Kelly Newborn
Справедливости ради
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Он сделал шаг ещё ближе и потянулся рукой ко мне. Я выставила вперёд ладонь в знаке стоп, и сделала шаг назад.
– Не надо, – уверенно попросила я.
– Ангел… – начал он.
– Что бы ты не считал, между нами ничего невозможно, – прервала я его. Такое резкое изменение в его лице произошло за мгновение, будто я ударила его. – Мне жаль… Когда я была маленькой, я была в тебя влюблена. Но теперь…
– Я всё упустил… – закончил он за меня. И столько тоски в его глазах. Он неотрывно смотрел на меня.
– Всё изменилось ещё тогда. Давно.
– Да. Знаю, – с грустью проговорил он. Мне кажется, я чувствовала его боль от этого разговора. – Просто надеялся, что смогу вернуть любовь той девочки… – я посмотрела на него, ища ответ. – Конечно, я знал, – он улыбнулся с печалью. – Всегда думал, что мы будем вместе. Пока… – он закрыл глаза, а потом отошёл. – Пока случившееся с Олегом всё не разрушило, – я стояла ошарашенная. После случая в ресторане оставались сомнения.
– Ты?
– Был влюблён в тебя ещё тогда? Да, – с удивительным спокойствием ответил он на мой незаконченный вопрос. – Я знаю тебя с пелёнок. Сначала ты была интересным событием в жизни моего лучшего друга. Потом ты была мне, сестрой. Вы все – были для меня семьёй, – он сделал паузу. Я знала, что у него в семье что-то не так, но не знала деталей. – Не знаю, когда я понял, что смотрю на тебя по-другому. Ты просто была частью моей жизни. И казалось, так будет всегда. Не случись тогда того, что случилось, всё было бы по-другому… – и снова боль в его словах. У меня щемило сердце. – Прости, что ушёл тогда, – он наконец повернулся и посмотрел мне в глаза. Огромный ком подступил к горлу. Мне с невероятным трудом удалось ответить:
– Тебе было не легче, чем всем нам. Тогда я этого не понимала.
– Останься я тогда, и сейчас ты бы была… – он смотрел на меня с немым вопросом. Я не стала отводить взгляд. Я ничего не собиралась утаивать. – Не с ним… – закончил он, верно оценив моё молчание. Я медлила, а он заговорил снова: – Значит, я всё правильно понял. Твоё резкое желание прояснить всё… – он склонил голову и сделал глубокий вдох. – Что ж… Он отличный парень, – он снова посмотрел на меня. Во взгляде теплота. С грустью. – Просто надеюсь, ты не вычеркнешь меня окончательно из своей жизни… – его взгляд двигался по моему лицу, в глазах надежда.
– Не вычеркну, – уверенно ответила я.
– Спасибо, – было что-то в его благодарном ответе, что чувство приближающегося конца стало давить на меня. Будто огромная тяжёлая дверь закрывалась за моей спиной. Кажется, я даже услышала глухой звук её удара. Мы ещё стояли несколько минут молча, пока он не нарушил тишину: – Пожалуйста, не делай этого, – спокойно и тихо попросил он, я даже отвернулась, потому что это напоминало какую-то мольбу.
– Уж ты-то должен понимать… – я старалась не злиться. Он молчал в ожидании. Я снова посмотрела на него. – Я должна. Я, как никто другой, знаю, как тяжело терять родного человека. Я не могу позволить ему продолжать убивать. Шансы найти его в масштабах Москвы… Страны – ничтожны. Скольких он ещё убьёт? Сейчас он уязвим. Потому что совершил ошибку. Это мой шанс его остановить.
– Ты жертвуешь слишком многим…
– Я по-другому не умею, – я пристально смотрела ему в глаза.
– Ты же понимаешь, что это не твоя личная ответственность? – заговорил он с осторожностью. – Это всего лишь работа? – я хотела ответить, но он мне не дал: – И ты осознаёшь, что, если что-то пойдёт не так, то мы оба можем вылететь со службы? А это будет означать конец расследованию дела Олега… – тут он меня действительно задел за живое, я задумалась.
