Кира Купер
Убийца для оборотня
– М-магда, – толстяк начал заикаться. – Все в порядке?
– Абсолютно, – заверила его, отстраняя пышущего жаром Грира. Как же не хочется покидать его. – Допрос прошел успешно.
– Странные у вас в тайной полиции методы, – хмыкнул охранник.
– Зато действенные, – я встала и пошла к выходу, страж отстранился, пропуская меня вперед.
Уходя, бросила взгляд на герцога. С какой ненавистью глядел он на представителя закона. Откровенно говоря, я и сама была готова свернуть ему шею, чтобы вернуться к герцогу и продолжить то, о чем умоляло тело.
28. Раненая волчица
На повозке до Волчьего угла ехать долго, но сегодняшний день меня и так слишком утомил, поэтому верхом скакать не хотелось. Извозчик, к счастью, был неразговорчив, и удалось немного подремать. Снился Грир. Я стою с ножом, хочу убить его, потому что настало время, а он просто смотрит. Пытаюсь вонзить клинок ему в грудь, но промахиваюсь раз за разом, рука не может поразить цель, хотя он даже не пытается уклониться.
– Приехали, миледи! – скрипучий голос кучера вернул к реальности.
Уже наступили сумерки, в домиках горел свет. Значит, дорога заняла не меньше пары часов.
– Побудьте тут, – попросила я. – Решу пару вопросов, и вернемся в город.
Извозчик меланхолично кивнул:
– Как скажете.
Решительно направилась к таверне. Почти не сомневалась, что меня тут узнают. Главное – чтобы не попытались отомстить. Но раз уж Касию убивать не стали, то и у меня есть шансы. К тому же на этот раз я взяла с собой оружие – в корсете был спрятан тонкий стилет, который выручал уже не раз.
Когда вошла внутрь, сразу два десятка желтых недобрых взглядов впились в меня.
– Добрый вечер, – поприветствовала селян, явно не излучающих дружелюбие.
– Убирайся, сука! – крикнул пьяный старик. Кружка пива, которую он держал в дрожащих руках, по габаритам превосходила его коротко стриженую голову. Остальные посетители стали перешептываться. – Ты приносишь нам беду и смерть!
Не только вам, поверь.
– Меня послал Грир! – громко сообщила я, встав в центре зала.
Шуршание голосов мгновенно стихло. Едва ли герцога тут любили, но боялись – это точно. Даже в ту ночь, когда на нас с Касией напали, думаю, меня уберег его запах, и потому лишь один безумец решился посягнуть на собственность Ланса.
– Че ж он сам не пришел? – ехидно спросил старикашка.
– А это вас не касается, – ответила холодно, стараясь изобразить высокомерно-равнодушную манеру общения советника по иностранным делам. – Мне нужна та девка, которую вы обратили.
– Зачем? – это говорил уже не словоохотливый дед, а приземистый темноволосый мужчина средних лет, стоящий в углу зала с дымящейся курительной трубкой. – Милли теперь одна из нас, несмотря на все, что натворила, когда была человеком. Но женщина умерла, а волчице место среди ее сородичей.
– Я должна хотя бы поговорить с ней.
– Мы не можем проигнорировать просьбу вожака, – с сожалением проговорил мой собеседник, а затем продолжил желчно: – Но мы можем отказать тебе, принесшей нашей стае столько боли.
– Я не убила ни одного оборотня, – призналась честно. – А убийца вервольфов теперь одна из вас. Почему вы так злы именно на меня?
– Потому что не столько важно, что творят люди, они всегда были к нам безжалостны, но из-за тебя волк убил волка. Грир уничтожил Клиффорда.
– Он защищал то, что ему принадлежит.
– Он нарушил главный постулат кодекса – не делать зла своей стае. Но как вожак Грир не ответит за свое преступление. На тебя это правило не распространяется, – мужчина гадко улыбнулся. – Ты же знаешь, что нам не нужно ждать полнолуния, чтобы разорвать тебя на куски?
– Отлично знаю, но еще уверена, что вы не посмеете меня тронуть, потому что повторить судьбу Клиффорда не захочет ни один из вас.
– Герцог не станет истреблять всю стаю из-за глупой девчонки! – засмеялся оборотень. Почувствовала, что за бравадой и громким хохотом скрывается сильное сомнение.
