Кирилл Ликов
Борей
Глава двенадцатая. Поединок
– Конунг! – раздался в наушниках голос одного из дозорных.
– Что случилось? – быстро отреагировал Борей, моментально отходя от песни и призраков древних мифов.
– Великаны строятся в строй, видимо, атаку готовят.
– Ну вот и началось, – прошептал конунг, но в голос гаркнул совсем другое: – Тревога! Направление – север! Занять места согласно штатному расписанию!
Не прошло и десяти минут, как вокруг еще не совсем до конца, но уже построенной баррикады начал собираться весь имеющийся персонал базы в бронекостюмах и с оружием в руках. Разведчикам срочно подвезли тележку с приводами с укороченными стволами. Люди готовились к штурму. Отступать было попросту некуда.
– Энергетики! – позвал в рацию Борей.
– Начальник энергетического блока…
– Отставить представляться, всю эту мишуру! – гаркнул конунг. – Если они порвут атакой барьер, сколько вам понадобится для его перезапуска?
– Так мы все тут, на передовой… Пока добежим…
– Без «добеганий»!
– Минут семь, наверное.
– Точнее! – рявкнул Борей.
– От семи до десяти минут, если не будет нагрузки на сам барьер и на генераторы! – выпалил начальник энергетического блока.
– Марш в свой блок!
– Но…
– Вы нужнее там, чем здесь, возьмите с собой приводы, если бой доберется до вас, знайте, вы последние, кто остался в живых! Бегом марш! – урезонил подчиненного конунг.
– Борей, – кто-то проговорил рядом.
Конунг оглянулся, это был начальник механиков.
– Мы тут твой заказ доделали, нести?
– Поздно, – молвил конунг, – сейчас нет времени его тестировать, а идти в неравный бой с неизвестным оружием – это как играть в русскую рулетку с револьвером, заряженным пятью патронами. Есть шанс выиграть, но очень маленький.
По ту сторону барьера великаны построились в какое-то свое подобие строя и направились к базе.
– По местам! – раздавал приказы Борей. – Караул, Борис, вы за баррикадой! Сил, давай снайперов назад на крыши, а парней с короткими стволами – на две части по флангам основного строя! Ньял, я не знаю вашей специфики, так что сами найдите себе место! Я в центре вместе с Борисом!
Последние распоряжения были отданы, слова все сказаны, теперь оставалось ждать нападения и корректировать действия исходя из сложившейся ситуации. Эвеки тоже не торопились атаковать, видимо, решили своим медленным приближением вселить в сердца людей страх от неминуемо приближающейся смерти. Над полем брани повисла тишина, сдобренная порывистым звуком работы барьера.
– Вижу я отца своего! – слова Ньяла, сказавшего эту фразу нараспев, ударили в тишине, словно гром среди мирного неба.
– Вижу я отца своего! – невольно повторили некоторые воины.
– Вижу я мать свою!
– Вижу я мать свою! – голосов, повторяющих за колдуном слова, стало больше.
– Вижу я братьев и сестер своих! – продолжал Ньял то ли говорить, то ли напевать.
– Вижу я братьев и сестер своих!
Люди затихли. Если до этого момента находились личности, игнорирующие слова колдуна, то сейчас все воины, вставшие на защиту своей базы, а это сто процентов ее населения, исключая только тяжелораненых и энергетиков, замерли в оцепенении и если не повторяли слова молитвы, то хотя бы слушали ее всеми своими ушами.
– Вижу я Город и Лес! – не ожидая от себя, Борей сам начал с этой строчки повторять слова за Ньялом.
– Вижу я дом родной!
– Вижу я дом родной!
Перед глазами пронеслись как кинопанорамы окрестности Китежа, виды самого поселения, его комната недалеко от кабинета начальника караула. А потом перед очами возникла база, так как сейчас именно она была его домом. Новым, но, возможно, останется единственным. Сейчас конунгу казалось, что до прилета в этот северный край он и не жил вовсе, так, существовал. Родился, учился, служил. Все как-то было обычно, обыденно, стандартно. Китеж не Город, где людям с рождения прописана их дальнейшая судьба вплоть до смерти, но и от совсем вольной жизни в Лесу она отличается. В Китеже служба идет, и звания идут, лишнее геройство не приветствуется. Ты точно знаешь, что через три года получишь очередное звание, потом еще одно и еще, а потом спокойно уйдешь на пенсию и будешь учить малолеток держать в руках привод до самой своей смерти. Был резкий всплеск геройства недавно: Город и Китеж воевали супротив рати Кощеевой. Многие получили внеочередные звания, награды за геройство, а многие и голову сложили на поле боя, получив награды и почести уже посмертно. Но это был недолгий момент жизни, после которого все быстро спустилось на круги своя. И только тут Борей ощутил, что это его земля, его дом и он за него в ответе!
