Кирилл Борисович Килунин
Полетим… и мы – полетели…
Калинов мост 13
В прочитанных мной в детстве сказках Калинов мост разделят явь и навь, его охраняет Трехглавый Змей. И конечно, доблестный герой должен победить чудовище.
Текущая под мостом лава – есть огненная река Смородина в древнем наречии – «мор», «смерть» и «мрак» и ягода тут не причем.
Ступившему на Калинов мост некогда раздумывать, выбор между Добром и Злом уже предопределён всей предыдущей жизнью.
Я говорю все эта Дане, а она лишь решительно кивает и говорит, что: нужно идти. И мы идем.
Первым вступаю на мост, под ногами раскаленные до красна камни, между тем, от них веет могильным холодом, как только я делаю первый шаг по мосту, меня обволакивает удушливый грязный туман, а когда оборачиваюсь, чтобы спросить Дану, что делать дальше, вижу, что она застыла на границе тумана, и кажется, не может сделать, ни шагу, я тоже хочу повернуть назад, но между мной и Данной, застывшей на границе тумана, как будто прозрачная, но, тем не менее – непроницаемая стена. Тогда я разворачиваюсь и делаю второй шаг в туман, там, на Калиновом мосту ждет меня Трехглавый змей.
Кажется, что я плыву, так как не могу разглядеть своих ног. И тут с шипением подобным тому, с которым закрываются двери городской электрички, впереди появляется вход – кусок темноты в форме арки – за ним заброшенная трансформаторная будка, ……Щегол развязался, и кажется отыскал на грязном полу свой нож – выкидуху, на его разбитых губах кривая ухмылка, девушка с черными волосами забилась в самый дальний угол, и шепчет, словно молитву, способную защитить ее от всех бед: Он обещал, что, все будет хорошо… он обещал…
Я делаю третий шаг, проходя в заброшенную трансформаторную будку, не глядя под ноги, запинаюсь о пустую бутылку из под водки. Дзиньк, – бьется бутылочное стекло, ударяясь о кирпичную стену. Щегол разворачивается в мою сторону, его разбитые губы растягиваются в широкую улыбку, похожую на волчий оскал. – У нас гости, чикина, произносит Щегол. А я зачем-то опускаю свою руку в правый карман куртки, будто надеясь найти там свое спасение или поддержку, а вместо них нахожу тяжелый свинцовый кастет, положенный туда капитан-командором Филипповым при нашем прощании. Резко вынимая руку с кастетом из кармана, я делаю четвертый шаг навстречу парню с ножом и без замаха вложив в этот удар всю свою силу и ненависть к этому поддонку и ему подобным, бью прямо в голову, голова Щегла раскалывается подобно спелому арбузу, я не успеваю ужаснуться содеянному, как эта картина гаснет, а на ее месте все с тем же шипением появляется черный туннель: Помоги мне, Кирюша!!!!!! – кричит Вовка, в его правую ногу вцепился своей оскаленной пастью полной острейших клыков огромный черный волк с пылающими грязно-желтым светом глазами, от него пахнет гниением и смертью, из его зловонной пасти срывается желтая пена, когда она касается пола туннеля – земля и камни кипят, так как будто на них плеснули синильной кислотой. Запачканным в крови Щегла кастетом я бью по оскаленной морде зверя… Черный волк скулит и отпускает Вовкину ногу, а затем бросается на меня, я цепляюсь в его глотку, пытаясь не дать ему вцепиться мне в горло и кричу, насколько хватает сил: Вовка беги!!!!! – И вот когда Черный волк все-таки дотягивается до моего горла, и я уже чувствую его смрадное дыхание у своего лица, алая вспышка отбрасывает от меня большого зверя убийцу. Поднявшись я вижу застывшую у входа на Калинов мост Дану, рыжеволосую деву, похожую на ангела с одним крылом, у ног ее вьется крапчатой лентой большой змей, его голова чуть меньше лошадиной. Только тут по законам сна я вспоминаю о другом своем подарке и молча, вынимаю подаренный Даной меч – акинак, делаю еще три шага: пять, шесть, семь, и с размаху опускаю свой меч на голову шипящей крапчатой змеи, обоюдно заточенный меч, созданный кудами – ковалями нижнего мира проходит сквозь змею как нож сквозь масло, и у вот у ног Даны лежит отрубленная голова этого шипящего гада. Грязный туман тут же рассеивается. Дана падает – медленно как бывает в кино, поэтому я успеваю ее подхватить, выронив меч. Рыжеволосая дева с одним крылом, обнимает меня за шею, целует в правую щеку – горячо и нежно и шепчет в правое ухо: Подбери свое оружие воин… нам нужно спешить…