С одной стороны – дело брата. Это всегда было моей целью, я пришла на службу в СК, да вообще в правоохранительные органы, ради брата. Ради справедливости за брата.
С другой стороны – я не видела другого способа остановить этого маньяка. Нет, конечно, можно было просто продолжить расследование, дождаться его следующего шага. Но с очень огромной вероятность, погибнет ещё одна женщина, а может и не одна…
И, хоть я пришла в органы ради брата, я никогда не пренебрегала своим долгом перед погибшими и их семьями. Потому что сама неистово ненавидела тех, кто не делает всё, что в их силах, чтобы найти убийцу.
Пока я размышляла, Алексей внимательно наблюдал за мной. Думаю, он рассчитывал, что убедил меня отказаться от моей затеи. Так что отвечать мне пришлось, тщательно подбирая слова:
– Спасибо тебе, что напомнил мне о рисках, и о том, чего я лишусь, в случае провала. Но… – на его лице отразилась печаль неизбежности, когда он понял, что я не передумала. – Я должна попытаться его остановить, – Алексей устало выдохнул. – И я понимаю, чем я рискую… – тут он меня перебил:
– А как же я? Или тебе плевать, что я тоже могу вылететь со службы? – его голос был, как всегда спокоен, но по глазам было видно, что он раздражён. – Или ты считаешь, что одного твоего желания достаточно, чтобы операция состоялась? Что начальство и приказы – это так, пустой звук? А твоя самонадеянность обязательно приведёт нас к успеху? – он сложил руки на груди и стал ждать моего ответа, а я, признаться, растерялась от его обвинений в безразличии. У меня ушло несколько минут, чтобы собраться с мыслями и ответить:
– Нет, мне не плевать, что ты можешь потерять эту работу из-за моего синдрома спасателя… – на его лице промелькнуло удивление моими словами. – И я совершенно не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы. Но послушай… – я присела на край стола, и снова внимательно на него посмотрела. – Он убьёт снова, я уверена в этом. Называй это чутьём, предвиденьем действий маньяка… Как угодно. Но после того, как я видела, что он сделал с последней жертвой, это не пустые домыслы. И, когда у нас появится ещё один труп, начальство не погладит нас по головке… – Алексей помрачнел от услышанного. – Но, если мы попытаемся его остановить, то руководство не сможет сказать: «Вы бездействовали», и, кроме того, мы можем преуспеть… – Алексею явно не нравились мои доводы, но в чём я была не права? Он взял паузу, которая затянулась на несколько минут. По его лицу было видно, что в нём идёт борьба.
– Я не знаю, как одобрить это… – сказал он наконец. Его взгляд был очень серьёзен.
– Просто помоги мне. Поймать его, – мягко попросила я. Он смотрел на меня очень напряжённо. Было видно, что решение даётся ему тяжело. В конце концов он провёл ладонями по лицу и ответил:
– Хорошо. Давай попробуем сделать это вместе. Но, если с тобой что-то случится… – его голос выдал чувство тревоги.
– Всё будет хорошо, – постаралась я успокоить его. Он помотал головой.
– Просто молчи. Я чувствую, что совершаю ошибку. Но я тебя уже один раз не послушал… – за этими словами ощущалось его чувство вины, он даже не смог закончить предложение. – Ты будешь под круглосуточным наблюдением. Это не обсуждается, – решительно закончил он.
– Хорошо, – согласилась я.
– Ладно. Начинай всё оформлять. Я согласую операцию с первым заместителем и Председателем. Когда придёт психиатр, сообщи. Я хочу с ним поговорить.
– Договорились, – я нерешительно улыбнулась ему. Он ещё посмотрел на меня очень серьёзно, в его взгляде была смесь разных чувств. А потом он молча пошёл на выход.
После его ухода, я оформила консультацию Андрея. Подала запрос в пресс-службу на запись моего обращения, поставила в копию Лёшу. Он сразу дал одобрение. После этого я пошла в туалет умыться, смыть тяжесть после непростого разговора. Стояла и смотрела на себя в зеркало. Ты всё делаешь правильно… Внутри грыз мерзкий червяк сомнения. Макс будет против… А мы только решили дать нам шанс… Я с тяжестью выдохнула.
