Катерина Траум
Последняя кража
8. «Нутелла»
В полночь полагалось спать – на уже пригретом диване под пледом и с неизменным ножом под подушкой. Но сон не шёл. Весь вечер пришлось убирать в гостиной осколки и пытаться очистить стену от капелек кофе, и уставшая Софи давно ушла в свою комнату отдыхать. Пусть от короткой ссоры достаточно быстро не осталось следа, я чувствовал, насколько шатко это примирение. Теперь, лежа в тишине и пялясь в потолок, можно обдумать всё трезво.
Я не собирался отступать сейчас, когда уже знал, что всё сопротивление насквозь фальшивое, а хозяйка дома никуда бы не делась, если бы я хоть сейчас встал и пошёл в её спальню. Но и сомнения Софи, так открыто высказанные подруге, понимал и даже разделял. Несколько дней, – и мне предстоит вернуться в Блэксайд, в холодный трейлер, который за неделю наверняка опять обчистили и выбили окно. Нужно будет искать новую работу и бабло, чтобы не загнуться плесенью чёрной земли. Вряд ли получится обойтись без очередных краж. Я не лощёный тип в пиджаке, который будет водить даму сердца на свидания, дарить цветы или знакомиться с её родителями. И никогда им не стану. Софи достойна большего, чем парень-вор. Да, сейчас она готова быть со мной, пока я весь из себя паинька, не выходящий из дома и подкручивающий смеситель. Но это всё ненадолго. Я вернусь в Блэксайд, и это место быстро напомнит, кто Джеймс Фостер на самом деле. Как бы ни хотелось, как бы ни тянулось к теплу этой девчонки всё нутро, затаскивать настолько чистое и светлое создание в мою жизнь просто нечестно.
И тут же, на фоне всех тяжёлых мыслей, на губах расплылась улыбка: а ведь ей и правда понравился пока что незаконченный рассказ. Я верил, что Софи не играла, когда во время уборки осколков отметила самые понравившиеся моменты и вымаливала рассказать дальнейший сюжет. Смешно, потому что и сам не знал, как должна закончиться эта история – писал только, когда в голову приходили новые идеи, на удивление удачно складывающиеся слова. Софи даже робко предложила, раз уже всё равно прочитала, по окончании работы помочь отредактировать текст и попробовать опубликовать его в принадлежащем издательству Аттвудов литературном журнале, но это чересчур личное. Проще выйти из дома без трусов. Я и так не мог отделаться от мыслей, что при прочтении Софи прекрасно поняла все мои чувства к ней, и только её природная тактичность помогла избежать неудобных вопросов.
Внезапно на журнальном столике завибрировал мой телефон, чем изрядно удивил: кому сдалось потрындеть в такой час? Похоже, случилось что-то серьёзное. Моментально подскочив с дивана и схватив трубку, я туго сглотнул от хренового предчувствия: Молчун.
– Да? – шёпотом, не желая тревожить давно спящую наверху Софи. На всякий случай поднялся и поплёлся в сторону кухни, чтобы звук был потише и не дошёл до чутких ушей.
– Живой, Джей? – с явным облегчением выдохнул друг. – Думал, тебе уже давно пора вязать чёрную ленточку на фотку.
– С чего вдруг?
– Для Фредди почти каждый день притаскивают в бар новых претендентов на роль тебя и блондиночки. Сейчас услышал, что очередного парня привели избитым до полусмерти, рожа в кашу. Вот и звоню, узнать, не тебя ли на этот раз.
Новость заставила нервно передёрнуться, пуская холодок между лопаток. Кто-то получает по морде, просто потому что она похожа на мою. Ушедшее было благодаря этому дому ощущение опасности возникло снова, и пальцы сильней сжали телефон. Иллюзия, что весь мир исчез, и есть только эта маленькая крепость, рухнула чертовски резко. Нам с Софи по-прежнему грозил съехавший с катушек старый хрен, с которым не помешало бы разобраться.
– Не надейтесь с Брюсом так быстро от меня отделаться, – небрежно фыркнул я, изображая полное спокойствие. – Ещё покопчу небо. Осталось протянуть до вторника, и за нами ответный ход. Вы же не против немного поработать с копами?