– Вижу я предков своих, прибывших сюда с далекой планеты!
– Вижу я предков своих, прибывших сюда с далекой планеты!
Предки, первые колонисты… Люди, которые прибыли на эту планету почти не по своей воле, а вынужденно, в поисках своего нового дома, так как довели свой дом, свою родную планету, до такого состояния, что жить на ней стало попросту невозможно. Кто они? Герои? Или бегущие от гибели трусы? Ведь только трус пытается сбежать из своего дома, где стало плохо, туда, где еще хорошо, так как он там еще не был. Настоящий человек борется за свой дом, стоит насмерть и старается сделать жизнь вокруг лучше. Ведь сейчас тоже можно было бы попытаться сбежать, оставив базу великанам. Не прямо сейчас, сейчас эвеки будут преследовать их до конца. Но ранее, после первого нападения. Они бы куда-нибудь да дошли, туда, где потеплее и берет радиосигнал от Города и Китежа. Но они предпочли отстаивать свое право на занятую территорию и драться за свой новый дом. К предкам, первым колонистам, можно было относиться по-разному, но они, именно они, прибыли сюда, на эту планету, и породили все человечество, находящееся сейчас тут. За предков!
– Они зовут меня занять место меж ними!
– Они зовут меня занять место меж ними!
Борей еле прошептал эту фразу. Он не хотел занимать место меж кем-то и кем-то, он хотел найти свое место в этой жизни. Свое личное, чтоб оно было только его. Конунг с раннего детства не мог понять любовь других людей к кумирам. Его сверстники избирали себе кумиров среди легендарных героев, среди трубадуров, среди известных людей и начинали их обожать, смотреть за их жизнью, собирать о них любые сведения. Борей этого не мог понять. Ну какая тебе разница, в каком полотенце вчера Варвара Длинная Коса вышла из душа? В синем? И что? И сотни поклонников этой великой по-своему воительницы бежали в торговые лавки покупать себе синее полотенце, чтоб в нем выходить из ванной комнаты, видимо, надеясь этим самым обрести причастность к ее славе, умению и мастерству. Борей не хотел быть похожим ни на кого, пусть это хоть самый достойный среди людей, он хотел занять только ему присущее место в этом мире. А великие герои прошлого? Их героизму стоит отдавать дань должного уважения, но они были такими же людьми, как он, а значит, и для него эти выси не заперты.
– В Вальхалле, где живут только храбрецы!
– В Вальхалле, где живут только храбрецы!
Борей не верил ни в Бога, ни в Дьявола, ни в Дисциплину, ни в Свободу! Он читал умные научные книжки в свое время в библиотеке первых колонистов и знал, что люди на далекой прародине произошли от обычных животных, а вся Вселенная произошла в результате Большого взрыва. А если так, то в своих поступках человек руководствуется только своим мнением и отвечает за все сделанное сам, лично, без возложения ответственности на темные силы и не деля свои победы со светлыми. Он эту фразу почти выкрикнул, потому что пик накала эмоций к этому моменту был уже на пределе.
– И не вижу я смерть свою, так как умерший со Славой и Честью будет жить вечно!
– И не вижу я смерть свою, так как умерший со Славой и Честью будет жить вечно!
После этой фразы люди чуть не бросились в атаку сами. Именно к этому моменту небольшой отряд эвеков во всеоружии рванул на штурм барьера. Видимо, остальные остались ждать результата атаки смертников, но среди нападающих Храла видно не было.
– Энергетики! – закричал Борей в рацию. – Откройте им ворота!
– Что? – переспросили сильно удивленные энергетики.
– Ворота открой им быстро! – не подразумевающим прекословия тоном заорал конунг.
Ворота в барьере открыли перед самым носом у бегущих вперед эвеков.