Город Потерянных душ. Неожиданная встреча 14 и 15
Перейдя Калинов мост, мы оказываемся в похожей на котлован подземной долине, на ее дне между одиноко торчащих из земли белых скал, похожих на зубы упокоенного в далекие времена здесь дракона, раскинулся небольшой городок – около двух сотен строений: серые каменные дома в псевдоготическом стиле: стрельчатые арки, крыши – устремленный ввысь, похожие на сталагмиты или каменные иглы, некоторые дома напоминают древние руины или просто являются ими. Не смотря на видимый хаос, улицы города Потерянных душ расположены в строгой гармонии носящей радиальный характер, центр города – небольшое озеро с водой переливающейся зеленой лазурью. По утверждению Даны, именно в нем должна отразится сегодня ночью Большая северная звезда, и тогда у площади Согласных соберутся все расы и волшебные существа нижнего мира, чтобы вести торг, основой соблюдения порядка и перемирия во время великого торга служит особый Договор, заключенный жителями города Потерянных душ с могущественным орденом лучших войнов нижнего мира – Безумными монахами. Многие из них прошли перерождение и в верхнем и в нижнем мире, достигнув высот владения: мечем, копьем, метательными ножами, молотами, топорами и секирами, а также луками, арбалетами, боевыми шестами, и всем тем, с помощью чего с сотворения мира разумные и неразумные существа убивают и калечат друг-друга. Орден в свою очередь берет десятину с того, что будет продано на ярмарке, названной в их честь.
– Почему безумны монахи?
– Они подобны берсеркерам, принимая бой монах – воин впадает в священное безумие, и остановить его может только смерть.
– А кто живет в городе Потерянных душ, – спрашиваю я у Даны, рыжеволосой девы воительницы, похожей на ангела с одним крылом.
– Здесь живут отверженные верхним миром, всевозможные аферисты, вездесущие куды, выгнанные из своих подземных общин, некоторые пришли в этот город, чтобы найти покой и равновесие, другие бежали от старых грехов, надеясь спрятаться.
Когда мы спускаемся в долину, город Потерянных душ начинает застилать серый туман.
– Не думал, что под землей так много туманов…..
– Это – просто туман, – слышу голос Даны за своей спиной. Она говорит, что этот туман оттого, что здесь стоят вечные холода, и вернувшись с серебряных рудников и угольных шахт на которых трудится половина местного населения, все начинают топить и готовить и серый туман, получается от этого дыма.
– Поберегись! – раздается откуда-то справа. Сначала рядом проезжает невидимая лошадь, а затем и невидимая повозка.
Через очередную сотню шагов из тумана появляются две огромные лохматые ноги, земля под нами сотрясается…
– Уходи ..ррр..!… – слышим мы где-то высоко над нашими головами.
– Это велет, – шепчет Дана, – Не знала, что они еще здесь водятся.
Так и идем, как будто плывем в густом молоке,… ты смотришь на туман, а от туда появляются то люди – одетые в грязные, часто усыпанные угольной пылью робы, то куды – больше всего похожие на приземистых карликов с непропорционально длинными носами, торчащими из под капюшонов их рваных плащей, иногда я чувствую резкий запах большого зверя, и тогда рыжеволосая дева воительница кладет на мое плечо свою правую руку и бесшумно вынимает меч из ножен, но ничего не происходит, только струйки холодного пота стекают по моей спине, так мы идем в тумане, неоднократно спотыкаясь обо что-то или о кого-то, очень долго для такого маленького города.