– С копами? – заволновался Молчун. – Уверен? Что придумал, как нам вытащить твою задницу?
– На этом ебучем Дне основателей будет одна девчонка, Эрика Торн. Она будет ошиваться возле блэксайдовцев, пока наш похотливый козел не решит, что это ему подарок. Вы будете следить, чтобы ей ничего не грозило, и мы с Софи тоже. А когда он совсем распустит лапы, позовём копов и станем свидетелями домогательств, – кратко растолковал я достаточно простой на словах план, на деле явно нуждающийся в доработке. – Фредди не отвертится, а фамилия Торн свяжет ему хрен. Хайден придушит его за единственную дочурку.
– Что-то мне это не очень нравится. А если он не станет приставать к этой девке? Или будет не один – как ты защитишь её тогда до прихода копов? Уж не знаю, как ты её уговорил участвовать в этом дурдоме. Но пахнет всё это дерьмом, Джей. Ты же знаешь, если так говорю даже я…
– Знаю, бро, – вздохнул я, признавая справедливость каждого вопроса. – Слишком много дыр. План «Б» – слить копам, что у Фредди наркота, и надеяться, что он её не успеет сбросить. Но с Торном он бы не смог выйти под залог или как-то ещё. Пусть в кои-то веки Хайден сделает для Блэксайда что-то хорошее.
– Ладно. Как скажешь. Вроде видел как-то эту Эрику у Чейзбрука – невысокая такая, брюнетка. Узнаем, зад ей прикроем. Но если ты хочешь помочь, не вздумай притащиться в своей куртке, сразу скрутят, – предостерёг Молчун, хотя я и сам понимал необходимость маскировки.
– Знаю. Надеюсь, вам там не достаётся из-за меня?
– Нет, но следят постоянно, всё думают, что мы такие идиоты и прискачем к тебе, – он презрительно усмехнулся: – Вот тебе и блэксайдовцы, брат. Помани зелёной бумажкой, и все готовы перегрызть глотку тому, на кого покажут пальцем. Кстати, у Фредди охуенный шрам на пол лица, ты ему располосовал почти до глазницы! А ты сам как, не протух ещё протирать штаны? Или блондинка тебя хорошо развлекает?
– Молчун, завали хлебало, – обреченно прошипел я, зная, что таких шуточек не избежать. – Софи не одна из твоих шлюшек.
– Да всё-всё, затыкаюсь! Но готов поспорить на бутылку «Джека», что ты уже хорошенько отымел эту красотку, – и пока я не успел ответить на такое заявление, засранец торопливо сбросил вызов.
Ха, проспорил мне бутылку. Потому что, во-первых, я всё ещё сплю на диване. А во-вторых, если между нами вдруг что-то и произойдёт, я не хотел называть это так, смешивать с привычной грязью. Софи настолько чистое и прелестное создание, за два года ни разу не подпустившее к себе мужчину, что её можно только вылюбить до криков удовольствия. Обожать. Восхищаться. Носить на руках и кружить по двору, слушая заливистый смех…
Почти позабытый кашель подобрался к горлу, норовя скрутить лёгкие. Вспомнив, что сигарет на крылечке практически не осталось после короткой ссоры, я едва не простонал от желания отвлечься и успокоить нервы. Отложив на обеденный стол телефон, постарался как можно тише прокашляться, заглушая звук ладонями – всё ещё не хотелось будить Софи. Как только приступ понемногу затих, я замер, прислушиваясь, но в темноте было тихо. Лишь Пушок в углу кухни оторвался от миски и недобро сверкнул зелёными глазищами.
– Ш-ш-ш, – шикнул я на него и подкрался к холодильнику. Раз уж курить нечего, то хотя бы чем-то занять рот надо, иначе не усну.
На полках не нашлось ничего, что можно было бы назвать нормальной едой. Остатки кексов, уже совершенно неаппетитно выглядевший сыр и какие-то йогурты в дурацких крохотных коробочках, вообще не смахивающие на жратву. Зато на столе мелькнула забытая хозяйкой банка с белой этикеткой. «Nutella» – значилось красными буквами, и рука сама потянулась к ней. Вроде Софи говорила, что это шоколадная паста. И в данный момент, что бывало достаточно редко, хотелось именно сладкого за неимением ментола. Завтра же закажем продуктов и сигарет, но сейчас другого варианта нет.