В обед я сходила в салон, покрасила волосы. Сидя в кресле, и глядя на себя в зеркало, я подумала: Ну, привет, «новая» Ангелина…
Вернувшись с обеда, написала смс Максу: «Вечером зайдёшь?», он ответил довольно быстро: «Да) *смайлик сердечко*». Как мило – сердечко… – расплылась я от удовольствия. Я сидела и улыбалась, когда в кабинет постучали.
– Добрый день, – с улыбкой поздоровался Андрей, войдя. Я встала ему навстречу, сменив свою счастливую улыбку на более деловую.
– Добрый день. Заходите, садитесь, – указала я на стул. Он прошёл, но не сел. – Вот дело, – протянула я папки. – Изучайте. Когда закончите, обсудим мой план. И мой руководитель хотел с вами поговорить, – Андрей посмотрел на меня внимательно, взял папки и стал садиться.
– Хорошо, – ровным голосом согласился он, и открыв первую папку, стал читать. Времени не теряет, подумала я, и села в своё кресло. Стала смотреть в окно.
На изучение материалов дела у него ушло полтора часа. Я уже стала переживать, что мы не уложимся вовремя. Я периодически поглядывала на него. Его лицо, всё это время, было очень сосредоточено. Но по выражению лица было неясно, о чём он думает. Когда он заговорил, я смотрела в окно, и размышляла как бы мне успеть всё согласовать за сегодня, и записать ролик:
– Так… – он поднял на меня взгляд, а я повернулась к нему. Он смотрел так, будто видел меня впервые. Перевёл взгляд с меня на фото жертв. Внимательно осмотрел их. И снова посмотрел на меня. – Ещё не поздно передумать… – проговорил он с самым серьёзным видом. Мне стало не по себе от этих его слов.
– Я не передумаю, – ответила я, постаравшись не выдать своего замешательства его реакцией.
– То, что я вижу из материалов дела. Маньяк не стабилен. Я бы сказал, есть какая-то непредсказуемость в нём. Я пока не понял причин этого. Но это опаснее, чем мне казалось изначально…
– Тем более, его нужно остановить как можно скорее, – отклонила я его аргумент. Он посмотрел очень внимательно, чуть сощурив глаза.
– Предлагаю поговорить с вашим руководителем, – от резкой смены направления разговора, я удивилась, и он заметил, поэтому продолжил: – Мне нужно прояснить некоторые организационные моменты… – я чуть помедлила, удерживая его взгляд. Было понятно, что он не договаривает об истинной цели разговора с Алексеем, но с мозгоправа я бы вряд ли что-то с лёгкостью вытянула, тем более, что и времени у меня на это не было. Он выдержал мой взгляд с профессиональным хладнокровием. Я потянулась к телефону, и набрала добавочный Алексея. Он был не занят. Мы вместе с Андреем пошли к нему. Алексей встал нам на встречу, когда мы зашли к нему в кабинет.
– Привет, – приветствовал он Андрея. Они пожали руки. Видимо, уже знакомы – подумала я. – Присаживайся, – предложил он Андрею, тот стал садиться. – Ангелина, ты не оставишь нас? – я замерла, не успев сесть, и вообще не поняла эту его просьбу. Хотела спросить зачем, но он включил начальника: – Когда перейдём к обсуждению дела, я позову тебя, – и взгляд такой неотрывно-серьёзный, дающий понять, что вместо объяснений последует приказ. Я неохотно кивнула и вышла.
Прошло пятнадцать минут, они всё обсуждали. Что за секреты? Что там обсуждать, да ещё в моё отсутствие? – нервничала я, ожидая под дверью.
Прошло ещё пять минут, Алексей наконец вышел.
– Заходи, – быстро сказал он, пропуская меня в кабинет. Я зашла, и даже успела сесть, когда он ошарашил меня своим новым заявлением: – Мы обсуждали твоё участие, – он, как ни в чём не бывало, сел на своё место. Я посмотрела на него с раздражением.