Наконец Дана, останавливает одного из кудов, присмотревшись к ней тот кланяется в пояс, а Дана спрашивает:
– Уважаемый, не подскажите, где здесь могут поужинать и остановиться на ночлег два уставших путника?
– Пойдешь на право сто шагов и увидишь нужное тебе светлая Ро Данна – дочь мудрейшего правителя трижды девятого королевства, слышим мы хриплый голос из под серого капюшона.
– Спасибо, – легким наклоном своей рыжеволосой головки благодарит дева воительница, похожая на ангела с одним крылом, тут же пропавшего в тумане куда.
К необходимому нам зданию мы выходим внезапно, уже решив, что будем плутать в этом тумане вечно, …. только что вокруг был сплошной грязный туман, похожий на густое молоко, и вот из него выплывает каменное крыльцо с множеством щербин, на нем сидит седой горбун и курит деревянную трубку. Над крыльцом двухэтажного, как и большинство в этом городе здания с острой шпилеобразной крышей, в которую вмонтировано круглое окно с переплетом в форме пантикля, висит на бронзовом копье, вбитом в стену, деревянная вывеска с надписью «Пристань».
Пристань – это образ изменений, это место, где встречаются, куда прибывают и откуда уходят люди…. – думаю я, вглядываясь в фигуру седого горбуна. Он кажется мне знакомым. Когда горбун печально вздыхает, насытив воздух на сажень вокруг запахом перегара…: Семеныч, – произношу я…. Горбун удивленно привстает, надолго остановив на мне свой замутненный взгляд, а затем удивляет и меня, сказав: Здравствую Кирюша, как занесло тебя в эту дыру, мальчик.
Седой горбун – Семеныч, приглашает нас в гости, кажется, решив нашу проблему с временным приютом, пиво, горячую грибную похлебку и неизвестное мясо куев, мы заказываем на нижнем этаже Пристани, где располагается местная харчевня или трактир. А Семеныч живет на крыше, почти как Карлсон, его жилище – чердачное помещение на крыше Пристани, прямо над залом, где едят и пьют, над гостиничными номерами, это рама его круглого окошка напоминает древний пантикль, а еще руну – Дагаз.
– Попав сюда, я начал жизнь с белого листа…. – начинает свой рассказ седой горбун. – Я как будто, поднялся выше…..
– Да теперь ты живешь на чердаке, куда уж выше, – пытаюсь я пошутить. Дана, при этом довольно болезненно засаживает свой острый локоточек в мой бок.
– Ой, прости… – пытаюсь я погасить неудачную шутку.
А Семеныч, кажется, ничего не замечает, так погружен он в мысли о случившихся с ним переменах. – Да раньше я жил намного ниже, в подвале одного жилого дома, там, в верхнем мире, я выпал из человеческой жизни…, из лагерных сторожей выгнали лет через десять после вашего отъезда. Ты дружил тогда с одним солнечным пареньком, кажется, его звали Вовка….
– Да, я утвердительно киваю.
Я хочу рассказать ему все, что случилось со мной за последнее время и про Вовку, но почему-то этого не делаю, а лишь задаю свой вопрос:
– А как ты попал сюда?
– Как я стал одной из потерянных душ…? – седой горбун опускает голову глядя в пол. – Кажется, меня сбила машина, такая большая черная, потом я долго лежал в канаве на обочине, фланируя меж жизнью и смертью, корчился от боли, замерзал, иногда пробовал звать на помощь, а ночью, когда было уже не больно и звезды в небе стали похожи на маленькие желтые окна далеких домов, … пришли большие белые крысы и притащили меня сюда.
Значит она не одна, думаю я, глядя в глаза седого горбуна, в них покой.