Открутив крышку, я с интересом заглянул в наполовину пустую банку. Наверное, она любит это лакомство, раз держит его у себя и ест понемногу. С сомнением понюхав содержимое, не смог сдержать улыбки. Пахло вкусно: шоколадно-сладко, но не приторно. Наплевав на ложку, запустил внутрь палец и облизал его.
В классе никого нет, никто не слышит шуршание обёртки. Знаю, что это неправильно. Отец всегда бил по рукам за подобное, а в последние три дня от него вместо еды можно получить только новый подзатыльник. Наверное, это ему назло – какая-то часть души даже хочет, чтобы учитель вернулся, поймал серого от голода ребёнка у чужого портфеля и отчитал. Но этого не происходит. И батончик Китти Бросман оказывается во рту, почти целиком, чтобы быстрей прожевать. Едва не давлюсь от скрипа двери где-то в коридоре и ужом проскальзываю за свою последнюю парту. Вкусно. Как же, чёрт возьми, вкусно, впервые попробовать шоколад.
На минуту показалось, что провалился в детство – так сладко, что непривычные ко вкусу рецепторы почти пощипывало. Давно не ел шоколада, наверное, с тех самых пор, как закончил школу, а лакомством стал считаться виски или бургер. Я не замечал, как палец снова и снова нырял в банку, вылизывая каждую каплю вкуснятины. Вот же дурак, что отказался от этого пару дней назад! Сейчас я готов был рвануть в «Волмарт» посреди ночи и стащить с прилавка все банки с белой этикеткой.
– Так-так… Значит, сладкого ты не любитель? – раздался вдруг за спиной насмешливый голос.
Едва не поперхнулся. Неловко прочистил горло и обернулся, ловя озорной взгляд: застала с поличным, что уж теперь отрицать. Слова пропали совсем, когда увидел, что Софи снова в той самой блядской полупрозрачной сорочке, с трудом прикрывающей ягодицы. Казалось, в воздухе пахнуло шампунем от её распущенных волос. Вспомнив, что всё ещё стою с банкой в руках с абсолютно тупым видом, я постарался вернуть себе невозмутимое выражение лица и смачно облизал обмакнутый в пасту палец. Не сводя глаз с этой волнующе-прекрасной фигуры перед собой, отставил банку на стол.
– Да я… просто…
– Просто опустошаешь мой холодильник? – как-то слишком тихо и уже совсем без смеха пролепетала Софи. А я съедал её взглядом, подмечая на автомате, как она тяжело дышала и как машинально скользнула по губам кончиком языка. Как её глаза вспыхнули приглашением, наткнувшись на изгибы змеи на моём оголённом боку.
«Тебе нравятся уродства? Чокнутая…»
Я не мог знать её желаний, но прекрасно знал свои. Сейчас не было разумных мыслей в голове, только сутками безуспешно подавляемые порывы. Плавный шаг ей навстречу, профессионально-тихий, незаметный. Ведомый лишь тем, что я слышал, как учащалось от этой близости её дыхание.
– Захотелось чего-то сладкого. Но, мне кажется, я совсем не там взялся искать, – негромким, обволакивающим тоном, тем самым, натренированным подчинять волю. Эксперимент над ней, и на этот раз победный.
Короткий обжигающий взгляд, и рывок навстречу друг другу почти одновременный. Её упругая грудь жёстко впечаталась в мой торс, резко и почти больно, вышибая дух. Губы сплелись, жадно поглощая долгожданное тепло, уже знакомое, но на этот раз другое: решительное. Шоколадный привкус и душный жар, заставляющие меня ужесточать натиск. Руки Софи взлетели на мои плечи, отчаянно пытаясь притянуть ближе. Я с силой обхватил её талию, отчего кровь хлёсткой волной ухнула в пах. Поглощать, раздвигать языком губы, делиться и забирать.
Плевать, если ошибаться так охуенно вкусно.