– Ну так вперед! – совсем осмелела я. – К утру в деревне ни будет ни одной живой души, а опустевшие дома сожрет пламя. Давайте же, нападайте! Рискните своими шкурами! Или немедленно отведите меня к Милли, и мы закончим это балаган, а Грир никогда не узнает, что вы решили пойти против его воли.
Оборотни снова зашептались, разговорчивый старик задумчиво почесал голову, открыл почти беззубый рот, чтобы снова ляпнуть что-то, но сосед по столику злобно на него шикнул. Дед скривился, но перечить не стал.
– Хорошо, – сказал мужчина после недолгих, но напряженных раздумий – между его бровей залегла морщина глубиной в полдюйма. – Давай навестим Милли. Говори с ней сколь угодно, если сможешь. Но только посмей сделать что-то худое – пожалеешь.
– И в мыслях не было вредить вам, – сдержанно ответила я, хотя хотелось еще попугать вервольфов герцогом, уж очень приятно было видеть страх в их глазах.
– Не спускай с нее глаз, Пирс! – выкрикнул старик.
– Уж поверь, не спущу, – мужчина, отвечая деду, глядел прямо мне в глаза.
Мы вышли из таверны, уже совсем стемнело, на убывающую луну то и дело набегали тучи. Мой извозчик дремал на козлах, лошадка, склонив голову, пила из лужи, и отвлеклась от этого занятия только когда мы с провожатым прошли совсем рядом.
– Можешь хотя бы мне сказать, для чего вам девчонка? – спросил Пирс, помогая мне перебраться через грязный участок на дороге. – Я другим не разболтаю.
– Не могу.
Доверяться незнакомцам не хотела. Едва узнают, что страшный герцог в тюрьме – могут почувствовать себя безнаказанными, и я стану либо поздним ужином, либо ранним завтраком. А, быть может, напротив, захотят помочь? Мало ли что там гласит их странный кодекс… Нет, нельзя рисковать!
– Как хочешь, – недовольно сказал мужчина, открывая дверь большого заброшенного амбара.
Касия находилась там, но она сейчас не была человеком. На подстилке из сена лежала волчица с короткой рыжеватой шерстью, перемотанная окровавленными тряпками. Пирс зажег лампу, передал ее мне и издевательски прошипел:
– Разговаривайте.
Я услышала, как он глумливо хихикнул и ушел, хлопнув дверью.
Животное подняло затуманенный взгляд. Сомневаюсь, что подруга узнала меня. Но сейчас за свою жизнь ничуть не опасалась: зверь слишком изранен и слаб даже просто для того, чтобы встать, не говоря уже о нападении.
– Касия, – я села рядом с ней на сено, пропитавшееся кровью. – Я думала, что ты погибла. Девочка моя, я так счастлива, что ты выжила.
Провела ладонью по жесткой шерсти, волчица прикрыла глаза, тяжело дыша.
– Можно сказать, что мы и ту заварушку пережили, да? Сейчас тебя подлечат, и все будет как раньше. Почти как раньше, – в горле встал ком от мысли о том, что старые времена уже не вернуть. Волчья сущность изменит наемницу, в этом никаких сомнений. – Главное, что ты победила смерть, а что потом – разберемся. Я очень хочу поговорить с тобой. Стань, пожалуйста, человеком.
Конечно, так это не работает, чуда не произошло. Израненная подруга опустила голову на лапы и тихо заскулила. Я легла рядом с ней и стала вслушиваться в рваное свистящее дыхание.
– Боль уйдет, – прошептала тихо, – Ты поправишься.
Волчица никак не отреагировала и даже не открыла тяжелых век, когда я прикоснулась к ее сухому теплому носу.
– Я сделаю все, чтобы тебе помочь.
29. Снова вместе
– Роза!
Встрепенулась и сразу села, протирая глаза. Сон без снов – едва закрыла глаза, и уже рассвет – резко оборвался.
– Роза, как ты здесь оказалась?
Касия приподнялась на локте, она трясла меня за плечо, раскосые зеленые глаза были широко распахнуты. Выглядела наемница ужасно: лицо изможденное, сильно осунувшееся, на скуле красуется синяк. Окровавленные бинты валялись рядом, на животе и на груди девушки темнели едва подсохшие раны – следы от зубов, на руках и ногах – многочисленные ссадины.