Может быть не вполне телесный, скорее духовный.
В комнате бывшего сторожа пионерского лагеря «Лесная поляна» тепло, топится старая печка-буржуйка, я сижу рядом с ней на трехногом табурете, хозяин сего жилища с дымящейся трубкой в скрученных артрозом пальцах сидит в кресле у окна с рамой в форме пантикля или руны – Дагаз, рыжеволосая дева воительница, похожая на ангела с одним крылом притаилась в дальнем в углу на грубо сколоченной и застеленной вытертым синим пледом тахте.
– А чем ты занят здесь? – я задаю этот вопрос, а сам смотрю на однокрылого ангела – Дану, она снова дремлет, закутавшись в свой плащ из белых перьев.
– Я главный фонарщик города Потерянных душ, впрочем,…. – единственный. Моя задача зажигать цветные фонари, когда туман густеет и по цвету фонаря у каждой улицы свой цвет, жители города могут легче найти дорогу домой.
– Тогда…
– Да мне нужно идти… ты можешь поспать, как это делает леди Ро Дана, вам здесь ничего не грозит, я вернусь, когда колокол на Башне бургомистра пробьет семь склянок. Тогда Кирюша, договорим, и я попытаюсь вам помочь, чем смогу….
Семеныч уходит скрипучей деревянной лестницей все ниже и ниже, а я присаживаюсь на тахту рядом с Данной, думая, что после пережитого, наверное, потерял способность спокойно засыпать, но отключаюсь тут – же как только закрываю глаза.
Во сне я вижу седого одинокого и горбатого старика, он говорит, что: любит, засыпав в печку вместо каменного угля древесной щепы, сидеть по ночам, укутавшись в синий клетчатый плед, и глядеть в свое окно с рамой в форме пантикля или руны – Дагаз. Он говорит, что, если смотреть в окно на улицу, то чувствуешь себя как на острове, так как вокруг больше ничего не видно….сплошной туман. А иногда он представляет, что он капитан, ведущий свой корабль к неведомой цели, скрытой там за туманом, он не знает, достигнет ли он когда-нибудь цели, но знает, что на самом деле, его цель – это путь и пока он капитан своего корабля, он идет верным курсом.
– Вставайте ребята….. вам нужно идти, – слышу я сквозь обрывки сна. Когда я открываю глаза, рядом с большим масляным фонарем с алыми слюдяными окошечками стоит Семеныч. – Вам нужно идти….
– Куда спрашиваю я, еще не вернувшись окончательно из своих сновидений.
– На ярмарку Безумных монахов…. – седой горбун ставит свой фонарь на стол, заливая всю комнату алым светом.
– Откуда ты знаешь, – спрашиваю я.
– Знаю, – отвечает Семеныч, и знал это всегда… Вам нужно спешить.
– Да, я оборачиваюсь, но Дана уже стоит у дверей ведущих вниз, не понимаю, секунду назад она мирно посапывала за моей спиной. – Ты нас проводишь?
– Для этого я здесь, отвечает седой горбун и берет со стола свой фонарь: Пойдем…. И мы идем.
Ярмарка безумных монахов. Предсказание 16 и 17
Мы снова идем по улицам города Потерянных душ, сквозь густой туман – похожий на грязное молоко, нас ведет старик горбун с длинными седыми волосами, в руках его масляная лампа с алыми слюдяными окошками.
– Приветствую вас горожане, – кричит старик. В эту ночь луч Большой северной звезды, пройдя сквозь три нижних царства, отражается в Священном пруду. Сегодня не будет смертей, краж и ссор, только великий торг, да пребудут с нами Безумные монахи – хранящие наш покой.