Софи мелко вибрировала в моих руках, остро реагируя на близость, чарующе голодно. И это возбуждало до звона в ушах. Живая, мягкая, естественная, убийственно сильно впивающаяся пальцами в мои плечи. Я чувствовал даже то, как от трения полушарий груди о мой торс твердели её соски, и из горла едва не вылетел хриплый рык. «Нутелла»? Херня, рот этой девчонки – вот настоящая вкуснятина. Я то жадно впивался в него, то чуть ослаблял нажим, чтобы прикусить губу, ловя на неслышном ультразвуке её нетерпение. Нет, она не сбежит, теперь она точно никуда не сможет от меня деться, потому как больше я не намерен спрашивать!
Ладони скользнули вдоль её пульсирующего тела, и сорочка совсем не стала преградой, когда я настойчиво сжал упругие ягодицы. Софи тихо всхлипнула, на мгновение разрывая сплетение губ, и я ушёл голодными поцелуями на хрупкую шею. Кровь гудела в висках, пульс взбесился. Мечта теперь принадлежала мне, и закрепить свои права на новой территории требовали все охотничьи инстинкты. Сдержаться от собственнического укуса удалось не без труда – после, когда она будет извиваться и кричать, я позволю себе отпраздновать. А вот притормозить хотя бы на секунду не давал давящий на ткань белья член, и Софи призывно потёрлась об очевидную твёрдость бедром. Блядь.
– Малышка… нетерпеливая, – раскалённый выдох ей в шею, чтобы затем впиться пальцами в ягодицы сильней. Рывок, приподнимая её и не ощущая веса, шаг до стола, устраивая Софи на прохладной поверхности.
– Очень, – она будто забыла о дурацком смущении и не пыталась возразить. Послушно обняла ногами мою поясницу, и контакт кожа к коже вызвал шумный обоюдный вздох удовольствия. – Я же не железная, – почти жалобно призналась она, а затем сама нашла мои губы, забирая остатки шоколадной сладости.
Её темперамент оказался неожиданностью, но ужасно приятной. Такая горячая девочка, которой так давно никто не касался. И это стало совершенно очевидно, когда она задрожала под новым натиском смакующих поцелуев, а её пальцы погладили мой торс. Я дёрнулся от напряжения, когда Софи добралась до линии шорт, слегка цепляя ногтями. Чёрт, я тоже очень долго терпел, тоже не мог остановиться, уверенно сминая ладонями кожу её бёдер. Её первый стон прямо в поцелуй сжигал последние мыслимые барьеры. Отзывчивая. Распалённая. Голодная… как и я.
Рваные поцелуи к ключицам, постоянно забывая вдохнуть от дурящего ощущения победы и возбуждения, которое скрутило каждый натянутый нерв. Лёгкие горели от яркого запаха фруктов, а на языке переливался вкус её кожи. Скинул бретельку сорочки с одного плеча и тут же вернул руки на ягодицы. Лёгкая ткань упала вниз, открывая взгляду мягкую округлость груди, к которой я моментально припал губами. Захватив ртом сосок, дразняще обвёл его языком и осторожно прикусил, в ответ получая жалобный стон:
– Пожалуйста… быстрей.
Всецело разделяя это нетерпение, запустил пальцы под ткань её белья, тут же утонув в горячей влажности. Её абсолютная готовность казалась невозможной – до какой же степени девочка соскучилась по ласкам? Громкий всхлип Софи подтвердил, что в таких местах мужчина не касался её безумно долго, а то, как она непроизвольно толкнулась навстречу – как трудно сдерживаться теперь.
– Блядь, – только и вырвалось у меня охрипшим к чёрту полушёпотом, а в паху гудело от желания оказаться внутри неё прямо сейчас, заставить кричать от того, как глубоко окажется мой член. Не спешить. Не надо. Как?!
Вновь подняться поцелуями от груди вверх, накрыть её припухшие губы. Софи жадно ответила, проскальзывая языком в мой рот, и тут уже я сам едва не застонал, как подросток. Мягко, пробно погладил пульсирующий клитор. Осторожно, но настойчиво, заставляя её ноги дрожать от напряжения и дать больше доступа.
– Расслабься, – машинально вышел приказ, властный и твёрдый.
Ускорил темп, надавливая чуть сильней, и она протяжно простонала, откидывая голову назад. Тут же влажно зацеловал её открытое горло. Пульс. Запах. До дрожи нужно. Разум мутился от того, как Софи до царапин впилась в мою спину, будто пыталась удержаться там, где возможно только падение. И всё же податливо раздвигала бёдра под моим напором.
