучшего и справедливого строя нас всех накроет, как медный таз. Не дождался.
Войну с несчастным многострадальным немецким народом мы выиграли большой кровью. На одного немца навалено десять русских трупов. Ну что делать, немцы всегда брали не числом, а уменьем. А мы наоборот. Наша сторона располовинила Германию. Влияние русского умения работать и распоряжаться результатами труда не пошло этой части Германии на пользу. За каких-то тридцать лет под властью рабочих и крестьян нация пруссаков, создававшая и цементировавшая Германию, скатилась от производства «Хорьхов» до «Трабантов» и «Вартбургов». Чтоб тебе было понятно: «Хорьх» – это вроде «Майбаха», а «Трабант» – это пластмассовый «Запорожец» с приводом на одно заднее колесо. Такая вот внедрилась замещающая технология. Если так под властью рабочих и крестьян деградировали немцы, то можешь себе представить, как за восемьдесят лет деградировали русские.
Наевшись с немцами говна совершенно бесплатно, мы расползлись по своим норам зализывать раны, а немецкие женщины – лечиться от триппера. Благородный русский солдат отымел в Германии всё, что шевелилось, хотя, соблюдая историческую правду, немцы первые начали бесчинствовать. Несчастных немок, пострадавших от войны не меньше наших баб, ловили на улицах и пялили пьяной ордой во все дыры, разрывая им всю бабскую начинку. С тех пор в Европе еле терпели память о русском солдате-освободителе, но не бухтели, пока не пришло время бухтеть. После окончания боевых действий Германия, замученная фашистами, была ограблена Советским Союзом. Но мы вели себя благородно. Русский солдат вёл себя намного благороднее, чем наши союзники, и советские боевые и оправданные действия – ничто по сравнению с теми бессмысленными и варварскими разрушениями, которые Германии причинили союзники. Они просто сносили бомбардировками целые города, хотя в этом не было никакой необходимости. Россия взяла дань с Германии за её фокусы. Это называлось благородно репарациями и контрибуциями, но реально подъём советской экономики после войны и создание целых отраслей промышленности стало возможным благодаря перемещению этих отраслей к нам.
Хитрый и подлючий Черчилль как-то заметил, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Чтоб не было у тебя никаких заблуждений относительно российских управленческих талантов: индустриализацию нам проводили американцы на те деньги, которые Сталин выдавил из верных соратников-ленинцев, а также за счёт вывоза зерна (миллионы малороссов сдохли, оставшись без хлеба, и даже поедание собственных детей им не помогло) и вывоза культурных ценностей. Понемножку сталинские орлы приторговывали людишками, которых богатые родственники хотели выкупить и вывезти за границу. Но широкой практики торговля заложниками в тот период не получила: во-первых, их оставалось мало; во-вторых, большинство русских эмигрантов было нищими. В Париже русские князья работали таксистами и швейцарами, а графини – белошвейками и модистками, драили сортиры или продавали себя на панели. Чтобы был уяснён тезис о российских управленческих талантах окончательно: все русские дома моды и большинство русских предпринимателей обанкротились из-за бездарного ведения дел.
Восстановление хозяйства после войны проводилось во многом немецкими военнопленными; здание МГУ, в котором ты не учишься, а я учился, строилось именно немцами. Завод «Москвич», ранее известный как АЗЛК – это вывезенный из Германии «Адам Опель». И таких примеров немало: часовая промышленность, авиастроение и ещё много чего из области точного машиностроения. Опыты Вернера фон Брауна по созданию реактивных двигателей легли в основу нашей космонавтики и ракетотехники (а атомную бомбу мы честно стырили у американцев, хотя в основе её лежали так же немецкие разработки). Конечно, был у нас калужский городской юродивый Циолковский, но не он отец космоплаванья, а совсем другой немецкий дядя. Мы будем, конечно, годиться Королёвым, Курчатовым, Келдышем и другими, но хоть ты не забывай, что они, как и сам Маркс с Энгельсом, стояли на плечах гигантов. И мы даже знаем эти немецкие фамилии этих гигантов.
Зачем-то в конце сороковых советская власть совершила ещё одно преступление против человечности – в один день она собрала миллионы калек, вчерашних солдат, не сумевших приспособиться в силу увечий и психических контузий к послевоенной жизни, в мешок и отправила на мыло. Они, эти миллионы страдальцев, вынесшие ужасы бессмысленной войны, обеспечившие победу одного людоедского строя над другим, были этим самым людоедским строем съедены. Причём вместе с говном, потому что исчезли бесследно. А это преступление почище Холокоста. Под Холокост для морального оправдания Гитлер со своей бригадой чертей хоть пытался подвести идейную базу, дескать, жиды сгубили Германию, запутав доверчивого немецкого рабочего и крестьянина в ростовщические путы еврейского капитала. Для преступления государства против своих солдат вообще нет никаких оправданий. И если Израиль – будь он благословен и будь благословен Господь Израилев – может теперь навалять трендюлей кому угодно, хоть Ирану с Сирией, хоть Германии или Испании, поквитавшись за старые обиды, то кровь невинно убиенных русских солдат уже останется неотомщённой до самого Страшного Суда. Я тебе говорю об этом, чтоб ты знал и помнил. А кричать об этом необязательно. Что делалось – то и будет делаться. Если ты думаешь, что к ныне живущим ветеранам всех войн относятся лучше, то заблуждаешься.