– Ты что делаешь? – заорал Ньял, выражая мысли всех людей разом.
– Закрывай! – закричал Борей, когда последний великан этой небольшой группы зашел за линию барьера. – Борис, своих на колено!
– На колено! – крикнул приказ, не умеющий сомневаться в праведности приказов руководства, начальник караульного подразделения.
– Ракетчики, огонь! Снайперы, огонь! – продолжал орать Борей.
И вот теперь до людей дошло, что хотел сделать их конунг. Отряд великанов был не столь большим, чтобы пробить барьер, но вот поколебать его он мог, а за ним еще отряд и еще, так в конце концов барьер бы погас. И люди бы столкнулись с основными силами великанов без защиты. Сейчас же они пропустили отряд внутрь и закрыли барьер. Теперь великаны остались без поддержки своих и не нанесли никакого урона энергетической стене. А их численность не давала им возможности на равных воевать с людским войском. Эвеки только добежали до баррикады, остановились перед ней, стали пробовать преодолеть, как по ним врезали из всех имеющихся ракетниц и снайперских винтовок. Из четверти сотни, ворвавшихся на базу, до строя дошли только двое и те еле стояли на ногах, так что уничтожить их караульным во главе с Борисом, Бореем и Дмитрием не представилось сложным. Борей надеялся остудить пыл великанов этим трюком и добился своего. Лично Храл подошел после уничтожения великанов внутри периметра к барьеру и потрогал его пальцем. Поле ожгло вождя великанов, и тот, сплюнув, отошел обратно. А через какое-то непродолжительное время великаны стали расходиться. На сегодня штурм отменялся.
– Молодец! – похлопал конунга по плечу подошедший ведун. – Отлично придумал!
– Угу, – кивнул уставший Борей и обратился ко всем: – Можно расходиться, штурма сегодня не будет! Отбой тревоги!
Народ не расходился еще долго. А вдруг? Через час ушли работники стандартных фабрик. Весь запас ракет, был израсходован, и нужно было выпустить к завтрашнему дню как можно больше. Ракеты очень эффективно боролись с великанами, но требовали для производства много ресурсов и много времени. После начался медленный, но непрерывный отток людей от барьера. Под конец остались только караульные и небольшая группа снайперов, наблюдающая в оптические прицелы за движением в лагере противника. Последний уходящий механик нес с собой принесенный ранее молот.
– Постой, Лестор! – окликнули его.
Механик развернулся и увидел перед собой кого и ожидал: Борея.
– Дай я попробую в действии твой молот, – попросил конунг, – до завтра время есть, нужно его как-то занять.
Борей забрал молот, выслушал инструкцию по применению и пошел за корабль, дабы не смущать своими тренировками ни своих, ни чужих. Часа два подряд проходящие мимо люди видели из-за корабля периодически высвечивающиеся вспышки. А когда конунг закончил испытывать свое новое оружие, на том месте не было и кусочка льда без трещинки и скола.
На следующее утро все повторилось снова. Великаны вновь построились в подобие строя и направились в сторону базы. Также люди в свою очередь выстроились для обороны своего дома. Но на этот раз отряд эвеков не отделялся от основного воска и не несся рысью прорывать окно в барьере. Великаны подошли очень близко к защитному полю и остановились. Если энергетический заслон выключится, им оставалось сделать один рывок, чтоб врезаться в ряды защищающихся. Их вождь Храл стоял среди первых и пристально смотрел на людей, качая в руке ледяное копье.
Борей тоже смотрел на врагов, стоя в первой шеренге, сегодня он был вооружен щитом и новым молотом. Глаза двух вождей встретились, и если бы между их очами можно было подвесить тряпочку, она бы сгорела в мгновению ока. Так была сильна ненависть между ними.
– Ньял! – позвал Борей, не отрывая взгляда от очей эвека.
– Да, командир?
– Ты сможешь передать ему мое послание, чтоб он понял, что я хочу?
– Я постараюсь.
– Тогда передай ему, что я, вождь людей Борей, вызываю его, вождя эвеков Храла, на поединок!
– Ты в этом уверен? – опешил от сказанного ведун.
– Нет, но поверь мне, так надо.
– Хорошо, я попробую.
– Не надо пробовать, – сказал конунг, – нужно сделать.