– Джей… – задыхаясь, звала она, но я не слушал, продолжая уверенные движения. Сразу два пальца скользнули внутрь её узкого тела, легко и плавно, и Софи дёрнулась им навстречу, хватая ртом воздух: – Джей, я… чёрт, да! Чуть-чуть!
Довести её. Да, да, мой ангел. Просто падай.
Все маски хорошей девочки слетели, обнажив суть: маленькая огненная фурия, позволяющая безумию продолжаться. Распалённая до грани, судорожно вздрагивающая в предвкушении разрядки. До неё и впрямь оказалось недолго, и Софи с тонким вскриком вжалась в меня всем телом, отчаянно цепляясь за плечи. Я сипло зарычал от того, как тесно сжала она собой мои пальцы, и от мысли оказаться в ней целиком сам чуть не кончил без малейшего касания к члену. Она билась. Выгибалась. А я дрожал вместе с ней.
– Малышка… Ты охренительна, – безнадёжный выдох, упиваясь этим моментом её полной открытости, огнём в синеве затуманенных глаз. Собственное возбуждение рвало на части, и я поймал истерзанные губы Софи в долгом, глубоком поцелуе. Вернув обе руки на её бёдра, хотел было подцепить мешающее бельё, но внезапно в мою ногу больно впились острые когти. – Чёрт!
Оторвавшись, я посмотрел вниз, где сверкал глазами хренов кот, требуя внимания. От этого чересчур пристального взгляда весь настрой растворялся моментально: непрошеного зрителя точно не хотелось. Бежать в спальню? На диван?
– Пушок, не ревнуй, – тихо хихикнула Софи, а в звуке её протрезвевшего голоса снова мелькнуло смущение. И пока я лихорадочно соображал, момент неизбежно ускользал, а явно растерянная своими порывами девчонка якобы незаметно вернула на место бретельку сорочки, скрывая грудь. – Нам… нам, наверное, лучше… не знаю, – окончательно покраснев, она уткнулась носом мне в шею, пряча взгляд.
И снова разогнать её с нуля до сотни, чтобы она открылась для меня сейчас, будет тем ещё ребусом. Что ж… кота надо пустить на шапку.
«Я хороший парень. И нет, мне совсем не хочется завалить её прямо на пол и вышибать новые стоны, пока она не зарыдает и не попросит пощады… нет, не хочется, совершенно, да», – внушал я даже не себе, а собственному члену.
– Ты не обязана. Если чувствуешь, что не готова, то ты не обязана продолжать, – с трудом выдавил я через протест мышц, прекрасно осознавая, что шанс уже упущен.
И только спустя ещё два вдоха, возвращающих на место мозги, понял: где-то в глубине души был этому немного рад. Потому что торопливый, спонтанный секс возле холодильника – это совсем не то, чего хотелось после стольких лет напрасных надежд. Когда голова снова включилась, это увиделось ясно. И похоже, не только мне.
– Уверен, что готов на этом остановиться? – в тоне Софи слышны извинения, но ей точно не за что просить прощения. Ей было хорошо, а мне понравилось быть источником этого удовольствия. Это тоже приз. А я ждал половину жизни – подожду и ещё чуть-чуть. И когда это я стал таким грёбанным евнухом…
– Переживу, – хмыкнул я, чуть отстраняясь, чтобы она могла спрыгнуть со стола. Разочарован? Совсем нет. Скорее, чувствовал, что так правильно, хоть тело и возмущалось, а кровь кипела. Но смущение Софи самой собой так очевидно, что тащить её сейчас в постель просто глупость. Раз уж собирался строить что-то менее шаткое, чем отношения на уровне животных инстинктов. Пусть они ненадолго и взяли верх.
Софи робко улыбнулась и осторожно потянулась к моим губам, оставляя быстрый, благодарный поцелуй.