Чтобы не было никаких заблуждений относительно гуманизма других держав – американцы стёрли Хиросиму и Нагасаки, и даже не извинились. Япония утёрлась и до сих пор молчит в тряпочку. А на нас варнякает из-за островов, хотя это наш законный военный трофей по обычаям войны. Которую, ещё раз обращаю твоё внимание, не мы начинали. Пиши.
Письмо 5
Тебе, мой зайчик, показалась любопытной история о сгинувших калеках. Наконец-то в тебе проснулся хоть к чему-то интерес. Ранее мои письма к тебе напоминали письма Чаадаева и письма Честерфилда в одном флаконе, но без адресата. Но более всего я был похож на папашу из анекдота про слабоумную девочку, которая спросила у папы, как паровоз ездит без лошадки. Папа ей долго и обстоятельно объяснял про пар, котёл, колёса, рельсы, а она слушала-слушала, а потом осмотрелась по сторонам и спросила: «Пап, а ты с кем разговариваешь?»
Я излагаю тебе лишь факты и если даю им оценку, то исключительно моральную. А не политическую. Я говорю, что уничтожать живых людей, причинять им страдания плохо с моральной точки зрения. Но вполне приемлемо и целесообразно с политической. Это ведь всего-навсего взгляд историка. Чисто взгляд. Ничего личного.
Убийц и душегубов считают выдающимися полководцами и государственными деятелями. Руководителей, отказавшихся становиться палачами своего народа, таких как Брежнев, считают безвольными дураками. Где логика? Где историческая справедливость?
При Брежневе экономика росла невиданными в мире темпами; народ впервые за пятьдесят лет советской власти стал нагуливать жирок; отдельная квартира для каждой семьи стала превращаться в реальность. Что получил Брежнев взамен? Анекдоты, несправедливую критику, злословие.
Никите Хрущёву повезло не больше. Дав людям жизни в том социальном строе, который был построен самим народом (большевики и Сталин действовали не в безвоздушном и безлюдном пространстве, и государственный аппарат состоял из людей, добровольно занимавших административные посты), Никита Сергеевич не снискал даже намёка на благодарность. Недолго радовались граждане, переселённые из землянок и подвалов в отдельные квартиры пятиэтажных домов эконом-класса. Понакупив бюджетной мебели и телевизоров, отдав детей в фактически бесплатные ясли и сады, абсолютно бесплатные школы и институты, в которых ещё и приплачивали, народ начал варнякать: Никита – кукурузный хам. Никита гоняет искусство. Никита не умеет себя культурно вести в ООН.
Милый мой мальчик! Не верь людям. Никита думал, как поскорее и подешевле накормить свой народ – кукуруза показалась ему заменителем продовольственного рога изобилия. Она не такая капризная, как пшеница, и урожайность из неё выше, и гимора с ней меньше. И он правильно всё делал – в рамках тех возможностей, которые у него были. И в ООН он вёл себя вполне адекватно, просто немножко погорячился. Но по существу он был прав – он заступался за свой строй, каким он его видел в мечтах, и за своих союзников по мечте – за Кубу. И на выставке в Манеже, когда он кричал «абстракцисты! пидорасы!» – он точно дал определение и этому направлению в искусстве, и принадлежностью художников как к сексуальной группе, так и художественной школе. Пабло Пикассо ведь написал в мемуарах, которые не афишируются, что всю жизнь был клоуном от искусства, и вся его живопись – чистое скоморошество и обман доверчивых трудящихся. Прямо как у Пелевина, что-то вроде его цитаты, дескать, когда «единственный путь у продвинутого парня в этой стране – быть клоуном на побегушках у пидорасов или пидорасом на побегушках у клоунов, и всё это за смешной кэш». Что-то вроде того. Но кто будет теперь говорить об этом громко, когда явная мазня стоит десятки миллионов долларов, и это серьёзный бизнес, в котором бабла крутится больше, чем в оружии и наркотиках. Так что Никита не был так уж сильно неправ. Кстати, ему потом бывало стыдно за свои выходки. В отличие от многих, и Никита Сергеевич, и Леонид Ильич – это были граждане с невыжженной совестью.