Ньял напрягся и выдал прямо в голову главного эвека психофизиограмму, куда постарался вложить все свои знания о дуэли и о вызове на бой. Через несколько мгновений Храл ревел раненым волколаком, только в несколько раз громче и потрясал воздух своим ледяным копьем.
– Он передал картинки, где рвет тебя на части и потом их глотает, – проговорил Ньял.
– Подавится, – сплюнул себе под ноги Борей и уже по рации отдал приказание: – Борис, я сейчас пойду за периметр, пока я его буду проходить, чтоб несколько ракетчиков за мной следили, и если они полезут в открытую дверь, пусть палят что есть мощи. Понял?
– Будет сделано, конунг, – напряженно ответил начальник караула.
– Энергетики, как только я подойду к периметру, откройте мне ворота, не больше, чем мне нужно, чтобы пройти, а потом закрывайте. Понятно?
– Да, – прозвучало в ответ.
– Ты уверен, что хочешь это сделать? – спросил Ньял.
– Если я одержу победу над ним, то у нас есть шанс выстоять, а если он – меня, то шансов не будет совсем, как и сейчас, и жить лишних пару часов не имеет смысла. Как писали в своих книгах предки первых колонистов, мертвый лев лучше живой гиены.
Борей отделился от ряда караульных и направился к барьеру. Навстречу ему из толпы эвеков вышел Храл. Вождь великанов, естественно, двигался быстрее человека и подошел к барьеру раньше. Когда конунг приблизился к жужжащей, переливающейся всеми оттенками красного и желтого энергетической стене, перед ним открылся проход не больше и не меньше, чтоб он в бронекостюме мог спокойно пройти в него. Храл при всем желании в эту щель мог только протиснуться на карачках, хорошенько постаравшись и выдохнув. Но вождь эвеков не стал даже делать маломальских движения в сторону открывшегося прохода. Он дождался, когда барьер за человеком закроется, и резко стартовал в атаку.
Площадка для боя была причудливым образом выбрана плоской, без каких-либо неровностей. Вокруг лежали сугробы и вздымались остроконечными пика к небесам глыбы льда, а тут, посреди всей этой вакханалии, десять на десять метров плоской, вытоптанной поверхности, покрытой снегом, а не льдом. Борей начал подозревать, что вождь эвеков предполагал вызов на дуэль и преднамеренно силами своих великанов вытоптал сей квадрат.
Копье вождя, словно молния, рванулось вперед с желанием одним ударом поразить мелкого ненавистного человечишку, вздумавшего кинуть вызов не кому-нибудь, а самому Хралу, непобедимому вождю всех племен. Мощь и скорость вождя позволяли этим ударом заканчивать множество поединков с менее сильными претендентами на его место. Неужели хлипкий человечишка сможет противостоять тому, чему не могут закаленные воины эвеков?
Удар был быстр и мощен. Борей выжил только благодаря своим рефлексам, натренированным в многочисленных схватках с волколаками. Рука со щитом сама рванулась в защитном жесте и поставила щит чуть под углом. Не чтоб остановить копье, но чтоб изменить направление его полета чуток. Совсем немного, но этого хватит. Увы, ответить как-либо конунг не успел. Удар был настолько сильным, что, даже задев щит по касательной, ухитрился развернуть его обладателя, закрутить и откинуть на снег. Правда, Храл, не ожидая такой защиты, пролетел мимо Борея вслед за копьем, что дало время конунгу встать, прийти в себя и принять защитную стойку. А Храл остановился, развернулся, заорал в бешенстве во все свои звериные легкие и пустился опять атаковать противника.
– Как же хорошо, – промелькнуло у Борея в голове, – что великаны еще не знают высокого искусства фехтования и их техника примитивна до невозможности…
Техника копейного боя Храла, как в принципе и всех эвеков, желала лучшего, но с их силой и мощью, а также скоростью, не уступавшей людям, она не имела такого проигрышного значения, как могла бы.
Что ни говори, а если великаны и не имели еще премудростей фехтования, но учились они быстро. Храл уже не бил длинные удары с выпадами, боясь провалиться при очередном уклонении человека, а тыкал просто руками, стараясь после каждого удара возвращать копье на исходную позицию. Удары были менее разрушительны, но Борею, если в него попадет такой, хватит за глаза. Если не убьет, то покалечит обязательно.