– Знаешь, если бы мы не жили под одной крышей… То сейчас я бы пожелала тебе спокойной ночи, закрыла входную дверь, а потом до рассвета думала о нашем свидании. Ты бы позвонил утром, и мы бы сходили выпить кофе. И всё бы было постепенно, как надо. А не сходить с ума, просто нечаянно столкнувшись на кухне, – она грустно вздохнула по упущенным возможностям. Ещё и кот громко мяукнул, словно возмущённый тем, что мои руки до сих пор собственнически обнимали талию хозяйки.
– Я понимаю, Соф. Ты привыкла к другому, и тебе хочется обычных свиданий, ухаживаний, постепенности. Но жутко совру, если скажу, что всё дело только в том, что мы застряли под одной крышей. Я не умею, никогда не пробовал даже… – я обречённо прикрыл глаза, не находя слов, но и так ясно, о чём речь. Никудышный из меня герой мыльного романа. – Я буду пытаться. Для тебя – правда, готов попробовать. Итак, утром у нас кофе. А вечером предлагаю свидание в гостиной. Разнообразие не великое, но буду рад, если вы согласитесь пропустить со мной стаканчик, мисс Аттвуд, – дурачась, я изобразил тон настоящего франта, на что она усмехнулась:
– Значит, мистер Фостер, до завтра?
– Буду ждать с нетерпением.
На прощание скользнув губами по моей щеке, Софи выпуталась из объятий и пошла к выходу из кухни. Остановив взгляд на скучающей на столе банке «Нутеллы», всё-таки обернулась и с хитрой лисьей улыбкой пообещала:
– Закажу завтра продукты и заодно шоколадной пасты. Надеюсь, в следующий раз ты слопаешь её не в одиночку. Спокойной ночи, Джей.
– Спокойной ночи, – пробормотал я ей вслед, прекрасно понимая, что мне-то как раз остаток ночи придётся ворочаться на диване. Когда дождался тихого хлопка двери спальни наверху, опустил взгляд на вновь ошивающегося у миски с довольной мордой кота и добавил: – Ну ты и скотина, Пушок…
***
Составление списка продуктов утром за завтраком стало настоящей войной, потому что Софи привыкла покупать больше свежих овощей, фруктов и йогуртов в микробаночках, а я сносно ориентировался только в полуфабрикатах и сигаретах. Сошлись безоговорочно на двух пунктах: большая банка «Нутеллы» и, неожиданно для обоих – пиво для вечерней посиделки. После ночного рандеву Софи будто махнула рукой на свои попытки быть ангелом и даже промолчала, когда я сам расплатился с курьером. И нет, это деньги не из её же кошелька, с каким бы подозрением она ни фыркала.
Атмосфера в доме изменилась. Из раздражающе-напряженной она стала совершенно лёгкой, как будто наконец стали рушиться выстроенные плотные стены и разом распахнулись окна, впуская свежий воздух. Утро началось с мимолётного приветственного поцелуя в щёку и тёплых улыбок: как она хотела, как нормально. Я искренне желал, чтобы она чувствовала, как сильно стараюсь для неё. И с большим шоком для себя понял, что это не маска, а изнанка собственной кожи. Я не переставал быть собой рядом с ней, просто хотел, чтобы ей было со мной так же приятно, как мне с ней. Зато Софи уже не смутили оставленные на подставке для обуви грязные ботинки, в которых я днём чинил качели. Словно такие мелочи наконец-то отброшены на десятый план, перестав засорять эфир вещания.
Вечером гостиная была завалена привезённым Эрикой тряпьём для маскировки, а журнальный столик заставлен бутылками и вазочками с орешками. «Пропустить стаканчик» быстро превратилось в «пропустить пару пинт». Зато – больше никаких иллюзий. Никто не притворялся. Наконец-то. Мы оба знали, чего хотим, и что это не будет случайностью. Свидание? Окей, значит, так они должны выглядеть.
В телевизоре мелькали старые клипы Бритни Спирс – включённый фоном музыкальный канал устроил тематический вечер, и хоть мне хотелось выть от песен, в школьные годы звучавших из каждого кассетного плеера, переключать Софи отказалась.