– Было неправильно просить меня выйти…
– Мне нужно было понять, что твоё прошлое не сыграет роковую роль в этом деле, – в его взгляде не было ни грамма вины. Я окончательно разозлилась.
– Тем более я должна была участвовать.
– Не кипятись. Док считает, что ты способна вести эту операцию, – он был серьёзен, а я немного расслабилась после этого. Хотя, была зла на него.
– Теперь мы можем перейти к делу? – гася внутреннее негодование, спросила я.
– Да, – он кивнул Андрею, что можно начинать обсуждение.
– Как я сказал, маньяк непредсказуем, – заговорил Андрей. – Причины пока неясны… Никаких откровенных провокаций. Ты и так, своим внешним видом, поставишь на себе мишень. Так что не зли его. Сухие факты. Предупреждение населения. И всё, – он закончил с таким тоном, словно я ребёнок.
– А я по-вашему что собиралась сделать? – я по очереди посмотрела сначала на одного, потом на другого. Заговорил Алексей:
– Ты не оставишь нас на пару минут? – обратился он к Андрею. Тот встал и пошёл на выход. – Я уже сказал, что считаю это ошибкой, – заговорил Алексей, когда дверь за Андреем закрылась. – И вижу, что док тоже не до конца уверен… – я хотела ответить, но он не дал: – Пожалуйста, Ангел. Я не могу тебя остановить. Но позволь сделать так, чтобы ты не была в опасности больше, чем это требуется.
– Я не… – попыталась возразить я. Он иронично изогнул одну бровь.
– Ты сделаешь всё. И даже больше. Это меня и пугает…
– Хорошо. Делаем по-вашему, – согласилась я, ощущая, что меня всё-таки загнали в рамки. Алексей удовлетворённо кивнул, и уже собрался встать, позвать Андрея, я решила уточнить ещё один момент: – Ты уже согласовал запись обращения с вышестоящими? Всё одобрили? – он даже замер, чуть отодвинувшись на стуле.
– Да. Это моя работа – аргументировать операцию так, чтобы руководство согласовало её, – я с внутренним облегчение выдохнула. А Алексей продолжил с той же серьёзностью: – И вторая моя задача, даже, пожалуй, важнее первой – обеспечить безопасность своего сотрудника, – он так посмотрел на меня, было без слов ясно, что это очередное напоминание мне, вести себя хорошо. Я поджала губы, Алексей ещё понаблюдал за мной, а потом встал, и пошёл за Андреем.
Мы обсудили все детали. Я больше не возражала, соглашалась со всеми их доводами. Вечером мы записали ролик для репортажа новостей. Алексей и Андрей присутствовали на записи. Остались довольны моим выступлением. Выход записи назначили на завтра. А сегодня мне ещё предстоял разговор с Максом…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Я пришла домой. В груди было чувство тревоги. Снова. Я знаю, что поступаю правильно, но не уверена, что Макс разделит мою уверенность в необходимости такого поступка…
Приготовила ужин, и раздался звонок в дверь. Шла открывать с чувством подступающего к горлу волнения.
– Привет, – чмокнул меня на пороге улыбающийся Макс. В руках у него было что-то, завёрнутое в бумагу.
– Привет, – постаралась я улыбнуться ему столь же искренне, как и он мне. Он осмотрел меня внимательно.
– Это тебе, – он протянул мне свёрток. Пока я разворачивала его, Макс снял верхнюю одежду и разулся. Внутри оказалась рамка с фотографией. Чёрно-белое фото с моего дня рождения. Кто-то снял нас: я стою и улыбаюсь, а Макс смотрит на меня со стороны. Столько нежности во взгляде. Я подняла на него взгляд. – Мне его прислали на следующий день, после твоего дня рождения. Теперь оно, кажется, важно не только для меня… – он смотрел на меня с блеском в глазах. Я заулыбалась.
– Ты прав. Не только для тебя, – я была очень рада такому подарку. Он подошёл вплотную.