Утро было раннее, и солнце находилось на подъеме. С каждой секундой оно разгоралось больше и больше. Погода для поединка была неправильная. Солнце, почти полное отсутствие облаков, чистейшее небо – в такую погоду надо наслаждаться жизнью, а не лишаться жизни самому или лишать ее другого. Яркие лучи солнца, достигая поверхности планеты в этом месте, отражались от снега и льда и били по глазам. Борей включил затемнение на экране визора шлема, но это спасало слабо. Через яркий отраженный свет небесного светила было очень плохо видно противника. Как дрался Храл без каких-либо защитных от солнца приспособлений, оставалось для человека загадкой.
Храл сделал три выпада подряд и от всех Борей уклонился, подставляя щит под разными углами. Великан уже не проваливался после атаки, и приходилось работать быстро. Хотя ворочать тяжелый щит даже с помощью сервоприводов было нелегко, а быстро ворочать – очень сложно. Молот – не то оружие, которым можно защищаться и быстро контратаковать, поэтому он пока ждал своего мгновения. А вот четвертый, завершающий, удар конунг пропустил. Это был удар концом древка. Борей отлетел метра на два после удара и несколько мгновений лежал на спине, приходя в себя. Этого хватило вождю великанов, чтобы подскочить и нацелить кончик лезвия копья в грудь валяющемуся противнику. Борей еле успел откатиться от великана и даже ударил его по голени молотом, но ожидаемого эффекта не последовало. Молот отскочил от великана, как и другое холодное оружие землян, не причинив никакого видимого эффекта.
– А! Укуси меня волколак, – прорычал Борей, – почему не сработало?!
Он быстро кинул взгляд на свое оружие и понял свою промашку. Вызывая на бой предводителя великанов, он забыл включить молот. Это обычный бил, когда захочешь, а вибрационный – нет. Если его не включить он и будет бить, как обычный молот, и только при активации начнет работать вибрация. Конунг вскочил на ноги, быстрым движением включил вибрацию в молоте и удовлетворенно хмыкнул, почувствовав жужжание под рукой.
– Ну теперь, тварь, мы с тобой по-другому поговорим! – процедил Борей и ринулся в атаку сам.
Эвеки обогнули полукольцом место схватки и теперь два воина дрались в полукруге, ограниченном великанами с одной стороны и мерцающим силовым барьером с другой. Великаны что-то пели на своем языке, видимо, призывая своего лидера победить. Если люди и поддерживали своего конунга, то этого не было слышно через гул работающего барьера.
Чтобы пробиться в атаку через удары копья, нужно или хорошо маневрировать или развить большую скорость. Что в среднем бронекостюме было практически невозможно. Поэтому Борей включил «локомотив». Так когда-то это называл его тренер по оружейному бою. «Локомотив» – это когда боец идет вперед, постоянно нанося удары, даже если они не попадают в цель. Тут задача ошеломить противника, заставить его защищаться от ударов и позабыть об ответных выпадах, и тем самым сблизиться с оппонентом на нужную тебе дистанцию. В случае Борея и Храла, конунгу надо было попасть в клинч. А для этого мало того, что нужно было пробиться через копье, так еще надо преодолеть длинные руки великана. Борей включил «локомотив» и пошел вперед. Бил он не только молотом, но и щитом. Щитом не бьют? Это зря. Еще как бьют. Тем более тяжелым щитом, который прикрепляется на средний доспех. Удары плашмя могут если не принести победу, так оттолкнуть противника. В нашем случае они сбивали копье в стороны. А вот удары рантом щита могут и причинить сильный вред лицу противника, но их применение откладывалось до дистанции клинча, где они по-настоящему разрушительны. Борей крутил несколько простых восьмерок, периодически их по-разному чередуя. В какой-то книге первых колонистов он вычитал, что по-умному это называется «синовали», но ему слово «восьмерки» было ближе.