– Я пришла сюда, как только узнала, что ты жива, – осторожно обняла подругу. – Была уверена, что тебя не стало, но Грир сказал, что ты спаслась.
– Боги, как я рада тебя видеть, – она ласково провела рукой по моей щеке. – Какое сегодня число? Я потерялась во времени. Ненадолго прихожу в себя, иногда меня навещает лекарь, а потом – все как в тумане.
– Ты совсем ничего не помнишь, когда превращаешься в волка?
– В волка? – Касия удивленно замерла, хлопая глазами. – Ты хочешь сказать, что я… оборотень?
– Ты не знала? Тебя укусил один из них. Теперь ты часть стаи, так сказал Пирс – он в Волчьем углу кто-то вроде главы деревни.
– Нет-нет-нет, – девушка замотала головой, обреченно опускаясь на соломенную подстилку. – Ты не шутишь? Гребаные вервольфы! Проклятье!
– Главное, что ты выжила.
– Лучше бы сдохла, – процедила она, прикрывая глаза.
– Милая, ты все равно осталась собой. Я боялась, что ты изменишься, но вот смотрю на тебя, и вижу, что моя милая подруга все та же. Как-нибудь справимся.
– Просто пристрели меня, – хмуро сказала девушка. – Смысл терпеть эту боль, если потом не будет нормальной жизни?
– Будет, – взяла холодную ладонь наемницы в свои руки, – я рядом.
– Поклянись, что если стану такой же ненормальной, как Грир, то прикончишь меня без разговоров, – попросила она. Я усмехнулась и кивнула: сейчас готова обещать что угодно, лишь бы девушка успокоилась. – Кстати, как там герцог? – только теперь наемница вспомнила об истинной причине – виновником его назвать трудно – всех злоключений.
– Он арестован, Грира обвиняют в твоем убийстве.
Касия несколько секунд недоумевающе глядела на меня, потом засмеялась, но тут же поморщилась от боли.
– Совсем забыла про записку для Мирта. Я настрочила ее на всякий случай, чтобы спасти тебя…– скривившись, сказала она. – Это из-за нее, верно?
– В точку. Но теперь нам нужно вытащить Ланса оттуда.
– Ни черта подобного! Пусть остается за решеткой, – угрюмо ответила девушка. – Зверю место в клетке.
– Касия, ты не понимаешь…
– Да все я понимаю, – сумрачно отозвалась наемница. – Тебе не терпится запрыгнуть на его член. Это очевидно. Видела бы сама, как у тебя взгляд меняется, когда говоришь или слышишь «Герцог Грир»… Ну вот, и сейчас так же…
– Если бы ты не была сейчас в таком состоянии, я бы тебя ударила, – призналась честно. – На самом деле боюсь, что Мирт хочет нейтрализовать герцога без моей помощи, и тогда все, что мы делали, было напрасно. Его наследство хоть как-то компенсирует то, что нам… тебе пришлось пройти. Тысячу раз говорила и скажу еще раз: я отплачу за все.
– Его наследство избавит меня от оборотничества? Нет? Тогда к дьяволу его!
Не думала, что встречу сопротивление от подруги. Из груди вырвался тяжелый вздох. Девушка покосилась на меня, но ничего не сказала.
– Схожу за лекарем. Думаю, тебе нужна перевязка, – бросила, поднимаясь на ноги. – Может быть, ты чего-то еще хочешь?
– Сдохнуть! – буркнула Касия и отвернулась.
Решила оставить это без комментариев и вышла на улицу. Несмотря на раннее утро, деревня уже проснулась. Пастух гнал скромное стадо из десятка коров в сторону озера, вокруг большой лужи собралась ребятня, швыряющая в воду булыжники, около таверны стоял кучер, про которого я совсем забыла.
– Миледи! – поприветствовал меня почтенным поклоном. – Вы завершили дела?
– Еще нет, но не беспокойтесь из-за задержки, я буду щедра. Сколько вы зарабатываете за неделю?
– Зимой или летом? – насторожился извозчик. – Потому что зимой…
– Не утомляйте объяснениями, – попросила его, отмахиваясь. – Сотни фунтов будет достаточно?