– Эй, это же наши с Эри первые дискотеки! – на такое заявление сложно было возразить, потому как я понятия не имел, что там мои одноклассницы слушали на своих вечеринках. Да и не смотрел я на экран – только на увлечённо копающуюся в ворохе одежды Соф, не забывающую самозабвенно пританцовывать с бутылкой в руке. И даже подпевать, абсолютно не попадая ни в одну ноту:
– Когда я не с тобой, я схожу с ума. Дай мне знак, малыш, порази меня ещё раз!5
– Соф, ну почему я не могу просто надеть кепку и толстовку? – вытянув из сваленной на диване горы вещей толстую чёрную кофту с капюшоном, я с ужасом проводил взглядом вывалившийся следом парик с длинными рыжими лохмами: – Твою мать, а это зачем?
Софи с энтузиазмом подхватила это чудище и встряхнула искусственные волосы, прокомментировав:
– Хорошо, что нашёлся, уже думала, что потеряла в этом бедламе! Эри принесла несколько вариантов, чтобы я смогла замаскировать свой хвостик под что-то ещё. Но рыжий мне не нравится, – небрежно откинув парик обратно, она рухнула в кресло и приложилась к бутылке. Чуть нетрезво хихикнула под моим насмешливым взглядом. Хоть я воспринимал алкоголь намного легче, но тоже не мог не заразиться излучаемым ею весельем. «Свидание» перерастало в дурашливую примерку всякой дряни, и я не был против. Главное, что можно смотреть на Софи столько, сколько хочу. Слушать её смех.
– Окей, но ты не ответила, – я прикинул чёрную толстовку на себя, и она показалась подходящей размером. – Мне точно ничего большего не надо.
Софи обречённо закатила захмелевшие глаза и, снисходительно улыбнувшись, пояснила:
– В парке будет куча полиции. А также мэр, городской совет, все самые влиятельные семьи… Думаешь, парень в кепке и капюшоне не вызовет подозрений? Еще тёмные очки надень, и тогда я тебе гарантирую скорый арест. Быстрей, чем повяжут Фредди. Ты просто будешь похож на наркодилера.
– И что ты предлагаешь в таком случае? – признав, что соль в её словах точно есть, я с лёгким сожалением убрал в сторону толстовку. Зато так было бы удобно. Вдруг придётся драться? Не помешает кастет или нож. Жаль, что отцовский потерян. Потянувшись за пивом, в несколько жадных глотков осушил почти половину бутылки. Таким расслабленным и спокойным в этих стенах я ощущал себя впервые – впервые не как в гостях. А как дома. Даже купленные сегодня сигареты так и остались не распечатаны: попросту не было необходимости.
С ночи я не закашлялся ни разу.
Обворожительно улыбнувшись, Софи отставила выпивку на столик и принялась снова копаться в одежде. Спустя пару секунд она с торжествующим писком вытянула мужскую рубашку и чёрное пальто. Осознав, что именно собрались предложить мне эти руки, я панически замотал головой, едва сдерживая смех:
– Оу, нет-нет, Соф, пожалей меня! Рубашка?
– Вот именно, Джей. Блэксайдовцы знают тебя как бандита в кожаной куртке. И точно не станут приглядываться к хорошо одетому бизнесмену. Лучшая маскировка для тебя – это выглядеть прилично. Попробуй, померь, – она протянула мне рубашку и выжидательно подняла брови.
– Я всё равно не выйду в этом из дома. Мне нужно быть готовым к любому дерьму, а такая одежда только стесняет движения, – железобетонный аргумент канул в пустоту, потому что Софи так и не сводила с меня пронизывающего взгляда и не опустила руки, продолжая втюхивать свой выбор.
Вредина. Поморщившись – чёрт, я ей хоть в чем-то могу отказать? – резким движением стянул с себя майку и принял рубашку. Накинув её на плечи, раздражённо передёрнулся от непривычно гладкой ткани на теле.
– Мне не нравится.
– Ты даже не застегнул. Давай помогу, – она решительно подошла поближе и потянулась пальцами к верхней пуговице. От неожиданного жеста и лёгкого касания по шее поползли предательские мурашки, а Софи, будто не обратив на это внимания, задумчиво протянула: – Давно хотела спросить: откуда твои шрамы? Например, над бровью?
– Ерунда, – туго сглотнув от излучаемого ею тепла, пробормотал я, с трудом фокусируясь на вопросе, а не на выступающих косточках её ключиц. – Прилетело в драке несколько лет назад.