Летя вперед, Борей почти ни о чем не думал. Тело работало само. В экстремальных ситуациях человек перестает думать и работает на рефлексах, которые в него вбили на тренировке. Думать в бою начинаешь, только когда за плечами не одно и не два сражения, а целая череда. Это как машину учиться водить. Сначала для тебя это стресс, ты не успеваешь за развитием событий и не понимаешь, как можно смотреть одновременно на дорогу, в зеркала заднего вида, включать дворники, поворотник и поворачивать рулем. И все это нужно делать почти одновременно. Для начинающего водителя каждый выезд на дорогу – это стресс. Но чем больше он ездит, тем спокойнее становится и больше успевает, начинает думать за рулем. Так и в бою. Когда ты дерешься первый раз – для тебя это стресс, экстремальная ситуация. Работаешь только на рефлексах, а летящий в твою голову кулак или тот же меч вызывает оторопь, и кажется, что двигаешься с огромной, сверхъестественной, скоростью. Но не проходит и пары десятков боев, как ты уже не так боишься летящих в тебя ударов и начинаешь думать во время боя, составлять комбинации из ударов и движений под ситуацию сам, а не на вбитых в тебя тренером рефлексах. Увы, но Борей очень редко в последнее время дрался вот так вот, один на один, до последнего.
Копье Храла пронзало воздух и билось о движущийся щит противника, каждый раз слетая с него по касательной в разных направлениях. Борей сумел дотянуться до великана включенным молотом и тот взвыл от боли. Удар был несильный, конунг только краешком задел бедро Храла, но от вибрации лед его плоти покрылся трещинами. Великан взвыл от боли, но он не был бы лучшим воином среди своего рода, если бы вот так легко прекратил драться. Обух копья с дикой силой прилетел под подбородок Борею, и того откинуло назад метров на пять, не меньше. Если бы не поддерживающие компенсаторы, встроенные в шлем бронекостюма, конунг мог не выжить после такого удара, а тем более после такого приземления. А если бы удар был хоть каплю сильнее, конунг бы приземлился прямо в энергетический барьер.
Видимо, ногу великана он все же повредил изрядно, так как под его ор Борей успел прийти в себя после полета с падением, подняться на ноги и еще раз прийти в себя, на этот раз окончательно. К этому времени вождь эвеков перестал орать, и глаза его наполнились кровавой яростью вперемешку с желанием уничтожить противника. Борей еле успел занять оборонительную позицию, как разъяренный великан кинулся на него. Храл был в ярости, он бил копьем, не переставая. Первое время удары попадали в щит, и Борей успевал их отражать, сливая их под разными углами, а также пытался контрактовать, но безуспешно. Молот был менее поворотлив меча, и это замедляло атаки конунга. Если бы в его руках был меч, он мог попытаться блокировать копье им, а щитом нанести удар в голову и тут же туда же послать клинок. Или рубануть мечом по кисти, удерживающей древко, чтоб выбить копье у противника. Но молотом такие финты было сделать невозможно, поэтому защищаться приходилось только щитом, а молотом производить редкие одиночные удары. Одиночные удары не замаскируешь, оттого они почти никогда не попадают.
Когда Борея учили драться врукопашную с оружием в руках, тренер всегда ему объяснял, что самый разрушительный удар – не тот, который пущен с большой скоростью или силой, а тот, которого противник не видит. Если человек видит удар, он хоть как-то, на уровне рефлексов, будет от него защищаться, не щитом, так мечом, не мечом, так голову постарается чуть сдвинуть в сторону или подставить под удар самые твердые части того же шлема. А вот если он удар не заметил, то и о защите даже не думает, и тут даже рефлексы не помогут. Удары маскируются другими ударами, обманками и финтами, но для этого нужно маневренное оружие, с которым можно внезапно менять направление удара. Молот для этого не создан. Молотом можно наносить удары огромной разрушительно силы, но фехтовать и финтить им нельзя.
Сколько же было выносливости в этом огромном зверюге Храле… Борей начал уже уставать, а он бил копьем нещадно, словно только начал бой. Атаки состояли из пяти-шести ударов с передышками, и между ними не более одной-двух секунд. Левая рука со щитом уже не летала, как в начале боя. Движения конунга стали сжатыми и экономными. Когда-то давно тренер изводил его физическими упражнениями перед фехтовальной частью тренировки, оправдывая это тем, что усталые мышцы лучше запоминают и воспроизводят движения. Когда боец бодр и энергичен, он может делать движения неправильно, помогая другими мышцами. Например, ногам пособляет спина и наоборот. А вот когда все мышцы устали, то оказывать поддержку уже нечем, и движение делается экономно, включая только те мышцы, которые необходимо задействовать и не более того.