Старичок активно закивал, а потом вытянулся в струнку, выражая полную готовность к сотрудничеству.
– А еще мне нужно, чтобы вы ничему не удивлялись на обратном пути и никому об этом не рассказывали.
– Если миледи просит, то так и будет!
В таверне был лишь белобрысый юноша, протирающий столы тряпкой. Увидев меня, оторопел и выронил свое орудие труда.
– Мне нужен лекарь. Где его найти? И сварганьте какой-нибудь еды для больной.
– Пи-и-ирс! – крикнул паренек, делая шаг назад. – Пирс!
Он меня боится так, как будто это не он может превращаться в волка и каждое полнолуние убивает людей, а я.
– Что? – из подсобных помещений раздался недовольный голос.
– Эта женщина пришла! – послышались истерические нотки. Трусливый щенок, а не волк.
– Что нужно этой женщине? – в дверном проеме показалось знакомое бородатое лицо.
– Лекарь и еда, – я кинула на стол перед робким мальчишкой золотую монету. – Быстро.
– Сходи за доктором, Люк, – попросил мужчина, выходя из своего убежища. Юноша бегом, придерживаясь стенки, чтобы не приближаться к страшной «этой женщине», помчался наружу. – Как поговорили с Милли, мисс? – обратился ко мне оборотень с приторной вежливостью.
– Неплохо, она приняла человеческий облик, – ответила злорадно и насладилась кислой улыбкой Пирса. – Мне бы хотелось забрать Милли в город.
– Если у вас нет связей в зоопарке, то не советую, – хмыкнул мужчина.
– Она была очень спокойна, даже не думала на меня нападать, – перебила его. – Мы вполне можем поселить девушку в замке.
– Она не спокойна, а слаба. Как только силы вернутся к волку, вы столкнетесь с серьезными проблемами.
– Грир настаивал на том, что она нужна ему дома.
– Очень на него не похоже, – задумчиво пробормотал оборотень. – Не представляю, для чего Милли необходима герцогу, если он готов пойти на такой риск.
Не стала ничего говорить. Порой молчание, дающее возможность собеседнику построить свою логичную теорию, намного действеннее самой мастерской лжи. Пусть сейчас Пирс сам решит, для чего загадочному и безразличному вожаку понадобилась новая волчица.
– Только не говорите, что герцог хочет сам ее обучать! – додумался до чего-то мой собеседник и возмущенно сжал и без того тонкие губы. Я многозначительно повела плечами: мол, угадал, но вслух говорить не разрешено. Тогда он разразился гневной тирадой. – Вот это точно в духе Грира! – выкрикнул оборотень. – Здесь много перспективного молодняка, а он выбирает ее! Ту, что убила стольких наших! Да это же просто издевательство! Плевок в кодекс! – глаз у мужчины задергался, багровые щеки тряслись. – Так он хочет показать, что выше нас всех, да?
– Все мы знаем, что Грир очень своеобразная личность, – сказала спокойно, тщательно скрывая внутренне ликование от того, что Пирс обнажил больное место. Он, кажется, ненавидит своего вожака, но пойти против Ланса ни за что не решится, ибо кодекс для деревенского оборотня важнее принципов. – Сейчас лекарь сменит бинты, я накормлю Милли, и вы поможете мне перенести ее в повозку. Я заплачу за содействие.
– Нам нельзя брать деньги у герцога, – хмуро сказал мужчина.
И я заметила, что брошенный трусливому волчонку Люку золотой так и остался лежать на недомытой столешнице.
30. Без вины виновата
Встреча проходила в замке.
Я ожидала гостей в просторной столовой с чашкой крепкого кофе. Мирт приехал не один, его сопровождали два огромных полицая с одинаково суровыми выражениями лиц и схожими стрижками под горшок, возвращающимися в моду. За широкими спинами стражей порядка маячил недоумевающий добряк Клим. Неужели и правда мои угрозы отомстить так подействовали?