Пятьсот шагов спустя мы оказываемся на большой площади у Священного пруда, пространство над ним похоже на черный туннель, в глубине которого виден отраженный свет яркой звезды, причуда природы или обычное колдовство, но над озером туман рассеивается, чем пользуются прибывшие на Ярмарку Безумных монахов всевозможные торговцы, клоуны, циркачи, гадалки, предсказатели и гулящие женщины. Все озеро устлано плавучими понтонами из ржавых бочек с деревянными настилами, плотами и плотиками, между которыми перекинуты десятки сходен, и обычных досок, по которым движутся, не боясь свалиться в воду, переходя от одного плавучего прилавка к другому несколько сотен людей, и похожих и не похожих на людей существ из нижнего мира. Тут вездесущие куды – карлики, с длинными носами, закутанные в грязные плащи, высокие худые существа в алых плащах, под их капюшонами лица покрытые чешуей – они общаются с помощью звуков похожих на змеиное шипение, люди с головами лягушек и крыс, прекрасные мужчины и женщины с белейшей шелковой кожей, раскосыми зелеными глазами, тонкими руками и грациозными движениями, аристократическими чертами лица и манерами, они в одеждах, сплетенных из трав, за их спинами закреплены ремнями длинные луки, на широких поясах короткие мечи, подобные тому, что носим Дана и я. Дальше нам попадаются высокие люди с телами и лицами, полностью покрытыми пепельной шерстью, в руках их шипастые бронзовые палицы, за их спинами плетеные туеса из которых высовываются любопытные мордочки существ похожих на обезьян.
Семеныч – горбун с длинными седыми волосами рассказывает, что жители города Потерянных душ стремятся сюда не только за покупками, но и просто поглазеть на диковинные вещи из дальних мест, идут на выступления жонглеров, акробатов и дрессированных животных, фокусников, кудесников, пляски распутных дев, песни детей леса, театр живых уродов и теней, послушать истории, которые рассказывают торговцы и чтобы, рассказать свою историю, и быть услышанными. Тут много всякого сброда, так, что иногда случаются драки, кражи и беспорядки, но Безумные монахи строги и жестоки, любое нарушение порядка карается утвержденным договором наказаньем: за драку двадцать ударов палкой у Башни бургомистра при стечении зевак, за кражу – отрубание левой руки, за попытку убийства либо за оное – смерть на месте без суда и следствия, выбор оружия казни за монахом присутствующем при сим преступлении.
– Смотри, – шепчет наш проводник, – Безумный монах….
Перед нами застыл подобно греческой статуе невзрачный человек средних лет, острые черты лица, поджарая в меру покрытая мускулатурой фигура атлета, на нем короткий балахон из мешковины и простые кожаные сандалии, в правой руке боевой посох со стальным набалдашником в форме головы собаки, в левой небольшой арбалет с взведенной стрелой, похожей на серебряную иглу.
Мы проходим мимо, а он все также стоит, не пошевельнувшись, как будто бы и не живой.
– Погуляйте мальчики…., тут есть на что посмотреть, – произносит Дана, а мне нужно уйти….
Я удивленно смотрю в ее глаза, а она сначала хмурится, а затем, улыбнувшись, касается моего правого плеча свое раскрытой ладонью.
– Раз нужно, иди…
Она уходит, а мы с Семенычем бродим между прилавков, буквально усыпанных самыми прекрасными, отвратительными, и самыми никчемными вещами.
Вот несколько кудов в синих плащах продают булатные клинки, метательные ножи, доспехи различных размеров, куды в зеленых плащах торгуют искуснейшим образом созданными украшениями из золота и серебра, они как будто сотканы из тончайших нитей с вплетениями изумрудов, брильянтов, топазов, турмалинов и аквамаринов. Древняя старуха одетая в подобие заношенной белой ночной рубашки с голыми ногами, почерневшими от толстого слоя грязи предлагает приобрести у ней яблоки, требуя за каждое тройной вес золота, утверждая, что те кто их съест, омолодятся минимум лет на десять. Рядом с кадушкой яблок стоит задумчивая девушка шестнадцати лет, появившаяся из толпы покупателей и досужих гуляк пышнотелая матрона лет сорока щелкает девушку по уху и с криком: Что ты удумала дура, – утаскивает ее в противоположном направлении.