– А на плече, под татуировкой? Кстати, что означает иероглиф? – сегодня она действительно была более раскрепощённой, чем обычно, и не стеснялась задавать бестактные вопросы. Похоже, сбросить хоть каплю напряжения вместе со стеснением оказалось полезно.
– Тоже драка. Ножом попало. Молчун после этого и придумал сделать нам троим одинаковые тату – означает «верность». Мы же как братья, ближе у меня никого нет, – воспоминания о друзьях были приятными, и тут мне стыдиться нечего. Этой отметиной на теле я даже немного гордился. Чего не скажешь о последней.
– А… это? – чуть дрогнув, пальцы Софи порхающим касанием дотронулись до пасти змеи на боку. Я невольно напрягся, но не отодвинулся, и она скользнула чуть дальше, невесомо поглаживая неровные бугры на коже. – Почему змея?
– Из-за формы шрама, – прикрыв глаза, пришлось нехотя признаться.
Заставлял себя дышать поглубже, но это только ещё больше связывало горло ненавязчивым ароматом Софи. Прикусил щеку изнутри, сдерживая желание обхватить ладонями её талию в ответ. Сосредоточиться на рассказе стало адски тяжело. Может, и нахер бы все эти «нормальности» и убивающие нервную систему «постепенности», если мы друг друга хотим и знаем об этом? Нет. Не спешить, мать твою, не спешить. Чёрт, о чём мы вообще говорили? А. Шрамы.
– Долго думали, чем закрыть, но без татуировки было бы хуже, – от продолжающихся острожных, нежных касаний я окончательно онемел. Так приятно. А ведь думал, что кожа в этом месте совсем омертвела, потеряв всю чувствительность. Но нет, попросту надо было дотронуться именно ей. И именно так – ласково, трепетно, изучающе. Приятно до больно стукнувшего в рёбра сердца. Не знаю, что она со мной делала. Но это лучше, чем секс.
– Так из-за чего он? Тоже драка? Какой-то странный…
Она очертила изгибы змеиного туловища, и у меня сбилось дыхание. В голове шумело, и совсем не от алкоголя. Улыбнувшись напоследок, Софи закончила с пуговицами, выжидательно смотря в мои глаза. Лиса, маленькая вредная лиса.
– Это далеко не благородные раны, – хмыкнул я, наконец, собравшись с мыслями. – Самый старый, ещё с детства. Мне лет одиннадцать было, стащил кошелёк у женщины на автобусной остановке. А рядом был патруль с копами, за мной двое рванули. Бежал, как мог, во дворы. Паника полная, думал ведь, что поймают – и привет, тюрьма для несовершеннолетних. Махнул через забор, да приземлился неудачно, внизу оказался какой-то строительный мусор, балки, железки… И я на них упал, разодрав весь бок. Но копы отстали. Только я потом долго домой полз, мне, мелкому, всё казалось, что кишки выпадают. Визжал, как девчонка, когда отец это дерьмо зашивал.
Софи шокировано ахнула, и кажется, даже не поверила этому рассказу: пристально смотря в мои глаза своей переворачивающей внутренности пасмурной лазурью, она будто искала следы лжи.
– Ты очень сильный, Джей, – убеждённо заявила она спустя долгую паузу. – Я бы так не смогла. Да и вообще, если задуматься, я бы не протянула и дня в Блэксайде. Я не виню тебя за то, кто ты есть – ты просто выживал. Но сейчас у тебя есть шанс больше к этому не возвращаться. Если ты позволишь, твой рассказ пойдёт в печать. И конечно, ты получишь за него гонорар, сначала небольшой, но перспективы открываются отличные, – я никак не прокомментировал это бредовое предложение, так что Софи поджала губы и отступила на шаг назад, критично оценивая мой вид: – Смотри, тебе ужасно идёт рубашка.
За неимением поблизости зеркала, я с сомнением оглядел себя. Цвет вроде неплох. От чёрного к коричневому – не великая разница, но заметная. Сразу вспомнилась стоящая в шкафу новенькая «Нутелла» – непременно слопаем её завтра хлебными палочками. Криво улыбнулся. Где-то фоном бренчала очередная песенка Бритни, а в озорных глазах Софи светились удовлетворение и радость. Ну… может, оно не так уж плохо.