Видя, что колющие атаки не достигают своей цели, Храл стал крутить копье и бить не только лезвием, но и обратным концом. Количество ударов сразу возросло в разы, а вот выносливость Борея понижалась пропорционально. Причем пропорциональность была геометрической. Памятуя сокрушительный ударом в челюсть, конунг старался уворачиваться или блокировать любые удары. Но за всеми он от усталости просто не успевал. И вот лезвие ледяного копья легко обожгло бок. Совсем легко, но неприятно. Первый звоночек. Под бронекостюмом сразу стало одновременно и холодно – ледяной ветер нашел лазейку, чтобы забраться под защитный покров и меховой плащ сверху из шкуры барса, – и тут же жарко от боли в раненом боку. Борей почувствовал, как что-то липкое скользит по боку на ногу. Это была его собственная кровь. Через несколько мгновений тупой конец копья ударил по колену, заставив человека оступиться, и тут же ледяное острие вспороло бронекостюм на груди. До тела не добралось: грудные пластины были толстыми, – но вот неприятное ощущение незащищенности оставило.
Борей опять включил «локомотив», но в этот раз Храл был к нему готов. Да, конунгу удалось пробиться вплотную к великану, ударить молотом, заставив отойти на несколько шагов назад, и даже попасть по плечу. Но азарт, увеличившийся от чувства превосходства, и явная уверенность теперь в своей победе сделала великана менее восприимчивым к боли. В этот раз он орал тише и менее продолжительно. И не успел Борей отдышаться, как Храл пошел на него атакой, крутя своим копьем, словно мельница в ураган лопастями. Такого ошеломительного шквала ударов Борей не ожидал. Если бы щит позволял за него спрятаться всем телом, человек бы так и сделал, но, увы, такое было невозможно. Тело обожгло в нескольких местах сразу, по коленкам прошли удары древком, а потом еще прилетело вдогонку по боковине шлема. Борея развернуло спиной к Хралу, и он успел только коряво отмахнуться от своего противника, внутренне готовясь к добивающей серии и скорой своей смерти. И тут внезапно шквал ударов прекратился. Конунг постоял секунды две и решил развернуться. Увиденное ошеломило его. Видимо, отмахиваясь, он попал включенным молотом по гениталиям великана, и тот молча, еле тоненько стоная, стоял на коленях, склонив голову почти к самой земле и держась руками за раненное место. Конунгу ничего не оставалось, как подойти к своему противнику и обрушить сверху молот на его голову.
– Да! – заорал Борей, сам падая от изнеможения на колени. – Да!
Великаны выпустили удивленный вздох и затихли. Песнь, на протяжении всего боя летавшая над бойцами, смолкла. Наступила тишина. Но ненадолго. Через считаные мгновения из-за барьера раздалось многоголосое «Ура!!!». Открылся проход, и пятеро караульщиков во главе с Борисом и Ньялом добежали до своего конунга, подхватили его на руки и унесли за периметр на базу. Эвеки не посмели им противодействовать.
Поединок закончился. Одного бойца, источающего потоки крови на белый снег в жутком объеме, унесли за барьер. Второй лежал на льду с раздробленной головой. Обе армии стояли и не знали, что делать.
– Сейчас полезут, – прошептал Борис.
– Вряд ли, – заметил стоящий рядом Ньял, – они без вождя никуда не пойдут, без такого вождя, который смог бы объединить все племена. Одно племя на нас напасть побоится, а союз с кем-то еще заключить надо, да так, чтоб именно твое племя во главе всего встало. Тут без очень сильного вождя не обойтись. А такие рождаются раз в тысячу лет.
В подтверждение его слов толпа ледяных великанов заголосила, заорала и потихоньку начала расползаться. Небольшие куски, по десять-пятнадцать индивидуумов, начали отходить от человеческой базы и растворяться в снежных просторах ледяной степи.
– Уходят, – прохрипел слабеющим голосом Борей и сделал попытку улыбнуться, что получилось не очень хорошо, мешали боль и дикая усталость после поединка.
– Срочно несите его на корабль! – заорал колдун. – Медики!
Больше Борей ничего не слышал и не чувствовал. Потеря крови взяла свое, и он провалился в темное пугающее небытие. А часа через два от базы отошла последняя кучка эвеков и унесла тело Храла. Видимо, это было родное племя великого вождя великанов.