Лохматый похожий на йети человекообразный предлагает свежайших копченых крыс, сушеные грибы, с помощью которых возможно увидеть Бога, и горячие еще пирожки с земляными червями.
Прекрасная юная дева с зелеными волосами и сетчатом платье из тонких корешков неизвестного растения предлагает публике спеть любую из существующих, либо еще ненаписанных песен. Ее услуги оплачивает один из тех, кого я принимаю за эльфов, это у них белейшая шелковая кожа, раскосые зеленые глаза, тонкие руки и грациозные движения, аристократические черты лица и манеры, они ходят в одеждах, сплетенных из трав, за их спинами закреплены ремнями длинные луки, на широких поясах короткие мечи, подобные тому, что носит Дана и я.
Юная дева поет а стоящие вокруг невольные слушатели и зеваки начинают плакать, так прекрасен ее голос и от слов ее песни, не понятых, но принятых нашими сердцами, хочется одновременно умереть и взлететь, и жить вечно, лишь эльфы бесстрастны, только бездонная тоска хлынувшая из их глаз выдает присутствие каких либо эмоций у этих представителей древней расы.
Парочка бомжеватых зеленокожих карликов торгуют старыми сотовыми телефонами, чайными кружками с отломанными ручками, использованными пакетиками заварки, сломанными детскими погремушками и другим человеческим хламом, впрочем, и среди него попадаются интересные вещи… вот очень старая икона с изображением ангела, рубящего гигантское дерево, похожее на секвойю, вот антикварная черно-белая открытка, люди в старинных одеждах совершают променад, общаются, мимо с грохотом мчится конка, и если приблизить лицо поближе можно услышать, как лают собаки, ржут лошади и кому то свистит усатый городовой….на боку его сабля.
Я протягиваю к ней руку, но тут кто-то цепляется за штанину моих джинсов, я опускаю глаза, там на тележке с деревянными колесиками сидит безногий куд, лицо его изуродовано десятками шрамов, совершенно лысая голова похожа на страусинное яйцо.
– Хочешь ключ от любых дверей? – спрашивает он.
Я киваю, улыбаясь, в ответ на его беззубую улыбку, но прошу извинить, так как совершенно не располагаю средствами или тем, что могу поменять на его, несомненно, бесценный товар.
– Опусти руку в левый карман своего сюртука.
Я опускаю руку в левый карман своей джинсовой куртки, в нем лишь леденец – подарок Таи – Проклятой дочери. Вынимаю его, и даю безногому куду. Тот берет его бережно, как какую ни будь драгоценность, затем опускает ладонь с леденцом в ближайший просвет между понтоном и сходнями прямо в воду Священного озера, когда он вынимает свою руку из искрящейся перламутром воды, на его раскрытой ладони мерцает нестерпимо ярким светом довольно крупный берилл.
– Плата принята, – важно кивает безногий куд и протягивает мне маленький серебряный ключ. – Им можно воспользоваться лишь однажды, поэтому трижды подумай и дважды отмерь, прежде чем пустить его в дело.
Я благодарно киваю, снова улыбаясь в ответ, почему то уверенный, что меня вот сейчас обманули, но все же довольный удачным обменом.
Меж тем вокруг шумят, играют на гуслях, танцуют и смеются, договариваются о цене и отчаянно спорят. Мне немного не по себе, но не от того, что здесь я чужой, и не от этого шума: – Может, попытаемся отыскать Дану, мне неспокойно за нее, – сами собой произносят мои губы, получив импульс напрямую из сердца, минуя разум.