Оставшись без хозяина, слуги не знали, что делать, ходили потерянные, и возвращение Эстер Саттон восприняли настороженно, но я весьма убедительно заверила экономку, что именно меня Грир попросил присмотреть за владениями, пока он томится в тюрьме. Поскольку других претендентов на командование имуществом оборотня не нашлось – племянники уехали куда-то за границу, и, вероятнее всего, весть об аресте дядюшки получат уже, когда его выпустят – скрепя сердце, домоправительница согласилась считать меня главной.
Тайный советник смотрел бирюком.
– Я знаю, что это вы посещали Грира в тюрьме, – прошептал Мирт, едва только приблизился ко мне.
При свидетелях нельзя взять и наброситься ни с того ни с сего на мисс Эстер Саттон.
– Что за невероятный бред? – удивилась я наиграно. – Как это вообще возможно?
Шон злобно засопел, а я продолжила возмущаться голословностью обвинений, пока он сам меня не прервал.
– Хватит! – взвизгнул мужчина истерически. Клим, так и не решившийся войти в гостиную, даже ойкнул от неожиданности. А я удовлетворенно улыбнулась – всегда рада вывести Мирта из себя. – Давайте о деле, – продолжил он уже спокойнее. – Вы послали записку, в которой говорили, что Дара, которая, – сделал многозначительную паузу, – была мертва, готова дать показания.
Кивнула. Мне удалось после приведения десятков доводов, клятв и обещаний уговорить подругу вернуться в замок Грира и сказать Мирту, что герцог ее и пальцем не тронул. Наемница долго на чем свет стоит меня чихвостила, проклинала Ланса последними словами, а во время приступа злости мучительно превратилась в волка и провела так пару долгих часов.
– После этого точно больше никогда ни о чем тебя не попрошу, – умоляла я, повторяя одно и то же в десятый уже раз. – Клянусь.
– Засунь свои клятвы знаешь куда? – хмурилась она, вновь говоря о том, что я стала относиться к Гриру не как к будущей жертве. – Он непредсказуем, опасен, тебе надо радоваться, что не придется возиться больше с этой бешеной собакой.
Хотела ответить, что эта бешеная собака спасла мне жизнь в полнолуние, убив одного из своих, сломав хребет, – события той ночи до сих пор яркими картинками то и дело возникали в памяти – но не решилась оправдывать герцога перед подругой. Ее это только сильнее убедит в том, что я неровно дышу к своему мучителю, хотя это не так. Кажется.
– Хорошо, что Мирт нашел более быстрый способ избавиться от этой твари, – закончила наемница свою мысль. – Видимо, очень уж он насолил королю.
– Да! – я подскочила на месте. – Именно!
– Что «именно»? – оторопела подруга, сразу сбросив маску недовольства.
– Чем Грир насолил королю? Он назвал это «грязными политическими играми». Нам нужно обо всем узнать.
– Зачем? – тщетно Касия пыталась скрыть взбудораженный взгляд.
– Чтобы использовать в своих целях, милая. Мы никогда не интересовались, для чего убиваем, но там все было просто: бизнес, конкуренция, наследство, ревность, иногда – грязная политика, но в меньших масштабах… А здесь на поле среди пешек вышел сам король. Но для чего? Эту тайну нужно разгадать, и у нас будут рычаги воздействия на Айзека. Настоящая власть, которой мы сможем найти применение. Ты со мной?
Подруга состроила задумчивую мордашку и засопела. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, авантюрная душа желала новых закрученных жизненных сюжетов, в которых мы – главные героини. Причем далеко не положительные.
– Ты просто Дьявол! – выдохнула наемница. – Проклятье! Не верю, что говорю это. Но… – уголки ее губ дернулись, в глазах загорелись зеленые огоньки, – конечно же, я в деле!
– Да, девочка моя, ты все та же!
Тайный советник с нелепой свитой проследовал в комнату, которую экономка выделила Касии, это была гостевая спальня на третьем этаже, а не каморка прислуги. Я запретила горничным даже приближаться к наемнице, решив заботиться о ней самостоятельно: пока волчица слаба, это не так сложно.
– Рад видеть, Дара, – и ни нотки веселья в унылом голосе Мирта. – Как вижу, вы все же не умерли.
– К нашему общему разочарованию, – хмыкнула наемница, возлежавшая на высокой перине.