– Я очень рад, – наклонился он к моим губам, и взял меня за талию. – Мне нравится новый цвет твоих волос, – прошептал он мне в губы, от чего по телу побежали мурашки. Легко коснулся моих губ. Электрический ток потёк по моему телу. Я обняла его. Макс крепче притянул меня за талию к себе. Ещё немного и мы очутимся в спальне. А нам нужно поговорить… Я попыталась прервать поцелуй и отодвинуться от него, чтобы сказать о разговоре. Но он не дал мне сказать, быстро шепнув: – Всё потом. Я скучал, – и снова поцеловал меня. Его руки заскользили под мою одежду и всё в моей голове куда-то испарилось. И снова наступило время вне времени. Есть мы, а время остановилось.
Макс поднял меня за талию и посадил на тумбу. Рамка с фото переместилась из моих рук на тумбу, куда-то мне за спину. Он посмотрел мне в глаза и убрал выбившуюся прядь с моего лица. Взял моё лицо в свои ладони и стал целовать. Странно, что за ним не тянется дорожка из девушек без чувств, потому что от его поцелуев можно не только голову потерять, но и умереть… Я стянула с него кофту. Услышала, как его дыхание сбилось. Если он чувствует тоже самое, что и я, то это невероятно. Моя футболка упала на пол, следом за его. Сердце стучало. Я провела руками по его груди.
– Мммм, – почти промурлыкал он. Отстранился на секунду, посмотрел в мои глаза, его зрачки расширились от желания. – Я – самый счастливый человек в мире, – сказал он серьёзно. Я улыбнулась ему.
– Нет. Я.
– Будем вместе… – быстро разрешил наш спор Макс, и накинулся на мои губы.
До кровати мы не добрались. Чувство единения в момент, когда наши дыхания прозвучали в унисон, накрыло меня. Это и манило и пугало одновременно. Разве можно стать с другим человеком единым целым???
Мы всё ещё были в объятиях друг друга. Я сидела на тумбе, Макс стоял, положив свою голову мне на плечо.
– Сегодня мне постоянно хотелось вернуться сюда. К тебе… – сказал он. Мне показалось, что лучи счастья рвутся из моей груди. Я подняла его голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Мне так хотелось сказать эти три слова. Потому что именно это я и чувствовала, но что-то не давало мне этого сделать.
– Я… – запнулась я только начав. Так хотелось, чтобы он прочитал это в моих глазах. Я искала ответ в его лице. И мне показалось, что он понял. Он обнял меня и придвинул ближе к себе.
– Я не тороплю. Я вижу, что ты небезразлична ко мне. Не говори, если пока не готова… – мне казалось, что быть более идеальным просто нельзя. Я поцеловала его. Снова посмотрела ему в глаза. Я отдаю тебе своё сердце. И я люблю тебя… Я обязательно произнесу это вслух. Обязательно. Мне нужно просто ещё немного времени… – пообещала я самой себе и ему безмолвно.
Мы пошли на кухню. Мысли о предстоящем разговоре стали возвращаться. А с ними и чувство тревоги.
– Поужинаем? – спросила я на ходу.
– Да. Пожалуйста, – он сел за стол. Я решала в какой момент начать разговор. Пока решала, Макс заговорил сам: – У тебя снова такой вид… – я повернулась к нему.
– Какой?
– Когда тебя что-то беспокоит, твоё тело напрягается. А по лицу видно, что в твоей голове идёт какая-то борьба, – мне стало интересно, это видно всем или только он обладает такими магическими способностями? Я подбирала нужные слова, но всё выходило не очень. – Просто скажи, – мягко подтолкнул он меня к разговору. Взгляд добрый. Верь ему! Верь в вас! – подбодрила я себя.
– Помнишь моё дело с зарезанными женщинами? – кажется, его удивило начало.
– Да.
– Последняя женщина умерла до того, как он смог насладиться её страданиями, – Макс внимательно слушал. – Я считаю, что убийца уже ищет новую жертву. Он снова кого-то убьёт. И очень скоро. Я решила использовать этот момент, и спровоцировать его, – его лицо резко изменилось.
– Что ты сделала? – голос прозвучал звонко, как эхо в ледяном гроте. У меня стало покалывать кончики пальцев на руках и ногах.