Седой горбун с длинными волосами кивает и поднимает руку со своим красным фонарем, его красный луч указывает нужное направление. Мы пробираемся сквозь толпу к цирковому шатру. От входа пахнет зверинцем, пудрой и человеческим потом, мы покупаем два входных билета на представление Летающих кошек у старого клоуна, но вместо того, чтобы отправится в зрительный зал, там, где ближе к арене слышен безумный хохот и слабые аплодисменты, мы проходим за кулисы, протискиваемся между клеток с большими хомяками и существами похожими на крошек-драконов, подходим к шторке, на которой почерком нерадивого ученика выведено гордо:
«Наша Енфырмация за ваши денешки. Мудрейшая магиня и пресказательница Кассандра»
Я готовлюсь отдернуть шторку и войти, но Семеныч кладет мне свою правую ладонь на плечо, и опустив фонарь прикладывает левую ко своему рту, показывая, что нужно молчать.
И тут я слышу, как плачет Дана, а достаточно молодой и звонкий голос вещает:
– Ты слишком долго была далека от своего дома девочка, ища оправдания в кажущейся высокой цели – вернуть сына отцу и надежду на продолжение правления мудрых своему королевству. За этот год случилось страшное, но предрешенное и предугаданное….. ваше войско разбито армией Падших под предводительством Бессмертного война или одной из главных его теней, на подступах к граду – столице Грааль, твой отец захвачен в плен и прилюдно казнен через сожжение на костре у крепостных стен, верховный шаман Род и Он еще держит осаду, но город падет, если не запустить Машину света – богов, а это могли сделать только верховные правители мужской линии: твой брат и отец….
– Что же мне делать…..?, – рыдает Ро Дана.
– Если дашь еще три горсти бериллов я дам ответ, только пусть стоящий за шторой и старик уйдут за пределы слышимости.
– Уйди Кирилл!!! – кричит рыжеволосая дева воительница, похожая на ангела с одним крылом. Я и Семеныч уходим.
– Не нравится мне все это Кирюша…. – шепчет седой горбун с длинными волосами в мое правое ухо.
– Мне тоже.
Дана выходит минут через пять, уже без слез, сосредоточенная и взведенная как стальная пружина, наполненная решимостью и знающая свою цель.
– Нам нужно спешить, – произносит она.
– Нет… у тебя остались еще те камни, которыми ты расплатилась с этой гадалкой.
Дана кивает.
– Мы должны вернуться и узнать, как добыть мертвую воду… я нахожусь здесь для этой цели!
– Я уже знаю, я заплатила… ты найдешь мертвую воду там, где погиб твой друг, источник с мертвой водой в капище Чернобога под речным вокзалом, чтобы добыть ее придется убить Черного волка.
Я вздыхаю, сердце сжимается и по венам катится лед вместо крови, две предыдущие встречи с этим монстром закончились случайным спасеньем, думаю, что третья, возможно, будет последней….: – А почему нам нужно спешить?
– Бессмертный объявил большую награду за мою и твою голову, охота уже идет, Кассандра сказала, что сотня Падших на подступах к городу Потерянных душ…. а охотники из тех, что оплату берут за голову жертвы уже где-то здесь….
– Что же мы будем делать?
– Вдвоем нам не прорваться…. Придется истратить последнее из добытого нечестным путем, да простит меня мой отец… мы наймем в охрану двух Безумных монахов, так сможем уйти, слава Огненной силе, что их кодекс разрешает наниматься в телохранители.
За последнюю горсть бериллов – украденных Данной из сокровищницы ее отца, мы нанимаем двух молчаливых монахов похожих на близнецов – братьев. Тайными закоулками, подвалами и ложбинами они выводят нас из города Потерянных душ. Я вспоминаю, как крепко обнял Семеныча при прощании, он единственный тут был для меня частицей того родного потерянного верхнего мира, и я не хотел, чтобы со стариком что-то случилось, поэтому молил его идти с нами, но седой горбун с длинными волосами сказал, что он нашел свой Дом и больше его не предаст…
Теперь мы уже вчетвером идем к Башне смерти, там под ее основанием – обитель Безумных монахов, единственное известное Дане место, где нам ничего не будет угрожать, а что впереди, не знает никто, только если Кассандра, но за это ей никто еще не заплатил.