Села на край постели и взяла подругу за руку. Мое присутствие и поддержка должны помочь сдержать звериную сущность, которая может вырваться наружу. А еще, если что-то пойдет не так и волчица займет тело и сознание подруги, выдворю Мирта, пока он ничего не понял.
– Что же с вами случилось? Как вижу, вы все же пострадали.
– Неудачи на охоте, – усмехнулась Касия. – Упала с кобылы, а она наступила мне на ребра.
– А записка..?
– Просто шутка. Мне хотелось позлить эту сучку, – девушка кивнула в мою сторону. – Обещала за помощь тысячу фунтов, а потом начала говорить, что отдаст только когда завершит работу. Я решила уехать из города на пару дней, отослав вам послание, чтобы эта побесилась, пока вы ее мучаете расспросами. Не думала, что так далеко все зайдет.
Лицо советника по тайным делам меняло цвета. Он краснел, бледнел и снова наливался багрянцем. Губы дрожали, а глаза округлились, сделав его похожим на жабу.
– Это немыслимо! – выпалил он. – Такого от вас, Дара, не мог ожидать! Верх непрофессионализма!
– Так и не особенно профессионально арестовывать человека после глупой записки. У вас не было ни одной улики, – лениво проговорила я. – Давайте сойдемся на том, что мы все весьма безответственны, а потому друг друга стоим.
Мирт опять стал белее пергамента.
– Не смейте сравнивать нас, Роза! И не вы ли мне говорили, что Дара мертва?
– А ты веришь всему, что я говорю? – засмеялась ему в лицо. – Тогда у тебя серьезные проблемы.
Как же мне это нравилось! Ложь становится правдой, правда – ложью, а я дергаю за ниточки сплетенных мной сетей. Как в старые времена, которые были до чертова Грира, когда я становилась хозяйкой любого положения.
– Я сгною вас. Обеих, – зло прошипел советник.
– Да ты сам кишки свои жрать будешь..! – Касия забыла о ранах и подскочила на постели. Я решительно положила руку ей на плечо, не давая встать: чтобы держать под контролем зверя, нужно забыть об эмоциях.
– Ваши расчлененные тела найдут в Нетском канале, – продолжал Мирт, словно брызгал ядом, – и мы приговорим Грира к смертной казни за расправу над любовницей и безымянной поломойкой.
– Твоя должность велит быть немного умнее, Шон, – я была просто счастлива, что сейчас за нами наблюдают подчиненные советника, и наша перепалка происходит при свидетелях. Свидетелях его глупости и злоупотребления полномочиями. – Обычно сначала совершается убийство, а потом ловят подозреваемых. Как по-твоему герцог прикончит двоих, находясь в тюрьме, обвиняемый в убийстве одной из нас, ныне здравствующей?
– Думаете, я не найду подходящего объяснения, о котором никто и не вспомнит, когда избавлюсь сразу от трех докучливых тварей?
– Потрясающая наивность, Мирт! Я всегда забочусь о том, чтобы не остаться неотмщенной. У доверенных лиц есть много интересного о тайном советнике, – это чистая правда, – и о короле, – тут я блефовала.
Советник смотрел на меня выпученными глазами не меньше минуты, на виске пульсировала вена – того и гляди нашего старика хватит удар. Затем покосился на бравых ребят, застывших за его спиной.
– Арестуйте ее! – приказал он визгливым голосом, граничащим с истерикой.
– За что? – удивленно спросил Клим. – Ведь…
– АРЕСТУЙТЕ! ЕЕ! Что стоите, идиоты?!
31. В плену воспоминаний
Одиночная камера, где я оказалась, выглядела один в один как та, в которой держали Грира. Подозреваю, он сейчас томится на три этажа ниже меня. Интересно, что дальше? Решил ли Шон Мирт, этот сучий потрох, засадить меня за решетку спонтанно, или это было взвешенное решение и у него есть некий план? Скорее первое, иначе к чему все эти бессмысленные разговоры? Хотя пустозвонство – его любимое занятие, и, возможно, он сразу знал, что наша встреча закончится моим арестом, потому и помощников взял – а я уж думала, что за второе свое ухо опасается.
Единственное, что сейчас немного радовало и слегка успокаивало – это то, что Касию трогать не стали. Когда два амбала выводили меня из замка под удивленными взглядами прислуги, я успела крикнуть экономке, чтобы она не забывала заботиться о Милли и лишний раз не пускала никого к ней в комнату.