– Я снялась в сюжете для новостей, сымитировав типаж его жертв. Он будет запущен по ТВ с завтрашнего дня, – я видела, как напряглись мышцы на его плечах. Взгляд стал острым, даже злым. От этого вся кровь из моего тела рухнула вниз. Он молчал. А у меня будто на шее сжималось кольцо. Становилось всё труднее дышать. А в теле, будто не осталось крови, всё онемело.
– Ты сделала это не сказав мне ничего? – его голос показался мне чужим.
– Решение было принято до того, как мы дали шанс нашим отношениям, – ответила я. Мне казалось он вот-вот взорвётся. Хотя, он молчал. Мне хотелось умолять его не злиться. Понять меня. Но он выглядел так, будто между нами непрошибаемая стена.
– Когда дело касалось твоей семьи, я мог это понять. Но сейчас… – хлыщщщщ. Как удар хлыста по оголённым нервам, его слова.
– Я могу его остановить. Сделать так, что он больше никого не убьёт. Больше ни в чью семью не придёт горе…
– Возможно, ценой своей жизни, – с холодом в голосе возразил Макс. Наверное, было бы лучше, если бы он кричал. Лёд в его тоне причинял больше боли, чем злость во взгляде.
– Я не действую в одиночку…
– Будь за тобой хоть армия, требуется всего несколько минут, чтобы он смог убить тебя. И ты это знаешь, – хлыщщщщщ. Ещё один удар хлыстом. – Ты не сделаешь этого, – прозвучало очень резко.
– Сделаю, – мне показалось, я пропищала, потому что пришлось выдавить это слово из себя. Но в голосе это не отразилось. Его скулы напряглись. Глаза стали стеклянными.
– Тогда без меня, – решительно сказал он, глядя мне в глаза с вызовом. Моё сердце остановилось. А он встал из-за стола. – Одержимость местью за брата – это понятно. Но провоцировать серийного убийцу – это уже за гранью, – в его глазах было непонимание и осуждение. Всё моё тело трусило крупной дрожью. Ты знала, что не принесёшь ему счастья. Что ты не та, кто ему нужна. Но всё равно позволила своему сердцу открыться и впустить его. Позволила вам обоим думать, что что-то может получиться… Отпусти его… Лучше сейчас, чем, когда всё станет совсем серьёзно. Не тяни его в свою жизнь, с болью и борьбой. Пусть будет счастлив… – уговаривала я себя, а вслух произнесла:
– Я всегда была такой. И всегда буду, – хлыщщщщ. Снова удар хлыстом по натянутым нервам. Но уже от меня. Я видела, как его лицо сначала вытянулось от удивления, а потом стало решительным. Он пошёл к выходу. Я услышала звук захлопнувшейся двери. И одновременно с ним, я услышала, как наяву, звук разбившегося… Своего сердца.
Я простояла не знаю сколько. Где-то глубоко ещё теплилась надежда, что сейчас дверь откроется и он вернётся. Но прошло больше часа и ничего не происходило. Я прошла к двери и закрыла защёлку. Мне казалось, что это не я в своём теле. Тело делало какие-то действия, автоматом. А мозг реагировал с запозданием.
В таком состоянии я убрала ужин. Не ела. Помыла посуду. Когда шла в спальню, увидела фото, которое Макс подарил несколько часов назад. Я остановилась, и рука сама потянулась к нему. Стало так больно в груди. Я взяла фото. Села у медведя, который так и сидел в прихожей.
Я всё смотрела на Макса на этом фото. Рука машинально провела по лицу. И тогда я поняла, что плачу. Я прижала фото к груди, прижала ноги к груди и закрыла глаза. Он обязательно будет счастлив… А ты закроешь свою боль. Снова. И будешь жить дальше. Ради цели. Потом ещё одной. И ещё… Когда-нибудь сердце заживёт, а шрамы будут напоминать тебе, что нельзя верить обещаниям. Никогда. Наверное, счастье просто не для тебя… И снова в глазах Макс. Я мысленно представила, как беру всё то хорошее, что у нас было и отдаю ему. Чтобы оно заполнило боль, которую я причинила, и дало ему силы пойти дальше.