Интересно, получится отсюда сбежать? Снять наручники, пожалуй, смогу, хотя мне и не оставили никаких заколочек-отмычек: тщательно обыскав, отобрали все металлическое, даже платье Мирт приказал изъять и выдать полосатую мужскую робу.
– От этой суки можно всего ожидать, – предупредил тюремных стражников, когда те облапывали меня, пытаясь отыскать еще что-нибудь запрещенное. – И не смейте даже разговаривать с ней, она крайне опасна.
– Советник Мирт тоже крайне опасен, – доверительно сообщила юному тюремщику, который как раз достал из моей прически шпильку. – Сегодня вы с ним друзья и коллеги, а завтра он отправляет вас в тюрьму.
– Не сметь!
Советник неуклюже размахнулся и отвесил пощечину – довольно слабую, бить он не умел. Даже в приюте наставница миссис Комбс раздавала более болезненные оплеухи, а ведь ей уже было за семьдесят. Я захохотала как безумная и плюнула в лицо Шону. Ударила бы в ответ, да цепи мешают.
– Вы сами подписываете себе смертный приговор, – мужчина брезгливо стер рукавом слюну с лица.
– А ты его уже давно подписал, – я осклабилась, наблюдая за тихим бешенством советника.
– Давайте быстрее, – Мирт обратился к стражам. – Отведите ее поскорее туда, где ей место. А потом я лично ею займусь.
– Да мы уже все! – сказал страж постарше и проверил кандалы, сковывавшие запястья за спиной. Прикосновения его жестких пальцев, холод металла на руках и грубые тычки напомнили о Грире. На секунду представила, что это он сейчас дышит в затылок…
Чертов герцог, какого дьявола я о нем вспоминаю даже сейчас?
– Уважаемый, – обратилась к стражу, толкавшему меня к выходу, – может быть, мы найдем укромный уголок, где вы воспользуетесь моей беспомощностью, а потом отправимся каждый по своим делам? – я этого вовсе не желала, но так хотелось позлить советника!
– Ш-шлюха! – прошипел Мирт, продолжавший наблюдать за моими злоключениями.
У меня было столько мужчин, что со счета можно сбиться, но называли шлюхой лишь те, чьи заигрывания отвергала. Мой смех эхом пронесся по коридорам. Быть может, даже Ланс его услышал из своих казематов. Тайный советник грубо выругался вслед.
Но теперь уже не до веселья. Сколько времени прошло с тех пор, как меня толкнули в темную заплесневелую конуру? Неделя или больше? Еду, если можно назвать так жидкую баланду с запахом половой тряпки, и кислую воду приносили раз семь. За это время никто о заключенной не вспомнил, Мирт, обещавший мной заняться, ни разу не появлялся, я видела лишь унылых стражей, которые пугливо открывали камеру, ставили новые тарелки, забирали старые с нетронутыми помоями, по недоразумению названными едой, и тут же захлопывали дверь. Каких страстей наговорил советник, что меня здесь так сторонятся?
Мысль о побеге я не оставляла ни на секунду, но отчего-то попыток не предпринимала, как будто любопытство, обычно гнавшее вперед, на этот раз требовало оставаться на месте. Тем не менее, спокойно ждать, что будет дальше, не могла. Я боялась не за себя – надеюсь, выкручусь, даже если вынесут смертный приговор. А если нет, то и горевать за свою бесполезную жизнь не стоит. Переживала за Касию: если слуги увидят девушку в волчьем обличье, страшно представить, чем все закончится и для нее, и для Грира, которому, впрочем, и так придется умереть от моих рук или чьих-то еще. И что тогда за него тревожиться? Черт, хватит о нем думать!
Еще одна бессонная ночь, проведенная в компании клопов и вшей, к которым я вновь начала привыкать, закончилась. В крохотном прямоугольнике светлело небо, где-то поблизости завопила чайка. Ее крик отнес меня в воспоминание о детстве. Здесь, в каменном мешке, где единственные занятия – считать кирпичи на стенах и угадывать время суток по клочку света, прошлое настигало все чаще. В полудреме, ослабшей от голода, ко мне явился дядя:
– Любишь, когда тебя трахают пожестче? – хрипел он из темного угла камеры. – Это из-за меня. И зря ты мне не дала. Я бы насадил тебя еще получше, чем твой герцог.
– Если есть ад, то надеюсь, что ты там, – сказала пустоте.
– И ты там будешь, уж тогда развлечемся! – радовался фантом, стягивая штаны. – Погляди, что я тебе приготовил!
Отвернулась к стене. Даже зная, что передо мной плод воображения, смотреть на него не хотела, а прогнать не могла: он оставался в том углу даже когда закрывала глаза.
– Уходи, – пробормотала тихо. – Я не жалею, что тебя прикончила. Это самое правильное, что можно было сделать.
– Ты пошла по наклонной, когда меня убила, – издевался голос дяди. – Ты понимаешь, что не достойна хорошего отношения, поэтому ведешь себя как блудница… Да… Ложишься под каждого встречного, и готова сутки напролет трахаться как беспородная сучка с тем, кто колотит тебя.
В чем-то он прав, голос подсознания, воплотившийся в форме первой моей жертвы. Тут и кроется, вероятно, причина интереса к герцогу. Как бы ни отгораживалась от этого, но в глубине души понимаю, что я – не самый праведный на свете человек, а потому и ищу утешение в наказании, словно это снимает ответственность за мои дурные дела.
Но жалею ли, что так сложилось? Нет, пожалуй. Если бы вернулась в ночь первого убийства, повторила все так же до мельчайших деталей.
– Я бы размозжила тебе башку вновь, если бы это было возможно.
Вспомнила, как дрожащими пальцами убираю осколки вазы, торчащие среди ошметков черепа из кровавой каши, которой стала голова дяди. Как, сдерживая слезы, натягиваю на дядюшку белье, застегиваю его штаны и тащу труп с кровати на пол: примеряюсь, как он должен был упасть, чтобы раздробить лоб об угол стола. Измазываю столешницу багровой жижей. Потом прячу испачканное белье. Нет – как я могла забыть? – не прячу, а кидаю в камин и разжигаю его, уничтожая следы неумелого своего преступления, совершенного случайно! В ужасе обнаруживаю, что кровь есть на матрасе, что брызги остались и на стене над изголовьем постели. Мою, тру, скрываю улики до рассвета, меняю его матрас со своим, застилаю чистую простынь и прячусь в комнате на чердаке, чтобы спустя час стрелой выскочить оттуда, когда тетушка громко завопит, а потом дать волю чувствам и реветь во весь голос, сидя на причале, перекрикивая чаек. Оплакивая не дядю, конечно же, а свою утраченную невинность. Не ту, что между ног – она ничего не значит, да и ее сохранить тогда удалось.
Это потом я пойму, что такая тщательность в изображении несчастного случая была ни к чему. Полицай лишь пожмет плечами:
– Допился.
Вот и все следствие.
Но это был мой главный жизненный урок.
– Вставай! Идем, – дядя зовет куда-то. Наверное, в свою преисподнюю.
– Да сдохни уже, – бросаю злобно. – Твой труп давно сгнил, а ты никак не успокоишься.
– Вставай! – он хватает меня за плечо, я в ужасе вздрагиваю – раньше призраки прошлого себе такого не позволяли. – Вставай, сучка!
Надо мной навис вовсе не мертвец, а страж в золотом шлеме с закрытым забралом, в богатых парадных латах, украшенных гербом Алабии. Такие тюремщики никогда не носят, даже офицеры.
– На том свете отоспишься, – мужчина грубо встряхивает меня. – Тебя ждет король.
32. Идите к черту, мой король
Припудрить носик перед визитом к королю, конечно же, не дали. Погрузили в повозку с решетками и повезли. Утренний спешащий на службу люд останавливался и сворачивал головы, пытаясь получше разглядеть растрепанную кажущуюся совершенно безумной женщину в мужской тюремной одежде.
– Страдаю за правду! Без вины виноватая! – крикнула зевакам. Отчего-то во мне проснулся задор, быть может, потому, что впервые за сколько дней солнечные лучи коснулись кожи, в поле зрения появились не только серые стены и кислые морды тюремщиков, а мир казался наполненным красками – я едва не слепла от их обилия и от дневного света.
